Текст книги "Она его (СИ)"

Автор книги: Чарли Белая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 25 страниц)

Глава 20 Каролина

День, когда я пришла в себя стал без преувеличения самым страшным в моей жизни. Совсем не потому, что на меня обрушились воспоминания о том, что наговорил мне Марк, о звуках аварии, о том, какая невыносимая боль пронзила мое тело после удара.

Однажды мне уже пришлось узнать, что чувствует человек, когда на него наезжает огромная груда металлолома. В первый раз последствия для меня физически были куда серьезнее, чем в этот раз. Но эта авария убила не мое тело, она убила мою душу, унеся жизнь моего не рожденного ребенка. Такого желанного ребенка от любимого мужчины!

Последний разговор с Соколовским оставил в моей душе выжженную пустыню. Выйдя из кабинета Марка, я плохо соображала, что делала. Мое сознание будто перенесло меня туда, где не было душевной боли и разочарования. И только мой будущий малыш был ниточкой между моим собственным миром и реальностью. Если бы не он, я бы, наверное, сошла с ума сразу после того, как оставила рабочее место Соколовского.

Но теперь мое ребенка больше нет. И какая же это адская мука-прижимать руку к своему животу и понимать, что там больше нет моей маленькой жизни.

А еще эти визиты Соколовского. Я не понимала зачем он приходит ко мне после того, как ясно дал мне понять, что ненавидит меня, после того, как вместе со мной отверг своего ребенка. Когда я только пришла в себя после аварии и не совсем понимала, где я и что со мной, увидеть лицо Марка, такое родное и любимое, было огромной радостью. Но потом я вспомнила все то, что Марк наговорил мне во время нашей последней встречи. После этого память нарисовала картину аварии, визг тормозящих колес, крики людей, глухой звук удара, всепоглощающую боль и спасительную черноту. И лучше бы я из этой черноты не выходила, так как жестокая реальность обрушилась на меня и придавила своей тяжестью.

Мне не хотелось жить без своего малыша. В моей жизни больше не осталось ничего, что приносило бы мне радость.

Я видела, как страдает моя мама, когда она смотрела на меня безучастную ко всему вокруг. Ради нее я собрала оставшиеся крупицы воли и постаралась сделать вид, что жизнь мне все так же интересна, как и раньше.

Что до Марка, то его я больше не хотела ни знать, не видеть. Было невыносимо каждый день ловить на себе его полный сострадания взгляд. Мне не нужна была его жалость. Однажды я решила, что стала для Марка особенной и дорого заплатила за свою самонадеянность. Он стал болезненным напоминанием о потерянной любви. Я ненавидела Соколовского за причиненную мне боль, но больше всего ненавидела за то, что он каждый день напоминал своим присутствием о потерянном малыше. Я не хотела его видеть и попросила маму больше не пускать Марка в мою палату.

К моему удивлению, визиты Соколовского не прекратились. Когда мама в очередной раз сообщила мне, что Марк вновь хотел навестить меня, я призадумалась. Что движет этим человеком? Зачем он так настойчиво пытается меня увидеть? В голове пронеслась смелая мысль, что я все-таки что-то значу для Марка. Но я сразу же отмела ее, не желая в очередной раз обманываться, питать ложные надежды. Я напомнила себе, что Марк ненавидит меня, считая виновной в гибели сестры. Частые визиты Соколовского я объяснила себе тем, что его гложет чувство вины. Ведь это после ссоры с ним я выбежала из здания агентства и угодила под колеса внедорожника. В любом случае, что бы сейчас не заставляло его снова и снова приходить к дверям моей палаты, он продолжает оставаться тем, кто велел мне убираться из его жизни, тем, кто выставил вон после новости о моей беременности.

Я выругала себя за то, что даже на долю секунды позволила себе надеяться на то, что Соколовский приходит в больницу из-за того, что я ему дорога. Внезапно я ощутила непреодолимое желание быть как можно дальше от Марка. Если я буду знать, что больше никогда не встречу его, я наконец смогу жить спокойно. Да, я буду существовать лишь наполовину, но лучше так, чем думать о том, что, живя с ним в одном городе, я могу случайно встретиться с ним, прочитать о нем новости, увидеть его с другой.

Я решилась на радикальный шаг. Необходима была кардинальная смена обстановки. Нужно сменить не только город проживания, но даже страну. Причем в моей новой жизни не должно остаться и следа от прошлой, в ней не должно быть Соколовского. Необходимо уехать так, чтобы он никогда не узнал куда именно я подевалась. Однако воплотить задуманное в жизнь было не так просто. Для того, чтобы бесследно исчезнуть и начать новую жизнь на новом месте, необходимы были немалые средства и связи.

В моем окружении было не так-то много людей, способных осуществить подобное. Если быть точнее, таких всего двое. И один из них-Марк Соколовский, что, естественно, мне не подходило. Вторым был Олег Морозов. Мне не удобно было обращаться к нему со своей весьма необычной просьбой. Но выхода у меня не было. Больше мне не к кому было обратиться.

Лежа на больничной кровати, я набрала номер Олега. Попросила его о встрече. Получив утвердительный ответ, попросила его приехать ко мне в больницу. Через полчаса встревоженный Олег влетел в мою палату.

– Господи, что произошло? – воскликнул Морозов, с беспокойством всматриваясь в мое лицо. Я грустно улыбнулась и жестом пригласила его сесть на мою кровать.

– Я попала под колеса машины! – проговорила я улыбаясь, затем рассказала о том, что со мной произошло более подробно.

– Каролина, как же так? – покачал головой Олег. Его взгляд скользнул по моему животу.

– А-а-а… ребенок? – осторожно спросил он.

Я ожидала услышать этот вопрос, но все равно оказалась не готовой к тому, что мне придется вслух сказать о том, что мой малыш погиб. Я отвела взгляд в сторону и часто-часто заморгала, пытаясь прогнать набегающие слезы. Я снова переживала те страшные мгновенья, когда узнала эту страшную новость.

– Его больше нет! – всхлипнула я, зажмурила глаза и бессильно откинулась на подушку. Боль по-прежнему была невыносимой. Как в тот день, когда я поняла, что ребенка больше нет. Теперь каждое воспоминание об этом меня медленно убивало.

– Мне так жаль! – тихо сказал Олег и взял мою руку в свою большую, теплую ладонь. Он слегка сжал ее, выражая свою поддержку. Несколько минут мы провели в молчании. Я пыталась прийти в себя, а Олег терпеливо ждал, когда я заговорю.

– Я не хочу тебя задерживать, поэтому сразу скажу тебе то, зачем просила тебя приехать ко мне! – начала я, когда сумела взять под контроль свои эмоции. Я сделала глубокий вдох и посмотрела в серые глаза Олега. Он смотрел на меня без свойственного ему веселого прищура.

– Мне нужно покинуть страну, Олег! Но я хочу сделать это бесследно! – сказала я. В глазах Морозова мелькнуло удивление, сменившееся замешательством.

– Нет, я не сделала ничего противозаконного! – заверила я Олега, предвосхищая его вопрос-Ты просто скажи, возможно ли покинуть страну так, чтобы даже человек со связями и большими возможностями не смог меня найти, если ему придет в голову сделать это?

Морозов согласно кивнул:

– Да, если ты тоже человек со связями и большими возможностями!

– А ты такой человек, Олег?

– В общем-то да! – он ухмыльнулся. После этого он несколько секунд что-то обдумывал, разглядывая узор на больничном пододеяльнике.

– Да, я могу помочь тебе в этом! – наконец сказал Олег – Для меня это проще простого! Но прежде я попрошу тебя ответить на несколько моих вопросов, хорошо?

– Ладно! – согласилась я после некоторого замешательства. Я не знала, какие вопросы собирается мне задать Олег. Но подозревала, что все они будут связаны с причиной, по которой я хочу начать новую жизнь в новом месте, что в общем-то логично. Я не очень-то хотела рассказывать Морозову почему хочу сделать то, о чем прошу его. Но если Олег собирается мне помочь, он имеет право хотя бы частично знать, почему я решилась на этот шаг.

– Ты хочешь сбежать от человека, от которого была беременна? – задал он мне свой первый вопрос.

Я молча кивнула.

– Он-тот самый человек с большими возможностями, который не должен тебя найти?

Я снова кивнула.

– Я задам тебе последний вопрос. Прежде чем ответить, попрошу тебя хорошо подумать!

Я согласно кивнула в третий раз.

– Возможно тебе не стоит так кардинально менять свою жизнь? Я могу стать тем, кто защитит тебя от кого угодно. Выходи за меня замуж, и я помогу тебе забыть человека, из-за которого ты собралась бежать в другую страну!

Я удивленно вскинула глаза на Олега. Меньше всего я ожидала услышать предложение о замужестве. Я нисколько не сомневалась в том, что с таким, как он, любая женщина будет счастливой. Но не я. Нынешняя Каролина-это просто телесная оболочка без души, не способная чувствовать ничего, кроме боли. И я была бы последней эгоисткой, если бы приняла предложение Олега. Я никогда не смогу ответить взаимностью Морозову, тем самым лишу его возможности быть счастливым. Ведь я прекрасно знаю, каково это любить того, кто не любит тебя.

– Нет, Олег! – покачала я головой с печальной улыбкой на губах-Я слишком хорошо к тебе отношусь, чтобы портить тебе жизнь, соглашаясь выйти за тебя!

Олег ухмыльнулся, услышав мой ответ.

– Поверь, мое предложение-это не проявление благородства с моей стороны, как тебе, возможно, показалось! Моя цель достаточно эгоистична! Я хочу быть с тобой и сейчас бессовестно пользуюсь твоим нелегким положением!

Я с легким изумлением посмотрела в глаза Морозова, но заметив в них веселый блеск поняла, что Олег шутит. Однако следующая его реплика дала понять, что слова Олега лишь частично были шуткой!

– Я все еще надеюсь, что однажды ты захочешь быть со мной!

– Мне приятно это слышать, правда! Но в моей жизни сейчас абсолютный хаос, и я не хочу еще и тебя в него затягивать. Я не могу ответить тебе согласием, прости!

Выслушав мои слова, Олег кивнул. Затем сменил тему разговора, перейдя непосредственно к вопросу переезда. Он спросил меня о том, в какую страну я хотела бы переехать и каким видом деятельности хотела бы там заниматься. Я была готова к любой работе, да и место проживания не имело особого значения. Лишь бы быть за тысячи километров от Соколовского.

– Ты хочешь сменить место проживания не насовсем, но на длительный срок? – уточнил Олег. В его голосе прозвучали деловые нотки.

– Не совсем так! – сказала я-О постоянном месте проживания в новой стране я не думала, но если мне там понравится и тоска по Родине не заставит меня однажды вернуться, то я там останусь! Но я хочу уехать не одна, со мной едет мама!

– Хорошо! – кивнул Морозов и сделал какую-то пометку в записях своего смартфона-Тогда завтра же я займусь этим вопросом, все разузнаю и вечером заеду к тебе, чтобы все рассказать!

– Спасибо тебе! – поблагодарила я Олега-Я обещаю возместить все расходы со временем! К сожалению, я не могу сделать этого сейчас, так как…

– Глупости не говори! – перебил меня Морозов-Я рад, что за помощью ты обратилась именно ко мне» Возможно однажды ты поймешь, что ради тебя я готов на что угодно!

– О-о-о! – только и смогла вымолвить я, почему-то стушевавшись под пристальным взглядом мужчины. Он сейчас на меня смотрел так, как я хотела бы, чтобы смотрел на меня Соколовский. Марк смотрел на меня с нежностью, с трепетом, с желанием во взгляде-с чем угодно, но не с любовью.

– Тогда до встречи! – сказал Олег и встал с кровати.

– Да, только завтра меня здесь не будет! – спохватилась я, едва не забыв сообщить Морозову о том, что намерена уйти из больницы – Я скину тебе адрес, куда приехать!

– Тебя уже выписывают? Не рано ли? – спросил меня Олег с сомнением в голосе, окинув взглядом мою фигуру, скрытую больничным одеялом, с головы до ног.

– Рано! – согласилась я-Но я собираюсь завтра отказаться от госпитализации, так как твердо намерена убрать из жизни того, из-за которого решилась на переезд! А так как он здесь бывает практически каждый день, то может узнать, что я решилась на переезд. У меня нет уверенности в том, что после этого я смогу спокойно осуществить задуманное. Предпочитаю перестраховаться!

– Хорошо! Только тебе еще рано оставаться без присмотра врачей. Я настаиваю на том, чтобы ты продолжила лечение, но не здесь, а в другой клинике. Предоставь этот вопрос мне!

На следующий день я переехала в частное медицинское учреждение, которое находилось за городом. Переезд туда мне помогли осуществить двое присланных Олегом мужчин.

Новая обстановка пошла мне на пользу и я почувствовала, что поступила правильно, когда приняла решение уйти из предыдущей больницы. В этой клинике я чувствовала себя значительно спокойнее, зная, что Соколовский здесь не объявится.

Вечером приехал Олег. Справившись о моем здоровье, он сразу же перешел к делу. Морозов назвал мне несколько стран, переезд в которые он мог бы устроить в ближайшее время. Я была приятно удивлена, когда оказалось, что в одной из них я могла бы преподавать чирлидинг для детей русских мигрантов. Оказалось, что спрос на тренеров этого вида спорта там достаточно велик. Таким образом, мой выбор пал на Индонезию, провинцию Бали.

– Через неделю будут готовы все необходимые документы. Но я думаю, что тебе необходимо окрепнуть, прежде чем отправиться в путь. Ведь перелет займет много времени, а ты еще слишком слаба, чтобы его выдержать без последствий для здоровья-сказал Морозов перед тем как уйти.

– Хорошо, но я хочу переехать как можно скорее. Как только я почувствую себя лучше, я перееду! – безапелляционно заявила я-Спасибо тебе, Олег! Не знаю, что бы я делала без тебя!

– С тебя фото в купальнике на одном из пляжей на Бали! – весело ухмыльнулся Морозов-И это не шутка! Я действительно хочу это фото!

– Ладно, будет тебе фотография! – улыбнулась я, думая о том, что это самая низкая плата за все то, что для меня делает Олег.

Глава 21 Каролина

Выходя из палаты, Олег столкнулся с мамой. Морозов улыбнулся ей своей мальчишеской улыбкой, поздоровался и скрылся в больничном коридоре. Мама провела его заинтересованным взглядом.

– Кто этот молодой человек? – спросила она, кивая в сторону только что скрывшегося за поворотом Олега.

– Это тот самый Олег Морозов, который помогает нам с переездом!

– Он очень красив! Почти так же как… – мама запнулась, но я все равно поняла, что она имела в виду Марка. Мое лицо болезненно скривилось, мама виновато опустила глаза. Мы с ней договорились никогда не упоминать имени Соколовского в разговоре друг с другом, хотя она не знала всего того, что случилось между мной и Марком. Я не захотела ей обо всем рассказывать, не желая, чтобы она волновалась. Она знала только то, что у меня были отношения с Соколовским, которые прекратились накануне аварии из-за ссоры. Но моя проницательная мама понимала, насколько тяжело мне было даже просто слышать имя Марка. Поэтому, когда я попросила никогда не вспоминать о нем, она согласилась без всяких расспросов.

– Прости! – тихо сказала она

– Ничего! – прошептала я, стараясь не обращать внимание на колющую боль в сердце, которая появлялась всегда, когда я вспомнила о Марке.

– Наверное этот Олег очень хорошо к тебе относится, раз так много для тебя делает! – заметила мама.

– Да, он действительно очень хороший друг!

Мама внимательно на меня посмотрела, но тактично воздержалась от дальнейших расспросов. Но наверняка она предположила, что Морозов видит во мне больше чем друга.

Прошла еще одна неделя. По прошествии этого времени физически я еще больше окрепла. Я не сомневалась в том, что через неделю мой организм достаточно восстановится для того, чтобы успешно перенести перелет на Бали.

Однако мне пришлось оставить клинику раньше, чем я ожидала. Люди Марка нашли меня, несмотря на то, что я зарегистрировалась в клинике инкогнито. Я поняла это после того, как одна из медсестер рассказала о том, что приходили двое мужчин, разыскивавших меня. Они показали нескольким сотрудникам клиники фотографию с моим изображением. Несмотря на то, что все они на вопрос, есть ли среди пациентов девушка с фотографии, ответили отрицательно, все же меня охватила тревога. Не факт, что люди Марка поверили персоналу. Вполне возможно, что каким-то образом им все же удалось установить мое местонахождение и через короткое время Соколовский окажется здесь.

Моя тревога начала перерастать в панику. Я не хотела видеть Марка, потому что смертельно устала от боли, которую он мне причинял. Его настойчивые поиски наводили на мысль, что ему уже известны обстоятельства смерти его сестры, он знает какова моя настоящая роль в этой трагедии. Чем бы не руководствовался Соколовский, стремясь меня найти, я твердо решила, что нам больше не о чем говорить.

Нужно было как можно быстрее покинуть клинику. Я позвонила маме и рассказала о том, что нам придется уехать раньше, чем планировалось изначально. После сделала звонок Олегу и сообщила, что готова вылететь на Бали хоть завтра. Пришлось объяснить, что возможно мое новое местонахождение уже раскрыто.

– Мне не нравится идея отправиться в дорогу будучи не до конца выздоровевшей! – пробурчал в трубку Морозов-Но судя по твоему тону-ты на взводе. А тебе это точно на пользу не пойдет! Сделаем так: через час я буду у тебя, забираю вас с мамой и увожу в свой отель. Поселю вас без регистрации, найти вас будет не просто. Вылет скорее всего будет завтра! Вы успеете к завтрашнему дню собрать все необходимое?

– Мама уже это сделала, чемоданы собраны! – заверила я Морозова.

– Ну вот и отлично! Скоро буду!

Через пару часов я, мама и Олег вошли в один из номеров отеля. Это были двухместные апартаменты с современным дизайном. Я не очень внимательно рассматривала интерьер отеля и своего номера в частности. Моя голова была занята мыслями о предстоящем переезде. Впереди-неизвестность, позади-несбывшиеся мечты и обманутые надежды.

Не могу сказать, что я смотрела с оптимизмом в будущее. Этого не было. Сейчас во мне жило лишь безудержное стремление к спокойной, размеренной жизни.

Мы прибыли на Бали в самый разгар сезона дождей. Меня это не испугало и не расстроило, так как от Олега я узнала, что в этой части Индонезии осадки выпадают в основном ночью. А если дожди все же начинаются в светлое время суток, то длятся они не долго-всего два-три часа.

Если и оставались у меня некоторые сомнения по поводу правильности моего поступка, то по прибытии в Джимбаран они полностью рассеялись. Я влюбилась в Бали с первого взгляда. Даже совершенно адский трафик не смог испортить впечатления от острова. Везде, куда ни глянь, глаз радовали яркие, насыщенные краски, которые могут быть только там, где всегда тепло и влажно.

Я наблюдала с легкой улыбкой за суетой, свойственной всем азиатским странам, и ощущала, как в душе зарождалась некая безмятежность. Новые впечатления постепенно вытесняли из души боль, обиду и разочарование, хотя, к сожалению, были не способны исцелить до конца. Но меня устраивало то, что место боли заняла спасительная пустота. Да, я не была способна так же ярко чувствовать радость, как прежде, но и горечи я уже не ощущала.

Благодаря Олегу, у нас с мамой на Бали уже было свое арендованное жилье, оплаченное на три месяца вперед. Наше бунгало находилось недалеко от пляжа и небольшого кафе, с площадки которого открывался потрясающий вид на океан. Как только разложили вещи и мало-мальски устроились на новом месте, мы сразу же отправились в кафе выпить местный кофе и полюбоваться завораживающим пейзажем.

Кафе представляло собой небольшое помещение, построенное из бамбука и с крышей из пальмовых листьев. В общем-то и помещением это было сложно назвать, так как здесь не было стен, окон или дверей. Имелись барная стойка и квадратная площадка с дощатым полом, окруженная по периметру невысоким бамбуковым забором. Над площадкой был сооружен навес из пальмовых листьев, защищавший посетителей от палящего солнца или дождя, если непогода настигала их в кафе.

Заведение было небольшим, но двадцать небольших столиков я здесь насчитала. За один из них мы с мамой и сели. К нам сразу же подошла невысокая темноволосая женщина, которая до этого хозяйничала за барной стойкой. Я сделала вывод, что она здесь кто-то вроде бармена или официанта. А может и то, и другое. Судя по внешности и по языку, на котором она к нам обратилась, женщина была аборигенкой. Я понятия не имела, о чем она спрашивала и попыталась объясниться с нею на английском языке. По выражению лица женщины мне стало понятно, что английского она тоже не знает. Мы не понимали друг друга, а кофе выпить хотелось.

Спасение пришло в лице внезапно появившегося молодого светловолосого мужчины. Он окликнул женщину и что-то ей сказал на местном языке. Судя по тому, что он при этом пару раз взглянул на нас с мамой, речь шла о нас. Женщина быстрым шагом подошла к мужчине и взяла у него доску для серфинга, которую он держал под рукой. Мужчина еще что-то тихо сказал женщине и направился в нашу сторону. Пока он шел, у меня было несколько секунд, чтобы его рассмотреть. На мужчине был гидрокостюм для серфинга, расстегнутый до пояса и спущенный с плеч, что позволяло увидеть его великолепное спортивное сложение. Влажные волосы и только что переданная доска наводили на мысль, что мужчина только что занимался покорял просторы индийского океана.

– Привет, я Стив, хозяин этого кафе! – обратился к нам на английском мужчина-Вы впервые у нас, поэтому все, что вы сегодня закажете будет за счет заведения!

Стив одарил нас открытой белозубой улыбкой, которая на фоне его загоревшей под балийским солнцем кожи мне показалась ослепляющей. Я улыбнулась в ответ и попросила принести две чашки кофе.

Мы пробыли в этом небольшом уютном кафе минут двадцать. Все это время мы неустанно восторгались окружающей нас природой и поразительной мощью океана, который сегодня радовал серфингистов волнами. Несколько раз я ловила на себе заинтересованные взгляды Стива. Наверное, его забавляла наша с мамой реакция, без слов говорившая о том, что мы на Бали впервые.

После короткого релакса на побережье океана, нам, обласканным свежим бризом, совсем не хотелось заниматься делами. После длительного перелета с пересадкой в Стамбуле силы были на исходе. К тому же все еще давали о себе знать последствия аварии.

Несмотря на все это, я собрала остатки сил и оставшуюся часть дня потратила на звонок, а затем встречу с работником рекрутингового агентства, который должен был предоставить мне всю необходимую информацию и документацию, для работы тренером. Через пару дней, которые были предоставлены мне работодателем для отдыха и адаптации, я вышла на работу.

Дни превращались в недели, недели в месяцы. Наш быт постепенно наладился, мы обзавелись новыми знакомствами и имели возможность каждый день наслаждаться прекраснейшими закатами. Моя работа и общение с детьми приносили мне огромное удовольствие. Я даже не подозревала, что настолько соскучилась по тренерству. Чирлидинг-вот это моя стихия. И то, насколько он мне необходим я поняла здесь, на Бали.

Вспоминала ли я о Марке? Я старалась этого не делать, понимая, что только так однажды смогу исцелиться. И у меня это неплохо получалось днем, но это было совершенно не в моих силах ночью. В эти часы я оставалась наедине со своими воспоминаниями и мыслями. Сбежать от них было невозможно. Говорят, с глаз долой-из сердца вон. Но это точно не мой случай. Прошло несколько месяцев с того дня, как я видела Марка в последний раз. Но как я ни старалась, избавиться от чувств к нему было невозможно. Ненавидела ли я его, или любила-иногда я чувствовала первое, иногда-второе. Но никогда-равнодушие, которое было бы признаком того, что я наконец избавилась от зависимости, ставшей сродни наркотической.

Когда я покинула свою родную страну и прилетела на Бали, я была уверена в том, что не хочу ни знать, ни видеть Марка. В общем-то так и было. Но случались редкие моменты, когда необходимость увидеть Марка зашкаливала. В такие мгновения я посылала к черту гордость, чувство собственного достоинства, брала смартфон в руки и находила новости о Марке в поисковике. Как правило это были короткие статьи об очередных успехах Соколовского в мире бизнеса. Я с жадностью их читала и разглядывала фотографии с его изображением. На них он выглядел таким красивым и таким суровым!

Но потом новости о Марке перестали появляться. Поначалу это меня расстраивало, но позже я поняла, что так для меня же лучше. У меня не хватило сил вычеркнуть Марка из своей жизни, но сил на то, чтобы поставить окончательную жирную точку в нашей с ним истории не хватало. Я мазохистка, наверное, но что-то не давало мне это сделать. Но видимо судьбе было угодно, чтобы я все-таки забыла про то, что существует некий Марк Соколовский, вот и лишила меня последнего источника сведений о Марке.

Так думала я, пока однажды не созвонилась с Натальей. Подруга не знала в какой стране я жила. Я намеренно ей это не говорила, опасаясь того, что Марк, возможно, будет допытываться у нее обо мне. Иногда я присылала ей свои фото на фоне живописных пейзажей Бали. Последнее мое фото было сделано на фоне красивого отеля, пользовавшегося популярностью у тех, кто любил отдыхать на острове. Его я Наталье и отправила.

– Скажи пожалуйста, как там Марк? – спросила я подругу, зная, что та поймет, о ком речь. Однажды она уже рассказывала мне о том, что, когда я только уехала, Соколовский едва душу из нее не вытряс, пытаясь получить хоть какую-то информацию обо мне. Она же мне рассказала, что потом он перевернул весь город, пытаясь меня отыскать. И вот по прошествии нескольких месяцев я сама спросила о Соколовском.

– Как Марк? Вроде бы успокоился, больше тебя не ищет! – сообщила подруга и на несколько мгновений замолчала, а потом, уже шепотом, добавила-Так, прости, дорогая, не могу говорить! Сюда идет Соколовский собственной персоной и он уже заметил, что я совершаю личный звонок во время работы! Все, пока! Созвонимся позже!

Подруга положила трубку, а я еще несколько секунд держала телефон возле уха. Я говорила с подругой, а в это время Марк был совсем рядом. И если бы он подошел ближе к Наталье, наверняка я смогла бы услышать его голос. Эта мысль повергла меня в трепет. Я явственно ощутила присутствие Марка, как будто бы он был сейчас возле меня.