Текст книги "Она его (СИ)"
Автор книги: Чарли Белая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 25 страниц)
Я не видел Каролину около двух суток, но казалось, что целую вечность. Она выглядела такой юной и такой хрупкой. Казалось, передо мной не взрослая девушка, а маленькая девочка. Ее лицо было по-прежнему бледным, но губы были уже не того ужасающе-синего оттенка, который у нее был сразу после аварии. Они приобрели чуть розоватый цвет и это вселяло надежду на то, что с Каролиной все будет хорошо. Длинные темные ресницы отбрасывали тень на нежные щеки девушки, а ее лицо выглядело так, будто она просто крепко спала.
Ее веки затрепетали и через несколько секунд она обвела палату непонимающим взглядом. Задержала свой взгляд на мне, затем на матери. Было понятно, что Каролина не понимает, почему находится здесь. Немой вопрос застыл в ее глазах, она открыла рот, чтобы что-то спросить, но получилось лишь беззвучно пошевелить губами. У нее не было сил, чтобы говорить. Сердце разрывалось от этой картины. Хотелось прижать ее тоненькое тело к себе и больше никогда не отпускать.
С трудом подавив в себе этот порыв, я позволил себе взять ладонь Каролины в свою руку. Я испытал огромное счастье от того, что могу просто сжимать эти тонкие пальчики. Каролина с трудом подняла на меня глаза. Мне показалось, что в ее взгляде мелькнула радость, смешенная с горечью.
После я отошел в сторону, позволив матери Каролины побыть наедине с дочерью. Но я не выходил из комнаты, не в силах оторвать глаз от девушки. Хотелось вновь и вновь на нее смотреть, убеждаться в том, что она действительно жива, что она не оставила нас. Через несколько минут Каролина уснула.
Ее ослабленный организм не мог долго бодрствовать. Поэтому в течение нескольких следующих дней Каролина много спала. Ее молодой организм действительно быстро восстанавливался. Но ей предстояло узнать о том, что ее беременность прервалась. Я боялся того, что эта новость может спровоцировать ухудшение ее состояния. Было принято решение не сообщать новость так долго, насколько это будет возможно.
Врачи еще не разрешали подолгу оставаться возле Каролины. Позволяли видеться с ней несколько минут в день. Прогнозы реаниматолога относительно ее выздоровления были оптимистичными. Огромным везением для девушки было то, что позвоночник не пострадал, как в предыдущей аварии, в которую она попала восемь лет назад. Мать Каролины, избегая подробностей, рассказала о том случае. К своему ужасу я узнал, что тогда Каролина едва не стала инвалидом. Ее однокласснику, который был за рулем машины, повезло меньше. В чем это заключалось, Юлия Владимировна не рассказала. Я не стал настаивать, видя, что разговор на эту тему очень трудно дается женщине.
Но я все же позволил себе настойчиво поинтересоваться о том, почему двое подростков оказались в тот злополучный день в автомобиле. Мать Каролины сделала глубокий вдох, будто собираясь с силами. Я с нетерпением ждал ее ответа.
– Я всех подробностей не знаю. Каролина сказала, что они с Михаилом спешили на помощь однокласснице. У той был тяжелый период в жизни, она влюбилась в непутевого парня, из-за него пристрастилась к запрещенным веществам. Появились проблемы в учебе, спорте, да и в целом в жизни той несчастной девушки. Однажды она позвонила дочери, плакала и просила Каролину ей помочь. Моя дочь во время этого звонка была с Мишей. У ребят не было времени звать кого-то из взрослых. Было понятно, что та девушка решила свести счеты с жизнью. Они отправились на помощь на машине отца парня. Что было дальше, вы знаете!
Я всматривался в лицо матери Каролины. Что-то подсказывало мне о том, что каждое сказанное слово-правда. Юлия Владимировна, говоря все это, понятия не имела о том, что я-брат той самой девушки, следовательно, у не было резона мне лгать. Меня впервые посетила мысль о том, что, возможно, Каролина говорила мне правду тогда, в моем кабинете. Если это так, выходит, что моя собственная мать мне лгала. Более того, она не хотела, чтобы я копался в той истории, прекрасно понимая, что я легко узнаю правду. Она сознательно скрыла от меня истинное положение вещей. Я отказывался в это верить. Но вместе с тем, я жаждал наконец разобраться во всей этой истории. Понять, что тогда произошло на самом деле.
Адрес Михаила раздобыть было не сложно. Мои связи это позволяли сделать очень быстро. Через час я был на пороге квартиры одноклассника Каролины. Я надавил на кнопку звонка. Мне открыл дверь парень лет двадцати пяти. Он был высоким, крепким, а взгляд-открытым и прямым. Весь его облик говорил, что передо мной сильный и волевой человек.
– Вы Михаил, одноклассник Каролины Островской? – спросил я парня.
– Да, это я! – ответил он и сверил меня любопытным взглядом.
– Расскажите мне все об аварии восьмилетней давности, в которую вы попали вместе с Каролиной!
Брови парня удивленно поползли вверх.
– Почему я должен вам, незнакомому мне человеку, рассказывать такие подробности из своей жизни?
– Я-брат Виктории! – просто сказал я, уверенный в том, что эта фраза все объяснит Михаилу.
Несколько секунд молодой человек молчал. Мне стало ясно, что мой визит не слишком обрадовал парня. Сейчас он размышлял о том, стоит ли со мной разговаривать.
– Вам лучше об этом поговорить с Каролиной! Они с Викой какое-то время дружили! Она сможет вам рассказать больше! – сказал он и сделал движение, чтобы закрыть дверь.
– Каролина сейчас мне ничего не расскажет потому, что находится в больнице в реанимации!
Парень удивленно моргнул, лицо приобрело растерянное выражение. Он уже не пытался закрыть дверь.
– Что случилось? С ней все в порядке? – с неподдельной тревогой в голосе спросил Михаил.
– Каролину сбила машина. Слава Богу, угроза жизни уже миновала!
После моих слов парень открыл дверь шире и молча сделал жест рукой, приглашая меня войти.
Михаил провел меня в зал. Когда он шел, я обратил внимание на его несколько странную походку. Он шел, слегка потягивая правую ногу. Чуть позже я узнал почему.
Одноклассник Каролины рассказал мне обо всем, что я хотел знать. Мне будто под дых ударили, когда я понял, что единственный, кто мне лгал-была моя собственная мать. Выяснилось, что она категорически отказывалась принять то, что творилось с Викторией. Мать не реагировала на странности в поведении дочери, на проблемы, которые начались в жизни дочери, на то, что учителя и тренер команды по чирлидингу дружно трубили тревогу.
– Каролина также пыталась достучаться до матери Виктории! – сказал Миша – Но та не желала ее слушать, а позже и вовсе обвинила во всем происходящем с вашей сестрой Каролину. Хотя, уж простите, но вся вина целиком и полностью, лежала именно на вашей матери! Каролина до последнего пыталась помочь Виктории, вернуть ту к прежней жизни. В день, когда погибла Виктория, Каролина приехала ко мне договариваться о том, чтобы мой отец-врач-нарколог по специальности, смогу заняться лечением Виктории но так, чтобы об этом не узнали в федерации, иначе на спортивной карьере Вики можно было бы ставить крест. Мы сидели в машине моего отца, когда состоялась наша беседа. Позвонила Виктория, она рыдала в трубку и сказала, что собирается принять лекарство, которое ей дал ее горе-парень Кирилл. По ее словам, это лекарство ей всегда хорошо помогало и в тот день она собиралась принять дозу по-больше, так как ей было очень плохо из-за того, что Кирилл ее бросил. Я думаю не нужно объяснять, чем именно на самом деле являлось то лекарство. Мы с Каролиной, услышав слова Виктории, испугались того, что ваша сестра могла погибнуть от передозировки. Мы не знали, где Вика могла в тот момент находиться. Поэтому даже скорую помощь вызвать не могли. Омы решили оправиться к вашей матери. Та нас слушать не захотела, обругала и захлопнула перед нами дверь. Пришлось уйти ни с чем. Каролина стала прикидывать, где в этот момент могла находиться Вика. Она вспомнила, как ваша сестра как-то поделилась с ней о том, что любит гулять по набережной, так как раньше она часть гуляла здесь со своим братом, то есть с вами. Мы отправились туда, надеясь, что найдем там Викторию. Увы, на набережную мы так и не попали. Я, еще зеленый юнец, не справился с управлением, мы попали в аварию. Так что, вина за тот несчастный случай, целиком и полностью лежит на мне. К счастью, Каролина смогла выкарабкаться, хотя в больницу она была доставлена в очень тяжелом состоянии. Я восстановился гораздо быстрее, хотя последствия аварии теперь навсегда со мной! – после последних слов Михаил приподнял штанину брюк и моему взору предстал металлический протез. Именно из-за него походка парня была немного необычной.
Я вышел от Михаила под огромным впечатлением от рассказа. Каролина и Миша, по сути, были еще детьми, когда им пришлось пережить ад. Меня не покидала мысль о том, что если бы моя мать не пряталась от проблем, а смело признала их существование, все могло бы быть по-другому. Виктория была бы жива, Каролина и Миша не попали бы в аварию, парень не стал бы на всю жизнь калекой, Каролине не пришлось бы уйти из спорта, она продолжила бы заниматься любимым делом. Возможно и мы с ней никогда не встретились бы. Но, пожалуй, для Каролины так было бы лучше…
Да, моя мать была косвенно виновата в том, что случилось. Так же, как я чувствовал свою вину за то, что произошло с Каролиной теперь. Выходило так, что наша семья причиняла девушке только боль и страдания. Мать и сестра оболгали, я всегда верил в самое плохое о ней. Мне бы отпустить ее, уйти из ее жизни. Но…я не мог. Словно какая-то невидимая нить связывала меня с девушкой. Я просто не мыслил своего существования без нее.
Мне посчастливилось встретить девушку с абсолютно ангельской, чистой душой. Вместо того, чтобы с благодарностью принять такой подарок судьбы, я много раз ставил под сомнение ее честность, порядочность, искренность и бескорыстие. Я верил во что угодно, но не в то, что Каролина действительно просто очень хороший человек. Она внутри была не менее прекрасна, чем снаружи.
Сразу после визита к Михаилу, я отправился в клинику к Каролине. Мне безумно хотелось снова увидеть ее нежное лицо хотя бы мельком. Когда зашел в палату возле ее кровати сидела Юлия Владимировна.
– Моя дочь просыпается! – тихо проговорила женщина с легкой улыбкой после обмена приветствиями.
Каролина распахнула глаза и посмотрела на мать. Ее взгляд сейчас был более осознанным, не таким размытым, как в предыдущие разы. Девушка уже окрепла настолько, что смогла двигать руками и говорить.
– Мама, что случилось? – тихо, но требовательно спросила она-Я в больнице?
Во взгляде Каролины появилось беспокойство, смятение и страх.
– Я помню крики, сильный удар, а потом темнота! – пробормотала она растерянно. Было видно, что она пытается восстановить в своей голове хронологию событий. Она нахмурила свои изящные брови, ее нежный лоб прорезала тонкая морщинка.
– Я вышла от Марка, он мне сказал, чтобы я… – Каролина прервала свои размышления вслух и взглядом, полным страданий взглянула на меня. Было невыносимо чувствовать на себе этот взгляд. Но и не смотреть на Каролину тоже было невозможно. У меня сердце замирало от любви к этой чистой, невинной девушке, которой я причинил столько боли.
Она еще несколько секунд что-то обдумывала. Затем ее глаза начали медленно расширяться. В них мелькнул ужас и боль.
– Мой ребенок! – она накрыла руками свой живот-Мама, что с моим малышом?
Юлия Владимировна громко всхлипнула, но так и не смогла ничего ответить. Однако по реакции матери Каролина поняла все. Ее глаза наполнились слезами, они тонкими ручейками побежали вниз по щекам.
– Я не смогла уберечь свою крошку! – с тихим стоном вымолвила она. Ее лицо исказилось от боли.
– Ты ни в чем не виновата, солнышко! – прерывающимся голосом проговорил я не в силах наблюдать за страданиями любимого человека. Я взял девушку за руку, начал успокаивающе поглаживать ее ладонь своими пальцами. Но казалось, Каролина меня не замечала. Она на меня не смотрела, никак не реагировал на мое присутствие, на мои слова, прикосновения. Меня для нее словно не было.
– Не плачь, родная! Все будет хорошо! – обратился я к девушке. Но она на меня даже не взглянула, хотя и руки не выдернула. Я не понимал, делала ли она это осознанно, или такое поведение было результатом шокирующей новости. Как бы то ни было, я был готов вытерпеть все-ее презрение, безразличие, ненависть, даже равнодушие. Все что угодно, но лишь бы рядом с ней.
– Мама, так больно! – тихо сказала Каролина между всхлипываниями-Мне так больно, мамочка!
– Где больно, моя хорошая? – Юлия Владимировна склонилась над дочерью-Что у тебя болит? Позвать врачей! – женщина испуганно бросилась к дочери.
Каролина медленно поднесла руку к груди.
– Здесь! Вот здесь, мама, в душе больно, очень больно теперь!
– Успокойся, моя девочка! – уговаривала Юлия Владимировна-Тебе сейчас нельзя нервничать, береги силы для выздоровления!
Было видно, что женщина еле сдерживается, чтобы не разрыдаться. Ради дочери она сдерживала слезы, будто пытаясь передать ей часть своего спокойствия.
– Мама, я так любила моего ребенка и…его отца тоже любила…!
– Знаю, дорогая! У вас Марком еще обязательно будут детки! Мальчики и девочки! Вы обязательно подарите мне внуков, а я буду их нянчить! Только тебе нужно успокоиться и настроиться на выздоровление! Все будет хорошо, родная. Вот увидишь!
Каждое слово Каролины острыми осколками врезалось в мое сердце, заставляя ощущать невероятную боль. Такую, которую не испытывал ранее. Ранило каждое ее слово, ранило то, что она меня не замечала, не обращалась ко мне. Она вела себя так, словно вычеркнула меня из своей жизни. Меня больше там не было. Но я знал, что все это заслужил. А потому готов был терпеть все, что угодно.
– Мама, скажи ему, чтобы ушел! – прошептала девушка, но я тем не менее отчетливо расслышал каждое слово-Скажи, чтобы не приходил сюда больше!
Юлия Владимировна одновременно растеряно и недоуменно взглянула в мою сторону. Она не понимала, почему Каролина не хочет, чтобы я здесь находился.
– Мама, скажи ему, чтобы ушел! Пожалуйста! – настаивала девушка. Она разволновалась и я, не желая, чтобы мое присутствие спровоцировало ухудшение ее состояния, молча покинул палату. Еще никогда я не чувствовал себя так паршиво!
В моей душе был ад. Проходили дни, но он никуда не исчезал. Было гадко от того, что я не мог встретиться с Каролиной. Она категорически отказывалась видеться со мной. Я по-прежнему каждый день приходил в клинику, чтобы узнать, как протекает выздоровление Каролины, а также чтобы увидеть ее хотя бы мельком.
Прошло около двух недель. За это время, как я узнал от врачей, состояние девушки значительно улучшилось. Каролину перевели из реанимации в обычную палату. В один из дней я снова пришел с намерением рассказать про то, что знаю о том, что к трагедии, случившейся с моей сестрой, она отношения не имела. Я хотел поблагодарить Каролину за то, что она так самоотверженно пыталась спасти Вику. Так же я собирался извиниться за себя и за мать.
Я хотел войти в палату и уже взялся за дверную ручку, собираясь открыть дверь. Но меня опередила Юлия Владимировна, открыв дверь с обратной стороны.
– Марк, здравствуйте! – вежливо сказала она. Но она не отошла в сторону, чтобы дать мне зайти
– Добрый день, Юлия Владимировна! Рад вас видеть! – поприветствовал я женщину, ожидая, что она позволит мне пройти. Однако на ее лице появилось хорошо знакомое мне упрямое выражение. Точно такое я неоднократно видел на лице Каролины. Сердце сжалось от боли и любви при мысли о девушке. Так теперь случалось всегда, когда начинал думать о ней.
– Простите, но я не могу позволить вам зайти в палату! – вежливо, но строго проговорила мать Каролины. В ее глазах появился предостерегающий блеск.
– Мне нужно увидеться с вашей дочерью! – тоном, не терпящим возражений сказал я. Этот тон я применил специально, сопроводив его соответствующим выражением. Это сочетание всегда безотказно действовало, когда я хотелполучить желаемое от своих подчиненных или деловых партнеров. Я мастерски владел своим даром убеждения. Но не в этот раз!
– Не стоит в разговоре со мной использовать подобные интонации, молодой человек! – чуть насмешливо улыбнулась Юлия Владимировна-Вы не на работе, а я не ваш подчиненный! И я вам честно скажу, что ваш высокий статус не имеет для меня никакого значения!
Слова, сказанные этой невысокой, изящной женщиной невольно заставили меня улыбнуться. Было абсолютно ясно, в кого пошла Каролина. В девушке я неоднократно наблюдал ту же дерзость, что сейчас продемонстрировала Юлия Владимировна. Но одновременно с этим я почувствовал легкое раздражение от того, что мне не позволяют увидеть Каролину. Я тринадцать дней ждал того момента, когда врачи скажут, что ее состояние улучшилось, я смогу увидеть ее и поговорить. Мне это было жизненно необходимо. Я надеялся, что боль от потери ребенка чуть поутихла, Каролина успокоилась и наконец позволит встретиться с нею.
– Ладно, засчитано! – кивнул я, а затем более миролюбивым тоном добавил-Как вы наверное уже успели догадаться, между мной и вашей дочерью есть много недосказанного. Мне нужно увидеться с нею-после короткой паузы добавил – Это нужно нам обоим!
Юлия Владимировна посмотрела на меня с легкой грустью в глазах.
– Боюсь, что теперь это нужно только вам!
– Что вы имеете в виду?
– Моя дочь не хочет видеть вас. Я не знаю, что между вами произошло! Не хотела ничего выяснять, боясь лишний раз заставлять ее нервничать. По этой же причине не позволю вам беспокоить Каролину! Кроме того, она взяла с меня обещание, что я не позволю вам войти в ее палату! Если вы ее любите, а мне кажется, что это так, просто оставьте ее в покое! Уйдите из ее жизни! Она не хочет, чтобы вы были там!
Последние слова, сказанные матерью Каролины, заставили меня застыть на месте. Какое-то горькое, непонятное мне чувство зародилось в душе и начало разрастаться. В памяти всплыли слова Каролины, которые она сказала мне перед тем, как покинуть мой кабинет: «Я никогда тебя не прощу!» Ее глаза в тот момент блестели от слез, обиды и ущемленного достоинства.
Я столько раз потакал своей гордыне, не замечая, что в тоже время безжалостно растаптывал ее душу. Тем не менее, она каждый раз жертвовала своей гордостью ради того, чтобы дать нам возможность быть счастливыми. Но всему есть предел. Ее терпению он тоже наступил. И теперь я безумно, мучительно боялся того, что собственными руками убил ее любовь ко мне.
– Но я не могу оставить ее! Это выше моих сил! – я покачал головой, слишком потрясенный услышанным и тем, какие мысли мною овладели после этого.
Да, я любил Каролину настолько, чтобы сейчас развернуться и уйти, чтобы дать ей возможность окончательно поправиться. Я не буду больше беспокоить ее своими визитами. Но в то же время, я любил ее слишком сильно, чтобы опустить. Мне просто нужно, чтобы она была рядом, даже если она уже ничего не чувствует ко мне.
Вкус горечи во рту, щемящая боль в области сердца. Я шел прочь от палаты Каролины, чувствуя на себе взгляд ее матери. Минуя поворот, ощутил нехватку воздуха. Я расстегнул ворот рубашки, делая глубокие вдохи.
– Мужчина, вам плохо? – участливо поинтересовалась проходившая мимо женщина в белом халате. Она коснулась рукой моего плеча, вглядываясь в мое лицо.
Я бросил на нее короткий взгляд и отрицательно покачал головой. Я на здоровье никогда не жаловался, и эта неожиданная слабость сбила меня с толку и заставила почувствовать себя стариком. Я решил, что мне стоит несколько дней позволить себе передохнуть. С тех пор, как Каролина попала в аварию, я не спал нормально практически ни единого дня. Видимо сказала усталость и организм дал сбой.
Я решил оставить Каролину в покое на несколько дней. Планировал дать ей возможность поправляться в спокойной обстановке неделю, после чего вновь прийти к ней. Но меня хватило на четыре дня. На пятый, ноги сами понесли к клинике, а затем к палате Каролины.
К моему удивлению, дверь в ее палату была настежь открыта. Я осторожно вошел внутрь, ожидая наконец увидеть любимое лицо девушки. Но Каролины не было. Более того, санитарка уже перестилала постельное белье на ее кровати.
– А где же пациентка из этой палаты? Разве ее уже выписали? – удивился я, ведь до полного выздоровления Каролине было еще далеко. Ко мне подкралось неприятное предчувствие.
– По просьбе пациентки ее перевели в другую клинику! – деловито объяснила женщина, продолжая выполнять свои обязанности.
– В другую? В какую именно?
– Этой информацией не владею! Поинтересуйтесь у Семена Павловича, врача, который ее лечил, пока она находилась здесь.
Я пулей вылетел из кабинета, запоздало сообразив, что не поблагодарил женщину за ответы! А в прочем, к черту вежливость! Сейчас главное-узнать, в какую клинику отправилась девушка. Мне удалось поговорить с Семеном Павловичем спустя полчаса. Пришлось терпеливо дожидаться в коридоре клиники, когда врач вернется с планерки. К тому моменту, когда врач наконец появился, я думал, что сойду с ума от ожидания. Но к моему величайшему неудовольствию, ожидание оказалось напрасным, так как врач сам не знал, в какую из клиник направилась пациентка.
– Простите, но я не знаю где сейчас девушка. Пациентка отказалась от госпитализации, а наша клиника-не тюрьма, чтобы удерживать ее здесь насильно. Единственное, мне удалось взять обещание, что девочка обязательно обратиться в другое медицинское учреждение, раз уж ее по каким-то причинам не устроило наше.
– Единственный недостаток вашей клиники заключается в том, что здесь бываю я-горько усмехнулся я, не замечая удивленный взгляд Семена Павловича. Я начинал догадываться, что Каролину прекратила лечение здесь из-за того, что я настойчиво пытался увидеться с ней.
– Ладно, и на том спасибо! Но…скажите, возможно она просила что-то мне передать?
– Нет! Вам ничего не просили передать! – сочувственно произнес врач-Простите, мне нужно к пациентам!
Я занялся поисками Каролины. Первым делом, позвонил на ее мобильный номер, который, ожидаемо, был вне зоны досягаемости. Затем едва не довел до обморока Наташу, заподозрив ее в том, что она намеренно не хочет мне называть новое место положение Каролины. Я угрозами и лестью пытался выведать нужную мне информацию, но в итоге был вынужден признать, что Наташа действительно ничего не знает. Понимание того, что Каролина настолько не желает меня знать, что даже сочла нужным сменить клинику, буквально выворачивало меня наизнанку.
Я решил доверить поиски девушки профессионалам. Я каждый день рвал и метал, когда мои люди присылали мне отчет о проделанной работе и мне становилось ясно, что поиски не продвинулись ни на йоту.
Наконец, спустя неделю выяснилось, что девушка находилась в одной из частных клиник, которая находилась за пределами города. Она проходила лечение там инкогнито, поэтому поиски заняли больше времени, чем я ожидал. Когда я прибыл туда и потребовал проводить меня в палату к Каролине, выяснилось, что ее там уже нет. Она пробыла в учреждении всего неделю, а вчера вечером в срочном порядке покинула клинику. Каролина будто знала, что мне удалось ее отыскать и поспешила снова пуститься с бега.
– Твою ж мать! – выругался я, не обращая внимания на испуганные лица двух медсестер и врача, которые в течение недели наблюдали за девушкой. Внутри меня клокотала ярость, досада и боль. Хотелось к чертям разнести все вокруг, чтобы наконец освободиться от сжирающих меня эмоций. Я попытался взять себя в руки, потому что поиски Каролины нужно продолжать, и будет лучше, если я буду делать это в холодном рассудке и здравом уме.
– Скажите хотя бы, в каком состоянии она покидала клинику? – тяжело выдохнув, поинтересовался я – Стало ли ей лучше, в сравнении с тем, в каком состоянии она к вам прибыла?
– Да, несомненно! В этом можете не сомневаться! – заверил меня врач и я, коротко кивнув, покинул клинику.
Я занялся поисками Каролины еще более тщательно. Привлек к этому все свои ресурсы, связи, тратил любые деньги. Но она вместе со своей матерью словно исчезли. Их нигде не было, никто их больше не видел, ничего о них не слышал. Прошло около двух месяцев бесплодных поисков, а результат был ровно таким же, как в самом их начале. Единственное, что мне хоть как-то помогало не сойти с ума-это моя работа. Но если раньше я занимался своими делами ради удовольствия, то сейчас ради того, чтобы сохранить рассудок.
У меня в голове не укладывалось, куда могли подеваться две слабые женщины. И самое главное, как им удалось исчезнуть, не оставив за собой ни единого следа. Сама собой напрашивалась мысль, что здесь не обошлось без кого-то достаточно обеспеченного и влиятельного, который помог Каролине настолько хорошо от меня скрыться, что даже лучшие из лучших сбились с ног в ее поисках. Мои люди еще три месяца искали Каролину. Они обшарили вдоль и поперек всю страну, даже самую глухую деревушку. Ни одной зацепки. Уже не было никакого смысла гонять туда-сюда людей. В конце концов я прекратил поиски. А после этого я в полной мере ощутил, что чувствует человек, потерявший смысл в жизни.
