Текст книги "Она его (СИ)"

Автор книги: Чарли Белая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 25 страниц)

Ну а пока что я решила наслаждаться двумя неделями счастья и гнала от себя грустные мысли, ведь мне теперь необходимо было думать не только о себе. Я поймала себя на том, что стала часто прикладывать руку к животу. В присутствии Марка правда контролировала себя, не желая, чтобы он что-то заподозрил раньше времени. Благо, тошнота по утрам уже не так донимала. Я хотела ему обо всем рассказать чуть позже, после знаменательного разговора.

Скрыть свое новое положение было не трудно. Но не от Натальи. Она подловила меня, заметив, что я в очередной раз положила руку на живот.

– Ты случайно не беременна? – в лоб спросила она. Отпираться не было смысла, тем более, что ей я доверяла как себе. Я все рассказал подруге.

– Отец Соколовский? – поинтересовалась Наташа.

– Да, конечно! – в моем голосе прозвучали нотки возмущения от невысказанного вслух предположения подруги, что отцом мог быть кто-то другой.

– А как же Олег?

– Ну а что Олег? Даже если бы я не была беременной, отношения с ним не были бы возможно просто потому, что он пропал!

– В смысле, пропал? – удивилась подруга – Он смотрел на тебя такими влюбленными щенячьими глазами, а после этого просто взял и пропал?

– Он мне не звонит, я ему дозвониться тоже не смогла! Ну а потом узнала, что он находится в деловой поездке, о которой забыл меня предупредить! – пожала я плечами-В любом случае, у меня с ним ничего не получилось бы! Он веселый, интересный, но у меня к нему скорее дружеское отношение!

– Да уж! – протянула Наташа и улыбнулась-Твои глаза не светятся при упоминании об Олеге так, как при упоминании о Марке!

– Не могу с этим ничего поделать! – я развела руками и счастливо улыбнулась.

– Отцу будущего малыша уже сказала?

– Еще нет, но скоро скажу! Надеюсь, эта новость его обрадует! – сказала я с надеждой в голосе.

– Конечно обрадует! Если, конечно, он не болван, в чем, уж прости, я сомневаюсь в виду его последних поступков!

Наташа даже не подозревала о том, насколько она права. Не в том, что мой Марк-болван, а в том, что он может не обрадоваться моей беременности.

По прошествии нескольких дней я смогла мало-помалу успокоиться и с оптимизмом смотреть в будущее. Я наслаждалась беременностью, представляла, как прижму малышку к груди, когда она родится. Почему-то я была уверена в том, что это будет девочка.

Предстоящее материнство, внимание Марка и ночи в его объятиях делали меня почти самой счастливой женщиной. Почти-потому, что события прошлого не позволяли наслаждаться счастьем в полной мере. Но ради ребенка я старалась сосредотачиваться только на радостных моментах жизни и не думать о грустных.

Вскоре совершенно неожиданно объявился Олег. Он позвонил мне с неизвестного мне номера, извинялся за то, что исчез, ничего не объяснив. Просил не обижаться и позволить ему все объяснить. Я согласилась на встречу с ним. Но только для того, чтобы расставить все точки над i.

Марку, естественно, не стала говорить о том, что собиралась отправиться на встречу с Морозовым. С Олегом встретились в небольшом кафе неподалеку от агентства. У него был все такой же веселый взгляд, но сам он показался мне несколько исхудавшим и осунувшимся.

Олег рассказал, что был вынужден в срочном порядке отправиться заграницу по вопросам своего бизнеса. Он не позвонил мне потому, что в тот день у него разрядился телефон, а зарядное устройство оставил дома.

– Да, но ты же мог позвонить позже! – с легким упреком в голосе сказал я.

– Я и собирался, принцесса. Но попал в аварию сразу после того, как на арендованной машине отправился в отель. У нас с водителем другого авто возникли разногласия . Мы подрались, после чего я загремел на несколько дней за решетку в чужой стране. Мои адвокаты еле вытащили меня оттуда! Я понимаю, что все это звучит не правдоподобно, но у меня есть доказательства. Они с собой, сейчас я тебе их покажу. Это документы. Которые мои адвок…

– Олег, не нужно! – мягко перебила я, прикоснувшись ладонью к руке Морозова. Я верила ему. Его рассказ действительно звучал несколько фантастически, но почему-то я верила Олегу и все.

– Нет, нужно! – упрямо заявил Олег, блеснув глазами-Я хочу, чтобы между нами было не было недомолвок!

– Послушай, пожалуйста! Я пришла сюда поговорить о нас, Олег! Я хотела это сказать раньше, но ты исчез! – сказала я и на несколько секунд замялась, подбирая слова-Я считаю, что мы не сможем быть вместе!

Морозов вздрогнул, по его лицу пробежала тень.

– Почему? – коротко спросил он. Его смешливый взгляд вмиг потух, стал тяжелым и мрачным.

– Потому что я беременна! – без обиняков сказала я-И отец по понятным причинам не ты!

Лицо Олега стало каменным. Он с шумом втянул воздух. Он несколько секунд обдумывал сказанное мною. Бросил взгляд на мой живот, задержался на нем.

– Но я могу стать отцом твоему ребенку, буду воспитывать его как своего! – совершенно неожиданно для меня заявил Морозов. Мне плакать захотелось от того, насколько сильными были чувства Олега ко мне, от того, насколько благородным человеком он оказался.

Нет! – я грустно покачала головой-Я так не могу! Со мной ты будешь несчастным, потому что я не смогу тебя любить. И не потому, что в тебе что-то не так. Ты прекрасен во всех смыслах. Ты заслуживаешь того, чтобы встретить ту, которая тебя будет любить!

– Я не хочу другую, хочу тебя!

– Прости, но я люблю отца своего ребенка. И любила уже тогда, когда еще не была знакома с тобой. Буду откровенна. Я не знаю, получится ли у меня быть с ним счастливой. Слишком много всего, что заставляет меня сомневаться в этом. Но я точно не буду портить твою жизнь своим присутствием в ней. Ты еще однажды спасибо мне скажешь за то, что я вовремя ушла из нее, освободив место для более достойной. Вот увидишь!

Олег горько ухмыльнулся, слушая мои слова.

– Ладно! – проговорил он с нотками печали в голосе-Не в моих правилах навязываться женщине, влюбленной в другого. Только не пропадай! Я не хочу, чтобы ты бесследно исчезла из моей жизни. Ведь мы можем остаться друзьями?

– Конечно! – я была искренне рада этому предложению. После разговора с Олегом у меня будто камень с души свалился. Мы еще немного поговорили на нейтральные темы. Врожденный оптимизм Олега не позволял ему грустить, хотя иногда я все же ловила на себе его грустный взгляд. Потом мы попрощались друг с другом, пообещав держать связь. Так же Морозов сказал, что я всегда могу рассчитывать на его помощь. Я сомневалась, что когда-нибудь она мне понадобится, но все же тепло поблагодарила.

Вскоре случилось то, чего я боялась больше всего на свете. В тот день я была на работе в агентстве. Мне позвонил Марк и попросил срочно зайти в мой кабинет. Его голос в трубке показался мне вполне обычным, хотя стальные нотки в нем все же угадывались. Меня охватило нехорошее предчувствие, но я постаралась взять себя в руки и отправилась в кабинет генерального директора.

Едва открыв дверь, наткнулась на ледяной взгляд. У меня мурашки пробежали по коже. Марк всматривался в меня так, словно видел впервые.

– Присаживайся! – кивнул он на кресло. Я послушно села и с любопытством взглянула на Марка. Он не сводил с меня немигающего взгляда, при этом выражение его лица вдруг стало пугающим. Меня внезапно накрыла непонятная паника. В глазах Соколовского была черная бездна и ненависть такой силы, что я еле подавила порыв прикрыться руками.

Однако Марк все еще ничего не говорил. Просто продолжал сверлить меня взглядом еще несколько около минуты.

– Марк, что произошло! Не молчи пожалуйста! – попросила я еле слышно.

Вместо ответа он покопался в стопке бумаг и извлек оттуда конверт. Из конверта достал фотографии, затем швырнул их мне.

– Взгляни!

Я дрожащими руками взяла фото и стала рассматривать! На них была изображена я и сестра Марка, Виктория. Мы были запечатлены в момент одного из совместных выступлений. Мы танцевали дуэт на Чемпионате Европы, который проходил в Италии. Заняли тогда первое место.

– Отк…куда у тебб..я это фото? – меня охватил шок такой силы, что я едва могла говорить.

– Тебя именно это сейчас больше всего интересует, дорогая? – с ехидством спроси Марк-А я думал, что ты захочешь меня спросить о том, смогу ли я тебя когда-нибудь простить за то, что ты сделала моей сестре! Но так и быть, я объясню тебе о том, где взял эти фотографии. Видишь ли, я как влюбленный идиот, хотел сделать тебе сюрприз на День рождения, связанный с чирлидингом, который ты, как я знаю, обожаешь. Для этого мне понадобилась кое-какая информация от твоих бывших коллег по спорту. Представь, как я удивился, когда на одном из фото увидел тебя вместе с моей сестрой. Но еще больше я удивился после того, как мне рассказали о том, что именно ты – та самая подруга, к которой чуть не ушел парень Виктории!

С каждым высказанным словом на меня выплескивалась ярость и ненависть Марка. Я так боялась, что Марк узнает обо всем именно таким образом. Не от меня. И вот это случилось. От путаницы мыслей в моей голове я никак не могла сообразить, как рассказать обо всем так, чтобы у Марка появилось желание проверить мои слова. Ведь правда легко может быть установлена. Для этого достаточно лишь поехать в школу, в которой учились я и Виктория, пообщаться с тренером, с одноклассниками, с теми, кто знал меня и сестру Марка.

– Позволь мне все тебе объяснить, Марк! – умоляющим тоном произнесла я-Все не так, как рассказали тебе! Все совсем иначе!

– Да неужели? – в его голосе прозвучал сарказм.

– Твоя мама очень любила твою сестру. Но иногда материнская любовь бывает слепой, не позволяет даже мысли допустить, что ребенок что-то делает не так. Марк, у твоей сестры были проблемы с наркотиками. Начались они после того, как она влюбилась в одного парня, который оказался мерзавцем. И это не я его пыталась отбить, это он ко мне заигрывал. Но к сожалению Вике было удобнее думать, что это я плохая подруга, положившая глаз на ее возлюбленного. Но все было не так, поверь!

Марк внимательно меня слушал, однако с каждым сказанным мною словом его лицо становилось все мрачнее, а во взгляде появлялось все больше презрения и ненависти. Я понимала, что он мне не удается его убедить в своей правоте. Моя версия произошедшего была против версии матери Марка. Для меня уже было ясно, кому он верит больше. Он так же, как и его мать предпочел ту правду, которую было проще принять. Он стоял пред выбором: поверить мне и потерять светлую память о близких, либо поверить матери и потерять меня. Похоже, он сделал его не в мою пользу. От осознания этого факта мне стало горько и так больно, что не передать словами. Моя жизнь будто бы оборвалась, и только понимание того, что я должна заботиться о будущем ребенке заставляло меня верить, что есть еще мизерная надежда на то, что Марк мне поверит. Я цеплялась за эту надежду, как утопающий за соломинку. Я продолжила свой рассказ, не обращая внимание на обжигающий ненавистью взгляд Марка.

Я рассказала ему о том, как из-за Кирилла Виктория пристрастилась к запрещенным веществам. На этом месте моего повествования глаза Марка недоверчиво сощурились, а губы скривились в горькой ухмылке. Я на мгновенье запнулась, словив на себе полный ярости взгляд Соколовского. Однако он молчал, тем самым давая понять, что ждет продолжения. Я упомянула о том, что тренер исключила Викторию из состава команды, так как заподозрила сестру Марка в употреблении наркотиков. Рассказала так же о том, что я вместе с тренером пытались поговорить об этом с матерью Виктории, пытались открыть той глаза на то, что у ее дочери серьезные проблемы. Но мать Вики не желала ничего слушать. Я собиралась было перейти к рассказу о том, как вместе с Мишей пыталась не дать погибнуть Виктории, но не успели из-за аварии. Но на этом месте была грубо прервана Соколовским.

– Довольно! – гневно рыкнул он и я от страха втянула голову в плечи-Согласно твоей версии, ты прямо ангел во плоти. Ты правда считаешь, что я поверю тебе, а не своей матери? Тем более, помнится, совсем недавно ты рассматривала фото моих сестры и матери. Почему ты не рассказала мне тогда правду, если то, что ты говоришь ею является? Почему утаила?

– Я до того дня не знала, что Виктория-твоя сестра. А когда узнала, испугалась того, что ты мне не поверишь, если я расскажу обо всем сразу! – я была в отчаянии, осознавая что моя жизнь, надежды на любовь Марка и счастливое будущее рушатся прямо в эти минуты-Но я действительно говорю правду! Ты это легко можешь проверить! Пообщайся с моим одноклассником Мишей! Он пытался мне помочь, когда…

– Хватит уже! – прорычал Марк и бросил на меня взгляд, который заставил буквально застыть от ужаса. Его лицо исказилось от ярости, он приподнял руку и ударил кулаком по крышке стола с такой силой, что по поверхности кривой линией пошла трещина-Еще одно слово лжи и я за себя не ручаюсь!

Я испуганно заморгала, понимая, что Соколовский больше не станет меня слушать. У меня оставалась еще надежда на то, что наш будущий ребенок может убедить Марка в необходимости проверить правдивость моей версии.

– Я беременна! – еле слышно пролепетала я. Это было последнее, что могло заставить Марка поступить благоразумно, а не поддаваться эмоциям. Да, не так я мечтала преподнести Марку эту новость.

– Что ты сказала? – переспросил Соколовский с интонацией недоверия в голосе.

– Ты скоро станешь отцом! – повторила я, с надеждой глядя в глаза Марка.

– Перестань, Каролина! – зло усмехнулся он, обдав меня очередной волной сжигающего презрения-Это низко даже для тебя! Может хватит лгать?

– Но я не лгу…

– Уходи! – внезапно угрожающе тихим голосом проговорил Соколовский и жестом указал на дверь-Выметайся из моего агентства и из моей жизни! Я не желаю тебя ни знать, ни видеть!

– Марк, не делай этого, прошу тебя! Ведь это же будет конец! – по щекам текли слезы, но я их не замечала-Проверь мои слова, если не можешь поверить мне на слово. Пожалуйста!

– Убирайся, пока я не вызвал охрану!

Я вскинула голову и посмотрела в черные глаза Марка, горевшие адским пламенем. Он вскочил из-за стола, вложил руки в карманы брюк и подошел к окну, демонстративно не замечая меня. Я поняла, что с этой секунды меня больше не было в его жизни. Но почему-то именно последняя брошенная им фраза заставила меня вспомнить о достоинстве, горделиво расправить плечи и упрямо вздернуть подбородок. Я не предоставлю Марку возможности вышвырнуть меня из агентства, словно преступницу!

– Я никогда тебе не прощу этого, Марк! – сказала я и вышла из кабинета Марка. Я так хотела оказаться как можно дальше от агентства-места, где находился Марк, что не заметила того, что выскочила из здания без верхней одежды. Я шла словно во сне, не замечая никого и ничего перед собой. Меня била дрожь, но не от холода, а от сильнейшего потрясения. Я не заметила, как подошла к дороге. Словно заколдованная просто шла туда, куда глаза глядят. Слышался шум моторов проезжающих машин, звуки сигналов, голоса людей, музыка. Все это в моей голове слилось в единый, монотонный звук. Подчиняясь какому-то неведомому порыву, я подняла голову и посмотрела туда, где было панорамное окно кабинета Марка. Мне показалось, что в окне я увидела его высокую, статную фигуру. Я видела его в последний раз.

Затем послышался визг тормозов и крики. Я ощутила сильнейший толчок со стороны, меня что-то подбросило вверх и …боль. Адская, невыносимая боль во всем теле, которая сменилась темнотой. Она стала моим спасением. Здесь не было ничего: ни душевной боли, ни физической, ни тревог, ни сомнений, не разочарования, ни ненависти. Только умиротворение.

Глава 19 Марк

Она ушла. Ушла из моей жизни так, как я и хотел. Я думал, что едва за ней закроется дверь, меня все так же будет сдавливать боль, ненависть и разочарование как тогда, когда она седела здесь, в кресле передо мной. Но вместо этого в моей душе поселилась пустота.

Даже в самом страшно сне я не мог предположить, что Каролина-та самая девушка, которая имела отношение к смерти моей сестры. Как жить с осознанием того, что та, без которой я не мыслил своего существования, пусть косвенно, но причастна к тому, что я лишился единственных близких мне людей.

Но больше всего бесило то, что Каролина отказывалась признавать свою вину, утверждая, будто моя сестра была наркоманкой, а моя мать этого не замечала. Очень удобно валить вину на тех, кто уже никогда не сможет сказать что-либо в свою защиту. Мои сестра и мать уже давно в могиле.

Каролина сказала, что боялась во всем признаться в тот же день, когда поняла, что Вика-моя сестра из-за страха, что я не поверю ей. Допустим, все так. Но у нее было достаточно времени, чтобы все рассказать и предоставить доказательства. Ведь, по ее словам, все можно было легко проверить. Так в чем же дело? Когда она собиралась рассказать мне обо всем? Через месяц, год, пять лет или может через двадцать лет? А может просто не было той правды, о которой говорила она?

Оказалось, что я совсем не знал Каролину! Я ведь считал ее идеальной, искренней, бескорыстной. Не такой, как все. Она действительно оказалась не такой, как все. Она оказалась хитрее, лживее, изворотливее. Я как последний идиот повелся на ее невероятно красивое лицо, тело богини и ангельскую душу, которая в действительности оказалась чернее ночи.

Кода услышал о ее беременности, еле сдержался, чтобы не вышвырнуть из своего кабинета. Самая подлая из манипуляций, на которую идут женщины, чтобы удержать возле себя мужчину. В эту новую ложь я не поверил. Она и не стала настаивать, видя, что на это раз номер не пройдет. Поняла, что проиграла и ушла.

Вот только не так просто было выбросить ее из головы. Перед глазами стояло ее лицо с мокрыми от слез глазами. Каролина, кроме всего прочего, оказалась еще и прекрасной актрисой. Станиславский ей аплодировал бы стоя.

Я попытался было вернуться к работе, но в первые же минуты понял, что мой мозг не способен воспринимать какую-либо информацию. Я не мог сосредоточиться на том, что читал, буквы и цифры расплывались перед глазами. К черту работу! Впервые в жизни дела, связанные с бизнесом у меня оказались на последнем месте.

Я встал из-за стола, подошел к окну. Внизу на улице кипела жизнь. Казалось, все по-прежнему! Те же улицы, те же дома, та же привычная суета на дорогах и тротуарах. Так оно, в общем-то и было. А вот я стал другим! Бесчувственным, отрешенным, пустым!

Я следил равнодушным взглядом за движением на улице. В час-пик машин на проезжей части, как и людей на тротуарах, было много. Мое внимание вдруг привлекла девушка, бредущая по тротуару. Она резко выделялась среди снующих туда-сюда прохожих тем, что была без верхней одежды. А между тем, на улице было примерно минус десять. Ее походка, длинные белокурые волосы были до боли мне знакомы. В ту же секунду я узнал в девушке Каролину. Она шла вперед, словно не разбирая дороги. Просто брела, не отрывая глаз от тротуара.

– Что же, мать твою, ты делаешь? – вырвалось у меня непроизвольно, когда Каролина подошла к дороге, не глядя по сторонам. У меня все внутри напряглось. Она явно не видела того, что по проезжей части ездили машины. Она шла так, словно была незрячей, либо как человек…пребывающий в шоковом состоянии.

В этот самый момент Каролина подняла голову вверх и взглянула в мою сторону. Она была далеко, но казалось, что даже оттуда она смогла заглянуть прямо в мою опустевшую душу. А потом произошло то, что еще долго будет мне сниться ночами. На моих глазах красный внедорожник с такой силой ударил девушку, что ее тело подбросило вверх, затем оно безжизненно рухнуло на дорогу. Было видно, что внедорожник начал резко тормозить. Водителю удалось остановить машину буквально в нескольких сантиметрах от неподвижной, хрупкой фигурки девушки.

Казалось, мое сердце остановилось в это самое мгновенье. Я даже забыл, что нужно дышать. Несколько бесконечно долгих секунд я смотрел на безжизненное тело Каролины. Она умерла? Эта мысль обоюдоострым кинжалом вонзилась в сердце и заставила выйти из ступора. Несколько минут назад во мне была лишь пустота. Сейчас же меня от макушки до кончиков пальцев на ногах наполнил ужас и страх от того, что Каролина, возможно, уже умерла.

Я будто во сне выскочил из кабинета мимо удивленной секретарши, пробежал через весь этаж, заскочил в лифт, пересек вестибюль. Повсюду встречались лица ошарашенных сотрудников. В таком состоянии они меня еще не видели. Да и никто еще не видел.

Возле Каролины уже столпились люди. Я всех растолкал, пробиваясь к ее телу. Кто-то уже успел накрыть ее курткой. Слава Богу, что не с головой, проскочила у меня мысль.

– Пропустите, эта моя девушка! – сказал я, склоняясь над Каролиной. Сейчас не имело значение то, что она была виновата в гибели моей сестры. Все что угодно, лишь бы была жива. Потому что, отсутствие Каролины в моей жизни вынести кое-как можно, но то, что ее может не быть в живых-вот это разрывало на части.

Я взглянул на лицо Каролины. Приложил палец к шее, нащупывая пульс. Он есть, но был еле-еле различим. С каждой секундой ее лицо становилось все бледнее. Мне показалось, что так жизнь покидала тело Каролины.

Вдалеке послышался вой сирен. Скорая помощь уже подъезжала. Я все вглядывался в лицо Каролины, борясь с желанием прижать к себе. По понятным причинам, этого делать было нельзя. А мне так хотелось взять ее на руки, и больше никогда не отпускать. Я до безумия боялся того, что Каролина умрет.

Ее лицо уже было-мертвенно бледным, а губы приобрели синеватый оттенок. Меня начала охватывать паника. Где врачи скорой помощи, почему они еще не здесь? Она умирала на моих глазах, а я ничего не мог с этим сделать. Хотелось выть от бессилия. Я потянулся дрожащей рукой к шее Каролины, боясь того, что пульса может уже не быть. К своему ужасу, я его не нащупал. Мне не верилось, что ее уже нет.

Я взял ее изящную кисть в свою ладонь. Ее рука была такой маленькой и такой пугающе холодной.

– Молодой человек, отойдите от пострадавшей! – услышал я позади себя суровый голос. Я обернулся. На меня смотрел врач скорой помощи. Я вскочил, освобождая дорогу. Я следил за четкими действиями медицинского персонала, не особо отдавая отчет в том, что вижу. Врачи о чем-то переговаривались друг с другом, употребляя медицинские термины, которые я не особо понимал.

После осмотра тело Каролины не стали накрывать с головой. Значит жива. Я испытал невероятное облегчение, но понимал, что угроза смерти по-прежнему очень близко. Лица у медработников были сосредоточенные и очень серьезные. Было без лишних вопросов ясно, что Каролина была в очень тяжелом состоянии. На счет три ее переложили на носилки, затем на каталку, и увезли к машине скорой помощи. Я поспешил следом.

– Я поеду с ней! – сказал я врачу, когда Каролину разместили в машине.

– Вы ее родственник? – спросил меня фельдшер, сверив строгим взглядом сквозь линзы очков.

– Она-моя девушка! – заявил я таким тоном, что у врача и мысли не возникло препятствовать мне.

Он лишь коротко кивнул и больше ничего не сказал.

– Она будет жить? – с надеждой в голосе спросил я, как только скорая помощь тронулась. Я затаил дыхание в ожидании ответа фельдшера.

– Что вам сказать? Она в тяжелом состоянии. На девушку наехал внедорожник-машина с высоким клиренсом. Из-за этого ее подбросило и откинуло плашмя на асфальт. Ей повезло, что скорость автомобиля была не очень высокой. В противной случае, ее могли бы еще и переехать колесами, а после этого шансы выжить были бы нулевыми. Пока могу сказать, что у нее однозначно имеются переломы ребер, таза и черепа. Внутренние органы пострадали, какие именно-скажем после обследования в больнице. Ну и без паренхиматозного кровотечения не обошлось. Шансы выжить имеются, но не могу сказать, что высокие. Будем уповать на ее молодость и на Бога!

Следующие несколько суток провел, как в аду. Но самыми тяжелыми были, конечно, первые. Была вероятность, что Каролина не выживет. Врачи клиники так и сказали: готовьтесь к худшему. А я не мог и не хотел к этому готовиться.

Именно в первые сутки я осознал, что не хочу жить без Каролины. Она была моим всем. Я вдруг отчетливо понял, что люблю ее. Именно сейчас, когда возможно ей уже не суждено увидеть следующий рассвет. Я готов был отдать все что угодно за то, чтобы она жила. Только бы жила! Это было самым важным теперь для меня.

Я думал, что хуже, чем есть, уже быть не может. Но оказалось, может, да еще как! Каролина была беременна. Действительно беременна. А ведь я не поверил ей. В тот момент, когда врач сказал, что, к сожалению, ребенка спасти не удалось, я возненавидел самого себя. Но даже это было еще не все.

Мой личный апокалипсис только начинался. При поступлении Каролины в больницу, врач поинтересовался, были ли в жизни пострадавшей подобные случаи ранее. Я вспомнил, как Каролина однажды рассказала о том, что, будучи еще школьницей, вместе со своим одноклассником попали в автомобильную катастрофу.

Я сообщил об этом реаниматологу. Врач отправился спасать мою Каролину. Мне же предстояло сообщить матери Каролины о том, что ее дочь в реанимации. Номер ее телефона взял у Натальи, которой тоже рассказал случившемся.

Не думал, что сообщать кому-бы то ни было о том, что его близкий человек находится между жизнью и смертью настолько тяжело. Адски тяжело.

Вскоре мать Каролины была уже в больнице. Она была невысокого роста и со следами былой красоты на лице. Сейчас оно было мертвенно-бледным, а глаза красными из-за слез.

– Господи, снова! – воскликнула женщина после того, как я рассказал ей все подробности и разрыдалась. Я не знал, как ей помочь. Но видя ее подступающую истерику, позвал кого-то из медперсонала. Матерью Каролины сразу же занялись две медсестры. Они накачали женщину успокоительным и только после этого она смогла более или менее спокойно ожидать вместе со мной известий от врачей, которые в данный момент боролись за жизнь девушки. Женщина не спрашивала, кто я такой. Подозреваю, что в данной ситуации ей было абсолютно наплевать на то, кто я для Каролины. Я сам назвал женщине свое имя, потом спросил, как я могу называть ее. Юлия Владимировна. Так звали мать Каролины.

Пока ждал вестей в больничном коридоре, размышлял о словах Юлии Владимировны. Она сказала, что ее дочь снова оказалась в реанимации после дорожно-транспортного происшествия. Я опять вспомнил короткий рассказ Каролины о том, что она когда-то попала в аварию из-за того, что к кому-то спешила на помощь. Чем-то этот рассказа меня смущал. Я еще не мог понять чем.

Только после того, как обдумал его в сотый раз, до меня дошло, что именно. Тогда за рулем автомобиля был одноклассник Каролины. Следовательно, он был достаточно взрослым для того, чтобы уметь водить, и чтобы быть принятым за совершеннолетнего. Но так как Каролина и тот парень были еще школьниками, скорее всего на тот момент им было лет по шестнадцать. Во время последнего разговора с Каролиной, она упомянула некого Мишу, одноклассника. Она сказала, что вдвоем они пытались не дать погибнуть моей сестре, но не успели из-за аварии. Видимо об этой аварии и говорила Юлия Владимировна.

Чтобы там не случилось между моей сестрой и Каролиной, выходило так, что она пыталась помочь Вике. В результате сама пострадала. Эта история была странной и не понятной. По словам моей матери, подруга Вики, то есть Каролина, была непорядочной, завистливой и жестокой девушкой. Тогда почему она хотела помочь моей сестре?

Был только один человек, который мог бы пролить свет на эту историю. Я чувствовал острую необходимость во всем разобраться. Мне нужно было поговорить с этим Мишей, одноклассником Каролины и Виктории. Я решил так и поступить, но только после того, как дождусь вестей от реаниматолога.

Вскоре после прихода матери Каролины, в клинику прибежали взволнованные Галанин и Наталья. Уже вчетвером мы ждали вестей еще семь долгих часов. Уставшие от ожидания и неизвестности, мы сидели в мягких креслах, но при виде уставшего врача с покрасневшими глазами подскочили и ринулись ему на встречу.

– Если переживет следующие сутки-жить будет! – вынес он вердикт-Мы сделали, все, что можем, остальное зависит от крепости молодого организма пациентки!

Это было не то, что я хотел услышать. Я готов был дать врачам золотые горы за то, чтобы они пообещали, что Каролина выживет. Но выходило так, что она все еще на волоске от смерти. Я с угрозами накинулся на врача, обещая ему девять кругов ада, если они не сделаю так, чтобы она жила. В тот момент я не помнил себя от ярости. Галанин еле оттащил меня от испуганного эскулапа.

– Успокойтесь, Марк! – моей руки коснулась мягкая женская ладонь. На меня смотрела мать Юлия Владимировна и горько улыбалась-Угрозами вы ничего не добьетесь! Я вижу, что Каролина вам дорога и мое материнское сердце радуется тому, что моей дочери посчастливилось встретить того, кто так ее любит. Вы должны успокоиться и верить в то, что все будет хорошо. Мы с дочерью уже проходили через это, пройдем еще раз. Тем более, теперь с нами есть вы.

Я горько усмехнулся, слушая слова матери Каролины. Если бы она только знала, сколько боли я причинил ее дочери, она бы так не радовалась моему присутствию здесь. Я чувствовал себя лицемером, последней тварью. Тем не менее, я постарался внять совету Юлии Владимировны и настроился на долгое ожидание.

Меня не пустили к Каролине. Даже ее мать не пустили.

Мне предлагали пойти отдохнуть, но я категорически отказался. Боялся уходить. Мы с матерью Каролины без сна и отдыха провели еще одни сутки в клинике. Я рассказал Юлии Владимировне о беременности Каролины и о том, что ребенка спасти не удалось. Глаза женщины наполнились слезами, и она где-то около часа тихо проплакала в сторонке. Я не успел почувствовать себя будущим отцом, однако осознание того, что наш будущий ребенок не выжил, выворачивала душу наизнанку. Но я готов был молиться всем существующим богам, чтобы те оставили в живых Каролину.

Дима с Натальей на ночь ушли домой, но рано утром вновь появились в клинике. Прошло еще много томительных часов ожидания, и мы наконец смогли выдохнуть. Еще ни одни сутки в моей жизни не тянулись так долго и ни одна новость не приводила меня в такой восторг, как новость о том, что шансы Каролины на то, что она будет жить, существенно повысились. Хотя состояние ее было по-прежнему тяжелым.

Мы вчетвером радовались известию врача, обнимались и счастливо улыбались. Нам с Юлией Владимировной позволили увидеться с Каролиной. В палату позволили войти только самым близким-матери и мне, посчитав меня кем-то вроде будущего мужа.