Текст книги "Меч богов (ЛП)"

Автор книги: Брюс Корделл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 19 страниц)

– Бог желает твоей смерти, а я – его Меч, – провозгласил Демаскус. Голос его прозвучал резко и громко, словно выстрел из базуки. Он обрушил Экзорцессум вниз, рассекая шею ракшаса. Клинок вонзился в его грудную клетку, пройдя сквозь рёбра.

Сделав шаг назад, Калкан рухнул на землю. Послышались полные изумления и ужаса вопли, и его последователи разбежались в разные стороны, словно подхваченные порывом ветра осенние листья. Демаскус спрыгнул с алтаря. Его удлинившаяся тень накрыла тело его павшего противника.

Калкан закашлялся. Мех вокруг его пасти потемнел от крови.

– Ты удивил меня, Демаскус, – прохрипел он. – Я… не ожидал, что ты так быстро придёшь в себя. Интересно… – его речь прервал ещё один приступ кашля. – Это амулет Огмы тебя спас? Переплётчик оказался куда более проницательным, чем это можно было предположить… Обычно всё, на что ты способен, увидев меня – это стоять, в замешательстве моргая глазами, пока я нанизываю тебя на свой клинок, словно свинью на вертел.

– Обычно? – мир, казалось, содрогнулся, и ноги Демаскуса подогнулись. Он чуть не упал рядом с умирающим ракшасом. – О чём ты говоришь?

Смех Калкана прервал очередной приступ кашля. Кровь выплеснулась у него изо рта.

– Пусть ты этого и не помнишь, но мы уже встречались, Демаскус, – прохрипел он булькающим голосом. – И неоднократно. Я преследовал тебя, охотился на тебя, исполняя волю моего божества… Много, много раз… столько, что я уже потерял им счёт. И мы увидимся вновь.

С этими словами Калкан умер. Из-под его капюшона вспыхнул голубой свет, столь яркий, что Демаскус был вынужден отвернуться. Когда он снова посмотрел на ракшаса, и он сам, и его одеяние, и необычный диск исчезли. От Калкана осталась лишь груда серого пепла.

Демаскус опустился на колени возле неё. Милостивые боги, – подумал он. – Во что Огма вообще втянул меня?

Нет, всё не так просто. Переплётчик являлся лишь последним из множества богов, которые обращались к нему за помощью. Если Калкан говорил правду, то он преследовал его на протяжении множества жизней. Но как это вообще возможно? Он ведь даже не подозревал о том, что происходит…

Внезапно Демаскуса осенило. Чтобы сберечь свои воспоминания, он должен был запечатать их в кольцо. Вуаль могла по своей воле пробуждать память о некоторых моментах его прошлого, чтобы связать обрывочные сведения в единое целое, но, будучи глашатаем Судьбы, она не имела возможности переносить всю полноту его сознания от воплощения к воплощению. Тем не менее, Спираль Иоун, которая хранила подробности о тех многочисленных деяниях, что он совершал во славу своих божественных покровителей, всегда возвращалась к нему, так или иначе. И за это он был ей благодарен. Однако золотое кольцо сохраняло в себе лишь те воспоминания, которые он сам решал поместить в него. Если Калкан всегда нападал на него исподтишка, убивая до того, как он успевал передать их Спирали…

Неудивительно, что он ничего не помнит. Пусть он и продолжал возрождаться снова и снова, нить его жизни после гибели каждый раз обрывалась в ничто. В пустоту.

И в этой пустоте скрывался Калкан.

Но в этот раз ему удалось выжить! Благодаря той плате, которую он получил от Огмы, он изменил сложившийся расклад. Когда он вернётся на корабль, то снова призовёт ящик, в котором хранится Спираль, и всем его будущим воплощениям уже будет известно об этой угрозе.

– Я никогда не забуду тебя, греховная демоническая тварь!

Внезапно его сердце пронзил холод металла. Опустив взгляд, он увидел, что из его груди торчит лезвие длинного меча. На острых гранях клинка поблескивала алая кровь.

Демаскус упал набок возле груды пепла, которая осталась от тела Калкана. Подошедшая к нему сзади Бренвин возвышалась над ним. Её лицо выражало одновременно страх и решимость.

– И ты, Бренвин? – выдохнул он.

Символ Огмы издал звук, похожий на перезвон колокольчика, и голос, напоминающий голос аватара, зазвучал в его голове.

Я дарую тебе это воспоминание, чтобы тебе было ведомо о том, что твоя немезида является последователем моей немезиды.

Экзорцессум издал стон – последний обет его меча был исполнен. Мир померк. Тело Демаскуса вновь очутилось в знакомой гробнице, а дух его устремился ввысь – бесконечная спираль перерождений вновь влекла его в будущее.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ

Эйрспур

Год Нестареющего (1479 ЛД)

– Пылающие владения! – взревел Демаскус, изо всех сил цепляясь за остатки тающего видения. Его крик эхом отразился от стен гробницы. Его гробницы, если верить показанному ему амулетом Огмы фрагменту воспоминаний. За годы, которые прошли с того момента, когда Демаскус впервые посетил Фаэрун, он, должно быть, успел сменить множество тел, каждое из которых оканчивало свой путь именно здесь…

– В чём дело? – напряжённым голосом спросил Чант. Отойдя от него, ростовщик стоял в нескольких шагах поодаль.

Демаскусу снова вспомнилось, как он расплетает свои волосы, чтобы снять с себя божественные амулеты. Внезапно ему в голову пришла тревожащая мысль: зачастую серийные убийцы собирают трофеи. Неужели эти безделушки, полученные в уплату от богов, и являются чем-то подобным?

Его охватила дурнота, и он согнулся, стараясь сдержать приступ рвоты.

– Что… что ты вспомнил? – спросила Рилтана. Её голос, как и у ростовщика, слегка дрожал. Возможно, от тревоги – а, возможно, из-за страха. Они опасались, что после того, как он вернёт себе воспоминания, то станет кем-то иным. Но сам он не ощущал в себе никаких перемен. Это был всего лишь обрывок, фрагмент, хоть и довольно долгий…

Выпрямившись, Демаскус протёр глаза.

– Я вспомнил Калкана, – произнёс он. – Он и правда является моей немезидой. Он убивал меня уже множество раз. Благодаря символу Огмы я впервые смог вспомнить об этом, – он потёр небольшой свиток между пальцами. В магическом свете свечей он вспыхнул жёлтым.

– Впервые? – переспросил Чант.

– Впервые за все свои перевоплощения. Судя по всему, я хранил большинство своих… воспоминаний о прошлых жизнях в реликвии, называемой Спиралью Иоун, но каждый раз, когда я погибал от его руки, у меня не было времени, чтобы поместить туда память об этом. Никто из моих предыдущих «я» понятия не имел, что за мной кто-то охотится. Несмотря на то, что все они обладали и силой, и знаниями, и целой кучей божественных артефактов.

– Проклятье, – выругался Чант.

– Последнему из моих воплощений удалось изменить сложившийся расклад. Четыре года назад я убил Калкана, но одна из его подчинённых прикончила меня прежде, чем я успел добраться до своих вещей.

– Погоди-ка, ты убил Калкана? – спросила Рилтана. – Не может быть, ведь…

– Он такой же, как я, – прервал её Демаскус. – Он тоже способен возрождаться после смерти. Но, в отличие от меня, он – ужасающий монстр, превосходящий в своей порочности самого худшего из демонов, истинное воплощение зла, – он содрогнулся. – И он помнит все свои прожитые жизни. Ракшасы… не в силах очиститься от своих греховных деяний с помощью забвения, – как могу я, подумал он. Хотя Спираль и помогает ему получить большую часть своих воспоминаний после перерождения, она сохраняет лишь те из них, которые он сам помещает в неё. Не это ли является благословением для его следующего «я», которое делает свой первый вдох в новой жизни?

Итак, где же его ларец, украшенный резьбой в виде черепов? Сузив глаза, он обвёл взглядом мавзолей.

– Что ты ищешь? – спросил Чант. – Мы можем помочь. – Перегнувшись через край саркофага, он принялся изучать покоящиеся в нём останки.

– Здесь тебе не найти своего реликвария, – раздался новый голос. – Я уже искал его.

Из находящегося по другую сторону от бассейна тоннеля в мавзолей вошёл Калкан. В дрожащем свете свечей его тень казалась ожившим ночным кошмаром. В нос Демаскуса ударила вонь гниющей плоти, и его живот скрутило.

Внезапно его пальцы онемели – как и в тот раз, когда его последнее воплощение столкнулось с ракшасом в древнем святилище. Его мышцы сковала судорога. Сейчас он не обладает даже малой толикой своей прежней силы! Милостивые боги, Калкан снова его прикончит!

Судя по всему, вид их противника произвёл на его спутников столь же ошеломительное впечатление.

– Ты знаешь, кто я, Меч? – спросил Калкан.

– Ты – Калкан, – выдавил из себя Демаскус. – Из-за чего ты преследуешь меня? Почему ты просто не убил меня перед лавкой Чанта, когда я явился туда, чтобы забрать свой шарф? Зачем ты хотел, чтобы я проделал столь долгий путь?

Ракшас склонил голову. Тени, отбрасываемые его изогнутыми рогами, плясали на стене.

– Откуда тебе известно о том, что я тебя преследовал?

– Картинки в твоём жилище, – вмешалась Рилтана. Демаскус кинул на воровку быстрый взгляд. – Лишь полный безумец станет так зацикливаться на ком-то. Либо безумец, либо убийца, изучающий свою жертву.

– Ах. Полагаю, с моей стороны это было неосмотрительно. Хотя какая разница? Кольца у тебя при себе всё равно нет, не так ли? Едва ли ты вообще понимаешь, о чём я сейчас говорю. Я убивал тебя уже множество раз, Демаскус, но ещё никогда ты не находился в столь уязвимом положении, – ракшас сделал шаг вперёд.

Хотя их по-прежнему разделял бассейн, Демаскус выставил перед собой Экзорцессум.

– В уязвимом для чего? И ты не ответил на мой вопрос. Ты знал всё, что со мной произойдёт; когда я вернулся, ты мог бы прикончить меня в любой момент. Почему ты этого не сделал? Что за игру ты ведёшь?

– Я мог бы поведать тебе об этом, но тогда мне придётся тебя сожрать, – со смешком Калкан направился к нему, обходя бассейн.

В отчаянии Демаскус заговорил снова.

– Как тебе удалось столь точно предсказать будущее? Кем или чем является этот «Голос Завтрашнего Дня»?

Калкан кинул взгляд на небольшой предмет, который держал в левой руке. Демаскус сразу же узнал его – тот самый, который был в видении, показанном ему амулетом Огмы. Внезапно напрягшись, ракшас снова уставился на Демаскуса.

– Ты… ты помнишь меня! – прорычал он. – Но как?

Демаскус поднял амулет.

– Это плата, которую я получил от бога знаний. Раз уж ты влез в сферу влияния Огмы, значит, именно тебя он и поручил мне убить, чтобы выполнить заключённый с ним контракт!

В неверном свете магических свечей было сложно судить, что за выражение появилось на зверином лице его противника, но Демаскусу показалось, что ракшаса охватила неуверенность.

Это был его шанс. Демаскус выронил амулет. Его восприятие обострилось. Время растянулось, словно густая патока, и всё вокруг замедлилось. Схватив полосу тени, Демаскус взмахнул ей, как уже делал в Материнском Доме, свободно рассекая пространство между собой и своим противником. Нематериальная полоса затрепетала, словно чёрная лента на холодном ветру, и накрыла ракшаса.

Сквозь неё Демаскус узрел Калкана. В теле его находилось множество ослепительных узлов силы, каждый из которых светился так ярко, что ему захотелось отвести взгляд. Над рогами и подёргивающимися ушами ракшаса сияла точка, из которой, словно лепестки лотоса, выходило множество спускающихся вниз линий самой разной длины. Голубой пульсирующий сгусток в его лбу напоминал третий глаз.

В руке его, к которой был привязан необычный прибор, горел свет. Этот свет яркостью превосходил все прочие – он словно воплощал в себе всю полноту знаний. Он являлся путём, что вёл в направлении, название которого было ему неведомо. Неужели именно он даровал Калкану возможность видеть будущее? Это многое объясняло…

Остальные огни в теле ракшаса также сияли, словно звёзды. Столь могущественные. Столь яркие…

Но даже звёзды когда-нибудь гаснут. Слившись с царящим в мавзолее полумраком, Демаскус скользнул вперёд.

Третий глаз Калкана, сияющий сквозь пелену теневой завесы, мигнул, и время вновь обрело свой нормальный темп. Отшатнувшись назад, ракшас выхватил из воздуха необычно изогнутый клинок и парировал им нанесённый из теней удар Экзорцессума. Демаскус попытался воспользоваться инерцией отброшенного клинка, чтобы вспороть своему противнику живот. Увернувшись, Калкан атаковал в ответ, описав мечом дугу.

Лишь то, что его сверхъестественная скорость ещё не успела развеяться окончательно, спасло Демаскуса от серьёзного ранения.

В воздухе просвистело несколько арбалетных болтов, и Калкан был вынужден отступить. Один из снарядов слегка задел его. Брызнула кровь. Он не обратил на это ни малейшего внимания.

Возникнув за спиной ракшаса, Рилтана взмахнула коротким клинком, стремясь поразить его в спину. Попытка оказалась неудачной – внезапно Калкан, подобно Демаскусу, окутался тенью и ускользнул в сторону, словно подхваченный порывом тёмного ветра.

Пылающие владения! – мысленно воскликнул Демаскус. Он едва успел вскинуть Экзорцессум, чтобы парировать очередную атаку Калкана. Ему удалось отбить удар, который грозил рассечь его голову на две части, но при этом он пошатнулся, потеряв равновесие.

Свободной рукой он схватил Вуаль и сорвал её с предплечья. Слишком поздно – его нога запнулась о бортик бассейна, и он упал навзничь. Проклятье!

Вода оказалась ледяной. Хотя глубина водоёма не превышала одного фута, он умудрился набрать полный рот воды. Содрогаясь в приступе кашля, Демаскус вынырнул.

Взвившись в воздух, Калкан прыгнул на него. Его пасть была широко распахнута, с клыков летели брызги слюны. Монстр обрушился на него всем своим весом, и Демаскус, захлёбываясь, снова оказался под водой. Он потянулся к ракшасу рукой с зажатой в ней Вуалью, но тот отбросил её в сторону и нагнулся, готовясь вцепиться ему в горло.

Демаскус выронил Экзорцессум – таким длинным оружием было невозможно управляться на столь близкой дистанции – и схватился за рога Калкана, пытаясь его остановить. Владыки тени, а он силён! Демаскус прекрасно понимал, что не сможет удерживать его дольше пары мгновений. Задыхаясь, он напряг все свои силы. С каждым кашляющим вдохом в его лёгкие попадала вода.

– Помнишь, как ты убил жреца? – прошипел Калкан. Его дыхание смердело мертвечиной. – Его смерть запятнала тебя, дэв. Цель не всегда оправдывает средства. И в своём нынешнем воплощении ты не сделал ничего, чтобы загладить вину за своё преступление, хотя именно о нём тебе поведало первое же видение, посетившее тебя, когда ты вернулся к новой жизни!

Ох, владыки тени, неужели именно по этой причине воспоминание о том событии вернулось к нему? Чтобы он смог искупить свой грех? Если так, то он и правда ничего не сделал… потому что понятия об этом не имел! Пылающие владения, разве это справедливо?

– Следовательно, – продолжил Калкан, – когда я заберу твою жизнь в последний раз, ты вернёшься таким же, как я. Ты будешь помнить всё. Затем…

Внезапно за его спиной из ниоткуда появилась нога Рилтаны в обитом сталью ботинке, который с силой кузнечного молота врезался в затылок ракшаса.

Калкан издал вопль. Демаскусу наконец удалось оттолкнуть его в сторону.

Чант также спрыгнул в воду и, вцепившись в их противника, попытался оттащить его назад. Взмахнув Вуалью, Демаскус накинул её на горло монстра, словно лассо. Она словно ждала этого момента. Полоса ткани ожила и, вырвавшись из рук своего хозяина, принялась обматываться вокруг шеи Калкана.

Ракшас выпрыгнул из воды, отбросив Демаскуса и Чанта мощным ударом когтистых ног. Демаскус сел. Скрутивший его приступ кашля был столь силён, что перед глазами его заплясали неровные белые полосы. Онемевшими от пребывания в ледяной воде пальцами он зашарил по дну, чтобы отыскать рукоять Экзорцессума.

Свет, – подумал он. Откликнувшись на его зов, белые руны вспыхнули во всём своём великолепии, похожие на рассвет солнца. Калкан съёжился возле стены, когтистыми пальцами отчаянно пытаясь ослабить затягивающуюся всё туже и туже Вуаль.

Идеально! Демаскус бросился к ракшасу, но Рилтана опередила его. Словно возникнув из ниоткуда, она нанесла несколько стремительных ударов клинком. Руки и грудь Калкана расчертили алые линии.

Оставив попытки избавиться от обхватывающей горло удавки, Калкан по-кошачьему плавным движением схватил воровку. Он подтащил Рилтану к себе, и та закричала – скорее от ярости, чем от страха. Внезапно пасть ракшаса широко распахнулась, и он с исступлением глубоко вонзил зубы ей в шею.

– Нет! – заорал Демаскус. Тело Рилтаны судорожно дёрнулось, а затем обмякло.

Ухмыльнувшись окровавленным ртом, Калкан отпустил её. Воровка упала на землю. Демаскус бросился вперёд. Но, прежде чем он успел добраться до них, ноги Калкана подогнулись. Одной рукой он рефлекторно потянулся к Вуали, продолжавшей сжиматься вокруг его шеи, но было уже слишком поздно. Полоса магической ткани настолько туго стянула его горло, что казалось удивительным, как его голова ещё не упала с плеч.

Словно эльфийское воители-самоубийцы, чьи вопли разносятся по всему Харроу, посвящая их гибель духовному древу Куивану, Калкан умышленно позволил Вуали убить себя, чтобы добраться до Рилтаны.

Но нет, осознал Демаскус. Это вовсе не являлось жертвой. Глядя, как гаснет свет в глазах ракшаса, он осознал, в чём состояла принципиальная разница.

Неважно, сколько раз Калкан оказывался убит – умереть он не мог.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

Эйрспур

Год Нестареющего (1479 ЛД)

Благодаря последнему оставшемуся у Чанта исцеляющему зелью ужасная рана на шее Рилтаны частично закрылась и дыхание воровки выровнялось, хотя она по-прежнему оставалась без сознания. Демаскус облегчённо закрыл глаза. Судя по всему, самое худшее уже позади. Если бы она погибла, этот грех он никогда бы не смог искупить.

– Ей понадобится нечто большее, чтобы прийти в себя, – произнёс Чант. – Без жреческой магии или медицинской помощи здесь не обойтись.

Демаскус потёр между пальцами символ Огмы.

– У моих бывших воплощений имелись дюжины подобных амулетов, полученных в качестве оплаты за мои услуги, – задумчиво произнёс он. – Готов поспорить, что какой-то из них смог бы в мгновение ока поставить её на ноги.

– Но все они хранятся в некоем реликвариуме вместе с, как ты зовёшь это, Спиралью Иоун? В которой твои?...

– Верно, в ней заключена огромная часть воспоминаний, которые я счёл достаточно важными, чтобы сохранить навсегда. Судя по всему, этот украшенный черепами ларец, дар от моего прошлого «я», когда-нибудь снова возникнет из ниоткуда, – тем не менее, учитывая видение, показанное ему амулетом Огмы, он понятия не имел, почему этого до сих пор не произошло.

– Когда же?

– На этот раз он припозднился, – был вынужден признать Демаскус.

– Понятия не имею, можно ли применять такие термины к магическим предметам, способным путешествовать во времени, – произнёс Чант.

– Да. Я тоже.

В сотый раз Демаскус взглянул на груду серого пепла – всё, что осталось от Калкана. Тело ракшаса словно опало само в себя, за пару мгновений превратившись в пыль, как будто вес многих тысяч лет обрушился на него в один миг. Его капюшон и необычный диск исчезли в стремительной вспышке голубого света.

Должно быть, эти вещи также отправились в некую тайную усыпальницу, подобную его собственной…

Задохнувшись, Рилтана распахнула глаза.

– Ракшас! – просипела он тонким голосом.

– Расслабься, – произнёс Чант. – Он мёртв. Ты ранена, но всё будет в порядке, если побережёшь силы.

Рилтана попыталась сказать ещё что-то, но с её губ сорвался лишь тихий хрип. Подняв трясущуюся руку, она слабо щёлкнула пальцами, и в них возникло исцеляющее зелье.

– Вот ловкачка! – со смехом произнёс Чант. На губах Рилтаны возникла слабая улыбка. Демаскус снял крышку с флакона, и она прильнула к нему.

Её посеревшая бледная кожа вновь обрела здоровый серебристый оттенок, и она села. Её всё ещё мучала слабость, а на горле виднелся неровный, наполовину заживший шрам, но Демаскус решил, что опасность определённо миновала. Она и правда крепче любых гвоздей, – подумал он.

– Итак, Демаскус, действительно ли всё это было частью плана твоего прошлого воплощения? – спросила Рилтана. Её голос также заметно окреп.

– Не думаю, – ответил он. – Единственная причина, по которой Калкан не убил меня, это то… то, что вы с Чантом сражались на моей стороне. И амулет Огмы, который даровал мне обрывок воспоминания, указавший верный путь. Мне так жаль, что ты пострадала. Я…

Рилтана слегка ударила его по плечу.

– Хватит. Я знала, на что иду. И, как видишь, все мы живы, а ракшас – нет.

– Что он имел в виду, – внезапно спросил Чант, – когда сказал, что ты вернёшься таким же, как он?

Демаскус издал долгий вдох. Во рту у него пересохло, а на ладонях выступил липкий холодный пот. Он задумался над тем, не стоит ли прикинуться, будто не имеет об этом никакого понятия, но в конце-концов решился сказать неприглядную правду.

– Чтобы исполнить свой последний контракт, я должен был убедить предавших веру в Огму сектантов в том, что я нахожусь на их стороне. Мне пришлось сделать то единственное, что могло завоевать их безоговорочное доверие. Я… – он покачал головой. – Возможно, я пересёк черту.

– И что же это значит? – не сдавался Чант.

– Если я не смогу найти способ искупить свой проступок, то есть шанс, что в своём следующем воплощении я окажусь в том же ужасающем обличье, что и Калкан, – произнёс Демаскус будничным тоном.

Рилтана прижала руку ко рту. Её глаза сузились.

– Но Калкан – лжец и чудовище! Всё, что он говорил – это неправда! – воскликнул Чант. – Разве не так?

– Так, но…

– Никаких «но», – с этими словами ростовщик хлопнул его по спине. – Мы встретились всего лишь несколько дней назад, но у меня такое чувство, будто я хорошо тебя знаю. Да, я почувствовал себя не в своей тарелке, когда ты воспользовался могуществом тени. Но совершенно очевидно, что свет, который ты также способен призывать, является ей противовесом – я же видел сияние, исходящее от твоего меча. Мне почти ничего не известно о дэвах или падших ангелах, но я искренне сомневаюсь в том, что твоей душе угрожает опасность оказаться за гранью искупления.

Рилтана утвердительно кивнула.

– Что, если во время моей работы в роли божественного палача мне приходилось делать множество подобных выборов? Может быть, я всегда ходил по краю, – на миг Демаскусу показалось, что это имеет какое-то отношение к той женщине, которая появилась здесь, когда он взял Экзорцессум…

– Моча пиявки! – выругалась воровка. – Да у тебя талант создавать сложности на пустом месте.

– Я… – Демаскус рассмеялся. – Наверное, так и есть.

На следующий день они встретились с Аратейн. Это произошло не в той беседке, куда она приглашала их в первый раз. Они присоединились к ней и её людям в подземных тоннелях, находящихся под развалинами Материнского Дома. Во главе группы элитных миротворцев и не имевших отношения к деструктивному культу Ропота членов кабала королева решила самолично осмотреть уцелевшие помещения.

За день до этого они отослали ей извещение с описанием того, что находилось под руинами. Они поведали, как у них получилось положить конец культу Старейшего Стихийного Ока и уничтожить стоящего за ним демона, который использовал тело Лехерен в качестве своего сосуда. В своём докладе они не забыли упомянуть и о том, что большинство из тех, кто присоединился к культу, оказались завлечены в него обманом и, следовательно, у них был шанс искупить свою вину.

Когда Демаскус увидел королеву, стоящую у самого края кишащей насекомыми ямы, его рот невольно распахнулся.

На сей раз она предпочла облачиться не в роскошное платье, как во время их первой встречи, а в крепкую кожаную броню, которой, судя по отметинам, уже не раз доводилось бывать в бою. Лишь тонкий серебряный обруч, украшающий её лоб, свидетельствовал о её высоком статусе. За спиной Аратейн развевался плащ, казавшийся живым из-за множества наложенных на него защитных чар. На сгибе её локтя покоилось кристаллическое копьё. Та непринуждённость, с которой она его держала, говорила о том, что она умеет с ним обращаться.

И снова-здорово, – подумал Демаскус, не в силах оторвать от неё взгляда.

Он сказал себе, что её статус правительницы страны возносит её на недосягаемую высоту. Что, скорее всего, она уже обручена с каким-нибудь иноземным королём или принцем. Но он решил, что его изначальное ангельское «я», личность которого была давным-давно утеряна за чередой множества перерождений, наверняка сочло бы её как минимум равной себе.

Когда они зашли в пещеру, королева объясняла одному из миротворцев, что ему следует в последний раз хорошенько зачистить все клетки. При их появлении она не стала прерывать разговор. Увидев его реакцию, она вскинула брови, и внезапно его сердце бешено заколотилось о рёбра. Несмотря на это, ему всё же удалось изобразить на лице искреннюю улыбку.

Когда королева закончила давать указания своему подчинённому, то повернулась к ним и улыбнулась.

– Благодарю за то, что решили присоединиться ко мне. Мне проще разобраться с данной проблемой самолично, нежели вовлекать в это дело четырёх сенешалей. В особенности учитывая то, что я могу положиться на вашу помощь. Вы положили конец тому, что угрожало моей власти и безопасности всех жителей Эйрспура. Я в огромном долгу перед всеми вами.

Чант склонился в поклоне. Рилтана и Карменере последовали его примеру. Демаскус прочистил горло.

– Мы рады сделать для вас всё, что в наших силах, Ваше Величество.

Так мимолётно, что это вполне могло показаться игрой его воображения, Аратейн подмигнула ему. Демаскусу потребовалось несколько мгновений для того, чтобы прийти в себя. Действительно ли он видел то, что видел?..

– Как только мы здесь закончим, – продолжила королева, – я собираюсь пожертвовать немалую сумму на восстановление Материнского Дома. Я уже начала распространять слухи, что кабал Огненного Шторма стал целью атаки враждебной Аканулу силы, и лишь жертва тех, кто носит алое, защитила дженази Эйрспура от огромной угрозы.

– Что, с определённой точки зрения, является правдой, – отметил Чант.

Аратейн едва заметно кивнула.

– Чтобы править, королева должна уметь смотреть на ситуацию с разных сторон. Несмотря на все свои недостатки, кабал является тем оружием в моё арсенале, с которым мне не хотелось бы расставаться. Ситуация на границах остаётся сложной, над морем Упавших Звёзд всё чаще и чаще замечают город аболетов Ксифу. Из Чессенты и Тимантера поступают тревожащие новости. Но я не стану утомлять вас перечислением подробностей, по крайней мере, не сегодня.

– Но, Ваше Величество, подробности – это же так захватывающе! – воскликнул Чант.

– Не сомневаюсь. В любом случае, на данный момент эта конкретная опасность жителям Эйрспура уже не грозит. Полагаю, что я задолжала вам награду. И кто знает – возможно, когда-нибудь Аканулу и мне снова потребуется ваша помощь.

– Только прикажите, – произнёс Демаскус. Эти слова вырвались из его рта сами собой, без участия сознания, но он о них ничуть не пожалел.

– Тогда… мой первый вопрос: что нам делать с этим? – наконечником копья Аратейн указала на яму. – Мои миротворцы сказали мне, что жуки образуют нечто вроде коллективной сущности роя.

– Они правы, – произнесла Рилтана. – Повелевающий кошмарами демон говорил, что эти насекомые являются его «собратом». Он называл его Бичом. Этот личинколюб скармливал… – содрогнувшись, она на мгновение закрыла глаза, а затем продолжила. – Он думал, что жертвы помогут пробудить его. Не знаю, что он имел в виду. Уверена, ничего хорошего.

Карменере положила руку на плечо воровки.

– Итак, уничтожим их, прежде чем эта тварь обретёт разум? – спросила королева.

Демаскус кивнул.

– Нам следовало заняться этим раньше. Повезло, что его собрат ещё не успел пробудиться, – он не стал упоминать, что причиной задержки стала погоня за Калканом.

– Эй! – воскликнула Рилтана. – Я знаю, где раздобыть несколько бочонков с маслом для ламп. Вон там, – она указала на бойницы в стене, сквозь которые культисты наблюдали за пещерой.

Не тратя больше времени на пустые разговоры, они принялись таскать из комнаты охраны бочонки, пока их не набралось десять штук. Аратейн приняла в этом самое деятельное участие, словно перекатывать ёмкости с легковоспламеняемой жидкостью являлось для неё самым обыденным делом. Затем они расположились по периметру ямы – Демаскус, Чант, Карменере, Рилтана и несколько членов кабала и миротворцев, которых королева выбрала лично. Все держали дымящиеся факелы, с которых капала свежая смола.

– По моему сигналу! – вскричала Аратейн. – Огонь!

Десять бочонков одновременно упали вниз, и встревоженные насекомые взвились над ними гудящим облаком. За бочонками последовали факелы. Из ямы вырвался столб дыма и пламени, и все, кто стоял достаточно близко, были вынуждены отступить на несколько шагов, чтобы спастись от невыносимого жара и царапающей глотку кислотной вони.

И после этого им оставалось лишь наблюдать за плодами своих действий.

Демаскус уставился в огонь, словно эти языки пламени поднимались из жаровни предсказателя. От сгорающих панцирей насекомых исходили чёрные клубы дыма. Он бы уже давно заполнил пещеру, если бы не усилия двух воздушных миротворцев-дженази, которые с помощью своих способностей сформировали из него неровную колонну и направили к поверхности.

Нескольким серым молям удалось выбраться из огненного ада прежде, чем пламя успело разгореться в полную силу. Они принялись ползать по полу, содрогаясь в тщетных попытках взмыть в воздух. Демаскус мимолётно подумал о том, не стоит ли раздавить их, но было очевидно, что моли бьются в предсмертной агонии. Бич умирал. Насекомые в яме пожрали столько невинных жертв, а теперь огонь пожирал их самих.

Бич почти пожрал и меня, – подумал он. – Или… не мог же Калкан знать о том, что мне удастся справиться с Ропотом и спастись из ямы? Неужели всё это являлось частью его безумного плана? И перед кем, во имя всех владык света, он отчитывался? Зачем ему нужно, чтобы я принял свою тёмную сторону и превратился в ракшаса? Неужели моя память таит злодеяния, которые…

Демаскус стиснул зубы. Нет. Хватит гадать. Пусть Калкан и манипулировал им, словно марионеткой, этот опыт многому научил его. Отныне ему известно об этой угрозе. Прежний сценарий более не повторится. Он этого не допустит.

Я ведь едва не погиб, – подумал он. – И, что ещё хуже, едва не погибли те, кого я стал считать друзьями. Он посмотрел на освещённые отблесками оранжевого пламени лица своих спутников, а затем перевёл взгляд на Аратейн.

Если я умру, то снова всё забуду. Но вне зависимости от того, произойдёт это или нет, одно я знаю точно – Калкан вернётся. И он не забудет ничего. Охота возобновится.

Демаскус осознал, что сейчас настал тот миг, когда решается его судьба. Возможно, Калкан, как и он, возродится через четыре года, а, возможно, всего через четыре месяца. В любом случае, ему нужно быть к этому готовым.