Текст книги "Чума заклинаний (ЛП)"

Автор книги: Брюс Корделл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 18 страниц)

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Одиннадцать лет после Волшебной Чумы

Год Тайны (1396 ЛД)

Новый Саршелл, Импильтур

Худой мужчина с рябым лицом быстрыми и точными движениями писал мелом на плоской поверхности серой доски. С каждой новой чертой меловой запах в набитом помещении становился всё сильнее.

Леди Ануше Мархана скрежет мела казался невыносимым. Она отвела взгляд от урока, который записывал её учитель, чтобы посмотреть в окно. Как же ей хотелось оказаться снаружи. Она ненавидела уроки. Ей больше хотелось быть внизу, в доках, наблюдая за прибывающими кораблями, наблюдая, как мужчины разгружают добычу из других стран и земель.

Ещё хуже, что сегодня она планировала посетить званый вечер в особняке Маривокс. Ануша купила новое платье, новые туфли, заставила слуг сделать ей новую причёску, отправила ответ, подтверждающий её присутствие – и всё это лишь затем, чтобы сводный брат разбил все её надежды. Берун сказал, что Маривокс принадлежат к низшему сословию, и ей не подобает с ними общаться. Чепуха! На самом деле...

– Леди Мархана, – пронзительный голос наставника вернул внимание Ануши обратно к доске.

– Да? – спросила она, как будто следила за уроком всё это время.

Мужчина окинул её уничижительным взглядом и спросил:

– Лорд Мархана платит мне за ваше обучение. Вы готовы впустую тратить его с трудом заработанное золото?

Сначала Ануша просто хотела пожать плечами. Её сводный брат, лорд Берун Мархана, заботился только о внешних приличиях. Его беспокоила только видимость,а сущность – исключительно тогда, когда прибавляла что-то образу придворной аристократии. Берун хотел завоевать себе прочную позицию среди новой знати измученного Импильтура. В попытке получить место в зарождающемся Великом Совете, сформированным после гибели королевской семьи, Берун требовал, чтобы его семья казалась получившей подобающее образование.

Несмотря на свои мысли, Ануша сдержала инстинктивный жест пренебрежения. В этом месяце ей исполнилось двадцать, и даже без недавних уроков поведения в высшем обществе она знала, что пожатие плечами могло показаться ребячеством. Вместо этого она просто посмотрела в глаза наставнику, пытаясь казаться заинтересованной.

Тот вздохнул, покачал головой и вернулся к тому, что писал на доске.

– Что здесь написано?

– Я стар, дряхл и наделал в своей жизни такую кучу проклятых страшных ошибок, что в ней могли бы утонуть несколько империй.

– Неплохая дикция, – заметил учитель. – Кто и когда это сказал?

– Эльминстер из Долины Теней, разумеется, – ответила Ануша. Она понятия не имела, так ли это, но фраза была похожа на старого мудреца. Это была всего лишь очередная цитата среди сотен других его цитат. Кому какое дело, в котором году Эльминстер это сказал?

После Волшебной Чумы старый мудрец пропал из поля зрения. Он пострадал, как и все остальные – ходили слухи, что старик даже лишился своих сил. Она слышала от докера, который слышал это от кормирского купца, который слышал от мулхорандского беженца, что Эльминстера видела блуждавшим по равнинам Пурпурной Пыли, лысого и усеянного волшебными шрамами, такими странными, что...

– Хорошо, – сказал учитель. Он использовал эту цитату как вступление для перехода к очередному историческому факту о Фаэруне, истории о том, как объединение Тетира Имфрасом Великим стало возможным благодаря чёрной стреле. Триста лет назад!

Уроки истории давались ей с трудом. История была такой сухой и... бессмысленной! Всё, что случилось до синего огня, не имело ничего общего с нынешним положением дел. Когда Пряжа разрушилась, Ануше было всего десять или одиннадцать. Волшебная Чума пришла в Саршелл в первые несколько дней и ушла без особых происшествий.

Она помнила одно особенно мрачное описание этого события из доклада, ходившего в кругах морских купцов. Когда Берун покинул свой кабинет, она проскользнула внутрь и переписала этот доклад себе. Она помнила его практически наизусть: «Магия сошла с ума, и мир содрогнулся. Магия, земля и даже плоть пылают под покровом лазурного пламени, что танцует в небесах днём и ночью. Сложнее всего приходится магам, утратившим свою магию, свой рассудок, а иногда – и свою душу. Синий огонь меняет всё, к чему прикасается. Целые деревни исчезли с лица земли целиком, кроме нескольких бывших обитателей, обратившихся в чудовищ. Это какая-то волшебная чума, которую боятся подхватить даже боги!»

После того, как Ануша это прочла, ей целый месяц снились дурные сны. Кошмары, в которых синий огонь сжирал её плоть, оставляя на месте тела лишь бесплотный призрак. Кошмары, которые снова недавно стали её тревожить.

В Импильтуре с небес не обрушились бедствия. Но иногда спятившие беженцы рассказывали о зверствах на востоке и юге, а береговая линия продолжала понижаться. Хуже всего, заклинатели позабывали свои заклинания. Наконец местные власти окончательно убедились, что произошло нечто очень плохое.

Для города, зависящего от многочисленных доков и пристаней, способствующих его морской торговле, обмеление моря Павших Звёзд и так казалось достаточным бедствием. Но Ануша была слишком юна, чтобы воспринимать медленное снижение уровня воды как нечто такое, что может погубить город. А ещё она не видела, как сходит с ума магия. Состояние её семьи, заработанное на морской торговле, защитило её от зрелища волшебников, сжигавших себя на улице заживо, пытаясь приспособиться к новому волшебному укладу. Зато девушке приходилось слышать многочисленные жуткие истории об этом.

В тот период её сводный брат и узнал о своём наследстве. Перевозки Мархана целиком принадлежали ему. В тот же день Ануша узнала, что её отец и мать погибли вместе на своём торговом флагмане вместе со всеми матросами в Сембии. Что-то связанное с шадовар.

Но ей не хотелось об этом вспоминать. Для Ануши Волшебная Чума была лишь ещё одним прошедшим событием, ничем не хуже её личной истории печальных воспоминаний. Год Синего Пламени лучше было отправить в скучные исторические тома, перечислявшие, кто, когда и что сказал.

– ...и поэтому Фаэрун расколот, – продолжал учитель, не обратив внимания, что Ануша снова отвлеклась. – Сообщение и торговля остаются редкими, и положение дел может ухудшиться ещё сильнее, прежде чем всё придёт в норму. Целые народы исчезли, чтобы никогда не вернуться...

Вздох Ануши был слишком громким, и учитель его услышал. Он положил мел на кромку доски, обернулся и сверкнул натянутой улыбкой. Он сказал:

– Очевидно, леди переутомилась. Час поздний. Я вернусь завтра и мы продолжим там, где закончили. Пожалуйста, прочтите манускрипт династии Хелтарн. Завтра я проверю ваши знания о королевской семье Импильтура.

– Я могу ответить и так, не читая манускрипт, – сказала Ануша. – Династия Хелтарн погибла, и её преёмником стал Великий Совет. Так говорит Берун.

Натянутая улыбка учителя погасла. Неожиданно он показался уставшим. Он сказал:

– Возможно. Может быть, и так, и король никогда не вернётся.

Не проронив больше ни слова, худой, ряболицый мужчина вышел из комнаты Ануши, оставив дверь открытой нараспашку.

Ануша нахмурилась. Она сказала что-то безвкусное? Может быть, у учителя были личные связи с мёртвым королём и его семьёй? Или он просто был лоялистом, которому некому было подчиняться? Берун говорил, что таких вокруг полно – они мешают новым планам Великого Совета.

Девушка отбросила тревожные мысли и встала из-за стола. Её охватила вялость. Учитель предложил ей поспать, а она так устала. Девушку преследовали дурные сны о бесконечном холодном синем пламени, наполняя душу ужасом. Не зная, как ещё справиться с тревожными образами, она старалась меньше спать.

Она вошла в спальню. Её холсты едва не вытеснили комод, прикроватную тумбочку и большую постель. Синие и розовые простыни казались такими мягкими, такими манящими. Она проковыляла вперёд, зная, что сон наконец победит её страх. Она надеялась, что сегодня ночью обойдётся без сновидений. Так или иначе, продолжать бодрствовать она не могла.

Ануша открыла глаза. Ей опять снится сон? Она ничего не помнила с тех пор, как упала на кровать. Кровать была рядом. На кровати лежала девушка, по-прежнему объятая тёмными оковами сна.

Этой спящей девушкой была она. Её длинные юбки, скомканная блузка и длинные сапоги лежали грудой на полу.

Секундой спустя недоумение сменилось пониманием. Она спит! Она поймана в крохотной истории, созданной её мозгом, но при этом необычайно чётко осознаёт происходящее. Она спит и знает об этом!

Девушка напряглась, но ужас, который она смутно помнила по предыдущим ночам, отсутствовал. Всё было спокойным и тихим. Она слышала, что если научиться замечать себя пойманным в сети сна, то можно приобрести власть над сновидением. Вместо того, чтобы быть узником мгновения, как это обычно случалось во снах, ты мог быть словно посетителем театра. Наблюдать за пьесой, которая пишется на ходу.

Эта мысль ей понравилась. «Буду плыть по течению, пока это продолжается», – сказала себе Ануша. «Что сможет воплотить мой разум?»

Она улыбнулась, когда поняла, что думает о разуме отдельно от себя – наставник сказал бы ей, что это иллюзия. Но тот факт, что она смотрит на своё спящее, медленно дышащее тело, свидетельствовал об обратном. Нет, подождите – это ведь сон, напомнила она себе.

Ануша покинула свою комнату, свои покои, и верхний этаж особняка. Парадная была пуста, не считая нескольких слуг, протиравших реликвии, которые Берун расставил по залу, как будто настоящий аристократ. Над камином висел тонкий длинный меч, клинок которого был украшен гербом Мархана. По словам очевидцев, отец Ануши в юности был умелым мечником.

Слуги в зале её не видели. Они не реагировали на её присутствие. Да и с чего бы? Это был её сон – её мир! Подчиняясь мимолётному импульсу, девушка проплыла прямо сквозь парадную дверь, как будто это был просто дым. Мгновение тьмы и дезориентации – и она прошла насквозь.

Смеясь, она сбежала вниз по широким парадным ступеням. Ануша прошла через толстые железные ворота, отделявшие особняк от улицы, и почувствовала лишь слабое сопротивление.

– Как чудесно! – воскликнула она. Прохожий вздрогнул и резко осмотрелся вокруг. Ануша поближе присмотрелась к мужчине в безвкусном дорогом костюме, но его взгляд скользнул мимо девушки. Она прикрыла рот ладошкой, заглушая смех. Звуки, похожие на придушенный ветерок, всё равно вырывались на волю. Глаза мужчины широко распахнулись, и он поспешил прочь, преследуемый смехом, который больше не могла сдержать Ануша.

Она отправилась вниз по улице вприпрыжку. Прежде чем она проснётся, нужно успеть изучить все интересные возможности этого сна!

Сначала она посетит доки. Ануша любила высокие корабли и красивых моряков с рассказами о далёких краях. Только представьте себе эти увенчанные парусами высокие силуэты в ночи! Она, невидима, бежала по улице прямо к кварталу доков. Несмотря на участие семьи Мархана в морских перевозках, особняк они держали подальше от пристани. Так что ей пришлось преодолеть немалое расстояние – больше мили. Девушка не возражала – это был её сон, и она решила просто не чувствовать усталости.

Приблизившись к первой верфи, она испытала странное напряжение и невольно охнула. Чувство было похоже на неожиданный рывок невидимой верёвки. Она замедлила шаг, но продолжала двигаться вперёд. Рывок повторился...

Ануша открыла глаза в своей постели. Шафрановые занавески, трепетавшие вокруг столбиков её кровати, мерцали в сиянии единственной свечи на комоде.

– Оох! – простонала она, осознав, что проснулась и её восхитительный сон пропал.

Если не будет много думать, то может быть, она сумеет вспомнить его. Иногда можно вернуться в хороший сон, если не забивать голову мыслями. И она по-прежнему так устала от долгих ночей почти без отдыха...

Она повернулась на бок, снова закрыла глаза и попыталась вспомнить свой сон.

Она гуляла, осознавая себя во сне, расхаживая, где захочет, никто не ставил ей препон и ограничений, другие обитатели сна даже не видели её...

Ануша снова оказалась у своего, очевидно заснувшего, тела. Она торжествующе хлопнула в ладоши. Она вернулась в сон!

На этот раз она будет избегать доков. Попробует другое место.

Как насчёт... званого вечера Маривоксов! Если она не смогла посетить его в реальности, то сможет увидеть хотя бы во сне.

Она вышла из особняка Мархана, незримая, как и раньше, и побежала по улице.

Прошёл, должно быть, целый час блужданий, прежде чем девушка вынуждена была признать, что на самом деле не знает, где найти дом Маривоксов. Она ожидала, что просто туда попадёт, как это обычно случалось во снах.

Но ожидания не оправдались. Её окружали всё более и более подозрительные витрины, разделённые всё большими и большими отрезками абсолютно пустых и обветшалых зданий – жертв переселения, последовавшего за переноской верфи.

Ануша нахмурилась. Она потерялась? Разве она – не автор собственных сновидческих фантазий? Может быть, пора наконец просыпаться. Ей не нравилось направление, в котором двигался сон.

Потом она увидела Яфета.

Ануша невольно охнула. Яфет шёл по тёмным улицам, закутавшись в чёрный плащ, как в вороньи крылья, шагая решительно, как будто по крайней мере знал, куда направляется.

Яфет был одним из агентов Беруна. Ануша видела его в особняке и иногда даже перекидывалась с ним словечком-другим. Его волосы, как и глаза, были черными – цвета колодца, в котором отражается ночное небо. Последний раз, когда он её поприветствовал, несколькими днями ранее, её щеки покраснели, руки стали слишком горячими, и она не смогла произнести ничего разборчивого.

Она последовала за фигурой в плаще, задумавшись, куда же он идёт. Квартал был не из лучших. Неужели у него водятся здесь знакомые? Ей не хотелось думать, что ему не в новинку такая вонючая и дряхлая жизнь.

Яфет прошёл ещё один квартал, остановившись под вывеской с рогом единорога.

В единственном стеклянном окне виднелась диковинная витрина. Ануша придвинулась ближе и увидела сморщенную голову, груды свечей, обёрнутых в цветную бумагу, игральные карты с изображением драконов, курильные принадлежности, затейливо разукрашенные кубки и кружки, и другие диковинки, которых она не знала.

Яфет вошёл. Она последовала за ним, пройдя сквозь закрывающуюся дверь, как будто через туман. Внутри она увидела пожилого дварфа, курившего трубку с затейливой резьбой.

Дварф увидел Яфета и завёл обычную волынку мелких торговцев.

– Есть трофеи? Я дам хорошую цену. Нет? Значит, ты ищешь подарок? Или что-нибудь для себя. Вещицу на память! Осмотрись вокруг: ни у кого нет такого ассортимента. Не пугайся беспорядка! Кто знает, какие сокровища ты найдешь в тёмных уголках? Те, кто готов потратить немного времени, находят истинные бриллианты.

Яфет поднял руку, чтобы заставить дварфа замолчать, и спросил:

– У тебя есть пыльца путешественников?

Изумлённый вздох дварфа заглушил собственный возглас Ануши. Дварф бросил взгляд на дверь. Оглядев пустую лавку, владелец медленно кивнул.

– Может быть, найдётся щепотка-другая, – сказал он. – Влетит тебе в копеечку. В последнее время поставки были редкими.

– Да, да, не сомневаюсь. Даю тридцать золотых прямо сейчас. Что скажешь?

Дварф прищурился.

– Откуда мне знать, что тебе можно верить? – спросил он.

– Я сама искренность. Ну давай – у меня в кармане золото. У тебя в закромах пыль. Ударим по рукам.

Когда странный обмен завершился, Яфет сунул небольшую тусклую жестянку в складки плаща. Когда он покинул магазин, Ануша направилась следом.

Но девушка была в полном смятении. Пыльца путешественников! Неужели Яфет идёт багровым путём?

Она не заметила никаких явных признаков – дрожащих рук, нечёткой речи, и самого верного знака – глаз цвета крови. Ануша слышала, что этот порошок появился всего несколько лет назад, но его уже запретили в большинстве цивилизованных мест. Все, кто употреблял его, рано или поздно умирали – причём скорее рано. Багровый путь неизбежно приводил к последнему кровавому закату.

Однако Яфет был адептом – одним из новой породы, научившейся призывать магию в отсутствие Пряжи. Она слышала, как Берун называет Яфета колдуном. Может быть, он способен маскировать воздействие наркотика или отдалять неизбежную расплату.

Её детская влюблённость в Яфета остыла. Если он идёт багровым путём, значит, он не человек чести.

Так или иначе, Яфет привёл её обратно в особняк Мархана. Как удобно; ещё одно напоминание, что она спит. А это означало, что Яфет на самом деле не путешественник – она просто выдумала всё это! Мысли девушки были более связными, более чёткими, чем в любом сне, и она постоянно забывала, что видит сейчас чистый вымысел.

Яфет миновал главные врата при помощи собственного ключа. Он пересёк двор, направляясь к южному крылу дома, где Берун вёл свои торговые дела. В главном кабинете призывно светилась лампа.

Яфет вошёл, а Ануша следовала за ним, как тень.

За столом, заваленном грудами пергамента, чернильницами и небольшими инструментами, полезными при планировании морских маршрутов, сидел в своём белом кожаном кресле Берун, сводный брат девушки.

Берун удивился, когда у края его стола неожиданно возник человек в плаще.

– Яфет! Ты быстро! Я отправил курьера на закате.

Колдун наклонил голову.

– Ты же знаешь, у меня есть глаза повсюду. Если бы ты просто поместил мой знак у себя на двери, как я просил, я бы пришёл даже раньше.

Берун покачал головой, как будто с отвращением, но сказал:

– Главное, что ты здесь. У меня назревает кое-что особенное. Что-то очень важное для Мархана. В качестве посредника мне нужен самый способный и доверенный агент.

– Твои похвалы вскружили мне голову, – ответил Яфет тоном, который указывал на прямо противоположное. Ануша была знакома с вербальными приёмами Беруна – сначала лесть, потом приказания. Берун мог очаровать даже нос тролля, когда прилагал к этому усилия. Но он использовал своё обаяние только с теми людьми, на которых не мог воздействовать другим способом.

Колдун сказал:

– Расскажи, что тебе нужно.

– Через два дня ты отплываешь вместе с капитаном Фостером на «Зелёной сирене». Он...

– Нет, – оборвал Беруна собеседник. – Он пират. И у него грязная родословная. Я не хочу иметь с ним ничего общего.

– Твоя родословная тоже не особенно чиста, колдун. Кроме того, ты всё это время и так вёл дела с Фостером.

– Неверно.

– Не заблуждайся, – ухмыльнулся Берун. – Откуда, по-твоему, берётся всё кормирское золото, которым я тебе плачу? От Фостера.

– Твои дела с пиратами – не моя забота.

Лорд Мархана фыркнул.

– Я плачу больше всех, ты сам об этом сказал. Золотые монеты, чистые и без примесей. А тебе нужно как можно больше золота, не так ли? Иначе багровый путь швырнёт тебя прямиком к своему концу.

Яфет резко взглянул на торгового магната, но не стал его поправлять.

– Так что, поплывёшь с Тостером? Ты нужен мне на борту, чтобы ежедневно сообщать о его деятельности. Он, похоже, нашёл какую-то золотую жилу. Может быть, это тот самый перелом, который так нужен Марахана. Фостер говорит, что его договор с созданием моря принесёт фантастические дивиденды. Может быть, не только золото: влияние. Власть. Ты нужен мне на месте в качестве доверенного лица.

– ...Я обдумаю твоё предложение.

Любой намёк на радушие покинул глаза Беруна. Он рявкнул:

– Только не задерживайся с размышлениями, иначе я сломаю камень твоего договора! Тогда, как бы далеко ты ни ушёл по багровой дороге, тебя настигнет гнев твоего Владыки Летучих Мышей.

Разговор между сводным братом и Яфетом заставил Анушу разволноваться. От напряжения за глазами расцвела головная боль. Когда Берун с жестоким лицом произнёс свою странную, непостижимую угрозу, Ануша невольно отступила на шаг – прямиком в искусно набитое чучело скопы, установленное на тонкой жерди.

Чучело с грохотом упало. Яфет и Берун встрепенулись. Глаза колдуна сфокусировались на точке позади неё, но всё равно расширились.

– Фантазм! – воскликнул он.

Яфет видел её! Лорд Мархана выглянул из-за плеча колдуна, но его взгляд тоже устремился за неё, на стену. Берун закричал:

– Убийца! Посланник враждебного дома – развей его, Яфет!

Ануша оглянулась, чтобы посмотреть, что же увидели Берун и Яфет. Неужели у неё за спиной убийца?

Они смотрели в зеркало в серебряной раме, которое Берун приобрёл у калимшанского купца. В стеклянной поверхности зеркала отражалась безликая тень. Девушка сразу же поняла, что это отражение её сновидческой формы! Она подняла руку – и отражение повторило её жест. Она увидела, что пальцы, рука, всё её тело было похоже на тень, очерченную эфирным белым и синим огнём.

Яфет поднял руки ладонями к Ануше. Его плащ взметнулся сам по себе, обнажая абсолютный мрак пустоты в своих складках. И из этого мрака вперёд устремился рой чёрных мошек.

Ануша отдёрнулась, мысленно приказывая себе: «Проснись! Проснись! Про...»

Её глаза открылись. В свете прикроватной свечи было видно, что она лежит, изогнувшись на простынях. В своей спальне. Её взгляд окинул спокойную, тихую поверхность стен, потолка, мебели в её покоях. Она подняла руку – и увидела, что та выглядит как обычно. Сон завершился.

– Что за кошмар! – воскликнула девушка, садясь на кровати. Интересно, сколько она проспала? Снаружи по-прежнему было темно.

Поднявшись, она накинула ночную сорочку. Она плотно завязала пояс вокруг талии, прежде чем выйти из спальни в тёмный коридор. Вода. Ей нужна была вода. Головная боль из сна преследовала её и наяву.

Она прошла на верхний этаж, потом вниз по вьющейся лестнице в парадный зал. Собираясь пересечь тёмный коридор, который вёл на кухню, Ануша заметила мерцание за окном. Она подошла к стеклу и увидела, что в южном крыле особняка светятся окна.

В мерцании ярких ламп виднелись два мужчины.

Ануша немедленно узнала их. Её сводный брат, Берун, и колдун Яфет спорили в кабинете Беруна.

У неё в животе как будто затрепетали крохотные крылья. Чувство сопровождалось сильным подозрением. Неужели?

Холодок пополз по спине, сопровождаемый дрожью, как от головокружения.

Её сон оказался правдой.