Текст книги "Демоны в моей Кровати (ЛП)"
Автор книги: Бритт Эндрюс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)
У меня вырвался смешок:
– Не думаю, что он скоро придёт в себя.
Черри кивнула, потом снова повернулась ко мне.
– Так что? Насчёт караоке?
– Я в деле.
Я залезла рукой в лифчик, достала телефон и продиктовала ей свой номер. Через секунду мне пришёл смайлик-вишенка.
Хитро.
Я сохранила контакт.
– Будет весело, – пообещала она, окидывая толпу взглядом. – Ох, бля… слушай, мне надо бежать. Напишу завтра! Прости!
Она метнулась прочь, её крошечное тело исчезло в толпе мгновенно – почти наверняка увидела кого-то, кто ей понравился.
– Ты новенькая? – раздался за спиной глубокий голос.
Я развернулась на автомате, рука потянулась к кроличьим клинкам на бедре.
Передо мной стоял очень высокий мужик, среднее телосложение, но в таких местах многие прячут настоящие возможности.
Да что их сегодня так расплодилось, этих гигантов? И какого хрена с масками – это обязательный дресс-код?
Примерно половина людей тут была в масках. Кто в кожаных, кто в металлических, кто в каких-то жутких, как будто они по дороге зашли на карнавал маньяков.
– Можно и так сказать, – ответила я, глядя обратно на ринг.
У парня под маской видно было только глаза – тёмные, почти чернильные. Маска – чёрная кожа, вся утыканная серебряными шипами и заклёпками. Даже волосы у него были спрятаны под капюшоном.
– Новенькая в городе, и уже успела положить глаз на «Изгнанных»? Впечатляет. Не так-то просто, учитывая, сколько кисок и членов ежедневно им под ноги падает.
– А твой член – один из них? – огрызнулась я, неожиданно почувствовав вспышку собственничества. И не оценила его тон. Ни хрена.
Он рассмеялся – звук был, как будто кто-то варил гравий в бетономешалке. Голос – вообще ненормальный, будто он тридцать лет подряд курил под каменоломней.
– Они бы хотели. Но нет, не мой тип.
Я фыркнула:
– Уверена, они все чьи-то типы.
– Я видел, как ты вошла… и после думал только о тебе, – признался он, шагнув ближе, почти нависнув.
Я тут же отступила.
– Вау, я польщена. Держала твоё внимание целых… что, полтора часа? Удачи, дружок, но, как ты слышал, я на рынке не числюсь.
В его глазах промелькнуло что-то тёмное, хищное, будто под маской сидела настоящая сущность, рвущаяся наружу.
И тут над динамиками раздалось:
– А в шестом ринге у нас новый боец… против самого чемпиона – Роудса!
Я ухмыльнулась масочнику, пока тот злобно сверлил меня взглядом.
– Это мой выход. Бывай. Хорошей ночи.
И я сорвалась с места, ощущая его взгляд на своей спине до последней секунды.
Этот тип был не из той категории «жутковатых, но секси». Он был из тех, которые вызывают у тебя желание спать со светом.
Я подбежала к рингу, но тут меня перехватили – буквально подняли за талию – взбешённые лапы Миши.
– Где, к чёрту, ты была?
– Поставь меня, Миша, – зарычала я, дёргаясь. Слабенькая попытка, но всё же.
– И ты собираешься драться с ним? – Он звучал так, будто впервые видит меня настоящую: дикую, непредсказуемую, неконтролируемую.
– Ага. – Я вытащила телефон из лифчика и сунула ему в лицо. – Подержи. Пока я его жопу выебу, окей?
Это был идеальный момент… чтобы услышать своё имя, прокричанное так, будто началась эвакуация перед землетрясением.
– Кролик, ты что, суицидница?! – орал Талон, прорубаясь ко мне через толпу.
Феликс и Эш были рядом – все трое выглядели так, будто собираются меня отшлёпать, привязать и посадить в угол думать о своём поведении.
– А ты! – рявкнул Эш, указывая пальцем на Роудса, который разминался в ринге. – Из всех возможных соперников?!
– Она сама виновата, не я. Так что отвалите, – прошипел Роудс, бросив в мою сторону такой взгляд, будто готов был застрелить меня из снайперки.
– Я бы предпочёл любого другого оппонента, поверьте.
– Послушай, детка, если уж тебе так приспичило драться, мы можем подобрать кого-то равного тебе, – начал Феликс.
Я вскинула палец перед его лицом.
– Просто. Замолчите. ВСЕ. Сели на жопы и тихо.
Глаза Эшланда сверкнули «ты за это заплатишь, крошка», особенно при свидетелях, но мне было плевать.
Я ненавидела быть слабой. Ненавидела, что когда-то не смогла спасти свою семью. Ненавидела, что память о голосах родителей – тихих, любящих – исчезала, а вот их крики той ночи становились всё громче.
Быть слабой – значит потерять всё. Быть слабой – значит умереть.
А я жила.
И была опасной.
И заслуживала, чтоб это признали.
Все четверо уселись, хотя Миша остался стоять. Наклонился ко мне:
– Я говорил тебе не исчезать, куколка.
Я вздрогнула от его голоса.
– И я уже предвкушаю момент, когда буду заставлять тебя слушаться.
Я нервно сглотнула.
Да, он явно собирался учить меня… своим способом.
– Мы дерёмся или нет? Мне скучно, – донёсся голос Роудса.
Я покрутила шею, наслаждаясь хрустом.
– Погнали, Монокль!
– Перестань так меня называть! У меня даже нет этого мерзкого аксессуара!
Я запрыгнула в ринг.
– Аха. Конечно. Ты вообще видишь без него?
Я знала, что дразнить его – ошибка. Если он дерётся лучше, когда злится, то я сама себе вырываю яму.
Но иногда можно было довести соперника так, что он выпадал из своей игры.
Я только надеялась, что сейчас – именно такой случай.
Глава 17
Я сжал кулаки, пытаясь хоть как-то остыть к хренам. Но был всё равно яростный, как демон, которого держат на цепи.
После того как Палмер раскидала ту бабу, я увидел, что она болтает с Роудсом, – и решил воспользоваться моментом, чтобы провести разведку.
Мне сложно оставаться незамеченным, но то, что я почти не разговариваю, заставляет людей расслабляться в моём присутствии. Думают, что если я молчу – значит, меня нет.
Идиоты.
Я не глухой. И не немой.
Просто не вижу смысла разговаривать с большинством тех тупорылых существ, которые населяют миры.
Мне повезло: неподалёку начали гундеть несколько малолеток из банды Скорпио – обсуждали ребят, которые пару ночей назад выехали куда-то и так и не вернулись.
Я вжал себя в стену, в угол, где освещение ковром ложилось на моё тело, закрывая его тенью.
В таком положении мной никто бы не заинтересовался. Особенно тут, где кругом сраная полуголая толпа…
Мысленно отметил: уведу Палмер отсюда, пока всё не скатилось в очередную массовую оргию.
Что, конечно, случалось всегда. Каждый раз. А может, ей понравится и она останется? Поиграть?
Как только эта мысль мелькнула, я представил чужие взгляды на её теле, пока я трахаю её до забытья – и рык сорвался из груди сам.
Чёрт, какая же она была ахуенно сексуальная сегодня утром, когда я был в ней по самую кость. Так сжимать меня… это надо уметь.
– «Не знаю, они точно что-то мутят. Поставки – не обычный товар.»
Фраза старшекурильщика вытащила меня из удовольствия и вернула в реальность. Я резко посмотрел на говорящего – мальчишка, лет шестнадцать. Типичный новенький: язык работает быстрее мозга.
Я вышел из своей тени, и пацан увидел меня. Глаза – блюдца.
Правильно.
Мне и говорить ничего не надо было. Я просто чуть двинул пальцами по рукоятям ножей на бёдрах.
– Блядь… – прошептал он, белея.
Его дружки тоже чуть не обмочились. Не удивлён. Бывали случаи и хуже.
Я запомнил его лицо. Позже ночью найду – когда начнётся хаос. Он решит, что в толпе в безопасности... и навернётся на меня сам. Я улыбнулся – слишком демонически, чтобы это могло быть человеческим выражением – и пошёл прямо на них. Пацан пискнул, и в последний момент я шагнул в сторону, обойдя его так близко, будто намеревался раздавить.
По их вздохам я понял – они реально думали, что я его убью.
Славно. Иногда всё слишком легко.
Я вернулся к бару – и увидел, что Палмер исчезла. А Роудс, сука, бухал вискарь так, будто это могло нас напоить.
Я подошёл к нему стремительным шагом, осматривая толпу, пытаясь выхватить взглядом мою маленькую куклу.
– Где она? – рявкнул я и ткнул его в рёбра.
– Ай, какого хрена?! – Он посмотрел на меня странным взглядом. – Сумасшедшая ведьма куда-то свалила. Я не нянька, мать твою.
У меня кровь мгновенно закипела.
– Что ты сейчас сказал? – рык сорвался прежде, чем я успел его удержать.
– Она сумасшедшая, Миша. Я ей и раньше не доверял, но она реально поехавшая. Она сегодня дерётся. Ты вообще в курсе?
Я нахмурился.
Роудс усмехнулся зло:
– Ага. И угадай, против кого?
Он залпом допил стакан.
– Только через мой труп! – взревел я так, что народ вокруг подпрыгнул.
– Удачи уговорить её, – пожал он плечами. – Она никого не слушает.
Я навис над ним.
– Ты не выйдешь против неё. Ты её не тронешь.
– Ха. Правила знаешь: если соперник назначен – дерёшься. Я буду драться аккуратно, ладно?
Ударить его хотелось так сильно, что зубы свело. Но если вырублю его сейчас – Палмер сунут любого другого бойца.
Любого.
А после её сегодняшнего заявления, что «все пять – мои», все банды только и будут мечтать размазать её в ринге.
Если кто-то её тронет… Этой ночью я разорву все долбаное помещение на части.
Он посмотрел на меня серьёзно, потом шлёпнул стодолларовую купюру на стойку бара, отдал что-то вроде салюта и пошёл к рингу.
Я двинулся за ним.
– Я серьёзно, Роудс. Не смей со мной играть.
Он развернулся резко, вплотную заходя в моё пространство, и скривился в усмешке:
– Вы все так глубоко засели в киске этой сучки, что могли бы там жить.
Он перевёл взгляд на Талона.
– И ты едва не связал её! – прошипел он, заставив Талона зарычать.
– Вы выглядите как ебаные клоуны, Миша. Мы – Изгнанные. Нас нельзя удержать.
Его взгляд скользнул по моему телу и вернулся вверх.
– Ты знаешь это. Так какого хрена ты сам себя в это втягиваешь? Она ж не останется.
Его слова были ядовитыми, и мне казалось, что яд ударил мне прямо в грудь.
– Ты этого не знаешь, – выдавил я, слишком слабо, чтобы быть убедительным.
Роудс рассмеялся, мотнув головой:
– Да ну? Она знает, кто мы такие. Она не останется. Это станет слишком. Для нас станем слишком.
Я сжал переносицу пальцами.
– Ты не прав. Она принимает меня таким.
– Продолжай втирать это себе, здоровяк. В конце концов, у нас есть только мы. А теперь извини, у меня бой.
Засранец развернулся и пошёл, выглядя как чёртов бог – толпа вокруг сходила по нему с ума. Он делал вид, что не любит внимание, но я-то знал: его эго от этого пухнет как на дрожжах.
В этот момент я заметил тёмную копну волос, мелькнувшую сквозь толпу.
Палмер.
Она неслась к рингу.
Ах ты, маленькая кукла. Ну ты и непослушная девочка…
Она прорвалась вперёд, и стоило ей сделать ещё один шаг, чтобы запрыгнуть в ринг, как я схватил её за талию.
Кровь стучала в ушах, и я пытался взять себя в руки.
– Где, к чёрту, ты была?
Палмер заёрзала в моих руках:
– Поставь меня, Миша!
Она злилась. Но я – тоже. Я поднял взгляд – и увидел Роудса, который уже разминается. И тут меня окончательно переклинило.
– И ты собираешься драться с НИМ?
Это была либо параллельная вселенная, либо наказание за всех баб, которых я когда-то ножами порезал.
– Ага, – сказала она. – Вот мой телефон.
Она сунула его мне в лицо, и мне пришлось поставить её на ноги.
– Подержи, пока я пойду надрать кому-то зад, ладно?
Где она только держала эту хреновину?!
Тут же я услышал Талона – злого, очень злого. А следом подошли Феликс и Эшланд – все бешенные, каждый на кого-то орёт.
Я отключился от их перебранки.
Меня интересовало только одно: как не дать ей умереть.
Роудс – абсолютный зверь в бою. Поэтому все взгляды в зале были прикованы к нам. Палмер залаяла на остальных, чтобы заткнулись и сели. Наверное, меня это тоже касалось – но как будто я собирался слушать.
Я скрестил руки и изучал эту тёмноволосую дикарку. Она была… настолько выразительной, что я едва её узнавал. Ходила туда-сюда, наэлектризованная эмоциями.
Когда она подошла ко мне снова, я наклонился, позволив губам едва коснуться её уха:
– Я сказал тебе не делать глупостей, куколка. И я уже предвкушаю, как буду исправлять твоё непослушание.
О да. Я действительно предвкушал. Ей зачем-то нужно было доказать что-то – себе, нам, миру, богам… неважно. Она посмотрела на меня, переваривая мою угрозу-обещание. Её глаза – глубокие, синие – всегда выглядели удивлёнными, когда я говорил ей что-то грязное.
И мне это нравилось. Очень.
Она обменялась колкостями с Роудсом, потом запрыгнула на ринг.
Я был впечатлён её талантом – в словесных боях она тоже ебашила прекрасно. Ей не стоило приходить сюда в заячьих ушах. Ей больше подошло бы что-то хищное. Тигр. Медведь.
Эшланд подошёл ко мне.
– Ты можешь в это поверить? – проворчал он.
Я что-то невнятно хмыкнул.
– Я хочу вломить обоим за этот цирк, – рвал он воздух. – Я вообще не понимаю, что со мной не так. У меня никогда не было проблем с контролем!
Квини-П объявляла правила толпе, которая вибрировала от напряжения.
– Два правила! Без магии! И без оружия!
Палмер подняла палец, мол подождите, и подскочила к нам:
– Чуть не забыла, что это у меня. Подержите?
Она протянула мне крольчьи кинжалы, которые я же ей и сделал. С озорной ухмылкой. И исчезла, возвращаясь к кругу, где уже охотилась на Роудса как змея на мышь.
Через секунду прозвенел звонок. В зале будто весь воздух выдохнули разом.
Эш вцепился в канат, мышцы на руках вздулись:
– Она сводит меня с ума.
Я понимал его. Потому что сам начинал сходить. Я смотрел, как они кружат друг вокруг друга, и сердце било мне куда-то в горло.
Роудс сказал:
– Слушай, мелкая, давай я просто постою тут, ты нанесёшь пару ударов, а потом я возьму тебя в удушающий, ты отключишься, и на этом всё?
Как будто она собиралась это принять.
Толпа была как один огромный комок тревоги.
Слухи, без сомнений, уже разлетелись: это та самая женщина, которая заявила права на Изгнанных. А зная, как работает здешняя молва – наверняка история уже стала такой, что она убила Стеф за баром.
– Тебе когда-нибудь говорили, что ты придурок? – выкрикнула Палмер, ещё сильнее раскачивая толпу.
Роудс рассмеялся, подпрыгивая на носках:
– Только что у меня большой член, малышка. А теперь хватит болтать и дерись. Ты ведь так рвалась раньше.
Эшланд и я смотрели, как что-то меняется в Палмер. Её лицо словно стёрлось – ни одной эмоции, кроме огня в глазах. Та самая опасная пустота, которую я видел только у людей, переживших ад.
– Охренеть, – пробормотал Талон, когда они с Феликсом подошли ближе.– У неё этот бешеный взгляд.
Роудс сорвался первым – бросился вперёд, бросая пробный удар. Палмер легко ушла от него, проверив его так же, как он проверял её. Он попытался снова – и в этот раз она не отступила. Она дождалась удара… и нырнула вниз, влепив кулаком ему в живот.
– Ого, – прошептал Феликс, наклоняясь вперёд.– Не думал, что она попадёт хоть раз.
Судя по выражению лица Роудса, он тоже.
Он быстро взял себя в руки, растянув на лице самодовольную улыбку:
– Ты умеешь драться, малышка? Правый хук неплохой. Но придётся постараться лучше.
Она лишь ухмыльнулась – и рванула. Её кулаки были размытыми тенями. Роудс едва успевал блокировать её безумную серию ударов. Она обманула его движением, ушла вправо – и врезала левой ногой, попав чётко ему в спину и отбросив вперёд, прямо над нами.
– Да что за хрень?! – зарычал он на нас, словно мы знали, что она сраная ниндзя.
Палмер, между тем, расхаживала по рингу, поднимая руки, заводя толпу. Роудс всё ещё на нас смотрел, когда она разогналась и сделала рондоф → фляк назад, пересекает мат за секунды.
Как только её ноги коснулись пола, она закрутилась и прыгнула ему на спину, взбираясь на него, как на дерево в детстве. Он зарычал, схватил её за икры и швырнул назад с такой силой, что я задержал дыхание.
Но она… приземлилась.
Она собрала тело и ушла в сальто назад, встав на ноги, будто это было обычное дело. Тогда Роудс ушёл вниз и резко выбил ногой её опорную, сбив с ног. Палмер поймала падение, не позволив себе разбить лицо о мат. Она перекатилась на спину, и в тот момент, когда он наклонился, чтобы ухватить её – её кулак взлетел и врезался ему в губы.
Я боковым взглядом увидел Эшланда – его челюсть отвисла так низко, что он мог бы заглотить хер орка.
Роудс приложил пальцы к губам – и когда посмотрел на руку…
Кровь.
Маленькая куколка выбила первую кровь. Они оба встали. Оба дышали огнём. Оба пылали.
– Как губа? – поддела она.
Он больше не игрался.
Используя вспышку демонической скорости – что, к слову, запрещено – он нанёс удар первым.
– Ублюдок, – выплюнула Палмер, сплёвывая кровь на пол.
Но она улыбнулась, демонстрируя окровавленные зубы.
Я застонал.
Эта женщина убьёт меня. Либо я её.
– Это пиздец как сексуально, – выдохнул Эш, пожирая её взглядом.
– Как там твоя губа? – передразнил её Роудс и подмигнул.
И тут ад начался.
Две минуты – без остановки. Удары, выбросы, захваты, чистое безумие. Оба были в синяках, в крови, в порезах. Это не драка новичков. Это был уровень профи. И я понял, что та ночь в лабиринте… Она сдерживалась.
Они уже еле держались. Пошатывались, задыхались. И когда оба уже были на последнем дыхании – они нанесли удары одновременно.
Оба пропустили удар.
Оба упали.
– Ебаные идиоты, – прорычал Эш, вцепившись в канат так, что побелели кости.
К счастью, оба были на полу – можно было начинать отсчёт.
– Лежите оба, блядь, или клянусь богами, – рявкнул Эш тем двоим, что валялись на ринге, хрипя.
Палмер тихо заскулила и перекатилась на бок – и из Эша сорвался задушенный звериный звук.
– Я не могу здесь находиться. Ещё секунда – и я превращусь. Мне нужен воздух. Забирайте их в машину и домой.
Феликс вибрировал, как струна, глядя на кровь.
Обычно он терялся только, когда кровь была на нём, но когда это кровь тех, кто ему дорог – всё иначе.
– Тал, вы с Феликсом поезжайте на байке, – сказал я, уже строя план действий.
Талон кивнул:
– Да, ты вынесешь их и поедешь с Эшем во внедорожнике. Хорошая мысль.
Он хлопнул Феликса по плечу, выводя его из ступора:
– Погнали, брат. Надо приготовить аптечку к их приезду.
Лицо Феликса было таким бледным, что я всерьёз подумал – сейчас грохнется в обморок.
– Эй, Ликси! – Талон влепил ему пощёчину, возвращая его мозги на место.
Я буквально увидел, как в его голове «перезагрузилась система».
– Ты охуел? – прохрипел Феликс.
– Пошли. Нам надо всё подготовить дома – сегодня мы играем в докторов.
Талон хлопнул брата по плечу и направился к выходу. Феликс ещё раз оглянулся на Роудса и Палмер, поморщившись от вида обоих.
– Увидимся скоро, Миша, – сказал он, лениво махнув рукой и последовав за Талом.
– И у нас ничья! – провозгласила Королева Присцилла, раздаваясь в микрофон. – Кто бы мог подумать, что женщина, которая украла его сердце, ещё и может вышибить ему мозги?
Толпа заржала.
Я шагнул на платформу и перебрался через канаты. Глядя на них обоих, только покачал головой. Палмер – сумасшедшая, как и всегда – ухмыльнулась, вся в крови, будто прошла десять раундов с самим дьяволом и выиграла право сидеть на его троне.
– Ну как тебе, Мишка Медвеженок? – пробормотала она, язык еле ворочался.
То ли губу разбила, то ли сотрясение. Скорее всего – и то и другое.
– Ты лгунья, – выдохнул Роудс, держась за рёбра и с трудом поднимаясь.
Она рассмеялась – и тут же застонала:
– А ты маленький, плаксивый, моноклевый сучонок, которого только что уделала женщина.
– Хватит.
Мой голос был тёмным и окончательным.
Они оба бесили меня, устраивая это шоу – такое выглядело как разлад внутри нашей команды. А я ненавидел подобное.
Я наклонился и подхватил Палмер с мата, как дорожную падаль.
– Я отнесу её к машине. Вернусь за тобой.
– Хер там. Я сам дойду, – огрызнулся Роудс, пытаясь выпрямиться и начал качаться, как пьяный.
Я не собирался спорить с упрямым козлом.
– Если он идёт, то и я пойду, – выплюнула Палмер, извиваясь у меня на руках.
Мой демон проснулся. Сосредоточился на ней. И мне срочно нужно было, чтобы она заткнулась.
Дыша тяжело, я покинул ринг, игнорируя крики толпы.
– Клянусь всем космическим, кукла…Если ты не заткнёшься и не перестанешь дёргаться, я сделаю твою задницу краснее, чем седьмой круг ада, а потом растяну её своей рукой.
Я не посмотрел на неё. Мне не нужно было видеть её лицо. Главное – она тут же замолчала и перестала двигаться.
Хорошо.
Мы вырвались из здания в холодный ночной воздух, и я втянул дыхание сквозь зубы, не замедляясь ни на шаг, таща её к внедорожнику.
– Положи её на заднее сиденье, – приказал Эш, открывая дверь.
– А Роудс где?
– Идёт.
Я уложил её как можно мягче – но она всё равно вскрикнула. Мне не понравилось то острое чувство, которое полоснуло по груди.
Может, это инфаркт?
Хотя нет, демоны не умирают от инфарктов. Хотя у других демонов и нет такой такой Палмер.
Я кипел от ярости. И даже не мог точно понять – что именно меня так разозлило. То, что мы выглядели как идиоты? Да нет, мне плевать на мнение этих тупиц.
– Садись вперед, – сказал Эш Роудсу, который доковылял до машины.
Он помог ему забраться, захлопнул дверь и обернулся ко мне.
– Ты поедешь или сядешь сзади?
Я сжал челюсть.
– Я не могу туда. Встретимся дома.
– Миша, – предупредил Эш.
Я зарычал:
– Ты не хочешь, чтобы я был сейчас там внутри. Я сказал – встречаемся дома.
Он понял и отступил.
– Ладно. Просто будь осторожен.
Я растворился среди тёмных машин, как тень.
Лес звал. Именно туда я и направлялся.
Вид Роудса и Палмер – оба избитые, окровавленные – что-то сделало со мной. Я давным-давно не видел Роудса таким. И то, что это устроила эта маленькая ведьма…Невероятно. И тревожно.
Проходя мимо машин – некоторые из которых подрагивали от траха внутри – я чувствовал, как по мне поднимается жажда разрушения. Все мышцы были натянуты, готовые к удару. Мне нужно было полностью выжечь себя изнутри, прежде чем я вернусь в Порчу.
Наконец показалась линия деревьев. Ветки хрустели под моими шагами. Звери разбегались – они чувствовали приближение хищника.
Ночь давно опустилась, и под покровом деревьев было ещё темнее. Мои рога вырвались наружу – я зарычал. Это всегда было облегчением – позволить своей истинной форме выйти.
Примерно в четверти мили от края леса я увидел упавшее дерево – идеальное.
Оно было переломлено посередине, и одна часть – около метра длиной – подходила идеально.
Зарычав, я поднял бревно над головой, наслаждаясь тем, как рвутся мышцы. И, извернувшись, швырнул его в глубь леса. Оно пролетело, едва не срубив другие стволы.
Управлять яростью – то, чему я учился всю жизнь. И причиной этого были двое мужчин.
Иронично, что один из них и был тем, кто учил меня контролю. Я долго думал, что он – тот, кто был «за меня». Единственный, кому не было плевать. Но в конце концов оказался неправ.
Прошло несколько лет с тех пор, как солдаты короля Тэйна пришли забрать меня из дома моего отца. Они вернулись за мной спустя четыре года после той первой встречи. Четыре года с того дня, когда отец запер меня в подвале в качестве наказания. Четыре года, которые мне пришлось терпеть его усиливающееся насилие за то, что я «сломал ему жизнь».
Он был в ярости, когда солдаты наконец вернулись – и интересовались только тем, чтобы забрать меня в столицу Бэсмета, Нариан.
Каждый раз, когда я вспоминал, как он бесновался, бросался на солдат и выглядел полным идиотом, я ухмылялся. Если в десять лет я уже был кузнецом лучше, чем он, то в восемнадцать я стал, блядь, мастером. А когда несколько лет назад проявились мои способности, я сделал своей личной миссией – использовать отца как тестовый объект при каждом удобном случае.
«Лунники» были редкостью – что лишь увеличивало мою ценность для монархии. Я не только создавал самые смертоносные и лёгкие клинки во всём королевстве… Я мог проваливаться в чужие сновидения и ломать людям реальность.
С тех пор я не просто создавал оружие – я и сам стал оружием.
Я был в своей мастерской на территории замка, наслаждаясь тишиной прохладного летнего утра, когда он появился.
Шатаясь, он ввалился в дверь, споткнувшись о ведро у входа.
Я увидел вспышку рыжих волос – и вскочил со стула, перехватив тело, чтобы он не упал. И – что хуже – не свалил мои инструменты.
– Ёбаный ад, прости! – пробормотал он. – Не увидел это ведро и...
Я его не слушал. Я уставился на парня, которого держал в руках. Он прикрыл глаза ладонью, смутившись до красноты. Бледная кожа, россыпь веснушек по щекам. Потом он раздвинул пальцы, заглянул одним ярко-голубым глазом…
– Ну, их тут явно неплохо кормят, раз такие бугаи получаются, – пробормотал он, убирая руку и выпрямляясь.
А я всё продолжал пялиться на него, как идиот. Не мог остановиться. Он был… слишком чертовски красивым. Я всю жизнь видел только грубых, суровых мужчин. А этот… был почти женственным – мягкие черты лица, высокие скулы, слегка раскосые глаза. Длинные рыжие волны падали ему на плечи.
– Эм… я тебя не ушиб, да? – спросил он неуверенно, прикусывая нижнюю губу.
И моё внимание тут же приковало это движение.
Что почувствую я, если укушу его так же?
– Ну, ладно… я правда виноват. Ты выглядишь злым, так что я лучше съебусь.
Он развернулся, прошёл пару шагов – и тут меня словно пробило током. Я рывком догнал его и схватил за руку. Он взвизгнул, когда я развернул его лицом ко мне.
– Слушай, – выпалил он, – я, может, и меньше тебя, но поспорить могу – быстрее. Если вздумаешь меня бить, я тебе пальцы в глаза засуну, не сомневайся.
Это… Точно не то, чего я ожидал. И впервые за многие годы я расхохотался.
Звук был отвратительным. Как будто у меня в горле стекло или как будто дохлая кошка пытается запеть.
Меня самого перекосило от ужаса того, что я издал такой звук. Рефлекс сработал раньше разума – я упал на пол, прикрыв голову руками, пытаясь стать меньше.
Бесполезно, учитывая мой размер.
– Эй, эй… – прошептал он. – Что случилось? Я не причиню тебе вреда.
В панике я заметил его ноги.
Босые.
Отец никогда не ходил босиком.
Ненавидел это.
Значит – это не он.
Я здесь, а не там. Я больше не в подвале.
– У моего брата бывают панические атаки, – мягко сказал он. – Это страшно, знаю. Давай просто дышать. Вдох носом, выдох ртом. Вот так, вместе со мной.
Он присел передо мной, поймал мой взгляд —и я, против своей привычки, попытался синхронизироваться с его дыханием.
– Молодец. Только вот если ты сейчас придёшь в себя и решишь набить мне морду – я буду очень зол. Я, вообще-то, злопамятный. Мы вчера только приехали, вот и заблудился, поэтому и вломился сюда.
Боже. Он говорил много. Много-много. Но под его болтовню паника ушла. Я снова стал собой.
– О! Уже лучше. Страшная штука, да? Я всегда сочувствую брату, когда у него начинается. У него проблемы с дерьмом. Не… не с дерьмом в буквальном смысле, хотя… хотя и с ним тоже, наверное…
Он задумчиво уставился куда-то в стену. А я всё смотрел на него, охреневая – как вообще мужчина может быть настолько красивым?
Потом он резко вернулся к разговору:
– Ты не особо разговорчивый, да?
Я покачал головой.
– Ты вообще говоришь?
Я снова покачал головой.
– Ага. Теперь всё встаёт на свои места. Тот твой смех – он тебя напугал или ранил, да?
Я пожал плечами и поднялся.
Хватит.
Мне не хотелось копаться в этом.
Работа ждала.
А рыжий болтун – нет.
Я развернулся и занялся железом.
Уже поднял молот, готовясь ударить, когда… Он вскочил на мой рабочий стол. Я застыл, молот завис в воздухе. Он сидел, свесив ноги, покачивая ими, как будто у него в мире не было ни одной заботы.
– Кузнец, да? Значит, в основном оружие делаешь? Тебе это никогда не казалось… – он поднял брови и поёрзал ими. – …скучным?
Я моргнул.
Он запрокинул голову и заржал так, будто сказал нечто гениальное.
– Понял? "Скучное"? Тупое? Ахах, ну ты понял.
Он что – сумасшедший? Вполне возможно. То, что мне и не хватало – ещё одного психа в моей жизни.
– Это так твои мышцы выросли? Молотком машешь днём и ночью?
Я бросил взгляд в его сторону – и увидел, как его глаза откровенно скользят по моему телу.
Жар ударил в шею.
Я всегда был крупным. Девчонок привлекал без проблем. Проблема была в пацанах – в этих тупых утырках, которые дразнили меня за молчаливость, пока любые отношения не дохли на корню.
Он сейчас надо мной издевается?
Смешно, что я даже не мог понять.
– Ты явно чем-то машешь, чтобы быть таким накачанным.
Он присвистнул и подмигнул.
Жар уже добрался до моего лица, и я знал, что он это видит.
– О боже, я же даже не представился! Я – Талон. Спросил бы твоё имя, но знаю, что ты не ответишь. О! Придумал! Может, ты напишешь его у меня на ладони? Пальцем?
Он высунул руку и захлопал ресницами.
Чёрт.
Ну ладно.
Я опустил молот, взял его запястье. Он не дёрнулся, не сморщился – значит, правда хотел узнать моё имя.
Глотнув, я вывел пальцем букву М.
– М? – догадался он.
Я кивнул и написал следующую. Он угадал каждую. Когда я закончил "писать", он просиял.
– Миша! – победно выкрикнул он.
Моё сердце почему-то ускорилось от его радости.
– Мне нравится твоё имя. Очень твоё. Крутое, особенное – идеально на тебя похоже.
Это, возможно, было самое приятное, что мне когда-либо говорили… не связанное с моей работой.
– Талон?! – раздался глубокий голос где-то снаружи.
Он спрыгнул со стола, отряхнул задницу.
– Мне пора. Спасибо за веселье.
Пора? Куда он собрался? Он… уходит? Нет. Ни хрена.
– Я зайду завтра, окей? В это же время. Мы тут надолго, так что тебе придётся терпеть меня.
Он улыбнулся и направился к двери. Но в последнюю секунду остановился – что на него было не похоже.
Я нахмурился.
– Твой смех… он классный. Ладно, увидимся завтра.
И он выскользнул наружу, оставив меня в состоянии абсолютного хаоса. В тот момент Талон стал моим первым другом – и даже не понял, насколько сильно поднял мне самооценку. Таким он и был: большие чувства, большое сердце, любит сильно, живёт как в последний раз.
Спустя пару часов Азраэль зашёл в мастерскую, проверить, как идут дела с новыми клинками. Он, конечно, сразу начал говорить о новых братьях, что прибыли, и о том, что он сомневается в их пользе. Слишком мягкие, слишком слабые. Им предстоит показать себя. Азраэль всегда говорил всё, что думал, полностью уверенный, что я не проболтаюсь.
Он оглядел мои работы и улыбнулся:
– Великолепно, Миша.
Его похвала всегда вгоняла меня в приятный ступор. После стольких лет, когда меня называли никчёмным, любое доброе слово действовало как наркотик.
Вид замка растворился перед глазами, и снова вернулся мрак леса. Неудивительно, что на земле валялись три поваленных дерева – их стволы были расколоты в щепки.
Я тяжело дышал, и, опустив взгляд, заметил в полоске лунного света, пробившейся сквозь тучи, что мои костяшки разбиты в кровь.
Щёлкнула ветка.
Я развернулся со жеским рыком. Хвост хлестнул по воздуху, мышцы натянулись, готовые вцепиться и разорвать.
Тишина.
Я уже решил, что это просто зверь, как вдруг услышал приглушённое:
– Умф!
В ту же секунду я втянул крылья, хвост и рога – и рванул в сторону шума. Я слышал его сердцебиение. Слышал страх, звенящий в крови. Почти вкушал его. Впереди человек бежал в сторону здания – но у него не было ни единого шанса.
