Текст книги "Демоны в моей Кровати (ЛП)"

Автор книги: Бритт Эндрюс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 18 страниц)

Талон уставился на Мишу:

– Чего? Ты ей не дал вещи?

У Миши покраснели щёки.

– Отвлёкся.

– Мы слышали. И видели, – пробурчал Феликс, протирая всё подряд, посматривая на Снэйка как на чуму.

– Какие вещи? – спросила я, взглянув на Мишу.

Он выдохнул и пошёл к двери.

Только сейчас я заметила пакеты. Много сука пакетов.

Я подошла к ним.

Миша протянул их мне.

– Это тебе.

– Всё? Мне? Что там?

Я присела и раскрыла один пакет.

Внутри – много одежды. В другом – носки, бюстгальтеры, трусы. В третьем – пижамы.

Полный, мать его, гардероб.

– Миша… – прошептала я, горло предательски сжалось.

Это было глупо, неожиданно, необъяснимо… Но мне никто никогда не покупал что-то дороже кекса или футболки из секонда.

Кроме Хантера в тринадцать лет.

Пятёрка долларов, тортовинка… и всё.

Монтагью в детдом выдавал деньги раз в год – маленькую сумму. На остальное никто не тратился.

А здесь – демон. Монстр. Бандит.

И он покупает мне гардероб. И делает ножи-кролики. Невероятно.

Я пришла сюда выяснить, что эти демоны делают.

Мне говорили: тупые звери, убийцы, мясники.

Но чем больше я видела – тем меньше сходилось с описанием.

Миша увидел моё молчание, понял неправильно – и резко поднялся.

– Ты всё ненавидишь? Я знал! Талон, сожги всё.

Мой рот открылся, когда Талон достал грёбаную зажигалку из ниоткуда.

Пока он делал шаг ко мне, я отмерла.

Погасила огонь и со смехом кинулась к Мише, обхватив его за талию.

– Мне нравится всё. Всё. Спасибо, – выдохнула я, прижавшись к его грудной клетке.

Табакисовый цветок и сталь – его запах. И да, я стояла, дыша им, целую вечность.

Он расслабился. Из дуба превратился в мягкого, тёплого сквиши Мишу.

Я решила приберечь это имя – «сквиши Миши» – на потом. (сквиши – мягкий)

Глава 15

Эти охуевшие придурки опять куда-то умотали – очевидно, погнаться за ведьмой. Я так и предполагал, потому что Талон и Миша так и не появились на нашей утренней тренировке.

Эш вчера написал, что они все в маяке и что с Феликсом всё нормально.

Ещё один маниакальный художественный заплыв.

Хорошо, что пацан приходит в себя. Я сразу понял, что его накрывает, когда увидел его в душе после того, как мы разобрались с Фрэнком. Феликс – из тех, кто держит всю свою жопу и эмоции при себе.

Всегда.

Я сделал глоток кофе и невольно усмехнулся, снова подумав о том, насколько странная штука – генетика. Талон – почти противоположность Феликса. Экстравертный, шумный, раздражающий, носится как ветер. Никогда не задерживается на одном месте: может быть лёгким бризом – или ебучим ледяным шквалом, высасывающим волю к жизни.

Перед глазами вспыхнула пара ореховых глаз – и улыбка тут же сползла.

Ни дня не проходит, чтобы я снова не видел их – перепуганных… и в то же время готовых принять неизбежное.

Вздохнув, я выкинул этот образ из головы и направился в свой офис.

Дождя нет – повезло. Здесь будто всегда хуярит дождь.

Сегодня клиентов не было, но мозги у меня работали лучше всего именно в офисе. Я предпочитал ходить пешком – расстояние смешное, нет смысла тащить машину или байк ради пары кварталов.

Остальные обожали свои тачки. У нас, в Бэсмете, они нахрен не нужны.

Все демоны умеют летать, а если ты ранен, стар или тебе нужно переместиться далеко – всегда можно прыгнуть в нужную точку. Гораздо проще, чем жить так, как живут эти идиоты.

Я поправил галстук, обходя угол, и увидел своё сокровище – Край.

Красный кирпич, огромные витринные окна, через которые видно всё внутри.

Окна, конечно, пуленепробиваемые – естественно. Я люблю естественный свет, когда он вообще появляется, но идиотом себя не считаю. Врагов у нас полно, и любой из них может решить, что сегодня – отличный день, чтобы завалить «Изгнанных».

Мой барбершоп – моё дитя.

Считате меня тщеславным – мне похуй.

Нет ничего лучше свежей стрижки и чистого бритья.

Каждый мужик, который выходит отсюда, чувствует себя на миллион. Атмосфера расслабляющая, постоянники толпами заглядывают просто поболтать. Некоторые – из банды, но хватает и старичков, которые тоже любят тут зависать.

Колокольчик у двери звякнул, когда я вошёл, и двое моих сотрудников подняли головы – они были склонены над столом посреди зала.

– Утро, босс. Коробка пончиков стояла на пороге, когда я пришёл минут двадцать назад, – сказал Хоторн, протягивая мне маленький голубой конверт. – На карточке твоё имя. Держи.

Я заглянул ему за плечо, морщась, пытаясь понять, кто, нахрен, шлёт мне пончики.

– Ооо, тайный поклонник? – протянула Бриар.

Я закатил глаза:

– Только не начинай, Бри.

Она подняла руки, изображая невинность.

Как будто я поверю.

Девчонка – ходячая неприятность, но именно за это я её и люблю.

В ней тот же настрой: «мир может идти нахуй» – только у неё он ещё свежий, юношеский.

Я же просто ворчливый старый ублюдок.

– Я буду в офисе. Нужно поработать. Держите. – Я сунул руку в нагрудный карман жилета. – Ночь боёв сегодня. Вот билеты.

– О, да, блядь! Я так ждал ещё одной ночи боёв. Прошлая была...

Я вскинул ладонь.

– Да-да, все помнят прошлую.

Хоторн захохотал, качнув головой:

– Не уверен, босс. Тот бедолага… думаю, он теперь даже своего имени не помнит.

– Ага? Ну, ринг – это не хуйня для позёров, – рявкнул я.

На прошлом мероприятии случился небольшой… инцидент. Один петушок очень быстро усвоил урок: не выпендривайся и не тренди, если не можешь держать удар.

И держи, сука, подбородок прикрытым.

– Я хз, почему ты всё время огрызаешься на нас, босс. Мы вообще-то твои единственные друзья, – буркнула Бриар, открывая коробку пончиков.

Но крышка едва поднялась, как она и Хоторн одновременно взвизгнули и отпрыгнули назад:

– Ч-что за херня?!

– Это ёбаный пиздец, – выдавил Хоторн, едва не блеванув.

Мгновенно я весь напрягся. Сфокусировал слух, подошёл ближе.

– Блядство какое… – пробормотал я, увидев, что их так дёрнуло.

Пончики там были, но все покрыты плесенью, кишащие червями и муравьями.

– Сожги это за магазином. Мне нужно кое-куда позвонить. И дай знать, если заметишь что-то подозрительное снаружи.

– Есть, – Хоторн захлопнул крышку с гримасой отвращения и исчез с коробкой на заднем дворе.

– Ты как, Бри? – спросил я.

Она подняла глаза и закатила их:

– Если ты думаешь, что это самое ебанутое, что я увидела на этой неделе, значит, ты плохо знаешь город, в котором мы живём, босс.

– Туше, – буркнул я и пошёл к себе.

Я бы никогда не признался Хоторну или Бриар, но рад был, что они у меня есть. Да, они часть банды, но работают чисто: стригут, бреют, держат барбершоп в порядке.

Хоторн со мной почти с самого начала.

Понравился мне сразу – вкус у него был отличный, весь в духе середины прошлого века. Ценю мужчин, которые следят за собой. Парня я обучал сам: он пришёл без навыков, но схватывал всё так, будто делал это в прошлой жизни.

Бриар же была, блядь, катастрофой, когда впервые появилась. Отца нет, мать – наркоманка, потеряла над ней опеку, когда девчонке было тринадцать.

И, как истинная маленькая фурия, Бри сбежала после первого же приёмного дома – после того как ткнула приёмному папаше в хер палкой.

Да, палкой из леса. Да, в хер.

Он хотел сделать с ней очень, блядь, плохие вещи.

Маленькая воительница смылась, прыгнула на паром и оказалась здесь, в Порт Блэке.

Нашёл я её холодным утром – она лежала прямо на ступеньках «Край», как скелет. Не собирался пускать, но когда перешагнул через неё, чтобы открыть дверь, она процедила:

«Бессердечный ублюдок с зачёсом-под-клоуна».

Ну… даже я признал: для ребёнка это было охуенно меткое оскорбление.

В общем, она стала нашим подмастерьем. Прирождённый талант.

Прошло три года – и я, и Хоторн свернули бы за неё горло кому угодно. Лояльных, трудолюбивых и надёжных людей я берегу.

Настроение чуть отпустило, когда я зашёл в свой кабинет.

Махагоновые стеллажи, широкое массивное дерево стола, мягкий запах древесины и кожа честерфилдского дивана. Промышленный стиль продолжался от зала до офиса – открытые трубы, цвета, свет. Но именно здесь мне было проще всего дышать и думать.

Правда, запах был слабее обычного.

Я сразу зажёг одну из своих кастомных свечей – заказывал у лавки за углом.

Кровавый апельсин и кедр.

Аромат растёкся по комнате, как привычный хлыст по спине – резкий, но родной. Напоминающий о вещах, от которых я давно должен был забыть.

Но я – мазохист. Я уже смирился.

Со вздохом опустился на кресло и уставился на конверт. Почерк не знаком. Взял нож-открывашку – рукоятка в виде демона из хрусталя, подарок одной… персоны когда-то.

Карточка белая, пустая. Ни намёка.

Открыл.

Почерк – как куриные царапки. От одного вида по коже мурашки. Будто писал ребёнок. Ни один взрослый, блядь, так коряво бы не вывел буквы.

Я снова пробежался взглядом по единственной строке, и по коже действительно поползли мурашки:

«Я знаю то, чего не знает больше никто…»

Я перечёл это, наверное, сотню раз. Вперёд-назад, вперёд-назад.

Блядь.

Такого быть не может. Невозможно. Мы были осторожны. Чересчур осторожны. Почему сейчас? Что это вообще значит?

И при чём, нахер, эти ёбаные пончики?

Откинувшись на спинку кресла, я включил комп и быстро открыл доступ к камерам наблюдения. Если повезёт – поймаю кадр этого притаившегося ублюдка.

Прокрутил назад, увеличил скорость – стоп на 5:36 утра.

Кто-то в чёрном с ног до головы – невозможно понять ни рост, ни телосложение – ставит коробку. На лице – балаклава. Конечно. Никаких волос, никаких черт.

Мои глаза выискивали в кадре хоть что-то ещё: машину, второго человека, тень… И тут тот тип дёрнулся – резко, как будто увидел что-то такое, от чего яйца ушли в пятки – и поспешно отскочил назад.

Что, блядь, ты там увидел?

Я перемотал и включил в реальном времени. Справа от двери что-то… дрогнуло. Тонкая рябь, будто смотришь сквозь газовый утечку.

Что это, мать его, было?

Телефон зазвонил, оторвав меня от экрана.

На дисплее высветилась фотка Эшланда – очередное селфи, где он посылает воздушный поцелуй. Тупой ублюдок постоянно менял контактную фотографию. В этот раз хотя бы не его жопа, не сосок и не хрен.

Я закатил глаза, принял вызов, откинулся на спинку.

– Чё?

– Это ты так встречаешь своего лучшего друга?

– Иногда ты меня реально, блядь, бесишь, Эш.

Тишина после моей оговорки ударила, как кулак в солнечное сплетение.

– …Извини, брат. Привычка.

Он вздохнул.

– Ага. Просто следи, чтоб ты не ляпнул так при ком-то ещё.

– Ты серьёзно думаешь, что он не знает? Эш… да брось.

Он проигнорировал. Не удивительно – о семье он говорил только когда его прижимали к стене.

– Ладно. Мы скоро вернёмся. Ты уже покопался в том, о чём я просил?

Мне не нравилось, как он ушёл от темы, но ладно – я уважал его границы. Я открыл новый экран, быстро просмотрел.

– Ни хера выдающегося. Но гляну глубже, не волнуйся. Она что-то подозревает?

– Да нет. Но она вообще свой телефон почти не использует. Это странно, да? У девчонок в клубе эти штуки чуть ли не приросли к рукам.

– Если там есть что найти – я найду. Нам нельзя светиться. Мы слишком близко к финалу, Эш. Думай головой, не хуем.

Он фыркнул:

– В сексе нет ничего плохого, брат. Ладно, мне надо идти. Постарайся сегодня не беситься – ночь боёв, всем нужно быть в форме.

Мы отключились, и я снова уставился то на долбаную открытку, то на данные с телефона Палмер. Я любезно – очень любезно – клонировал её устройство, так что теперь видел всё. Любой входящий, любое обновление – мгновенно у меня на экране.

С выдохом я достал маленький ключ, открыл глубокий ящик стола и вытащил металлический кейс.

Код. Отпечаток. Сканер сетчатки.

Крышка поднялась.

Я провёл пальцами по маленьким колбам с зелёным газом – тем, что должен был перевернуть всю нахрен игру. Только через мой труп какая-то острорылая ведьма сорвёт нам финишную прямую и устроит пиздец.

Она останется здесь – временно – потому что знает, кто мы. Но мне нужно узнать, кто она сама, откуда взялась, что умеет и представляет ли угрозу. Сохранить свою банду, своих братьев – было для меня важнее всего.

Один раз меня застали врасплох.

Один. Единственный.

И…

Я стиснул челюсть, когда в голове вновь вспыхнули те карие, до ужаса пустые глаза. Глаза, которые преследовали меня все эти годы.

Тогда я дал себе клятву.

Больше меня не поймают.

Никогда.

Со мной нет второго шанса.

Нет «может, исправится».

Нет «я передумаю».

Предал меня?

Подставил?

Можешь считать себя ёбаным призраком – ты мёртв. Для меня.

Навсегда.

Я сохранил видео, но отправлять его остальным не стал. Нечего заранее поднимать панику из-за того, что может быть тупым розыгрышем.

Желудок говорил, что ни хрена это не розыгрыш. Но даже если так – если кто-то действительно что-то узнал… Я попытался убедить себя, что это не проблема. Я десять лет это себе повторял. Хуже от этого ложь не становилась.

Блядь.

С тихим стоном провёл ладонью по лицу.

Некогда было сейчас ебать себе мозги. Впереди была ночь боёв, надо готовиться.

Последний взгляд на колбы – и я закрыл кейс, спрятал его в привычное убежище.

– Босс? – Хоторн просунул голову в дверь осторожно. – Я стучал несколько раз. Всё норм?

Стучал? Чёрт, даже не услышал.

– Ага, пацан. Всё под контролем. С тем дерьмом разобрался?

– Да, вынес, сжёг. Хочешь, поставлю пару ребят постоять тут пару ночей? На случай, если это повторится.

Я кивнул и поднялся, убирая телефон в карман.

– Умно. Двух-трёх низких рангов хватит. Сегодня основная масса нужна будет на бои.

– Тогда увидимся вечером, босс.

Он ушёл в подсобку, наверняка за добавкой кофе.

Я прошёл в зону стрижек и увидел Бри, заплетающую какой-то мелочи косички.

– Йо, и тебе прощай, босс! – гаркнула она, и я с трудом сдержал смех от реакции пацана, на котором она тренировалась: тот чуть из стула не выпал.

Иногда мне казалось, что Бри делает всё ради эффектности.

Я продолжил идти, и, уже почти выходя за дверь, махнул назад рукой. Наполовину. Так, чисто чтоб не ныл никто.

Чёрт. Ненавижу пустую болтовню.

Какого хуя я вообще решил открыть барбершоп? Вся работа – болтовня.

Бри постоянно талдычит, что это у меня «образ такого сурового мужика». Что внутри я «добрый пушистый заюшка».

Да чтоб я сдох.

Ладно. Не время.

Было ещё несколько часов. Можно подремать и набраться сил.

Сегодня они понадобятся.

Эш, Феликс и я громко включили музыку, летя по трассе в сторону Долины. Там, на заброшенной частной земле, стоял старый сарай – нейтральная территория. Городские банды давно превратили его в место перемирия. Насилие – только в ринге. Нарушил – твоего лидера опускают публично.

Разрешались только любовные разборки, но и их старались пресекать: мужики, рвущие друг друга из-за киски, – ещё терпимо. Но когда бабы начинают драться за хер – это был ад. Если всех таких карать, никто бы не приезжал. Поэтому я держался от этого дерьма подальше.

Я приехал драться – и только.

Я повернулся назад, на Феликса, раскинувшегося на сиденье.

– Ну как ты?

– Отлично, брат. Даже больше чем отлично. Настроился, нахуевертил полотно красками, получил горячий секс... я заряжен. А ты? Готов?

Я хрустнул шеей и отвернулся, игнорируя ненужные подробности о сексе.

– Я всегда готов.

– Ого-го-го, петушок самоуверенный. Осторожней, – протянул Эш, переключая передачу. – Самонадеянность – прямой путь вылететь зубами вперёд.

– План какой? – Феликс наклонился вперёд, глядя на нас по очереди.

Эш фыркнул.

– Ты всегда так делаешь, Ликс. План мы обсуждали тысячу раз. Ты думаешь, он изменился за последние, – он посмотрел на часы на консоли, – четыре сраных минуты, что прошли с последнего раза?!

– Я нервничаю, ты, сука, пиздюк, – огрызнулся Феликс. – А ну быстро перестаньте быть двумя шоколадными крошками на говнотворожке и скажите план!

Вот это уже зацепило Эша.

Он, этот дегенерат, реально прыгнул на заднее сиденье, полностью отпустив руль.

– Эшланд! Ты, блядский идиот! – я схватил руль и выровнял SUV за мгновение до того, как мы улетели в канаву.

– Ну что, повторишь, Ликси? – протянул Эш, при этом ему было абсолютно похуй, что у нас больше нет водителя.

– Да пошёл ты, – рявкнул Феликс.

О, святые Орионы.

Эшланд уже наполовину перелез назад, шипя и обещая «въебать вежливость обратно в его мозг», а машина начала скатываться с холма, набирая скорость.

– Говно, – выдохнул я, перелезая через консоль и падая в водительское сиденье как раз к тому моменту, когда Эшланд простонал.

– Да, маленькая сучка… Хотел пиздеть? С трудом пиздишь, когда у тебя мой жирный хрен в глотке, да?

– Вы ебанутые псы! – заорал я. – Как будто мы НЕ В ДВИЖУЩЕЙСЯ, МАТЬ ВАШУ, МАШИНЕ! Не могли, блядь, остановиться – и потом уже кормить его хуесендвичем, придурок?!

Эш заржал так, что я реально захотел его придушить.

– Это не моя вина, Роудс. Ты слышал, как он со мной разговаривал.

– Ай блядь, зубы, ещё раз так сделаешь – и пожалеешь, – зашипел он.

– Если ты ЕЩЁ РАЗ такое выкинешь – пожалеешь! – рявкнул я, глядя на него через зеркало.

– Я Эша первый раз услышал, блядь… – пробурчал Феликс, слова там, понятно, приглушённые.

– Я не тебе говорил, Феликс! – процедил я.

Эш поднял голову, посмотрел мне в глаза в зеркале:

– Тебе бы тоже хуй отсосали, мужик. Тебе бы пошло на пользу.

Глаза у него закатились, и я резко отвернулся, хмыкнув, снижая скорость – старый просёлок уже маячил впереди.

– На колени, Ликси. Пусть Роудс посмотрит, что он теряет, когда мой член долбит тебе глотку.

Я вписался в поворот немного резковато, их синхронное матюканье только порадовало – и я специально поймал каждую яму на дороге.

– Я бы воздержался от пихания своих органов в чужие тела, если не хочешь неожиданных болевых сюрпризов! НЕ ЗАЕБЫВАЙТЕ МЕНЯ! – рявкнул Феликс.

Показался, наконец, на сиденье, рыжий, лохматый, ошалевший:

– Пожалуйста, пожалуйста, выеби кого-нибудь сегодня, ты, ворчливый ублюдок.

Я показал им обоим средний палец и притормозил у амбара.

Главам полагались лучшие парковочные места – и наши два уже ждали, как всегда. Территория кишела людьми, машинами, шумом.

Я заглушил двигатель и оглядел толпу у входа. Пара наших ребят там была, но они нас не видели – у нас стекло наглухо чёрное.

– Ладно. Погнали.

Я вышел. Двери сзади – не открылись.

Наклонился:

– Эй, чё вы– … Да чтоб меня.

Как они ТАК быстро перемещаются?!

– Сначала я кончу тут, – ухмыльнулся Эш и шлёпнул Феликса по жопе так, что я едва не прыснул. Другой рукой он направил свой хрен – и вошёл ровно в тот момент, когда я захлопнул дверь.

Ну да. Возможно, мне реально стоило кого-нибудь выебать.

Я поправил собственное хозяйство, обошёл назад, открыл багажник, взял тренировочную сумку.

– Все эти люди знают, что я прямо тут, в машине, трахаю тебя, как грязную конченную дырку, – донёсся до меня Эш.

Да блядь…

Я закрыл багажник и пошёл к боковой двери, решив пока игнорировать толпу.

Они мне как братья, но… смотреть, как они трахают друг друга?

Не то.

На фоне сегодняшней паранойи – вообще не то.

Я распахнул боковую дверь.

Ударило сразу – запах пота, перегретого воздуха, алкоголя, возбуждения. Толпа вела себя как стая, готовая к крови.

Игнорируя всех, прошёл к своему шкафчику и кинул сумку. Здесь, за кулисами, шло самое ценное – болтовня.

Файтеры. Их друзья. Их шлюхи. Их парни. Их дилеры.

Трава, молли, бухло – всё, что развязывало языки.

А мне нужен любой слух, любая утечка.

– А вот и он! Я уж думала, когда же ты появишься, красавчик!

Я даже повернуться толком не успел, как меня утопили лицом в самых больших сиськах в этой грёбаной вселенной.

– Присцилла… – пробормотал я куда-то в декольте, пытаясь всосать хоть каплю воздуха.

Отпустив меня, Присцилла удержала на расстоянии вытянутой руки.

– Это что за обращение к королеве, сахарок? Я же тебя учила манерам.

Я усмехнулся:

– Прошу прощения, Королева Присси. Простишь?

Её тёмная кожа блестела – буквально блестела – от глиттера и… я присмотрелся… малюсеньких кристаллов вокруг нижних ресниц.

Она подняла одну густую, идеально выведенную бровь, подбородок задрала.

Хер поймёшь – она собиралась мне втащить или поцеловать.

Она изучала меня пару секунд, держа выражение строгой богини… и потом снова расцвела своей привычной эксцентричной, бешеной улыбкой.

– Разумеется, разумеется. Я подошла сказать тебе о сегодняшних боях.

Королева Присси была HBIC на всех вечерних боях. И единственная причина, по которой я вообще знал, что это Head Bitch In Charge – в том, что у неё была лента с этим текстом.

Талон уже полгода пытался её спиздить – безуспешно.

Она была вне банд, нейтрал… хотя я знал, что нас она любила больше всех.

– Ну? Кого сегодня размазываю? – хрустнул я костяшками и пошёл за ней к столу, где она вела свои записи.

– Ммм… какой-то парень по имени… Скиппи, – протянула она и посмотрела на меня из-под радужных, настолько толстых ресниц, что ими можно было грести цемент.

– Скиппи? – я моргнул. – Я с кем дерусь? С мужиком или с его джек-рассел-терьером?

Присцилла кашлянула, пряча низкий взрывной смех:

– Он из команды Стервятника. Никогда про него не слышала. Удачи. Ты шестой бой.

Стервятник – главарь банды в сорока пяти минутах к югу от Порт-Блэка.

Говорили, куда он явится – там потом трупы падают пачками. Мне лично куда больше нравилась версия, что он выглядел как чёртов дохлый гриф с дряблой шеей и клювом вместо носа. Плечи сгорблены… ну да, прям картина: гриф трахнул шлюху и родил этого выродка.

– Спасибо, Королева. Увидимся там, – подмигнул я и направился обратно к шкафчику.

Присел, расстегнул сумку – в поиске тейпа и воды.

И застыл.

Сверху моих вещей лежал маленький голубой конверт.

Я поднялся, огляделся. Если кто-то пялится или наблюдает – я это увижу. Но никто не таращился прямо на меня. Я снова присел, резко схватил конверт, открыл. Та же белая пустая карточка.

Но фраза – другая.

Секреты – это рак. Вот тебе правда.

Я знаю твой.

Они никогда не предназначались тебе.

ЧТО. ЗА. ХУЙНЯ.

Рука дрогнула.

Карточка выскользнула обратно в сумку. Я провёл ладонью по вспотевшему лбу.

Как? Как они узнали?

Это плохо. Очень, очень плохо. Нужно найти, кто это делает – и убрать. Без вариантов.

Я подавил внутреннюю панику, выпрямился до полного роста.

Отправитель здесь. Сейчас. Где-то рядом.

Если этот мудак думает, что сможет залезть мне в голову, выбить меня из колеи перед боем – ошибается в корне. Я выйду в ринг и разорву Скиппи как мокрое полотенце. Я добуду инфу, которую нам нужно получить насчёт Скорпио и его жалкой попытки сунуться на нашу территорию.

И я выясню всё об этой маленькой ведьме – и почему она такая особенная.

И тут в голову легла тёмная, неприятная мысль.

А вдруг… она связана с этим?

Она появляется – и сразу начинаются записки?

Слишком уж удобно.

Совпадений я, блядь, не люблю. И не верю в них.

Мой демон довольно заурчал – предвкушая, что мы будем делать то, что умеем лучше всего: ползать по теням и выкапывать чужие тайны, которые никому не должны были стать известны.