Текст книги "Как это случилось"

Автор книги: Бретт Холлидей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)

Глава 6

Целую минуту после этих слов Рурк и Флэннаган сидели неподвижно, ошеломленно уставившись на Шейна. Потом Флэннаган хрипло прошептал:

– Убита? Вы хотите сказать…

– Пулей в голову, – спокойно констатировал Шейн. – Она звонила мне в десять часов, а когда я приехал к ней на Семьдесят пятую улицу, она уже была мертва.

Продюсер вздрогнул, закрыл лицо ладонями и простонал:

– Ванда…

Рурк резко выпрямился и подался к Шейну. Его глубоко посаженные глаза лихорадочно заблестели.

– Значит, она боялась не того, кого нужно. Что-нибудь еще удалось узнать?

– Нет, ничего. Скорее всего она даже не видела убийцу. Он стоял снаружи у окна и стрелял через каминный экран.

– Зачем ее убили? Чтобы она не смогла поговорить с тобой?

– Это первое, что приходит в голову, – пожал плечами Шейн. – Не исключено, что он стоял близко от окна и слышал, о чем она говорила со мной. Если он знал о ее письме, в котором она обвиняла Флэннагана, то для убийцы это был самый подходящий момент, чтобы избавиться от нее. И тогда бы вы, Ральф, оказались главным подозреваемым.

– Запросто, – пробормотал продюсер, ошалело мотая головой. – Если бы у меня не было алиби… если бы Тим не оказался здесь в нужный момент…

– Кому еще вы рассказывали об этом письме? – спросил Шейн.

– Никому! – испуганно ответил Флэннаган. – Боже мой, такие вещи с посторонними не обсуждают.

– Вы сказали, что к вам кто-то приходил на прослушивание. Вы уверены, что при них вы не упоминали о…

– Абсолютно.

– А кто знал о ваших отношениях с Вандой? И то, что она вас шантажировала?

– Это вовсе не было шантажом. Я не позволю говорить такие вещи о Ванде! Ведь именно я настоял на том, чтобы платить ей деньги. – Лицо Флэннагана покраснело от злости, на скулах заходили желваки.

– И тем не менее, – сердито перебил его Шейн, – это чертовски подходящий мотив для убийства. Возьмем вас – вы помолвлены с богатой девушкой, и если станет известно о вашем романе с Вандой, ваша карьера окажется под угрозой. Поймите, Флэннаган, я пытаюсь выяснить, не было ли у кого-нибудь особых причин желать ее смерти? Этот человек мог быть в курсе ваших дел и знать, что подозрение прежде всего падет на вас, если с Вандой что-нибудь случится. Посмотрите на это письмо – неважно, как вы к ней относились, но Ванда подозревала, что вы собираетесь ее убить! Она здесь пишет, что вы дважды пытались это сделать. Кто мог знать о ваших отношениях?

– Никто. Клянусь, я никому ничего не рассказывал. Боже, да если бы хоть одно слово выплыло наружу… – Флэннаган замолчал, словно сама мысль об этом приводила его в ужас.

– Вы знаете некоего Гарли? – неожиданно спросил Шейн.

– Нет… – нахмурился Флэннаган, – не думаю.

– Джек Пирсон Гарли, – повторил Шейн. – Иногда его называют Джек-Фонарь.

– А, этот? Конечно, слышал – и о нем, и его игорном клубе, но лично никогда с ним не встречался.

– А Ванда не упоминала это имя?

– По-моему, нет. Я уже говорил, что мы с ней не были особенно близки. Мы ведь встречались всего несколько раз, да и то недолго. И все. Честное слово, я почти ничего не знаю о ее жизни.

– И все-таки постарайтесь получше вспомнить эти несколько раз, – нетерпеливо сказал Шейн. – Может быть, обрывок какой-нибудь фразы или намек, указывающий на ее связь с Джеком Гарли и «Спортивным клубом»?

– Боюсь, что ничем не могу вам помочь, – беспомощно покачал головой продюсер.

– А что там с этим Гарли? – с любопытством спросил Рурк.

– Пока еще сам толком не знаю. Но здесь есть какая-то связь, это точно. – Шейн замолчал, вспоминая свой разговор с владельцем клуба.

Гарли был как раз тем человеком, который знал о письме Ванды, где она обвиняла Флэннагана. Ему было известно об этом письме еще до ее смерти – иначе зачем понадобилось посылать одного из своих подручных звонить Шейну? И какого черта Гарли так беспокоился об этом письме? Что ему нужно от Ральфа Флэннагана? Если это Гарли приказал убить Ванду, то, естественно, ему не нужно было, чтобы письмо, в котором она обвиняла Флэннагана, было уничтожено.

– Только не лгите, Флэннаган, – жестко сказал Шейн. – А как насчет дочери Гарли – Дженет? Вы хорошо ее знаете?

– Я понятия не имел, что у этого Гарли есть дочь. И, насколько помню, среди моих знакомых нет ни одной девушки по имени Дженет.

– А Шейла Мартин? Знаете такую?

– Что-то не припоминаю. Говорю вам, я и Ванду-то не знал по-настоящему. Никогда не бывал у нее дома, не встречался ни с кем из ее друзей, никогда не разговаривал с ней о ее личных делах…

– А вечеринка, где вы познакомились? Кто-то из гостей наверняка ее знал.

– Э-э-э… да, наверное, ведь кто-то же ее пригласил. Но кто именно? Я ведь уже рассказывал, что это была за вечеринка. Ванда могла прийти с кем-нибудь из гостей. Вообще-то, я не видел, чтобы она с кем-то разговаривала. Когда я ее заметил, она сидела одна, а вскоре после этого мы уехали.

– Ну, ладно, – вздохнул Шейн. – Что ж, давайте вернемся к Ванде и к ее подозрениям на ваш счет. Кто еще мог знать, что она ждала от вас ребенка, а, стало быть, в случае ее смерти вы – подозреваемый номер один?

– Клянусь, я никому не говорил… Подождите, вы намекаете на то, что это письмо написала не Ванда? – с надеждой спросил Флэннаган. – Да-да, скорее всего, так и есть. Я просто не могу поверить, чтобы она так обо мне думала! Но кто это мог быть?..

– Ванда могла рассказать кому-нибудь. А детектив, который вас сфотографировал и начал шантажировать? Откуда вам знать, что он и в самом деле вернул ей фотографию? Он выжал из нее тысячу, – Шейн брезгливо поморщился, – и с таким же успехом мог после этого пойти к ее мужу, чтобы получить деньги и от него.

– О, нет! Я уверен, что вы ошибаетесь. Ведь Ванда сказала, что он вернул ей негатив и оригинал фотостата, и она сразу же их уничтожила.

– Да он мог сделать хоть тысячу копий, – махнул рукой Шейн. – И с фотографии можно сделать еще один негатив. Да, скорее всего, полиция будет тщательно проверять ее мужа.

– Что? Вы хотите сказать… что обо всем станет известно?! – простонал Флэннаган. – Шейн, для меня это конец! А не могли бы вы придержать информацию и сами заняться этим делом? Если я – ваш клиент, то это конфиденциальная информация, так ведь? Кажется, в законе есть статья, дающая частным детективам право не разглашать сведений о своих клиентах полиции на тех же основаниях, что и адвокатам. – Было заметно, что Флэннаган разволновался не на шутку.

– Вы правы, такая статья есть, – согласился Шейн. – Но как только я получу завтра утром оригинал письма и чек, Ванда Уэзерби официально станет моей клиенткой.

– А мы оба не можем быть вашими клиентами? – умоляюще спросил Флэннаган. – Я найму вас на тех же условиях. Я тоже хочу, чтобы убийца был пойман.

– Судя по письму, мне платят тысячу долларов, чтобы я доказал, что ее убили вы.

– Слушай, Майк, – вмешался Рурк, – ты никогда в жизни не докажешь, что ее убил Ральф, потому что в момент убийства он был со мной. Мне кажется, гораздо порядочней будет отказаться от ее денег. Черт возьми, Майк, дай парню передохнуть! В любом случае, с этой информацией ты сможешь сделать для раскрытия убийства гораздо больше, чем полиция. – Глаза Рурка сверкали. – Зачем втягивать Ральфа в эту грязь? Ты ведь сам знаешь, что он невиновен.

– Я не собираюсь никого втягивать в грязь, – сердито проговорил Шейн. – Уж ты-то меня знаешь достаточно хорошо. Но пойми, я не вижу ни малейшей возможности избежать вмешательства полиции.

– Хочешь сказать, они знают о том, что ты поехал к Ральфу?

– Нет, я им ничего не говорил. Но там был Уилл Джентри, и он не поверил, когда я сообщил, что ничего не знаю о Ванде Уэзерби.

– А теперь-то зачем им говорить? – удивился Рурк. – Джентри просто взбесится, если пронюхает, что ты не привел его к Ральфу. Пусть Ральф заплатит тебе аванс, официально станет твоим клиентом, и ты со спокойной совестью сможешь помалкивать про это письмо.

– Мистер Шейн! – воскликнул Флэннаган. – Очень хочу помочь найти убийцу Ванды, но совсем не хочется попасть в число подозреваемых. Давайте я прямо сейчас выпишу вам чек на тысячу. – Он положил руки на подлокотники кресла, готовый вскочить при утвердительном ответе Шейна.

Однако тот колебался, и Рурк, заметив это, цинично усмехнулся.

– Можешь не сомневаться, Майк, он может себе это позволить. Ведь это всего-навсего десять еженедельных взносов, которые теперь не придется платить Ванде.

– Тим, мне не нравится, как ты ставишь вопрос! – возмущенно перебил его Флэннаган. – Получается, что я рад ее смерти.

Не обращая внимания на их перепалку, Шейн сказал:

– Даже если я не покажу полиции копию письма, завтра утром мне по почте придет оригинал. Джентри знает об этом, и завтра с утра пораньше явится ко мне в контору, чтобы сцапать его.

– А как он узнал о письме? – удивился Флэннаган.

– Ванда сказала об этом моей секретарше, когда не смогла связаться со мной в конторе. А потом и мне, когда дозвонилась домой. – Помолчав, Шейн добавил: – Конечно, Уилл Джентри понятия не имеет, что это за письмо. Я и сам этого не знал, пока не приехал сюда.

Снова наступило тягостное молчание. Шейн посмотрел на часы – почти двенадцать. Через несколько минут к нему должна приехать Шейла Мартин, у которой он надеялся разузнать побольше о Ванде Уэзерби.

– Можно от вас позвонить? – обратился он к Флэннагану.

Тот с готовностью вскочил.

– Разумеется. Пойдемте, я вас провожу. – И распахнул дверь в спальню, пропуская Шейна вперед. – Обычно я работаю дома, так что – простите за беспорядок. Телефон – на столе.

Спальня представляла собой длинную узкую комнату почти такого же размера, что и гостиная. В одном конце стояла двуспальная кровать, с обеих сторон окруженная книжными полками. Другой конец спальни был оборудован как кабинет – большой стол с пишущей машинкой, огромная корзина для бумаг, набитая смятыми листками и использованной копиркой. Телефон стоял слева от машинки, рядом с портативным магнитофоном. Футах в пяти от пола с крюка в потолке свисал микрофон.

– Не самый шикарный будуар, – продолжал извиняться Флэннаган, следуя за Шейном, – но зато очень удобно, все под рукой.

Шейн положил руку на телефон и посмотрел на Флэннагана. – Это личный звонок.

Тот покраснел и сразу же вышел, плотно прикрыв за собой дверь. Странно, что он так нервничает, подумал Шейн, набирая номер Люси Гамильтон. Вроде бы и придраться не к чему, но тем не менее в Ральфе Флэннагане было нечто такое, что настораживало.

Люси сняла трубку после третьего звонка.

– Я тебя не разбудил? – спросил Шейн.

– Майкл! Ну, наконец-то! Недавно звонил Джентри, и я так и не смогла заснуть. Он хочет, чтобы ты ему позвонил…

– Да знаю, знаю, – перебил ее Шейн. – Когда он тебе звонил, я стоял в двух шагах от него. Впрочем, это неважно. Послушай, Люси, у тебя ведь есть дома машинка? Какой у нее шрифт?

– «Элита». А что? – В голосе Люси послышалось беспокойство. – Я не должна была говорить Джентри об этих звонках?

– Нет, все в порядке, – успокоил ее Шейн. – Пожалуй, кроме одного – Ванда Уэзерби мертва, и теперь мы с Джентри ломаем головы над тем, почему она так хотела увидеться со мной. Советую тебе лечь спать. Может быть, я заскочу попозже, но ты меня не жди. Да, и еще – во сколько к нам в контору приносят почту?

– Обычно часов в девять – в начале десятого. Если я могу чем-нибудь помочь…

– Если что-то понадобится, я заеду. Спокойной ночи.

Он положил трубку и открыл дверь в гостиную. При его появлении Флэннаган вскочил с кресла и спросил:

– Вы что-нибудь решили?

– Не уверен, что смогу для вас что-либо сделать, – заявил Шейн. – Но если хотите, можете выписать чек на тысячу долларов. Я не буду получать по нему деньги, пока не найду способ скрыть ваше имя от полиции.

– Не знаю, как и благодарить вас, мистер Шейн. Сейчас я принесу чек и…

– Пока что благодарить не за что.

Флэннаган торопливо вышел из комнаты, а Шейн подошел к Рурку, наклонился к нему и прошептал:

– Когда мы выйдем отсюда, я бы хотел знать, почему ты так просто отказываешься от такой скандальной истории?

– О'кей. – Рурк встал с кресла и потянулся.

Вошел Флэннаган, помахивая чеком, и вручил его Шейну.

– Ральф, – промямлил Рурк, – наверное, я пойду с Майком. Я тебе позвоню, ладно?

– Договорились, – добродушно улыбнулся Флэннаган. – Тим, чертовски тебе признателен. Мистер Шейн, мне даже трудно выразить, как я вам…

– Я бы на вашем месте подождал, пока этот чек не окажется в банке, – посоветовал Шейн. – В этом случае приглашения на вашу свадьбу будет вполне достаточно. – Он надел шляпу, вышел, подождал Рурка, и они направились по коридору к лифту.

– Майк, послушай, ведь Ральф неплохой парень, – проговорил Рурк, стараясь попасть в такт размашистым шагам детектива. – Я знаю его давным-давно, с тех самых пор, как он устроился на радио. Как видишь, таланта у него хватило. Сейчас он сбит с толку, я бы даже сказал – ошарашен, ведь все это может стоить ему работы.

– Между прочим, его отношения с Вандой Уэзерби сделали бы отличный заголовок в завтрашней газете, – сухо заметил Шейн.

Подошел лифт, они вошли в кабину, и Шейн нажал кнопку первого этажа.

– Но этот парень невиновен, – продолжал упорствовать Рурк. – Черт возьми, ведь мы же оба это знаем.

– Ты и правда веришь, что его отношения с Вандой складывались так, как он описал?

– Абсолютно. По крайней мере, если посмотреть на это с его точки зрения. Он – и впрямь такой наивный, Майк. А она вполне может оказаться хитрой и расчетливой. Высмотрела дурачка подоверчивей и «раскрутила», а у него до сих пор не выветрилась из головы вся эта муть о порядочности.

Двери лифта распахнулись, и они оказались в вестибюле.

– У меня такое предчувствие, – медленно проговорил Шейн, – что до того, как это дело закончится, мы узнаем много интересного о Ванде Уэзерби. И, помяни мое слово, довольно скоро. Но если мои предположения подтвердятся, то большую часть этой истории ты не сможешь напечатать.

Они вышли на улицу. Некоторое время Рурк шел молча, потом остановился.

– Почему ты спросил Ральфа о Гарли? Он что, как-то может быть связан с Вандой?

– Трудно сказать, – признался Шейн. – Единственное, что мне известно – он чертовски беспокоится, чтобы никто не узнал об этом письме.

– Но почему? Ведь они с Ральфом не знакомы. И вообще, как Гарли мог узнать об этом письме?

– Пока что не знаю ни того, ни другого, – покачал головой Шейн. Подойдя к своей машине, он закурил и коротко рассказал об анонимном телефонном звонке и последовавшем за ним разговоре с Гарли.

– А с чего ты взял, что это Гарли подослал того хрипатого? – удивился Рурк.

– Перед тем, как прибыла полиция, мне в доме Ванды попалась на глаза одна занятная вещица. Не буду говорить, что это было, Тим, чтобы ты с чистой совестью мог сказать, что ничего не знаешь, если Джентри начнет копать. Он и так подозревает, что я что-то недоговариваю. Но было бы неплохо, если бы ты покрутился в полицейском управлении и выяснил, не вышел ли он на Гарли. Позвони, если попадется что-нибудь интересное.

– Конечно, Майк, сделаю. Если не позвоню через час, то завтра в девять буду у тебя в конторе, – пообещал Рурк и заторопился к своей машине.

– Джентри тоже будет, – кинул ему вслед Шейн. – Собирается смотреть мою почту.

– Но ведь ты не собираешься показывать им письмо Ванды насчет Ральфа?

– По крайней мере, постараюсь, – проворчал Шейн. – Ты не хуже меня знаешь, что от Уилла Джентри так просто не отвяжешься.

Попрощавшись с репортером, он вскочил в машину и поехал домой. Надо было успеть на встречу с Шейлой Мартин.

Глава 7

Часы показывали начало первого, когда Шейн торопливо вошел в вестибюль своего отеля. Он направился к лифту, но его окликнул портье.

Шейн резко повернул к стойке.

– Сэр, наверху вас ждет дама. Я открыл для нее ваш номер несколько минут назад, – сказал портье извиняющимся тоном. – Ведь вы всегда говорили, что такие вопросы остаются на мое усмотрение.

– Нет-нет, Бенни, все в порядке, – улыбнулся Шейн. – Но насколько я помню, раньше вы никогда не пускали дам в мое отсутствие.

– Насколько я помню, сэр, раньше дамы никогда не просились к вам в номер, – улыбнулся в ответ Бенни и уже серьезно продолжил: – Но эта – высший класс. К тому же она сказала, что вы назначили ей встречу. И еще чуть не забыл, полчаса назад вам звонил какой-то мужчина, он не назвался, но очень допытывался, когда вы придете. Я ответил, что не знаю, и тогда он сказал, что приедет и подождет. По-моему, он сильно нервничал.

– Если он придет, позвоните мне, – попросил Шейн. – Спасибо, Бенни.

Подходя к своей двери, Шейн вытащил ключи, но тут же сунул их в карман, увидев, что дверь его номера приоткрыта. Он широко распахнул ее и остановился на пороге, разглядывая женщину, расположившуюся на диване.

Она сидела, скрестив ноги, рядом с ней на кушетку был небрежно брошен меховой жакет, на первый взгляд, довольно дорогой. На ней было легкое черное платье и ярко-оранжевый шарф, закрывавший шею. Длинные прямые волосы, разделенные посередине пробором и отброшенные на плечи, блестели в ярком свете люстры и казались золотыми. Высокий лоб, густые темные брови, твердый подбородок и полные губы, накрашенные ярко-красной помадой.

На первый взгляд, ей можно было дать около тридцати пяти. Откинув голову на спинку дивана и закрыв глаза, она курила сигарету, пуская в потолок густые кольца дыма, и, скорее всего, не догадывалась, что ее разглядывают.

– Извините за опоздание, – тихо произнес Шейн, снимая шляпу и закрывая за собой дверь.

Она открыла глаза, и ее губы сложились в полувопросительную улыбку.

– А я почему-то думал, что вы брюнетка, – продолжал Шейн. – С прозрачными зелеными глазами.

Ее улыбка стала шире. Она заговорила, и чувственный, чуть хрипловатый голос тут же напомнил Шейну об их телефонном разговоре.

– Надеюсь, вы не слишком разочарованы, Майкл Шейн?

– Отнюдь. Но что привело вас ко мне в столь поздний час?

– Сегодня вечером, – хрипло прошептала Шейла, – я получила письмо… Вы ведь еще не знакомы с Вандой Уэзерби?

– Нет. – Шейн сел в кресло напротив дивана и вытянул ноги.

– Если бы вы знали, что это за человек, вы бы не поверили в то, что я собираюсь рассказать. Ни единому моему слову! Это порочное, развратное и злобное создание! Но вы, конечно, этого в ней не разглядите. Пока что ни один мужчина не смог. Она будет вам лгать, и вы ей поверите, даже если я расскажу вам всю правду. Господи, как я жалею, что не убила ее! – выкрикнула Шейла, побледнев. – Мне надо было сделать это сразу же, как только она начала мне угрожать… Потому-то она и решила, что это я пыталась ее убить.

– Честно говоря, пока что я ничего не понял, – спокойно произнес Шейн. – Почему бы вам не рассказать все по порядку?

– Наверное, вы правы. Но сначала прочтите это письмо. Все равно завтра утром вы получите точно такое же, так что, можете прочитать его уже сейчас. – Шейла открыла сумочку и вытащила оттуда квадратный белый конверт, по форме и по размеру очень похожий на тот, что ему показывал Ральф Флэннаган. – Сегодня вечером его принес курьер. Прочтите, и вы поймете, почему я так расстроена.

Шейн развернул письмо, уже догадываясь о его содержании. Если его предположение верно, то, за исключением имени и адреса, это будет точная копия письма, полученного Флэннаганом. Так оно и оказалось.

Он прищурился, делая вид, что внимательно читает, одновременно пытаясь мысленно «прокрутить» несколько версий. А не получил ли Джек Гарли точно такое же письмо, тоже через курьера, но со своим именем на конверте? Это объяснило бы многое. Если никто из этих троих не знал о других письмах…

Засовывая письмо обратно в конверт, Шейн внимательно посмотрел Шейле в глаза.

– Если вы не причиняли ей никакого вреда и не собирались этого делать, то почему вы так испугались?

– Как почему? Когда вы его получите, то, естественно, захотите встретиться с Вандой, и она… гм… не знаю, что она вам тогда про меня наговорит. Возможно, скажет правду, хотя лично я в этом сомневаюсь. Если ей удастся придумать что-нибудь совсем отвратительное, то она вам и это расскажет. А потом вы начнете это проверять, все выплывет наружу, и Генри наверняка узнает. Теперь вы понимаете, почему я жалею, что не убила ее, – с вызовом заявила она.

– Почему Ванда Уэзерби подозревает, что вы покушались на ее жизнь?

– Она не просто подозревает, она знает, что я могу. Я хочу рассказать вам всю правду, мистер Шейн, даже если умру со стыда. Возможно, тогда вы захотите помочь не ей, а мне, – чтобы она окончательно не разрушила мою жизнь.

– От стыда еще никто не умирал. А как, собственно, она может разрушить вашу жизнь?

– Это началось давно, в Детройте. Мне тогда было восемнадцать – наивная деревенская девушка из Айовы. Моя мать умерла, своего отчима я ненавидела и решила попытать счастья в большом городе. – Шейла о чем-то задумалась, и ее губы задрожали. – Но работы не было. Длинные очереди девушек на бирже труда. Ну, подумайте сами, мистер Шейн, что еще остается делать девушке, когда деньги кончаются, и даже не на что вернуться домой? Вот тогда-то я и познакомилась с Вандой Уэзерби. В тот момент я сидела без гроша и дошла уже до того, что была готова на все. Мы оказались в кафе за одним столиком. Я тогда заказала тарелку супа. У меня целые сутки во рту не было ни крошки. Наверное, это было заметно, потому что она настояла на том, что закажет мне обед. Потом пригласила меня к себе домой. А когда, наконец, рассказала, что ей от меня надо, мне это не показалось таким уж страшным.

– И чего же она от вас хотела?

– Ну… она хотела, чтобы я снялась в фильме. В ее изложении все выглядело так, будто мне, в общем-то, ничего особенного делать не придется. Просто позировать перед камерой обнаженной. Да и какая разница? Вряд ли кто-нибудь из моих знакомых увидел бы эту картину. Она предложила мне сто долларов за съемку. Целых сто долларов! – Шейла прикусила нижнюю губу, и в ее глазах заблестели слезы. Она судорожно сглотнула и торопливо продолжила свой рассказ. – Боже мой, даже сейчас помню, как волшебно это звучало! Сто долларов всего за несколько дневных сеансов! Я согласилась, и она дала мне десять долларов задатка. Через два дня я начала сниматься. Вы же знаете, что это за фильмы…

– Успокойтесь, – мрачно перебил ее Шейн. – Это было семнадцать лет назад. Полагаю, вы не стали продолжать подобную карьеру?

– Конечно, нет. Я пошла на курсы стенографии и машинописи. После окончания курсов надеялась получить работу и нашла ее. Ванда Уэзерби и все, связанное с ней, забылось, как кошмарный сон. А год назад я встретила Генри, и мы поженились. А потом, представьте себе, совершенно случайно я столкнулась с Вандой уже здесь, в Майами. С тех пор она почти не изменилась – стала чуть постарше, но все равно не скажешь, что ей уже за сорок. Со мной был Генри. Она узнала меня и завела разговор о старых временах в Детройте так, словно мы были близкими подругами. Мне пришлось познакомить их, а на следующий день она явилась к нам домой. – Шейла замолчала и с такой силой сжала кулаки, что костяшки пальцев побелели. На щеках появились пятна, а в глазах сверкнула такая ненависть, что Шейну стало не по себе. – Ванда потребовала, чтобы я снова начала сниматься. Я, конечно, отказалась и попросила ее оставить меня в покое. Но она только засмеялась и заявила, что сейчас везде полно работы и стало очень трудно находить девушек для этих целей. Я предложила ей деньги, но она не хотела денег, ей была нужна я. И когда я отказалась наотрез, Ванда пригрозила, что покажет Генри тот старый фильм, в котором я снималась в Детройте.

Если Генри увидит его, он этого не вынесет. А раз так, то и мне незачем жить. – Шейла Мартин наклонилась к детективу, и лицо ее побледнело. – Вот тогда я чуть не сошла с ума и пригрозила Ванде, что убью ее, если только она посмеет это сделать. Но она ни капельки не испугалась и сказала, что дает мне неделю на размышление. У нее до сих пор осталось несколько старых фильмов, и их по-прежнему берут напрокат. На следующей неделе одна из вечеринок должна состояться в «Спортивном клубе», где работает Генри, и она отправит туда либо фильм с моим участием, либо какой-нибудь другой. Я должна дать ответ в следующую пятницу, – закончила Шейла, обессиленно откидываясь на спинку дивана.

– Ваш муж работает у Джека Гарли? – быстро спросил Шейн.

– Да, официантом. Когда там устраивают подобные вечеринки, он подрабатывает сверхурочно и… естественно, видит на экране то же, что и все остальные. Теперь вы сами можете убедиться, что она хоть и мерзавка, но отнюдь не глупа. Ей даже не понадобится самой идти к Генри. Ее там вообще не будет. Он увидит фильм, и это будет конец всему. Но я этого не допущу. До этого я ее убью!

– У вас уже дважды это не получалось? – поинтересовался Шейн.

– Нет, я еще ничего не делала. Не представляю, что она хотела сказать своим письмом. Даже не знаю, где она живет. У меня есть только ее телефон, и я трижды звонила ей, чтобы отговорить от этой затеи. Но она и слушать меня не хотела – просто спрашивала, согласна ли я, а когда я пыталась уговорить ее, бросала трубку. Что же мне делать? И как быть с этим письмом? Что вы собираетесь предпринять?

– Пока еще не знаю. Но если вы говорите правду….

– Клянусь вам! – страстно воскликнула она. – Неужели вы думаете, что мне было приятно рассказывать о себе такие вещи? Если заплачу вам тысячу долларов, могу я надеяться, что стану вашим клиентом? Может быть, вам удастся найти и уничтожить этот фильм или придумать что-нибудь такое, чтобы Генри не смог его увидеть? – Шейла открыла сумочку и достала пачку банкнот. – Я еще не набрала всей суммы, но достану остальное в течение нескольких дней. Здесь – шестьсот двадцать долларов. Вы можете взять их в задаток…

Шейн отмахнулся.

– Во-первых, я хочу знать, что вы делали после того, как позвонили мне?

– Пыталась собрать необходимую сумму. Потому-то и не хотела приезжать к вам раньше двенадцати. Я позвонила подруге – она живет на моей улице – и сказала, что к полуночи мне позарез нужно достать тысячу. Она дала мне все наличные, что были в доме, – шестьдесят долларов. Потом посадила в свою машину и мы объехали всех ее друзей и знакомых, занимая столько, сколько нам могли дать.

– Как скоро вы добрались до своей подруги?

– Почти сразу. Минут через пять. Видите ли, Генри сейчас на работе, так что… Мы говорили всего несколько минут, а потом поехали искать деньги. Дело в том, что Бетти…

– И ваша Бетти все подтвердит?

– Конечно. Бетти Хорнсби – моя лучшая подруга. А что? Разве это так важно?

– Да, – кивнул детектив. – Можете вспомнить, к кому из ваших друзей вы заезжали?

– Конечно. Я составила список – кому сколько должна.

– Отлично. Мне понадобится этот список и адрес вашей подруги. Это имеет очень большое значение, Шейла, потому что сегодня вечером между десятью и половиной одиннадцатого Ванду Уэзерби убили.

Шейла Мартин, которая в этот момент протягивала ему деньги, застыла. Какое-то время она молча смотрела на него, потом пробормотала: «Слава Богу!» и закрыла лицо ладонями.

Неожиданно зазвонил телефон. Шейн вскочил и поднял трубку.

– Алло, мистер Шейн? – послышался встревоженный голос портье. – Они поднимаются к вам. Шеф полиции и ваш приятель-репортер. Только что вошли в лифт и даже не остановились у стойки.

– Спасибо! – быстро пробормотал Шейн и подскочил к Шейле. – Поцелуйте меня хорошенько… и растрепите волосы. Поторопитесь. Допивайте коньяк и капните немного на платье. Сейчас здесь будет полиция, и, если вы не хотите впутываться в это дело, надо изобразить, что они помешали нашему свиданию.

– О Боже! – выдохнула Шейла. Приподнявшись на цыпочки, она обняла его за шею и поцеловала. Шейн ответил на поцелуй, запустив пальцы в ее густые волосы, затем легонько подтолкнул ее к дивану.

– Постарайтесь вести себя поразвязней.

– В вашем присутствии это будет нетрудно, Майкл Шейн.

Шейн достал из бара бутылку и поставил ее на столик перед диваном. Потом скинул пиджак, бросил его в кресло, расстегнул верхнюю пуговицу рубашки и ослабил узел галстука. В этот момент в коридоре послышались тяжелые шаги. Он посмотрел на Шейлу и одобрительно кивнул. Она шлепнулась на диван – юбка задрана выше колен, прядь волос закрывает пол-лица, помада на губах смазана – короче, впечатление полное.

Шейн разливал коньяк по стаканам, когда в дверь властно постучали.