Текст книги "Как это случилось"

Автор книги: Бретт Холлидей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)

Глава 4

Джек Гарли нервно переплел пальцы и улыбнулся.

– А вот тут ты ошибаешься, Шейн. Тоже мне, вспомнил! Когда все это было! Теперь я – законопослушный бизнесмен, и ни с какими головорезами не имею ничего общего.

– Да мне плевать, как ты их называешь. Хоть вице-президентами – для меня они все равно головорезы. И мне очень не нравятся анонимные угрозы по телефону.

– Да, – печально вздохнул Гарли. – Если хочешь, чтобы дело было сделано как надо, делай его сам. А, собственно, почему из-за каких-то там звонков ты пришел ко мне?

– Потому что хотел поговорить с тем, кто их организовал.

– С чего ты взял, что это я?

– Кончай валять дурака, – нетерпеливо мотнул головой Шейн. – Это просто глупо. Угрозами от меня ничего не добьешься. Законопослушный бизнесмен должен знать такие вещи.

– Ты уже говорил с Вандой? – прищурился Гарли.

– Нет.

– И не надо. Если ты достаточно умен, то порвешь это письмо в клочья.

– Иногда мне кажется, что я не настолько умен.

– Даже не представляешь, как ты прав. Мне ничего не стоит заставить тебя убраться из Майами, легавый.

– Сомневаюсь.

– Или тебя вынесут вперед ногами.

– И это сомнительно. – В серых глазах Шейна зажегся злой огонек. Он наклонился вперед и сжал кулак. – Ты предпочитаешь поговорить о Ванде Уэзерби до того, как я прочту ее письмо, или после?

– Ты совершаешь большую ошибку, – процедил Гарли.

– Черта с два! – Шейн отодвинул стул и привстал, опираясь на стол обеими руками. – Скажи своим гориллам, Гарли, чтобы они держались от меня подальше. Если кто-нибудь из них попадется мне под руку, я прижму тебя как следует, запомни!

Гарли лениво откинулся на спинку кресла и потянулся.

– Сдается мне, – медленно произнес он, – что ты начитался рекламных статей о своих детективных талантах. Пошевели как следует мозгами и не позволяй этой Уэзерби втянуть себя в историю. Если бы я знал, что у тебя с головой не в порядке, то даже не стал бы с тобой разговаривать… Кстати, если тебе нужны деньги, – Гарли холодно усмехнулся, – я заплачу тебе в пять раз больше, чем она.

– Пока что она ничего мне не предлагала.

– В письме, которое ты завтра получишь, будет чек на тысячу. Отправь его назад и на следующее утро получишь конверт с пятью.

– За что?

– За то, чтобы не совался, куда не надо. – Гарли побарабанил пальцами по столу. – Слушай, мы оба – деловые люди. Давай заключим сделку. Я готов признать, что это была ошибка – посылать Ника звонить тебе. Но, черт возьми, я же тебя совсем не знаю. Теперь вижу, что у нас с тобой много общего. Я бы тоже разозлился, прикажи мне кто-нибудь сидеть тихо и помалкивать. Но ты не испугался. О'кей. Если бы ты струсил, мне бы это обошлось куда дешевле. Но попробовать стоило. Ты уж не обижайся.

– Что у нее на тебя есть? – продолжал настаивать Шейн.

– Ничего, – быстро парировал Гарли. – Но мне не нужна всякая шумиха. В один прекрасный день, – мрачно добавил он, – кто-нибудь прихлопнет эту бабу. Но я не хочу иметь к этому ни малейшего отношения. Вот и все. Сам знаешь, каково это, когда твое имя начинают трепать в связи с убийством.

– Знаю, – кивнул Шейн. – Потому сначала и пришел к тебе.

– Мне абсолютно нечего сказать о Ванде Уэзерби. Не путайся с этой дамочкой, и останешься жив-здоров, да к тому же за один день заработаешь пять тысяч.

Шейн медленно выпрямился и взял шляпу со стола.

– Я слышал, твоя дочка скоро выходит замуж. Поздравляю.

– К чему ты клонишь? – насторожился Гарли.

Шейн пожал плечами.

– Просто хотел поздравить папашу девушки, которая подцепила такого солидного жениха, как Томас Марш-Третий. Он ведь – из нэшвильских Маршей, не так ли?

По выражению лица Гарли Шейн понял, что его удар попал точно в цель. Но Гарли не взорвался, не заорал, а только тихо процедил:

– Пошел вон.

– С удовольствием.

Шейн повернулся, не спеша вышел из кабинета и спустился по лестнице в вестибюль. Тут же подскочил швейцар.

– Сейчас я вызову вашу машину, мистер Шейн. – И что-то быстро проговорил в маленький микрофон.

Шейн вышел на улицу и остановился у двери, поджидая свою машину. Настроение было паршивое. Он знал, что сглупил, не сдержавшись в разговоре с Гарли. К таким людям нужен другой подход. Из этой встречи он вынес только одно – угрозы по телефону исходили от Гарли.

Тем не менее, оставались еще приятель Тимоти Рурка с 40-й улицы и Шейла Мартин, которая обещала приехать в двенадцать. Может быть, они смогут сообщить ему о Ванде Уэзерби что-нибудь интересное…

Глава 5

«Кортленд-армс» – один из самых новых и больших многоквартирных домов в городе – находился на Восточной 40-й улице и представлял собой незатейливую многоэтажную кирпичную коробку. В маленьком вестибюле стояли три кожаных кресла, две медные пепельницы на высоких ножках и длинный узкий столик под каким-то высоким развесистым растением в кадке, слева от входа располагалась конторка портье и коммутатор. За коммутатором сидела элегантная блондинка. Когда Шейн вошел в вестибюль, она повернулась к нему с плохо скрываемым безразличием.

– Здесь живет Флэннаган? Кажется, квартира двадцать шесть.

– Да. Мистер Флэннаган вас ждет?

Шейн кивнул.

– Второй этаж, квартира справа от лифта.

Шейн поднялся на лифте и позвонил. Дверь сразу же распахнулась.

Молодой мужчина, который, по-видимому, и был Ральфом Флэннаганом, воскликнул:

– Прошу вас, мистер Шейн! Боже, как я рад вас видеть!

Он крепко стиснул своей пухлой ладонью руку Шейна и затряс ее с энтузиазмом, казавшимся несколько неуместным в данных обстоятельствах.

С первой же минуты у Шейна возникло ощущение, что Флэннаган изо всех сил старается произвести впечатление энергичного и гостеприимного человека. У него были густые коротко подстриженные черные волосы, одутловатое лицо, плотная и коренастая фигура. В зубах он сжимал короткую трубку и ухитрялся выглядеть непринужденно и раскованно, хотя был одет в смокинг и белую рубашку с двумя расстегнутыми верхними пуговицами, открывавшую загорелую волосатую грудь. Следуя за ним из прихожей в гостиную, Шейн обратил внимание на его неуклюжую переваливающуюся походку.

Через плечо Флэннагана в полумраке гостиной Шейн заметил тощую фигуру Тимоти Рурка, утонувшую в глубоком кресле. В правой руке Рурк сжимал высокий бокал, слева от него на журнальном столике стояла пепельница, набитая окурками. Слегка приподняв бокал, репортер пробурчал:

– Привет.

– Привет, Тим, – кивнул Шейн в ответ и с улыбкой добавил: – Тело выглядело очень естественно – с бокалом в руке.

– Присаживайтесь, мистер Шейн, – с преувеличенной любезностью произнес Флэннаган. – Устраивайтесь поудобнее. Я думаю, не стоит спрашивать, что вам наливать. Коньяк, не так ли? – Его белые зубы сверкнули в улыбке, которая на менее мужественном лице могла показаться жеманной.

– И стакан воды со льдом. Я вижу, моя репутация опережает меня самого, – улыбнулся Шейн, выразительно глядя на Рурка.

Флэннаган засмеялся и вышел на кухню, а Шейн с любопытством посмотрел ему вслед.

– Не стоит винить Ральфа за то, что он слишком суетится и стремится угодить, – лениво проговорил Рурк. – У него и в самом деле серьезная проблема, и он считает, что ты – единственный человек в Майами, который может ему помочь.

Флэннаган вернулся с подносом, на котором стояла полная бутылка «Мартеля», пустой бокал внушительных размеров, вода со льдом и рюмка виски.

Шейн сел на диван, а Флэннаган поставил поднос на маленький столик.

– Мистер Шейн, теперь вы сами можете убедиться, что я наслышан о вас и даже знаю ваши привычки.

– Спасибо, – вежливо поблагодарил Шейн и повернулся к Тимоти Рурку. – Ну, ладно, Тим, так что там вы хотели рассказать о Ванде Уэзерби?

– Это история Ральфа, пусть он и рассказывает.

– Ну, что ж, послушаем. – Шейн налил себе коньяк, сделал изрядный глоток и запил водой.

– Само собой! – с готовностью согласился Флэннаган. – Мистер Шейн, буду с вами совершенно откровенен. Ваша репутация мне известна, и я знаю, что вы – близкий друг Тима. У меня такое чувство, что вы все поймете и не подведете меня…

Все началось месяца три назад, на одной вечеринке. Там я впервые встретился с Вандой. Это было в доме моего друга недалеко от побережья. Одна из тех неофициальных, я бы сказал, богемных вечеринок, куда люди приходят после ужина просто выпить и поболтать. Не знаю, как мне описать Ванду. Не красавица, но в ней было что-то такое… стоит ей на вас взглянуть, и вы тут же почувствуете себя сраженным наповал. Такое ощущение, будто она излучала какие-то флюиды… мне даже трудно подобрать подходящее слово. – Он пожал плечами и уставился в пол. – Если хотите, назовите это сексапильностью. Мы посмотрели друг на друга через толпу – и это все! Нас потянуло друг к другу, как магнитом, это чувство было почти осязаемым. Нас не знакомили, но я помню, как прошел к ней через всю комнату и протянул руку…

– Оставь душераздирающие подробности сцены обольщения для своих слушателей, – сухо посоветовал Рурк и, обернувшись к Шейну, пояснил: – Ральф работает сценаристом и продюсером ежедневного радиосериала для обалдевших от скуки домохозяек, так что, не суди его слишком строго за штампы. Он ими зарабатывает на жизнь.

– Вряд ли это можно назвать обольщением, Тим. Видит Бог, у меня ничего такого в мыслях не было, когда я сел рядом с ней и представился. Я был помолвлен с Эдной и любил ее без памяти. Но это совсем другое. Это даже не зависело от нас… Ну, и, надо признать, мы изрядно выпили. – Он ненадолго замолчал, а потом продолжил свою исповедь: – Не скажу, что именно она первая начала делать мне авансы, но довольно ясно дала понять, что я ее тоже интересую. Тщательно подбирая слова, я объяснил ей, что очень люблю одну чудесную девушку, рассказал об Эдне, и она поняла меня правильно. Ванда сказала, что она замужем, любит своего мужа, и то, что происходит между нами, не имеет ничего общего с любовью и ни в коей мере не должно затрагивать какие либо аспекты нашей личной жизни.

– О'кей, это было начало, – с насмешливой улыбкой перебил его Шейн. – Что произошло потом?

Флэннаган нахмурился.

– Я рассказываю все по порядку, чтобы у вас не создалось неправильного представления о Ванде. Весь вечер она была просто очаровательна… потому-то я и не могу понять… ну… об этом позже. Мы незаметно ушли с вечеринки. Надо сказать, что с первой минуты мы понимали друг друга с полуслова. Никаких вопросов, никакой ложной застенчивости. Я предложил поехать ко мне, но она наотрез отказалась. Объяснила тем, что не хочет вторгаться в мою личную жизнь… пусть все произойдет где-нибудь на нейтральной территории. Пусть это будет просто случайная встреча, которую мы оба запомним навсегда… и расстанемся.

Она сказала, что безопаснее всего будет в мотеле. Мы свернули с Бискейн-бульвар и через четверть мили нашли прелестный маленький мотель в пригороде. Там мы зарегистрировались как мистер и миссис Альберт Смит, и нам предоставили уютный чистенький домик. В ближайшем винном магазине я купил бутылку виски, а лед и стаканы попросил у управляющего, и мы еще немного выпили. – Тут Флэннаган запнулся и покраснел. – Полагаю, эта часть рассказа вас не заинтересует, мистер Шейн. Но то, что произошло потом, было ужасно, просто ужасно. Никогда в жизни я не чувствовал себя таким… оплеванным. – Он глубоко вздохнул и выбил трубку в пепельницу, избегая взгляда Шейна. – Я… только-только встал с постели, как вдруг дверь распахнулась. Естественно, я обернулся посмотреть, кто это. И тут совершенно неожиданно – яркая вспышка, наполовину ослепившая меня! Но я все же успел разглядеть человека с фотоаппаратом. Он захлопнул дверь и убежал, и через минуту мы услышали шум отъезжающей машины.

Ванда была ужасно напугана и расстроена… гм… честно говоря, я тоже. Все было испорчено. Наша встреча неожиданно превратилась в грязную и порочную постельную интрижку. Мы и представить себе не могли, как нас выследили. И главное – зачем? Это было уму непостижимо, но так уж случилось. Мы быстро добрались до города, протрезвели, и нам стало стыдно. Мы даже не разговаривали. Да и о чем было говорить? – Флэннаган горестно вздохнул. – Она попросила высадить ее на бульваре и даже не сказала, где живет. Все было кончено, и мы оба знали, что те счастливые минуты уже никогда не повторятся. Воспоминание о том, какой грязью кончилось наше свидание, всегда будет стоять между нами.

– Она звонила куда-нибудь после того, как вы зарегистрировались в мотеле? – поинтересовался Шейн.

– А, собственно, почему вы… да, звонила. Видите ли, она жила здесь у сестры мужа, и ей надо было как-то объяснить свой поздний приход домой.

– Может, и так. А вам не кажется, что этот звонок мог быть как-то связан с появлением человека с фотоаппаратом? В Майами такое случается каждый день.

– Нет, уверяю вас, мистер Шейн, вы ошибаетесь, – решительно запротестовал Флэннаган. – У меня, признаться, возникали подобные мысли после того, что случилось. Но потом я узнал правду. Видите ли, это все ее муж. Он – бизнесмен из Детройта и необычайно ревнив. Когда Ванда приехала в Майами навестить его сестру, он специально нанял частного детектива, чтобы следить за ней. Все это она рассказала мне через неделю, когда этот детектив пришел к ней с уликами. У него была наша фотография и фотостат моей подписи в регистрационной книге мотеля. Он оказался одним из… бесчестных представителей вашей профессии, мистер Шейн, и был готов продать своего нанимателя – за приличную сумму, разумеется: предложил Ванде выкупить эти улики за тысячу долларов.

– Как его зовут? – спросил Шейн.

– Она не сказала. Скорее всего, и сама не знала. Естественно, Ванда боялась – и за себя, и за меня. Моя помолвка и ее брак висели на волоске. Она винила во всем себя и вела себя очень достойно. Настаивала на том, чтобы заплатить половину этих денег, если я внесу оставшуюся часть суммы. Я хотел взять все расходы на себя, но Ванда и слушать об этом не хотела.

– Значит, вы получили улики и почувствовали, что вам чертовски повезло, если вам удалось выпутаться из этой истории всего за пятьсот долларов, – подвел итог Шейн.

– Я дал ей деньги, но она их вернула. Да-да, представьте себе, позвонила через пару дней и сказала, что все в порядке, волноваться больше не о чем. А потом почти целый месяц я ничего о ней не слышал. – Тут Ральф Флэннаган резко вскочил и зашагал взад-вперед по комнате, постукивая трубкой по ладони. Вид у него был смущенный. – А через месяц она позвонила и сказала, что у нее будет ребенок. Мы встретились в баре, чтобы обсудить эту проблему. К тому времени она уже успела побывать у врача, так что, сомневаться не приходилось. Кроме того, она уже больше двух месяцев не виделась с мужем. Ужасное положение. Но даже в этой ситуации она держалась великолепно. А после такого свинского поведения мужа она твердо решила к нему не возвращаться. Точно так же она не собиралась ломать мою жизнь. Ничего от меня не хотела… только чтобы я помог ей деньгами, пока она не родит ребенка и не сможет сама зарабатывать на жизнь. Я же считал себя причиной всех бед и предложил разорвать помолвку с Эдной и жениться на Ванде. Она категорически отказалась, довольно хладнокровно объяснив, что ее вина ничуть не меньше моей, и не стоит портить жизнь из-за минутной слабости. Глупо отказываться от счастья ради того, чтобы соблюсти приличия. Ванда настаивала, чтобы я не медлил со свадьбой. – Флэннаган тяжело опустился в кресло. – Дело в том, мистер Шейн, что мы с Эдной собирались через месяц пожениться.

– Ральф забыл сказать, – вмешался Рурк, – что его невеста – дочь того парня, который финансирует его программу. Грубо говоря, Ванда предпочла остаться матерью-одиночкой с доходами, чем выходить замуж за человека, который не сможет содержать семью.

– Это только часть проблемы, – с достоинством возразил Флэннаган. – Мы, конечно же, обсудили и эту сторону вопроса. Почему бы и нет? Я признал, что скорее всего потеряю своего спонсора, если правда выплывет наружу, или если я порву с Эдной без правдоподобного объяснения. В конце концов, легче от этого никому бы не стало. А если бы все осталось по-прежнему, это означало бы, что я буду продолжать зарабатывать достаточно, чтобы обеспечить Ванду всем необходимым. Да и с какой стати ей отказываться от помощи? В ее-то положении?

– Сколько? – спросил Шейн.

– Сколько я зарабатываю?

– Нет, сколько она хотела?

– Сотню в неделю. Видите ли, дело в том, что ей пришлось переехать от сестры мужа и снять квартиру там, где ее никто не знает.

– И вы ей заплатили?

– Конечно. А как бы еще поступил на моем месте любой порядочный человек? Заплатил, и с радостью. Ведь это была целиком моя вина. – Флэннаган подался вперед, выпятив челюсть с таким видом, словно Шейн собирался с ним спорить.

Однако тот спокойно кивнул и спросил:

– Как дальше развивались события?

– А вот этого я просто понять не могу, – нахмурился Флэннаган, задумчиво вертя в руках трубку. – Это произошло сегодня около шести. Я работал у себя в кабинете над сценарием и ждал актеров для прослушивания на новые роли в моей программе. И тут курьер приносит это письмо… Покажи ему, Тим.

Тимоти Рурк вытащил из кармана квадратный белый конверт и протянул его детективу.

Продюсер с беспокойством посмотрел на Шейна.

– Когда прочтете письмо, то сами поймете, каким это было для меня ударом, и почему я пригласил Тима.

На конверте стоял адрес Ральфа Флэннагана, напечатанный на машинке со шрифтом «элита». Обратного адреса не было. Шейн достал из конверта листок обычной белой бумаги и обнаружил копию письма, написанного ему Вандой Уэзерби.

«Дорогой мистер Шейн!

Сегодня я дважды пыталась дозвониться вам в контору, но так и не смогла вас застать. Сейчас уже пять часов, и, скорее всего, мне уже не удастся связаться с вами сегодня. Поэтому я посылаю вам это письмо с чеком на тысячу долларов. Если сегодня ночью со мной что-нибудь случится, вы должны знать, что в этом будет виноват Ральф Флэннаган, проживающий по адресу: „Кортленд-армс“, квартира 26. В этом случае тысяча долларов будет вашим гонораром, если вы сможете доказать его вину. За последнюю неделю он уже дважды покушался на мою жизнь, и я опасаюсь, что он готов предпринять новую попытку.

Я собираюсь послать Ральфу копию этого письма с курьером, чтобы он знал: если совершит это сегодня вечером, то не останется безнаказанным. Для меня это единственная возможность защитить себя, пока я не смогу поговорить с вами лично. Если я останусь в живых, то первое, что я сделаю завтра утром, позвоню вам, чтобы договориться о встрече.

Ванда Уэзерби.»

Дочитав письмо, Шейн положил его на столик и поднял голову.

– Теперь вы понимаете, что я почувствовал, когда прочел это письмо! – воскликнул Флэннаган. – Боже мой! Я терялся в догадках. Сначала подумал, что она сошла с ума. Ведь мы обо всем договорились. Каждую неделю я посылал ей сто долларов. И уж, конечно, не угрожал, да и не собирался этого делать!

– Она здесь пишет, – напомнил ему Шейн, – что на прошлой неделе вы дважды пытались ее убить.

– Это какое-то безумие! Я не виделся с ней больше месяца. Мы даже не созванивались. Если кто-нибудь и пытался причинить ей вред, то уж, конечно, не я. Мистер Шейн, а вам не кажется, что она внезапно сошла с ума? Что-нибудь вроде мании преследования? Я слышал, что некоторым беременным женщинам может прийти в голову любая чертовщина, и они начинают совершать довольно странные поступки…

– Вообще-то, непохоже, чтобы это письмо было написано сумасшедшей, – возразил Шейн. – Все изложено довольно логично. – Он замолчал, вспоминая голос Ванды. Да, говорила она очень эмоционально, но в ее словах был здравый смысл. И пуля, пробившая ее голову, достаточно убедительно доказывала, что у нее были весьма веские причины опасаться за свою жизнь. – Курьер принес письмо около шести, – наконец сказал он. – Что вы сделали, когда прочли его?

– Сначала попытался дозвониться до Ванды. У нее никто не отвечал. Потом я вспомнил название вашего отеля и позвонил вам. Но вас тоже не было. Я не знал, что делать. Тогда я позвонил Тиму Рурку. Кажется, это было около семи? – Он вопросительно посмотрел на репортера.

Рурк кивнул.

– В самом начале восьмого, – сказал он Шейну. – Ральф мне все рассказал, и я согласился приехать, прочесть письмо и постараться помочь ему выйти на тебя.

– У меня прослушивание было в самом разгаре, – продолжал Флэннаган, – и я попросил Тима приехать без четверти десять. Я подумал, что, если успею рассказать вам все до того, как вы получите завтра утром письмо Ванды, то согласитесь мне помочь. Не знаю, что за чертовщина взбрела ей в голову, но я не хочу, чтобы в этом было замешано мое имя, – с несчастным видом закончил он.

– Во сколько ты сюда приехал? – спросил Шейн у Рурка.

– Примерно без десяти десять. Опоздал всего на несколько минут. Ральф только что вылез из-под душа и сразу показал мне письмо. Мы быстро все обсудили, а потом я позвонил тебе.

– Да, это было в пять минут одиннадцатого, – кивнул Шейн. – И чем вы занимались, пока ждали меня?

– Сидели здесь, пили, трепались о жизни… и о Ванде Уэзерби, – ухмыльнулся репортер. – Короче говоря, тебя дожидались.

– Можешь поклясться, что Флэннаган был здесь с десяти? И что он никуда отсюда не выходил… скажем, на почту отправить письмо или еще куда-нибудь?

– Он все время был здесь. Грыз ногти и ждал тебя.

Шейн взял письмо Ванды и легонько похлопал им по ладони.

– На вашем месте я бы на этот счет особенно не волновался, – мрачно сказал он Флэннагану. – Кто-то оказал вам большую услугу. Сегодня вечером Ванда Уэзерби была убита – между десятью и половиной одиннадцатого. По словам Тима, как раз в это время вы находились дома.