Текст книги "Корабль мечты"
Автор книги: Бренда Хайатт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 19 страниц)
Глава 19
Я был один среди безбрежных вод,
Не верил я, что встречу вновь восход,
Но после долгих тягостных часов
Услышал звук далеких голосов.
Сэмюэл Тейлор Колридж. Сказание о старом мореходе
Адди начала оседать на палубу. Делия машинально поддержала ее. Капитан Берт продолжал расспросы:
– Неужели погибли все до единого? Но как же так? Ведь там проходило какое-то судно!
– Я ничего не знаю. Наша шлюпка, должно быть, подошла к «Центральной Америке» с другой стороны. Но я видел, как пароход тонул! В то время поблизости не было никаких судов, зато на палубе стояло полным-полно народу. Если кого-то и удалось подобрать, то единицы.
Делия подумала, что этому есть очень простое объяснение: шхуна, должно быть, осталась без шлюпок и ничем не могла помочь обреченному пароходу. Но слова утешения все-таки слетели с ее губ.
– Не плачь, Адди! Кого-то все-таки могли спасти! Значит, надежда не потеряна. Ты слышишь меня, Адди?
Но та лишь покачала головой, продолжая плакать. Да и повсюду вокруг них слышались рыдания или тихие всхлипывания. Печальная весть сломила тех, кто еще надеялся снова увидеть своих близких. Капитан, совершенно выбитый из колеи зрелищем всеобщего отчаяния, тщетно уговаривал женщин покинуть палубу. Делия стала помогать ему. Она даже попыталась занять этим Адди, Вирджинию и Мэри. Адди тупо подчинилась, но две другие никак не отреагировали на просьбу, оставаясь неподвижными. В отличие от них Делия не чувствовала ничего, абсолютно ничего. Все в ней окаменело, и сердце, казалось, превратилось в кусок льда. Рассудком она понимала, что это ненадолго, что придет мучительная боль и горе возьмет свое, но пока смирилась с ледяной пустотой, не думала и не чувствовала.
Когда женщины снова заполнили не слишком просторное помещение столовой, воздух там почти ощутимо наполнился страшной тоской и безысходностью. Принесли жидкий чай и подмоченный хлеб. Когда скудный паек был роздан, Делия и Адди вернулись на палубу, не в силах наблюдать эту коллективную агонию. На этот раз капитан не стал их уговаривать, просто вручил кусок относительно сухой парусины, чтобы укрыться.
Последующие два дня тянулись невыносимо медленно. Хлеб приходилось экономить, спасенных кормили в основном подслащенной маисовой кашей. Воды выдавали в день по несколько глотков. Посуды тоже не хватало, так что приходилось ждать своей очереди. Шторм, правда, прекратился. Делия с горечью спрашивала себя, почему Господь так долго с этим медлил. Но очевидно, там, на небесах, было свое расписание.
Корабельный врач сделал для тетушки Люси все возможное, но все же она умерла, не приходя в сознание. Сидя у жалкого смертного ложа чернокожей буфетчицы и держа ее исхудавшую руку, Делия всей душой сожалела о том, что не была с Кентом в его последние минуты. Адди почти все время молилась о спасении тех, кто оказался на «Марине», о душах Энзела и Кента, если они мертвы, или о милосердии для них, если еще живы. Делия завидовала подруге: сама она не могла найти утешения в религии. Провидение сыграло с ней слишком жестокую шутку, подарив любовь и надежду на счастье, а потом безжалостно лишив всего этого. Она больше не могла просить о чем бы то ни было Бога. Она исчерпала свою долю везения.
На третий день «Марина» встретила шхуну, капитан которой согласился поделиться запасами воды и провизии. Он поднялся на борт брига, выслушал рассказ о кораблекрушении и лично принес свои соболезнования тем, кто потерял близких. Делия с удивлением расслышала щемящие нотки в голосе этого загорелого, продубленного солеными ветрами морского волка.
Неужели они являли собой настолько жалкое зрелище? Вероятно. Жалость незнакомого человека оказала на Делию неожиданное действие. Благодарность за сочувствие пробудила в ней решимость пройти через посланное судьбой испытание с честью.
Время от времени к ним заходил капитан Берт и пытался приободрить рассказами о моряках, чудом спасшихся от неминуемой смерти и позже подобранных случайным судном. Однажды Делия услышала его разговор с Адди – он уверял, что она еще непременно увидит своего мужа.
– Зачем вы так? – спросила она, отведя капитана Берта в сторонку. – Зачем подаете надежду? Разве вам мало того, через что она уже прошла?
– Надежда помогает выжить, миссис Брэдфорд, – ответил он. – Жаль, что вы так легко с ней распростились.
Делия ощутила короткий укол в сердце, но потом все в ней снова онемело.
– Зато при мне осталось то, с чего я когда-то начинала. Раньше я обходилась без ложных надежд, обойдусь и теперь.
Через три дня впереди забрезжил свет маяка, Капитан уведомил спасенных, что они приближаются к Норфолку, штат Виргиния, и если штиль прекратится, будут в порту уже сегодня. Надо сказать, после продолжительно шторма ветер не слишком себя утруждал.
Чуть погодя вахтенный заметил дымок, быстро приближавшийся со стороны побережья. Это оказался паровой буксир. На запрос по поводу буксировки брига в порт с него ответили, что услуга обойдется в пятьсот долларов.
– Да это грабеж средь бела дня! – возмутился капитан Берт. – Откуда мне взять такие деньги?!
– Позвольте мне обратиться к пассажирам, – сказала Делия. – Возможно, нам удастся собрать требуемую сумму.
Капитан неохотно кивнул, ворча по поводу бессовестных проходимцев, затесавшихся среди честной морской братии. Делия оказалась права. Почти каждый спасенный с «Центральной Америки» готов был отдать последнее, только бы поскорее оказаться на суше. Те, кто ухитрился сберечь какие-то деньги, с готовностью предлагали их Делии, так что вскоре она сообщила капитану, что пятьсот долларов набрано. Тот нехотя сообщил об этом на буксир. Бриг был подцеплен канатом, и довольно скоро они уже входили в норфолкскую гавань. Подоспевший лоцман ошеломил пассажиров известием, что ранним утром в Норфолк прибыли еще около пятидесяти человек с «Центральной Америки».
После короткого изумленного молчания все разразились радостными криками. Делия и Адди схватились за руки, едва дыша и боясь надеяться. Спасенных доставил в порт «Эмпайр-Сити» – тот самый пароход, с которым они тогда, в другой жизни, стояли бок о бок в порту Гаваны. Он бросил якорь в Норфолке незадолго до «Марины». Капитан счел нужным сам явиться на борт брига и после общего сообщения спросил, кто из присутствующих миссис Истон.
Адди, вся дрожа, молча сделала шаг вперед.
– Ваш муж просил меня передать, что он ожидает вас на берегу.
Лицо Адди осветилось.
– Боже мой! – воскликнула она. – Боже мой! Я верила… я знала!
Она бросилась к Делии, и та обняла ее, чувствуя, как сердце замирает от тревоги. Если Кент не прислал ей весточку, значит ли это, что его не спасли? Она обвела взглядом женщин, наперебой расспрашивающих капитана о своих мужьях.
– Мимо места катастрофы проходил барк «Эллен», он и подобрал тех, кому удалось удержаться на плаву после погружения парохода. Некоторые из них уже на борту «Эмпайр-Сити» и намереваются плыть в Нью-Йорк. Да взгляните сами!
Он указал на тех, кто выстроился у перил его парохода, обратив взгляд к «Марине». С такого расстояния невозможно было рассмотреть лица, но хотя бы общий облик… Ни один из стоявших на палубе не походил на Кента. Впрочем, он, может быть, уже в Норфолке, с Энзелом Истоном?
– Я готов взять любого из вас на свой пароход, – продолжал капитан Мак-Гован. – Если вы еще способны решиться на плавание, милости просим! К чему эти хлопоты с высадкой на берег? Так вы скорее окажетесь в Нью-Йорке.
Адди не слушала, погруженная в мечты о скорой встрече. Поразмыслив, Делия решила сопровождать ее. Если бы Кент находился на борту «Эмпайр-сити», она бы его узнала. Или он в Норфолке, или…
Вирджиния и Мэри стояли с потерянным видом: им тоже не удалось разглядеть среди спасенных своих мужей.
– Они могут быть и на берегу, – предположила Адди. – Почему бы вам не сойти со мной и Делией? Ведь капитан говорил, что не все находятся на его пароходе.
– Нет, – печально сказала Мэри, – мне нечего делать на берегу. Сердце подсказывает, что Роберт мертв. Я чувствовала это, когда «Центральная Америка» пошла ко дну. Все, чего я сейчас хочу, – это оказаться в Нью-Джерси, в родительском доме.
Вирджиния поколебалась, но потом решила плыть в Нью-Йорк.
– Если Билли жив, рано или поздно он там окажется, а так мы скорее всего разминемся.
Ни Делия, ни тем более Адди не стали спорить, опасаясь разрушить ее хрупкую надежду. Большинство пассажиров «Марины» решили переправиться на «Эмпайр-Сити», где они рассчитывали вымыться и впервые за долгое время досыта наесться. Оставшиеся со слезами пожелали им счастливого пути. Пережитые испытания сблизили самых разных людей. Делия обняла на прощание даже миссис Бенбоу, хотя по-прежнему ее недолюбливала. Фрэнсис Кэдбери злобно оскалился в ее сторону:
– Только не думай, что все забыто и прощено! Ты свое получишь, обещаю!
Делия молча отвернулась, теперь эти угрозы ее не волновали. Если Кент жив, все остальное не важно. А если нет…
Она поспешно оборвала себя. Не стоит загадывать. Стараясь ни о чем не думать, она стояла на носу «Марины» и смотрела, как бриг подходит к причалу.
Пристать удалось только в сумерках. Затем пассажиров отвезли на лодке к дровяному складу, находящемуся уже в черте города. Неподалеку возвышалась громада гостиницы «Националы», где их предполагалось разместить. Делия и Адди двинулись к зданию, возглавив жалкую вереницу усталых и обносившихся людей. Их вид привлекал уличных зевак. Некоторые посмеивались, часть выражала сочувствие, а кое-кто забрасывал вопросами, на которые у них не было ни сил, ни желания отвечать. К моменту когда процессия достигла гостиницы, она превратилась в толпу. Ступив в вестибюль, Адди немедленно бросилась к портье расспрашивать про Энзела, а Делия огляделась в поисках знакомого лица. Но среди собравшихся не было того, кого она так надеялась увидеть.
Женщины, не встретившие здесь мужа, брата или сына, полностью отдались горю. Делия закусила губу, увидев, как одна из ее спутниц бросилась ничком прямо на пол, закрыла голову руками и разразилась душераздирающими криками. Ей и самой хотелось выплеснуть боль и отчаяние, но она знала, что никогда не простит себе подобной слабости и будет стыдиться ее до конца своих дней. Поэтому она только упрямо вскинула подбородок и смахнула набежавшие слезы.
Адди тем временем выяснила, что Энзела в гостинице нет: он отправился навстречу жене. Было это примерно час назад. Должно быть, он теперь разыскивал ее на борту «Эмпайр-Сити». Адди не знала, плакать ей или смеяться.
– Скажите, – обратилась Делия к портье, – мистер Истон… он был один? Никто не сопровождал его? Я хочу сказать, не было здесь другого джентльмена с «Центральной Америки»?
Она затаила дыхание в ожидании ответа, но служащий пожал плечами:
– Не могу сказать, мэм, я только что заступил. Сменщик передал мне послание для миссис Истон, а больше я ничего не знаю.
– Благодарю… – прошептала Делия.
Здравый смысл подсказывал, что если бы Кент был с Энзелом, он непременно дал бы ей знать. Может быть, Истон сообщит что-нибудь? Они с Адди уселись на диван в уголке вестибюля и задремали.
Прошло около полутора часов. Время близилось к полуночи, когда тишину просторного помещения нарушили торопливые шаги.
– Моя жена здесь? – обратился Энзел к портье и повернулся в указанном направлении.
Адди стояла, приподнявшись на цыпочки, прижав руки к груди, с побледневшим лицом. Без единого слова она бросилась мужу в объятия. Глядя, как судорожно они прижимаются друг к другу, Делия не удержалась от слабой улыбки. Она терпеливо ждала, не считая себя вправе мешать этому счастливому воссоединению, даже ради того, чтобы рассеять свои страхи.
– Боже мой, Энзел, ведь со мной Делия! – наконец воскликнула Адди. – А что с Кентом? Его тоже подобрал барк?
– Мне очень жаль, миссис Брэдфорд, – вздохнул Энзел. – Мы с Кентом оставались на борту парохода до последней минуты, но потом нас разбросало в разные стороны. Я плыл, пока меня не заметили с барка. А Кента я так больше и не видел.
Делия опустила голову, чтобы не видеть жалости в его глазах. Она так и предполагала, но слова Энзела будто подписали окончательный приговор. Собрав все силы, она поблагодарила и добавила, что счастлива за подругу.
– Но, дорогая… – тихо сказала Адди, закусив губу, – отчаиваться рано! Это ведь океан, в нем полно разных судов. Возможно, Кент еще объявится. Ведь такое может случиться, правда, Энзел?
– Конечно, – подтвердил тот без особой уверенности.
– Да… – механически произнесла Делия, внезапно ощутив себя на грани обморока. – Я должна… отдохнуть. Доброй ночи…
И она пошла к лестнице неверным шагом человека, только что пережившего тяжкое потрясение.
– Эй! Есть кто живой?
Окрик заставил Кента очнуться. Поначалу он ощущал лишь то, что его, как пробку, по-прежнему бросает с волны на волну и что кругом царит почти непроглядный мрак, только над головой в прорехе между тучами ярко светит одинокая звезда. Впрочем, вскоре и она исчезла из виду.
Шевельнувшись, он понял, что лежит на чем-то твердом ногами в воде и что спасательный жилет все еще при нем. Ложе его оказалось расколотой пополам дверью. Мышцы совершенно затекли и не повиновались, а нога, похоже, была сломана.
– Я здесь! – крикнул он.
Вернее, попытался крикнуть, на деле же едва слышно прохрипел. Во рту так пересохло, что язык казался чем-то инородным. Сухо сглотнув, Кент не сразу обрел голос для второй попытки.
– Я здесь!
– Где вы? – живо спросили чуть в стороне.
Кент приподнялся, балансируя на своем жалком плоту. Ни единого огонька во тьме штормовой ночи, ни единого темного силуэта.
– Кто там? – крикнул он, боясь, что голос ему почудился.
Ответом был плеск, заметно отличавшийся от плеска волн. Что-то приближалось к нему и вскоре стало различимо во мраке: большой кусок дощатого палубного покрытия с пустыми бочками по бокам. Кент начал подгребать в ту сторону, стараясь не бередить сломанную ногу. Вскоре его уже втаскивали на плот.
– Это что же, все, кто уцелел? – спросил он, оглядевшись.
– Откуда нам знать? – был ответ. – Поначалу кричали со всех сторон, но подобрать удалось разве что пару человек. Тьма-то ведь кромешная!
Кент узнал говорившего – это был боцман. Прошло некоторое время.
– Смотрите-ка! Похоже на корабельные огни!
Все повернули головы в указанном направлении. И верно, там виднелось что-то большое и темное. Мимо шло судно. Все начали кричать во всю мощь голосовых связок. Судно замедлило ход, но затем двинулось в сторону от плота.
– Они нас не видят, просто разыскивают уцелевших!
Попробовали грести, но плот, как назло, все дальше относило волнами. Огни отдалялись и отдалялись, пока не исчезли из виду. В последующие часы удалось подобрать еще кое-кого из тех, кто не пошел на дно вместе с пароходом. Постепенно на плоту собралось около дюжины человек. Измученные долгой борьбой с волнами, они надеялись, что провидение пошлет им еще один шанс на спасение.
Кент полагал, что потерял сознание после удара по голове, о чем свидетельствовала большая и очень болезненная опухоль. К счастью, кровотечение давно остановилось, и удар, похоже, был скользящим. Он ухитрился немного подремать, несмотря на то что плот так и подбрасывало, а когда снова открыл глаза, брезжил угрюмый серый рассвет. Океан был пустынен. Его спутники ворчали, что надо было постараться и догнать судно, что плот перегружен и долго не протянет.
– Что толку сожалеть? – со вздохом спросил усталый и голодный Кент. – Хорошо хоть буря как будто идет на убыль. Нам теперь остается только ждать.
– Этого еще не хватало! – сердито воскликнул кто-то.
В первый момент он подумал, что восклицание относится к его словам, но потом заметил человека в спасательном поясе, едва загребавшего руками, чтобы приблизиться к ним. Это был чернокожий стюард.
– Если мы его подберем, то все утонем!
В этом была логика, так как плот едва возвышался над водой невзирая на поддерживающие его на плаву бочки. Однако все существо Кента восстало против трусливой осторожности. Цвет кожи стюарда напомнил ему о расовой нетерпимости, о презрении Нельсона Шарпа к Делии. Он подозревал, что белому пассажиру охотнее бы предоставили место даже на тонущем плоту. А это был всего-навсего чернокожий слуга.
– Выходит, мы бросим его на произвол судьбы? – спросил Кент с горечью.
Ему ответили, что шанс продержаться до прихода какого-нибудь судна и без того невелик.
– И это после всего, что мы пережили вместе?
Люди один за другим опускали глаза под обвиняющим взглядом, но общее мнение не переменилось. Кент огляделся. Обломок двери, спасший ему жизнь, был привязан к плоту.
– Надеюсь, никто не станет претендовать на мое имущество? – усмехнулся он.
Не дожидаясь ответа, он частично отвязал обломок, чтобы тот мог дрейфовать рядом с плотом. Стюард кое-как устроился на половинке двери и закрыл глаза. Кожа его посерела, он находился на пределе возможного, но все же мог продержаться, если помощь подоспеет достаточно скоро.
Прошел час. На горизонте появилась точка. Возможно, это было то же судно, что и ночью, все еще бороздившее окрестные воды в поисках выживших. На этот раз собравшиеся на плоту начали грести изо всех сил. Их разделяло несколько миль, и все так измучились, что почти не отреагировали на то, что судно скрылось из виду. Вокруг снова простирался лишь пустынный колышущийся океан.
Некоторых новая неудача совершенно лишила надежды. Когда Кент попробовал приободрить их тем, что они хотя бы целы, один, удачливый золотоискатель, возразил ему с угрюмой усмешкой:
– Ах, мистер! Нужно уметь понимать намеки судьбы. Вот возьмите меня. Все, что нажил на приисках, пошло ко дну вместе с нашим пароходом, а месяц назад моя благоверная сбежала с моим лучшим другом. Похоже, я лишний на этом свете.
С этими словами он соскользнул с плота и поплыл, не обращая внимания на оклики. Метрах в десяти он ушел под воду и больше не вынырнул. Другой с минуту тупо смотрел туда, где скрылся их товарищ, потом сжался в тугой комок, обхватив ноги руками, скатился с плота и камнем пошел на дно. Забыв о сломанной ноге, Кент сделал рывок, но опоздал. Боль пронзила его, как безжалостный вертел, а с ней пришли сомнения. Возможно, им всем суждено рано или поздно разделить судьбу этих несчастных?
Тут ему вспомнилась Делия. Как бы она поступила на его месте? Впрочем, она, конечно, обратила бы на пользу даже такое зловещее происшествие.
– Эй, вы, в воде! – вдруг крикнул Кент, заставив остальных вздрогнуть. – На плоту освободилось место. Давайте-ка к нам!
Никто не вызвался помочь, но никто и не протестовал, когда чернокожий стюард вскарабкался на доски. Отдышавшись, он горячо поблагодарил Кента, и некоторое время они беседовали, отвлекаясь от усталости и боли. Их тихие голоса постепенно привлекли внимание, кое-кто придвинулся ближе. И начался общий разговор.
По мере того как рассеивались тучи, солнце пригревало все сильнее. Жажда росла, постепенно заглушая голод, пока не стала непереносимой. К счастью, день пошел на убыль. Ночь обещала прохладу, но зато сводила на нет возможность просигнализировать проходящему мимо судну.
В наступившей темноте большинство людей на плоту забылись сном. Кент не мог уснуть из-за грызущей ногу боли. Он и чернокожий стюард Доусон, которого переполняла благодарность, несли вахту на случай появления корабля.
– Эй, послушайте! – окликнул их шепотом некто, ранее представившийся как почтовый служащий. – Мне что-то не по себе! Вода как будто манит меня. Жаль только, я не увижу своего новорожденного сына. Если со мной что-то случится, передайте это моей жене.
Он достал из-за пазухи серебряную кружку с гравировкой. Благородный металл блеснул в лунном свете.
– Конечно, передадим, – поспешно пообещал стюард, – но только в случае… если… Вот увидите, все обойдется!
Однако утром на плоту недосчитались одного человека, осталась лишь кружка с дарственной надписью. Стюард с тяжелым вздохом спрятал ее на груди. Теперь они дрейфовали ввосьмером среди безбрежного океана, однообразие которого не нарушали даже обломки кораблекрушения.
На сердце у Кента час от часу становилось все тяжелее, а когда второй день на плоту подошел к концу, он потерял всякую надежду снова увидеть Делию. Как она будет жить без него? Куда пойдет? Ведь в Нью-Йорке ей делать нечего, особенно после угроз Фрэнсиса Кэдбери…
Последующие несколько дней прошли в горячечном бреду. Не только раненые, но и прочие впали в тупое забытье от жажды, голода и жары, воображая себя в прохладных струях чистых рек или за столами дорогих ресторанов. Двое умерли, один уплыл в никуда, утверждая, что видит вдалеке корабль. В среду, на четвертый день после кораблекрушения, на плоту оставалось трое: Кент, Доусон и боцман Грант.
Большую часть времени Кент лежал ничком, глядя в зеленые глубины и безуспешно стараясь рубашкой поймать какую-нибудь рыбешку из тех, что стаями проплывали мимо. Иногда он приподнимался на локтях, чтобы оглядеть горизонт. Доусон и боцман тоже смотрели вдаль, лишь изредка меняя позу.
Кент задремал, но был разбужен неожиданным звуком. На плоту слабо билась рыба. Судя по рваной ране на боку, она чудом избегла гарпуна или чьих-то челюстей, но так ослабела, что плавала у самой поверхности, пока плот не поддел ее низко сидящим краем. Товарищи по несчастью осознали свою удачу. Боцман наскоро почистил рыбу и выпотрошил ее карманным ножом. Затем вырезал каждому по маленькому кусочку бледного жестковатого мяса, показавшегося Кенту восхитительным, хотя рыба, по словам Гранта, не относилась к промысловым.
К следующему утру она заветрилась, но каждый, давясь, все же проглотил свою порцию. У Доусона к тому времени начались видения, как и у других до него. Раз за разом ему казалось, что на горизонте виден парус, и он с криком вскакивал, только чтобы убедиться, что снова ошибся. Когда он в очередной раз начал выкрикивать что-то о корабле, боцман не выдержал:
– Да нет там ничего, приятель, ни единой чертовой посудины! Если б была, от меня бы ей не укрыться, потому как глаза у меня орлиные… Чтоб мне пропасть, и впрямь что-то плывет!
Кент присмотрелся. Мимо них примерно на расстоянии двух миль как будто шла шлюпка. Это казалось настолько невероятным, что он уронил голову на доски плота. У них, должно быть, массовая галлюцинация!
Несмотря на крики, лодка не меняла направления, и неудивительно: их голоса звучали жалким хрипом даже для их собственных ушей.
– Придется мне плыть! – мрачно произнес боцман. – Иначе уйдут.
Кент и Доусон в четыре руки затянули на нем спасательный пояс, после чего стюард без сил повалился навзничь. Кент не сводил взгляда с удаляющейся фигуры, отчаянно щурясь от солнца и смаргивая слезы. Насколько он мог различить, боцману помогли взобраться в шлюпку, и это означало, что она не пустая. Суденышко изменило курс. Постепенно стало видно, что людей всего двое. Это оказалась спасательная шлюпка с «Центральной Америки» – та самая, что в третий раз вернулась к тонущему пароходу. В день катастрофы она протекала так сильно, что гребцы предпочли покинуть ее и вплавь добираться до «Марины». Только один из них, помощник механика Тайс, не последовал их примеру, положившись на удачу. Весь следующий день он попеременно вычерпывал воду и конопатил лодку валявшимся в ней тряпьем. Сейчас Тайс находился не в лучшей форме, чем Кент и остальные.
Шлюпка все-таки могла передвигаться, поэтому все перебрались на нее, бросив плот на произвол судьбы. Короткая вспышка энергии позволила товарищам по несчастью обменяться рассказами о своем спасении, но вскоре разговор иссяк, как только пересохшее горло отказалось издавать звуки.
О последующих трех днях у Кента сохранились лишь смутные и обрывочные воспоминания. Четверо несчастных дали слово присматривать друг за другом, и когда кто-нибудь в отчаянии или неистовстве пытался покинуть шлюпку, всеми силами удерживали его. Рыба давно уже была съедена, а ничего другого, равно как и воды, им ниспослано не было. В бреду Кент твердил строки из своего любимого «Сказания о старом мореходе» Сэмюэла Колриджа:
В даль знойную уносят волны плот,
Смочить нам нечем пересохший рот.
Непостижимо наш устроен свет:
Воды так много – и ни капли нет!
В понедельник (или какой-то другой день недели) несчастных привел в себя проливной дождь. Боцман, самый крепкий из всех, поскорее подставил под струи жестянку для вычерпывания воды, остальные просто легли на спину и открыли рты, ловя драгоценную пресную влагу. Ливень кончился так же быстро, как и налетел, оставив им примерно пинту питьевой воды на дне жестянки. Это могло лишь оттянуть неизбежный конец.
Однако позже в тот же день в отдалении появилось белое пятнышко. Лишь по чистой случайности его удалось заметить.
– Парус! – прохрипел Тайс. – Я вижу парус…
Если бы не пара глотков воды, он вообще не сумел бы издать ни звука.
Когда остальные вынырнули из забытья и убедились, что он не бредит, они начали слабо подгребать в ту сторону, зная, что это их последний шанс на спасение.
