Текст книги "Малайсийский гобелен"

Автор книги: Брайан Уилсон Олдисс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц)

В следующей сцене раннее утро. Принц Мендикула, у которого голова от похмелья так же тяжела, как у самого последнего крестьянина, раскаивается в безрассудном поступке, его мучает совесть, когда он вспоминает, что пренебрег женой, покинутой в Горике. Мы наблюдаем муки совести – сжатые кулаки, взгляд на небеса – принцу все больше не дает покоя мысль о том, что Патриция, возможно, изменила ему, уступив ухаживаниям генерала Геральда. Охваченный гневом, он скачет в Горику, несчастная жертва угрызений совести и ревности.

Прибыв во дворец рано утром, он, стуча шпорами по мраморным плитам, проносится по коридорам и обнаруживает, что его возлюбленная Патриция и его генерал спят в своих спальнях в разных частях дворца. Спящая красавица – как она прекрасна! Эти чудесные розовые щечки – ее всегда хорошо кормили, нашу принцессу. Мендикула будит жену поцелуем и изливает на нее свою любовь.

Когда Бентсон дошел в рассказе до этого места, меня все больше стала беспокоить моя роль.

"Да, это великолепно,– думал я про себя,– для Бонихатча, играющего роль принца. Самые яркие сцены с двумя женщинами написаны для него. А что же получу я, связавшись с этой шайкой прогрессистов? Теперь я понимаю, почему государство всячески притесняет их. Раньше или позже губы Бонихатча будут в течение пяти минут, которые в данных обстоятельствах покажутся мне вечностью, касаться губ Армиды, исполняющей роль спящей Патриции. Этому мужлану слишком повезло. Роль принца нужно было бы играть мне.

А какое впечатление я произведу на публику в качестве глупого генерала Геральда, простодушно лежащего в кровати с закрытыми глазами и завернутыми в белый платок усами? Это не мой стиль – на актера, играющего дураков, и в жизни смотрят как на дурака".

– Когда принц Мендикула обнимает Патрицию и осыпает ее признаниями в любви,– продолжал Бентсон, расставляя нас, как кукол, для следующего эпизода,– Патриция чувствует запах вина, свидетельствующий о том, что Мендикула пропьянствовал всю ночь напролет. Инстинктивно чувствительная девушка несколько отодвигается.

Обратите, пожалуйста, внимание на психологию принца, которая отражается на его лице. Как он воспринимает это незначительное легкое движение. Крошечное зерно сомнений расцветает в его голове. Возможно, непроизвольное движение Патриции означает, что она все же провела ночь с генералом. Нет необходимости тратить на любовные утехи все ночь – можно получить много удовольствий и за два часа, особенно учитывая страстную натуру Патриции, поскольку, в отличие от бедняков, в ее меню входят самые лучшие фрукты и отборные сорта мяса.

Следующая картинка "Доверяйте побежденному сомнению". Как только темное недоверие возникло в голове принца, он с презрением подавил его. Мендикула рассматривает возникшее сомнение в качестве отражения своей собственной вины и считает это недостойным себя и своей супруги, которую он любит и уважает. (Здесь нам необходимо передвинуть заноскоп, чтобы мы увидели крупным планом благородное лицо Мендикулы.)

Отбросив все сомнения, принц Мендикула проникается уважением к Патриции и к солдату-герою и доверяет им как никогда ранее. Более того, он поощряет их дружбу, доверие друг к другу, делает все, чтобы они наслаждались своей дружбой, не опасаясь каких-либо ограничений и упреков с его стороны.

Вот они втроем, обнимающие друг друга. Благородные по происхождению ведут себя благородно, не так ли? Довольный собой, Мендикула отходит на второй план и посвящает все свое время управлению государством, позволяя генералу Геральду сопровождать Патрицию на балы, в оперу и на другие развлекательные мероприятия. И, увы. Патриция не только не благодарна мужу за доверие, но даже охладевает к нему, что он с горечью замечает. Далекий от обвинений в адрес жены, Мендикула обвиняет, прежде всего, себя за чувство к Джемиме.

Так он оказывается в ситуации, когда мысли о Джемиме преследуют его. Несмотря на то, что она отвергла его ухаживания, принц чувствует, что его общество доставило ей удовольствие. (Здесь у нас будет звучать музыка.) Однажды принц направляется через лес, чтобы встретиться с Джемимой. К восторгу Мендикулы Джемима по-прежнему живет в гостинице. Он видит, как она протирает пивные кружки. Они увлеченно беседуют в течение нескольких часов. Мендикула обнимает Джемиму и хочет ее поцеловать, она дарит ему пылкий поцелуй. И хотя Джемима не позволяет ему других вольностей, ее присутствие настолько вдохновляет принца, что в разговорах они проводят всю ночь. Как вы, очевидно, заметили, госпожа Джемима прекрасно играет на лютне и поет.

Ночь проходит очень быстро. Наступает рассвет, солнце поднимается из-за озера, которое, естественно, расположено за пределами дома; принц возвращается к реальности жизни. Обняв Джемиму и вежливо поблагодарив, он с трудом отрывается от нее, взбирается на лошадь и яростно скачет в Горику. Нет, наверное, Мендикула вынужден будет яростно бежать, поскольку ни Бонихатч, ни я не в состоянии найти лошадь, которая стояла бы неподвижно, имитируя галоп, в течение пяти минут. Вернувшись в город, Мендикула врывается в комнату Патриции. Сначала он, конечно, спрыгивает с лошади, если она у него все же будет. Если нет – то не будет спрыгивать. Кровать Патриции не разобрана. Принц бежит в апартаменты генерала Геральда. Кровать генерала также пуста. Терпя невыносимые страдания, Мендикула мечется по двору и наталкивается на них в розарии.

В резких тонах он отсылает генерала прочь – вам видно, какой принц сердитый,– и требует от жены объяснений. Принцесса холодно отвечает, что, поднявшись рано утром, они случайно встретились в розарии. Это, в конце концов, праздничный день, когда люди просыпаются очень рано. На заднем плане мы видим только что проснувшихся людей. Принцесса говорит, что Мендикула не имеет права допрашивать ее.

Расстроенный и подозревающий жену, а также уставший от скачки на лошади, принц опускается на скамейку. Принцесса хранит молчание. Мендикула чуть слышно спрашивает, целовались ли они с генералом как любовники. Услышав вопрос, принцесса сердится еще больше, уходит от ответа и требует объяснений, спрашивая, где принц провел ночь. Патриция добавляет, что до нее дошли слухи (обратите внимание, как она прекрасна), что у Мендикулы есть женщина, которая живет где-то за городом. Принц отвечает, что, кроме нее, все остальные женщины не имеют для него никакого значения. На это принцесса презрительно возражает, что она давно заметила его незатухающий интерес к женскому полу. Мы видим холеные фигуры супругов в позе разочарования и безысходности. Тяжелая ситуация разрешается возвращением генерала Геральда в военном шлеме. Его лицо добродушно, на генерале новая туника, он объявляет, что завтра представит принцу свою возлюбленную. Патриция уходит с букетом роз (пусть это будет одна роза – для экономии). Мендикула опять берет себя в руки и отмахивается от возникших у него подозрений. Он обменивается с Геральдом теплым рукопожатием в знак вечной дружбы, называет его своим другом и расхваливает генерала за его внимание к Патриции в период, когда их семейные отношения довольно сложны. Мендикула утверждает, что сделает все, чтобы Патриция была счастлива. Геральд клянется в том же.

В небольшой официальной речи, типичной для военного, генерал Геральд благодарит принца за снисхождение, расхваливает за доверие к жене и отсутствие ревности. Как мы видим, они хлопают друг друга по плечу и принц Мендикула признается генералу как мужчина мужчине, что его влечет к другой женщине, а также просит Геральда по-прежнему быть добрым другом Патриции. (Это довольно длинный эпизод. Может быть, нам надо оживить его видом резвящихся нимф и пастушек, либо чем-то еще более утонченным.)

Итак, кажется, что между принцем и его милой женой восстановились хорошие отношения. Они совершают совместную прогулку верхом, охотясь в родовом парке на диких животных. Добыча охотников обильна, ее хватит для приготовления пищи к предстоящей свадьбе Геральда. Около полудня, когда супруги оказываются у озера (эта декорация послужит дважды), из Горики прибывает посыльный с посланием для Мендикулы. Принц читает записку. Послание от госпожи Джемимы. В нем Джемима сообщает о приезде в город и просит уделить ей час времени перед тем, как она покинет город навсегда.

(В этом эпизоде обратите внимание на пылающие лица участников.) Мендикула объявляет Патриции о том, что срочные государственные дела требуют его присутствия в городе и поэтому он ненадолго уедет. Патриция подозревает что-то неладное. Она сердится и обвиняет мужа в готовящемся тайном свидании. Мендикула тоже раздражен. Он просит ее проявить терпимость, говоря, что сам он с пониманием относится к ее пристрастным отношениям с генералом Геральдом. Патриция отвечает, что эти отношения не имеют ничего общего с их браком. Принц Мендикула не может понять, что имеет в виду Патриция, но мудро не реагирует на ее замечание и обиженный до глубины души покидает парк пешком или на лошади. (Возможно, нам удастся приобрести чучело коня, оно-то уж будет стоять неподвижно.)

Принц Мендикула направляется во дворец, чтобы надеть все королевские регалии и корону. По дороге его встречает депутация советников захваченного города. У них честные, но мрачные лица. Они пытаются убедить его немедленно издать декрет, который оградил бы жителей от бесчинств солдат. Солдаты опустошают окрестности – грабят, мародерствуют, насилуют, а в городе, где последнее не слишком удобно, совращают девушек и женщин в традиционной солдатской манере. Мендикула признает, что традиция грабежа и насилия отвратительна, и дает согласие на издание декрета, который будет доведен до сведения армии через его генерала. Принц направляет посыльного к Геральду и просит его обуздать естественные склонности солдат, возможно, даже расстреляв несколько человек для острастки. (Мы не будем показывать реальных сцен насилия. Такие вещи лучше дорисует воображение зрителей.)

Важное совещание занимает некоторое время, поэтому принц прибывает в дом дворянина, где остановилась Джемима, с опозданием на несколько часов. Слуга проводит Мендикулу в комнату Джемимы.

Мендикула ошеломлен видом одинокой, рыдающей в кружевной платок девушки. В ответ на его вопросы Джемима рассказывает, что она любит одного человека, и именно ради этого человека отклонила ухаживания принца, несмотря на то, что желала проявить уважение к королю. Она только что узнала, что ее любимый ей неверен, он встречался с другой женщиной даже во время подготовки к свадьбе, этому чудесному событию, которое должно продолжаться три дня и на которое не пожалели средств. (Нам, к счастью, не нужно демонстрировать эти расходы.) Слезы льются из глаз Джемимы, как из фонтана. От слез намокла лютня. Принц настолько тронут этим признанием, что опускается на одно, нет, на два колена. Обняв Джемиму, он пытается ее успокоить. Одно ведет к другому – утешение вызывает желание. Они вместе идут к кровати и в восторге лежат в объятиях друг друга, как если бы подобное обоюдное успокоение и развлечение было для них привычным, обыденным делом. Слайды с этим эпизодом будут сниматься в зависимости от состава и желания труппы. Мы не будем подвергать скромность Летиции слишком большим испытаниям, ведь она не настоящая актриса. А это – вызов.

Следующие эпизоды. Восход солнца или изнеможение от любви изменяют настроение. Джемима просыпается от короткого сна и садится в кровати с видом полнейшего раскаяния. Наступает день ее свадьбы, а она обесчещена. Правда, Джемима охотно соглашается, что она была бы еще более бесчестной, если бы переспала с простолюдином. Тем не менее, королевское происхождение любовника не заменит целомудрия.

Джемима торжественно заявляет, что должна покончить жизнь самоубийством.

Надев королевские брюки, Мендикула пытается отговорить ее. У него тоже высокие понятия о чести, но девушка чрезмерно сгущает краски и все преувеличивает.

Джемима плачет и раздраженно кричит, что из-за него она оказалась в такой ситуации, что предпочла бы умереть. Она не дочь земледельца. В ее жилах течет благородная кровь. Она не может смириться с позором, она погибла безвозвратно – человек, который должен стать ее мужем, наверняка, провел ночь со своей любовницей.

Мендикула поражен совпадением дней свадьбы Джемимы и его ближайшего друга генерала. Мендикула произносит имя Геральда вслух. Джемима издает крик ужаса и признается, что Геральд и есть ее возлюбленный.

Они бросаются друг другу на шею. Джемима разражается новым потоком слез. У принца на душе тяжелое чувство вины – он обесчестил девушку и свою дружбу, но, по крайней мере, он может развеять ее сомнения в отношении Геральда и тем самым облегчить ее страдания.

Мендикула торжественно провозглашает, что готов развеять ее недостойные подозрения, касающиеся генерала Геральда.

Поскольку предполагаемая любовница Геральда – не кто иная, как его собственная безупречная жена – принцесса Патриция, Мендикула объясняет, что он слышал из честнейших уст Патриции, что ничего недостойного между генералом и принцессой не происходит. Они пользуются его неограниченным доверием, и лишь несколько часов тому назад Патриция уверяла, что ее привязанность к Геральду никоим образом не приносит вреда их женитьбе.

Джемима настолько воодушевлена, что уходит одеваться за занавес. Но следы счастливой ночи, которую она провела с принцем, скрыть не так легко. Джемима вновь появляется в слезах и делает легкие попытки рвать на себе волосы, говоря при этом, что она чувствует себя виноватой вдвойне, если Геральд такой честный человек, каким его только что обрисовал Мендикула. Принц протестует и утверждает, что она слишком щепетильна, что сегодня они расстанутся, несмотря на их привязанность друг к другу. Он никогда не будет ее искать. Между ними все кончено и их единственной счастливой ночи как будто бы и не было. Более того, Мендикула присвоит генералу новый титул, подарит ему еще один город, который они захватят, и Геральд будет жить в этом городе в полном согласии с Джемимой, чтобы у двух сторон никогда не возникло искушение встретиться.

Звучит музыка. Мы видим, как принц и Джемима смеются и плачут, и обнимают друг друга в последний раз, произнося эту скорбную для любовников фразу.

Вернувшись во дворец, принц Мендикула идет в апартаменты принцессы, все еще полный добрых надежд. Патриция сидит за туалетным столиком. Мендикула со всей страстью объявляет, что он больше никогда не будет раздражать ее вниманием к другим женщинам. Он нашел свою настоящую опору в жизни и молит ее о прощении.

Велико оцепенение принца, когда он видит, что Патриция воспринимает его слова с холодностью, отворачивается, едва обращая внимание на его присутствие. Потрясенный принц повторяет, что он сам слишком хорошо понимает, как пренебрегал ею, но этого больше не повторится, с этим покончено. Она – его единственная настоящая любовь.

Холодным тоном, возможно, подойдя к окну. Патриция заявляет, что все сказанное им свидетельствует о наличии у него любовницы, о чем она подозревала, хотя он это раньше отрицал. Патриция полагает, что Мендикула поссорился со своей девкой и поэтому подлизывается к ней. Принц страстно протестует. Рассерженный на то, как воспринимается его великодушие, принц честно признается (правда, признание совсем не ко времени), что его интересовала одна дама, но теперь с этим навсегда покончено.

Услышав эту новость, Патриция становится еще более надменной и сдержанной. Она интересуется, для чего он устроил весь этот шум; не для того ли, чтобы узнать о ее чувствах к Геральду.

Принц не понимает, при чем здесь Геральд. Он повторяет свои слова о решении оставить упомянутую им даму и порвать с ней дружбу, потому что это приносит боль обеим – и даме, и Патриции. Ему невыносима мысль о страданиях, которые он причинил Патриции. Мендикула считает, что сдержанность Патриции объясняется ее подозрениями. Принц уверяет Патрицию в том, что больше нет причин быть холодной и сдержанной, как и нет причин чувствовать себя несчастной. Принц снова на коленях. Он с готовностью признает за принцессой право выражать недовольство и просит прощения за причиненную боль. Ссора касается лишь их двоих, и Геральд, который так благородно делил с ним горе и радости, в данном случае ни при чем. Почему она упомянула его имя во время ссоры?

(В этом эпизоде для мисс Армиды потребуется много пудры.)

Патриция становится белой, как полотно. Она отворачивается от мужа. Ее руки трясутся. Глухим голосом Патриция произносит, что как бы Мендикула ни горевал и ни раскаивался, дело зашло слишком далеко. Патриция не намерена прерывать свою связь с Геральдом – она ею слишком дорожит.

Услышав эти слова, принц хватается за сердце. Пересохшими губами он спрашивает, означает ли сказанное, что Патриция и Геральд любовники?

– Конечно, мы любовники. Ты ожидал, что мы будем заниматься чем-то другим?

Мендикула отшатывается. Его лицо приобретает пепельный оттенок. Он не в силах произнести ни слова, лишь глупо смотрит на Патрицию, которая, повернувшись к нему, заявляет:

– Мы с тобой квиты. У тебя была связь с женщиной, а у меня с мужчиной.

Он только мотает головой.

– Ты знал, что мы с Геральдом любовники! – надменно выкрикивает Патриция.

– Нет, нет, я доверял вам обоим.

– Ты знал и поощрял наши отношения. Только вчера у тебя состоялся с генералом конфиденциальный разговор, и ты похвально отозвался о его поведении. Ты заявил Геральду прямо в лицо, что он мне подходит. Представь, ты угадал. Геральд понял тебя и был высокого мнения о твоем просвещенном подходе к таким вопросам. Будет тебе, ты даже сказал ему, что у тебя есть женщина – о да, он сообщил мне и об этом. И ты уверял меня, что терпимо относишься к нашей близости. Ты знал, что происходит между мной и Геральдом.

– Если ты на самом деле полагала, что не обманываешь меня, то почему так долго колебалась сейчас, перед тем, как раскрыть мне правду?

Патриция в ярости швыряет расческу или другую вещь. Все идеалы принца превратились в прах. С его глаз спадает пелена.. Но даже в этот момент он не бьет и не оскорбляет супругу. Вместо этого Мендикула пытается объясниться, говоря, что, поверив в их невинность после своего первого отсутствия, он принял их добродетель, считая генерала и Патрицию честнейшими людьми, которые способны сдерживать свои страсти в интересах дружбы и политики государства. С той ночи он подавлял возникавшие иногда недостойные сомнения и верил, что между ними чистые дружеские отношения. Он не отрицает, что всячески поощрял их дружбу. В незнакомом городе Патриции был нужен друг, и поскольку Геральд поклялся в дружбе принцу, а также обязан ему очень многим, Мендикула полностью отметал бесчестные подозрения, которые недостойны их всех. Настолько ли уж необычным было его поведение? Каким бы человеком он был, если бы выступал в роли сводника своей собственной жены и лучшего друга?

Патриция с презрением молчит, потом произносит:

– Я думала, ты ведешь себя как щедрый и мудрый человек. Такого же мнения был и Геральд. Мы уважали тебя.

– Вы уважали меня, лежа в постели?

– А сейчас я просто презираю тебя. Уверена, Геральд проникнется таким же презрением.

Патриция совсем не похожа на раскаивающуюся грешницу. Ее не трогают ни гнев, ни страдания Мендикулы. Патриция говорит, что вступила в любовную связь с Геральдом лишь ради развлечения, но пока не намерена расставаться с ним, поскольку их любовные отношения доставляют им обоим большое наслаждение.

– Я старался быть для тебя всем. Почему ты так холодна и жестока?

– Ты всегда был слишком серьезен для меня.

– Но у него есть... другая...

– У него может быть много женщин, я согласна быть одной из них.

– Патриция, любовь моя, не падай в моих глазах. Он развратил тебя...

И так далее. Принц ведет себя благородно, хотя он и в отчаянии. Но в этот момент в комнату легко и грациозно входит генерал Геральд (у тебя, де Чироло, это хорошо получается). В негодовании принц обвиняет Геральда в злобном обмане и совращении жены, супруги человека, которого Геральд называл своим ближайшим другом, и в предательстве дружбы, основанной на полном доверии. Геральд натянуто смеется. С чувством превосходства он заявляет, что принц тоже иногда вел себя легкомысленно, что за одного битого двух небитых дают, а, в конце концов, так устроен мир, и Мендикуле лучше всего не поднимать шума, так как стоит лишь Патриции навести справки, и она обязательно узнает, что принц соблазнил несколько ее служанок.

– Ты настоящий подлец, ты лжешь, чтобы спасти свое лицо. Геральд берет Патрицию за руку. Она прижимается к нему.

– Кроме того, согласитесь, мой испорченный, избалованный принц, вы сами поощряли меня. Помогая Патриции быть счастливой, я лишь пытался улучшить брак вашего величества.

Это выше сил принца. Он не может выносить оскорблений.

– Ты больше не будешь делать из меня дурака,– выкрикивает принц, вытаскивая меч из ножен.

В ответ Геральд обнажает свой меч. Они дерутся. Патриция, бледная и неподвижная, наблюдает.

(Я говорю, конечно, только о внешней ее сдержанности.) После отчаянной защиты и отражения множества ударов, генерал отступает. Рука, в которой он держит меч, в крови. Геральд спотыкается и падает на ковер возле кровати принцессы. Он беззащитен, и Мендикула может нанести ему смертельный удар. Принц Мендикула колеблется. Вдруг вбегает курьер и объявляет, что госпожа Джемима найдена мертвой в своей комнате в свадебном наряде. Около ее головы обнаружена записка, в которой говорится, что Джемима считает себя слишком бесчестной, чтобы выйти замуж за такого человека чести, каким является генерал Геральд.

Услышав эту новость, принц, убитый горем, отшатывается. Воспользовавшись представившимся шансом, Геральд хватает меч и пронзает Мендикулу. Бросив последний взгляд на Патрицию, принц умирает на ее кровати.

Печальные фанфары возвещают о конце драмы принца Мендикулы.

Точно перед началом сиесты во дворец Чабриззи прибывает карета Гойтолы. В ней сидит строгая и неприступная дуэнья Армиды – Йолария. Армида прощается, и экипаж отъезжает.

На следующий день повторяется та же процедура. Я находился возле Армиды и беседовал с ней гораздо реже, чем хотелось бы. Бентсон скрытничал, не рассказывал никому о результатах закрепления изображений на слайдах. Но, очевидно, все было хорошо, поскольку мы продолжали нашу медленную работу. Развития наших отношений с Армидой не наблюдалось. Я думал над тем, как изменить ситуацию. В жаркий полдень я направился к Гласу Народа, чтобы выяснить свою дальнейшую судьбу.

Для поддержки меня сопровождал де Ламбант. Глас Народа стоял сгорбившись в своем укромном уголке у крыльца дома ростовщика. Древний вид и хрупкость мага создавали впечатление, что опорой ему служат его негнущиеся одежды. Неподалеку был привязан его облепленный мухами козел. И старик, и животное были неподвижны. Дым, медленно поднимаясь с железного алтаря, исчезал за углом. В этот час сиесты никто не жаждал проконсультироваться у старика.

Я положил перед ним несколько монет – все, что я мог выделить из суммы, выданной мне Бентсоном.

– Ты был прав, Глас Народа.

– Я вижу, правда нынче не ценится.

– Увы, мои таланты тоже. Твои слова "Если будешь стоять неподвижно, то действия будут успешны" относятся к заноскопу старого Бентсона, не так ли? Почему он выбрал меня?

Маг бросил на угли щепотку порошка. На углях появилось тусклое пламя. Вонь Малайсии проникла мне в ноздри.

– Земля находится в вечной полутени, которую некоторые ошибочно принимают за свет. Силы тьмы создали все. Одна тень сливается с другой.

– В предприятии Бентсона участвует одна девушка. Как мне добиться, чтобы наши тени пересеклись?

– Твой амулет благословлял не я. Иди и спроси у него.

– Безусловно, я проконсультируюсь со своим астрологом Симли Молескином. Но ты уже в курсе моих дел. Я тщеславен, и, надеюсь, ты укрепишь мою веру и вдохновишь меня.

Его веки, напоминающие сморщенные губы, сомкнулись. Аудиенция, очевидно, была закончена.

– На каждом из нас клеймо Владыки Тьмы. Чтобы понравиться ему, ты должен довериться разуму, до тех пор, пока карета не разобьется.

Я продолжал смотреть на старика, но его длинное желтое лицо оставалось непроницаемым. Я переступил с ноги на ногу. Козел помотал головой, больше ничего не произошло.

Подойдя к де Ламбанту, стоявшему, как положено, на почтительном расстоянии, ибо знание чужой судьбы грозило запутать линию твоей собственной, я спросил:

– Почему народная религия всегда вызывает страх и смятение? Почему я никогда не понимаю того, что говорят маги?

– Потому, что все это старомодная чушь,– ответил де Ламбант.– Мой амулет не благословляли уже много недель, но разве я стал от этого хуже? Ты слишком серьезно воспринимаешь эту девушку. Давай отыщем Портинари и выпьем по стаканчику.

– Что подразумевал Глас Народа под разбившейся каретой? Может быть, мое тело? Иногда у меня возникает мысль, что жизнь сложнее, чем ты думаешь, де Ламбант. Я, пожалуй, навещу Ман-Даро.

Гай с неудовольствием покачал головой.

– Мой дорогой де Чироло, священники хуже колдунов. Держись от них подальше. Пойдем уговорим Портинари вылезти из кровати, затем выпьем по стаканчику и поболтаем. Посмотри, какая жара.

– Иди один. Я приду позже.

Мы расстались. "Нелепо иметь тяжесть на сердце, когда кошелек настолько легок,– подумал я.– Священник ничего хорошего для меня не сделает. Компания друзей – более веселое место". Я повернулся, де Ламбант еще не скрылся из виду. Окликнув его, я пустился вдогонку. Мы вместе отправились к Портинари.

Шел третий день нашей работы по "увековечению" трагедии принца Мендикулы. Всемогущий заноскоп был направлен на нас, когда во внутреннем дворике дворца раздался сильный грохот. Бентсон попросил нас подождать.

Семья Чабриззи уезжала на летний отдых в Вукобанские горы. В прежние годы, сказала Армида, Чабриззи отдыхали в плодородной долине в Прилипитах южнее Малайсии, где владели поместьями. Однако в этом году поступили сообщения, что в Прилипитах замечены турецкие войска. Как обычно, Малайсия была охвачена врагами в кольцо.

Вскоре двор был забит повозками, каретами, кибитками, загруженными багажом и музыкальными инструментами. Плюс к этому собаки, лошади, прирученные дикие животные, крупный рогатый скот, куры, не говоря уже о взрослых членах семьи Чабриззи и их детях, а также друзьях и слугах. Их было слишком много. Жена Бентсона, Флория, пыталась рассеять толпу, но это оказалось невозможным, пока все не будет готово к отъезду. Наш импресарио отпустил членов труппы, объявив перерыв. Взяв под мышку свой темный ящик и ворча себе что-то под нос, он направился в город.

Нас прервали, когда мы демонстрировали сцену, в которой я, бесчестный генерал Геральд, сопровождал принцессу Патрицию на светские балы (бал имитировала одна-две пары танцоров) и тому подобные великолепные торжества (торжества были представлены картиной с изображением мраморных ступеней).

Такая вынужденная близость способствовала быстрому развитию отношений между Армидой и мной.

Это объяснялось не только тем, что мы не входили в товарищество Бентсон-Бонихатч, которое охватывало большинство остальных участников, но и нелюбовью Армиды к Мендикуле-Бонихатчу, чьи усы невыносимо щекотали ее в течение бесконечно долгих минут, а, кроме того, от них пахло, как улыбаясь сказала Армида, протухшим сладким кремом.

Армида отвела меня в сторону.

– Чабриззи оставляют дворец почти пустым. В нем на случай появления грабителей останутся лишь несколько слуг. Остальные скоро уедут. Представь, я не была здесь вечность. Между нашими семьями существует некоторая отчужденность. Пока не приехала Йолария, у меня есть шанс обследовать все укромные уголки, которые я так хорошо помню.

– Смотри, не заблудись и не попадись на глаза слугам. Она взяла меня под руку.

– О, одна я боюсь. Обрати внимание, какой у дворца пугающий вид, на фоне этих скал. Кроме того, дворец посещают привидения – одно из них похоже на древнего колдуна, из глаз которого вылетает пламя.

– Я иду с тобой. Может быть, возьмем ведро воды на всякий случай. Вдруг встретим колдуна с огненными глазами?

– Обойди с другой стороны, чтобы нас никто не заметил. Ну, вперед, будет здорово.

Армида возбужденно улыбалась. Я последовал за ней в боковую дверь. Мрачный пустынный дворец поглотил нас. Звуков внутреннего дворика уже не было слышно. Мы оказались как бы внутри заноскопа – в длинной перспективе теней и света, ограниченной окном, гобеленом, стеной и коридором. Какое место для любовного свидания!

Я решил провести тщательную репетицию роли генерала Ге-ральда и быстро последовал за светло-голубым платьем Армиды.

Я уже упоминал, что дворец был построен под нависавшей скалой. В этом месте в горах на поверхность выходили огромные залежи известняка, поднимавшиеся над окружающим ландшафтом на десятки метров. Чтобы защищаться от воров, простосердечные Чабриззи разместили свой дом так, что с одной стороны он упирался в огромный скальный массив, а с другой над ним нависали утесы. Это нарушило композиционную симметрию, задуманную архитектором.

Внутренние помещения озадачивали. Люди, строившие дворец, были настолько сбиты с толку топографией местности, что кое-где оставили пролеты ступенек, ведущих в никуда, некоторые проходы имели форму кольца, один зал так и остался незаконченным – его тыльная стенка являла собой кусок скалы.

Армида снова превратилась в маленькую девочку – искательницу приключений. Она тащила меня через лабиринты коридоров, заводила в жилые помещения, мы поднимались и опускались по большим и малым лестничным пролетам, проходили через маленькие двери, за которыми открывалась огромная перспектива, и через банкетный зал, который вел в кухонный буфет.

Сквозь высокие окна было видно, как кареты и повозки семьи Чабриззи медленно миновали главные ворота и начали спускаться вниз по холму.

Когда мы исследовали верхний этаж, Армида вывела меня наружу и показала уступ скалы, поднимавшийся на несколько метров над уровнем пола. Уступ использовался как маленький зоопарк, в котором Чабриззи традиционно держали несколько древнезаветных животных. К настоящему времени в нем осталось только три старых сидераула. В прошедшие времена эти звери использовались в сражениях. Поставив в ряд, их сковывали одной цепью и поджигали фитили на хвостах. Они вызывали панику в боевых порядках противника.

Сидераулы, хрюкая, слонялись по уступу; острые боковые пластины были спилены для защиты хозяев и их самих от порезов. Армида поглаживала одного из сидераулов. Он спокойно слизывал листья с ее рук. В некоторых местах на панцире сидераула были вырезаны различные инициалы и даты.