Текст книги "Вамфири"

Автор книги: Брайан Ламли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 32 страниц)

– Да, но этот ребенок не был уродцем, он... вообще не был ребенком. Это было... как это моя Мэри называла?.. что-то вроде огромной опухоли. Какой-то ужасный комок плоти. Но все же, что это был ребенок, потому что там был еще послед и все такое прочее... Так что для него даже лучше, что он умер. Мэри говорила, что глаза у него были вовсе не там, где положено, и что у него было даже нечто похожее на зубы. А когда на него упал свет, он так ужасно замяукал!..

Джордж одним глотком допил пиво. Дверь кабачка распахнулась, и в помещение ввалилась толпа молодых людей. Один из них тут же подошел к нише, в которой стоял автоматический проигрыватель. Оглушительная рок-музыка подавила все другие звуки. Бармен вернулся на свое место и одну за другой стал наполнять кружки пивом.

Выйдя из кабачка, Джордж пошел по дороге обратно в поместье. На полпути его догнала машина, и послышался голос Анны:

– Садись на заднее сиденье.

На ней была соломенная шляпа с широкой черной лентой, великолепно контрастировавшая с летним нарядом. На сидевшей рядом с матерью Хелен была надета точно такая же шляпа, только с красной лентой.

– Ну и как тебе это? – со смехом спросила Анна, когда Джордж плюхнулся на заднее сиденье и захлопнул дверь. Мать и дочь кокетливо наклонили головки, демонстрируя покупки. – Правда, мы похожи на деревенских девушек, выехавших на прогулку?

– В этих местах, – мрачно ответил Джордж, – девушки должны вести себя осторожно.

Он, однако не счел нужным объяснить, что имел в виду, и совершенно не собирался упоминать о Харкли и той истории, которую случайно подслушал в кабачке. Вполне возможно, что он не правильно понял, о чем шла речь в начале разговора. И все-таки остаток дня его не покидали неприятные ощущения.

* * *

На следующий день, во вторник, Джордж проснулся поздно. Анна предложила ему завтрак в постель, но он отказался и снова заснул. Когда в десять часов он, наконец, встал, в доме стояла тишина. Джордж сам приготовил себе завтрак, который, однако, показался ему совершенно безвкусным. В гостиной он нашел записку от Анны.

"Дорогой!

Юлиан и Хелен ушли на прогулку с Владом. Я везу Джорджину в город, хочу ей что-нибудь купить. Вернемся к ленчу.

Анна".

Джордж разочарованно вздохнул и сердито закусил губу. Этим утром он как раз собирался взглянуть на подвалы – ему было очень любопытно, и он рассчитывал, что Юлиан мог бы проводить его туда и все показать. А потом он планировал отвезти девочек на берег моря в Салкомб, надеясь, что прогулка у моря поможет Джорджине выйти из оцепенения, развлечет ее. Соленый ветер пошел бы на пользу и Хелен, которая выглядела неважно. Это так похоже на Анну – без конца ездить на машине, едва они выедут из Лондона.

Ну что ж, может быть, им еще удастся попасть на берег моря во второй половине дня. Но чем же заняться утром? Пойти в Олд Пайнтон, в порт? Это довольно далеко, но по дороге он может завернуть куда-нибудь и выпить кружечку пива. А если он слишком устанет или надолго задержится, обратно можно вернуться на такси Именно так Джордж и сделал. Он взял с собой бинокль и полюбовался Бриксхемом, расположенным по другую сторону залива. Около половины первого он подъехал на такси к воротам Харкли и расплатился с водителем. Он получил удовольствие от прогулки и еще большее – от кружки холодного пива и к тому же, кажется, вернулся как раз вовремя, чтобы успеть к ленчу.

На посыпанной гравием подъездной дороге, в том месте, где она, изгибаясь, ближе всего подходила к зарослям – плотной стеной стоявшим буку, березе и ольхе, поодаль от которых рос раскидистый кедр, – Джордж наткнулся на свою машину. Передние дверцы были открыты, и ключи все еще торчали в зажигании. Он удивленно уставился на автомобиль, потом медленно огляделся вокруг.

Сквозь самую середину зарослей шла неровно вымощенная камнем дорожка, а вокруг стояла когда-то элегантная белая ограда – в целом пейзаж напоминал картинку, изображающую сказочный лес. Впрочем, ограда была уже далеко не белой, покосившейся, с обеих сторон заросшей бурьяном. Джордж посмотрел в ту сторону, но никого не увидел – только высокую траву, кустики куманики, верхушки столбов ограды да деревья. И вдруг... Что это? Нечто черное и огромное, крадучись, двигалось среди высокой травы. Влад?

Вполне возможно, что Анна, Хелен, Джорджина и Юлиан вместе гуляют по лесу – под сенью деревьев так прохладно. А если там только Юлиан с собакой? Или этот чертов пес бродит один?..

Неожиданно Джордж осознал, что боится одного не меньше, чем другого. Да, он боялся их обоих! Он понимал, что Юлиан не похож на других людей, а Влад совсем не такой, как остальные собаки. В них обоих было нечто ненормальное. Несмотря на жару, Джорджа охватила дрожь.

Однако он сумел взять себя в руки. Кого он испугался? Чудаковатого своенравного юнца и недопеска? Это же смешно!

Он издал громкий клич, но не получил ответа.

Джордж поспешил к дому. Он был раздражен, и от прекрасного настроения не осталось и следа. Но внутри никого не было! Громко хлопая дверями, он обошел весь дом и, наконец, поднялся наверх, в комнату, которую они занимали с Анной. Куда же, черт возьми, все подевались? И почему Анна бросила машину? Неужели ему предстоит провести остаток дня в полном одиночестве?

Из окна спальни ему хорошо была видна почти вся территория поместья – от парадного входа в дом до самых ворот.

Неожиданно внимание Джорджа привлекло яркое цветное пятно, выделявшееся на фоне высокой травы по эту сторону окружавшей лесные заросли ограды. Он не мог отвести от него взгляда. Он слегка подвинулся, стараясь лучше разглядеть его из-за заслонявших вид выступающих фронтонов старого сарая. Но расстояние было слишком большим, и он не мог рассмотреть, что же это за пятно. И тут Джордж вспомнил о висевшем на шее бинокле. Он быстрым движением поднес его к глазам и настроил резкость.

Фронтоны по-прежнему мешали, и он поначалу не мог найти нужный ракурс. Яркое пятно оставалось на месте. Что это? Платье? Но на его фоне двигалось еще одно пятно – телесного цвета, причем двигалось очень активно. Нетерпеливо крутя бинокль, Джордж наконец-то нашел нужный ракурс и снова подстроил резкость. Красочное пятно оказалось действительно платьем, а другое – телесное... плотью! Обнаженным телом!

Джордж не верил своим глазам! Они лежали в траве. Он не мог видеть Хелен, точнее ее лица, повернутого вбок. Юлиан, охваченный неистовой страстью, безумием, находился сверху, а руки его яростно мяли ее грудь. Джорджа охватила неудержимая дрожь. Безусловно, Хелен добровольно пошла на такое, иначе быть не могло. Да, он сам всегда говорил, что она вполне взрослая... Но всему есть предел...

И вот, пожалуйста, она там, среди травы, обнаженная, как дитя – его, Джорджа, дитя! Платье и шляпа валяются в стороне, а ее розовая плоть открыта перед этим... этим мерзавцем! Джордж забыл о своем страхе перед Юлианом – да и был ли вообще страх? Теперь он не испытывал ничего, кроме ненависти. Этот ублюдок не от мира сего действительно перестанет принадлежать этому миру, когда Джордж покончит с ним!

Сорвав с шеи бинокль, Джордж швырнул его на кровать и повернулся было к двери, но вдруг, раскрыв рот, застыл на месте. Перед его мысленным взором возникло нечто ужасное. Онемевшими руками он снова схватил бинокль и навел его на лежавшую в траве пару. Юлиан теперь лежал распростершись рядом со своей партнершей. Джордж перевел бинокль чуть дальше и поймал в фокус шляпу и смятое платье.

Соломенную шляпу украшала широкая черная лента. Это была шляпа Анны. Едва "до него это дошло, как он тут же узнал и платье – оно тоже принадлежало Анне.

Бинокль выскользнул у Джорджа из рук. Он зашатался и тяжело рухнул на кровать. На их с Анной кровать!

«Добровольно пошла... иначе быть не могло...»

Слова эти вновь и вновь возникали у него в мозгу, голова шла кругом. Он не мог поверить тому, что увидел, но он вынужден был поверить. И она добровольно пошла на такое...

Сколько он просидел так, в полном оцепенении, – пять, десять минут? – сказать трудно. Наконец он пришел в себя, встряхнулся и теперь уже твердо знал, что следует делать. Несомненно, все эти истории о проделках Юлиана в школе были правдой – ублюдок, конечно же, извращенец! Но Анна! Что случилось с Анной?

Быть может, она пьяна? Или наглоталась наркотиков? Вот оно! Юлиан опоил ее чем-то!

Джордж поднялся на ноги. Он был внешне спокоен и холоден, как лед. Внутри у него все кипело, кровь бурлила, но разум был ясен и чист, он четко представлял себе каждый дальнейший шаг. Он взглянул на руки и почувствовал, что они налиты силой, которую придал ему Бог, а возможно, и дьявол. Он выцарапает эти черные бездушные глаза, он вырвет и съест сердце этой поганой свиньи!

Джордж, пошатываясь, спустился по лестнице, прошел через опустевший дом и как пьяный, спотыкаясь, бросился к лесу, готовый убить подлеца на месте. Но нашел лишь платье и шляпу – там, где и видел их из окна. Ни Юлиана, ни Анны не было! Кровь пульсировала и кипела в его жилах, ненависть ослепила его, лишив способности рассуждать здраво. Все еще чувствуя головокружение, он перелез через низкую ограду, вышел на посыпанную гравием дорогу и с отвращением и ненавистью уставился на дом. Но тут что-то заставило его обернуться. Позади него возле ворот стоял Влад. Поначалу пес следил за ним глазами, а потом медленно, будто неуверенно, направился в его сторону.

К Джорджу частично вернулась способность мыслить. Он ненавидел и готов был убить Юлиана, но по-прежнему боялся собаки. Он не доверял собакам, а этой особенно. Джордж побежал к дому, но едва он выскочил из-за кустов, как увидел Юлиана, шедшего сквозь заросли кустарника по направлению к задней части дома, ко входу в подземелье.

– Юлиан! – хотел было крикнуть Джордж, но из горла у него вырвалось лишь хриплее клокотание. Он не стал пытаться еще раз. Ни к чему заранее предупреждать этого извращенца, этого чертова педераста. Позади него Влад побежал быстрее и теперь галопом приближался к нему.

Возле угла дома Джордж на секунду остановился, чтобы перевести дух. У него почти не осталось сил. Увидев прислоненную к стене ржавую мотыгу, он схватил ее и, оглянувшись, увидел, что Влад уже настигает его – он двигался огромными прыжками, прижав к голове уши. Не теряя больше ни секунды, Джордж перескочил через низкие кустики и оказался перед входом в подземелье. Возле открытой двери стоял Юлиан. Услышав шаги Джорджа, он обернулся и пристально посмотрел на него.

– А, Джордж! – он едва заметно улыбнулся. – А я как раз думал о том, что вы, вероятно, захотите осмотреть подвалы.

Тут он заметил выражение лица Джорджа и мотыгу, зажатую в его побелевших от напряжения руках.

– Подвалы? – Джордж просто задыхался от ярости. – Да, черт побери, очень хочу!

Он взмахнул своим острым оружием. Юлиан отшатнулся, заслонив руками лицо. Острое ржавое лезвие мотыги ударило его сзади в правое плечо и глубоко воткнулось в тело на уровне лопатки.

От сильного толчка Юлиан сделал несколько шагов вперед и покатился вниз по центральному пандусу. Мотыга торчала у него из спины. Падая, он успел вскрикнуть, но это не был крик боли, скорее – возглас удивления. Оскалившись и вытянув вперед руки, Джордж бросился за ним. Он кинулся за Юлианом, а следом по пятам бежал Влад.

Юлиан лежал лицом вниз у подножия лестницы, возле двери, ведущей в подвалы. Он застонал и с трудом пошевелился. Уперевшись ногой ему в спину, Джордж выдернул мотыгу. Юлиан вновь как-то странно вскрикнул, скорее вздохнул. Джордж снова поднял мотыгу, но услышал прямо за собой глухое и страшное рычание Влада.

Повернувшись, Джордж с размаху запустил мотыгу в изогнувшееся в смертельном полете туловище. Она воткнулась в голову пса, и тот рухнул на полпути на бетонные плиты пола, застонав совершенно, как человек. Джордж, тяжело дыша, снова поднял мотыгу, но собака была без сознания – бока ее еще поднимались и опускались, но она лежала совершенно неподвижно с высунутым наружу языком.

Теперь оставался лишь Юлиан.

Когда Джордж обернулся к нему, то увидел, что Юлиан, шатаясь, удаляется от него и вот-вот скроется во тьме подземелья. Невероятно! С такой раной он еще способен был двигаться. Джордж последовал за ним, стараясь в темноте не потерять его из вида. Они шли через огромные подвалы с камерами и нишами, по черным коридорам, но Джордж ни на секунду не сводил глаз со своей жертвы. И вдруг – свет!

Остановившись возле арочного дверного проема, Джордж заглянул в тускло освещенное помещение. Под сводчатым каменным потолком висела единственная пыльная лампочка, прикрытая абажуром. Джордж на какое-то время потерял из вида Юлиана, оказавшегося вне круга падающего от лампы света, но потом пошатывающаяся фигура вновь возникла на фоне светлого пятна, и Джордж шагнул вперед. Увидев его, Юлиан резко взмахнул рукой, пытаясь достать до лампочки и отключить ее, но из-за раны промахнулся и лишь слегка задел ее, отчего она закачалась на шнуре и пятна света и тени заплясали по помещению.

В этой дикой круговерти Джорджу удалось частично рассмотреть помещение. В сменяющих друг друга всплесках света и тьмы глазам его предстали детали, он увидел фрагменты того ада, в который попал.

Свет... в одном из углов высокие стеллажи, полки которых затянуты паутиной. Тьма... в центре комнаты неуверенно скорчился Юлиан. Свет... возле одной из стен в старинном плетеном кресле сидит Джорджина. Ее широко распахнутые глаза ничего не выражают, ноздри раздулись, раскрытый рот черен, как пещера. Тьма... и совсем близко послышалось какое-то движение, заставившее Джорджа поднять мотыгу, чтобы защититься. Опять свет... и справа от себя Джордж увидел огромный медный чан на медных же ножках, по одну сторону от которого, привалившись спиной к мокрой от сырости стене, распростерлась на стуле Хелен, а по другую точно в такой же позе сидит совершенно обнаженная Анна. Руки их свешивались через край внутрь чана, в котором что-то без устали двигалось и время от времени вверх взлетали какие-то надувшиеся веревки. Вновь тьма, в которой слышится смех Юлиана – густой, хриплый смех безнадежно испорченного, извращенного человека. Снова свет... Джордж, не отрывая глаз, смотрел на чан, точнее на сидящих возле него женщин. Представшая перед ним картина неизгладимо врезалась ему в мозг.

Разорванная сверху донизу одежда Хелен распахнута, ноги раздвинуты, открывая взору интимные места, поза ее сравнима лишь с позой самой бесстыдной потаскухи. То же можно сказать и об Анне. На лицах обеих выражение неописуемого восторга чередуется с гримасой ужаса, а непонятное скользкое существо ползет вверх по опущенным в чан рукам, двигается по направлению к их плечам, пульсирует, неизвестно откуда получая энергию.

И вновь спасительная темнота... В затуманенной голове Джорджа вдруг возникла ужасная мысль: «Господи! Да оно же питается за их счет, оно их пожирает!» Юлиан уже так близко, что Джордж слышит его тяжелое дыхание. Снова свет – лампочка под потолком неистово исполняет какой-то дикий танец. Мотыга выпала из онемевших пальцев Джорджа и куда-то откатилась. И тут он лицом к лицу оказался с тем человеком, которого намеревался убить. Но теперь его едва ли можно было назвать человеком – он превратился в нечто такое, что не может присниться даже в самых кошмарных снах.

Гибкие пальцы стальной хваткой вцепились ему в плечо и без всякого усилия с невероятной легкостью потащили к чану.

– Джордж! – явственно услышал он. – Я хочу кое с чем познакомить тебя...

Глава 6

Алек Кайл сидел, с такой силой вцепившись в край стола, что побелели костяшки пальцев.

– Святой Боже, Гарри! – воскликнул он, обращаясь к Кифу и не сводя взора с призрака, пронизанного струящимся сквозь неплотно задвинутые шторы светом. – Неужели вы хотите, чтобы я потерял голову от страха, еще до того как мы приступим к работе?

– Я рассказываю все так, как мне известно. Именно об этом вы и просили меня, не так ли? – Киф был невозмутим. – Помните, Алек, вы получаете информацию из вторых рук. А я узнал обо всем непосредственно от участников событий, от мертвых, причем во всех подробностях. В своем рассказе я постарался смягчить детали.

Кайл сглотнул, потряс головой и взял себя в руки. Внезапно до него дошел смысл последних сказанных Кифом слов.

– Вы узнали обо всем от них? Мне кажется, вы в данном случае имеете в виду не только Тибора Ференци и Джорджа Лейка?

– Нет, я говорил также с преподобным Поллоком. С тем, который крестил Юлиана, помните?

– О да, конечно. – Кайл вытер пот со лба. – Теперь понимаю.

– Алек! – в тихом голосе Кифа послышались резкие нотки. – Нам следует поторопиться.

Гарри зашевелился.

Беспокойно завертелся не только реальный ребенок, спящий за триста пятьдесят миль от Лондона, в Хартлпуле, но и его бесплотная копия, отчетливо видимая на фоне полупрозрачной фигуры Кифа, тоже медленно повернулась, вздрогнула и потянулась, расправляя ножки и сладко зевая. Образ Кифа начал испаряться, подрагивать, как летнее марево в знойный день.

– Прежде, чем вы исчезнете, – в отчаянии воскликнул Кайл, – скажите, с чего же мне начать!

Ответом ему был негромкий, но отчетливо слышимый требовательный плач проснувшегося ребенка. Глаза Кифа широко раскрылись. Он хотел было шагнуть к Кайлу, но голубое сияние стало гаснуть подобно экрану испортившегося телевизора. В следующую секунду от него осталась лишь вертикальная линия, похожая на светящуюся неоном трубку, потом она превратилась в висящую в воздухе на уровне глаз голубую точку, но и этот слепящий свет тотчас исчез.

Словно за тысячи миль до Кайла донеслось:

– Свяжитесь с Краковичем. Расскажите ему все, что знаете. По крайней мере, главное. Вам потребуется его помощь.

– С русскими? Но Гарри?!

– До свидания, Алек. Я... еще... вернусь... к вам.

В комнате наступила полная тишина, и она показалась какой-то странно пустой. В батареях центрального отопления что-то щелкнуло, и оно отключилось.

Обливаясь потом и тяжело дыша, Кайл еще долго неподвижно сидел за столом. Потом вдруг заметил, что на стоявшем на столе селекторе мигают лампочки, а в дверь кабинета кто-то тихо и робко скребется.

– Алек, вы слышите меня? – послышался снаружи голос Карла Квинта. – Оно... оно исчезло. Вы, наверное, и сами это знаете. С вами все в порядке?

Кайл глубоко вздохнул и нажал кнопку связи.

– На данный момент все закончилось, – сказал он, обращаясь к ожидавшим ответа служащим. – Зайдите все, пожалуйста, ко мне. У нас еще есть время, прежде чем группа "О" приступит к выполнению своей задачи на сегодняшний день. Есть нечто такое, о чем вы хотите и должны знать, и нечто, что нам следует обсудить. – Он отпустил кнопку и уже себе под нос пробормотал:

– Да-да, именно «нечто».

* * *

Ответ от русских пришел почти сразу, гораздо быстрее, чем мог предположить Кайл. Он не знал о том, что в самое ближайшее время Леонид Брежнев ожидал ответы на свои вопросы. До назначенного срока у Феликса Краковича оставалось всего четыре месяца.

Оба руководителя отделов экстрасенсорной разведки должны были встретиться на нейтральной территории в первую пятницу сентября. Местом встречи избрали незаметный убогий бар под названием «Franlde's Franchise», затерявшийся в лабиринте узких улочек итальянского города Генуя, меньше чем в двухстах ярдах от берега моря.

Вечером в четверг Кайл и Квинт прибыли в генуэзский аэропорт имени Христофора Колумба, показавшийся им на удивление старым, допотопным. Сопровождавший их агент Интеллидженс Сервис (которого они никогда не видели и надеялись, что не увидят) прилетел туда на двенадцать часов раньше. Они не планировали ничего заранее, но без особого труда сняли номер со смежными комнатами в «Hotel Genovese». Освежившись с дороги и перекусив, они отправились в бар. В баре было тихо и спокойно, слышался лишь приглушенный гул голосов посетителей – полудюжины итальянцев, двух немецких бизнесменов и американского туриста с женой, сидевших либо за маленькими столиками, либо возле стойки бара и потягивавших различные напитки. Один из итальянцев, расположившийся в одиночестве в стороне от других, вовсе не был итальянцем. Он был русским, агентом КГБ, но ни Кайл, ни Квинт знать об этом не могли. Этот человек не обладал даром экстрасенса, иначе Квинт тут же вычислил бы его. Они также не заметили и того, что он фотографирует их при помощи крошечного фотоаппарата. Но появление русского все же не прошло незамеченным. Чуть раньше его видели, когда он снимал номер в гостинице.

Сидя в углу бара, Кайл и Квинт пили уже по третьему стакану «Vecchia Romagnas» и вполголоса обсуждали возможные детали завтрашней встречи с Краковичем. Вдруг зазвонил телефон.

– Это меня! – тут же встрепенулся Кайл, вскакивая с табурета. Одна из особенностей его таланта состояла в том, что он реагировал на все очень быстро, словно на удар электрического тока.

Бармен снял трубку, оглядел посетителей и начал было:

– Синьор...

– Кайл? – полувопросительно произнес Кайл и протянул руку.

Улыбнувшись и кивнув головой, бармен передал ему трубку.

– Кайл слушает.

– Это Браун, – ответил тихий голос. – Мистер Кайл, постарайтесь не показывать своего удивления, не смотрите по сторонам или, во всяком случае, делайте это незаметно. Один из посетителей, находящихся сейчас в баре, – русский. Не буду вам описывать его, поскольку боюсь, что вы невольно выдадите себя и он что-нибудь заподозрит. Но я связался с Лондоном, и мы проверили его через компьютер. Он несомненно агент КГБ. Его имя Федор Долгих. Это высококвалифицированный сотрудник Андропова. Я подумал, что вам следует о нем знать. Насколько я понимаю, вы не ожидали присутствия кого-нибудь в этом роде.

– Нет, – ответил Кайл, – совсем не ожидали.

– Так-так... На вашем месте я держался бы настороже во время завтрашней встречи с теми людьми. Дела обстоят не слишком хорошо. Но чтобы вы были спокойны, скажу вам вот что: если с вами вдруг что-нибудь произойдет – хотя я надеюсь, что ничего не случится – будьте уверены, что Долгих не уйдет от возмездия.

– Звучит весьма обнадеживающе, – мрачно ответил Кайл и передал трубку обратно бармену.

– Какие-то проблемы? – приподняв бровь, спросил Квинт.

– Допивайте стакан, а потом мы все обсудим в номере. Ведите себя естественно, похоже, что мы на крючке.

Кайл заставил себя улыбнуться, одним глотком допил бренди и встал. Квинт последовал его примеру, и они неторопливой походкой вышли из бара. Поднявшись в номер, они прежде всего проверили комнату Кайла на наличие подслушивающих устройств, используя при этом как свои экстрасенсорные способности, так и пять основных чувств. Все было чисто.

Кайл передал Квинту содержание телефонного разговора в баре. Квинту было тридцать пять лет. Это был мужчина очень крепкого сложения, рано начавший лысеть, с тихим мягким голосом, но иногда весьма агрессивный и умеющий быстро соображать.

– Не слишком благоприятное начало, – проворчал он. – И все же, я думаю, этого следовало ожидать. Насколько я слышал, ваши рядовые секретные агенты постоянно сталкиваются с такого рода людьми.

– Сейчас совсем иная ситуация, – сердито ответил Кайл. – Это должна была быть встреча интеллектов, а не силы.

– Вы знаете, о ком именно шла речь? – Квинт отнесся ко всему происходящему здраво. – Мне кажется, я хорошо запомнил все лица и узнаю любое из них, если еще раз придется столкнуться.

– Забудьте об этом. Браун против любой конфронтации. Правда, он поклялся быть беспощадным, если что-нибудь все-таки произойдет.

– Очень мило с его стороны, – хмыкнул Квинт.

– Я сказал ему то же самое.

Осмотрев комнату Квинта на предмет «жучков» и ничего не обнаружив, они на этом покончили со всеми делами.

Кайл принял душ и отправился в постель. Было очень жарко, поэтому он сбросил одеяло на пол. Воздух был влажным, стояла такая духота, что, казалось, должен пойти дождь. Возможно, даже будет лучше, если начнется шторм. Кайл хорошо знал, какой бывает погода в Генуе осенью, знал также, что здесь случаются страшнейшие бури.

Оставив невыключенной лампу у изголовья, Алек собрался спать. В соседней комнате Квинт, вероятно, уже уснул. Дверь между комнатами была чуть приоткрыта. За окнами, закрытыми жалюзи, слышался шум уличного движения. По сравнению с Генуей Лондон можно было назвать склепом. Мысли о склепах едва ли подходят для размышлений перед сном. Кайл закрыл глаза, чувствуя, что его охватывает сон, мягко и ласково, словно женские руки, обнимает его... Но вдруг он ощутил нечто другое... и это нечто заставило его проснуться...

Лампа все еще горела, и свет от нее желтым пятном падал на столик из красного дерева, стоявший возле кровати. Но теперь в комнате присутствовал еще один источник света, на этот раз голубого. Кайл окончательно стряхнул с себя остатки сна и резко сел на кровати. Сомнений не оставалось – это был Гарри Киф.

В одних пижамных брюках из соседней комнаты выскочил Карл Квинт, но тут же остановился, как вкопанный, и отступил назад.

– О Боже! – воскликнул он, и челюсть его отвисла. Таинственное видение – сам Киф и спящий на его теле младенец – обернулось и посмотрело прямо на него.

– Пожалуйста, не беспокойтесь, – сказал Киф.

– Вы видите его? – все еще несколько сонным голосом спросил Кайл.

– Господи, да! – выдохнул Квинт. – И даже слышу. Но в любом случае я бы почувствовал его присутствие.

– Экстрасенсорная чувствительность, – сказал Киф. – Что ж, это очень хорошо.

Кайл спустил ноги с кровати и выключил лампу. В темноте фигура Кифа стала видна гораздо лучше и напоминала голограмму, составленную из отчетливых неоновых линий.

– Карл Квинт, – произнес Кайл, чувствуя, как мурашки бегут по телу, потому что он так никогда и не сможет, наверное, привыкнуть к этому странному посетителю, – познакомьтесь, это Гарри Киф.

Наощупь отыскав стул, стоявший возле кровати Кайла, Квинт с размаху плюхнулся на него.

– Гарри, что вы здесь делаете? – спросил окончательно взявший себя в руки Кайл. И тут же подумал, что в создавшейся ситуации подобный вопрос, обращенный к бесплотному гостю, звучит по меньшей мере странно.

С Квинтом чуть не случилась истерика, когда он услышал ответ Кифа.

– Я поговорил с Тибором Ференци, стараясь с наибольшей пользой потратить оставшееся у нас время, а его мало и оно очень дорого. С каждым часом своей жизни Гарри-младший становится все сильнее и мне все труднее противостоять ему. Его тело подавляет, почти поглощает меня. Его мозг наполняется собственными мыслями, вытесняя мои, и для меня остается все меньше и меньше места. Очень скоро мне придется покинуть его, и я не уверен, что когда-нибудь снова смогу материально воплотиться. Вот почему, поговорив с Тибором, я решил на обратном пути заглянуть к вам.

Почувствовав, что Квинт находится на грани истерики, Кайл бросил на него предупреждающий взгляд, надеясь, что он заметит знак в голубом сиянии, озарявшем комнату.

– Вы говорили с тем самым подземным существом? – переспросил он. – Но зачем, Гарри? Что вам от него было нужно?

– Он один из них, вампир, или, по крайней мере, был им. Мертвые не хотят иметь с ними дела. Он нечто вроде парии среди них. А во мне видит если не друга, то, во всяком случае, человека, с которым он может поговорить. Мы заключили с ним нечто вроде соглашения: я беседую с ним, а он рассказывает мне о том, что меня интересует. Но с Тибором Ференци все не так просто. Даже после смерти он продолжает изворачиваться и хитрить, понимая, что чем меньше он скажет, тем скорее я вернусь. Если помните, он точно так же вел себя с Драгошани.

– Конечно, – кивнул головой Кайл. – Я помню также и о том; что случилось с Драгошани. Вам следует быть осторожным, Гарри.

– Тибор мертв, Алек, – напомнил ему Киф. – Больше он никому не сможет причинить вреда. Но то, что он оставил после себя, может...

– То, что он оставил после себя? Вы имеете в виду Юлиана Бодеску? Мои люди следят за поместьем в Девоне в ожидании момента, когда я буду готов к схватке с ним. Как только мы досконально будем знать все, на что он способен, как только мы обработаем полученную от вас информацию, мы начнем действовать.

– Я имел в виду не только Юлиана, хотя он, конечно, тоже имеет к этому отношение. Но если я вас правильно понял, вы подключили к работе экстрасенсов? – Киф казался обеспокоенным. – Они знают, с чем могут столкнуться, если их обнаружат? Хорошо ли они представляют себе положение вещей?

– Да, они имеют полную картину. И у них есть все необходимое. Но мы по возможности хотим знать как можно больше. Несмотря на полученную от вас информацию, мы все еще знаем очень мало.

– А вам известно, что произошло с Джорджем Лейком? Кайл почувствовал, что волосы на его голове зашевелились. То же самое ощутил и Квинт, но на этот раз ответил он.

– Нам известно, что его нет в могиле на кладбище в Благдоне, если вы это имеете в виду. Врачи констатировали смерть от инфаркта. Как нам удалось выяснить, жена, а также мать и сын Бодеску присутствовали на похоронах.

Мы тоже побывали там и провели собственное расследование, в результате которого установили, что Джорджа Лейка нет там, где он должен быть. Мы предполагаем, что он по-прежнему находится в доме вместе со всеми остальными.

– Именно это я и имел в виду, – кивнул призрак Кифа. – Следовательно, теперь он бессмертен. А это доказывает, что Юлиан Бодеску именно тот, кем является на самом деле. И он знает теперь, что он вампир, в этом он совершенно уверен. Но на самом деле он вампир лишь наполовину. А вот Джордж является им в полной мере. Он умер, поэтому то, что сидит внутри его, имеет над ним полную власть.

– Что вы говорите? – Кайл был ошеломлен. – Я не...

– Позвольте мне пересказать разговор с Тибором до конца, – перебил его Киф. – Посмотрим, что вы тогда скажете.

Кайлу едва хватило сил, чтобы кивнуть.

– Полагаю, что вы отдаете себе отчет в своих действиях, Гарри. – В комнате стало прохладно. Кайл протянул одеяло Квинту, а сам завернулся в другое.

– Хорошо, Гарри, – сказал он. – Мы вас слушаем...

* * *

Последнее, что помнил Тибор, – это нечеловеческое, чудовищное лицо Ференци, звериный оскал широко раскрытого хохочущего рта, внутри которого яростно дрожит и по-змеиному извивается раздвоенный малиновый язык. Помимо этого видения в сознании отчетливо запечатлелся тот факт, что его чем-то опоили. А потом он куда-то провалился, в невероятном водовороте он летел все дальше и дальше, не в силах сопротивляться падению в черноту. Возвращение было долгим и полным кошмаров. Ему снились желтоглазые волки, богохульное знамя с изображением головы дьявола, язык которого был раздвоенным, как у Ференци, с той лишь разницей, что на знамени с языка капала кровь. Ему снился черный замок, стоящий над горной пропастью, и его хозяин, которого едва ли можно назвать человеком. Но, поскольку он сознавал, что это сон, то понимал, что, видимо, сейчас он просыпается. И в голове возникла мысль: что же было сном, а что явью?