Текст книги "Хофманн"
Автор книги: Брайан Аберкромби
Жанры:
Шпионские детективы
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)
Немного удивленный, Винсент кивнул в знак согласия и допил свой «Гиннесс».
ВАШИНГТОН, ОКРУГ КОЛУМБИЯ, АВГУСТ 1984‑ГО
С тех пор, как Тед Хантер вернулся в США, он чувствовал себя неважно. Он был, конечно, счастлив вновь оказаться дома, но душное, знойное лето его выматывало. За полгода, проведенные в Шотландии, он почти забыл, как ужасно влажно в Нью-Йорке и особенно здесь, в Вашингтоне, в это время года. Он лишь полчаса назад принял душ и почувствовал себя освеженным, а сейчас снова обливался потом. Белая рубашка липла к телу, а светло-голубой костюм скоро будет выглядеть жеванным. «Как только Ронни удается выглядеть свежим, как огурчик», – думал он. Ронни, его друг и начальник, сидел рядом на заднем сиденье огромного «Линкольн континенталя», пересекавшего по мосту имени Вудро Вильсона реку Потомак. Они выехали уже из американской столицы и находились на земле штата Вирджиния. Дорога вела их дальше по западному берегу мимо Национального аэропорта, мимо мемориального Арлингтонского кладбища. Хантер подумал, что если бы он задержался в Вашингтоне, то сходил бы на кладбище. Там покоился его брат Уильям, полковник, удостоенный высоких наград и погибший во Вьетнаме. Он тут же поправился: во время вьетнамского конфликта, так это звучит на официальном языке Пентагона, так как война официально так и не была объявлена. «Ну что ж, очень хорошо, – подумал он. – Так и мы поступаем в нашей «фирме». Вьетнам. Непонятно только, почему эта тема до сих пор многих волнует. Надо согласиться, что конец был не очень элегантен, но ребята дрались отлично. Во всяком случае, они поддали жару этим комми [1]1
Комми – коммунисты.
[Закрыть]. Собственно говоря, Джонсон или Никсон вполне могли применить атомную бомбу. Но такова суть этих политиков. Сначала они бьют в барабаны, а затем поджимают хвост. Там не хватало таких генералов, как Макартур. Кеннеди был слишком нерешителен, одно слово – либерал. Тогда ему хотели всего лишь помочь ликвидировать эту возможность продолжать действовать в том же духе. Тут бы эти узкоглазые сразу почувствовали, откуда дует ветер… Посмотрим, что они на этот раз для меня придумали».
Машина проехала аллею Джорджа Вашингтона и свернула в лес. Вскоре «Линкольн» остановился перед большими воротами контрольно-пропускного пункта штаб-квартиры ЦРУ в Лэнгли, штат Вирджиния, защищавшего ее от слишком любопытных посторонних взоров. Предъявив удостоверения, они двинулись дальше, обогнули главное здание с официальным входом, пристройку, и подъехали к служебному входу. По наклонному съезду машина опустилась в небольшой подземный гараж, и уже оттуда, пройдя еще два контрольных пункта охраны, поднялись на лифте на седьмой этаж. Здесь их уже ждал Джек Шлуцкий. Хантеру не часто случалось видеться с шефом. Этот высокий, спортивного сложения мужчина приветливо пожал руку и жестом предложил ему и Ронни Скелтону сесть. У огромного, во всю стену окна стоял еще один человек, которого Хантер не знал. Когда они сели, незнакомец повернулся и подсел к ним за стол. Молодой и невзрачный человек, на вид рядовой вашингтонский государственный служащий, был представлен Шлуцким как Эйб Миллер из Штаба Совета безопасности при президенте. После обмена любезностями и мнениями о прелестях вашингтонского лета, Шлуцкий перешел к делу.
– Я полагаю, господа, вы выполнили домашние задания. Эта странная история, случившаяся два месяца назад в Лондоне, начинает беспокоить президента. Что эти коммунисты задумали? Мы до сих пор бродим в потемках. А на помощь наших британских друзей рассчитывать, как всегда, к сожалению, не приходится.
Эйб Миллер перебил его.
– Но вы ведь информировали нас о прибытии в Лондон агентов КГБ?
Шлуцкий раздраженно покачал головой.
– Увы, никаких следов. Филиал 9 перехватил сообщение этого англичанина – правильно – Бридла. Потом мы сами, само собой разумеется, очень осторожно закинули удочку, чтобы узнать – что там происходит? Ну вот – остальное вы знаете.
Миллер улыбнулся, но на этот раз почти саркастически.
– Президент был не в восторге оттого, что «железная леди» высказывает ему свое неудовольствие. Вам придется объяснить, почему ЦРУ вмешивается в сугубо британские дела.
Президент мог замять это дело. Но он хотел бы услышать от вас: что за всем этим кроется? И прежде всего потому, что Кэйси нет, а вы его замещаете.
Шлуцкий закаменел. Хантер проглотил слюну. Он знал, что шеф не любит, когда ему напоминают, что он всего лишь второе лицо, всего лишь начальник оперативного отдела, а не всей фирмы.
– Когда выплывает такое важное дело, то наш прямой долг и обязанность позаботиться об этом, что бы там ни говорили наши «друзья». А дело темное, очень темное! Когда из Москвы прибывает агент Штази, а за ним «хвост» из КГБ, то за этим что-то стоит. Но что? И наш, мой долг это выяснить.
Он сделал паузу.
– Я подключил к этому делу нашего лучшего спецагента в Западной Европе: псевдоним – «ФАЙЕРФЛАЙ» [2]2
ФАЙЕРФЛАЙ – светлячок /англ./ ( Прим. пер.).
[Закрыть].
Это известие поразило всех. Миллер занервничал.
– Вы не имеете права! Это может сделать только Кэйси или президент!
– Вы ошибаетесь. Мне, как начальнику оперативного отдела, подчинены все спецагенты. По согласованию с президентом я могу отдать боевой приказ. Я информировал президента, и тот дал свое согласие.
– Но… но мы об этом ничего не знали.
– Вот и хорошо. Вам, братцы, не обязательно всюду совать свой нос.
«Надо что-то сделать, пока они не вцепились друг другу в глотки», – подумал Хантер.
– Чем могу быть полезен, шеф?
Шлуцкий резко повернул голову к Хантеру и тонко улыбнулся. Миллер метнул на Хантера злобный взгляд и сел с обиженно-скучающей миной на лице.
– В одном из своих донесений ты информировал, что у тебя есть контакт с Эдвардом Брауном. Что это за тип?
Миллер сразу забыл о своей обиде и подался вперед.
– Это тот Браун, из МИ‑5?
Шлуцкий кивнул, не удостоив Миллера взглядом. Хантер заколебался на секунду.
– Один из лучших специалистов старой выучки: умен, хитер, тверд. Что касается чисто человеческих качеств – не знаю. Однако у него есть несколько слабых мест. Я слышал, что в МИ‑5 не очень довольны тем, что он регулярно встречается со своим братом, неким Винсентом Брауном, работающим в страховой компании, кажется, в инспекторском отделе, много разъезжает по свету, любит красиво пожить, много пьет. В 1971 году окончил факультет романских языков в Тринити-колледже, в Дублине. Во всяком случае, Браун, видимо, часто разбалтывает брату секреты. Утечки, в общем-то, нет, насколько они могут судить, но… в последнее время они не очень в этом уверены. Эдвард скоро будет иметь право уйти на пенсию по возрасту. Поэтому он старательно демонстрирует служебное рвение. Но это только слухи. Будет ли это иметь для него последствия, я не знаю. Я вообще не очень разбираюсь в их кухне.
– Может быть, стоит завербовать этого брата, Винсента?
– Я бы этого не делал. Во-первых, наверняка возникнут сложности с Эдвардом, а во-вторых, информация об этом, как водится, пойдет через руководство. Мы можем установить за ним наблюдение.
– Это сделает «ФАЙЕРФЛАЙ». С этим будет все в порядке. Оставим пока все как есть и посмотрим, что сообщит «ФАЙЕРФЛАЙ». Сейчас, вроде бы, затишье. Агент Штази уехал в Москву, а его «хвост» из КГБ исчез.
Хантер покачал головой.
– Я слышал – его нашли. В Лондоне, в мешке для мусора. Отвратительная история, но держится в секрете. Британцы это дело замяли, представили кагэбэшника жертвой стычки между бандитами. Была малюсенькая заметочка в прессе, потом – тишина.
– Тогда дело все же нечисто.
Миллер сильно занервничал. Шлуцкий покачал головой.
– Мы подождем, что сообщит «ФАЙЕРФЛАЙ». Мы не можем рисковать и нарываться на неприятности с нашими «друзьями». Сейчас разгар предвыборной кампании, и Белый дом оторвет нам голову, если мы будем доставлять им неприятности. По крайней мере – в деле, в котором не разобрались сами.
Ронни Скелтон впервые за все время заговорил:
– Если выиграет Мондейл, то все равно все изменится.
Миллер и Шлуцкий расхохотались. Шлуцкий хлопнул рукой по столу.
– Провалиться мне на этом самом месте, если Фриц победит. Спорим на 100 долларов, что ему это не удастся.
Поскольку желающих спорить не нашлось, Шлуцкий знаком показал, что совещание окончено. Хантер поднял руку.
– У меня еще один вопрос. Кто такой Готтлиб Майер?
Скелтон и Миллер удивленно обернулись. Шлуцкий вопросительно взглянул на Хантера.
– Откуда ты его знаешь?
– Это имя мелькнуло в нашем деле. Но никто не смог – или не захотел – объяснить мне, кто он. А он, кажется, играет здесь определенную роль.
– У нас есть на этого Майера небольшое досье. Весьма скудные данные. Он работает крупье в Баден-Бадене, небольшом курортном городке в Западной Германии. По состоянию здоровья часто отсутствует и появляется в разных частях Европы. При этом почему-то там случаются убийства при неясных обстоятельствах. Но напрямую с ним они никогда не связаны. Мы обратили на него внимание, потому что однажды он приезжал к нам по фальшивым документам. Паспортный контроль этого не заметил, а мы не стали распространяться – хотели за ним понаблюдать. Но ничего не произошло. Недавно кто-то им интересовался – я тогда заказал досье, – но кто, не помню. Я тебе пришлю папку. Может быть, тебе удастся что-нибудь узнать поподробнее?
Шлуцкий встал.
– Итак – прежде, чем мы разойдемся, я хотел бы тебя, Ронни, попросить одолжить мне Теда. Ты можешь – или он у тебя сейчас задействован?
Вопрос почему-то поразил всех – и в первую очередь самого Хантера. Скелтон пожал плечами.
– Нет проблем, шеф.
Шлуцкий удовлетворенно кивнул.
– Хорошо! Это дело переходит к тебе. Связь на «ФАЙЕРФЛАЙ» – через тебя. В твое подчинение переходит молодой Тайлер. Научи его нескольким твоим трюкам! Постарайся незаметно установить контакт с Эдвардом Брауном. Но, как говорится, неофициально.
Он повернулся к Миллеру.
– Если у вас будут вопросы, обращайтесь к Хантеру. Мы пока – как договорились – на этой стадии будем вести наблюдение. О дальнейшем развитии дела он вас проинформирует.
Было ясно, что Миллеру не досталось никакой руководящей роли в этом деле, но он смолчал. Видимо, пожалуется своему шефу, чтобы добиться чего-нибудь через президента.
Сидя у себя в бюро, Хантер обдумывал разговор. Многое ему показалось странным. Прежде всего у него из головы не шел Готтлиб Майер. При всех этих неясных намеках относительно деятельности Майера, его не покидало ощущение, что за этим кроется нечто большее, существенно большее. Может быть, через британские связи что-то прояснится? И потом там, в Эдинбурге, упоминалось еще одно имя, но оно засело где-то глубоко в сознании, и он никак не мог вспомнить. Как-то оно, это имя, связано с Майером и является чрезвычайно важным. Расстроенный, он прошел в холл, где стояли кофейные автоматы. Первым делом – достать фотографию этого Готтлиба Майера, прежде чем отправляться в тир.
Что за имя такое – Готтлиб Майер!
МОСКВА, СЕНТЯБРЬ 1984‑ГО
Стол Уолтеру Бридлу не понравился. Поэт Виктор Тагольников пригласил его в знаменитый советский писательский клуб – ЦДЛ, Центральный Дом литераторов. Казалось бы – великолепная обстановка: автор и хозяин стола читает свои стихи из нового сборника, вся стилизованная обстановка этого высокого зала с деревянными панелями стен и галереи, мягкий, слегка приглушенный свет, но… Бридл чувствовал себя неважно. Поднявшись из метро, он неспешно направился к дому на Кутузовском проспекте, где на 12‑м этаже у него была небольшая квартира. Из-за своей сосредоточенности он даже не заметил, как следом за ним шли два человека. Когда Бридл вошел в дом и сел в лифт, один из них направился за ним, а второй остался снаружи. Тут же подкатила к нему черная «Волга» и замерла рядом.
На кухне Бридл плеснул себе немного водки и прошел в комнату. Не зажигая света, остановился у окна. Вид ночной Москвы не отвлекал его от собственных давних мыслей – он спрашивал себя: сколько времени ему еще придется пробыть в этом городе? Нельзя сказать, что работа не доставляла удовольствия, но за пять лет пребывания здесь он соскучился по дому. Истосковался по английской еде, английской погоде, по своим английским друзьям, наконец. Ему хотелось по воскресеньям сидеть с ними за кружкой пива в пабе и играть в дартс. Он так глубоко задумался, что не заметил, как открылась входная дверь и в квартиру скользнула тень. Непрошеный посетитель бесшумно приблизился к нему сзади и нанес удар по голове стальной дубинкой. Потом распахнул окно, перевалил тело потерявшего сознание Бридла через подоконник и столкнул вниз. И исчез также бесшумно, как и появился. На улице он присоединился к ожидавшему его напарнику, и черная «Волга» умчала обоих.
* * *
Сергей Тальков вышел из жилого дома-башни №19 по Малой Бронной со смешанным чувством. Правительственный «ЗИЛ» понесся по направлению к Кремлю. Откинувшись на сиденье, Тальков проигрывал свой только что состоявшийся разговор с Генеральным секретарем. Одно было ясно – Константин Устинович Черненко не жилец, он смертельно болен. Тальков посетил его в связи с убийством Бридла и пытался осудить этот жестокий акт мщения со стороны Сементова. Но Черненко явно был не в состоянии понять, о чем идет речь.
Сементов все больше и больше входил в силу. Тальков вздохнул. Когда уйдет Черненко, кто займет его место, кто придет к власти? Гришин болен, Устинов тоже. Остаются Романов, Горбачев и Долгих. Если он не разучился правильно оценивать мельчайшие детали, то гонку должен возглавить секретарь ЦК Михаил Горбачев. Насколько Тальков мог судить об этом человеке, при его правлении существовать ему останутся считанные дни. Ни для кого не секрет, что этот энергичный интеллигент, сам бывший в свое время доверенным лицом Брежнева, захочет порвать с той эпохой и со всеми, кто напоминал бы ему о ней. «Это значит, что я должен осуществить свой план сейчас, пока еще в состоянии это сделать, – подумал Тальков. – Завтра может быть поздно».
Черный лимузин стремительно пронесся через Боровицкую площадь и Боровицкие ворота в Кремль. В бюро Талькова уже ожидал его секретарь Гурбаткин, тут же протянувший ему папку с бумагами.
– Результаты расследования смерти Бридла, товарищ генерал.
– Спасибо, Михаил. Чаю, пожалуйста. И когда придет майор Хофманн, пришлите его сразу же ко мне!
Гурбаткин кивнул и вышел. Тальков сел за стол и положил папку перед собой. Смерть Бридла его лично глубоко задела. Ему нравился этот маленький англичанин. Читать дело не было необходимости. Тальков знал, что Бридл радировал в Лондон о том, что туда выехали агент КГБ и агент Штази, но не явилось причиной смерти Мартоковского. Как удалось установить, убийца не был сотрудником британских служб. Было ясно, что Сементов приказал убить Бридла, чтобы досадить ему, Талькову. Сементов наверняка знал, что они друзья. Это была месть за его эскапады. Ну что ж, пора уходить. Возрастающему влиянию Сементова Тальков уже ничего или почти ничего противопоставить не мог. Он вспомнил, как впервые познакомился с Бридлом в Лондоне. Бридл со своей сестрой Мюриел был в опере, и они оказались в ложе втроем. Если бы Мюриел четыре года назад не погибла в автомобильной катастрофе, у него, Талькова, была бы еще одна причина отъезда за границу. Ни до, ни после он не встречал подобной женщины: исключительное чувство собственного достоинства, образование, очаровательная, нежная… Он вздохнул. В комнату вошел Хофманн.
– Ты что так тяжело вздыхаешь?
Тальков оторвал глаза от папки и молча глянул на Хофманна. Потом поискал в кармане пиджака, достал полупустую пачку и вытащил папиросу. Смял мундштук в двух местах, закурил, жестом предложив Хофманну сесть.
– Мне пора сматываться отсюда. Убийство Бридла – последнее предупреждение. Я, между прочим, нашел наконец этого «доктора Арма» в Швейцарии.
Хофманн вопросительно посмотрел.
– Он адвокат в Базеле, у него офис в переулке Хутгассе. Ключом, доставшимся от Бринэма «по наследству», открывается абонементный сейф в Базельском городском филиале Швейцарского банковского союза на Марктплатц. Наши противники явно глубоко заблуждаются: они думают, что у Бринэма был ключ к микропленке, хранящейся в этом сейфе.
Хофманн, сбитый с толку, потряс головой.
– Но он у него действительно был. Это тот ключ, который сейчас у нас.
Тальков рассмеялся.
– Чай будешь?
Хофманн кивнул. Тальков нажал кнопку и заказал чай для него.
Пока Хофманн в недоумении смотрел на Талькова, тот сидел напротив, весело на него поглядывая, пока принесут чай. Долго ждать не пришлось – в комнату бесшумно вошел Гурбаткин и поставил на маленький столик рядом с креслом Хофманна стакан чая в подстаканнике. Когда он ушел, Тальков встал из-за стола и подошел к окну. Не оборачиваясь к Хофманну, он начал говорить.
– Нет, речь идет не о ключе, который у нас. Мне потребовалось время, чтобы понять суть фразы этого Готтлиба Майера о ключе, и какой ключ мы должны передать им. Они давно знают что лежит в абонементном ящике в Базеле – для этого им не нужен ключ Бринэма. Они имеют в виду другой ключ! Микропленка, лежащая в банке, закодирована. Семь лет назад, когда началась операция «Прогулка», я решил перестраховаться на случай, если что-нибудь сорвется – что и произошло. Я переснял документы на микропленку, но саму микропленку закодировал. Эту идею мне подбросил мой старый приятель Пертранев из Московского института кинематографии. Мы воспользовались методом, применяемым в игровом кино, когда люди летают по воздуху и тому подобное, то есть мы использовали метод «блуждающей маски». Технически все отнюдь не сложно, но для таких дилетантов, как я, не очень понятно. В общем, мы сделали следующее: обработали микропленку, как кинопленку, и нанесли на нее черный орнамент неправильной геометрической формы. На черные места мы пересняли другие, абсолютно не имеющие никакой ценности административные документы, так что в швейцарском банке оказалась микропленка с абсолютно непонятными документами. Чтобы прочесть подлинные документы, нужно на микропленку снова нанести маскировочный фильм, с черным рисунком, и только после этого негатив дополнительного фильма, он-то и заполнит черные места нужным текстом.
Тальков сделал паузу и повернулся к Хофманну, сидящему в некоторой растерянности.
– Так вот: существуют еще две кассеты – с «маской» и с закрытыми частями текста. Если эти три пленки соединить вместе и снять копию, то получится читабельная микропленка. Эти две кассеты и есть ключ, тот самый, за которым охотятся наши противники – если так можно назвать тех, кто стоит за Майером. Я проявил мудрую предусмотрительность и оставил эти кассеты в Баден-Бадене.
– Думай обо мне все, что хочешь, но я ничего не понял. Главное, чтобы ты держал все нити в руках.
Хофманн хлебнул глоток чая и вежливо улыбнулся.
– Не старайся казаться глупее, Ханнес, чем ты есть на самом деле! Ты же знаешь, что у нас в Баден-Бадене военная миссия. Полковник Курагин, руководитель миссии, мой старый и преданный друг. Самым надежным вариантом для меня было доверить пленки ему. Ради предосторожности я хранил пленки у себя. А когда Курагин, абсолютно для меня неожиданно, оказался в Москве по вызову для доклада, я отдал ему кассеты, чтобы он взял их в Баден-Баден. Его багаж не досматривают при выезде. Если бы я знал заранее, что состоится его приезд сюда, я бы подождал еще два года и не пускался бы во все эти сложные комбинации, на всю эту операцию «Прогулка». Но менять что-нибудь было уже поздно. Тогда я надеялся получить пленку в свои руки быстрее, чем это произошло на самом деле. Так или иначе, но в 1979 году Курагин доставил обе кассеты в Германию. В Баден-Бадене он положил их в абонементный ящик местного банка. Теперь нужно забрать пленку из Базеля, и тогда в моем распоряжении будет весь материал. Все очень просто.
– Просто? И это ты называешь просто? Ты всегда предпочитал идти странным и запутанным путем. Я понял только одно, что другие хотят заполучить то, что ты прячешь в Баден-Бадене, а ты хочешь получить пленку из Базеля. Это действительно просто. Так в чем проблема?
– Проблема в том, что мы имеем дело с умным противником, а мое положение здесь становится день ото дня все более зыбким Мы должны действовать быстро и с большой осторожностью.
– Надеюсь, на этот раз обойдется без неприятных неожиданностей?
– Что ты имеешь в виду?
– Во время нашего последнего разговора в июне ты изобразил все так, будто речь идет о микропленке и только о ней; во-вторых, ты полагал, что она у Бринэма; а в-третьих, ты изобразил Бринэма как основного заправилу. Потом выясняется, что Бринэм всего лишь мелкая сошка, кассеты с микропленкой у него нет, но зато есть ключ, и главной неприятной неожиданностью явился этот Готтлиб Майер. Интересно – что на этот раз будет соответствовать действительности?
Тальков рассмеялся, отошел от окна и снова сел за письменный стол.
– Ну ладно! Ты прав. Относительно Бринэма я действительно ошибся. А факты я трактовал так, как они мне тогда представлялись. Но на этот раз можешь быть уверен – неожиданностей не будет.
Едва Тальков произнес последние слова, как дверь открылась и вошел Гурбаткин. Он положил на стол папку и так же тихо исчез, как и появился. Тальков открыл папку и стал внимательно читать лежащий в ней документ. Потом молча протянул его Хофманну. Тот, пробежав его глазами, вернул листок Талькову.
– Вот тебе и пожалуйста! «ФАЙЕРФЛАЙ» – этакое поэтическое имечко. Но кто это, наш осведомитель не знает. Может быть, просто обыкновенный шпик?
– У меня уже несколько лет есть свой человек в ЦРУ. Нет, информация абсолютно надежная. Но сейчас поздно ломать голову, кто такой «ФАЙЕРФЛАЙ». По крайней мере, мы знаем, что у нас не один противник.
– Но ведь ты только что говорил, что мы контролируем ситуацию!
– Да, контролируем. Не паникуй. Этот агент, по-видимому, должен всего лишь вести наблюдение. Никакой опасности с этой стороны не должно быть.
– Мне бы твой оптимизм!
– То, что ты называешь оптимизмом, это мужество отчаяния. Мы должны прорваться – другого выхода у нас нет. Все должно быть, как в июне.
– А «хвост» от Сементова тоже?
– Нет, «хвоста» на этот раз не будет. Черненко не захотел в связи со смертью Бридла принимать какие-либо меры по отношению к своему другу, но дал мне слово, что во время проведения моей следующей операции на благо Родины и партии Сементов воздержится от каких-либо действий. Если же он все-таки приставит кого-нибудь, тот будет незамедлительно ликвидирован.
– Остается только пожелать себе удачи. Когда выезжать?
– В начале октября. Подробности завтра. Я иду сегодня обедать с Ядвигой в «Центральную». Хочешь, пойдем вместе?
Хофманн кивнул. Вид у него был отсутствующий.
– Это гостиница в доме №10 по улице Горького? Несчастливый адрес!
– Все в прошлом, мой дорогой. Тебе надо избавляться от суеверий. Ты напоминаешь мне нашу матушку – та тоже вечно чего-то боялась и предчувствовала.
– Может быть, но я с ней незнаком. А обедать пойду.
Хофманн встал, кивнул Талькову и вышел. Тальков задумчиво посмотрел ему вслед, потом снял трубку красного телефонного аппарата без номеронаборного диска.
