Текст книги "Детектив Франции. Выпуск 2"

Автор книги: Борис Виан

Соавторы: Жан-Пьер Конти,Жозефина Брюс
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 24 страниц)

15
Я совершенствую спортивное мастерство

Ясное дело, эта Кора Лезерфорд привезла нас именно сюда, потому что здесь ее ждали сообщники, без сомнения, те самые, кому она должна была передать похищенную Мэри Джексон. Но вот чего я не могу понять: как это ей удалось предупредить их и почему они прямо с порога налетели на нас. Эти мысли пулей проносятся в голове, как в тумане, потому что одновременно я занят тем, что бедрами сжимаю шею одного из этих типов, а второго душу руками… Да, это тоже шея, так как под пальцами я слышу хруст. Мельком замечаю, что и Гарри пока держится. Собираюсь с силами и сдавливаю еще крепче – как ногами, так и руками. Внезапно тот мужик, которого я схватил за глотку, перестает колотить меня по ребрам и ноги у него подкашиваются. Я деликатно отодвигаю его в сторону, хватаю второго за волосы и резко дергаю. Он принимается вопить как дикий кот, извивается как угорь и вырывается из моих рук. Потом берет разбег, чтобы снова кинуться на меня. Я встаю наизготовку и уже собираюсь окончательно «выключить» его, как вдруг мне на голову обрушивается ваза весом не менее десяти килограммов. На несколько секунд я теряю ориентацию. Тем временем второй противник со всего маху опускает мне на физиономию свой кулак, и по мягкости прикосновения я сужу, что он, должно быть, вырублен из куска гранита. Я принимаю этот удар правым глазом и отвечаю левой ногой в нижнюю часть живота. Парень складывается пополам, и я с облегчением перевожу дыхание. Но кто же запустил в меня вазой? Я оборачиваюсь и вижу Кору.

– О! – восклицаю я. – Как нехорошо нападать на своего жениха, да еще сзади!

Она ухмыляется. В этот момент мне на спину бросается один из тех двоих, что напали на Гарри. А с Гарри дело дрянь. Он растянулся на спине и блаженно улыбается, уставясь в потолок. Я откидываюсь назад, делаю мостик, потом резко выпрямляюсь и перебрасываю нападающего через голову. Он с глухим стуком обрушивается на пол. Я радостно смеюсь, но в этот момент мне на череп опускается вторая ваза – весом килограммов пятьдесят – и я падаю на колени рядом с типом, который только что летал у меня по воздуху. Он представляет собой печальное зрелище: вместо лица какое-то месиво, а левая рука вывернута в другую сторону. Из угла, где лежит Гарри, раздается стон, и над ним склоняется первый из нападавших – здоровый детина в костюме из светлого габардина и в серой шляпе; видимо, Гарри достался им легче, чем я рассчитывал… Я опять жду нападения со стороны Коры Лезерфорд, а сам бешусь как черт, потому что у меня так болит голова, что я просто не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой. В последний момент я с удовольствием вижу, как вдруг обе ноги Гарри выпрямляются и опускаются точнехонько в челюсть господина в габардиновом костюме, который выплевывает три дюжины зубов и валится на пол, ругаясь как извозчик. Гарри встает. Видимо, он только притворялся. Но все это происходит очень быстро, и я плохо соображаю, что к чему. Я все еще в полугрогге стою на коленях перед своей последней жертвой и замечаю, как Кора вскакивает мне на спину верхом и начинает долбить по чайнику китайским бронзовым пресс-папье. Один, два, три, четыре… хана! Я очень музыкально хрюкаю и выпадаю в осадок.

16
Попали как кур в ощип

Когда я прихожу в себя четверть часа спустя, обстановка вокруг (я, кстати, так и не успел вам ее описать) ничуть не изменилась. На полу красивый ковер в индейском стиле, на нем несколько темно-красных пятен, так как все мы малость в крови. В комнате мебель с медными ручками, видимо, из красного дерева, хотя я и не уверен. В стене маленькие необычной формы окошки с длинными шторами. Сам я сижу у стены, связанный как сарделька. Я едва в состоянии пошевелить головой, и все тело ноет от боли. Рядом сидит Гарри. Нос распух настолько, что почти упирается в грудь, и во всем его облике сквозит явная усталость. Напротив нас четверо остальных участников маленькой дружеской потасовки вяло помогают друг другу прийти в себя. Среди них замечаю одного, кому жизнь уже совсем не в радость. Это тот, которого я слегка придушил. Над ним копошатся двое других, шлепают его по щекам, дергают за руки, но, увы, парень по-прежнему больше смахивает на тюфяк, нежели на что-то более путное. Господин в габардиновом костюме тоже выглядит довольно неважно: он не переставая промокает физиономию платком уже ярко-красного цвета, и стоит парню закрыть рот, как становится видно, сколько у него осталось зубов, вернее, что их у него вообще больше нет. Что же касается цвета глаз, выросших у него аж до середины щек, то он напоминает спелый баклажан, только поярче. Двое других – толстяк в синем костюме, который упражнялся со мной (это его я перекинул через голову), и чернявый шкаф с плечами под стать готической башне – ощупывают себя с ног до головы, соображая, что же у них переломано, и их стоны бальзамом льются мне на сердце. В целом я почти доволен результатами сражения, хотя и чувствую себя так, будто по мне прошелся каток. Гарри предпочитает пока ни с кем не делиться впечатлениями. Кроме того, в комнате находится еще и свежая, как роза, Кора Лезерфорд (она сидит верхом на стуле) и несколько озадаченная Мэри Джексон. Но я-то знаю, что женщины любят наблюдать, как дерутся мужчины, даже если не из-за них. Мэри Джексон сосредоточенно пудрит нос, словно это она только что участвовала в потасовке.

– Странные у вас манеры, кто же так благодарит мужчин, которые приглашают вас поужинать? – говорю я.

– А сами вы как обращаетесь с женщинами, которые садятся к вам в машину? – в тон мне отвечает Кора.

Эта мерзавка еще смеется!

– Вы просто не в моем вкусе… – ехидно уточняет она.

Я стараюсь вывести ее из себя, потому что эта улыбка начинает давить мне на психику.

– Да я знаю того, кто в вашем вкусе, – говорю я. – Он сейчас как раз в морге прохлаждается, а вся его гнусная рожа пошла синими пятнами. Кстати, этих чудил ждет то же самое.

Я киваю в сторону четверых искалеченных приматов, которые продолжают копошиться у противоположной стены, и вижу, что мое предположение отнюдь не приводит их в восторг. Кора же при упоминании о своем любезном поджимает клюв и бросает на меня взгляд чернее ночи.

– Вольф Петросян был поумнее вас, Рок Бэйли, – цедит она сквозь зубы. – Его застали врасплох, подсыпали чего-то в стакан, но он никогда бы не облажался так, как вы, и не стал бы бросаться прямо волку в пасть.

– Однако ему хватило ума проглотить какую-то хреновину и отбросить копыта в телефонной будке, – возражаю я.

– Да, как раз насчет телефонной будки, – подхватывает Кора, – вам еще придется дать объяснения по поводу кой-каких фотографий.

– Кому? – спрашиваю я. – Вам? Или этим господам? – я окидываю взглядом всех четверых. – Или кому-нибудь еще?

Означенным «господам» наш разговор приходится, видимо, не по вкусу, и невысокий крепыш подходит ко мне. Прежде чем я успеваю увернуться, его кулак въезжает мне в нос, и голова моя звонко ударяется о стену…

Вероятно, Кора соображает, что эта сцена производит нежелательное впечатление на подружку. Интересно, как она собирается объяснить это Мэри Джексон? Скорее всего, все девицы, которых она поставляет для опытов господину «X», те еще оторвы. Да и насчет мужского пола – только подавай! Вот почему родители Беренис Хевэн и Синтии Спотлайт (двух первых исчезнувших девушек) не обратились в полицию с официальным заявлением. И вероятно, так же поступят родители Мэри Джексон. Но родители не видели тех снимков и, наверное, воображают, что речь идет о банальном загуле.

Пока я так размышляю, Кора наорала на моего обидчика, и тот, ворча, возвращается на место. В этот момент раздается шум, и в комнату врываются еще два молодца. Они смотрят на нас, ухмыляются, потом видят остальных и перестают ухмыляться. По их реакции я определяю, что к нашим противникам подошло подкрепление.

Кора встает со стула.

– Забирайте обоих, – говорит она, указывая на нас с Гарри, – и везите, сами знаете куда. Пошли, Мэри, – добавляет она после короткой паузы.

Вновь пришедшие подходят к нам. Один из них – среднего роста, хорошо одет и глуповатый на вид. А другой… Его я узнаю. Это тот самый толстый санитар, который прописал мне процедуры с Беренис Хевэн (о которых теперь я не могу вспоминать без сожаления) в самый первый вечер моих приключений.

Толстяк перерезает веревки у меня на ногах.

– Подъем! – говорит он. – Постой-ка, да это же старый приятель! Что, уже соскучился?

– Ага, в самую точку! – отвечаю я. – Сентиментальное путешествие к месту первого свидания.

Он выдавливает из себя толстый ломоть смеха граммов на двести. Но я и без того успел заметить, что у парня жизнерадостный характер.

– Все такая же скромняжка с голубыми волосами? – интересуется толстяк. – Наверное, отказал Коре, вот она тебя и приложила?

– Размечтался… – говорю я. – Минут за пятнадцать до вашего приезда мы как раз сидели друг на друге верхом.

И это чистая правда, только я забываю уточнить, что я сам был снизу, а она занималась любовью с пресс-папье. Тем временем мне удается встать, но ноги настолько затекли, что я вынужден уцепиться за этого «санитара», чтобы не упасть. Его дружок пытается поднять Гарри. Но старина не желает и пальцем пошевелить. Он уже вообще ничего не желает, лишь испускает стон и продолжает лежать неподвижно. Мэри Джексон смотрит на него с интересом, а Кора встает и подходит. И не успеваю я набрать в легкие воздуху, как она размахивается и бьет его спереди под коленку своим острым каблуком. Гарри подскакивает, как от удара током, и начинает истошно орать. Мэри Джексон проявляет все возрастающий интерес к происходящему, и ее розовый язычок облизывает блестящие от помады губы. Эта девушка явно из тех, кто обожает точить чьи-нибудь пальцы лезвием бритвы. Гарри вышел из оцепенения и, продолжая вопить, перекатывается по полу, стараясь увернуться от Коры. Он цепляется за стену, раздается скрежет ногтей. И наконец, собрав все силы, Гарри удается встать на ноги. А Коре Лезерфорд смешно. Только смех вдруг замирает, потому что кулак Гарри с размаху опускается ей на правую грудь. И вот уже Кора сама орет благим матом и приплясывает на месте, схватившись обеими руками за свой бюст.

«Санитары» вытаскивают нас на улицу. Мы пересекаем двор, усыпанный гравием. Все машины стоят на месте: большая, моя и последняя – «додж» Коры. Мы устраиваемся в большой. Наши стражи, очевидно, собираются оставить Кору здесь, потому что, усадив нас, весельчак опять идет в ресторан и возвращается, ведя за собой только Мэри Джексон. Я подталкиваю Гарри и стараюсь устроить его поудобнее. Мэри садится рядом со мной, и машина трогается с места. За рулем – коротышка, а толстяк наблюдает за нами в зеркальце заднего вида.

– Куда едем? – интересуюсь я.

– Да вы уже угадали, – отвечает он. – В гости к одному очень любезному господину, который предоставляет посетителям – и леди, и джентльменам – спальни со всей необходимой обстановкой!

Он умолкает, поворачивает какую-то ручку на передней панели и вызывает кого-то по радио. Скорее всего, они установили на своих машинах переговорные устройства типа «уоки-токи», какими пользуются в армии. Теперь становится ясно, почему те четверо поджидали нас прямо в ресторане: передатчик Коры был включен, и они слышали весь наш разговор с того момента, как я сел в «додж».

Я чувствую, как ко мне прислоняется Мэри Джексон и тут же начинает ерзать. Руки мои все так же связаны, и я не могу пошевельнуться, но ощущаю прикосновение ее ладони к своему бедру, и мне это не нравится. Все мои фантазии и желания как-то странно притупились с тех пор, как Кора приласкала меня по черепу произведением искусства.

– А вы симпатяга, – ни с того ни с сего заявляет мне Мэри Джексон, – только надо, чтобы физиономия чуть-чуть зажила, и будете совсем в порядке… Ну почему вы позволили этим громилам так себя отделать?

– Да если бы ваша подруга Кора не напала на меня так предательски, – отвечаю я, – ни в жисть бы им со мной не совладать!

Мэри Джексон тихо смеется. У нее очень красивые светлые волосы, и от нее пахнет чем-то неуловимо знакомым.

– Я сама совершенно не понимаю, что происходит, – говорит она. – Кора пригласила меня провести уик-энд на вилле у своих друзей.

– Это у кого же? – спрашиваю я.

– У Маркуса Шутца… у доктора Маркуса Шутца. Говорят, у него всегда полно народу. Ну вот мы и поехали. А потом нам повстречались вы со своим другом. Как, кстати, его зовут?

Я стараюсь отвечать как можно спокойнее. Ее рука, как бы сама по себе, продолжает гладить меня по коленкам.

– Его зовут Килиан, – отвечаю я. – Гарри Килиан.

Думаю, нет причин вешать ей на уши лапшу.

Эта Мэри Джексон – обыкновенная нимфоманка. Вот и все. Наконец она оставляет в покое мои ноги и пристраивается в глубине машины, обняв меня одной рукой за шею. Что за чертовщина! Ну неужели меня так всегда и будут заставать врасплох именно в тот момент, когда я не в силах за себя постоять?

У меня в башке не мозги, а фарш, я весь в синяках, на вид, должно быть, просто ужасен, да еще со связанными руками – а этой психопатке все до лампочки, и она начинает увлеченно колдовать над моим лицом, где-то в районе большой скуловой мышцы, – и все это в машине, которая везет нас к Маркусу Шутцу, к доктору Маркусу Шутцу. К тому, кто похищает людей и заставляет ложиться друг с другом в постель! А заодно устроил операционные, где делают снимки… Такие снимки, что мне недавно посчастливилось повидать и за которые полдюжины молодцов уже перестреляли друг друга.

Мэри поворачивается ко мне лицом, притягивает к себе, от чего мне делается ужасно больно, и принимается целовать. Рот ее сладок и свеж, а учитель был просто мастером своего дела. У меня кружится голова, и я мечтаю, чтобы этот миг продлился как можно дольше. Впрочем, он и так достаточно продолжителен. Я закрываю глаза и совсем перестаю сопротивляться… Как прекрасно, что когда-то изобрели этих женщин… Я уверен, что толстомордый наблюдает за нами в зеркальце, но мне совершенно наплевать. Мэри Джексон отстраняется от меня и едва слышно вздыхает.

– Лучше я устроюсь между вами, – говорит она. – А то здесь в углу как-то неудобно.

– Как вам будет угодно, – отвечаю я.

Не скажу, что сидеть со связанными руками доставляло мне особенное удовольствие, потому что в этот момент я бы нашел куда их деть. Она приподнимается и переползает через меня, в то время как я пытаюсь подвинуться вправо. На девушке лишь одно легкое платьице, и я замираю от прикосновения ее упругого тела… Я готовлюсь к восстановлению контакта… Но эта чертовка поворачивается к Гарри, обхватывает голову моего друга и проделывает с ним то же, что и со мной. Я отнюдь не против – ведь это старина Гарри, но чувствую, что сам как-то уменьшаюсь по отношению к ней, причем как в переносном, так и в прямом смысле этого слова. Я пользуюсь передышкой и любуюсь пейзажем за окном. Толстяк на переднем сиденье устроился вполоборота к нам и развлекается, как в цирке. Он меряет меня саркастическим взглядом, потом опять крутит ручки радиопередатчика и продолжает еле слышные переговоры с невидимыми собеседниками. Они, должно быть, где-то неподалеку, так как мне известно, что радиус действия таких маленьких передатчиков невелик. А за окнами все та же картина: ярко палит солнце, начинающее уже клониться к горизонту, да кое-где мелькают чахлые деревца и яркие цветы. Иногда машина проезжает мимо валяющегося у дороги верблюжьего скелета, и тогда перед глазами возникают кочевавшие здесь когда-то караваны. Мэри Джексон отпускает Гарри и снова придвигается ко мне.

– Ну что, еще не надоело? – недовольно ворчу я.

– Подождите, я хочу выбрать… – безо всякого стеснения заявляет она. – Вообще, если разобраться, вы мне нравитесь больше.

Вот чертовка… а ведь соображает! Я, конечно, понимаю, что это самая вульгарная лесть… Но все-таки приятно. На этот раз она берется за дело с еще большим пылом… а его у этой девицы в избытке!

– Если бы вы все же перерезали веревку… – удается выдавить мне, – то я по крайней мере не чувствовал бы себя таким бесполезным.

– Да я бы с радостью, – отвечает она, – но нечем… Давайте не будем терять времени, и так очень хорошо.

Гарри, который было очнулся, снова впал в совершенное забытье. Предполагаю, что это поцелуи Мэри добили его. А сейчас волна блестящих волос спадает мне на щеку, перед глазами мелькает ее нежное ушко и мой взгляд теряется в тенистых изгибах тонкой круглой шеи. Нежное тепло начинает охватывать меня, и я перестаю сердиться на этих мужиков, которые везут меня к доктору Маркусу Шутцу… неужели я наконец узнаю, кто такой этот доктор Шутц?

Этот вопрос проносится в голове, но довольно смутно, так как я чувствую себя очень далеким от всяких криминальных проблем. Машина замедляет ход, сворачивает направо на проселочную дорогу и снова мчится вперед. Этот маневр буквально приклеил меня к Мэри. Я чувствую смутные угрызения совести при мысли о Сандэй Лав. Тем временем упругий бюст Мэри расплющивается о мою грудь, и я слышу, как ее дыхание учащается. Машина подпрыгивает на колдобинах. Но вот снова тормозит, еще раз сворачивает, теперь налево, проезжает еще двести метров и резко останавливается.

Сквозь рассыпавшиеся по моему лицу светлые волосы Мэри я вижу высокую кирпичную стену.

Оба охранника вылезают из машины. Я слышу, как один из них чертыхается, потом раздается скрип тормозов еще одной машины, и вижу, как толстяк валится на землю под тяжестью молнией метнувшегося на него зверя, в то время как его напарник падает в глубокий нокаут… Узнаю работу Майка Бокански и его собачки Нуну… а также улыбающуюся лукавую физиономию Энди Зигмана.

17
Дела идут на лад

Да, это Энди и Майк, они ехали за нами и вовремя пришли на помощь. Энди Зигман открывает дверцу, достает из кармана нож и разрезает на мне веревки. Мэри Джексон продолжает неподвижно сидеть рядом. Такое впечатление, будто ей чихать на все, что происходит вокруг. Я вылезаю из машины и не могу сдержать стона. Кровь снова струится по жилам, и в первый момент меня так и корчит от боли. Майк достает дубинку и в несколько ударов этого замечательного инструмента укладывает рядом друг с другом обоих моих недавних похитителей, завершая тем самым столь удачно начатую его псом операцию, – да, теперь мальчики проснутся не скоро. Я от всей души благодарю Энди, который действительно вытащил меня из суровой переделки. А он тем временем развязывает Гарри и пытается привести его в чувство. Майк Бокански отдает мне честь, и его пес тоже, причем Майк только что в очередной раз дружески шарахнул его по заду, от чего оба испытали чувство глубокого удовлетворения.

– Я думаю, не стоит тут особо задерживаться, – говорит мне Майк, кивая на высокую кирпичную стену, у которой остановилось наше такси. – Вас, наверное, уже встречают, и если мы еще потянем резину, то они всем скопом свалятся на нашу голову.

– Вы правы, – соглашаюсь я. – Но что же делать? Неужели теперь, когда нам наконец известно, где находится логово этих господ, мы уедем, так и не узнав, что же там творится?

Я чувствую, как рука Мэри Джексон обвивает меня за шею. Она уже стоит рядом, и такое впечатление, что ей просто не терпится продолжить то, что мы так славно начали в машине.

– Сначала надо отогнать эти тачки подальше и где-нибудь припрятать, – говорит Майк. – А потом вернемся и все тут обыщем.

– Гарри уже не помощник, – говорю я. – А идти туда нужно как минимум вдвоем.

Итак, к Маркусу Шутцу со мной отправится Майк Бокански. Клянусь честью, грех пренебрегать таким напарником. Особенно если и псина тоже принимает участие в экспедиции.

Но что же нам делать с Мэри Джексон? Она все продолжает прижиматься и обниматься, только сейчас, когда мы стоим, это выглядит менее непристойно, так как она едва достает мне до плеча. Руки у меня уже окончательно размялись, и, поскольку шишки слишком плотным слоем покрывают все тело, чтобы обращать на них внимание, я чувствую себя почти в форме. Лишь бедняга Гарри напоминает мешок с песком после тренировки дюжины боксеров. Кожа вокруг глаз окрашена в прекрасный густочерный цвет, все одежда в крови – своей и противников. Он прихрамывает, с отвращением шмыгает носом и, прежде чем заговорить, делает несколько жевательных движений ртом – видимо, пересчитывают языком оставшиеся зубы.

– Ну как? – шепелявит он мне. – Доволен? Классно поужинали!.. А где же наши девочки?

– Никуда не денутся.

Энди ухмыляется, Майк тоже расплывается в улыбке.

– Мы заглянули в эту харчевню узнать, что там происходит… – смеется Майк. – Вы их и сами неплохо отделали, но уж теперь, я думаю, о них услышат не раньше чем месяца через два… И еще там была какая-то девица?

– О да, – отвечаю я, – совершенно очаровательная девушка… вы с ней знакомы, Мэри? Это ваша подруга Кора…

– Нуну малость порвал ей платье, – поясняет Майк. – Так что если она не додумается сшить себе новое из занавесок, то вряд ли рискнет выйти сегодня на улицу – в таком виде ее враз заметут.

– Но Кора же поднимет тревогу, – замечаю я. – Да ладно, так я и поверил, что вы только раздели ее при помощи Нуну и этим ограничились.

Лицо Майка Бокански заливает краска.

– Все в порядке, – говорит он, – девица в надежном месте. – И тут, не в силах удержаться, он взрывается хоботом: – Ваша красотка в багажнике такси.

Я успокаиваюсь. Все это время Энди Зигман старательно массирует руки и торс Гарри, и тот внезапно встряхивается и издает слабый боевой клич:

– Вперед!

– Ага, сейчас! – говорю я. – Вот что: садись-ка ты в эту машину (я киваю на лимузин, который доставил сюда Гарри, Мэри Джексон и меня) и поезжай за Энди! Эти тачки нужно спрятать, а то нас живо обнаружат. А мы с Майком пока заглянем внутрь. По дороге найди какое-нибудь кафе и обязательно позвони Нику Дифато.

– Да… как раз недавно я уже заезжал в одно такое кафе, – ворчит Гарри. – Нет, с меня хватит…

– Ладно тебе, – продолжаю я, – не могут же нас поджидать повсюду. Поточнее расскажи Нику Дифато, где мы находимся, и, как только спрячете машины, немедленно возвращайтесь к нам. Да, и не забудьте вытащить из багажника Кору Лезерфорд!

– Будь моя воля, – признается Гарри, – я бы ее там так и оставил помирать – надеюсь, ждать долго не придется.

– Ладно, ладно, – говорю я, – а еще заберешь нашу подругу Мэри Джексон, и уж позаботься о ней тоже.

– О! – восклицает Мэри, которая явно прислушивается к нашему разговору. – Я, значит, поеду с ним? Вот это здорово!.. Вы угостите меня ужином.

– Давайте скорее… – тороплю я.

Они усаживаются, и Энди трогается в путь.

– Через полчаса вернемся, – заверяет он.

– Хорошо, можете не спешить.

Гарри с трудом протискивается между креслом и рулем, а Мэри Джексон уже прижимается к нему… Будем надеяться, что он не свалится из-за нес в кювет… Ну и девчонка!

Я поворачиваюсь к Майку Бокански:

– Теперь наша очередь… надо как-то пробраться туда внутрь.

Перед нами стена высотой не меньше двух с половиной метров. За ней виднеются макушки ухоженных деревьев. Спускается вечер, и уже холодает, потому что Сан-Пинто расположен на высоте восьмисот метров, а мы торчим как раз неподалеку.

Во-первых, надо отойти подальше от дороги. Те двое, что привезли нас сюда, остановились прямо у стены. Но ведь где-то вокруг этого парка должна быть и решетка, а в решетке – ворота. Чем больше я думаю, тем больше удивляюсь тому, что дорога упирается прямо в стену. Делюсь своими мыслями с Майком.

– Возможно, вход действительно где-то здесь, – говорит он. – Только он замаскирован.

– Давайте обойдем вокруг весь участок, – предлагаю я. – Справа или слева?

Мы идем вправо. Внезапно Нуну рычит и бросается к небольшой сторожке, стоящей за деревьями, которую мы сразу и не заметили. Я смотрю на землю и замечаю следы шин, но почва здесь твердая и каменистая, поэтому они еле различимы.

Подходим поближе к строению – это что-то вроде сарая. Сразу не сообразишь. На вид какая-то старая развалюха, но довольно просторная.

– Тихо… – говорю я. – Может, там кто-нибудь есть.

– Нуну предупредит, – успокаивает меня Майк.

Сарай стоит метрах в тридцати от кирпичной стены. Я дергаю за ручку ворот. Они, естественно, заперты. Еще раз оглядываюсь по сторонам. Ни звука. Майк осматривает замок, усмехается и нажимает плечом на створки ворот. Потом изо всех сил наваливается на них и нехорошо ругается. Ему, наверное, очень больно, а ворота не поддались ни на волосок.

– Не такие они старые, как кажется, – бормочет Майк, потирая плечо.

– Давайте попробуем открыть замок, – предлагаю я.

– Я захватил кое-какие инструменты, – отвечает Бокански и достает из кармана плоскую изогнутую металлическую пластину. Но стоит ему сунуть эту штуку в замочную скважину, как его отбрасывает метров на пятнадцать. Майк приземляется на задницу и отчаянно трясет рукой.

– Ах, сволочи! Скоты! Мерзавцы! Гады! Подонки рогатые! – извергает он.

Парень, не останавливаясь, продолжает этот перечень, а я корчусь от смеха. Это всегда очень смешно – наблюдать за типом, которого шарахнуло током. Хоть это и безвредно, но встряхивает будь здоров!

– Занятно, – говорю, – если замок под напряжением, значит там, внутри, точно что-то есть.

– Ладно, ладно… – ворчит Майк. – Все это интересно. Даже очень… Но нам от этого ничуть не легче.

Я хватаюсь за ручку… И до меня доносятся какие-то звуки изнутри ограды.

– Тихо! Прячемся…

Сарай окружен довольно высокими кустами, и мы в один миг оказываемся под их прикрытием. Майк поймал своего пса за ошейник и укладывает на землю рядом с собой.

Из-за ворот раздается шум мотора (похожий на шум лифта). Затем следует глухой щелчок, напоминающий звук открываемого сейфа. Ворота со скрежетом распахиваются. С моего места наблюдения трудно что-либо разглядеть. Я вытягиваю шею и стараюсь выглянуть наружу. В ту же секунду оттуда с ревом вылетает автомобиль, резко поворачивает направо и мчится прочь по едва заметной дорожке между деревьями, которая, вероятно, ведет прямо к шоссе.

Ворота медленно закрываются. Не сговариваясь, мы с Майком одновременно бросаемся вперед. И вот мы внутри. Земля под ногами довольно круто уходит вниз. За спиной слышится звук захлопывающихся ворот. Мы проходим еще несколько метров по слабо освещенному подземного ходу, и я останавливаюсь. Тяжелые створки шумно смыкаются у нас над головой и закрывают вход в подземелье. Я наклоняюсь, чтобы не задеть их, и быстро спускаюсь вниз по склону, чтобы можно было стоять, не наклоняя головы.

Майк стоит, прижавшись к стене. Я бесшумно подхожу к нему.

– Вот так они и попадают сюда через стену, – говорит он мне.

– Да, вижу… – отвечаю я. – Только вот не знаю, найдут ли нас Гарри и Энди?

– Найдут…

– Странно, что нет охраны!

– Да, мне это тоже непонятно, – хмурится Майк. – Можно подумать, кругом одна автоматика.

– Ну все-таки… Должны же быть часовые.

– Нет… Нуну бы их учуял.

Мы снова двигаемся вперед. Коридор продолжает спускаться. Наконец мы достигаем горизонтального уровня. Собака замирает, рычит и начинает пятиться.

– Тс-с-с, – шепчет Майк.

Думаю, нет смысла повторять, что мы двигаемся совершенно бесшумно вдоль стены, вжимаясь в нее, как ящерицы. В суете событий я как-то даже забыл об ударах, полученных в той харчевне, но внезапно вспоминаю о них с новой силой: тело начинает ныть, и я чувствую, что не очень готов к новым суровым испытаниям. К счастью, немного успокаивает присутствие Майка.

Собака затихла. Майк наклоняется ко мне:

– Оставайтесь здесь, а я взгляну, что там такое.

– Я с вами.

– Нет…

В его голосе звучит нечто такое, что заставляет меня подчиниться.

Спрятаться в этом подземелье проще простого! Стены, как в галерее шахты, укреплены подпорками – толстыми, неравномерно выпирающими столбами, за которыми можно прекрасно укрыться и даже двигаться вперед, не опасаясь, что тебя заметят. Майк сует мне что-то в руку и удаляется вместе с Нуну, следующим за ним по пятам. Я рассматриваю предмет, который мне оставил Майк. Это маленькая дубинка, вроде той, которую он сам только недавно использовал. Очень милый инструмент, вселяющий чувство независимости и комфорта. Мои глаза начинают привыкать к полумраку подземелья, но Майк передвигается так быстро, что мне с трудом удается удержать в поле зрения его силуэт. Вдруг я вздрагиваю и впиваюсь пальцами в деревянный столб. Раздается выстрел, потом еще один. Слышится вопль, переходящий в бульканье. Я забываю о наставлениях Майка и бросаюсь вперед. Шум затих. Я подхожу к Майку. Он стоит на коленях рядом с каким-то мужиком, лежащим навзничь. Возле руки незнакомца – револьвер, а рукав Майка вымазан кровью.

Он поднимает голову и улыбается:

– Ну, этот уже приехал!

– Это он стрелял в вас?

– Да так, царапина. Нуну прокусил ему руку.

– Он мертв?

– Нет, – отвечает Майк, – я его только слегка усыпил.

Я вижу дверь в стене. Она ведет в маленькую клетушку с земляным полом и бетонированными стенами. На столе – переговорное устройство типа радиотелефона. Если он включен, то «там» наверняка слышали выстрелы, и нам с минуты на минуту надо ожидать нового нападения. Майк встает с колен и затаскивает в кабину бесчувственную тушу. Я показываю на рацию и подношу палец к губам. Он кивает в ответ.

Мы укладываем охранника на стол, и я перерезаю провода радиотелефона. Это тоже не очень осторожно, но… будь что будет.

Уже не скрываясь мы бежим до конца подземного коридора и выходим на воздух. Вот и дорога, обсаженная деревьями. Площадь этой усадьбы, должно быть, огромна. Мы идем по краю дороги, прячась за необъятными стволами деревьев. Нуну – во главе колонны. Уже почти стемнело, и его светлая шерсть смутно выделяется на фоне ночи. Вдруг собака останавливается, и шерсть ее встает дыбом. Майк замирает, и я с ходу налетаю на него.

Перед нами открывается поляна. Справа и слева по краям виднеются два сооружения на высоких опорах: это, без сомнения, сторожевые вышки.

Пока все тихо и безлюдно, но все равно следует быть начеку. Боксер явно учуял чей-то запах.

Что делать?

Майк с силой тащит меня назад, подзывает тихим свистом собаку и ложится на землю. Я следую его примеру. Он что-то ищет в кармане, потом его рука описывает дугу и он затыкает уши ладонями.

Граната взрывается точно под правой вышкой. Раздается жуткий треск, и строение обрушивается на землю. Мы слышим крики, ругань. На другой вышке загорается прожектор и начинает обшаривать темноту. Мы пулей кидаемся в эту сторону и прячемся под вышкой. Здесь прожектору нас не достать. Раздается звук пулеметной очереди, и пули прошивают листву.

– Внимание! – шепчет Майк. – Сейчас будет жарко!