Текст книги "Детектив Франции. Выпуск 2"

Автор книги: Борис Виан

Соавторы: Жан-Пьер Конти,Жозефина Брюс
сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 24 страниц)

7
Художественные фото

Гарри достает фотографии и протягивает мне одну за другой. Он сбледнул с лица, сжал челюсти и при этом судорожно сглатывает слюну.

Дойдя до четвертой фотографии, он останавливается и сует мне в руки всю пачку.

– На, забери, – говорит он. – Я больше не могу.

Я продолжаю рассматривать. Должен признаться, тут надо иметь крепкий желудок. По правде, я ожидал, что это будет обычная порнография. Но нет, это далеко не порнуха! Просто не могу представить такого фотографа, который мог бы это хладнокровно снимать!..

На двух первых были изображены операции. По-научному это, наверное, называется овариэктомия. Но только не думайте, что белые простыни закрывают все, кроме оперируемого участка. Тут все видно было в деталях.

Остальные снимки – еще ужаснее. Я даже не в силах это описать, вот уж никогда бы не подумал, что человеческое тело можно пропустить через такую мясорубку.

Какое-то время мы сидим молча. Гарри что-то хрипит, затем, прочистив горло, бормочет:

– Автора за такие штуки надо сразу сажать на электрический стул, а помощников как минимум на нары.

– По-твоему, это не просто хирургические операции? – спрашиваю я…

Он невесело усмехается.

– Кое-что подобное я уже встречал, – признается Гарри, – и название этому вполне определенное. Чистой воды вивисекция. Такие вещи проделывают в лабораториях с обезьянами или морскими свинками. Но, извини, просто ума не приложу, с кем можно творить то, что изображено на двух последних фото из тех, что я тебе передал.

– Ты бы взглянул на остальные, – предлагаю я.

– Нет уж, мерси, хорошенького понемножку!

Гарри задумывается.

– А знаешь, эти снимки оттуда, куда тебя затащили прошлой ночью, – вдруг с уверенностью говорит он. – Ты же сказал, что там был зал вроде операционной?

– Да.

– Не думаю, чтобы подпольных операционных было так уж много, – поясняет Гарри.

– Да, но в округе полно всяких полулегальных домов отдыха, – возражаю я, – клиник для алкоголиков, заведений для богатых придурков… ты ведь понимаешь, что я имею в виду?

– Рок, нам совершенно необходимо узнать, где ты был прошлой ночью. Помнишь, я тебе говорил, что у меня возникла идея? И мы сейчас проверим, годится она или нет, – у нас остается еще один шанс.

– Какой?

– Ты случайно не разглядел типов, которые только что ворвались в Лему?

– Не успел.

– Если они ничего не нашли, а это именно так, потому что конверт у нас, то потом обязательно захотят наведаться к тебе домой.

– Тогда моей мебели крышка, – говорю я.

– Мы сейчас поедем к тебе, и ты постараешься их увидеть. Если нам опять повезет, ты, может быть, опознаешь среди них того орла, который тебя усыпил.

– Ну, это уж будет слишком…

– Вовсе нет… Если это та самая банда, скорее всего, они пошлют того, кто знает тебя в лицо.

Он наклоняется вперед и что-то говорит водителю.

– А если они уже там и этот парень поднялся в квартиру? – спрашиваю я.

Он улыбается:

– Не бойся, я не заставлю тебя подниматься наверх.

8
Опять старые знакомые

Мы останавливаемся возле моего дома и начинаем ждать. Они еще не приехали, так как вокруг нет ни одной машины. Я замечаю, что Гарри уже с минуту как-то странно поглядывает на меня.

– Послушай-ка, помнишь, о чем ты только что говорил?

– Да, – с гордостью отвечаю я, хотя его взгляд мне что-то не нравится.

– А с чего ты взял, будто в «Слэммер» ворвались те же самые, кто напал на Дифато?

Я раскидываю мозгами и понимаю, к чему он клонит. Убийца Петросяна обязательно принадлежит к соперничающей банде… И если телом Петросяна пытались завладеть его друзья, то на «Слэммер», скорее всего, напали приятели его убийцы. Или же наоборот. Но в любом случае эти происшествия спокойно могли быть делом рук двух разных банд.

Я чешу затылок.

– Понимаю, что ты этим хочешь сказать, – говорю я Гарри.

Но легче от этого не становится. Гарри кивает, открывает дверцу и выходит из машины. Я вижу в зеркальце, как сзади появляется еще какой-то лимузин. Он замедляет скорость, потом удаляется. Ложная тревога. Гарри просовывает голову ко мне в окно.

– Я буду вон там, в подъезде, – он показывает на дом, возле которого мы остановились. – Торчать обоим в такси слишком подозрительно, но остаться должен ты, а иначе как узнать того мужика, который тебя усыпил? Если приедут, то именно те, кто тебя знает. Остается только выяснить: они за Петросяна или против.

– Ладно, иди, – ворчу я. – Вон еще кто-то подъезжает.

Гарри исчезает в глубине дома, а я краем глаза наблюдаю за приближающейся машиной. На этот раз она проезжает мимо нашего такси и останавливается прямо у моего подъезда. Они входят в дом.

Оба типа мне незнакомы. Но, подавшись вперед, я вижу, что в машине еще кто-то сидит на заднем сиденье плюс шофер. Итого, значит, четверо.

Но как же все-таки разглядеть лицо этого четвертого? Ломаю голову как никогда. Вдруг меня осеняет.

– Послушайте, – обращаюсь я к таксисту. – Хотите заработать еще пять долларов сверху?

– Это смотря как… – бурчит он.

Он не мог слышать наш разговор. Правда, может, прислушался к тому, о чем мы говорили, когда остановились, но вряд ли что-нибудь понял.

– Вот что, старина, – говорю я, – я хотел бы увидеть лицо господина вон в той машине. Вы сейчас выйдете, вежливо откроете дверцу и скажете, что у него спустило колесо. Пойдет, за пятерочку?

– Но у него колесо в порядке… – отвечает водила.

– Н-да… Это верно, но он-то этого не знает.

– А если шофер выйдет посмотреть?

– Ну, значит, не повезло, – отвечаю я, – но вас это не касается. Хотя, скорее, шофер с места не сдвинется.

Он чешет в затылке.

– Хорошо, я пошел, – наконец соглашается он.

Водила выходит и открывает дверцу той другой машины. Это старый закрытый «крайслер». Таксист наклоняется и что-то говорит пассажиру. По чистой случайности колесо и в самом деле чуть приспущено. Водитель возвращается, и у меня перехватывает дыхание. В этот момент Гарри спускается по ступенькам крыльца и усаживается в такси, а тот тип выходит из своего автомобиля.

Господи, это и правда он. Я откидываюсь в глубь салона – только бы он меня не узнал – и говорю водителю:

– Ну-ка, любезный, отвезите нас… – В башке у меня совершенно пусто, и я называю первое, что приходит на ум: – На Голливуд-бульвар в Мехико.

Это явно не здесь. Но шофер не врубается и трогается с места.

– Посмотри, какой у них номер, – я с силой толкаю Гарри под ребра.

Он оборачивается, смотрит сквозь заднее стекло и что-то записывает в блокнот.

– Это был он, – сообщаю я Гарри.

– Ясно, – спокойно отвечает он. Потом опять наклоняется к шоферу: – Послушайте, старина, вы знаете, где находится отдел розыска пропавших? Вот нам туда, и как можно скорее.

Таксист жмет на газ, протискивается, как крыса, в самые узкие щели переулков, и вскоре мы во второй раз за сегодняшнее утро подъезжаем к полицейскому управлению. Мне приходит в голову, что я не спал всю прошлую ночь. Но Гарри свеж, словно только что снесенное яйцо, а его галстук-бабочка трепещет как никогда.

Мы выходим, и я протягиваю шоферу двадцать долларов. Больше он не требует, но парню в конце концов и не надо знать, что он только что рисковал жизнью.

– А знаешь, – говорит мне Гарри, пока мы поднимаемся на десятый этаж, – это отчаянные ребята. За ними носится вся полиция Лос-Анджелеса, а они себе разъезжают хоть бы хны. Я, кстати, поэтому и решил, что там две банды. Одной просто не хватило бы пороху натворить столько дел за такое короткое время.

– А мне все-таки интересно, в каком виде они оставят мою квартиру, – печально подытоживаю я.

– В легком беспорядке, уж это как пить дать, – ехидничает каналья Килиан.

Я вхожу вслед за ним в кабинет и вижу пожилого полицейского в форме, который роется в папке с документами.

– Добрый день, Мак, – здоровается Гарри.

– Добрый день, Килиан, – отвечает полицейский. – Чем могу быть полезен?

– Мне нужны фотографии последних двадцати девушек, которые пропали без вести в Лос-Анджелесе или в предместьях, – говорит Гарри.

9
Девицы улетучиваются

Мак встает и вытаскивает верхний ящик одного из шести металлических шкафов, стоящих в кабинете.

– Тут вся подборка, вплоть до прошлой недели, – объясняет он. – С тех пор вроде ничего интересного не было. Смотрите сами. Здесь все в порядке поступления. А есть еще регистрация по алфавиту, если хотите.

– Нет, сойдет и так, – успокаивает его Гарри, – иди-ка сюда, Роки, ты мне сейчас понадобишься.

Мы внимательно рассматриваем первые шесть фотографий. На седьмой я хватаю Гарри за руку.

– Послушай, не гони волну. Со мной сейчас надо поосторожнее, а то при таком темпе я свихнусь прежде, чем у меня прорежутся зубы мудрости.

А дело в том, что девушка, которая так мило улыбается нам с фотографии, без тени сомнения, та самая куколка, которая прошлой ночью пыталась столкнуть меня с праведного пути.

Это действительно она, я узнаю светлые волосы, четко очерченные губы, прямой тонкий нос и огромные голубые глаза. Я знаю, что они голубые, потому что видел их так же близко, как вижу сейчас глаза Гарри. Но в этих последних я читаю вопрос.

– Она, – просто говорю я ему.

– Ну старик, на тебя не угодишь! – без всякого удивления отвечает он, не сводя глаз с красивой мордашки этой первосортной девицы.

– Кто это? – спрашиваю я.

Гарри переворачивает фотографию и читает отпечатанный на машинке текст:

– Беренис Хевэн, девятнадцать лет. Пропала без вести шесть дней назад.

– Родители считают, что она просто сбежала из дома, – объясняет полицейский, который тоже подошел к нам. – Ушла вечером на танцы и не вернулась. А на этой неделе еще одна девушка исчезла при точно таких же обстоятельствах.

Он протягивает четвертую фотографию из нашей стопки:

– Синтия Спотлайт, дочь командора Спотлайта. Тоже красотка. И она якобы поехала к друзьям в ночной ресторан.

– Но, послушайте, – удивляюсь я, – ни о той, ни о другой в газетах не было ни слова, а вот тут лежат фотографии Филлис Барни и Лесли Дэниэл – про них трубили по всему штату. Это как же так получается?

– По просьбе родителей, – объясняет Гарри. – Можешь не сомневаться, мистер Хевэн и командор Спотлайт вполне обеспеченные господа и наверняка отстегнули кучу бабок, чтобы избежать скандала.

– Но это же глупо, – возмущаюсь я. – А если девушек похитили?

– Полиция их и так разыскивает, – отвечает дежурный.

Гарри еще что-то записывает, и мы выкатываемся из кабинета.

– Понимаешь, – поясняет мне Гарри, – родителям не очень-то удобно кричать на весь город, что их дочки смылись из дома, особенно если их хотят выдать замуж за человека из общества.

– Понятно, – отвечаю я. – А что будем делать дальше? По-моему, мы зря не поехали за тем козлом, который дал мне покурить своего отравленного сенца.

– Да ты чего! – сердится Гарри. – Захотел очутиться в канаве и чтобы из ноздрей полезли одуванчики? Нет, старина, я так не играю. Лучше вот что. Ты, наверное, проголодался. Сейчас иди позавтракай, потом встретимся в два у меня в редакции. А я пока постараюсь разнюхать, чья это была тачка.

– Да номер-то наверняка поддельный, – замечаю я.

– Не скажи… – возражает Гарри. – Уж очень они хамят, чтобы вешать поддельные номера на все свои машины. Есть способ уйти от полиции и ненадежнее.

– Это какой же?

– Иметь настоящие номера и быть крупной шишкой. Уж будь уверен, когда мы все раскопаем, то выйдем не меньше чем на сенатора, а может, и на губернатора округа, но уж никак не на какого-нибудь мистера Смита или мистера Брауна.

– Можно, конечно, и так попробовать, но все-таки лучше бы мы за ними проследили.

– Не бойся, – отвечает Гарри, – даже если я ошибаюсь, они от нас никуда не денутся… Ты забыл об одной маленькой детали.

– О какой?

– Фотографии-то у нас!

Бог ты мой!.. А ведь он прав, зараза! У меня даже мурашки по спине побежали.

– Что же мне с ними делать?

– Сунь их еще в один конверт и пошли вот по этому адресу.

Он что-то чиркает на листке блокнота, потом вырывает его и протягивает мне.

– А главное… – продолжает Гарри, – ни в коем случае не возвращайся домой. Перекуси где-нибудь в другом месте… Ну пока, Роки, до скорого.

– Будь здоров!

Я уже знаю, куда мне податься. Сначала сажусь в такси и еду забирать свою машину. Она на месте. Протискиваюсь за руль и жму к Дугласу Траку. По дороге заезжаю на почту, отправляю конверт и ровно в час пополудни вхожу в квартиру Дугласа.

Он дрыхнет.

10
Я флиртую напропалую

Если вы никогда не были у Дугласа, то понятия не имеете, что такое беспорядок. Он живет в гостинице на Пойнтсеттиа-плэйс, одинаково удаленной от всех голливудских киностудий, и это позволяет ему спать допоздна и не тратить лишнего времени на свои идиотские статейки. Пойнтсеттиа находится между Уилшир Кантри-клубом и Стадионом Гилмор, и обычно здесь не более шумно, чем во всем этом чертовом городе. Чтобы подъехать с моей стороны, лучше проскочить по Второй стрит и Беверли-бульвару, так быстрее всего. Но вернемся к Дугласу, которого я, стало быть, застаю в койке. Он лежит, сложившись вчетверо, причем одна рука застряла между правой лодыжкой и левым коленом, что, наверное, придает его снам особую пикантность. В комнате жуткая духота – это я почувствовал еще с порога, и, несмотря на открытое окно, ни за что не скажешь, что находишься на берегу океана. Ну ладно, хватит ему дрыхнуть! Я иду в ванную и наливаю стакан воды. Я же не зверь, поэтому набираю воду из-под крана, а не беру ледяную из холодильника, потом возвращаюсь и без малейшего колебания выливаю ему на голову. Физиономия Дугласа перекашивается, и он просыпается, громко причмокивая своими «шлепанцами».

– Что-то слишком разбавленное это виски, – бормочет он, но тут замечает меня.

– Ты что делаешь, скотина! – рычит он.

– Не сердись, Дуглас, я же мог вылить и пониже, – отвечаю я.

– Бесполезно, – лопочет он. – Не поверишь, я уже все перепробовал, и холодную воду тоже. А сколько сейчас времени?

– Как раз пора обедать, пошли, приглашаю, – говорю я.

– Ну хорошо, хорошо… Значит, мне бифштекс с луком и яблочный пирог.

Наверное, мне следует признаться, что именно привело меня к Дугласу, но, думаю, вы и сами догадались об этом.

– Слушай, – как бы ненароком замечаю я, – по-моему, нам вдвоем будет скучновато… Может, звякнешь Сандэй Лав?

– Ты за кого меня принимаешь? – он бросает на меня укоряющий взгляд. – За торговца живым товаром? Да чтобы я отдал эту невинную девочку в лапы такого извращенца, как ты…

Он все же снимает трубку и набирает номер, а четверть часа спустя мы втроем уже сидим за столиком одного из лучших кафе в Голливуде. Дуглас погружается в бифштекс с луком, а я решаю начать с вареных яиц и честерского сыра – мне кажется, будто я не обедал как минимум года полтора.

Сандэй Лав выглядит просто восхитительно, и жизнь прекрасна.

Она тут же начинает с упреков:

– Вы почему это смылись вчера вечером?

– Во-первых, не вчера вечером, а сегодня утром, – отвечаю я. – У меня было неотложное свидание.

Она недоверчиво смотрит на мой затылок. А я-то напрочь забыл, что кое-какие следы еще остались.

– Я бы на вашем месте так не торопилась, – замечает Сандэй. – Это опасно.

– А он вообще буйный, – заверяет Дуглас. – Рок всегда был драчуном, драчуном и останется. Уж поверьте, моя дорогая…

Он нежно наклоняется к Сандэй Лав с полным ртом жареного лука. Она отталкивает его.

– Уж не рассчитываете ли вы соблазнить меня таким амбре? – морщится она. – Я бы предпочла «Шанель».

Но Дугласа трудно обидеть. Удовольствие, с которым он заглатывает свой бифштекс, передается и мне, и я едва не опережаю его, доедая яйца.

Мы переглядываемся с Сандэй Лав, и наверняка в атмосфере происходят какие-то изменения: от этакого взгляда нас обоих бросает в жар. Моя салфетка падает на пол, и, наклоняясь за ней, я для себя констатирую, что под столом можно увидеть много чего интересно, особенно когда вам это хотят показать, и что на Сандэй Лав нет ничего такого, что помешало бы ей сделать шпагат или, скажем, поиграть в классики.

– Никакой я не драчун, – говорю я. – Я вас, конечно, бросил, но это случилось не по моей воле. И все равно, нижайше прошу прощения. Сами видите, – я наклоняю голову, демонстрируя шишку, – мне было не до веселья.

Она улыбается и, очевидно, уже не сердится. Это обстоятельство побуждает меня заказать двойной бифштекс со шпинатом. Официант принимает заказ, а я оглядываюсь по сторонам, и, когда моя голова поворачивается направо, кто-то хлопает меня по левому плечу. Я подпрыгиваю, как от укуса гремучей змеи, и оборачиваюсь. Это, оказывается, другой официант.

– Вас спрашивает дама, – говорит он мне.

– Где она? – я не меняю позы.

– Вон там. – Он кивает на высокую стройную девушку, которая в ожидании топчется у двери.

– Что ей надо?

– Говорит, что по личному делу, – отвечает официант и удаляется.

– Ну вот, – хмыкает Дуглас, – еще одна несчастная, да? Бедная девочка, – он поворачивается к Сандэй Лав, – по-моему, вам опять придется довольствоваться моим обществом.

Я встаю и убираю руку с коленки Сандэй Лав. Она делает движение, чтобы удержать ее, так как мой массаж, вне всякого сомнения, именно то, что ей прописал доктор.

– Не волнуйтесь, я скоро вернусь, – говорю я.

Я подхожу к незнакомке, и она сразу обрушивает на меня поток слов. Не сказать, чтобы она была уж очень красива, но у нее большой рот и приятные глаза.

– Где фотографии? – спрашивает девушка.

– Какие фотографии?

– Нечего дурака валять! Я вам вот что скажу: или вы вернете нам снимки, или мы найдем их сами. Но вы знаете, чем это кончилось для Петросяна.

– Да, только вам от этого не полегчало, – отвечаю я, – ведь вы их ищете до сих пор.

Однако ей не до смеха. Девушка смотрит на меня в упор с явным разочарованием.

– Жаль. Вы были красивым парнем.

Поверьте, уж если я чего и не люблю, так это когда обо мне говорят в прошедшем времени.

– И я намерен еще какое-то время оставаться таким же, – с уверенностью заявляю я.

На ее лице застывает ледяная улыбка – так смотрят на мальчишку, который только что сморозил глупость. Я хватаю ее за руку. На вид я мягок, но, когда захочу, могу сдавить довольно сильно.

– Идемте, выпьем вместе с нами, – говорю я. – У меня замечательные друзья, я вас познакомлю.

Она упирается и пытается вырваться, но надо же быть реалистом: моя рука и ее – две большие разницы. Говорю так, вовсе не желая ее обидеть. Я тащу девушку к нашему столику, и ей волей-неволей приходится сесть между мной и Дугласом.

– Познакомьтесь, – говорю я, – это Дуглас Трак, это Сандэй Лав.

Потом вопросительно смотрю на нее.

– Синтия Спотлайт… – цедит незнакомка.

Я с трудом проглатываю слюну и чуть не задыхаюсь. Только ее и не хватало… Теперь как раз все в сборе!..

– Как поживаете? – машинально произносит Дуглас.

– Хотите чего-нибудь выпить, Синтия? – с трудом выдавливаю я.

– Послушайте, Рок, ну я, правда, очень-очень спешу, – отвечает она, – меня ждут.

Если я буду настаивать, девушка может устроить скандал, а я не могу рисковать и позволить ей улизнуть таким образом.

– Ну ладно… я не хочу, чтобы вы из-за меня опаздывали, – говорю я как можно более невинно. – Давайте я вас подвезу. Пошли.

Игра идет ва-банк. Я встаю, она тоже. Я опять хватаю ее за руку и тащу на улицу к машине. Меня так и разбирает, стоит только подумать о бифштексе со шпинатом, а вспомнив о том, как мне угрожала эта идиотка, пытающаяся выдать себя за Синтию Спотлайт, я просто выхожу из себя.

Перед моей машиной стоит еще одна, а в ней – здоровенный брюнет, и рассматривает он меня, на мой взгляд, слишком пристально. Парень повернулся в полоборота и продолжает невозмутимо курить. А сзади припарковалась третья машина – за рулем еще один тип – чернявый и краснорожий. Этот пялится на меня совсем уже нахально. Чего они все так на меня вылупились? Мне становится не по себе. Я вталкиваю лже-Синтию в машину, захлопываю за ней дверцу и быстро усаживаюсь за руль. Ну и пусть едут за мной. Я уже знаю, что надо делать. Я завожусь все больше и больше, потому что, помимо бифштекса со шпинатом и того, что она мне наговорила, я думаю еще и о том, что эта паршивка оторвала меня от Сандэй Лав – ну как же мне теперь перед ней оправдаться?

– Вы что, так мечтаете схлопотать пу…

Я прерываю ее на полуслове и рву с места как сумасшедший и мне в высшей степени наплевать, едет за мной кто-нибудь или нет. Со мной уже лучше не связываться, и я несусь как угорелый к ближайшему полицейскому участку. Торможу прямо у входа.

– Если вашим друзьям так уж приспичило, – говорю я, – пусть начинают. А пока мы с вами чуть-чуть побеседуем. Откуда вы взялись и как вас зовут на самом деле?

– Не ваше дело, – отрезает она. – Отдайте мне фотографии – и с вами ничего не случится. А то отправитесь к Петросяну в лос-анджелесский морг. Больше не скажу ни слова, и нечего уши развешивать. Я глупая, невоспитанная девчонка, у меня даже грудь накладная.

Я искоса смотрю на нее. Да, должен признать, эта девица – крепкий орешек. Обнимаю ее за плечи: большой и свежий рот, глаза цвета светлого золота – соблазнительная все же девчонка!

– Ну что я вам сделал, сестричка? – дружелюбно начинаю я. – Неужели вам будет так приятно, если со мной случится несчастье? Вы же совсем не злюка!

Она смеется. Смех звучит скорее вульгарно. Ну и черт с ним! Зато грудь настоящая.

– Нечего пудрить мне мозги, – говорит она.

– А может, сходим в кино? – предлагаю я.

– Да отстаньте вы… – шепчет она.

– Знаете, я на вас очень сердит… но уже почти готов простить, – говорю я. – …А что, эта работа вам нравится?

– Мне за нее платят.

– Понятно… но я уверен, что платят мало, да и вообще вы уже заработали отпуск… Как насчет того, чтобы провести его вместе? Ну хоть недельку?

– О Господи, – стонет девушка, – вот пристал как банный лист!..

Ну вот, в кои-то веки потребовалось кого-то охмурить – и, как назло, не получается. Вот была бы у меня рожа, как у Мики Руни! Скорее всего, мне тут делать нечего: ей, видимо, подавай извращенцев. Я убираю руку с ее плеч и снова завожу мотор – мне уже не требуется стоять перед полицейским участком, учитывая то, что я собираюсь сейчас предпринять.

Примерно через четверть часа я спрашиваю, не глядя в ее сторону:

– Куда вы отвезли Синтию?

Она не отвечает. Я готовлюсь – вот и вполне подходящее местечко: парк, народу мало. Сворачиваю в узкий поднимающийся вверх переулок и торможу. Потом без предупреждения хватаю ее, затыкаю рот одной рукой, а другой несильно давлю на шею. Девица лягается, и от удара острым каблуком я тихонько вскрикиваю – очень больно, но не ослабляю хватки, и она мало-помалу затихает, так как начинает задыхаться. Тут я отпускаю девицу и легонько бью по голове.

Сумочка выскальзывает у нее из рук, и тело бессильно обмякает. Я подбираю сумочку и ощупываю ее. Что поделаешь! Нехорошо, конечно, но надо.

У девушки при себе ничего нет. Ничего, в самом широком смысле слова. От этого у меня начинают слегка гореть уши и появляется желание провести кое-какие исследования, имею же я в конце концов право узнать, из чего сделана женщина, а тут такая возможность – девица лежит и шевелится не больше чем свинцовое грузило. Моя левая рука ползет вверх по ее ногам, и там, где кончаются чулки, я ощущаю теплую и нежную кожу и инстинктивно ищу такое место, где она наиболее теплая и нежная и где не спрятаны никакие документы. Для очистки совести я проверяю все тщательнейшим образом и слышу, как девушка тихо стонет во сне от удовольствия. Когда мне случается схлопотать по башке, то удовольствия я при этом не испытываю, но женщины – странные создания. Я останавливаюсь, так как чувствую: еще немного – и я тоже начну облегченно стонать, и убираю руку, чтобы переместиться повыше. В бюстгальтере тоже никаких тайников. Там и так едва хватает места для содержимого – куда там этим девицам, которые подкладывают себе резинки, чтобы смахивать на Полетт Годдар! Черт! Слишком я силен для таких деликатных устройств, надо же, сломал застежку этого самого лифчика… вот теперь она наверняка рассердится. Я останавливаюсь и пулей выскакиваю из машины… а то минут через пять я уже перестану отвечать за свои действия…

Открываю правую дверцу, вытаскиваю девушку и сажаю ее, все еще без чувств, прислонив к ограде ближайшего участка. Потом быстро сажусь в машину и трогаюсь с места.

Отъехав чуть поодаль, жму на газ. Место назначения – редакция газеты «Калифорния Колл».

А кстати, как получилось, что за мной никто не следил?

Надеюсь, Гарри уже вернулся.

Вдруг боковым зрением я замечаю, что рядом со мной осталась лежать сумочка этой лже-Синтии. Совсем новая и довольно большая. И как будто набита чем-то до краев. Меня так и подмывает в нее заглянуть… Не считая того, что у меня в машине ей вообще не место. Это может оказаться опасным.

Но теперь, мысленно оглянувшись назад, я вдруг так пугаюсь, что пулей долетаю до лифтов и останавливаюсь там полумертвый от страха. Хреновый из меня детектив. Я чуть было не лишился девственности.