Текст книги "Детектив Франции. Выпуск 2"

Автор книги: Борис Виан

Соавторы: Жан-Пьер Конти,Жозефина Брюс
сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 24 страниц)

27
Мы философствуем

Просыпаюсь оттого, что меня трясет чья-то крепкая рука. Смотрю. Рядом весь в поту и тяжело дыша стоит Майк.

– Рок, на помощь… – стонет он. – У меня больше сил нет их сдерживать. Пошли, врежем обеим как следует, и они оставят нас в покое…

– Майк, старина, – я еще не до конца проснулся, – вы сами виноваты…

– Я прошу об услуге, Рок, – настаивает он.

– Да вы и один прекрасно можете надавать им по шее. Нечего прикидываться старым импотентом, а то развели тут самобичевание какое-то…

– Рок, – уже серьезно говорит Майк, – клянусь, я был девственником, когда прилетел на этот остров. Я, конечно, начитался книг и теоретически все в принципе знал, но сам никогда раньше к женщине не прикасался.

– Вот это да! И вам не стыдно?!

При виде его сильно помятой физиономии я больше не в силах сдерживать смех.

– Но это правда, – смущенно кивает Майк, – меня всегда больше интересовал спорт…

– Мальчик мой, – говорю я, – в жизни так много интересного…

Я иду за ним в соседнюю комнату. Оказывается, все это время Майк удерживал дверь. На беднягу тотчас же набрасываются две фурии… Я хватаю одну из них за то место, которое первым подворачивается под руку, перекидываю через колено и устраиваю одну из тех порок, о которых можно прочесть в Святом Писании. Затем снова ставлю на ноги и с размаху посылаю ей свой кулак прямо в глаз. Это Сэлли… Я узнаю ее по укусу на плече. Но девушка все не успокаивается. Я увожу ее в другую комнату и запираю там. Потом возвращаюсь и обнаруживаю Майка верхом на спине у Мэри, которая лежит ничком на кровати и уже, похоже, не шевелится.

– Ненавижу бить женщин, – говорю я, – но стоит ли считать эти создания женщинами?

– Нет, – отвечает Майк. – Пора сваливать…

– Чешем назад? А чем порадуем Энди?

– Ничем. Все это он и так знает. Зигману про Шутца и его делишки известно столько, что можно написать толстенный том вроде «Вебстера» [3]3
  Название американского толкового словаря.


[Закрыть].

Я усаживаюсь рядом с ним, прямо на ляжки Мэри. От них веет теплом.

– А классно работать детективом, – говорю я и сладко потягиваюсь. Однако время, наверное, уже приближается к шести утра, и я начинаю помирать с голоду. – А то, что вы говорили про Шутца, действительно правда? И про этих Поттара и Каплана? Чего же он хочет?

– Стать президентом Соединенных Штатов, – отвечает Майк.

– Но ведь каждый американский гражданин может стать президентом Соединенных Штатов, – возражаю я. – Об этом везде написано. И чем он плох? При нем у сенаторов будут хоть красивые рожи.

– Знаете что, – говорит Майк, – сейчас вы скатываетесь в лагерь противника. А вспомните-ка про таблички насчет «дефекта внешнего вида», про то, что с вами было в Лос-Анджелесе, про похищенных девушек…

– Да фиг с ними, – говорю, – все они извращенки. Особенно если такие, как Мэри Джексон, то пусть Шутц подавится…

– А операции? – настаивает Майк. – Вы что, Рок, забыли про операции?

– Но он же утверждает, что это его секретари оказались мошенниками. Док, кажется, назвал братьев Петросян, да?

– Нет, это недопустимо, – возмущается Майк. – Мы не можем позволить каждому вершить правосудие по-своему.

– Вы, может, предпочитаете, чтобы этим занималась банда продажных политиканов? – не унимаюсь я. – Конечно, насчет того, чтобы поубивать всех уродов – та еще идейка. Но мы же с вами в другой категории, так?…

Тем временем Мэри явно решила, что наша с Майком беседа слишком затянулась, и она начинает дергаться, пытаясь скинуть нас на пол.

– Спокойно! – приказывает Майк и громко шлепает ее по попке.

– Ой-ой-ой! – стонет девушка. – По мне как будто прошелся каток…

– По мне тоже, – говорит Майк, – так что заткнитесь. – И продолжает: – Вы только подумайте, Роки, сколько же людей придется убрать! С ума сойти!

– Но если это уроды… Зато как потом будет хорошо!

– Да поймите, они просто необходимы, – не унимается Бокански. – Боже мой, без уродов нам никак не обойтись… Я же говорю, вы просто не отдаете себе отчета… Ну, например, кто пойдет в кино, если все вокруг будут красивы, как Аполлон?

– А что, пойдем смотреть на уродов, – говорю я. – Достаточно будет оставить несколько дюжин.

– Неужто вы не понимаете, что в таком случае придется быть уродом, чтобы иметь успех у женщин? – продолжает Майк. – Все эти козлы с кривыми рожами будут ходить королями, ну а нам останется только перейти на самообслуживание… Вот это и будет класс, как вы говорите?

– Да, я сражен, – это убедительный аргумент, тем более он ad hominem [4]4
  Исходит из человеческой натуры ( лат.).


[Закрыть]. Ясно, что сейчас у нас с девушками проблем никаких… но посмотрите, к чему это нас приводит? Храним невинность до двадцати лет и даже больше.

– Да просто мы – идиоты! – рявкает Майк. – Но это вовсе не повод обрекать на гибель все человечество, даже если оно состоит из еще больших кретинов.

– Нет, с этим я никак не могу согласиться. Во-первых, мы вовсе не идиоты, мы целомудренны, а это похвально, а во-вторых, что до всех прочих, то видал я их в одном месте…

– Я тоже, – кивает Майк, – но стоит мне заикнуться об этом Энди Зигману, он разорется и будет доказывать, что я вообще деревня. Поэтому лучше уж останусь верен клятве секретного агента. Давайте уберемся отсюда, доложим Энди, а дальше пусть он сам разбирается.

– Ладно, пошли. Только как?

– Откроем дверь и выйдем.

– И наткнемся на напашу Шутца с автоматом. Нет, так не годится.

– Да что вы? – возмущается Майк. – Чепуха какая! Док у себя в кабинете, работает.

– Ну пошли, посмотрим.

Мы разом поднимаемся, а Мэри остается лежать. Она лишь облегченно вздыхает и тотчас погружается в сон. Что ей сейчас не повредило бы – так это расческа и ершик для мытья бутылок.

Майк подходит к двери, открывает ее и выглядывает в коридор: сначала направо, потом налево.

– Порядок, – говорит он. – Можем топать.

Он выходит за дверь, я следом. Делаем несколько шагов. Все тихо и спокойно. Начинаем искать лестницу.

– Это там, – уверяет Майк.

Эх, сейчас бы сюда его собаку – не было бы проблем… Это место нагоняет на меня тоску. Вот и лестница. Все очень просто. Но наверху двери оказываются запертыми. Тоже, кстати, ничего сложного.

28
Шутц отправляется в отпуск

Мы пытаемся открыть первую дверь. С четвертой попытки она поддается. Мы стараемся шуметь как можно меньше, но силы уже на исходе… Оказывается, делать что-либо бесшумно ужасно утомительно.

А за первой дверью, естественно, вторая.

– Мне это обрыдло, – говорю. – Все, я зову кого-нибудь. Сейчас буду кричать. Вернее, орать. Точнее, вопить как резаный… У-а-у-а-у-а-у-а!

Я визжу так, что самому Тарзану стало бы стыдно, и мне сразу легчает. От стен огромного зала, где мы сейчас торчим, отдается мрачное эхо.

– Вы чокнутый, Бэйли, – комментирует меня Майк. – Ну, наорались, а дальше что?

– Облегчение, Майк, попробуйте сами. Класс!

И я снова принимаюсь вопить. Только на этот раз я чувствую, что уже синею от натуги, и слышу, как бокалы зазвякали на столе.

– Это что! – восклицает Майк. – Я еще не так умею! Вот, послушайте.

Он расставляет ноги пошире, складывает руки рупором и испускает самый могучий рев, какой только слышали стены славного Иерихона. Я не собираюсь отставать и вторю ему что есть сил. Так мы стоим и орем друг другу в физиономию, как вдруг мне на спину обрушивается ведро ледяной воды. Я-то уже забыл, что стою совсем голый, но тут мигом вспоминаю об этом. Майк оборачивается… С ним обошлись точно так же…

– Ах ты свинья, чтоб тебя разнесло на куски! – кричит он. – Дайте же людям спокойно повеселиться!

А сзади нас… но это же он, подлец, гнусный мужлан…

Короче, тот самый тип, который тогда засунул мне в задницу электроды. Ну все, приятель, ты – труп. Я подпрыгиваю и опускаюсь уже на бегу. Но он предвидел такую реакцию и несется метра на два впереди. Майк пускается следом, и коридоры шутцевой виллы сотрясаются от топота скачущих вприпрыжку диких кенгуру.

Мерзавец отрывается от нас все больше и больше, так как местность ему знакома, и он то и дело открывает нужную дверь и прибавляет прыти. Но вот я почти достал его, обзывая при этом на бегу разными словами:

– Сукин сын! Придурок! Тупая рожа! Ну-ка стой, если ты не трус!

Куда там, ведь я килограммов на тридцать тяжелее… В душе я, конечно, сам тот еще трус… Вот мы сворачиваем в очередной коридор, и я припускаю так, что почти касаюсь коленями подбородка. Он уже рядом, метр, два метра… До него метра три, не больше. Коридор заканчивается дверью – парень даже не снижает скорости, летит прямо на нее… Бум! Врезается в дверь – она заперта, но тут уже не до раздумий. Дверь все равно распахивается… И вот я уже почти схватил его… Мы на улице! Боже, наконец-то свобода! В приливе чувств я теряю целых четыре метра, и Майк вырывается вперед… Мы бежим по узенькой песчаной тропинке. Но на подлеце-санитаре спортивные тапочки, а мы уже сбили себе все ноги. Ну ничего, все равно от нас не уйдет…

Он несется по склону прямо через заросли красных цветов и еще каких-то растений. Свежий ветер бьет прямо в лицо, и мы слышим совсем близко шум океана… Этот чертов тип ориентируется здесь, как у себя дома, а для меня сейчас главная цель – обогнать Майка, и я с вожделением слежу за его приближающейся спиной. Да, мускулы у парня что надо… А тот, впереди, уже скачет как кузнечик и при каждом приземлении распахивает полы своего халата, чтобы спланировать как можно дальше… Спуск оказывается довольно крутым, и он летит вниз, словно стрела в мишень. Никогда бы не подумал, что этакий плюгавый человечек способен так быстро бегать, правда, он не прелюбодействовал двадцать четыре часа кряду… хотя здесь, у папаши Шутца, лучше не зарекаться…

Наконец ноги у беглеца заплетаются, и он катится по земле… но и это его не останавливает… Мы уже почти на краю обрыва… Маленького обрывчика, метров шести высотой. Санитару удается вскочить на ноги, и он кидается вниз головой…

Черт. Вот тут ему повезло. Нырять я пока не собираюсь, так как знаю, что вылезти уже не хватит сил, – там, в воде, должно быть, слишком хорошо.

Справа от нас простирается живописная песчаная бухта. Берег ее усажен зелеными деревьями и усыпан красными обломками скал… Недалеко от берега на якоре стоит судно. Маленькая яхта с мотором, метров тридцать в длину. Такие бывают только у миллиардеров…

– Там есть спуск? – спрашивает меня Майк.

– Да, – я только что заметил тропинку.

– А этого бросаем?

Санитар продолжает барахтаться в воде метрах в пятидесяти от нас, а мы забрали вправо и приближаемся к бухте… Вниз ведет очень пологий спуск, покрытый асфальтом и усаженный по бокам цветами. Доктор Шутц и впрямь отгрохал себе неплохой загородный домик.

У нас за спиной слышится шум чьих-то торопливых шагов. Мы оглядываемся: это сам Шутц, легок на помине.

– Ну как, – говорит он, – приятно провели ночь?

Мы снова балдеем. Доктор держит в руке легкий саквояж из крокодиловой кожи. У него свежий, отдохнувший вид, и вообще доктор выглядит моложе, чем когда-либо.

– Вы что, уезжаете? – интересуется Майк.

– Да, каждый год именно в этот день я отправляюсь в отпуск. Надеюсь, вы меня извините.

– А… как же ваши опыты? – недоумевает Бокански.

– Все необходимое я беру с собой, – отвечает Шутц. – Можете не беспокоиться.

– А ваши воспитанники? – спрашиваю я.

– Они остаются, им не впервой продолжать работу без меня. У нас в серии «Дубль вэ» есть очень способные мальчики.

– Значит, Поттар и Каплан тоже из серии «Дубль вэ»? – подхватывает Майк.

– Надо же, как вас задел этот вопрос, – смеется Шутц. – Но вы знаете, кроме Поттара и Каплана есть еще граф Гилберт и Льюисон… и еще некоторые другие…

– Но тогда… – начинает Майк.

– Тогда, сами понимаете, что ваш миноносец будет делать только то, что ему прикажет граф. Главный адмирал флота – это вам не фиг собачий, прошу простить меня за столь вульгарные выражения, которые, кстати, почему-то вам очень по душе.

– А Льюисон… Это же секретарь Трумэна, – обалдеваю я.

– Да, – соглашается Шутц, – нашего дорогого президента… Знаете, а мало-помалу мы все-таки продвигаемся вперед… Ладно, в этот раз придется подождать, пока все уляжется, но через пять лет уродов больше не останется.

– Ну и ну! – поражается Майк. – Вы и в самом деле феномен!

– Вовсе нет. Я просто люблю красивых юношей и красивых девушек. Вы оба мне глубоко симпатичны. И я еще приглашу вас поработать со мной в Белом Доме. Но, простите, мне пора идти. До свидания, Роки, до свидания, Бокански!

– Нет, у меня просто захватывает дух, – бормочет Майк.

– Энди Зигман получит повышение, – добавляет доктор, – пусть это вас не заботит…

– Насчет гранат… – продолжает Майк. – Уж извините… это было скорее для шума, чем для чего-то еще.

– Какая чепуха! Прошу вас, забудьте об этом… Ну все, мальчики, до свидания.

Доктор прощается с нами за руку и удаляется непринужденной походкой… Мы смотрим ему вслед. Элегантная фигура ступает на прибрежный песок, и вот он уже садится в легкий катер, который устремил к нему от яхты… Он машет нам рукой… и катер скрывается из виду, огибая яхту с другой стороны. Почти в ту же минуту маленькое судно приходит в движение, и вода вспенивается у него за кормой. Яхта медленно разворачивается носом к океану и начинает удаляться от берега, а вскоре набирает полную скорость…

На палубе появляется высокий мужчина в белом и снова машет рукой… мы отвечаем тем же.

Майк опускает свою лапищу мне на плечо.

– Послушайте, Рок, я совершенно не представляю, что делать дальше.

– Ну, можем пойти пошвырять камнями в башку этому санитару, – предлагаю я.

– Нет, – возражает Майк, – сейчас я промахнусь четыре раза из пяти. Пусть барахтается дальше, его в конце концов сожрут какие-нибудь акулы или другие кошмарные чудовища Тихого океана.

Мы медленно идем вверх по асфальтированной дорожке.

– А что скажет Энди? – спрашиваю я.

– Ну что он может сказать? – в тон мне отвечает Майк.

– А как же ребята на миноносце?

– Если Шутц сказал правду и граф Гилберт, главнокомандующий военно-морскими силами Соединенных Штатов – тоже один из его парней, то они будут выполнять только то, что угодно Шутцу.

– Надо пойти рассказать все это Энди, – говорю я.

– И надеть наконец штаны, – подхватывает Майк. – Эти игры в нудистов у меня уже вот где сидят. Как же неудобно в таком виде бегать!

– Ага, – со вздохом резюмирую я, – хорошо еще, что не пришлось лазить по деревьям.

29
Зигман принимает решение

Мы снова вернулись к Зигману и остальным ребятам. Майк заканчивает повествование о наших приключениях, а Обер с завистью толкает меня локтем в бок.

– Так, говорите, они были рыжие?

– Да, Обер, как огонь.

– Но черт, не будь моя жена венгеркой, да еще такой ревнивой, я бы не отказался от парочки этих девчушек доктора Шутца…

– И вам не стыдно? – возмущается Джеймсон. – Женатый мужчина называется…

– Вот именно, – возражает Обер, – когда мужчина женится, то берет на себя большую ответственность, и было бы только справедливо компенсировать ее хоть какими-нибудь дополнительными льготами. Так-то.

– Это отвратительно, – говорит Джеймсон. – Я лично предпочитаю мужчин.

– Ишь, размечтался!.. Да лучше я сдохну!

– Вы вовсе не в моем вкусе, – успокаивает его Джеймсон. – Мне больше по душе мистер Бэйли.

– Да ну!.. – бормочу я все еще вполголоса, чтобы не мешать Энди и Майку.

А они только что закончили шушукаться.

– Ну ладно, – говорит Энди. – В целом все идет хорошо.

– Полный порядок, – подхватывает Майк. – А как насчет пожевать чего-нибудь посущественнее? Этот ваш шоколад и сухари, конечно, тоже неплохо, но я предпочел бы дюжину гамбургеров с яйцами и сыром.

– Хватит, Майк, – останавливаю его я, – не надо о недоступном. Я бы сейчас сожрал собственную мамашу, только с хлебом…

– Послушайте-ка, – говорит Оберт, – если ваша мать похожа на вас, то, может, вы меня с ней познакомите?

Да, Обер уже окончательно потерял покой.

– Кстати, босс, – вдруг предлагает он Энди, – а что если нам устроить досмотр на камбузе у папаши Шутца, пока эти гады-матросы не приплыли сюда и не утащили у нас из-под носа всех красоток?

– Ребятишки, – говорит Зигман, – я действительно не знаю, что делать. Думаю, надо вернуться в лагерь и предупредить тех двоих, которые там остались, ну а потом, наверное, все-таки придется ждать миноносца… Да? Что такое?

На тропинке неожиданно вырастает какой-то тип… Мы сидим кружком в высокой траве. Погода чудесная, дует легкий ветерок и пахнет цветами и зеленью…

– Мистер Зигман? – вопрошает незнакомец.

В нем нет ничего страшного. Джеймсон и Обер одновременно вскакивают и обступают его с обеих сторон.

– Это я, – отвечает Энди.

– Доктор Шутц поручил мне передать вам, что у нас приготовлено восемь комнат, которыми вы и ваша группа можете располагать столько времени, сколько вам будет угодно… Сейчас подойдет машина, заберет вас, а потом заскочит за вашими друзьями.

Зигман слегка краснеет, но быстро справляется с собой и встает на ноги.

– Ну что ж, – говорит он, – пошли, ребятишки.

– Машина уже идет, – опять говорит незнакомец, – оставьте свой багаж тут.

– Хорошо, показывайте дорогу.

Мы снова проделываем тот путь, который уже знаком нам с Майком. «Дефекты внешнего вида» куда-то исчезли – видимо, доктор любезно позаботился… Странный все же тип… Оберу уже совсем невтерпеж.

– А скажите, мистер Бэйли… как вы думаете, эти рыженькие не сочтут меня слишком страшным?

– Да что вы, Обер.

Но на самом деле я понятия не имею, понравится он им или нет, хотя, думаю, должен понравиться. Однако сейчас меня гораздо больше греет перспектива хорошенько подкрепиться, чем всякие скабрезности. В этом плане я свое получил уже на несколько дней вперед…

Ко мне подходит Майк.

– Ну что ж, посмотрим, – говорит он.

– Что посмотрим?

– Что будет, когда высадятся эти матросы…

– А что, во флоте есть красивые мужчины, – говорю я.

– Да, – соглашается Майк, – только среди них попадаются такие тощие и такие уроды…

– Я абсолютно уверен только в одном, Майк. Чем они будут страшнее, тем в больший экстаз придут эти девицы. Вот увидите, что будет с Обером, который в общем-то неплох, только весит сорок пять кило и смахивает на блоху. Они сожрут его живьем. Это верняк, старина. За уродов они будут драться руками и ногами, помяните мое слово.

Мы подходим к вилле, и тут же звучит сирена корабля. Энди подпрыгивает на месте.

– Это миноносец! – восклицает он. – Давайте, ребята, выбирайте, только поскорее, тут, ясное дело, против Шутца мы бессильны. Но мы должны хотя бы утереть нос этой матросской шушере и доказать, что ФБР всегда поспевает к столу первым. Быстрее, быстрее, малыш, – торопит он нашего проводника и подталкивает его вперед.

Мы с Майком выдвигаемся в первый ряд.

– А где тут кухня? – спрашиваю я у парня.

– Вон там. Надо обойти вокруг дома.

Я хватаю Майка за руку, и мы переходим на галоп. А все остальные быстро исчезают в недрах дома.

– Как, по-вашему, что сейчас произойдет? – спрашиваю я у Майка.

– Во всяком случае мы с вами сейчас натрескаемся от пуза, – отвечает он, – а все остальное – их личное дело.

30
Доблестный военно-морской флот

Мы с Майком входим в гигантскую кухню, рассчитанную на то, чтобы прокормить одновременно минимум человек пятьсот. Майк останавливается перед холодильником и падает на колени, вознося молитву Всевышнему… Однако это длится недолго, так как он вскакивает и открывает огромную эмалированную дверь.

При виде содержимого у меня немедленно пересыхает во рту… Вот это класс! Тут есть чем поправить пошатнувшееся здоровье: лангусты, холодная рыба, цыпленок в желе, молоко. Ура! Мы хватаем все это руками и тут же принимаемся усиленно пережевывать.

Следующие четверть часа сопровождаются лишь работой челюстей и довольным пощелкиванием языка. Наконец Майк переводит дыхание.

– По-моему, все это дело начинает попахивать жареным, – говорит он.

– Чего ж тут плохого? – удивляюсь я. – Особенно, если это жареная рыбка…

– Что собирается делать Зигман?

– Увидим.

– А ребята с миноносца?

– Думаю, они уже высадились…

Между тем к нам на кухню вваливается какой-то тип, одетый во все белое.

– Это вы Бокански? – обращается он ко мне.

– Он, – я киваю в сторону Майка.

– Энди Зигман сказал, что вы его заместитель, – продолжает маленький человечек, повернувшись лицом к Майку.

– А что, Энди сильно занят? – интересуется Майк.

– Он окончательно взбесился, – объясняет незнакомец, сохраняя полное спокойствие. – Снял четырех девчонок и заперся с ними один, а только что я слышал, как за дверью все четверо уже молят его о пощаде.

Я с гордостью смотрю на Майка:

– А?! Вот это я понимаю, командир!

– Ну еще бы, – соглашается незнакомец. – Но там пришел какой-то матрос и принес Зигману бумагу. Он ждет ответа. Что мне делать?

– Давайте сюда! – Майк протягивает руку.

Бумага отпечатана на бланке Адмиралтейства и подписана графом Гилбертом.

«Настоящим приказываю Энди Зигману и его группе поступить в полное распоряжение доктора Маркуса Шутца или его доверенных лиц, а в случае отсутствия таковых принять все меры для оказания содействия его работам, проводимым в интересах национальной безопасности. В последнем случае на исполнителя возлагаются неограниченные полномочия».

– Это то самое, о чем я говорил, Майк, – подхватываю я. – Уж коли в правительстве сидят люди Шутца, то работать на них – значит действовать на благо страны… А когда до власти доберутся Поттар и Каплан, с ними тоже придется мириться.

– Бог ты мой! – с грустью восклицает Майк. – Ну и денечки нас ждут впереди! Уж это я вам обещаю…

– Да ладно, Майк, возьмите себя в руки. Теперь вы командир!

Майк выпрямляется.

– Где этот матрос? Пришлите его сюда, – просит он посыльного.

– О’кей, – соглашается тот, затем выходит и тут же возвращается, ведя за собой плюгавого и, пожалуй, самого жуткого на вид урода, когда-либо надевавшего морскую форму.

– Вам известно, что вы обязаны мне подчиняться? – спрашивает Майк.

– Так точно! – матрос отдает честь.

– Тогда… – Майк, как бы раздумывая, смотрит на меня. – Тогда пусть сюда немедленно явятся двадцать пять самых красивых и двадцать пять самых некрасивых матросов с вашего корабля. Велите им построиться во дворе и ждать моих указаний.

– Есть! – опять козыряет матросик и быстрым шагом уходит прочь.

– А вы, – обращается Майк к тому типу, который вошел к нам первым, – приведите в сад перед домом пятьдесят самых красивых девушек папаши Шутца. В рабочей одежде.

– Ясно, шеф! Из серии «П»?

– Из серии «П».

Этот тоже удаляется, а Майк вытирает вспотевший лоб.

– Пошли, Рок, – говорит он, – сейчас все и выясним. Я считаю, этот опыт продвинет работы Шутца как ничто другое.

– За сколько времени они соберутся? – интересуюсь я. – Мне просто не терпится посмотреть, как все это будет происходить…

– А мне страшновато, – признается Майк. – Если бы вы только знали, Бэйли, как мне сейчас страшно…

Мы выходим на улицу и снова оказываемся на поляне напротив большого низкого дома. Погода отменная. Пальмы чуть заметно покачивают ветвями, а от цветов начинает рябить в глазах – так ярко взрывается их разноцветье под палящими лучами солнца.

Девушки уже начали выходить во двор. Естественно, обнаженные… группами по четыре или пять человек, все на одно лицо: рыжие, вроде тех, с которыми мы провели ночь; брюнетки, блондинки… словно отлитые по единому образцу, и такие красивые – любой голливудский продюсер душу прозакладывает!

– Всем встать вон туда! – приказывает Майк и начинает их пересчитывать.

– Сейчас вам приведут мужчин, и вы сможете выбрать, кого захотите. Ясно? По команде вы подойдете и покажете на него пальцем… Мужчин будет столько же, сколько и женщин.

В этот момент во дворе появляются матросы.

– Всем раздеться! – командует Майк.

Они не моргнув выполняют приказание. Ребятам, видать, тоже ясно, что так гораздо удобнее.

– Всем построиться вот здесь! В один ряд. Есть ли среди вас такие, кто не желает принять участие в эксперименте из области прикладной физиологии во имя процветания Военно-морского флота Соединенных Штатов?

– Я, – вперед выходит толстый и мордастый матрос, – я вообще отказываюсь нести военную службу по религиозным соображениям.

– Все в порядке, – успокаивает его Майк, – в этом случае у вас нет причин не участвовать в нашем эксперименте. Есть библейский прецедент из времен царя Соломона.

Итак, женщины построены. Мужчины тоже. Да, в группе слабаков есть такие ублюдки, при виде которых даже у техасской коровы может свернуться молоко. Я думаю, подобные типы попадают на миноносцы только потому, что там низкие потолки, а вербовка явно стеснена в средствах.

– Готовы? – спрашивает Майк у женщин.

Это, бесспорно, кульминация. Кажется, бабы уже на пределе…

– Вперед! – командует Майк.

Они атакуют. Бокански в ужасе закрывает лицо руками. Сорок семь девушек из пятидесяти как одна бросились на кучку недоносков, и только три – в другую сторону. Причем все три вцепились в одного и того же типа – гиганта, наподобие Геракла, с огромным крючковатым носом, масляными глазами и, словно сатир, покрытого густой черной шерстью.

– Остановитесь! – кричит Майк. – Отпустите их! Довольно. Хватит…

Слишком поздно. Все смешалось в единый клубок. А двадцать четыре отвергнутых красавца с отвращением смотрят на своих товарищей и вот-вот начнут одеваться. На другой же половине царит такое переплетенье тел, что я отворачиваюсь, вконец очумев от этого зрелища. Майк опускает глаза и краснеет. Воздух наполнен кряхтением женщин и возгласами их избранников, молящих о снисхождении. Время от времени какие-нибудь два слившихся воедино тела отделяются от общей массы, делают несколько нетвердых шагов и рушатся наземь здесь же, неподалеку… но в тот же миг на них непременно накидывается какая-нибудь другая женщина, силясь оторвать соперницу от тела мужчины и самой занять ее место. Мало-помалу мы смелеем и начинаем с интересом наблюдать за происходящим. Да, тут можно увидеть занятные комбинации, свидетельствующие о высоко развитом духе коллективизма…

– Шутц ошибался, – говорит Майк. – Обидно. Хороший он в сущности старикан, но тут угодил пальцем в небо… Представляете, каких монстров они ему нарожают?

– Ба! Ну, тут-то я за дока спокоен! – возражаю я. – Уж он найдет, куда их пристроить.

Вдруг от горы кишащих тел отделяется совершенно ошалевший тип и рвет галопом куда-то вдаль, схватившись руками за задницу.

– Там кто-то жухает! – бормочет он на ходу. – Черт бы их побрал! Неужели баб не хватает?…

– Вот видите, – говорит мне Майк. – Крах всей системы…

Я не соглашаюсь:

– Думаю, это просто по ошибке. Беднягам даже не видно, что они делают.

Отвергнутые матрасы встали в кружок, а один из них то и дело щелкает маленьким портативным фотоаппаратом. У остальных явно обиженный вид. Правда, некоторые, наиболее смелые, подходят поближе. Троим первым даже удалось внедриться в общую кучу и поучаствовать в кое-каких двойных бензольных кольцах… но четвертого опознали, вышибли из самой гущи, и сейчас две растрепанные фурии с яростью преследуют несчастного, царапаясь и извергая потоки проклятий. Они обзывают его недоделком и угрожают самой мучительной кастрацией…

Майк берет меня за руку.

– Идемте, Рок, нам здесь делать нечего. Надо постараться скинуть несколько кило, стать дряблым и вконец запаршиветь… А в данной ситуации у нас с женщинами нет ни малейшего шанса.

Я поворачиваюсь, и мы удаляемся в сторону моря в тот самый момент, когда двадцать обиженных матросов, вскинув сабли, гурьбой бросаются на штурм. От всей этой свалки идет такой сильный запах пота и разгоряченной плоти, что у меня голова идем кругом.

Мы двигаемся молча, только Майк с сожалением покачивает головой.

– Нет, это не жизнь, – говорит он. – Шутц прав – смерть уродам! А то все достанется только им.

– Вы исходите из ложных предпосылок, Майк, – отвечаю я. – Поставьте себя на место этих богинь, которые целый день напролет только и делают, что занимаются любовью с такими же прекрасными мужчинами, как вы. Их уже воротит…

– И меня, кстати, тоже, – заключает Майк. – Уж слишком они идеальны.

– Вы сами не знаете, чего хотите, – ворчу я.

Мы приближаемся к пляжу. Я толкаю Майка локтем:

– Кто это?

Нам навстречу идет молодой человек высокого роста с чуть тронутыми серебром волосами… На нем гражданский костюм. При виде нас он улыбается. Держится очень прямо. У молодого человека приятная внешность, и вообще он необыкновенно привлекателен…

– Граф Гилберт! Вот это да… – шепчет Майк.

Да, у парня прямо на лбу написано, что он от Шутца… Раньше я видел его только на фотографиях. Но чтобы он сам, лично, приехал сюда! Я не могу прийти в себя от изумления. Это все же очень крупная шишка.

Мы останавливаемся и приветствуем адмирала.

– Мистер Бэйли? – говорит он мне. – Я видел ваши фотографии в спортивных журналах. А вы кто? – продолжает он, поворачиваясь к Майку.

– Майк Бокански, – отвечаю за него я. – Он замещает Энди Зигмана.

– Счастлив с вами познакомиться, – раскланивается граф. – Но у вас какой-то удрученный вид? Надеюсь, все в порядке? А куда вы подевали пятьдесят моих матросов?

– О… им как раз есть чем заняться, – говорит Майк. – Я провожу один эксперимент. Боюсь только, Маркус Шутц пожалеет об этом.

Я объясняю графу Гилберту, о чем речь, и он хохочет во все горло.

– Идемте, – приглашает он нас. – Все образуется само собой. А вам я хочу предложить выпить… Сам я приехал сюда как частное лицо.

– А я сыт по горло! – вдруг восклицает Майк.

Он останавливается, и гнев его неожиданно прорывается наружу.

– Все женщины – шлюхи! Ты выворачиваешься наизнанку, чтобы накачать себе мышцы, чтобы стать красавчиком, чтобы быть всегда чистым, чтобы не воняло изо рта, чтобы ходить не качаясь, чтобы соседи не шарахались от твоих ног, чтобы быть здоровым и крепким… но стоит появиться первому попавшемуся огрызку – и они уже кидаются ему на шею и сами готовы изнасиловать его, даже не разобравшись, что у него, помимо всего прочего, вставная челюсть и легкие, как решето. Это мерзопакостно. Это гнусно. Это несправедливо, незаслуженно и недопустимо!..

– Напрасно вы так, – успокаивает его Гилберт.

Мы следуем за ним. Я лично чувствую себя превосходно. Сандэй Лав, наверное, уже проснулась у меня в спальне, там, в Лос-Анджелесе. И ждет меня… Мона и Берил тоже… Жизнь прекрасна!

– Я разочарован, – продолжает Майк, – эти женщины мне просто противны! Вот найду себе огромную вонючую обезьяну…

Мы выходим на пляж. Серый катер с миноносца уже ждет нас.

– Прошу вас, – говорит Гилберт. – Как только вернутся мои люди, мы тут же берем курс на Лос-Анджелес… а там я обещаю вам немало сюрпризов.

Он наклоняется к Майку.

– Я, конечно, не хочу вас слишком обнадеживать, но недавно у меня появилась горбатая секретарша…

У Майка загораются глаза.

– И на рожу страшная?

– Да меня тошнит от одного ее вида! – лицо Гилберта расплывается в широкой улыбке. – И к тому же у нее деревянная нога!