Текст книги "Дуэль с собой"

Автор книги: Борис Пугачев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 28 страниц)

В общем, это реальная угроза, и если другие организации мы только контролируем, то с ваххабитами вынуждены бороться. И тут возникает основная проблема. Попробуй их тронь. Сегодняшние демократические веяния тебе известны, плюс непонятная позиция руководства. Помяни мое слово – доиграются. Оперативную работу мы ведем, пытаемся нейтрализовать лидеров. Но это удается лишь тогда, когда они замешаны в уголовных преступлениях. Да и в этих случаях все не так просто. Чаще всего уголовные дела либо приостанавливают, либо закрывают за отсутствием состава.

Рассказываю я тебе все это, как ты понимаешь, не просто так. История с твоими деньгами теснейшим образом – конечно случайно – переплелась с деятельностью уголовного крыла ваххабитов. Дима исследовал принесенные Светой ключи и нашел в полой части одного из них несколько миллиграммов героина. Чтобы ты понимал – для случайного попадания этого слишком много. Наши эксперты определили, что произведен он в Афганистане. Иными словами, ключи некоторое время хранили вместе с наркотиками. Причем с большим количеством наркотиков. Мы допустили, что причастен к этому был либо кто-то из твоих сотрудников, либо люди из Министерства транспорта, либо соседи по подъезду. Проведя небольшую оперативную работу, мы с большой степенью уверенности исключили такие версии. Вероятнее всего, это произошло на производстве при расфасовке. Я тебе докладывал, что один из твоих «грузчиков» давно находится в поле нашего зрения. Двух других легко установили с помощью Сафарова. Не буду тебе объяснять, кто они, но их участие в наркобизнесе мы давно предполагали, хотя взять их с поличным не удавалось. Поэтому оставалось одно – «грузчики», найденные Сергеем Викторовичем, каким-то образом завладели ключами, которые при этом попали в контакт с героином. Версия совершенно логичная, учитывая их прошлое и настоящее. Удивляло лишь то, что ключи подбросили в подъезд. Пусть они их случайно или умышленно взяли, но зачем подбрасывать?.. Наркотики у нас – одна из горячих тем, а с такими фигурантами – особенно. Поэтому пустили наружку, организовали про-слушку и кое-что еще.

Не буду рассказывать подробности оперативной работы, но уже первые результаты оказались неожиданными.

Все трое основное свое время проводили в ангаре, который арендовал один из кооперативов для производства бетонных блоков.

Удивительно, что машин с цементом и песком в ангар заезжало очень много, а готовой продукции почти не вывозили. Зато каждый день туда приходили несколько десятков человек, проводили там минут пятнадцать-двадцать и выходили с примерно одинаковыми свертками. Часть этих людей мы идентифицировали. Все они значились у нас как активные ваххабиты. Несколько наших сотрудников под предлогом покупки строительных блоков беспрепятственно проникли в ангар, но ничего подозрительного не увидели. Тогда взяли в оборот Сафарова. Оказалось, что двух напарников, с которыми он переносил сейф, Сафаров знал очень давно и оказывал им всякие разовые услуги. Как раз накануне они попросили его доставить в Ленинабад какой-то груз, а оттуда организовать сопровождение грузовика. Время должны были уточнить дополнительно.

Нам пришлось слегка нажать на него, и после недолгих уговоров он согласился нас информировать. Через несколько дней Сафаров сообщил, что выезд назначен и что в Ленинабад он поедет на «Жигулях». Управлять машиной будет неизвестный ему человек. Что повезут – он не знал, но за всю операцию ему пообещали шесть тысяч рублей и две тысячи уже заплатили. Размер суммы свидетельствовал о серьезности операции. Уверенности, что Сафаров действительно едет в Ленинабад, у нас не было. Ты видел эту дорогу – там можно потеряться. Поэтому мы решили вести его машину по всей дороге «Душанбе – Ленинабад». Мобилизовали на это почти всю нашу технику, поскольку, как ты понимаешь, там трудно остаться незамеченным. Все прошло хорошо. В Ура-Тюбе к ним подсел еще один человек. В Ленинабаде они заехали во двор частного дома. Мы, естественно, установили наблюдение. На следующее утро к дому подъехал груженый грузовик «Урал». Сафаров сел рядом с водителем. К этому мы были готовы и сопроводили их до Душанбе без проблем.

В Душанбе грузовик загнали в тот самый ангар. Вскоре вышел Сафаров. Мы проследили – «хвоста» за ним не было. Пошли на контакт. Он сообщил, что грузовик разгружается, а в Ленинабаде – обычная, ничем не примечательная домашняя обстановка.

Я принял решение продолжить наблюдения, но неожиданно получил приказ от очень высокого начальства завершить операцию. Это было совершенно непрофессионально, но мне пришлось подчиниться.

Мы обыскали дом в Ленинабаде и задержали всех, кто там был, кроме детей. Не поверишь – нашли более сорока килограммов героина.

Грузовик я все же из ангара выпустил, хотя при этом нарушил приказ. Его загрузили бетонными блоками, вероятно, для конспирации, и он направился в сторону Курган-Тюбе. Я хотел проследить за ним, но, вероятно, в наших рядах тоже есть стукачи. Позвонил, не буду говорить кто, и предупредил, что, если сейчас же не завершу операцию, снимет звезды. Грузовик остановили на выезде из Курган-Тюбе, а ангар блокировали, всех задержали и обыскали. Ангар в полном смысле слова оказался центральным штабом ваххабитов. Чего только мы там не нашли. Самая разнообразная религиозно-националистическая литература, списки государственных служащих, подлежащих уничтожению, огромное количество карт, оружия – от калашей до гранат и тротиловых шашек. Наркотиков не обнаружили, хотя потешный момент был. Вскрыли огнетушители – старые настолько, что они даже звука не издали. Смотрим – белый порошок. Обрадовались, составили отдельный акт, а потом оказалось, что это обычная углекислота. Меня больше всего заинтересовала найденная документация. В том числе нашли мы школьную тетрадку, в которой был написан устав организации, список каких-то лиц с домашними адресами и денежные расчеты. Последняя запись касалась расчетов с Сафаровым. Сделали техническую и графологическую экспертизы и установили автора, как ты понимаешь, одного из тех троих, что нам известны. Я лично начал с ним работать, и тут меня осенило насчет следа на нижней полке твоего сейфа. Допрос был тяжелым. Я выбрал момент и неожиданно спрашиваю, зачем он прятал тетрадь в чужом сейфе. До сих пор горжусь этим ходом! Парня просто прорвало.

Оказывается, твой Сергей Викторович подошел к этой четверке, когда они обсуждали стоимость очередной услуги Сафарова. Сергея Викторовича, как многие в городе, они знали и, чтобы не испортить отношений или не засветиться, согласились. Тетрадь этот тип всегда носил с собой. Дальше все до смешного просто. Я всегда говорю, что наша жизнь – цепь случайных совпадений. Он снял пиджак, тетрадь выпала из внутреннего кармана, он поднял, но в руках она мешала работе. И он положил ее временно в сейф, предполагая потом забрать. Сергей Викторович, как ты помнишь, дверь запер, чтобы она не болталась при переноске. После установки сейфа попросить открыть его наш «герой» побоялся. Поскольку ключи он сам повесил на крючок вешалки, то, выходя, взял один комплект, надеясь им воспользоваться. Сам в квартиру не полез, а послал одного молодого каратиста, и тот вернул ему тетрадь. Все остальное он уверенно отрицал. Я сделал вид, что не верю, и объяснил – мол, налицо кража в особо крупном размере. Выгораживая себя, он сдал этого каратиста. Мы его задержали, устроили очную ставку. Выяснилось, что тому действительно запретили что-либо брать из сейфа, кроме тетради, но при виде такого количества денег «крыша у него поехала». Невыполнение приказа в их организации строго карается, могут и убить, поэтому он, по его же словам, взял «малую часть». Решил, что кооператоры подумают друг на друга и в милицию не сообщат. Денег твоих, по его утверждению, у него давно нет. Мы провели обыск в его в квартире. Ничего интересного не нашли, кроме украшений его жены. Конфисковать их не можем. Будет суд. Как он поведет себя там, не ясно, прямых улик у нас не имеется. Может пойти в отказняк. Но даже при наилучшем исходе ты получишь свои деньги лет через двести.

– Черт с ними, с деньгами, – сказал Родик, наливая водку. – Важно, что теперь я могу перестать всех подозревать. Слушай, меня, конечно, это не касается, но что стало с грузовиком и почему ключи нашли в подъезде?

– Любопытство, любопытство… Это самое интересное. Благодаря грузовику я приехал в Москву и общаюсь с тобой. Давай выпьем, и, хотя я нарушаю кое-какие инструкции, так уж и быть, расскажу. «Урал» этот отбуксировали к нам во внутренний двор, и эксперты им занялись. Разгрузили и разбили бетонные блоки, разрезали топливный бак, сняли кабину и кузов. Ничего даже подозрительного. Стали обследовать раму и обнаружили, что одна из коробчатых деталей с торца недавно варилась. Вскрыли, а там цилиндр со знаком радиоактивной опасности. Я не такой специалист, как ты, и не владею терминологией, но, как мне объяснили, в этой емкости – обогащенные изотопы, которые применяются в атомном оружии. В нашем Чкаловске такие изотопы производятся. Представляешь, если бы мне дали проследить этот «Урал» до конца? На что можно было выйти! Дело в этой части у нас затребовал Центр… И вот теперь я здесь.

– Да, интересно, – заключил Родик. – Тебе пора сверлить дырочку в кителе или в погонах.

– Как бы мне не просверлили дырочку в другом месте, – невесело отозвался Абдужаллол, закладывая в казан нарезанную соломкой морковь. – Я тебе не сказал, но перед самым отъездом меня инструктировал мой начальник. И словно между делом упомянул, что есть мнение дело по ваххабитам закрыть.

– Но ведь нашли оружие, литературу и прочее? – удивился Родик.

– Дело возбуждено по факту. Соединить задержанных людей и, скажем, оружие не просто. В руках или дома они его не держали. Сегодня они все отрицают. Кооператоров, заключивших договор аренды ангара, мы не нашли. Я не удивлюсь, что всех фигурантов уже отпустили максимум под подписку о невыезде. Остается только кража из твоего сейфа, да и та на уровне признательных показаний. А у ленинабадского отдела – наркотики и парочка ничего не знающих полуграмотных людей. Операцию же не дали довести до конца. Почему? А склад оружия в центре Душанбе? Тут поддержка на самом высоком уровне должна быть, я же, как ты знаешь, не политик. Помяни мое слово: республика на грани каких-то очень серьезных перемен. Вспомни, что я тебе говорил.

– Я об этом все больше думаю. Очень многое связано с Душанбе. И деньги не на первом месте. У меня, как и у тебя, плохие предчувствия, но не только насчет Таджикистана. Я тут с одним очень крупным начальником пообщался. Знаю его давно, раньше такие проблемы решал… А тут мою мелкую проблемку не смог ликвидировать. Причем уверен, что именно не смог. Система сама себя съедает, а мы даже не знаем, как себя обезопасить. Еще пришлось ваш Большой дом посетить. Так знаешь, у меня создалось впечатление, что это уже не та организация. Люди не те, слова не те.

– Чего тебя туда занесло?

– Давно тебе обещал рассказать. Давай по-душанбински под зирвак по одной, и я тебе поведаю не менее детективную историю, чем твоя.

Выпили, и Родик кратко изложил свои злоключения с письмом в американское посольство.

– Да… дела. Как придумали, подлецы? – помещая в почти готовый плов головки чеснока, подивился Абдужаллол. – Тебе надо было меня сразу подключить.

– Не хотел тебя впутывать.

– Хорошо, что так все пошло. А если бы копию не достали?

– Я все равно уже увольнялся. Ну, лишили бы допуска. Бросим эту тему. Ты так и не пояснил, почему ключи оказались в подъезде.

– Это просто. Они подбросили, не зная, что их олух деньги взял. Боялись, что пропажа ключей может на них вывести. Забавно, что именно так оно и произошло – Аллах шельму метит.

– Смотри… Научил я тебя русским пословицам. Ну а как, по-твоему, сегодня отвечать на извечный русский вопрос «Что делать?»?

– Есть плов и нарушать мусульманские обычаи в части выпивки, – пошутил Абдужаллол, раскладывая кусочки мяса поверх риса, а головки чеснока – по периметру блюда.

– Ладно. Серьезные разговоры отставляем, но ты не прав. Во-первых, мы не нарушаем законов. Аллах сказал: «не пей вина». Мы и не станем пить вино – только водку. Во-вторых, мы забыли про наших женщин. В-третьих, сегодня ночуешь у меня, а завтра утром идем в баню. Я уже почти три месяца не парюсь. В-четвертых, берем плов, и пошли в столовую…

Утром, когда Родик уже собрал все необходимое для похода в баню, раздался междугородний звонок. Он поднял трубку. Звонила Оля. Голос ее был очень деловой и обеспокоенный.

– Родик, здравствуй, Абдужаллол у тебя?

– Привет, рад тебя слышать. Как дела? Мы собираемся в баню.

– Позови его, пожалуйста.

Абдужаллол взял трубку и долго слушал, не произнося ни слова. Родик понял: произошло что-то очень серьезное.

– Оля, позвони на работу. Скажи им, как со мной связаться. Целую, – попрощался с женой Абдужаллол и, положив трубку, сообщил: – Случилось то, что я и предсказывал. В Душанбе революция, погромы, бьют русских и ленинабадцев, грабят магазины. Я позвоню от тебя на работу, а то меня не могут найти.

Дозвониться по автоматическому коду не получалось.

– Наверное, перегружена линия, – предположил Родик. – Давай закажем по межгороду.

– По заказу не надо, Родик, – отказался Абдужаллол. – Баня, наверное, сегодня отменяется. Подождем. Думаю, скоро перезвонят сами. У них там есть способы экстренной связи. Вероятно, нужно срочно лететь в Душанбе. Доигрались…

Действительно, вскоре телефон взорвался каскадом коротких захлебывающихся трелей. Абдужаллол сам снял трубку. Выслушал, что-то записал, сказав «есть», повесил трубку, тут же набрал какой-то номер. Родик решил не мешать ему и вышел из комнаты.

– Родик, – позвал через несколько минут Абдужаллол. – Ты сможешь меня через гостиницу отвезти в город Жуковский?

– Конечно, – отозвался тот, – я уже готов. Поехали…

ГЛАВА 20

В толкучке, хаосе и шуме, в хитросплетеньи отношений любая длительность раздумий чревата глупостью решений.

И. Губерман

Проводив Абдужаллола, Родик возвратился домой, погруженный в раздумья о будущем душанбинского кооператива и своего бизнеса. Необходимость создания параллельной и более мощной экономической структуры в Москве стала очевидна еще при подготовке документов для венесуэльской выставки, когда независимо от воли Родика пришлось открывать московский филиал.

Насколько серьезны возникшие в Душанбе проблемы, пока было не ясно, но вчерашний рассказ Абдужаллола не выходил из головы и даже пугал Родика. Он, конечно, имел там хорошие связи и поддержку на достаточно высоком уровне, но был в Таджикистане в лучшем случае почетным гостем, которого в любой момент можно проводить домой, предварительно обобрав до нитки.

Совокупность всех факторов, несомненно, требовала принятия каких-то мер, направленных на коренную реорганизацию финансово-экономической схемы. Причем желательно было включить в эту схему внешнеэкономическую часть – ведь и в России, не ровен час, случится нечто подобное. «Ладно, это пока отложим. Надо сначала разобраться с тем, что происходит в Душанбе», – подумал Родик.

Он сделал срочный заказ на соединение его телефона с домашними телефонами Сергея Викторовича и Оксы.

Сергей Викторович хотя и не мог дать исчерпывающую информацию о случившихся событиях, но несколько успокоил Родика. С его слов получалось, что выступления носили характер стихийной демонстрации, сосредоточившейся в основном в центре Душанбе. По слухам, разгромили несколько магазинов на улице Ленина, побили витрины и окна в учреждениях. Имеются антирусские выступления, есть пострадавшие русскоязычные граждане. Сейчас, как ему сообщили, все затихло. Учреждения, включая банки, весь день работали. В районах, где живут он и Окса, а также располагается квартира Родика, вообще спокойно. Большой паники нет, хотя разговоров много. Мнения самые разные, но все сходятся в одном: это только начало.

Родик попросил Сергея Викторовича связаться с Оксой и завтра утром ждать его звонка часов в двенадцать.

Тут в разговор бесцеремонно вмешалась телефонистка с вопросом, соединять ли с другим номером в Душанбе, и, услышав положительный ответ, тут же разъединила линию. Возмущенные крики Родика никем не были услышаны. Зато в трубке раздался голос Оксы.

Ничего нового она не сказала. Родик спросил, сколько денег на расчетном счете. Узнав, распорядился подготовить завтра до двенадцати платежку на перевод в московский филиал всей суммы за вычетом трехмесячной зарплаты, налогов и двух тысяч рублей на текущие расходы… После окончания разговора телефонная линия никак не разъединялась, и аппарат жалобно позвякивал, как бы передавая морзянкой «сос».

Родик давно заметил, что, когда в его жизни возникают сложности, судьба предоставляет ему новые возможности. Так произошло и на этот раз.

Лишь телефон перестал звякать и линия освободилась, как снова пришлось поднять трубку. Мужчина представился Григорием Михайловичем Айзинским и сообщил, что звонит по рекомендации Алексея Владимировича Степанова.

Собеседник пояснил, что работает заместителем директора машиностроительного завода и одновременно генеральным директором совместного с ФРГ и Лихтенштейном предприятия, которое, как он выразился, «бурно развивается в зарождающейся системе советского предпринимательства». Недавно правлением было принято решение о создании в структуре предприятия фирм, которые самостоятельно, хотя и в определенных рамках, могут вести внешнеэкономическую деятельность – в том числе производить валютные операции, направлять специалистов за рубеж, осуществлять экспортно-импортные операции. И если Родион Иванович располагает какими-то предложениями по организации такой фирмы в части производства товаров, интересных для зарубежных потребителей, то им целесообразно пообщаться.

Родик не очень хорошо представлял, что, кроме ювелирки, может заинтересовать «запад», но возможность войти в структуру уже действующего совместного предприятия была не только желательной, но и, с учетом событий последних дней, очень своевременной.

Договорились встретиться завтра во второй половине дня в офисе Григория Михайловича, расположенном, как оказалось, рядом с домом Родика. Время решили уточнить утром.

Весь вечер Родик интенсивно готовился к предстоящей беседе. Проанализировав все направления своей деятельности, он пришел к выводу, что совместное предприятие, созданное на базе машиностроительного завода, заинтересовать могут только наполнители материалов типа металлических порошков и гидридов металлов. Именно за их производство Родика пытались исключить из партии, и как раз их излишки он закопал в котловане возле института. Установки для соответствующих производств являлись собственностью кооператива, а где добывать сырье практически в неограниченных количествах и очень дешево Родик знал хорошо. Ведь им являлись отходы, получаемые при механической обработке деталей на ряде заводов Министерства среднего машиностроения. Насколько было известно Родику, лицензирование и квотирование на данные материалы не распространялись. Оставался открытым лишь вопрос о том, входит ли такое производство в сферу интересов совместного предприятия.

На всякий случай Родик подготовил все технологические регламенты, список оборудования, расчеты себестоимости и заключения известных организаций о физико-химических характеристиках. По его мнению, все документы выглядели очень солидно и, главное, не содержали ничего секретного.

Утром Родик не стал торопиться звонить Григорию Михайловичу, а дождался его звонка. Григорий Михайлович, извинившись, предложил встретиться через час, поскольку на вечер у него появились другие планы. Родик не возражал.

Григорий Михайлович произвел на Родика неоднозначное впечатление. Этот высокий, стройный, с красивым подвижным и умным лицом породистый мужчина лет со-рока-сорока пяти, явно заботящийся о своей внешности. Холеные руки с длинными тонкими пальцами, знающими, что такое маникюр, постоянно находились в движении – они то помешивали ложечкой кофе, то чиркали зажигалкой, то перемещали бумаги, то поднимали телефонную трубку. При этом собеседник имел возможность разглядеть на безымянном пальце тяжелый литой перстень с бриллиантом не менее чем в четыре карата. Одежда, манера поведения и даже аромат дорогого одеколона напомнили Родику о чиновниках, которых он встречал во внешнеторговых организациях, – там он несколько раз в год делал заявки на зарубежное оборудование для своей лаборатории. Григорий Михайлович вежливо попросил разрешения закурить и после согласного кивка Родика достал красивый, украшенный замысловатым вензелем, кожаный портсигар. Картинно извлек из него тонкую сигариллу и прикурил от массивной, золотого цвета зажигалки, выстрелившей длинный синий язык пламени. Выпустил струйку терпкого дыма, и Родику стало понятно происхождение запаха, витавшего в кабинете.

Доброжелательная улыбка не покидала лицо Григория Михайловича, пока он предлагал Родику кофе и вел монолог о многочисленных зарубежных связях и поездках в Европу и Америку. При этом его умные глаза тщательно изучали Родика, останавливаясь то на галстуке, то на часах, то на костюме, что, по мнению Родика, было неприлично.

Слушая собеседника, Жмакин усомнился в правдивости утверждения Алексея Владимировича о том, что Григорий Михайлович не имеет отношения к КГБ. «Хотя есть и другие организации, – подумал он и успокоил себя: – Возможно, я «дую на воду». Просто этот человек – из совершенно незнакомого и до сих пор закрытого для меня мира. Появившееся неприятие, видимо, связано с различиями в воспитании и средах обитания. Не надо спешить с выводами. Лучше сосредоточиться на ощущениях, а потом уже все проанализировать в спокойной обстановке». Новых ощущений было очень много. Родик привык к тому, что любые совещания могут прерываться срочными телефонными разговорами. Он сам этим грешил, хотя старался избегать подобных помех. Григорий Михайлович, казалось, наоборот, отвлекался специально. Несмотря на присутствие за стеной секретаря, на все многочисленные звонки он реагировал сам. Каждый раз выслушивая массу извинений, Родик все сильнее чувствовал себя оскорбленным подобным поведением. Вскоре он предположил, что является невольным зрителем продуманной постановки под названием: «Деловой, очень занятый и всюду востребованный руководитель». На такую мысль наталкивало и то, что Григорий Михайлович, ведя телефонные разговоры, переходил то на английский, то на немецкий языки, делал картинные паузы, выпуская изо рта клубы дыма и наблюдая, как они растворяются в воздухе. Его холеные руки буквально жонглировали телефонной трубкой и сигариллой. Родик подавлял в себе желание встать и уйти, отвлекая себя изучением кабинета.

Обстановка кабинета, кстати, заслуживала внимания. Стены были покрашены в белый цвет, вместо штор окно закрывали жалюзи, отсутствовали письменный и приставной столы, шкаф, сейф и прочие атрибуты кабинета советского руководителя. На стенах висели фотографии лошадей, а черный стол, за которым велась беседа, имел причудливую форму. Кресло на колесиках позволяло Григорию Михайловичу легко перемещаться вдоль этого странного, на взгляд Родика, стола. Для посетителей здесь стояли стулья с металлическими каркасами и мягкими матерчатыми сиденьями – такие обычно использовали в конференц-залах.

С трудом соединив все эти отрывочные впечатления в единую картину, Родик ощутил то ли некоторую искусственность всего происходящего, то ли непривычную новизну обстановки. В этом надо было разобраться позднее, но разобраться обязательно – иметь дело с мыльным пузырем не хотелось.

Постепенно беседа стала более конкретной. Родик не скрывал, что у него действует ряд производств, организованных на кооперативной основе. Имеется оборудование, некоторое количество сырья и денежных средств. О названии и месте расположения кооператива он решил пока умолчать. О направлениях деятельности рассказал в общих чертах, пояснив, что они во многом являются продолжением его прежней работы, но для других целей. Григорий Михайлович ознакомил Родика с уставом и договором о создании и деятельности своего совместного предприятия. Родик, впервые видевший такие документы, был приятно удивлен тем, что предмет деятельности охватывает практически все области производства и услуг, включая даже такие экзотические, как пушное звероводство, сбор дикорастущих растений, ягод и грибов, изготовление кинопродукции и ее прокат…

Однако создание фирмы требовало соблюдения ряда достаточно кабальных условий. Необходимо было перечислять пятнадцать процентов дохода в некий централизованный фонд, передать с баланса на баланс производственное оборудование. Весь доход фирмы должен был храниться на расчетном счете совместного предприятия, и даже средства на заработную плату ограничивались. Директор фирмы действовал по доверенности и полностью подчинялся генеральному директору даже по вопросам принятия на работу и увольнении собственных сотрудников. Кроме того, фирма могла быть в любое время ликвидирована без согласования с директором, хотя оставшиеся денежные средства он имел право забрать. Какие-либо гарантии вообще отсутствовали…

Условия не просто кабальные, а опасные. Родик, не стесняясь, высказал свое мнение, для примера проанализировав несколько возможных ситуаций.

– Я понимаю, Родион Иванович, – ответил Григорий Михайлович, закуривая очередную сигариллу, – но с чего-то надо начинать. Вы можете сделать то, чего я просто не умею, а я обладаю тем, чего вы будете добиваться несколько лет, а когда добьетесь, это станет никому не нужно. Дополнив друг друга, мы за эти несколько лет сумеем неплохо заработать. Риск, конечно, есть, и исключить его нельзя. Но подумайте.

– Каково ваше мнение о предлагаемом мною направлении деятельности? – поинтересовался Родик, пододвигая стопку подготовленных документов. – Устно могу добавить, что готов рассматривать производство ювелирных изделий.

– Думаю, что в коммерческом плане это интересно, – бегло изучив предложения, заметил Григорий Михайлович. – Насколько я знаю прайсы Лондонской биржи цветных металлов, продажу можно осуществлять по ценам, в пятнадцать-двадцать раз превышающим себестоимость. Вопрос в количествах. Производительность вашей опытной установки, по моему мнению, мала. Я рекомендовал бы вам подумать о продаже самих отходов цветных и редкоземельных металлов. Понимаю, что вы производственник, но привыкайте мыслить коммерчески. Мои замечания, конечно, носят предварительный характер, но хорошо иллюстрируют сказанное ранее. Моя структура плюс ваши товары – и «кабальные условия», как вы выразились, могут превратиться в очень выгодные. Будете осмысливать свое решение – сделайте соответствующий расчет с учетом мировых цен и хотя бы официального курса доллара. Не забудьте налоги и транспортные расходы. Я дам вам исходные данные. При этом не забывайте о том, что вы сможете относительно свободно использовать оставшуюся валютную выручку. Вообще рассматривайте мое предложение более широко. Сегодня – металл, завтра ювелирка, послезавтра – что-то другое. Учтите также, что регулирование внешнеэкономической деятельности стремительно меняется. Могут все запретить, или, наоборот, снять часть ограничений. В первом случае вы окажетесь в уже существующей структуре, а во втором – мы вместе будем готовы к созданию новых схем, а может быть, и предприятий.

– Хорошо, – кивнул Родик. – А как вы представляете себе административно-хозяйственную работу фирмы?

– Родион Иванович, я, наверное, плохо объяснил. Фирма должна быть полностью самоокупаемой. Нужен офис – извольте оплатить аренду, нужен бухгалтер – берите, согласуйте и платите любую зарплату, но сами, хотите личный автомобиль – пожалуйста, но заработайте на него. Конечно, желательно нам занимать одно помещение, но, если это не устраивает или нет средств, то найдем способ координировать совместные действия. Единственное, на что могу пойти, – это поначалу возложить бухгалтерскую работу вашей фирмы на бухгалтерию совместного предприятия, а в будущем размещу вашего бухгалтера в своей бухгалтерии. Однако если прибыль не появится в течение шести месяцев с момента учреждения фирмы, то не обессудьте – придется расстаться.

– Как долго я могу обдумывать ваше предложение, Григорий Михайлович? Дней через десять я почти на месяц уезжаю в дальнюю командировку.

– Решение желательно принять без волокиты, особенно если вы планируете уехать. В случае вашего согласия нам предстоит большая бумажная работа: нужно сделать положение о фирме, утвердить его, издать приказы, принять вас на работу, передать оборудование с баланса на баланс. Кстати, мы не обсудили процедуру покупки или передачи сырья. Придется переоформить имеющиеся договоры на аренду помещений. Если мы осуществим все к вашему возвращению из командировки, это будет большая производственная победа.

– Понятно. Давайте, Григорий Михайлович, договоримся: независимо ни от чего до первого марта я с вами свяжусь и озвучу свое окончательное решение.

– Договорились, Родион Иванович. Если будут какие-нибудь вопросы, то звоните в любое время, не стесняйтесь. Запишите на всякий случай номер моего домашнего телефона. Ложусь спать я поздно. Так что не стесняйтесь. Рад был с вами познакомиться. Надеюсь, ваше решение будет положительным. Давайте, я вас провожу и заодно покажу, что и где у нас в офисе находится…

На улице уже смеркалось. Григорий Михайлович, вероятно, с целью посмотреть, на чем Родик ездит, сопроводил его до машины.

По дороге домой Родик вспомнил, что так и не связался с Душанбе. «Надо ускорить отправку денег», – подумал он. Но, посмотрев на часы, удивился, как быстро прошло время. С учетом часового пояса звонить уже не имело смысла. Поэтому он решил сегодня ничем больше не заниматься, а поехать в одиночестве поужинать в ресторане и в спокойной обстановке постараться осмыслить полученную информацию.