Текст книги "Нэлли"

Автор книги: Борис Тагеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)

XIV. Встреча

– Дик!

– Петя!

– А где же Нэлли? – спрашивал матрас, обнимая и целуя Петра Орлова.

– Я здесь, Дик! – раздался звонкий голос девочки, и она, с шумом сбежав с лестницы, в подземелье, бросилась к нему на шею.

– Ну, дайте же мне на вас посмотреть, – говорил Дик, оглядывая с головы до ног мальчика и девочку.

– Нет, чёрт возьми, сам Шерлок Холмс, этот величайший из сыщиков в мире, и тот не узнал бы вас в таком виде!

– Когда вы приехали, Дик? – спросила Нэлли.

– Я прямо с парохода. Скоро и Кеуа придет. Он, по обыкновению, перевозит пассажиров на берег, – отвечал матрос.

Роза с сияющим лицом смотрела на эту трогательную сцену.

«Дик вернулся, стало-быть, я скоро вырвусь из этого проклятого подземелья», – думала негритянка.

Пришел и Окалани.

Начались расспросы и бесконечные рассказы детей о своей жизни на Оагу и прежде всего о только-что пережитом приключении в исторической пропасти. Дик от души смеялся, слушая, как Нэлли во всех подробностях описывала ему англичанку без парика.

Не правда ли, эта сцена как-раз подходила бы для кинематографа? – сказала она.

Одно не понравилось Дику, это отсылка шофера домой.

– Все было бы гладко, если бы не эта совершенно никому не нужная шутка. Ты это напрасно сделал, Окалани, – сказал Дик канаку.

– Мне хотелось чем-нибудь насолить им, – оправдывался тот.

– Насолил ты не им, а себе и нам всем, – заметил матрос. – Теперь снова они поднимут на ноги здешнюю полицию и начнут доискиваться, что это за таинственный учитель с двумя учениками.

– Все равно эта старая карга навела бы справки во второй школе, – возразил канак.

– Ну, и что же из этого, пусть, себе наводила бы! Полиция не стала бы волноваться из-за того, что какой-то коммунист канак назвался учителем, – сказал Дик. – Наконец, ей было бы стыдно поднимать историю, так как стал бы известен случай с ее париком. Теперь же, наверное, обо всем случившемся офицер заявит губернатору.

– Не заявит, он завтра уезжает в Америку, – ответил Окалани.

– Кто его знает! Во всяком случае, вам дольше оставаться здесь невозможно, – сказал Дик Пете. – Я теперь свободный гражданин и могу ехать с вами.

– Как, вы бросили пароходную компанию? ~ спросили в один голос Петя и Нэлли.

– Не я бросил, а меня выбросили, – отвечал матрос.

– За что? – спросил Петя.

– За забастовку команды, которую я организовал во время последнего рейса из Японии сюда, – отвечал Дик. – Нас стали кормить такой падалью, что стало невмочь. На пароходе, между тем, имелся запас свежей провизии, и классные пассажиры объедались дорогами кушаньями в то время, когда мы голодали.

– Ну, а добились вы, чего хотели, этой забастовкой? – спросила Нэлли.

– Добиться-то добились, но зато по прибытии в Гонолулу тридцать человек были рассчитаны, а в их числе и я. Впрочем, для меня это вышло очень кстати.

– Значит, мы вместе едем в Японию? Спросил Петя.

– По всей вероятности, – отвечал Дик. – Но дело в том, что не так-то просто нам тронуться в путь!

– Почему? – не без тревоги спросила Нэлли.

– А потому, – отвечал Дик, – что вас никак нельзя посадить на пассажирский пароход. С вашими паспортами вы далеко не уедете, а для того, чтобы достать вам другие документы с чужими именами, нужно время.

– Да, кстати, – вспомнив, прибавил Дик, – мне сообщил Кеуа, что доктор Браун сегодня уезжает в Австралию, так как получил верные сведения, что Нэлли Келлингс находится в Сиднее.

Все громко рассмеялись.

– Как же все-таки вы решили насчет нашего отъезда? – спросил Вилли.

– Мы все тронемся в путь сегодня же ночью, – ответил Дик.

– Куда? – хором спросили Петя, Нэлли и Роза.

– Сейчас я вам скажу все по порядку. На «Игле» я встретил своего старого хозяина, – начал Дик. – Я долго плавал на его китобойном судне. Он даже обязан мне своей жизнью. Я вытащил его из, воды, когда во время неудачной охоты на кашалота он свалился за борт. С тех пор мы сделались большими приятелями со Стефансеном.

– Этот Стефансен – американец? – спросила Нэлли.

– Нет, он норвежец.

– Не коммунист ли он? – поинтересовался Петя.

– Нет, он не коммунист, он ученый биолог, это правда, но прежде всего он собственник, имеет свой пароход и любит нажить деньгу.

– А не опасно нам скрываться да его пароходе? – спросила негритянка.

– Если бы было опасно, то Дик нас бы туда не поместил, – сердито перебила ее Нэлли.

– Нет, Стефансен верный нам человек, – продолжал Дик, – Не раз этот норвежец оказывал услуги русским партийным товарищам, думая этим облегчить себе возможность со временем получить рыболовную концессию в северных водах Советской республики. Пока он надеется на это, мы вполне можем на него положиться.

– Но ведь не один Стефансен на пароходе? – заметил Петя.

– Команда его состоит все из наших ребят, я их всех до одного знаю. Капитан и его помощник вполне надежные люди, а о матросах и говорить нечего. Судовой врач– доктор Томсен– коммунист и мой большой друг.

– Так чего же лучше! – вскричал Петр.

– Только вот что: из своих вещей вы берите с собой лишь самое необходимое, а ваш тяжелый багаж Кеуа перешлет туда, куда мы ему укажем.

– А как же быть с моим аппаратом и пленками? Неужели мне так и не придется снять за всю дорогу ни одной картины? – спросил Петр.

– Аппараты вы возьмете с собой. Напротив, Стефансен вам предоставит все удобства для работы. Сюжетов для вас будет много. Только вот что: и вы, и Нэлли будете работать наравне со всеми, находящимися на пароходе. Вам Стефан-сен положит определенную ставку. Для Розы тоже будет работа.

Нэлли захлопала в ладоши.

– Наконец-то я буду опять зарабатывать себе деньги, – вскричала она.

– Вы, – стало-быть, все уже обсудили, с норвежцем? – спросил Петр;

– У нас с ним все решено. Мы наметили, себе завтрашний день для перевозки вас на его пароход, но выходит, что нам придется перебраться сегодня. Кстати, погода хмурится, и к ночи, вероятно, разразится буря. Здесь это редкое явление, и им нужно воспользоваться.

– Так я иду передать брату о вашем решении, – заявил Окалани.

– Да, поезжай сейчас же к Кеуа и скажи, чтобы он предупредил Стефансена,

– Куда же мы отправимся на этом пароходе? – спросила Нэлли,

– Прежде всего на остров Гаваи. Там вам некого опасаться.

С этими словами Дик взял свою фуражку и стал подниматься по лестнице.

XV. Бегство

Была бурная ночь.

Маленькую моторную лодку, в которой со своим багажом поместились путешественники, волны кидали, как щепку.

Кеуа, сидя на руле, управлял машиной, а Окалани и Дик находились на носу, зорко всматриваясь в даль.

Лодка неслась с быстротой чайки и, казалось, едва касалась морской поверхности. Только иногда она вдруг словно останавливалась и с треском врезывалась в огромные водяные валы, обдававшие пассажиров целым фонтаном брызг.

Петр и Нэлли, укутанные с головой в брезентовые плащи, молча сидели на дне кормовой части лодки. Сквозь непрерывный вой ветра, плеск волн и оглушительный треск мотора время от времени до их слуха долетали командные слова Окалани.

Этот опытный молодой моряк прекрасно знал все выходы из Жемчужной гавани, и на него можно было полагаться.

– Стой! – вдруг послышалась его команда.

– Что такое? – тревожно спросил брата Кеуа, выключая мотор,

– Слева показался таможенный катер, – спокойно отвечал Окаланин. – Держи правее, пусть себе проходит.

– Где ты увидел катер? Я ничего не могу разглядеть! – всматриваясь в темноту, спросил Дик.

– А он там, слева, видишь, огонек, – отвечал канак. – Если он нас заметил, то начнет освещать прожектором, и нам придется удирать. Мы от него, конечно, уйдем! В такую бурю он за нами все равно не угонится.

Была бурная ночь…

– Ну, теперь тихий ход, – скомандовал он брату.

Машина медленно заработала.

Прошло несколько томительных минут.

– Теперь давай полный ход и Лево руля! – раздалось с носа. – Не заметил, проклятый!

Нэлли крепко прижалась к Петру, но не решалась задавать вопросов. Оба они молчали. Негритянка, лежала возле них. Ее уже укачало. Треща мотором и как бы раскидывая в стороны черные гигантские волны, лодка снова понеслась в темноту. Погода свежела. Нэлли чувствовала сильную головную боль. Мучительная тошнота подступала к ее горлу, но она всеми силами крепилась, чтобы не показать своей слабости перед мужчинами.

– Ну, вот «Заря»! – сказал наконец Окалани.

– Как, неужели мы так долго были в пути? – с изумлением вскрикнул Петя.

Услышав это замечание юноши, Кеуа громко засмеялся.

– До зари еще далеко, – сказал он, – а вот наша «Заря» – Рудольфа Стефансена– перед нами,

– Лево на борт и меньше ход! – крикнул Окалани.

Петр и Нэлли заволновались. Поднявшись на сиденье, они теперь ясно увидели впереди два мерцающих огонька, будто подвешенные на черном, заволоченном тучами небе.

Откуда-то послышались голоса, и не успели опомниться юные путешественники, как лодка ткнулась в черный борт китобойного судна.

Яркой полосой белого света скользнул по лодке прожектор. Снова заработал мотор. С борта бросили концы, как называют моряки толстые просмоленные канаты. Дик и Окалани ухватились за них, стараясь подвести лодку к спущенному с парохода трапу.

Наконец, им удалось плотно прижать ее к корпусу судна, и Дик первый выскочил на нижнюю площадку трапа.

– Осторожней! – крикнул он Петру. – В такую погоду не так-то легко высаживаться.

В это время словно кошки в лодку спрыгнули с парохода двое матросов. Перекинувшись несколькими словами с сидевшим на руле Кеуа, они проворно обвязали талии Петра, Нэлли и Розы поданными с борта концами и начали помогать им вскарабкаться на трап.

Это оказалось нелегким делом. Лодку то-и-дело отбрасывало от парохода. Нужно было вспрыгнуть на площадку трапа, когда расстояние между ним и бортом лодки уменьшалось.

– Ну вот, прыгай! – скомандовал матрос девочке.

Нэлли рванулась вперед и, подхваченная парой сильных, мускулистых рук, быстро поднялась по ступенькам. За ней последовал Петр. Вот он схватился уже за перила трапа и только хотел ступить на него ногой, как вдруг его отбросило обратно. Он чувствовал, что не в силах удержаться за перила, и, выпустив их из рук, полетел куда-то в бездну.

– Тащи! – раздался повелительный голос сверху.

Нэлли в ужасе бросилась к борту.

– Упал в воду, погиб! – вскрикнула девочка, но в ту же минуту над водой показалась какая-то темная масса, которую матросы быстро поднимали словно пойманную рыбу.

Не прошло и минуты, как Петр уже стоял на палубе парохода, ободряемый веселым смехом моряков.

Промокший до нитки, без шапки, он имел такой жалкий вид, что даже перепуганная Нэлли не могла удержаться и громко расхохоталась.

– Ну, что же, выкупался – и все, – отряхиваясь и улыбаясь, заметил юноша. – Хорошо, что не холодно!

– Самое главное, что вы не ушиблись, – сказал, подходя к нему, высокий, тощий человек с гладко выбритым загорелым лицом.

Это был Рудольф Стефансен.

– Багаж выгружен, – доложил капитану матрос.

– Отваливай! – послышалась команда с мостика.

– Я хочу проститься с Кеуа и с Окалани! – вскричал Петр.

– Окалани останется с нами, а с Кеуа вы увидитесь на острове Гаваи, – сказал Дик. – Идите скорей в свою каюту и снимите мокрую одежду. Эх, вы, ротозей! – И он шутливо хлопнул по плечу юношу.

– Ну, теперь вы вне всякой опасности: под норвежским флагом ни американцы, ни англичане вам уже не страшны, – сказал Дик, спускаясь с юными путешественниками в нижнюю палубу. Роза была уже там.

Петр крепко обнял своего нового друга и звонко поцеловал его в щеку.

– После, после, – освобождаясь из его объятий, проговорил Дик. – Ведь с тебя льет вода, словно из фонтана. Смотри, как ты меня вымочил.

XVI. В новой обстановке

– Вставай палубу скатывать! – раздался голос вахтенного матроса.

Петр Орлов вздрогнул и проснулся.

Осмотревшись, он увидел себя в низком помещении кубрика, т.-е. в носовой части парохода, где помещалась команда. Через верхние иллюминаторы, как называются на судах круглые окошки, едва проникал дневной свет.

Большая часть матросов спала на палубе, и Петр заметил лишь двух человек, поднявшихся со своих коек.

Он быстро вскочил на ноги и начал одеваться.

– Ну, это ты напрасно, товарищ! – заметил ему один из матросов. – Скатывать палубу одетым не годится.

Петр сконфузился и, бросив на койку свое платье, пошел наверх в одних трусиках.

– Вот тебе щетка, становись рядом со мной, – сказал ему высокий, рыжий матрос. – Мое имя Вуд, будем знакомы.

– Не приходилось еще такой работой заниматься? – спросил он, когда юноша опустился да четвереньки и неумело стал тереть палубу щеткой.

– Нет еще, – признался Пётр и покраснел.

– Ничего, привыкнешь, это хорошее упражнение, – заметил матрос.

Скатывание продолжалось не больше двадцати минут. Когда, оттирая палубные доски, Петр дополз до кормы парохода и поднялся на ноги, то почувствовал какую-то неиспытанную еще приятную усталость.

– А не хочешь ли теперь холодного душа? – услышал за собой Петя знакомый голос.

Он повернулся и увидел стоящего с помпой Дика,

– Валяй, Дик! – крикнул юноша и, повернувшись, подставил Свою спину под струю морской воды.

– Вот это я понимаю! – фыркая и вертясь под освежающей струей, повторял он.

Прибежав в кубрик, Петр обтёрся полотенцем, оделся и подошел к общему столу, вокруг которого разместилась уже команда.

Матросы дружески приветствовали нового товарища. Сосед его по скатыванию палубы сидел на председательском месте. Он, как объяснили юноше, был матросским старостой и общим любимцем команды.

Пришел и Дик.

– а где Нэлли? – спросил его Петр.

– Сейчас придет. Она спала с Розой в лазаретной каюте. На «Заре» нет больных, и там четыре свободных койки.

– Ну, вот и она сама! – сказал Дик, заметив спускающуюся по лестнице Нэлли.

– Товарищи, познакомьтесь, это новый юнга, – обратился он к матросам, указывая да подошедшую к столу девочку.

– Ну, кто бы подумал, что это девчонка! – заметил один из матросов другому. – Я бы никогда не догадался, если бы мне об этом не сказали.

– Садитесь со мной рядом, Нэль! – пригласил Вуд девочку. – Мы вас будем теперь называть Нэль. Это имя вам больше к лицу.

На столе появились большие ломти белого хлеба, густо намазанные маслом, сыр, банки со сгущенным молоком и жестянки с вареньем. Два дежурных матроса поставили перед каждым кружки и начали разливать кофе.

Петя и Нэлли, с аппетитом принялись за завтрак.

Пришла, наконец, и Роза. Ее встретили, как старую знакомую. Уже накануне некоторые из матросов успели познакомиться с негритянкой.

– Я видела, как ты словно лягушонок ерзал на четвереньках»– смеясь, сказала Петру девочка. – Мы с Розой тоже работали.

– Что же вы делали? – спросил он.

– Мы чистили медные части парохода. Теперь они блестят, как солнце, – ответила Нэлли.

– Работа у нас всегда найдется, – заметил Вуд. – Команда на «Заре» небольшая, всего шестнадцать человек, из которых шестеро в машинном отделении. Вся корабельная работа ложится на десять матросов.

– Ну, теперь вам будет легче, – заметил Дик. – А вот и доктор, – прибавил он, заметив подходящего к столу среднего роста, плотного человека с коротко остриженной головой и седеющими черными усами, и бородкой.

– Доктор Томсен, милости просим! Горячего кофейку не хотите ли? – пригласил врача Вуд.

– Кружку доктору! – крикнул он команде. Доктор поздоровался с Петром, потом с Нэлли, а затем и с негритянкой. Он сел на предложенное ему место и, беря кружку с кофе, обратился к Розе:

– Мне говорил Дик, что вы фельдшерица, не так ли?

– Да, я окончила фельдшерскую школу в Америке и служила помощницей врача в госпитале для чернокожих, – ответила Роза.

– Хотите быть моей помощницей? – спросил доктор. – Эта должность y нас вакантна.

– Я буду очень рада, – ответила негритянка.

– Вот и прекрасно, – сказал доктор. – А вас обоих хочет видеть Стефансен, – обратился он к Петру и Нэлли, – Как позавтракаете, я проведу вас в кают-компанию.

Когда они вошли в небольшую, но уютную кают-компанию, то увидели за столом высокого, тощего человека с гладко выбритым лицом. Это был хозяин парохода Стефансен. Рядом с ним, уткнувшись носом в тарелку с овсяной кашей, сидел толстый, с красным лицом капитан «Зари», Диксен, а с другой стороны– молодой механик Грант и один из помощников капитана – Хильман. Отсутствовал только помощник Петерс, который находился да мостике, отбывая свою вахту.

– Доброе утро, молодые люди! – приветствовал вошедших норвежец. – Представляю вам, товарищи, наших новых сотрудников, с биографией которых вас уже познакомил Дик. Прошу садиться, вы кушали? – спросил капитан.

– Да, мы только-что позавтракали, – ответил Петр.

– Ну, так нам вас нечем угощать. Наше меню то же, что и на кубрике.

– Ну, вот что, молодые люди! – обратился Стефансен к Петру и Нэлли. – Я убедился сегодня, что вы оба можете работать, и я не раскаиваюсь, что согласился принять вас в свой экипаж. Мне говорил Дик, что вы, Орлов, до специальности кинооператор и имеете при себе очень хорошую камеру с запасом пленок.

– Да, у меня очень хороший аппарат. Но я также механик, работаю на токарном станке и хорошо знаком с двигателем внутреннего сгорания, – ответил Петя.

– У нас имеются фотографические камеры и темная комната, словом, все, что необходимо для фотографа. Всем этим до сих пор заведовал доктор Томсен, – продолжал Стефансен, – теперь же я поручаю эту работу вам. Согласны?

– Конечно, – ответил Петр, – но мне бы хотелось привезти в Россию несколько хороших киноснимков.

– А кто же вам мешает? – отвечал норвежец. – Снимайте, сколько вам вздумается. Я говорю лишь про нашу специальную работу. Мы снимаем всех животных и рыб, которых добываем из морских глубин.

– Я вам очень благодарен, мистер Стефансен, – отвечал обрадованный юноша.

– А вы, Нэлли, будете помогать брату в лаборатории и доктору в составлении его коллекций.

– А как же корабельная работа? – спросил Петр. – Что скажет команда, когда узнает, что мы ей не будем больше помогать?

– Дик и Окалани им помогут за вас обоих, да к тому же команда на «Заре» состоит из сознательных людей, которые понимают, что вы принесете больше пользы делу, занимаясь вашей специальностью. Если понадобится ваша помощь в чем-нибудь другом, то вы, я знаю, не откажетесь помочь нам, – сказал норвежец. – Да вот насчет жалованья, – вспомнил он. – Я вам буду платить столько же, сколько получают мои матросы. Ну, а теперь идите и ознакомьтесь с нашим пароходом.

При осмотре «Зари» Петр и Нэлли обратили внимание, что каждое помещение на этом небольшой, но прекрасном судне было умело использовано.

В лаборатории доктора Томсена по стенам было множество полок и ящиков. В них размещались разные банки с собранными экземплярами рыб, животных и морских растений. К рабочему столу был привинчен микроскоп. На потолке висел куб, из которого при помощи кишки с краном можно было нацеживать в банки спирт, необходимый для сохранения коллекций. Здесь же находился отдельный стол для химического исследования воды и т. д. Все предметы были искусно закреплены, чтобы при качке они не могли разбиться или упасть на пол.

Рядом с лабораторией помещалось фотографическое ателье с темной комнатой, которое привело в восторг юношу.

Когда Петр и Нэлли подошли к большому аквариуму, находившемуся по соседству с фотографическим ателье, а доктор Томсен начал освещать его изнутри разноцветными электрическими лампочками, то оба они не могли удержать восторженного крика.

– В этом аквариуме мы наблюдаем за животными в их естественной среде, – пояснил доктор.

– Да ведь здесь я сделаю много интересных снимков! – воскликнул Петр.

– Без сомнения, – отвечал врач, – и они приобретут особенную ценность, когда некоторые экземпляры прямо из моря будут пущены в аквариум и вы запечатлеете аппаратом их первые движения. Я читал, что американцы уже начали делать подводные снимки. Это очень важно для науки.

– Я видел, как производились такие опыты в Лос-Анжелесе, – сказал Петр.

– Вот видите, какой вы счастливый! – сказал врач, – Расскажите же мне, как их проделывали.

– А вот как, – отвечал юноша. – В аппарате, состоящем из большого цилиндра, находится оператор. Кинокамера устроена так, что может передвигаться вокруг стенок цилиндра. В цилиндр этот через особые трубы постоянно накачивается кислород. Сильные электрические фонари прожектора освещают окружающую воду на довольно значительное расстояние. Рыбы и животные собираются на свет и прекрасно выходят на пленках. Я видел несколько снимков на экране, сделанных на значительной глубине. Они были хороши.

– Это очень интересно, – сказал врач. – Только для фотографирования под водой на большой глубине нужны прочные аппараты. Ведь давление воды на глубине четырех верст чрезвычайно сильное.

– А как велико давление на такой глубине? – спросил Петя.

– Да оно соответствует тяжести, по крайней мере, двадцати полных составов товарных поездов, груженных рельсами, – отвечал доктор. Под таким давлением, как показали опыты, деревянные предметы уменьшаются наполовину своей величины: так сильно их сжимает вода.

– Доктор Томсен, идите скорее наверх! Мы вытащили драгу, полную рыбы и разных животных, – сказал прибежавший Вуд.

– Что это такое драга? – спросила Нэлли.

– Это прибор с металлическим ящиком и сеткой, который спускается на дно и приносят как рыб, так и животных, – отвечал Томсен. – Ну, идемте наверх, вы ее сами увидите.

– Что показывает лот? – спросил мимоходом доктор матроса, спустившего аппарат для измерения морской глубины, называемый лотом Белли.

– Четыреста метров, – отвечал тот.

– Это хорошо! Открывайте драгу, – скомандовал Томсен.

– Подождите минуточку, доктор, взмолился Петр, я сейчас принесу камеру.

– Ну, хорошо, только вы торопитесь! Мы остановили «Зарю», и как бы капитан не рассердился за продолжительную задержку.

– А для чего нужно останавливать пароход? Разве нельзя на ходу вытащить драгу? – спросила Нэлли.

– А как же вы на ходу измерите точную глубину моря? Необходимо, чтобы лот спускался отвесно на дно, а при движении парохода этого достичь невозможно. Нам необходимо точно знать, с какой глубины мы достаем рыбу и животных, – пояснил Томсен.

Когда драга была открыта, из нее посыпались в бак рыба и различные животные, каких ни Петр, ни Нэлли еще никогда не видели. Тут были и морские звезды, и разные причудливые рыбы, и слизняки с огромными хоботообразными щупальцами, и глубоководные раки с длинными паучьими ногами, и множество всевозможных моллюсков.

– Ах, какие странные рыбы! – вскрикнула девочка. – Они в пасти держат воздушные шары, и глаза у них выступают, точно у раков!

Действительно, одну за другой, матросы выбросили из бака больших рыб, изо рта которых высовывались круглые пузыри.

Петя заснял этих чудовищ.

В это время доктор подошел к Нэлли, которая с любопытством рассматривала невиданных рыб.

– Изумившие вас шары, – объяснил он девочке, – не что иное, как плавательные пузыри этих рыб.

– Так как же они едят, если у них закупорен рот? – спросила девочка.

– Они уж не будут есть никогда, они мертвы, – ответил доктор. – Рыбы эти живут на большой глубине, где, как я вам говорил, давление воды очень велико. Они никогда не всплывают на поверхность моря. Попав в драгу, они очутились в водных слоях, где давление гораздо меньше. Когда они находились на глубине полутора километров, то воздух в их плавательных пузырях под сильным давлением воды, был конечно, сильно сжат, а когда давление начало уменьшаться, то воздух стал в пузырях расширяться и давить на их стенки. Делаясь все больше и больше, пузыри таким образом и вылезли через рот рыбы наружу. Теперь до самого прибытия на остров Гаваи у нас хватит работы. Улов сегодня богатый. Все это нужно рассортировать и разместить по банкам. Ну, пойдемте в лабораторию.