355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Борис Рогов » Сальто назад (СИ) » Текст книги (страница 23)
Сальто назад (СИ)
  • Текст добавлен: 18 апреля 2022, 16:00

Текст книги "Сальто назад (СИ)"


Автор книги: Борис Рогов



сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 30 страниц)

ГЛАВА 24
НЕСПЯЩАЯ ПРИНЦЕССА БОЛГАРИИ

15 июля 1981 года. София. Резиденция Тодора Живкова «Бояна».

Три года назад, сразу после памятного разговора на пляже «Перлы», Людмила не придала полученной особого значения информации полученной от «Пророка». Два года казались очень большим сроком. Мало ли какие события могли бы произойти. Но, чем ближе к дате, тем явственнее становилась угроза. Вот и Ванга раз за разом напоминала, что в июле Людмиле грозит опасность. Поэтому весной отец уговорил её всё-таки пожить месяц или два в монастыре. Выбор пал на монастырь Святого Георгия расположенный на окраине Пловдива. Монастырь был очень древний, но пребывающий в запустении. Монашек и послушниц было всего десять человек. Настоятельница игуменья Эротиада симпатизировала деятельности Людмилы, несмотря на негативную реакцию церкви Болгарии.

Белаштинский монастырь расположен немного южнее Пловдива, у самого подножья Родопских гор. Основал его ещё в XI веке византийский экзарх Никифор Скиф. За почти тысячу лет существования обитель знала и взлёты и запустение. Политика коммунистического режима НРБ не способствовала популярности монашеской жизни, поэтому число насельниц постоянно снижалось.

Личная охрана, положенная по штату министру культуры НРБ, размещалась за стенами обители, выше по склону в двухэтажном крестьянском доме. Со второго этажа прекрасно просматривался и двор монастыря, и ворота, и дорога, уходящая серпантином в сторону села Белаштица. Во дворе скрытно разместили мобильный комплекс, позволявший держать прямую связь с Софией.

В монастыре Людмила жила всю весну. Монашки – женщины преклонных годов, сами справлялись со всеми хозяйственными делами. При этом делали всё, не торопясь, аккуратно и вдумчиво. Время свободное от дел проводили в молитвах.

Людмила не прерывала работу по большинству своих проектов, только перестала появляться на общественных мероприятиях. В газетах сообщили, что она находится на домашнем лечении из-за последствий аварий, которые она пережила в 1973 и 1977 годах.

Живков сначала собирался выселить всех насельниц, поставить посты на воротах, сигнализацию, установить современные системы водопровода и отопления, но Людмила упросила отца ничего этого не делать.

– Мне будет больше по душе пожить какое-то время по простому. Жили же как-то люди без бассейнов и калориферов, и не глупее нас были, – заявила она отцу. – Достаточно прямую связь обеспечить, чтобы ты, тато, не беспокоился.

Несмотря на то, что церковь осуждала оккультизм, в монастыре к ней отнеслись по-доброму. Игуменья не мешала ей работать и не донимала нравоученьями.

– Дщеря,[143]143
  дочка


[Закрыть]
приближается дата, о которой мне даже думать не хочется, – голос Тодора Живкова в наушникам кажется спокойным, но Людмила чувствует, – отец очень переживает по поводу пророчеств. Ведь, если подумать, то все отличия от предсказанных «Пророком» пошли по прямой воле её отца. События, которые не были изменены в результате полученных сведений, произошли в точном соответствии с прогнозом. Даты, участники, места… совпадало всё, и это пугало.

– Я с тобой поговорить хочу. Сейчас мне некогда, а вот вечером будь готова. Добре?

– Да, татко, обязательно тебя дождусь. Я конечно уже всё решила, но вижу, как ты переживаешь, поэтому поговорим ещё раз. – Людмила аккуратно сняла с головы полукружия армейских наушников.

Она тоже боялась неизвестности. Предсказание, конечно, хорошо, но всё-таки, это всего лишь предсказание. После двух автомобильных аварий, стоивших ей здоровья, она постоянно чувствовала рядом дыхание смерти. Бороться с этим ощущением помогала только напряжённая работа, которой она себя загружала. И всё равно, Людмила чувствовала, что опасность где-то рядом. Отсюда, наверное, и видения посещавшие «принцессу», в которых она встречалась с Леонардо, Блаватской, Ганди и Лениным. Поэтому у неё появилась идея каждый год посвящать, каким-то гениям человечества. «Может быть как-то поможет…» – думала она.

Проекты нельзя приостановить ни на день. Нельзя исключать себя из бурной активности. В январе она ездила в Москву договариваться о культурном сотрудничестве на следующую пятилетку. Это был очень важный визит потому, что требовалось доказать Петру Демичеву полезность и необходимость болгарских культурных центров в России. Демичев – стопроцентный кремлёвский бюрократ, желающий только покоя, собирает ленинские бюсты. Однако удалось сыграть на его антипатии к националистам и всё-таки уговорить. Он не преминул напомнить об аналогичных центрах в Болгарии, Румынии и Югославии. К счастью, тут она была готова и назвала даже конкретные города, в которых предполагается строительство таких культурных объектов. И всё на фоне выхода НРБ из Варшавского Договора.

Москва на удивление легко пошла на создание центров, заглотив приманку создания военной базы на границе с Турцией. Участок под строительство базы решили предоставить рядом с деревней Звездец. Больше всех радовался кмет звездецкой общины Желаз Иванов. Строительство базы – это вложения в экономику общины, дороги за государственный счёт, рабочие места на стройке и в обслуживании базы.

С центрами в России – сложнее. В целом, Брежнев не возражал против строительства при «симметричном ответе» – в Болгарии и других балканских странах. Единственным спорным пунктом был Новосибирск, несмотря даже на то, что удалось заручиться поддержкой директора института Истории СО АН СССР, которому Рерих был интересен как оригинальный археолог, исследовавший Алтай и Монголию. Пришлось даже пообещать участие болгарской армии в учениях на южном фланге социалистического блока, хотя и вне рамок ОВД. Только тогда русские согласились. Отец тут тоже всё своё дипломатическое мастерство приложил. Что-то говорил про разработки топлива из растительного сырья, что это очень бы помогло Болгарии в перспективе отказа от углеводородов.

В феврале, как всегда, и тёплое посещение Индии. Наконец-то удалось встретиться с мудрейшим Шри Ауробиндо. Великий человек согласился приехать в Болгарию и прочитать цикл лекций, когда будет построен Мировой Университет.

В марте была Мексика. Очень утомительное и бесполезное путешествие. Хорошо, что Попов дал какое-то мощное снотворное, и она проспала весь двенадцати часовой перелёт через Атлантику. Но всё равно ей в Мехико было очень плохо. То ли сказался недостаток кислорода, то ли резкая смена часовых поясов, но всю неделю, что они провели в стране ацтеков, она мучилась мигренью.

К тому же Попов в Мехико встречался с какими-то странными людьми, больше похожими на гангстеров, чем на деятелей культуры. Все эти белые пиджаки, золотые кресты на цепях, напомаженные волосы… Живко уверял, что это представители провинциальных мексиканских культурных обществ, связанных с древними тольтеками. Людмиле же казалось, что они его обманывали и хотели использовать болгар в каких-то своих интересах.

Хорошо, что от участия в работе Съезда БКП отец её освободил, заперев в монастыре. С начала апреля она не показывалась в Софии и не участвовала в работе министерства. Всем было объявлено, что товарищ министр находится на лечении.

Сбежать из-под надзора ей удалось только в мае, когда она организовала секретную экспедицию в район Странджа. В экспедиции участвовали только сотрудники института фракологии АН НРБ под руководством Александра Фола и охрана из бойцов ДС[144]144
  Държавна Сигурност – государственная безопасность


[Закрыть]
. Со всех была взята подписка о неразглашении. К тому же участвовала в ней Людмила не под своим именем, а под псевдонимом «Лиляна Николова» в должности секретаря Фола. Ей очень нужно было попасть на место древнего святилища дофракийской цивилизации. Хотелось на себе проверить, действие древних энергий. Святилище известно под названием Беглик-Таш. Какое имя дали комплексу его строители, для чего он предназначался на самом деле, никто не знает. Однако Асима Чаттерджи, женщина-подвижница из Калькутты, рассказала Людмиле в последний её приезд в Индию, что комплекс – наследие цивилизации атлантов.

– Даже в Индостане чувствуется влияние этого комплекса, – говорила подвижница, завладев вниманием болгарской «красной принцессы». – Было бы очень хорошо изучить его, и может быть даже поставить эти энергии на службу человеку. Я чувствую, что они могут лечить неизлечимые недуги, помогать постигать непостижимое и ловить неуловимое.

Людмила не очень поняла, что имелось в виду, но к такому выражению мыслей индийских мистиков она уже привыкла.

Она и в самом деле почувствовала себя гораздо лучше в Страндже. К тому же места были знакомые. Неподалёку от Беглик-Таша на берегу моря стояла недавно построенная вилла «Перла», где три года назад произошла встреча с русским пареньком, оказавшимся вдруг «Пророком».

Никогда не забудет Людмила и момент прибытия к таинственному месту. В Бургасе 4 мая, с утра назревал шторм. Но всего лишь тридцатью километрами южнее небо совершенно чистое, море спокойное, ни следа непогоды. С первым лунным светом в ночь на 5 мая на скале появилось голографическое изображение двух фигур. Один был мужчиной в халате, а рядом с ним в кресле сидел молодой человек. Какова была физическая основа явления никто сказать не смог. Все сошлись на том, что имело место явление коллективной галлюцинации. Явление не объяснимое современной наукой.

В мае в Болгарию в очередной раз приехал Святослав[145]145
  Святослав Николаевич Рерих, индийский художник сын Николая и Елены Рерихов


[Закрыть]
для участия в празднике славянской письменности. Главной его задачей было получить от Болгарского руководства деньги для восстановления центра «Урусвати» у себя в Индии. Хоть он и твердит о желании написать портреты простых болгар, но до дела, ни разу не дошло. Даже пейзажи Болгарии его не вдохновляют. 1300-летняя Болгария с её драматичной историей и прекрасным настоящим так и не стала ему близкой, ему нужны были только болгарские деньги. Людмила, поняв это, сильно переживала. Она видела в своих трудах не только всемирное значение, но и славу родины.

Людмила говорила с художником о строительстве международного университета в Болгарии, на что он сказал: «Незачем городить огород, если уже есть «Урусвати», строить что-то подобное в Болгарии не имеет никакого смысла». Эти слова великого человека, которого Людмила искренне почитала, больно задели её. Душа не могла принять такой взгляд. «И всё-таки мы с папой построим у нас в стране Университет, ведь это у нас шли работы с «Пророком», – твердила она упрямо.

После возвращения со Страджи Людмила попросила отца передать ей все наработки Лозанова по программе «Пророк». У неё наконец-то появилось время для тщательного изучения отрывочных и беспорядочных данных полученных в ходе опытов над психикой подопытного парня.

Кроме тщательного изучения протоколов экспериментов, мадам Живкова занималась составлением программы и состава участников для запланированного на осень очередной детской ассамблеи «Знамя Мира». К ней надо было приурочить открытие Национальной гимназии древних языков и культур с изучением латыни, старославянского, древнегреческого и санскрита.

Это отнимало массу времени и полностью занимало голову.

21 июля 1981 г. София. Резиденция «Бояна». Иванка Младенова, капитан ДС

В тени сосен южной окраины парка «Бояна», на берегу ручья с громким именем Река Бояна расположилось двухэтажное здание под красной черепичной крышей. В здании располагались жилые апартаменты семьи Тодора Живкова. На первом этаже – рабочий кабинет, столовая и спальня самого генсека БКП. Кроме того здесь располагался бассейн с подогреваемой водой и сауна с кабинами физиотерапии.

На втором – точно такие же комнаты занимала Людмила, там же располагались гостевые апартаменты для приёма самых почётных гостей Болгарии.

В марте капитан госбезопасности Иванка Младенова была вызвана к её прямому начальнику, который сообщил, что ей предстоит сыграть роль Людмилы Живковой. Иванка хотела отказаться, она сочла такое задание не соответствующим её опыту и званию. «Неужели не могли найти кого-то помоложе и с актёрским опытом», – подумала она тогда. Но полковник Богданев умел быть убедительным. Пришлось Младеновой жить в одиночном заточении, хоть и в условиях настоящей коммунистической сказки. Первые две недели она жила рядом с Людмилой, присматриваясь к её привычкам, походке, манере одеваться и краситься. К счастью, та хоть и занимала высокий пост, в быту была скромна, ярких нарядов и макияжа избегала.

Иванка носила капитанские погоны больше десяти лет. Хорошо начинавшаяся служба в госбезопасности почему-то через несколько лет дала сбой. Её не включали в состав следственных бригад, ей не поручали собственных расследований, её даже за выслугу лет не повышали в звании. Иванка давно бы ушла в отставку, но отданные ДС годы было жаль. Так была какая-то надежда хотя бы перед пенсией получить майорскую звезду. К тому же на гражданке ей тоже ничего хорошего не ждало.

Нынешнее задание воспринималось ею скорее, как внеплановый отпуск, потому что просто изображать жизнь высокопоставленной особы, ей казалось не так уж трудно. Роскошные интерьеры, шикарная библиотека, изысканная кухня, наконец, вид на Витошу, открывающийся с террасы. Однако сложности начались с самого первого дня. Дело в том, что ей запретили покидать территорию резиденции. Как бы ни была благоустроена тюрьма, всё равно это не свобода. Иванка, будучи профессиональным разведчиком, нашла способ, как всё-таки навещать родителей и дочку.

Однажды, ещё в первую неделю «заточения», она тайком копалась в книгах в кабинете Живкова. Передвинув толстый том «Капитала», она обнаружила на стене кнопку. Естественно, любопытная женщина не могла не нажать. Тут же стеллаж с книгами начал поворачиваться, открывая спуск в подвал. Оказалось, что по этому переходу можно выйти за пределы резиденции, чем Иванка пользовалась, изображая для невидимого наблюдателя напряжённую работу с документами.

По заданию она должна была проводить определённое время в спальне, в рабочем кабинете, в парке и бассейне. Кто следит за объектом охраны, госбезопасность не знала, поэтому просто заменила всю охрану, состоявшую из агентов пятого управления ДС, отвечающих за охрану первых лиц. Весь обслуживающий персонал с апреля месяца тоже сменили. Оставили только повара и электрика, которые работали с Живковым ещё со времён партизанской борьбы. Тем более, что повар знал все предпочтения главы Болгарии, все причуды вкуса его дочери и её многочисленных гостей. Впрочем, никаких гостей до августа месяца не приглашали. Резиденций у Живкова хватало. Только в Софии имелось ещё три, не считая особняка в Боровце.

21 июля ближе к вечеру город изнывал от жары. Воздух горячий и густой, как крестьянская похлёбка висел неподвижно. Деревья замерли, словно преступники перед расстрелом. Температура поднималась и к ночи достигла 35 градусов. Давление падало, обещая грозу, но обещание всё никак не исполнялось.

Иванка долго не могла заснуть и часа в два ночи решила больше себя не мучить, а пойти поплавать в бассейне. Она надеялась, что ночная свежесть позволит телу расслабиться и можно будет уснуть. В белом раздельном купальнике, с большим махровым полотенцем она как сомнамбула прошла по освещённому коридору к лестнице. Как только её ступня коснулась мрамора ступеньки, как грянул разряд грома такой силы, что на мгновение погасли светильники в коридоре и холле.

От неожиданности женщина потеряла равновесие и оступилась. Ступня опорной ноги подвернулась, растягивая связки. Резкая боль пронзила ногу от ступни до бедра. Женщина упала головой вперёд прямо на каменные ступени. При падении она пыталась поймать равновесие, но безуспешно. Череп с глухим стуком пересчитывал углы ступенек.

Падение закончилось быстро. Капитан госбезопасности в белом купальнике лежала без сознания на белом мраморном полу, разбросав по плитке чёрные как смоль волосы. Полотенце белым флагом стелилось по ступеням, словно говоря, что бой закончен вместе с жизнью. Траурным маршем над резиденцией Бояна грохотали барабаны грозы.

Из-за грозы, на мгновение нарушилась система видеонаблюдения, и парни за мониторами проморгали несчастный случай. Хорошо, что Иванка вскоре пришла в себя и проковыляла к телефону. Сначала звонок на головной пост с докладом о происшествии, потом звонок в скорую. Дозвониться оказалось совсем не просто, но, в конце концов, через пару часов карета скорой помощи прибыла.

Дорога до больницы тоже не обошлась без приключений. Прямо перед носом у водителя вдруг из-под капота выехало колесо и устремилось совершенно независимо, обгоняя автомобиль. Через секунду раздался сильнейший удар, подбросивший всех в воздух. Это тормозной диск коснулся асфальта. Машина начала резко тормозить с заносом влево. Сноп искр, словно новогодний фейерверк, вылетает из-под машины, это кузов соприкоснулся с дорогой. Раскалённые куски металла звёздочками летели и рассыпались по полотну. Водителю удалось остановить машину и все вздохнули с облегчением.[146]146
  В реальности так и было, к Живковой сначала долго добиралась скорая, потом у машины отлетело колесо, из-за слабости организма ей помочь не удалось. В альтернативной версии все живы.


[Закрыть]
Всё заканчилось благополучно.

В результате падения Иванка Младенова получила разрыв связок голеностопного сустава и сильнейшее сотрясение мозга. О работе в госбезопасности не могло быть и речи. Зато в отставку она ушла в звании майора, с медалью за доблестное несение службы и хорошей премией.

Уже утром следующего дня госбезопасность арестовала заведующего станцией скорой помощи, заведующего гаражом спецтранспорта, весь отряд охраны резиденции. Началось служебное расследование в управлении безопасности и охраны высшего руководства Болгарии, чьи подчинённые халатно отнеслись к обязанностям.

В процессе расследования выяснилось, что это управление было самым коррумпированным во всём КДС. Должности там продавались и покупались. Димитр Иванов на должности директора управления в работу не вникал, занимаясь в основном политическими интригами с целью попасть в Политбюро ЦК БКП. За его спиной заместители, пользуясь этим, развернули своеобразный бизнес. Они верили, что никакой реальной опасности для Живкова и других болгарских вождей в природе не существует, поэтому охрана их может осуществляться кем угодно.

По протекции Людмилы Живковой служил в пятёрке и брат Живко Попова – Ангел. Такой тандем позволял свободно сплавлять за границу сокровища болгарской культуры, на вырученные деньги покупать кокаин и реализовывать его в странах соцлагеря. Удостоверение офицера КДС служило надёжным щитом, а доступ к культурным ценностям позволял манипулировать, заменяя более ценные менее ценными или вообще подделками.

Не удалось сохранить пост даже всемогущему председателю КДС Димитру Стоянову. Его прямой вины в не было, но за подчинённых должен отвечать их руководитель, поэтому Стоянова к суду не привлекли, но в отставку отправили, причём без повышения в звании, без мундира, без торжественных речей и прочей принятой в таком случае помпы. Уголовного дела заводить не стали только потому, что Живков знал его по работе в подполье. Всё-таки для партизана Янко боевая дружба оставалась не пустым звуком.

Уже на следующее утро в здании резиденции был произведён тщательный осмотр места несчастного случая. И не зря. На верхних ступенях лестницы были обнаружены следы аэрозольного покрытия, в составе которого обнаружили дисульфид молибдена. Не удивительно, что Иванка не смогла удержать равновесия, ведь это вещество относится к наиболее скользким.

Охранники, которые должны были во все глаза следить за всем, что происходит в здании, клялись и божились, что ни единая живая душа мимо них не проходила. Тогда нашли и привезли на допрос архитектора Александра Барова, который рассказал о некоторых особенностях зданий правительственных апартаментов. По просьбе бывшего шефа ДС Ангела Солакова, тайный выход имелся не только из кабинета генерального секретаря, но и из комнаты отдыха при зале переговоров. Зная об этом, в здание могли проникнуть злоумышленники с холма Виделна, где находился замаскированный выход.

После определения круга лиц, причастных к курированию проекта, обнаружилось, что одним из специалистов технического надзора тогда был Живко Попов, занимающий в настоящее время пост председателя комитета «Культурное наследие».

Младеновой и всем другим сотрудникам КДС были предъявлены фотографии Попова, но все заявили, что этого человека они не видели. Не оставалось ничего другого, как брать в оборот самих братьев Поповых.

На предварительной беседе оба подозреваемых отрицали какую-либо причастность к событиям в резиденции. Однако когда Живко показали его личную подпись на акте приёмки в эксплуатацию здания, ему пришлось давать более подробные показания.

– Да, в 1973 году я работал в министерстве регионального развития. – Сердился, изображая поруганную невинность, Попов. – Да, я подписывал акт о приёмке в эксплуатацию этого здания, как и всех других объектов. Но эти акты подписывали все члены государственной комиссии.

Попов гордо отвернулся и уставился в окно, из-за решёток которого в комнату долетали звуки городской жизни.

– К тому же, я никак не мог быть здесь позавчера. Я в тот день вёл собрание Пловдивского комитета «Культурное Наследие», председателем коего я имею честь быть. Это могут подтвердить все участники. – Заявил он офицерам КДС.

Он не учёл одного. Собрание закончилось в восемь часов вечера, и попасть в Софию можно ещё до полуночи. А несчастный случай произошёл в два часа ночи. Времени для устройства западни было более чем достаточно. После осмотра экспертами-криминалистами его кабриолета «Мерседес-Бенц – R-107» на покрышках обнаружились образцы почвы идентичные склонам Витоши. Тогда у чиновника затребовали ботинки, на подошвах которых нашлись следы дисульфата молибдена. Пасьянс сошёлся.

После предъявления результатов экспертизы Попов, что называется «поплыл». Картина хищений и мздоимства превосходила самый яркий полёт фантазии.

– Тато, а ведь наш Пророк и после амнезии нам помогает, – голос Людмилы в трубке дрожал от волнения. – Я бы после удара головой о каменный пол сотрясением не отделалась. А так я даже немного в весе прибавила, на монастырской диете.

– Здорово, дщерка! Ты когда теперь в Софии будешь?

– Работы у меня много. Завтра с утра соберусь и к обеду точно буду уже у тебя в кабинете. Хочу с тобой одной мыслью поделиться прямо сейчас.

– Ну, рассказывай, как раз к твоему приезду успею обдумать.

– Хорошо бы Борю как-то отблагодарить. Хоть он после комы не помнит ничего, но жизнь он мне спас. Не хорошо будет, если мы никак не отреагируем.

– Погоди, дщерка, ты же его уже отблагодарила! Помнится, его проект получил Гран-при исключительно под твоим давлением…

– Это было поощрение за ценную идею! – В голосе Людмилы слышится досада. – Татко, ты же до сих пор с этой идеей носишься. Идея университета действительно хороша. Но спасение моей жизни это несколько другое.

– Хорошо, дорогая, я тебя понял. Давай завтра всё решим.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю