Текст книги "Русь - Россия - Российская империя. Хроника правлений и событий 862 - 1917 гг. - 2-е издание"
Автор книги: Борис Пашков
Жанр:
История
сообщить о нарушении
Текущая страница: 32 (всего у книги 51 страниц)
63. ИМПЕРАТРИЦА ЕКАТЕРИНА I АЛЕКСЕЕВНА
(1725 – 1727 гг.)
Петр I умер, не распорядившись даже о своем преемнике. Народ мог теперь сам решать: нужен ли ему новый порядок, введенный императором, или нет.
Кто будет преемником – женщина или ребенок – вот вопрос, который волновал столицу уже накануне смерти Петра. Большинство склонялось за представителя мужской династии – Петра Алексеевича (внука Петра I). Его поддерживала знать, церковь.
Ходили слухи о заточении Екатерины Алексеевны с дочерьми в монастырь. Но у Екатерины нашлись единомышленники, и главными из них были генерал-фельдмаршал князь Александр Данилович Меншиков, сенатор граф Петр Андреевич Толстой, генерал-прокурор Павел Иванович Ягужинский, канцлер граф Гавриил Иванович Головкин, кабинет-секретарь Алексей Васильевич Макаров, вице-президент Синода Феодосий Яновский, президент Синода митрополит Феофан Прокопович и многие другие.
После смерти Петра I Екатерина поручила Меншикову и Толстому защитить ее права. Прежде всего надо было склонить на свою сторону военных. Гвардия стояла за Екатерину. Офицеры добровольно явились к императрице с уверениями в своей преданности.
В ночь на 28 января 1725 г. вельможи собрались, в ожидании смерти Петра, во дворце для совещания о его преемнике. Одни стояли за великого князя Петра, другие были за Екатерину Алексеевну. Братья Апраксины оказались в разных лагерях: младший – Петр Матвеевич, президент Юстиц-коллегии, был приверженцем юного Петра, старший брат – генерал-адмирал Федор Матвеевич – Екатерины.
Споры продолжались до четырех часов утра, но безрезультатно. Тогда генерал-адмирал граф Федор Матвеевич Апраксин как старший сенатор пригласил кабинет-секретаря Алексея Васильевича Макарова и спросил, нет ли какого завещания или распоряжения от Петра I относительно преемника. Макаров ответил: «Ничего нет». Тогда Апраксин объявил, что в силу коронации императрицы и присяги, данной ей всеми чинами империи, Сенат провозгласил Екатерину императрицей со всеми правами, какими пользовался ее супруг. Составили акт, который подписали все сенаторы и другие сановники. Апраксин объявил Екатерине о решении Сената.
Россия увидела небывалое явление: на Российском престоле оказалась женщина, да еще не русского происхождения. В Санкт-Петербурге Екатерине присягнули спокойно. Боялись волнения в Москве. Туда немедленно был отправлен контр-адмирал Дмитриев-Мамонов. Москва тоже присягнула императрице.
Санкт-Петербург и Россия прощались с Петром I. 30 января его тело было забальзамировано и выставлено в малом дворцовом зале. 13 февраля гроб императора был перенесен в специально для этого подготовленную «печальную» залу. В первых числах марта около него увидели другой гроб, шестилетней дочери Петра, цесаревны Натальи. 8 марта тело императора было вывезено в Петропавловский собор.
Начались ссоры между «птенцами гнезда Петрова». Меншиков при императрице получил большую и реальную власть, что не понравилось многим вельможам. Александру Даниловичу возвратили должность президента Военной коллегии (его снял с этой должности Петр I за воровство). Теперь Меншикову хотелось быть генералиссимусом и иметь еще больше богатства и власти. Но за его действиями зорко следил другой высокопоставленный вельможа – граф Петр Андреевич Толстой. Императрица не могла обходиться без его советов. В свою очередь действия Меншикова и Толстого контролировал старик Федор Матвеевич Апраксин. Не хотел упускать своего и Павел Иванович Ягужинский.
21 мая 1725 г. в Троице-Сергиевом соборе наконец было совершено венчание голштинского герцога Карла Фридриха со старшей цесаревной Анной Петровной.
Вельможи хотели управлять за императрицу, и они добились своего. Екатерина не способна была править страной, особенно она не разбиралась во внутренних делах. А дела шли, накапливались, нагромождались, но никто не хотел их решать, да и просто не мог.
В феврале 1726 г. Екатерина учредила Верховный тайный совет. Он, очевидно, был создан по инициативе П.А.Толстого, А.Д.Меншикова и А.И.Остермана. По существу, власть от Сената перешла к Верховному тайному совету. Эта новость произвела сильное впечатление в стране. В новый высший государственный орган вошли шесть человек: генерал-фельдмаршал светлейший князь А.Д.Meншиков, генерал-адмирал граф Ф.М.Апраксин, государственный канцлер граф Г.И.Головкин, граф П.А.Толстой, князь Д.М.Голицын и вице-канцлер барон А.И.Остерман.
Среди сенаторов, не попавших в Тайный совет, началось «большое неудовольствие». Среди обиженных оказались П.И.Ягужинский, А.С.Матвеев, И.А.Мусин-Пушкин. Их особенно возмущало, что в число шести избранных попал немец Остерман. При Петре I Остерман не был вице-канцлером, этот пост он получил при Екатерине, в день ее именин – 24 ноября 1725 г. Остерман был хитрым, осторожным, вкрадчивым, умным, тихим, даже робким.
Неожиданно Екатерина дала указание, что на заседаниях Тайного совета может присутствовать и герцог Голштинии Карл Фридрих. Он оттеснил в Тайном совете с первого места Меншикова.
В феврале 1726 г. императрица объявила, что сама будет присутствовать в Верховном тайном совете. Необходимо было окончательно определиться по отношению к Сенату. Члены Сената не хотели подчиняться Верховному тайному совету. Тогда было решено на некоторые заседания Тайного совета допускать и сенаторов.
Находившийся теперь в этом совете, не знающий русского языка Карл Фридрих не понимал, о чем на заседании шла речь. С 18 апреля на заседания совета в качестве камер-юнкера для перевода русского языка на немецкий был допущен молодой князь Иван Алексеевич Долгорукий.
Постепенно программа Петра I как преобразователя России стала забываться. Она оказалась не под силу новым правителям. Начались отступления сначала во внутренней, а затем и во внешней политике.
Больше всего, пожалуй, императрицу стали интересовать балы и наряды. Прошел год со дня смерти Петра I, и веселая круговерть захватила уже немолодую (ей шел 44-й год) женщину. Балы сменялись маскарадами, маскарады – празднествами по случаю награждения орденами или смотрами гвардейских полков. Развлечения обычно продолжались до глубокой ночи.
11 февраля 1727 г. Екатерина издала указ, в котором предписывалось еженедельно по четвергам в пятом часу пополудни собираться у нее «на куртагах», или съездах. На куртаги приглашались русские и иностранные министры, а также посланники и чины не ниже полковничьего ранга. Ассамблеи же проводились в различные дни, и они проходили не обязательно при дворе императрицы, а и у вельмож.
Екатерина и Верховный тайный совет вынуждены были решать дипломатические и военные дела. Одним из очагов напряженности был Кавказ, где сталкивались интересы России, Турции и Ирана. В Дагестане местные владетели отказывались, подстрекаемые Турцией, признавать власть России. В этой обстановке Россия не могла удержать южное побережье Каспия, которое было возвращено Персии. Главнокомандующим на Кавказе был назначен князь Василий Владимирович Долгорукий, который действовал умело и как военачальник, и как дипломат. Он вновь привел в подданство России побережье от Дагестана до Ленкорани.
Используя благоприятное стечение обстоятельств, Меншиков по существу захватил власть в свои руки. Он оттеснил от престола Толстого, Апраксина, других членов Верховного тайного совета, вошел в доверие к императрице и переметнулся на сторону великого князя Петра.
10 апреля императрица Екатерина Алексеевна занемогла. Начались приступы кашля, обнаружилась лихорадка. Больная стала слабеть. 6 мая 1727 г. Екатерина I скончалась.
На другой день, 7 мая, во дворце собралась вся царская фамилия, члены Верховного тайного совета, Сената, Синода, генералитет. Начали читать завещание, подписанное собственноручно покойной императрицей. Оно состояло из 15 пунктов. Престолонаследником был объявлен Петр Алексеевич.
Все присутствующие поздравили нового императора Петра II.
64. ИМПЕРАТОР
ПЕТР II АЛЕКСЕЕВИЧ
(1727 – 1730 гг.)
Петр Алексеевич был признан императором беспрекословно. Беспокойство, вызванное вопросом о престолонаследии, прекратилось. Но Петру II в эту пору шел лишь 12-й год. До его совершеннолетия должен был править Верховный тайный совет вместе с цесаревнами. В завещании Екатерины I было сказано: «...дела решаются большинством голосов, а никто один повелевать не имеет и не может!». Этому завещанию все поклялись, и его следовало выполнять. Но всем было хорошо известно, что в последнее время в совете главенствовал Александр Меншиков. Он боялся влияния своих недругов на молодого императора, поэтому перевез его в свой дом на Васильевский остров, переименовав этот остров в Преображенский.
25 мая 1727 г. было совершено торжественное обручение 12-летнего Петра с 16-летней княжной Марией Меншиковой. Ее стали именовать нареченной невестой императора. На содержание двора невесте ежегодно выделяли 34 тысячи рублей. Еще 13 мая Меншиков получил, наконец, долгожданное воинское звание генералиссимуса. Теперь ему в войске по званию не было равных. Воспитателем Петра II был определен А.И.Остерман. Он держался стороны А.Д.Меншикова и был заклятым врагом П.А.Толстого. Переход на сторону Петра сближал Меншикова со знатью (Голицыными, Долгорукими и другими).
В мае стало известно о болезни жениха цесаревны Елизаветы Петровны – Карла, двоюродного брата герцога Голштинского, женатого на Анне Петровне. 19 мая он в юношеском возрасте скончался. Елизавета очень тяжело восприняла эту весть.
Елизавете Петровне шел 17-й год. Петру было весело с ней. Елизавета была стройна, ее круглое, чрезвычайно миловидное лицо привлекало окружающих голубыми глазами, прекрасным румянцем. Она была веселой, живой, беззаботной, чем отличалась от своей серьезной сестры Анны Петровны. Три тяжелых удара перенесла Елизавета – смерть матери, смерть жениха и отъезд сестры.
Анна Петровна, старшая сестра Елизаветы, вместе с Карлом Фридрихом выехала 25 июля из России в Голштинию. Они отбыли в свою резиденцию Киль.
Меншиков принял решение освободить из заточения бабушку Петра II, первую жену Петра I инокиню Елену (Евдокию Федоровну Лопухину). Инокиню Елену привезли из Шлиссельбурга в Москву, где ее поместили в Новодевичий монастырь с приличным содержанием (ей тогда было 57 лет).
Меншиков не хотел оставлять в покое своего недруга Петра Павловича Шафирова, возвращенного Екатериной I из ссылки и назначенного президентом Коммерц-коллегии. Шафирова отправили в Архангельск для налаживания китобойного дела. Павлу Ивановичу Ягужинскому, бывшему генерал-прокурору, а затем посланнику в Польше, велено было отправиться на Украину.
Петр II стал приближать к себе молодых даровитых людей. В их числе были Михаил и Алексей Бестужевы-Рюмины, кабинет-секретарь Иван Черкасов, советник Военной коллегии Егор Пашков, сенатор Юрий Нелединский, секретарь Исаак Веселовский. Здесь же был и Абрам Петрович Ганнибал (арап Петра Великого).
Верховный тайный совет решил восстановить гетманство на Украине и содержать его по трактату Богдана Хмельницкого. Лифляндское шляхетство добивалось создания сейма, его просьба была удовлетворена.
Через восемь месяцев после восшествия Петра II на престол пал светлейший князь Меншиков. Причиной его падения, как объясняют, были придворные интриги. Ссылаются главным образом на Остермана и Долгоруких. Это правда, но, видимо, не вся. Не следует забывать и об излишней опеке Петра II со стороны Меншикова и нежелании молодого императора обручаться с дочерью Александра Даниловича – Марией.
Петр II был ленив в учебе, всегда готов был погулять, страстно любил охоту. Ему постоянно приходилось спрашивать у светлейшего князя разрешения на охоту и часто получать суровый отказ. «По какому праву?» – спрашивал себя Петр II. Другое дело – барон Остерман. Тот исполнял все просьбы своего воспитанника.
Постепенно Петр II стал отдаляться от Меншикова. А что же делал генералиссимус? Он был тяжело болен и никаких решительных действий не предпринимал. В конце концов Петр решил окончательно отделиться от своего опекуна и вышел из его повиновения. Петру II не было и 13 лет, но он уже не мог выносить присутствия Меншикова.
8 сентября судьба Меншикова была решена. К нему явился генерал-лейтенант граф Семен Андреевич Салтыков с объявлением об аресте. Узнав об атом, Меншиков снова слег. Его жена Дарья Михайловна вместе с сыном Александром и своей сестрой Варварой Арсеньевой поспешили во дворец. Они бросились в ноги императору, но он не обратил на их просьбу никакого внимания.
На другой день состоялся Верховный тайный совет, на котором присутствовал Петр II. Меншикова лишили всех чинов и орденов и сослали в его вотчину Ранненбург, близ Воронежа. Петр дал также указание, чтобы впредь «обрученную невесту» Марию в церквах не упоминали. В этот же день Меншиков с женой, свояченицей Варварой Арсеньевой, сыном Александром, двумя дочерьми (Марией и Александрой) выехали из Санкт-Петербурга. По городу ходили слухи о страшных злоупотреблениях Меншикова.
По словам сторонних наблюдателей, трудно было вообразить всеобщую радость, произведенную падением Меншикова. Многие, разумеется, радовались от души, в их числе были Анна Петровна, Феофан Прокопович, Андрей Остерман, Бестужевы-Рюмины.
Лишь почти через 2 месяца, 3 ноября 1727 г., ссыльные из Санкт-Петербурга прибыли в Ранненбург. Но там им жить пришлось недолго. 9 февраля 1728 г. вышло новое распоряжение и ссыльных отправили в Сибирь, в далекий Березов. Варвару Арсеньеву постригли и выслали в Горский девичий монастырь, что в Белозерском уезде. Прожил в Березове Александр Данилович лишь 2 года. Его продолжали преследовать болезни. Однако надо отдать должное этому человеку – он не жаловался, не стонал, а постоянно сохранял силу духа и самообладание. Умер бывший генералиссимус и адмирал 12 ноября 1729 г. Похоронили его тут же, у церкви, которую он сам и срубил.
После падения Меншикова ближе всех при дворе к императору остался Остерман. Петр больше не хотел слышать об учебе. Он все ночи напролет кутил с молодым князем Иваном Алексеевичем Долгоруким. Из Украины в это время возвратился П.И.Ягужинский, из Архангельска – П.П.Шафиров, Г.И.Головкин.
Все труднее Остерману было бороться с Василием Лукичом и Алексеем Григорьевичем Долгорукими, тем более что Иван Долгорукий сблизился с императором. Кроме того, у Алексея Долгорукого были хорошенькие дочери, одна из которых стала невестой юного императора.
Взоры всех обратились также к Москве, где в монастыре жила бабка императора инокиня Елена, она ждала встречи с внуком. В конце 1727 г., начались сборы двора в Москву на коронацию Петра. Стоял вопрос о переезде правительства в Москву.
В начале января 1728 г. Петр выехал в Москву, но по дороге заболел и две недели вынужден был лежать в постели, находясь в Твери. 4 февраля состоялся торжественный въезд императора в Москву. О первом свидании Петра II с инокиней Еленой нет сведений. Дошли известия, что Петр к ней отнесся холодно. Но Елене по рекомендации Петра II назначили жалованье в 60 тысяч рублей годовых и волость в две тысячи дворов. Бабка просила внука вести себя приличнее, советовала ему жениться на иностранке и не вести распутную жизнь (видимо, слухи о любовных похождениях молодого императора доходили и до нее).
Накануне торжественного въезда императора в Москву князья Василий Лукич и Алексей Григорьевич Долгорукие были назначены членами Верховного тайного совета. 11 февраля молодой князь Иван Алексеевич Долгорукий стал обер-камергером. Поднялся по служебной лестнице Иван Юрьевич Трубецкой, его назначили фельдмаршалом и киевским губернатором. Генерал Бурхард Христианович Миних был пожалован в графы.
В первый период правления Петра II вспомнили и об Анне Иоанновне, которая вдовствовала в Курляндии. Анна долго хлопотала о своем любовнике графе Петре Михайловиче Бестужеве-Рюмине, вызванном в Санкт-Петербург из Курляндии для выяснения служебных дел. Но вскоре узнали, что у Анны новый фаворит. Это был Эрнст Иоанн (Иван) Бирон, или Бирен, сын придворного курляндских герцогов. По некоторым сведениям, он еще в 1714 г. приезжал в Санкт-Петербург искать места при дворе принцессы Софии Шарлотты, жены царевича Алексея, однако получил отказ как человек низкого происхождения. Затем известно, что Бирон участвовал в ночной драке с городской стражей в Кенигсберге, за что сидел под арестом. По возвращении в Курляндию он был принят во дворец герцогини Анны благодаря покровительству Бестужева. Екатерина I знала Бирона как знатока лошадей. В отсутствие Бестужева Бирон сблизился с герцогиней и стал ее фаворитом.
Падение Меншикова и влияние цесаревны Елизаветы должны были сближать молодого императора с родной теткой, герцогиней Анной Петровной. В конце февраля 1728 г. из Голштинии в Москву прибыл майор Дитмар с известием, что у Анны Петровны родился сын Петр (будущий император Петр III). Сама же Анна вскоре умерла, это случилось 4 мая 1728 г.
Все современники Петра II сетуют на печальное состояние армии и флота России. И справедливо. Постройка кораблей была прекращена, дух армии падал. Гражданские дела также приходили в упадок.
Шло время. Долгорукие готовились к двум свадьбам: императора – на княжне Екатерине Алексеевне Долгорукой и фаворита императора князя Ивана – на графине Наталье Борисовне Шереметевой – дочери покойного фельдмаршала.
7 января 1730 г. в Москве пошли слухи, что император болен, что у него оспа. Иностранные дипломаты уже во всю толковали о том, что будет, если случится несчастье. Указывали на четырех: цесаревну Елизавету Петровну, бабушку императора Петра II – Евдокию Федоровну Лопухину (монахиню Елену), невесту императора – княжну Екатерину Долгорукую и малолетнего герцога Голштинии Петра. Говорили, что князь Алексей Григорьевич Долгорукий хочет обвенчать больного императора Петра II со своей дочерью Екатериной.
Петру Алексеевичу скоро стало совсем плохо. Иван Долгорукий вместо императора написал завещание и сам же вместо него подписал «Петр». В бреду Петр все звал к себе Андрея Ивановича Остермана. Наконец он произнес: «Запрягайте сани, хочу ехать к сестре!».
В ночь с 18 на 19 января 1730 г. молодой император скончался. Петру II было тогда отроду всего лишь 14 лет и три месяца.
65. ИМПЕРАТРИЦА АННА
ИОАННОВНА КРОВАВАЯ
(1730 – 1740 гг.)
После смерти Петра II снова решался вопрос о престоле. Князь Алексей Григорьевич Долгорукий потребовал престола для своей дочери и показал «некое письмо, якобы Петра II завет». Но на это письмо не обратили никакого внимания, равно как на предложение об избрании на престол монахини Елены, сделанное неизвестно кем. Кончина Петра II – последнего Романова по мужской линии – все-таки застала всех врасплох.
Дмитрий Михайлович Голицын объявил, что род Петра I пресекся и справедливость требует, чтобы преемник был найден из старшей линии царя Иоанна Алексеевича. Было принято решение пригласить на трон 37-летнюю Анну, герцогиню Курляндии.
Однако Верховный тайный совет хотел ограничить власть Анны. Голицыны долго думали о путях ограничения власти будущей императрицы. Написали «Кондиции», то есть условия правления. Их подписали канцлер граф Гавриил Головкин, князь Михаил Голицын, князь Василий Долгорукий, князь Дмитрий Голицын, князь Алексей Долгорукий и Андрей Остерман (их стали называть «верховниками»).
«Птенцы» Петра I были в отчаянии. Их не оказалось у власти: кто был в ссылке, кто уже умер. К кормилу государства пробрались только Долгорукие, Голицыны, граф Гавриил Головкин да Андрей Остерман. Таким образом, среди членов Верховного тайного совета не было продолжателей дела Петра Великого. После ссылки Меншикова и смерти Петра II свободно вздохнул Феофан Прокопович. У Феофана были последователи в лице Антиоха Кантемира – сына молдавского господаря, Василия Татищева и других. Их активно поддерживал казанский губернатор Артемий Волынский. Многие члены Сената, генералитета, виднейшее дворянство (до 500 человек) были недовольны решением знати, пригласившей на российский престол герцогиню Курляндии.
10 февраля 1730 г. было получено известие, что Анна Иоанновна находится уже недалеко от Москвы. На следующий день Анна объявила себя полковником Преображенского полка и капитаном кавалергардов. Это было явным нарушением условий «верховников», но Верховный тайный совет на это нарушение не отреагировал. 15 февраля состоялся торжественный въезд Анны в Москву. В Успенском соборе совершилось принятие присяги. Однако даже после восшествия Анны на престол Тайный совет действовал и решал дела без императрицы.
...Наступило 25 февраля 1730 г., когда Анне Иоанновне были поданы «Кондиции» «верховников». Анна с гневом разорвала их и одним движением своих рук достигла восстановления самодержавия. Благородное шляхетство, испугавшись перспективы иметь «восемь тиранов вместо одного деспота», накануне предложило Анне неограниченное самодержавие при одном условии, чтобы их «услуга» не была бы забыта. Анна исполнила просьбу своих подчиненных.
Русский историк С.М.Соловьев пишет, что Анна была «свободна и одарена всеми способностями, нужными для трона». Позволим себе здесь не согласиться с мнением авторитетного историка и обратиться к другим источникам.
Что же представляла собой Анна Иоанновна? Вот две характеристики, набросанные ее современниками по первому впечатлению в разные периоды жизни Анны. Камер-юнкер Берхгольц (при герцоге Голштинии), большой мастер метких характеристик, рассказывает: «Она (герцогиня Курляндская) приняла его высочество очень ласково... Герцогиня – женщина живая и приятная, хорошо сложена, не дурна собой и держит себя так, что чувствуешь к ней уважение». Это описание относится к 1724 г.
Через шесть лет Анна Иоанновна произвела на графиню Наталью Шереметеву – невесту Ивана Алексеевича Долгорукого совсем другое впечатление: «...Престрашного была взору. Отвратное лицо имела, так была велика, когда между кавалеров идет, всех головою выше и чрезвычайно толста...»
За шесть лет едва ли Анна могла так измениться. Видимо, графиня Шереметева была ближе к истине.
Анна, по признанию русских историков, имела богатырскую неуклюжую фигуру и грубый мужской голос, который пугал даже гвардейцев. Это была тяжелая натура, к тому же не смягченная ни сердечным отношением к ней окружавших ее в детстве людей, ни последующей жизнью в Курляндии. Мать ее – Прасковья Федоровна Салтыкова, властная, вздорная ханжа и злой человек, деспотически обращалась с дочерью. Брак по политическому расчету Петра I, а не по внутреннему влечению не принес Анне счастья, да к тому же он был непродолжительным. Муж Анны – Фридрих Вильгельм умер на пути в Курляндию после свадьбы от чрезмерного принятия спиртного. Затем у Анны началось горькое вдовье положение с опасением, что в Курляндии поляки отберут ее имения. К тому же родственники в России не хотели понимать положения Анны. Ей запретили, например, выходить замуж за Морица Саксонского, кандидата в герцоги Курляндские. Санкт-Петербург, как уже было сказано, отозвал от нее ее любовника Петра Михайловича Бестужева-Рюмина. Анне приходилось перед всеми заискивать, всем угождать, писать к «неблагодарным рабам» – Меншикову, Долгоруким и другим.
У Анны во дворце всегда стояло заряженное ружье, из которого она стреляла из своего окна по птицам. Особенно Анна любила стрелять по воронам. Стрельбой Анна занималась в знаменитом манеже Эрнста Бирона, где она также ездила верхом, не столько из любви к верховой езде, сколько из желания не расставаться со своим новым любовником.
Особенно Анна любила послеобеденное время. Обычно она ложилась на кровать и после часового отдыха, открыв дверь в соседнюю комнату, кричала фрейлинам из знатных, титулованных фамилий: «Ну, девки, пойте!». Не прочь она была позабавиться кривлянием шутов и послушать болтливых рассказчиц.
Как бы желая отомстить «неблагодарным рабам» и унизить родовую знать, Анна превращала титулованных сановников в форменных шутов. Таковыми стали князь Н.Ф.Волконский, князь М.А.Голицын (внук В.В.Голицына, любимца Софьи), граф А.П.Апраксин. Голицын насильно был разведен и женат на уродливой камчадалке в Ледяном доме. Своеобразная благодарность роду Д.М.Голицына за мысль возвести Анну на престол. Часто Анна занималась рукоприкладством. Это относилось ко всем сословиям, в том числе и к царствующей семье.
Сравнительно «милостивым» наказанием при Анне считалось урезывание языка, вырывание ноздрей, битье кнутом. В застенках Тайной канцелярии жестоко действовал Андрей Иванович Ушаков. Людям, попадавшим в застенок, выламывали руки, ломали спины, сажали на кол или обезглавливали часто лишь за то, что они, занимая высокие посты в государстве, осмеливались не соглашаться со взглядами «великолепного» Бирона, из «курляндской каналии» превратившегося в вершителя судеб России.
Слова «политическая смерть» при Анне перестало быть пустым звуком. Ссылаемых в Сибирь с лишением всех прав предварительно уродовали и давали им другие фамилии и имена, чтобы никогда их затем нельзя было узнать и восстановить в правах. Да и сами ссыльные упорно умалчивали о своих прежних титулах, так как хорошо знали дикие нравы императрицы. Примером тому была судьба Долгоруких. Прапорщик Семеновского полка А.И.Шубин, первая «пассия» Елизаветы Петровны, был сослан на Камчатку с изменением имени и в изуродованном виде. Рассказывают, что Елизавета по воцарении вспомнила о своем возлюбленном и приказала возвратить его. Посланный за Шубиным семеновский офицер Булгаков объехал все тюрьмы Сибири и пришел в отчаяние: следы Шубина пропали. В одном из острогов в присутствии арестантов Булгаков с горечью заметил: «Что же я скажу государыне Елизавете Петровне?». «Разве теперь вступила на престол Елизавета Петровна?» – спросил кто-то из толпы арестантов. Это был Шубин, так и не опознанный Булгаковым.
Анне никто не отказывал в уме, но он проявлялся всегда слишком грубо. Впрочем, ума этого все же не хватало у Анны настолько, чтобы брезговать нелепейшей лестью, которую ей расточали придворные. Она, например, с большим удовольствием слушала составленную в ее честь кантату, где, между прочим, говорилось о добродетельной божественной царствующей императрице.
При надменности и высокомерии Анна была непостоянна и скрытна. По выражению лица было трудно судить об ее чувствах и мыслях. Были две причины этого непостоянства Анны. Первая – это слепое подчинение воле Эрнста Бирона, который мог заставить Анну изменить любое решение или навязать его. Известно, с какой неохотой, но все же пожертвовала она Артемием Волынским в угоду Бирону. С другой стороны, скрытность была выражением недоверия Анны к ее «неблагодарным рабам».
В общем, в лице Анны Иоанновны на русском престоле царствовала женщина с типичными чертами крепостницы-помещицы, каких немало было в это время в различных уголках России. С ореолом борцов за свободу России пошли на эшафот такие всесильные в прошлом вельможи, как Долгорукие, Голицыны, Волынские.
Анна решила окружить себя близкими и преданными людьми, для чего первым делом 4 марта 1730 г. уничтожила Верховный тайный совет и подняла роль Сената, состоявшего из 21 человека. 5 марта сенаторы присягнули императрице.
В 1731 г. Волынскому последовало назначение на Украину, в корпус. По пути он заехал в Москву. Здесь ему пришлось оправдываться за самоуправство в губерниях, за лишние поборы.
Анна и Бирон чувствовали, что следовало окружить себя умными и деятельными людьми, но не из числа русских. Так они и сделали. Во внутренних и внешних делах их опорой был А.И.Остерман, в военных – Б.Х.Миних, по регулированию придворных дел – Ф.К.Левенвольде. Затем началось приближение знатных, но неопасных русских людей (Черкасских, Головиных, Салтыковых).
Бирон был пожалован в обер-камергеры, как бы наследуя фавориту прежнего царствования князю И.А.Долгорукому. Уже в мае 1730 г. иностранные министры заметили, что Бирон и Левенвольде управляют императрицей, а за ними стоит Остерман, который управляет империей.
Анна Иоанновна начала давать роскошные балы, которые сменялись маскарадами. Войны не было. Куда же шли деньги? На фаворитов и на бесконечные увеселительные мероприятия. Некоторые русские вельможи и военачальники высказывали неудовольствие по поводу придворной роскоши. С ними быстро расправлялись.
В марте 1731 г. была воссоздана Тайных розыскных дел канцелярия, которую возглавил генерал А.И.Ушаков. 12 октября Анна Иоанновна организовала новый верховный государственный орган – Кабинет министров, который состоял из трех кабинет-министров. Этот орган являлся официальным советом при императрице. В начале 1732 г. Императорский двор из Москвы переехал в Санкт-Петербург. В старой столице остался генерал-предводитель московской Сенатской конторы Семен Андреевич Салтыков – главнокомандующий, обер-гофмейстер.
В конце 1731 г. к прусскому двору был отправлен Павел Иванович Ягужинский. Графа Алексея Петровича Бестужева-Рюмина императрица отправила резидентом в Данию. После смерти Августа II в Речи Посполитой высоко поднялся архиепископ Гнезенский Федор Потоцкий, приверженец бывшего польского короля Станислава Лещинского. Анна Иоанновна направила в Варшаву «грозную» грамоту, требуя исключения Лещинского из числа кандидатов на польский престол. Русским войскам под командованием генерал-аншефа Петра Петровича Леси (Ласси) было приказано направиться в Польшу, а генерал-фельдмаршалу Бурхарду Кристофу Миниху находиться под Данцигом. Под угрозой вторжения русских войск королем Польши был избран Август III.
С целью нейтрализации действий Турции Россия и Иран в январе 1732 г. подписали Рештский договор (Иран) о совместных военных действиях против этой страны. Россия уступила Ирану провинции Гилян, Мазендеран, Астрабад. Взамен иранцы предоставили россиянам торговые льготы. Через три года диалог между странами был продолжен. За участие в войне с Турцией Россия возвращала Ирану Баку и Дербент (Гянджинский договор).
В 1735 г. началась война России с Турцией и Крымским ханством. Военные планы русского командования предусматривали захват Азова и поход в Крым.
На следующий год, в марте, Миних лично начал осаду Азова. Продолжил ее фельдмаршал Леси. Затем Миних возглавил Днепровскую армию и направился в Крым. 20 мая Миних доносил императрице уже из Крыма, что им взяты Перекоп, Козлов (Евпатория), Бахчисарай. Он получил известие от Петра Леси о взятии Азова и Кинбурна. Из-за недостатка провианта русская армия покинула Крым и отправилась к Днепру.
