Текст книги "Адмирал Макаров"

Автор книги: Борис Островский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц)

Турецкий броненосец стал заметно сдавать, его ход не превышал одиннадцати с половиной узлов. «Я приказал уменьшить ход, чтобы предоставить ему интерес погони», – писал Макаров. Повидимому поиздеваться и подразнить противника молодому офицеру доставляло величайшее удовольствие. Эта игра продолжалась часа два, пока внезапно налетевший шквал с дождем не скрыл противников друг от друга. Когда дождь перестал и прояснило, броненосца уже не было.

Макаров вернулся к кавказским берегам и, обойдя побережье в районе от Сочи до Гагр и не обнаружив нигде турецких кораблей, заключил, что задача «Константина» – отвлечь броненосец – была выполнена. Когда Макаров прибыл в Новороссийск, выяснилось, что броненосец был отвлечен от Гагр в самую критическую для отряда Шелковникова минуту. В своем донесении Шелковников телеграфировал: «Колонну князя Аргутинского рассвет застал в сфере огня со стороны броненосца. Она была спасена от страшных потерь пароходом «В. кн. Константин».

Эпизод в Гаграх имел самые благоприятные последствия для Макарова. Самые ярые скептики убедились теперь в том, что «Константин» в умелых руках является полезнейшим орудием в борьбе с турками на море. На время Макарову была предоставлена свобода действий. Газеты были наполнены описаниями гагринского похода «Константина». Иногда, впрочем, в этих описаниях преувеличивались возможности русского минного крейсера, сообщались невероятные, выдуманные подробности. Это вредило делу. Но внимание к Макарову и его детищу было привлечено как на флоте, так и в обществе, и он, поощренный успехом, сумел как нельзя лучше воспользоваться благоприятными обстоятельствами. Теперь уже никто не возражал против ночной экспедиции в Сухум-Кале, которую он затевал, проведав, что там находятся неприятельские броненосцы. Макаров знал, что вскоре должно наступить лунное затмение, и предполагал использовать его для обеспечения скрытности и неожиданности нападения.

В день затмения – 11 августа 1877 года, в десятом часу вечера, «Константин», соблюдая все предосторожности, чтобы не выдать себя, подходил к Сухуму. В шести милях от берега Макаров – приказал спустить все четыре минных катера. Командование было поручено лейтенанту Зацаренному. Тихо подойдя к рейду, катера остановились и стали выжидать начала лунного затмения. Как только диск луны покрылся тенью, катера бросились в атаку на стоявший в глубине рейда лучший из турецких военных кораблей, броненосец «Шевкет». В это время на берегу вспыхнул пожар и осветил катера. На броненосце поднялась тревога. Загремели орудийные и оружейные выстрелы. Туча пуль и картечи посыпалась и с броненосца и с берега. Катера действовали смело и решительно. Первым бросился на броненосец катер «Синоп» и удачно подорвал мину. Раздался страшный взрыв, взвился к небу огромный столб черной воды, вероятно взрыв пришелся под угольной ямой, и броненосец заколебался. В отчаянии метались на броненосце люди и бросались в воду, ужасный крик и вопли перемешивались с восторженным «ура» команды «Синопа». Удачно действовали и остальные катера. От близких и сильных взрывов на рейде поднялось волнение, захлестывавшее катера; вокруг плавало множество обломков. Не прошло и пяти минут с начала атаки, как катера, согласно приказу Макарова, стали возвращаться на свою пловучую базу. Их встречали криками «ура». Возбужденные и радостные, поднимались моряки на палубу, их обнимали, поздравляли. «Веселый дух офицеров и команды, твердо верящих в силу своего оружия, не имеет границ», – доносил Макаров.

Общую радость омрачило отсутствие катера «Минер».

Лейтенант Зацаренный, взяв самый быстроходный катер, бросился искать его и вскоре привел. На руках подняли, на палубу в бессознательном состоянии командира катера – лейтенанта Писаревского, голова у него была проломлена. Оказалось, что катер сцепился с турецкой гребной шлюпкой, стоявшей у борта броненосца. Произошла горячая рукопашная схватка. Дрались отчаянно; ударом весла турок пробил голову командира катера, а затем, стаскивая его крюком в воду, хотел утопить. Но матросы спасли своего командира и, пустив в ход приклады, отбились от неприятеля.

Собрав флотилию и подняв катера на палубу, Макаров поспешил как можно быстрее выйти в море. Вдали появился турецкий броненосец типа «Османие».

Атакованный «Константином» броненосец «Шевкет» получил настолько тяжелые повреждения, что был выведен из строя на долгое время. Полковник Шелковников официально доносил со слов очевидцев, что турки возились три дня с броненосцем и на четвертый медленно повели его на буксире с большим креном в Батум. Это не мешало туркам и англичанам утверждать, что действия русских не имели никакого успеха и броненосец повреждений не получил.

После набега на рейд Сухума морское министерство предоставило в распоряжение Макарова еще несколько самодвижущихся мин. Макаров решил, выследив неприятельские корабли, испробовать мины в Батуме. Макарова привлекала глубина Батумского рейда, позволявшая использовать торпеды, да и затони здесь корабль – его вряд ли удалось бы поднять. В атаке участвовали все четыре катера, из которых два были снабжены самодвижущимися минами. Несмотря на благоприятные условия погоды и отсутствие достаточной бдительности у часовых на турецких кораблях и на берегу, атака турецкого броненосца не удалась. Обе мины, выпущенные в броненосец «Махмудие», пройдя почти вплотную подле судна, не достигли цели, выскочили на берег и зарылись в песке. Команды катеров, видимо по неопытности в новом деле, допустили ошибки в расчете.

Турки при батумской атаке не потерпели материального ущерба, но моральное впечатление от все учащающихся атак русских, – на этот раз торпедами, – было огромное. Как в Турции, так и в сочувствующих ей странах все чаще стали высказываться нарекания на бездеятельность турецкого флота, в течение войны не проявившего себя ничем. Особенно старались активизировать растерявшихся турок англичане. Предполагалось и было осуществлено привлечение англичан в качестве командиров турецких кораблей. Турки решили предпринять бомбардировку городов крымского побережья. 30 декабря два турецких корабля – «Ассари-Тефтик» и «Османие», под общим начальством английского офицера Монторпа, надевшего феску [32]32
  Феска– круглая, обыкновенно красного цвета, шапочка с черной кисточкой.


[Закрыть]и превратившегося в Монторп-бея, подошли к Евпатории и выпустили по городку сто тридцать пять снарядов, разрушивших множество зданий. На рейде находились два торговых корабля. Турки хотели завладеть ими, но при первых же метких выстрелах береговой батареи ушли. Следующим объектом бомбардировки был избран город Феодосия. Здесь турецкие корабли произвели сто пятьдесят два выстрела; в числе пострадавших домов оказался дом знаменитого русского художника-мариниста Айвазовского. Затем подошли к Анапе и разрушали город в течение двух часов.

В ответ на действия турецких кораблей Макаров предлагал осуществить разработанный им план бомбардировки в лунную ночь турецких городов Трапезунда и Батума. «Переведя все пять пушек на один борт, – писал Макаров, – я могу в полчаса выбросить в город до ста штук разрывных снарядов. Я полагаю, что это будет так внезапно, что произведет ужасную панику в городе, не ожидающем нападения».

Морское командование не приняло проекта Макарова полностью. Однако ему предписывалось все же произвести демонстрацию у восточных берегов Черного моря.

Воспользовавшись случаем, Макаров 10 января направился к Батуму. Зайдя в Поти, он узнал, что на-днях русские войска собираются штурмовать Батум и что там сосредоточена эскадра Гобарт-паши. Не доходя четырех-пяти миль до Батума, «Константин» остановился. Были спущены два катера – «Чесма» и «Синоп». На беду нашел туман, и катера с трудом пробрались в бухту. Здесь с катеров увидели семь судов, стоявших кормой к берегу. Туман рассеялся. «Свет луны и блеск снежных гор прекрасно освещали рейд, а мелькание огней на броненосцах заставляло думать, что с эскадры видны катера».

Подойдя к кораблям на расстояние тридцати-сорока сажен, лейтенанты Задаренный и Шешинский пустили самодвижущиеся мины. Обе торпеды взорвались одновременно. Послышался сильнейший взрыв, широкая стена воды на мгновение заслонила корабль. «Затем слышен был сильный треск от переломившихся частей судна и глухие вопли и крики многочисленной команды. Пароход лег на правый борт и быстро погрузился на дно с большей частью своего экипажа. Громкие крики «ура» команд обоих катеров известили эскадру Гобарта-паши, что его сторожевой пароход потоплен. От взрыва мин до того, как скрылись мачты, прошла одна или две минуты. Небольшая часть людей, оставшихся на поверхности, хваталась за плававшие обломки и разные вещи с утонувшего парохода, которые образовали около места потопления правильный круг». – Так доносил Макаров по докладу участников атаки, о потоплении на Батумском рейде в ночь с 13 на 14 января 1878 года турецкого авизо [33]33
  Авизо– военное посыльное судно.


[Закрыть]«Интибах» водоизмещением в 700 тонн.

За это дело Макаров, бывший в то время уже капитаном второго ранга, получил звание флигель-адъютанта, лейтенант Задаренный – капитана второго ранга, а Шешинский – орден Георгия 4-й степени.

Макаров не лишен был честолюбия. Награды и повышения в звании он встречал всегда с искренней радостью. Но интересы дела для него всегда были дороже личных отличий. Характерна его просьба к главному командиру еще после первого батумского дела: «Осмеливаюсь быть нескромным – просить ваше превосходительство в награду за батумское дело разрешить постройку быстроходного катера в Севастополе по моему чертежу. Уверен в быстроте хода и в хороших морских качествах. Материалы вздорожали, и только поэтому он будет стоить 12.000 рублей. Могу ли надеяться получить мины Уайтхеда взамен взорванных?»

Эта записка прекрасно характеризует министерские нравы того времени. Невероятная рутина, боязнь расходов на новое дело, хотя бы и государственного значения, всегда отличали деятелей петербургского адмиралтейства. В разгар войны моряк-патриот в награду за свои славные дела просит две вещи: катер, который только потому, что «материалы вздорожали», как бы извиняясь, поясняет Макаров, будет стоить 12.000 рублей, и мины Уайтхеда взамен использованных!

Потопление авизо «Интибах» – последняя боевая операция Макарова в русско-турецкую войну 1877–1878 гг.

Минное оружие, примененное на море Макаровым, сыграло в ней немаловажную роль. С самого начала боевых операций на долю русских армий выпала труднейшая задача форсировать Дунай. Эта полноводная река, при ширине свыше одного километра и глубине, доходящей до тридцати метров, представляла серьезнейшие препятствия во всех русских войнах против Турции. Борьба за Дунай в войну 1877–1878 гг. – одна из славных страниц в истории боевых действий русских моряков, нанесших сокрушительный удар по турецкому флоту, охранявшему подступы к Дунаю. Главнейшим оружием их были мины, широко использованные как в наступательных, так и в оборонительных целях. В первом случае использовались вооруженные минами катера, во втором – неподвижные мины заграждения. Турки имели на Дунае восемь броненосцев, пять канонерок и одиннадцать вооруженных пароходов разных типов. Помимо этого, в устье Дуная, у Сулина, стояла броненосная эскадра Гобарт-паши. Русские же силы на всем Черном море были ничтожны. И все же, благодаря умелому использованию нового минного оружия и беззаветной храбрости русских моряков, Черноморскому флоту удалось обеспечить русским войскам переправу через Дунай. Особенно замечательной операцией были смелые действия четырех минных катеров, атаковавших по примеру Макарова турецкий броненосец «Сельфи» в Мачинском рукаве Дуная в ночь с 13 на 14 мая 1877 года.

Несмотря на сильный орудийный и ружейный огонь, один из катеров, подойдя вплотную к наиболее крупному в эскадре броненосцу «Сельфи», нанес ему меткий удар миной. Броненосец начал крениться. Другой катер, повторив атаку, довершил дело; последовал второй оглушительный взрыв мины. Спустя десять минут броненосец погрузился на дно. Остальные же корабли турецкой эскадры, снявшись с якоря, тотчас покинули бухту и направились к Рущуку, болгарскому городу, расположенному на правом берегу Дуная. Атака была проведена русскими моряками с большим умением и хладнокровием, обеспечившими ей успех.

Потопление броненосца произвело на турок потрясающее впечатление и имело весьма важные последствия. Турецкий флот, и без того не отличавшийся активностью и предприимчивостью, был настолько парализован смелыми минными атаками, что почти вовсе не оказывал противодействия плаванию русских кораблей не только на нижнем, но и на среднем Дунае. Создавшееся положение облегчило как переправу через Дунай, так и дальнейшее снабжение русской армии на Балканах.

Война окончилась победой России.

Однако эта победа над реорганизованной и обученной английскими инструкторами и снабженной английским оружием турецкой армией далась нелегко.

Три раза русские войска штурмовали упорно защищавшуюся турками крепость Плевну. Русский отряд, занявший еще в июле 1877 года стратегически важный Шипкинский перевал через Балканский хребет, был отрезан от своих войск и выдержал шестимесячную героическую оборону. Лишь в декабре, после падения Плевны, русская армия перешла в решительное наступление. Часть турецких войск была окружена в долине реки Тунджи, а основные силы турецкой армии были разгромлены под Филиппополем. Русские передовые отряды заняли Адрианополь и двигались к турецкой cтолице.

На малоазиатском фронте к этому времени уже были заняты Баязет, Ардаган, Карс.

3 марта (19 февраля) в пригороде Константинополя – Сан-Стефано был заключен предварительный мирный договор. Казалось, теперь, после победоносной войны, Россия продиктует свои условия побежденной Турции и разрешит, наконец, вопрос о проливах.

Однако этого не произошло. Англия сумела найти себе союзника в лице Австрии, все время ревниво следившей за успехами русских войск на Балканах. Поставленная перед угрозой новой войны, теперь уже с Англией и Австрией, царская дипломатия уступила.

На созванном под председательством такого «посредника», как Бисмарк, Берлинском конгрессе Россия вынуждена была значительно смягчить условия Сан-Стефанского договора. Разрешение вопроса о проливах отодвигалось на неопределенное время.

Россия получала обратно потерянную во время Восточной войны часть Бессарабии, приобрела Карс, Ардаган и Батум, получала контрибуцию в возмещение расходов на войну.

Однако основное политическое значение победы России заключалось в другом. Берлинским трактатом, правда в урезанном по сравнению с Сан-Сте-фанским договором виде, признавалось создание нового славянского княжества на Балканах – Болгарии.

Признавалась также независимость Сербии и Черногории, ранее находившихся во власти Турции.

Получилось так, что, разрешая один из основных вопросов своей внешней политики и не разрешив его, Россия попутно совершила акт прогрессивный, имеющий гораздо более важное значение, чем захват средиземноморских проливов, – освободила славянские народы на Балканах от турецкого деспотизма, способствовала созданию этими народами самостоятельных государств. Недаром болгарское население встречало русские войска как освободителей. Недаром во всех балканских странах к русским проявлялись самые горячие «национальные симпатии» [34]34
  К. Маркс.Сочинения, т IX, стр. 377.


[Закрыть].

Выступавшие же на Берлинском конгрессе, как «защитники» Турции, Англия и Австрия не задумались выторговать себе за счет подзащитной первая – остров Кипр, вторая – Боснию и Герцеговину.

Успешные действия на Черном море парохода «Вел. кн. Константин» под командой Макарова сыграли немаловажную роль в общем итоге русско-турецкой войны 1877–1878 гг.

В самом деле. Перед войной турки считали себя хозяевами моря и грозили русскому побережью, постоянно появляясь вблизи наших портов.

У России не было военного флота на Черном море. И что же? Торговый пароход, превращенный Макаровым в боевую единицу, оснащенный новым оружием, своими ловкими и смелыми действиями почти парализует военное превосходство противника на море. Страшные русские катера грезятся турецкому морскому командованию повсюду, и против них турецкий флот оказывается бессильным.

Заслуги Макарова в русско-турецкой войне были очень значительны.

Макаров впервые в мире предложил и осуществил идею минных катеров, возимых на быстроходном корабле, и этим, по существу, предвосхитил создание современных пловучих баз торпедных катеров и малых подводных лодок. Он разработал и применил новые тактические приемы ведения морского боя, превратив существовавшее и до него защитное минное оружие в грозное оружие нападения.

Макаров определил и испытал на практике методы внезапной ночной минной атаки, наметил пути развития тактико-технических данных минных катеров, также ставших предшественниками современных быстроходных и маневренных торпедных катеров и эскадренных миноносцев.

Помимо всего этого, пароход «Константин» попутно породил идею создания авианосца. Эта идея также впервые в мире была осуществлена в русском флоте.

В ходе войны Макаров успешно применял изобретенный им способ ночной сигнализации с помощью снопа лучей электрического фонаря, направленного кверху, – прототип современного прожектора. С помощью этого средства русским морякам удавалось вести переговоры между Одессой и Очаковым, то есть на расстоянии до пятидесяти миль.

В промежуток времени между подписанием Сан-Стефанского договора и заключением Берлинского трактата положение было напряженным: ожидали разрыва дипломатических отношений и даже войны с Англией и Австрией. Макаров считал положение опасным и «усиленно готовил свой «Константин» на случай, если понадобится крейсерская служба. «…Я был бы весьма счастлив получить разрешение выйти в крейсерство, как только будет объявлен разрыв, если бы мы вступили в войну с Англией. Я твердо уверен, что при нашей теперешней опытности мы можем безнаказанно сделать нападение на суда, стоящие в проливе и на другом месте». Далее, в своем обращении к главному командиру Черноморского флота, Макаров «осмеливается просить разрешить» взять ему теперь же одну или две мины, приспособления же минного в порт не сдавать, а спрятать в пароходном трюме «Константина», чтобы в случае разрыва с Англией и последующих военных действий иметь все преимущества для нападения.

Но разрыва не последовало. Англия после Берлинского трактата почувствовала себя удовлетворенной и на время успокоилась.

«Константин» под командованием Макарова вместе с другими пароходами стал совершать рейсы между портами Черного моря, эвакуируя русские войска из Турции и выполняя другие поручения, связанные с демобилизацией армии. За четко организованную и хорошо проведенную перевозку войск из Мраморного моря и Бургаса в Россию Макаров был награжден орденом Станислава 2-й степени. За боевые же подвиги во время турецкой войны, менее чем в год, молодой лейтенант получил два ордена, золотое оружие и был произведен в капитаны второго ранга с присвоением звания флигель-адъютанта.

Во время перевозок русских войск на родину «Константин» заходил в Константинополь. Здесь Степан Осипович Макаров познакомился со своей будущей женой Капитолиной Николаевной Якимовской.

Ни по происхождению и воспитанию, ни по взглядам на жизнь они не подходили друг к другу.

Степан Осипович был человек простой, прямой и глубокий. Манерность и фальшь были ему противны. Он, однако, не сумел разглядеть в своей будущей невесте именно этих, наиболее неприятных для него, недостатков. Якимовская, претендовавшая на принадлежность к аристократическому кругу, воспитывалась в иезуитском монастыре в Бельгии, ее вкусы и интересы были противоположны вкусам и интересам Макарова. Впоследствии разница в характерах отрицательно сказалась на семейной жизни Степана Осиповича.

Он сделал Капитолине Николаевне предложение и получил согласие от своей невесты. Но свадьба состоялась лишь пять месяцев спустя в Одессе, потому что в тот же вечер, когда Макаров сделал предложение, он отправился в плавание.

НА КАСПИИ И В БОСФОРЕ

Закончилась война с турками. Доставленные на родину русские войска демобилизовались. Пароход «Великий князь Константин» был возвращен Русскому обществу пароходства и торговли и стал совершать регулярные торгово-пассажирские рейсы по Черному морю. Моряки приступили к мирной работе. Макарова, как отличившегося в минных атаках, прикомандировали к гвардейскому экипажу и назначили начальником отряда миноносок.

Он предполагал заняться дальнейшим совершенствованием техники минного дела, тщательным обучением личного состава тактике минных атак. Появились новые замыслы. Надо было хорошо изучить ошибки и неудачи так же, как и победы. Опыт войны подсказывал многое.

Но командовать миноносками Макарову не пришлось. Приказ был отменен, и Макаров, совершенно неожиданно, получил другое назначение, последовавшее из Петербурга. Ему было поручено организовать и возглавить морскую часть Ахал-Текинской экспедиции 1880–1881 гг.

Чем было вызвано это назначение? Почему Maкаровy поручают дело, где мог бы справиться человек и не столь одаренный? Вместо того, чтобы использовать полученный моряком в русско-турецкой войне боевой опыт, усовершенствовать его и приумножить в спокойной, мирной обстановке, его отрывают от исследовательской работы и посылают на Каспий.

Есть все основания думать, что Макарова откомандировали не только без сожаления, но и весьма охотно, чтобы избавиться, хотя бы на время, от ставшего не в меру популярным, вышедшего из народа моряка. В жизни Макарова подобных случаев отсылки его под разными предлогами подальше можно насчитать немало.

Макарову поручалось организовать сообщение между портами восточного берега Каспийского моря с Астраханью и Баку.

Колониальная политика русского царизма в Средней Азии особой интенсивности достигла в шестидесятых и семидесятых годах. Не встречая особого сопротивления во время присоединения в середине семидесятых годов Коканда, Бухары и Хивы, царское правительство полагало, что и приведение в зависимость обширной Туркмении будет осуществлено также сравнительно легко. Но на этот раз оно просчиталось.

Прощупывание почвы для экспедиции в Ахал-Текинский оазис началось еще во время последней, русско-турецкой войны. Был занят Кизыл-Арват, впоследствии ставший конечным пунктом Закаспийской железной дороги. Но все попытки прочно завладеть Туркменией не приводили к успеху из-за трудностей с транспортом в опаленной солнцем безводной пустыне и упорного сопротивления текинцев, наиболее стойких и воинственных из племен Средней Азии. Отправленная в 1879 году большая военная экспедиция в двенадцать тысяч человек потерпела неудачу. Войска, изнуренные до крайности длительными пешими переходами, климатом и нехваткой продовольствия и воды, принуждены были отступить.

Тем не менее, царское правительство поставило себе твердую цель завладеть Ахал-Текинским оазисом – последним звеном в цепи завоевания Средней Азии. Но так же, как и на Ближнем Востоке, колониальные устремления России встретили в Средней Азии бешеное сопротивление хищнической Англии. Во-первых потому, что «…движение русских войск вглубь Средней Азии угрожало господству англичан в Индии» [35]35
  В. И. Ленин.Сочинения, изд. 4-е, т. 23, стр. 116.


[Закрыть], а во-вторых и потому, что в захватнические планы Англии входило распространение своего влияния на север от Индии.

В конце шестидесятых годов Англия уже утвердилась в Афганистане и Кашгаре; предполагалось открытие английской фактории на Аму-Дарье; английские агенты всячески стремились восстановить против России среднеазиатские племена, снабжая оружием и используя их сопротивление в своих захватнических целях. В Средней Азии снова столкнулись интересы Англии и России. Но если в вопросе о проливах в минувшую войну Россия вынуждена была уступить перед лицом организуемых Англией коалиций, то в Средней Азии Россия идти на уступки не собиралась.

Средняя Азия в целом представляла большие преимущества для России как хлопковая база для развивающейся русской текстильной промышленности и новый рынок для сбыта продукции этой промышленности, и, наконец, как важный стратегический плацдарм, место, откуда можно постоянно грозить английским владениям в Индии. Присоединение Средней Азии производилось царскими генералами с чрезвычайной жестокостью, но вместе с тем это присоединение втягивало среднеазиатские феодальные ханства, стоявшие «…в стороне от мирового хозяйства и даже в стороне от истории» [36]36
  В. И. Ленин.Сочинения, изд. 4-е, т. 3, стр. 521.


[Закрыть], в общий, для Российской империи, процесс капиталистического развития, уничтожало опустошительные междоусобные войны и разбойничьи набеги, ликвидировало царившее еще в Средней Азии рабство.

Экспедиция против текинцев предпринималась в крупном масштабе и поручена была генералу Скобелеву, участнику прежних походов в среднеазиатские ханства, усмирителю кокандского восстания 1875–1876 гг. и, наконец, участнику русско-турецкой войны 1877–1878 гг.

Опытный колонизатор, жестокий, но вместе с тем талантливый и смелый, генерал Скобелев с особой тщательностью разработал план похода и пригласил нужных ему людей, в том числе и Макарова для заведывания морской частью. С Макаровым он познакомился во время русско-турецкой войны.

Военные действия велись в знойной, безводной пустыне, в расстоянии четырехсот километров от Каспийского моря, снабжать же значительную по тому времени армию приходилось решительно всем, до пресной воды включительно. Несмотря на самое заботливое отношение к «кораблям пустыни» – верблюдам, единственному средству передвижения в крае, весь путь был усеян их трупами, и из тридцати тысяч верблюдов к началу зимы осталось не больше половины.

Не находя иного средства улучшить транспорт, от которого действующие войска находились в полной зависимости, Скобелев решил построить железную дорогу от Красноводска до Кизыл-Арвата. Организовать это дело и доставить все необходимое: шпалы, рельсы, вагоны, локомотивы поручено было Макарову. По подсчетам, вес этого оборудования определялся в два с половиной миллиона пудов, и все это необходимо было доставить в самом срочном порядке.

Макаров мобилизовал не только все наличные транспортные средства Каспийского моря, в том числе полностью пароходы общества «Кавказ и Меркурий», но зафрахтовал свыше ста парусных шхун, принимавших от десяти до тридцати тысяч пудов груза. «Чтобы все занятые суда не разбежались из Астрахани, – доносил Макаров, – пришлось их грузить почти одновременно, так что почти одновременно они отправлялись в путь и одновременно прибывали». Эти огромные караваны почти ежедневно прибывали к месту назначения в Красноводск и переправлялись дальше. Нередко в пути настигал шторм. Особенно памятен был зимний шторм от норд-веста, разразившийся 3 декабря. Несмотря на огромные волны, суда с грузом шпал, идя самым малым ходом, благополучно достигали Красноводска. Перед отправкой барж в путь Макаров предусмотрительно грузил лес «стыками в разгон», так что баржа представляла как бы один сплошной кусок дерева.

Макаров блестяще справился с возложенной на него задачей. Строители, не испытывая ни в чем нужды, сооружали железную дорогу с молниеносной быстротой.

Изыскивая и другие пути сообщения для транспортировки грузов в армию, Скобелев поручает Макарову произвести обследование мелководной извилистой реки Атрек, впадающей в Каспийское море и граничащей в нижнем течении с Персией. Никогда не проходила еще по Атреку ни одна лодка. Взяв паровой катер и два «киржама», то есть две плоскодонных лодки самой легкой постройки, Макаров двинулся в путь. Река оказывается местами настолько мелководной, что тяжелый катер приходится волочить по дну, поставив его на полозья из двух досок. Много затруднений причинял и растущий по обоим берегам прибрежный кустарник, стлавшийся чад рекой и до того густой, что иногда случалось пробираться сквозь сплошные заросли.

Макаров прошел вверх по течению около трехсот верст, одолев реку до местечка Гудры. Он дал подробное естественно-историческое описание реки и высказал много впоследствии оправдавшихся соображений о прошлом этой реки и ее происхождении. Он установил также и транспортные возможности реки и опроверг существовавшее убеждение о ее непроходимости в течение всего года. По мнению Макарова, зимою и весною по Атреку могут беспрепятственно плавать груженые лодки.

Несмотря на трудность перехода и крайне неблагоприятные климатические и местные условия, больных среди сопровождавших Макарова матросов не было.

Во время похода Макаров обнаружил на Атреке обильные источники нефти. В связи с этим открытием его занимала мысль о переходе на нефтяное отопление судов военного флота. Эта мысль не переставала интересовать Макарова до конца его дней.

Вернувшись из атрекского похода, Макаров застал приказ о назначении его начальником морской части при войсках, действующих в Закаспийском крае. Помимо обязанностей начальника морской части, на Макарова было возложено общее наблюдение за перевозкой всех грузов, прибывающих из Астрахани. Немного позже он был назначен начальником гарнизона в Красноводске и затем, после отъезда генерал-губернатора Анненкова, Макарову было поручено также решение всех дел по управлению Закаспийским военным отделом.

По своей инициативе Макаров оборудовал в Петровске и в форте Александровске нефтяные базы.

12 января 1881 года после ожесточенной обороны последний оплот текинцев – крепость и город Геок-Тепе были взяты штурмом. Этим закончился процесс присоединения Средней Азия к Российской империи.

Скобелев уехал, Макарову пришлось еще задержаться на Каспии, эвакуируя войска, а также перевозя больных и раненых. Ко дню его отъезда Красноводская железная дорога была проложена уже на 117 километров, работы продолжались чрезвычайно быстро, и вскоре путь достиг Кизыл-Арвата, расположенного в 224 километрах от моря. Перед отъездом в Петербург Макаров представил командующему войсками Каспийского военного округа подробный проект реорганизации всей морской части в Закаспийском крае.

Участие Макарова в Ахал-Текинской экспедиции не было значительным событием в его жизни, но и здесь проявились характерные для него качества: инициатива, изобретательность, пытливая наблюдательность, блестящие организаторские способности и умение в любом новом для него деле находить то, что надо улучшить, исправить, изменить.

Полный новых впечатлений и идей, приехал Макаров в середине 1881 года в Петербург. Необходимо было покончить с делами и отчетами Ахал-Текинской экспедиции, а затем приступить к разработке проекта миноносца. Но Макарова отрывают от намеченной работы и посылают снова на Черное море, в столицу Турецкой империи командиром стационара «Тамань», находящегося в распоряжении русского посольства в Константинополе [37]37
  Стационаромназывается военный корабль, находящийся на постоянной стоянке в крупном порту иностранного государства.


[Закрыть]. Это полудипломатическое назначение Макарова было предпринято не без цели. В закончившейся войне «Константин» и его команда были грозой для турецкого флота. Поэтому назначение Макарова рассматривалось в Константинополе как еще одно подтверждение курса «твердой политики» по отношению к Турции со стороны царской дипломатии. Должность командира стационара, хотя и не требующая особенного напряжения ума и энергии, считалась в те времена почетной, завидной. У Макарова появилась теперь возможность отдохнуть от вечно напряженной обстановки, обычной на военном корабле.