Текст книги "Искатель. 1985. Выпуск №6"

Автор книги: Богомил Райнов

Соавторы: Борис Барышников,Александр Тесленко
сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)

– Хотите выпить?

– Только если вместе с вами.

Спустя несколько минут горилла в полосатой жилетке ставит на столик поднос с неизбежной бутылкой виски и неизбежное ведерко со льдом и удаляется.

– А теперь приступим к делу, – произносит Мортон уже со стаканом в руке. – Как вы уже поняли из магнитофонной записи того злополучного разговора, наша задача состоит в том, чтобы следующий груз был как можно больше. Здесь, конечно, следует учитывать всю сложность возникшей ситуации. Дрейк, вероятно, временно воздержится от отправки большой партии груза. Но он может и осмелиться, если вы осторожно надавите на него. Ваш тезис может быть следующим: побыстрее воспользоваться последней возможностью, пока ЦРУ не помешало вашим планам. Ясно?

– Вполне.

– Тогда перейдем ко второй части задачи. Нам потребуется точная информация о ходе операции: когда товар будет доставлен пароходом и когда должен прибыть в Вену Информацию о прибытии груза, по-моему, вам будет получить легко: вы ведь сами отправляете сообщения.

– Да, но после того, как Дрейк мне их продиктует.

– Естественно. В таком случае вы должны немедленно сообщить мне их содержание. Значит, остается вторая часть…

– Она самая трудная. Я не имею доступа к корреспонденции Дрейка.

– У вас будет этот доступ, не беспокойтесь, – просто говорит Мортон. – Не хочу вас огорчать, но, когда придет время получить сообщение, Дрейка уже не будет в живых.

Отпив глоток виски, Мортон ставит стакан на поднос и добавляет:

– И вот еще что, мистер Питер: вы сами понимаете, что не только надежность операции, но и ваша собственная безопасность зависит от вашего умения держать язык за зубами. И хотя эта вещь элементарная, я должен напомнить вам об этом.

Хозяин поднимается, так что я тоже встаю и жму вялую руку, протянутую мне.

– Не будет ли бестактно с моей стороны на прощание спросить, с кем имел честь разговаривать? – спрашиваю я, прежде чем уйти.

– А вы не знаете? – удивляется хозяин.

– Откуда же мне знать?

– Да в самом деле, – соглашается он. – Мое имя Мортон, а вот мой телефон…

Он подходит к письменному столу, берет визитную карточку и подает ее мне:

– Запомните. Не стоит носить с собой вещественные доказательства.

– Запомнил, – отвечаю, возвращая ему визитку.

Конец разговора. Впрочем, не совсем. Потому что, едва я взялся за ручку двери, как снова слышу за спиной голос Мортона:

– Какой у меня номер телефона, мистер Питер?

Называю.

– У вас хорошая память. В таком случае вы, вероятно, вспомните, что вы делали в прошлую пятницу вечером…

– В пятницу вечером? – повторяю я, делая вид, что стараюсь вспомнить. – В пятницу вечером я был там, где меня сегодня взяли ваши люди.

– Один или в компании? – продолжает любопытствовать хозяин.

– В компании с дамой.

– Ну, раз с дамой, не будем нарушать законов джентльменства. И вы были с этой дамой всю ночь?

– Нет. В десять часов я проводил ее в бар «Ева».

– А потом?

– Вернулся в гостиницу.

– Никуда не заходили?

– Нет.

– И вас никто не видел?

– Почему? Меня видела содержательница отеля мисс Дорис.

– В сущности, эти подробности не имеют значения, – говорит Мортон, дружеским жестом давая мне понять, что я свободен.

Наконец я выхожу, говоря себе, что надо немедленно предупредить Дорис. Только бы кто другой меня не опередил.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Пружина действия фильма раскручивается в замедленном темпе, словно сценарист не знает точно, что сказать и вообще нужно ли что-нибудь говорить, а режиссер предоставил свободу оператору манипулировать камерой как ему вздумается. И лишь в последние четверть часа, когда лента уже на исходе, сюжет так закручивается, авторы торопятся показать столько событий, что у зрителя голова идет кругом. Я имею в виду себя. За других говорить не могу.

Идея фильма сводится к тому, чтобы показать будни инспектора криминальной полиции из Сан-Франциско, который вовсю старается исполнить свою благородную миссию. Но ему это не удается, поскольку с одной стороны на него давит преступный мир, а с другой мешают продажные безвольные шефы. Банальная история со множеством смертей, обильно политая кровью. Поэтому ничего удивительного, что, выходя после окончания фильма на улицу, Линда произносит:

– Кругом зверства и насилие, некуда от них деться!..

Она раскрывает зонтик, ибо, как всегда в последнее время, идет дождь. После чего мы пускаемся в путь. Разумеется, в направлении Сохо.

– Кругом зверства и насилие, некуда от них деться, – повторяет Линда, скорее размышляя вслух, чем подбрасывая мне тему для разговора.

– Что вы хотите – человечество цивилизуется. А цивилизация требует жертв. Цивилизованные люди вынуждены наказывать нецивилизованных, А нецивилизованные от зависти стреляют в цивилизованных.

– А к какому вы себя причисляете, Питер?

– Не имею понятия. Вероятно, к клиентам Марка. Может, я не первый в очереди, но это не меняет положения.

– Не понимаю, как вы можете шутить над подобными вещами, – вздрагивает моя спутница и невольно прижимается ко мне.

– А чем же еще шутить? Человек, сам того не желая, шутит над тем, что его окружает, а, как вы сами верно заметили, нас окружают зверства и насилие.

– Боюсь, вы даже не отдаете себе отчета, насколько вы правы, – произносит она тоном, который заставляет меня насторожиться.

– В каком смысле?

Но вместо ответа она предлагает:

– Пойдемте куда-нибудь погреться. Я бы с удовольствием выпила горячего чая.

Заходим в кондитерскую, что по пути к бару «Ева», и находим там уединенное местечко. Заказываю чай для Линды, кофе – для себя и, лишь когда напитки уже поданы нам, понимаю свою ошибку, поскольку чай и кофе почти одинаковы по крепости и даже по цвету.

– В последнее время у вас какой-то подавленный вид, – замечаю я, отпивая глоток подозрительной жидкости.

– Неужели это заметно?

– Боюсь, что да.

– Ах, Питер, я в безвыходном положении, – вздыхает дама. И чтобы я не ломал себе голову, объясняет: – У меня был разговор с Дрейком. Очень долгий и очень неприятный разговор.

– На какую тему?

– Тем было две. Первая состояла из угроз, вторая – из обещаний.

– Это понятно. Ну а все же, о чем шла речь?

– Прежде всего он обвинил меня, что я нарушила его распоряжения. Поскольку стала не вашей надзирательницей, а вашей любовницей. И даже не потрудилась предоставить ему хотя бы одну-единственную интересную информацию о вас.

– Надеюсь, это соответствует истине?

– Однако он использовал это обстоятельство как повод припугнуть меня тем самым Марком, к которому, по вашим словам, в очереди стоите и вы. «Я, – говорит, – милочка, наказываю за предательство только одним способом. Может, из-за недостатка воображения я до сих пор не выдумал другой. Я не буду вас истязать, не бойтесь. Просто убью». А когда я спросила, в чем он видит мое предательство, разве вы не его человек, он ответил: «Насколько Питер мой человек и насколько – нет, это вы и должны были мне сказать. Во всяком случае, если у меня есть основания сомневаться, что Питер – мой человек, то я совершенно не сомневаюсь, что вы человек Питера».

Она умолкает, машинально делает глоток и замечает:

– В сущности, это была только увертюра… Он предложил мне занять место своей интимной подруги. И не постеснялся подчеркнуть, что это, может, единственный шанс избежав наказания.

– А вы, естественно, пытались объяснить ему, что любите меня…

– Да… что-то в этом роде…

– На что Дрейк вам ответил: «Ну и любите на здоровье, кто вам мешает. Мне не нужно вашей любви, мне нужно, чтобы вы спали в моей постели».

– Можно подумать, что вы подслушали наш разговор, – бросает Линда.

– Зачем мне подслушивать? Этот человек сидит у меня в печенках. Разбудите меня среди ночи и спросите: «Что сказал бы Дрейк по поводу того-то и того-то»… Едва ли ошибусь.

– Питер, он всех нас держит в руках. Он впился в нас, он нас душит, как этот отвратительный лондонский туман. С той лишь разницей, что туман в Лондоне гораздо менее опасен…

Мисс Грей тянется к пачке сигарет.

– И чем окончилась беседа? – спрашиваю я, щелкнув зажигалкой.

– Я объяснила ему, что мне надо подумать. И он проявил великодушие, дав мне маленькую отсрочку.

– Что же вы тогда повесили нос?

– Маленькую отсрочку, Питер! Маленькую!..

Я мог бы ей объяснить, что при определенных обстоятельствах отсрочка, даже маленькая, может оказаться вполне достаточной, но воздержался от подобного откровения. И поскольку я воздержался, Линда шепчет:

– Мне страшно…

– Чего вам бояться? В конце концов, у вас есть выбор: Марк или Дрейк… Из двух зол человек всегда выбирает меньшее

– Но поймите, я не переношу его… мне легче лечь с ящерицей или крокодилом… даже если бы я хотела скрыть свое отвращение, я не смогу… так что Дрейк опять превратится в Марка…

– Только не драматизируйте, – говорю я. – Не стоит заранее волноваться из-за того, что, может быть, и не произойдет.

– Не успокаивайте меня, – нервно перебила она. – Если хотите меня успокоить, то делайте это не словами.

– А как? Убить Дрейка?

– Я бы сказала «да», если бы считала, что это – возможно. Но так как это невозможно… очень прошу вас, не оставляйте меня одну хотя бы несколько ночей, до тех пор пока я наберусь смелости принять решение.

* * *

Мы уже почти дошли до ярко освещенного входа в «Еву», и я собирался повернуть, чтобы заскочить в отель, как вдруг перед нами выросла горилла Ал:

– Я как раз за вами, сэр. Вас шеф вызывает.

Киваю Линде на прощание и отправляюсь по коридору к директорскому кабинету. Застаю Дрейка возлежащим на фиолетовом диване.

– А, Питер! – вяло бормочет рыжий, поднимая взгляд. – Присаживайтесь.

Опускаюсь в кресло и, воспользовавшись наступившей паузой, закуриваю. Шеф, похоже, не в форме. Лицо его, как всегда, пылает, глаза воспалены. Видно, он провел бессонную ночь.

– Ну, теперь-то вы, наверное, довольны, – произносит он, пытаясь придать своему голосу обычный добродушный тон. – И возможное предательство не омрачает ваши сны.

– Да, действительно. И все же я недоволен.

– Вот как? – поднимает брови Дрейк. – Почему же?

– Я думаю, мы немного поспешили с Ларкином.

– Что же мы могли сделать?

– Дезинформировать его… Выиграть время…

– А если бы дезинформация не прошла? Если бы он нашел свой источник информации? Вы, вообще, представляете себе, сколько стоит груз в десять килограммов? И чем я рискую в случае провала? В конце концов, за товар плачу я, а не вы!

– Я просто сказал, что думал, мистер Дрейк.

– Конечно. Но в эти дни я тоже достаточно думал. И именно затем вас и позвал, чтобы сказать, что я придумал…

Но вместо того чтобы сообщить это, он тянется к бутылке на столике, потом занимается обычным стриптизом своей сигары. Наконец закуривает и благоволит объяснить:

– Сейчас, когда Ларкина уже нет, мы можем исполнить его последнюю волю, дружище И заняться действительно крупным грузом. Десять, даже пятнадцать килограммов. Поскольку есть риск, что эти типы из ЦРУ действительно вмешаются. Так что мы провернем наше дело прежде, чем они вмешаются.

– А реализация?

– Реализацию обеспечим потом. На такой товар покупатели всегда найдутся. Пока что важно перебросить товар и спрятать в надежном месте. Что скажете?

– Думаю, что не остается ничего другого.

– Решительное действие, а затем – отдых! – бубнит Дрейк. – Подождем сколько нужно. А когда все успокоится и те типы забудут про нас, начнем все сначала.

– Не понимаю, зачем вы меня спрашиваете, – вставляю я. – Я уверен, что вы уже заказали товар.

– Хитрец! – восклицает шеф с притворным восхищением. – Ваше мнение, Питер, служит подтверждением моего. А это немало.

Он наклоняется вперед, рискуя потревожить свой объемистый живот, и произносит доверительно:

– В сущности, я сделал заказ еще при жизни Ларкина. И, говоря между нами, по рекомендации самого Ларкина. Ровно на пятнадцать килограммов Пятнадцать килограммов, понимаешь? И вы хотите, чтобы при такой колоссальной партии героина я позволил бы этому мерзавцу ходить по земле?

– В таком случае следует полагать, что прибытие груза в Болгарию гарантировано.

– И на этот раз вы правы У меня уже есть точные координаты И вызвал я вас, Питер, для того, чтобы вы написали почтовые открытки. Так что садитесь вон туда, достаньте открытки и все остальное из ящика и принимайтесь за работу.

Выполняю его распоряжения. Опускаю тоненькое перо в пузырек с бесцветной жидкостью, спрашиваю:

– Что писать?

Шеф встает и медленно приближается к письменному столу.

– Пишите: «Фрина», 23 октября, Варна.

Выполняю и это распоряжение, нанося текст миниатюрными буквами в квадратик, отведенный для марки. Наклонившись надо мной, Дрейк внимательно наблюдает за операцией. А когда заполнено пять открыток, замечает.

– Должен признать, вы это хитро придумали, Питер.

– Что?

– Да это писать сообщение по-болгарски и своим почерком.

– Иначе мои люди не поверят. Не понимаю, почему вас раздражает, что они верят мне, а не вам, мистер Дрейк, если они вас не знают.

– Меня это вовсе не раздражает, напротив, восхищаюсь вашей хитростью. Хотя в данном случае она лишняя. Кажется, я уже говорил вам, что, пока вы мне нужны, вам ничего не угрожает. А я нуждаюсь в верном человеке, дорогой мой.

И, заметив, что тайнопись высохла, продолжает:

– А теперь наклейте марки и заполните обычным текстом вашу открытку

Мою открытку посылаю от имени некоего болгарина, пребывающего в Лондоне и подписывающегося то Васко, то Колё, то еще как-нибудь. Остальные четыре открытки Дрейк дает для заполнения разным людям, которые их посылают из различных мест и в различное время, так как однообразие посланий могло бы возбудить подозрения.

После того как я заканчиваю письменную работу, шеф запирает открытки в столе и предлагает:

– Теперь можно сойти вниз и посмотреть программу. Надеюсь, что номер Линды все еще не снят…

– А что это за «Фрина»? – спрашиваю я, пропуская его реплику мимо ушей.

– Я говорю вам о Линде, а вы спрашиваете про «Фрину»! – бросает недовольно Дрейк. – Греческое торговое суденышко, раз это вас так интересует.

* * *

Чтобы сдержать данное Линде обещание, я позволил себе в этот ранний утренний час покинуть дорогу. Дрейк-стрит и поискать место для ночлега подальше от нее, в квартале Ковен-гарден, а точнее, в квартире мисс Грей.

Просыпаемся, как обычно, к обеду. Линда идет на кухню приготовить завтрак, а я отодвигаю шторы на окне, чтобы проверить, идет ли дождь. Идет, конечно. Мрачно и неприветливо. Вид мокрой улицы нагоняет на меня тоску. Перевожу взгляд на светлые стены комнаты. И на фоне этих стен неожиданно созерцаю черный мужской силуэт.

Марк каким-то таинственным образом бесшумно проник в квартиру. Наверное, так же бесшумно и таинственно в дом входит смерть. Наступив своими грязными ботинками на белоснежную шкуру, он стоит неподвижно у входа в своем мокром плаще и черной шляпе, с полей которой стекает вода. И весь этот черный силуэт дополняет черный маузер, на дуло которого надет глушитель.

– Где она? – спрашивает он глухим хриплым голосом, который я слышу впервые.

– Тише, Марк, – осаживаю я его. – Разбудишь соседей.

– Где она? – повторяет черный человек.

И, словно отвечая на его вопрос, Линда выходит из кухни и застывает, потрясенная.

– Я не хочу, чтобы ты это делал при мне, Марк, – предупреждаю я его. – Мои нервы того не выдержат.

– Если у вас нервы, испаряйтесь, – бормочет незваный гость. – Вы мне не нужны. Мне нужна женщина.

Иду к выходу, делая вид, что не замечаю взгляда Линды, взгляда, в котором мольба и презрение оспаривают право первенства. Поравнявшись с черным человеком, стремительно хватаю двумя руками его правую руку, в которой он держит маузер, и со всей силой заворачиваю ее назад. Слышен сухой хруст. Рука выпускает маузер и бессильно повисает. Лицо Марка белеет от боли, но он не издает ни звука, чрезвычайный и полномочный посол смерти считает, что стонать ему не к лицу. Освобождаю одну руку и наношу удар в солнечное сплетение, посылая посла в другой конец комнаты.

Тем самым я развеиваю один из мифов. Пугало квартала оказывается хрупким, как фарфор. Просто никто не сообразил или не сумел приблизиться к нему на расстояние удара А вся его сила была в этом черном маузере.

– Не стойте как сомнамбула, – говорю даме. – Принесите перевязочный материал.

Линда убегает из кухни и возвращается с веревкой, на которой сушит белье.

– О Питер, – бормочет она виновато, подавая мне веревку – Всего пять минут назад я была уверена, что вы самый большой подлец на свете.

– Не мучайтесь прошлым, – советую я. – Лучше снимите покрывало вон с того кресла.

Укладываю Марка в указанное кресло. Однако, несмотря на хрупкость, он все же делает попытки вырваться, так что принуждает меня прибегнуть к наркозу нокаута. После чего я крепко-накрепко привязываю его к креслу и затыкаю рот платком. Потом напоминаю Линде:

– Вы, кажется, совсем забыли про завтрак…

– О Питер, – произносит она мелодичным голосом – Я все еще не могу поверить, что вы мне спасли жизнь. Ну как я могла подумать, что вы подлец!

– Больше, чем Дрейк?

– Дрейк не подлец, – качает она головой. – Дрейк – чудовище.

Не желая того, я напоминаю ей о старом греховоднике и не удивляюсь, когда она спрашивает:

– А теперь, Питер? Что мы будем делать теперь?

– Завтракать, – отвечаю я. – Что же еще? Позвольте обратить ваше внимание на то, что вода для кофе уже давно кипит.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Что теперь будем делать? Вопрос мисс Грей отнюдь не риторический. И он встает во всей своей остроте еще во время завтрака. Поскольку, если Марк сейчас обезврежен, это не распространяется на его шефа. И естественно, продолжительное отсутствие посла смерти возбудит подозрения Дрейка, а подозрение приведет к проверке.

– Вы должны незамедлительно оставить эту квартиру и переселиться в другое место, – говорю я Линде.

– Куда переселиться? И как «незамедлительно»? А квартира, вещи?

– Оставьте, это мелочи. Единственное, что важно сейчас, это придумать, где вы могли бы скрыться на некоторое время. Учитывая, что гостиницы нежелательны.

Она начинает обдумывать этот вопрос, перебирая вслух подруг детства, чьи следы еще не окончательно потеряны. Наконец ее выбор останавливается на молодой женщине, работающей в каком-то архитектурном бюро и живущей в Челси. Бежим под дождем к ближайшей телефонной будке. Архитекторша отсутствует в бюро по болезни, но зато там мы узнаем номер ее домашнего телефона, так что Линде все же удается с нею связаться, а поскольку в этот понедельник нам с утра везет, то и договориться погостить.

Снова поднимаемся в квартиру, и, пока мисс Грей готовит необходимые вещи, я на всякий случай перетаскиваю Марка вместе с креслом в кладовую и запираю там.

Чуть позднее мы уже мчимся на метро в Челси.

А еще через некоторое время, оставив Линду вместе с архитекторшей в момент неизбежных и радостных восклицаний, снова спускаюсь в метро, нахожу свободную телефонную кабину и набираю номер:

– Мистер Мортон?.. Это Питер…

– А, Питер… – слышу в трубке басовитый голос, не выражающий ни удовольствия, ни удивления.

– Я хотел бы встретиться с вами на несколько минут. И если можно – сейчас же.

– Так спешно?

– Да, мистер Мортон.

– Тогда приезжайте!

Что я и делаю, хотя и не столь стремительно, поскольку логика подземного метро требует пересадки на другую линию. Так или иначе, в час, когда все те, кому не надо заботиться о куске хлеба, забываются на диване в легкой послеобеденной дреме, я звоню в дверь американца и спустя несколько секунд оказываюсь лицом к лицу с гориллой в полосатой жилетке. Домашнее животное, очевидно, информировано о моем визите и без лишних вопросов провожает меня в коридор, а оттуда в знакомый кабинет.

– Сожалею, что я помешал вашему отдыху, но события с недавних пор развиваются в ускоренном темпе, о чем я должен вас информировать.

– Хорошо, хорошо, – кивает спокойно, чтобы не сказать – сонно, Мортон, который, как я и ожидал, восседает за письменным столом, а не на диване. – Оставьте этот официальный тон, садитесь и рассказывайте

Начинаю с конца, то есть с покушения на Линду и участи Марка.

– Это, если не ошибаюсь, тот человек, который ликвидировал Ларкина? – спрашивает хозяин.

– Тот самый.

– В таком случае можете не беспокоиться, мы о нем позаботимся. Напишите только на листочке точный адрес.

Выполняю распоряжение. Хозяин берет листок, приоткрывает дверь и подает его лакею, прошептав что-то.

– Считайте этот вопрос решенным и переходите к другому, – произносит Мортон, взяв сигару из ящичка на столике и опускаясь на диван.

Возвращаюсь к событиям предыдущего вечера.

– Вчера Дрейк приказал мне написать открытки, что я и сделал.

– Содержание?

– «Фрина», 23 октября, Варна.

– А размер партии?

– Пятнадцать килограммов героина.

Мортон слегка присвистывает в знак приятного изумления:

– Значит, старый дурак наконец переборол свою нерешительность!.

– Он считает, что необходимо на полную катушку использовать канал, пока не вмешалось ЦРУ.

– Э-э, вечная история: люди соображают, что надо спешить, когда уже поздно.

– После этой посылки Дрейк намерен сделать длительный перерыв, прежде чем вновь использовать канал.

– Это уже проекты мира иного, – небрежно машет рукой Мортон. – Скажите лучше, когда приблизительно, по-вашему, можно ждать партию в Вене.

– Приблизительно через две недели. Или чуть позднее. Это зависит от маршрута баржи.

У меня такое чувство, что несколькими фразами я дал ему всю необходимую информацию, так что он может меня тут же ликвидировать, ничего не теряя

О прибытии товара Вена своевременно будет информирована, и так же своевременно Вена информирует Дрейка или того, кто его заменит. С этого момента все может совершиться без помощи Питера. Так что пусть Питер идет к черту. Ведь Дрейк и на том свете будет нуждаться в секретаре.

– Я думаю, все в порядке, – слышу басовитый голос хозяина.

Он блаженно посасывает сигару и рассеянно созерцает большое зеленоватое зеркало над камином. Ничего удивительного, если именно в этот момент он решает мою судьбу.

– Будет ли все в порядке, скоро увидим, мистер Мортон, – позволяю себе заметить.

– Что вы имеете в виду?

– То, что у Дрейка стремление перебороть нерешительность, как вы выражаетесь, граничит с легкомыслием.

– А что мы теряем от его легкомыслия? – смотрит на меня с недоумением Мортон.

– Ничего, кроме того, что посылка может не прибыть к месту назначения.

– Почему? Ну, говорите! Не заставляйте меня вытягивать из вас.

– Эта «Фрина», сэр, всего-навсего маленькая греческая посудина, в корпусе которой очень трудно скрыть товар. А ко всему прочему товар на этот раз очень объемист. Потому что пятнадцать килограммов героина, как бы они ни были хорошо спрессованы, не мелочь. Ничего удивительного, если пограничный катер заметит товар прежде, чем мои люди доберутся до него.

– Неужели Дрейк не сообразил этого?

– Что он понимает в морском деле!.. Он знает только одно – нужно торопиться! И торопится.

– А почему вы его не разубедили?

– Потому что вы тоже торопитесь. И указания, которые я получил от вас, имели тот же смысл: действовать без промедления.

– Формально вы правы, – произносит Мортон. – Но лишь формально. Потому что мы имели в виду разумное действие, а не провал.

– Я вовсе не считаю, что провал неизбежен. Операция имеет немало шансов на успех. Просто я считаю своим долгом уведомить вас о рискованности предприятия.

– Конечно, конечно, – примирительно произносит хозяин, вновь вперив взор в неподвижный зеленоватый омут зеркала.

Некоторое время он молча курит. Потом, как будто вспомнив о моем присутствии, спрашивает:

– Скажите, мистер Питер: а в случае, если эта операция провалится, вы могли бы подготовить новую?

– Разумеется.

– И более надежную, чем эта?

– Разумеется. Группа моих людей существует и при необходимости может пополниться. Я располагаю адресами, предлагаю пароль, пишу открытки. Вам необходимо только доставить груз в болгарский порт и получить в Вене.

– А каковы точно эти адреса? И пароль? – спрашивает с дружеской непринужденностью Мортон.

– А каким точно образом вы хотите меня ликвидировать? – спрашиваю я с той же непринужденностью. – При помощи пистолета или холодного оружия?

– Вы слишком недоверчивы, Питер, – говорит с легким вздохом хозяин. – Я не отрицаю, что в разумных дозах недоверие может быть полезным. Но ваша доза далеко превышает разумный предел. Кажется, я уже объяснил вам, что у нас сейчас экзамен Я бы даже сказал, что вы можете успешно его выдержать. И в том случае, если вы выполните свою задачу, я исполню свое обещание: возьму вас на постоянную и ответственную работу. Мы, как и каждый институт, нуждаемся в хороших сотрудниках, мистер Питер. Неужели вы думаете, что мы настолько глупы, чтобы использовать лишь один раз человека, которого могли бы с успехом использовать долгие годы?

– Мне хотелось бы вам верить, – произношу я кротко. – Однако, чтобы я мог вам верить, и вы должны мне помочь. Если вы думаете использовать меня долго, почему тогда стремитесь незамедлительно выжать из меня всю информацию, включая и такие мелочи, как пароль и адреса?

– Ну, хорошо, – великодушно машет сигарой хозяин. – Я не настаиваю. Пока эти подробности мне действительно не нужны Храните их как маленькую гарантию того, что мы не захотим от вас избавиться.

– Даже если бы вы задумали это, Дрейк вас опередит.

– Не бойтесь, – успокаивает меня хозяин – Дрейк едва ли вас убьет. По той единственной причине, что ему не хватит времени. Главное, что сейчас от вас требуется и что вас сохранит от опасности, это понимание того, что вам нельзя возвращаться на ту улицу в Сохо. Держитесь до особых распоряжений подальше от Дрейк-стрит, и я гарантирую вам долгую жизнь… Во всяком случае, более долгую, чем у бывшего вашего шефа.

* * *

«Держитесь подальше от Дрейк-стрит». Голос Мортона звучит как голос разумной осторожности. Но что делать, если иногда звучат и другие голоса?

Как раз тогда, когда я должен был бы находиться дальше от Дрейк-стрит, меня понесло именно на эту мрачную улицу, особенно мрачную в этот дождливый понедельник и в этот послеобеденный час, когда уже начинают сгущаться сумерки. И не только на улицу, но даже в темный подъезд штаб-квартиры.

– А-а, Питер! – приветливо восклицает шеф, поднимаясь из-за стола, чтобы подойти поближе ко мне и, главное, к передвижному бару. – Только что думал послать Ала за вами. Я уже начал скучать о вас. Садитесь. Ну, как мисс Грей?

– Не имею понятия.

– Не по-джентльменски, Питер, не по-джентльменски, – с укором качает головой Дрейк. – Бывает, слабую, беззащитную женщину нельзя оставлять одну.

– Я не нянька, мистер Дрейк.

Шеф смотрит на меня испытующе и безо всякой связи бросает:

– Вы не видели где-нибудь поблизости Марка?

– Не имел такого счастья, – отвечаю. И в свою очередь спрашиваю: – Надеюсь, это чистая случайность, что вы вспомнили о Марке, глядя на меня?

– Чистая случайность, Питер, – успокаивает меня Дрейк. – Я же сказал вам: вы мне еще нужны. Что вас привело сюда, Питер?

– Я хотел спросить вас, как обстоит дело с моим вознаграждением Я все еще не получил своих двух процентов, мистер Дрейк.

– Да, действительно, – признался рыжий. – Но что это вам вдруг понадобились деньги? И не думаете ли вы, что здесь, в моем сейфе, для них будет более надежное место, чем в вашем кармане? Вы же знаете, что такое Сохо, дружище. Как только разнюхают, что вы разгуливаете с крупной суммой в кармане, сейчас же кто-нибудь захочет ее пересчитать.

Он замолкает и смотрит на меня:

– Или собираетесь нас покинуть?

– Мне некуда идти, мистер Дрейк. Если не считать того скорбного места, куда вам однажды захочется меня послать.

– Я уже сказал вам, что вы мне нужны.

– Я думал по этому вопросу. И именно сегодня утром. И должен вам признаться, что пришел к обратному выводу. Как только вы убедитесь, что товар прибыл на место, вы потеряете всякий интерес к каналу. А соответственно и ко мне. И или уничтожите меня, или бросите на произвол судьбы. Причем второе очень сомнительно.

– О Питер! Вы сегодня в очень пессимистическом настроении. Наверное, из-за погоды. Эта погода даже на меня действует угнетающе.

– Я знаю, что вы достаточно уважаете деньги, чтобы легко расстаться с пятью тысячами фунтов, которые мне полагаются, – продолжаю я. – Поэтому я готов предложить вам маленькую компенсацию Возьмите деньги, а мне верните компрометирующие документы, которые хранятся в вашем сейфе, – фотографии и рукописи моего доклада о канале Эти документы и так вам уже не нужны, раз я сам вам не нужен.

– Ваше предложение соблазнительно, – кивает рыжий. – Но я всегда был устойчив перед соблазнами, дружок И невинные материалы, которые вы имеете в виду, останутся в моем сейфе, пока вы будете на этом свете. Что же касается денег, не беспокойтесь: вы их получите, только позднее. Вообще, я хочу рассчитаться с вами сразу целиком и полностью.

– Послав Марка дать мне расчет.

– Вы поистине оскорбляете меня этой вашей мнительностью, – говорит шеф, вставая из кресла и направляясь к письменному столу. Затем, вспомнив о чем-то, останавливается и бормочет про себя: – Но куда запропастился Марк?..

– Я бы не удивился, если бы вы его послали навестить Линду.

Он смотрит на меня рассеянно, словно размышляет над моей гипотезой.

– В сущности, вы недалеки от истины, Питер. Я действительно посылал его к мисс Грей, хотя совсем не за тем, что вы себе воображаете с присущей вам мнительностью Я просто послал его за нею. И поскольку он очень задержался, пришлось послать за ним Боба посмотреть, что же случилось. И представьте, в квартире нет ни Марка, ни мисс Грей.

– Ни крови?..

– Боюсь, что вокруг нас начали происходить странные вещи, – вздыхает Дрейк, не обращая внимания на мое замечание.

– Вы имеете в виду ЦРУ?

– Не знаю, кого вы имеете в виду, Питер. Зачем ваша Линда понадобилась ЦРУ?

И поскольку голубые глазки смотрят на меня с неприятной настойчивостью, приходится подсказать ему:

– Да, но, может, Марк нужен ЦРУ. Если на ошибаюсь, именно он ликвидировал Ларкина.

– А откуда ЦРУ знает, кто кого ликвидировал, дружище?

– Весь свет знает, каковы функции Марка на этой улице.

– Да, это в самом деле так, – кивает рыжий – И может, вы действительно непричастны к этим нелепым исчезновениям. Хотя это все же нужно проверить.

Он продолжает свой путь к столу, и я отлично понимаю, что, добравшись до него, он непременно нажмет кнопку секретного звонка. Поэтому я достаю из внутреннего кармана пистолет и командую.

– Ни шагу, Дрейк, если не хотите, чтобы я размозжил вам череп? Повернитесь сюда – и руки вверх!

Шеф лениво поворачивается ко мне и выполняет распоряжение На его красном лице написано глубочайшее изумление.

– Питер, Питер! И я дожил до этого!.