Текст книги "Орбитсвилль (сборник)"

Автор книги: Боб Шоу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 75 (всего у книги 79 страниц)

– Может быть, обусловлено азотной абсорбцией и связью с... – "Эзоп" осекся, и эта странная особенность, присущая только людям, заставила насторожиться Таргета.

– "Эзоп"?

– Тебе дан приказ – немедленно выполняй его, – неестественно резко прозвучал голос "Эзопа". – Осмотри местность. Если заметишь любое горное образование, которое позволит укрыться от огня, – бросайся туда!

– А в чем дело? – Таргет с удивлением обвел взглядом мерцающее плато.

– Не задавай вопросов, – вставил Сургенор. – Марк, делай, как говорит "Эзоп". Скорее беги в укрытие!

– Но...

Таргет оцепенел, краем глаза заметив какое-то движение. Он быстро обернулся – в центре плато один цилиндр приподнялся и медленно, подобно грозной кобре, начал раскачиваться из стороны в сторону, гипнотизируя свою жертву.

Несколько секунд Таргет как зачарованный смотрел на него, потом опомнился и бросился к ближайшей груде камней, но тяжелый скафандр и повышенная гравитация мешали быстро бежать. На бегу он заметил, что цилиндр лениво, по спирали, поднялся в воздух подобно мифологическому существу, проснувшемуся от тысячелетнего сна, и медленно поплыл в его направлении. И тут же зашевелились два других.

Таргет хотел было бежать, но ноги будто налились свинцом. Вдруг впереди он заметил черный треугольный проем из наклонных плит и заспешил туда.

Он оглянулся – преследовавшего цилиндра не видно. Тогда он поднял голову... и увидел, как тот разворачивается у него за спиной, одновременно наводя дуло на жертву. Словно в кошмарном сне Таргет все убыстрял шаг, но до зияющего черного отверстия оставалось еще далеко. И он понял – не успеть.

Из последних сил Таргет бросился в проем... и тут же почувствовал страшный удар в спину. Его подбросило вверх и швырнуло в пространство между каменными плитами. С удивлением обнаружив, что он еще жив, Таргет протиснулся в укрытие, весь дрожа при мысли, что в любой момент его достанет второй залп.

"Я жив, – подумал он, – странно".

Он провел рукой по тому месту, куда пришелся заряд, и нащупал острый выступ. Кислородный генератор, спасший ему жизнь, разбит был вдребезги. Протянув руку к запасному, Марк с ужасом вспомнил, что перед тем как направиться к цилиндрам, он оставил его на плато. С трудом развернувшись в узкой щели, осторожно выглянул наружу и на фоне безоблачного неба заметил множество черных зловещих силуэтов, снующих взад и вперед на одном месте.

Таргет осторожно попытался высунуть голову, желая все получше рассмотреть. Его глаза удивленно расширились, когда он увидел, как десятки торпед взмывают вверх, собираясь в большие стаи, отбрасывающие громадные черные тени на бурый песок и скалы. Совсем близко с десяток снарядов приподнялись от земли, на какое-то мгновение зависли в воздухе и медленно поплыли к кружащему облаку.

Большой валун мешал рассмотреть то место, где он оставил ранец и демонтированный цилиндр. Таргет приподнялся и тут же вжал голову в плечи под градом мелких каменных осколков. Подобно духу, стоны которого предвещают смерть, они засвистели у него над ухом. Торпеды, несомненно, заметили его и, подчиняясь инстинкту убийц, заложенному в них конструкторами, открыли огонь.

– Доложи свое местонахождение, Марк, – словно из другого мира раздался голос "Эзопа".

– Оно не из блестящих, – тяжело дыша, ответил Таргет. – Эти объекты оказались роботами, оснащенными автоматическим оружием. Многие поднялись в воздух. Вероятно, под влиянием радиации от моей камеры или радиосигналов. Теперь кружат на одном месте как комары. Я укрылся в скалах и...

– Оставайся там. Через час прибудет "Сарафанд".

– Бесполезно, "Эзоп". Одна торпеда обстреляла меня, когда я сюда бежал. Скафандр цел, но кислородный генератор разбит.

– Используй запасной, – быстро подсказал Сургенор.

– Невозможно. – Таргет поймал себя на мысли, что испытывает скорее смущение, чем страх. – Баллон лежит на открытом месте, а туда никак не добраться.

– Но у тебя останется только... Ты должен добраться до запасного баллона, Марк.

– Я тоже так думаю.

– Послушай, а может, торпеды реагируют только на резкие движения. Может, если медленно подползти...

– Гипотеза некорректна, – вмешался "Эзоп". – Проведенный мною анализ сенсорных схем в торпеде, которую демонтировал Марк, показал, что они представляют собой дуплексную систему. Оба ее канала при идентификации цели реагируют как на движение, так и на тепло. Экспонирование любой части тела немедленно приведет к интенсификации огня.

– Уже привело. Я только попытался высунуть голову, – сказал Таргет, – и сразу чуть было не лишился ее.

– Это подтверждает правильность моего вывода, что сенсорные схемы продолжают функционировать, а это в свою очередь...

– У нас нет времени выслушивать твои комплименты самому себе, "Эзоп", резко произнес Сургенор. – Марк, а что, если воспользоваться оружием?

Таргет дотронулся до лазерного пистолета, висевшего у него за спиной, потом убрал руку.

– Что толку, Дейв, их там сотни, а в обойме... Сколько в ней патронов?

– Дай сообразить... В таких системах с капсюльным приводом... двадцать шесть.

– Бессмысленно даже пытаться.

– Может, и бессмысленно, Марк, но надо же что-то делать, а не лежать просто так – ждать, когда кончится кислород. Черт возьми, попробуй подстрелить парочку, а там видно будет.

– Дейвид Сургенор, – послышалась строгая команда "Эзопа", – приказываю вам замолчать, пока я буду анализировать аварийную ситуацию.

– Анализировать аварийную ситуацию? – Таргет почувствовал, что его слепая вера в "Эзопа" дала явную трещину. – Хорошо, "Эзоп". Что мне делать?

– Ты можешь наблюдать за торпедами, не подвергая свою жизнь опасности?

– Да. – Таргет взглянул на прямоугольник неба, в котором черный сигарообразный предмет проплывал мимо. – Только за одной.

– Достаточно. Из досье, составленного на тебя, видно, что ты подходящий стрелок. Так вот, надо поразить хотя бы одну торпеду. Целься в носовую часть.

– Зачем? – мимолетная, противоречащая здравому смыслу надежда Таргета растворилась в безрассудной ярости и панике. – У меня всего лишь двадцать шесть патронов, а их, этих роботов-убийц, больше трех сотен.

– Триста шестьдесят два, чтобы быть более точным, – поправил "Эзоп". Теперь слушай мои инструкции и в точности выполняй их. Сделай один выстрел. Постарайся не промахнуться. Потом доложи обстановку.

– Ты... самоуверенный... – начал было Таргет, но, поняв бессмысленность своих выпадов, достал пистолет из кобуры и принялся прилаживать телескопический прицел.

Установив прицел на слабое увеличение, он поудобнее лег между камнями. Ни о каком спокойном дыхании, необходимом для точной стрельбы, не могло быть и речи, так как в спертом воздухе скафандра легкие работали как мехи. Впрочем, для радиационного оружия торпеды были легкой добычей. Он выждал, пока на фоне яркого неба покажется первая цель, прицелился и нажал на спуск. Капсула вылетела из магазина, высвободив заряд огромной энергии, который сверкнув ярко-фиолетовым пламенем, устремился к торпеде. Та качнулась, затем как ни в чем не бывало плавно поплыла дальше.

Таргет почувствовал, что на лбу выступили капельки пота. Невероятно, но это так! Ему, Марку Таргету, самому важному индивиду во всей Вселенной, придется умереть, точно так же, как до него умерли безвестные создатели этого совершенного оружия.

– Попал, – доложил он, облизывая пересохшие губы. – Прямо в головку, но только она полетела дальше, словно ничего не произошло.

– На корпусе не осталось каких-либо опалин или царапин?

– Не думаю. Правда, мне видны только их силуэты, так что не могу утверждать наверняка.

– Говоришь, что полетела дальше, словно ничего не произошло, настойчиво продолжал "Эзоп". – Ты не заметил, Марк, какой-нибудь реакции с ее стороны?

– Она как будто зависла на долю секунды, потом...

– Я так и думал, – оборвал его "Эзоп". – На основании анализа "начинки", сделанного с твоей помощью, можно предположить; что мы имеем дело с дуплексной системой управления. Дополнительные доказательства подтверждают правильность моего вывода.

– Проклятая машина, – прошептал Таргет. – Я думал, ты помогаешь, а тебе, оказывается, нужны только дополнительные данные. Занимайся сама этой грязной работой. Все, с меня хватит, я ухожу из Службы!

– Ультралазерная радиация вызвала сгорание первичных сенсорных вводов, – продолжал как ни в чем не бывало "Эзоп", – что привело к задействованию резервной системы. Второе попадание в эту торпеду выведет ее из строя; при этом в результате такого попадания может быть отмечен катастрофический отказ картера двигателя, который, по-видимому, выработался с течением времени. Высокий уровень ненаправленной радиации, ассоциируемой с отказом двигателя такой конструкции, в свою очередь может привести к перегрузке обоих сенсорных каналов других торпед, а это...

– Значит, выход есть! – Таргет внезапно почувствовал огромное облегчение, но сдержался и постарался скрыть свои эмоции от посторонних, в особенности от Дейва Сургенора.

"Единственный недостаток, – подумал он, – на торпеде не видно следов попадания... и голову не высунешь – тут же получишь град пуль. А может, это к лучшему, по крайней мере не придется мучиться".

– Послушай, "Эзоп", – снова в наушниках раздался голос Сургенора, разреши, я дам один совет Марку. Марк, у тебя есть еще двадцать пять капсул. Стреляй по тем, которые будут пролетать мимо, и, может быть, попадешь в какую-то дважды.

– Спасибо, Дейв. – Мрачное настроение снова охватило Таргета, когда он понял, какая перспектива открывается перед ним. – Ценю твой совет, но не забывай, что я по натуре игрок. Триста шестьдесят два разделить на двадцать шесть получается приблизительно тринадцать. Выходит, у меня один шанс из тринадцати. Тринадцать, как известно, несчастливое число. Мне никогда не везло на него.

– Но другого выхода нет.

– Почему же? – Таргет подобрал ноги, готовясь к рывку. – Учти, я хорошо стреляю и, если выскочить отсюда и постараться попасть в одну и ту же торпеду...

– Не вздумай, Марк! – отрезал Сургенор.

– Извини. – Таргет припал к земле, потом пополз вперед. – Логика подсказывает мне...

– Твоя способность логически мыслить дезориентирована, – вмешался "Эзоп", – видимо, по причине кислородного голодания. Ты забыл, что телекамера осталась снаружи.

Таргет застыл на месте.

– Камера? Она работает? Тебе виден весь этот рой?

– Не весь, но я могу следить за отдельными торпедами, движущимися по замкнутой траектории. Я дам команду, когда открывать огонь, и путем синхронизации твоих залпов со скоростью их перемещения мы сведем вероятность попадания в одну и ту же торпеду почти к единице.

– "Эзоп", твоя взяла. – Таргет отполз назад, недовольный пассивной ролью наблюдателя. С каждой минутой дышать становилось труднее, так как в легкие все больше и больше попадало углекислого газа; руки одеревенели и стали липкими. Он поднял пистолет и навел прицел.

– Стреляй наугад, чтобы вызвать цепную реакцию, – сквозь шум в ушах донесся до него голос "Эзопа".

– Хорошо. – Он уперся локтями в камни и замер. Вскоре в треугольном отверстии показалась торпеда. Марк тут же выстрелил ей в нос. Торпеда покачнулась... и величественно поплыла дальше. Таргет раз за разом поражал одну торпеду за другой – результат был один. Вокруг него уже валялось много отстрелянных капсул.

– Ты где, "Эзоп"? – выдохнул он. – Ты не помогаешь!

– Ультралазерная радиация не оставляет видимых следов на поверхности объектов, поэтому пришлось прибегнуть к чисто статистическому методу, ответил "Эзоп". – Но теперь я накопил достаточно данных, чтобы предсказать их перемещение с определенной степенью точности.

– Тогда ради бога делай что-нибудь!

После непродолжительной паузы послышалось:

– Всякий раз, когда я скажу: давай – стреляй.

– Я жду. – Таргет крепко сжал веки, стараясь избавиться от мелькавших перед глазами черных точек с четко очерченным контуром.

– Давай!

В следующую секунду появилась торпеда, и Таргет нажал на спусковой крючок. Тонкий луч метнулся навстречу пролетающему снаряду, который на мгновение остановился и, не меняя направления, медленно полетел дальше.

– Давай!

Он выстрелил снова... тот же эффект.

– Давай!

И в третий раз импульс энергии поразил торпеду, не нанеся ей вреда.

– Наш метод не срабатывает. – Таргет с трудом различал показания индикатора на прикладе пистолета. – У меня осталось восемь зарядов. Мне кажется... я думаю... мой план был бы эффективнее...

– Не теряй драгоценного времени, Марк. Давай!

Он быстро нажал на курок, и эта торпеда медленно скрылась вдали.

– Давай!

Механически Таргет подчинился команде "Эзопа". Торпеда исчезла из поля зрения, но он успел заметить, что она изменила направление.

– "Эзоп", – с трудом проговорил он. – Кажется...

Раздался глухой взрыв, и треугольный сегмент неба вспыхнул ослепительным пламенем. Это взорвался двигатель торпеды, и только благодаря стеклам шлема, мгновенно потемневшим, глаза Таргета оказались целы. Огненно-яркое пламя горело до тех пор, пока не сгорел весь двигатель. Воображение мгновенно нарисовало Таргету картину горящих первичных и резервных сенсоров роботов-ракет... как они разлетаются в разные стороны и...

Таргет едва успел опустить голову, заткнув уши руками, когда раздался оглушительный взрыв, сметающий все на своем пути. "Все, конец, – мелькнуло у него в голове, – "Эзоп" сделал невозможное, но уж если не везет, то не везет, и..."

Когда грохот взрывающихся торпед стих и нестерпимо яркий свет погас, он выполз из-под камней и с трудом встал. Потом осторожно открыл глаза. Все плато было усеяно обломками торпед. Несколько снарядов продолжали кружить в воздухе, не обращая на него никакого внимания, когда он бежал, шатаясь из стороны в сторону, туда, где лежал ранец с запасным кислородным баллоном, гоня от себя страшную мысль: а вдруг одна из торпед упала на это место? В таком случае даже капитан "Эзоп" ничем уже на поможет. Но, достигнув заветной цели, Таргет облегченно вздохнул – ранец в целости и сохранности лежал на прежнем месте. Дрожащими от волнения пальцами он схватил его, вынул запасной баллон, испытав на миг чувство страха, когда заклинило разбитый генератор у дыхательного отверстия скафандра. Из последних сил он рванул горловину на себя, и она отделилась. Затем Таргет быстро подсоединил другой генератор и лег на землю, чтобы прийти в себя.

– Марк, – послышался беспокойный голос Сургенора. – Ты в порядке?

Таргет глубоко вздохнул:

– Я в порядке, Дейв. Капитан "Эзоп" выручил меня.

– Ты сказал "капитан "Эзоп"?

– Ты не ослышался. – Таргет поднялся, оглядывая усеянное искореженными торпедами поле битвы, которую они с компьютером, находящимся за много километров отсюда, выиграли у того, кто семь тысяч лет ждал этого дня. Теперь ему уже никогда не узнать, для чего предназначались эти торпеды или почему они оказались на Горте-7... И Таргет поймал себя на мысли, что тяга к археологии у него заметно поубавилась. Уж лучше жить в настоящем, которое не столь опасно. Обозревая местность, на которой только что разыгрались невероятные события, он заметил, как одна торпеда, продолжавшая беспорядочно кружить над плато, внезапно врезалась в горную гряду в двух километрах от него. Последовал глухой взрыв, и плато вновь озарилось ослепительным светом.

Таргет повернул голову:

– Еще одна, "Эзоп"!

– Твои слова не совсем понятны, Марк.

– Я говорю, что нет еще одной торпеды. Разве ты не заметил вспышку света?

– Нет. Телевизионная камера не функционирует.

– Как?! – Таргет бросил взгляд в сторону своего укрытия, туда, где осталась лежать камера. – Вероятно, эти взрывы вывели ее из строя.

– Нет, – "Эзоп" помолчал, а потом добавил: – Передача прекратилась, когда ты уронил камеру. По всей видимости, при падении переключатель остался в положении "выключено".

– Весьма вероятно. Я спешил и... – Таргет замолчал на полуслове. Выходит, ты обманывал меня? Ты не мог следить за перемещением торпед.

– Твое умственное состояние обусловлено именно таким подходом.

– Но кто подсказывал мне, когда нужно стрелять? Ничего не понимаю! Откуда ты узнал, что я попаду в одну и ту же торпеду дважды?

– В этом не было необходимости, – спокойно ответил "Эзоп". – Пойми, Марк, я знаю, что делаю.

– Отличный материал для моей книги, Марк, – пронзительным голосом произнес Клиффорд Поллен, облокотясь на стол. – Я назову ее "Вероятность выживания". По-моему, звучит неплохо, а?

Марк Таргет, который давно привык к тому, что над ним все подсмеиваются из-за его страсти к азартным играм, мрачно кивнул:

– Очень оригинально!

Поллен нахмурился, глядя в свои записи.

– Однако надо будет увязать детали... Если учесть, что торпед было триста шестьдесят две, а у тебя всего двадцать шесть зарядов... Выходит, "Эзоп" оценил твою жизнь... как... один к тринадцати... и выиграл?

– А вот и нет, – Таргет снисходительно улыбнулся, разрезая бифштекс с кровью. – Хочешь, дам ценный совет? Не садись играть в покер, Клиф. Ты ничего не смыслишь в теории.

На лице Поллена появилось недовольное выражение:

– С арифметикой у меня все в порядке. Двадцать шесть разделить на триста шестьдесят два...

– ...Не имеет ничего общего с математикой фактической ситуации, приятель. Мне нужно было попасть в одну торпеду два раза, правильно?

– Правильно, – неохотно согласился Поллен.

– Учти, в таком случае простое деление одних цифр на другие ничего не дает, так как с каждым выстрелом вероятность попадания изменялась. Всякий раз после попадания она смещалась в мою сторону. Сразу это трудно вычислить, если, конечно, ты не компьютер. Так вот, после такого расчета эта вероятность составит приблизительно два к одному. Выходит, риск не так уж велик.

– Что-то с трудом верится.

– Посчитай сам на калькуляторе. – Таргет с видом гурмана отправил аппетитный кусок бифштекса в рот. – Перед тобой хороший пример того, как трудно бывает судить о сложных вещах с позиции здравого смысла.

Поллен начал что-то быстро писать на клочке бумаги, но потом швырнул его в сторону:

– Слишком сложно для меня.

– Вот почему ты всегда оказываешься в проигрыше.

Таргет снова улыбнулся и склонился над бифштексом, благоразумно предпочитая помалкивать о том, что его собственный здравый смысл оказался подавлен математической логикой. И только после продолжительного разговора по индивидуальной линии связи с "Эзопом" – после того, когда все осталось далеко позади, – он убедился в правильности слов "Эзопа". Он также умолчал о чувстве безысходной тоски, которая охватила его, когда он осознал, что "Эзоп" (объект, который спас ему жизнь, который готовил ему еду и который терпеливо отвечал на все его вопросы) – всего лишь логическая машина. Уж лучше играть в ту игру, которую затеяли все члены экипажа, называя ее "капитаном" и принимая за сверхъестественное существо, которое никогда не покидает свой командный пост, расположенный на верхних ярусах "Сарафанда".

– Теперь мы отправимся на Парадор, – произнес Дейв Сургенор с другого конца стола. – Ты можешь показать, как нужно играть и не проигрывать.

– Ничего не выйдет, – ответил Таргет, отправляя очередной кусок мяса в рот. – Там установлены компьютеры, а с ними играть бесполезно.

Действительный член клуба

Филиппа Коннора вывела из состояния душевного покоя самая заурядная вещь – зажигалка.

Вот уже больше часа они с Анджелой сидели возле бассейна. Она мало что сказала за это время, но каждое слово, каждый жест изящных рук красноречиво свидетельствовали о том, что между ними все кончено.

Коннору было явно не по себе. Он неестественно прямо сидел в шезлонге и старался понять, что же вызвало перемену в их отношениях. Закрытое огромными стеклами темных очков, лицо Анджелы было непроницаемым, равнодушным… Он перевел взгляд на одинокую белую бабочку, которая, трепеща крылышками, пролетела сверкающей звездочкой над бассейном и скрылась в тени берез.

Коннор поднес руку ко лбу и обнаружил, что лоб покрыт капельками пота.

– Жара просто невыносимая…

– Не нахожу,– отозвалась Анджела – очередное напоминание, что они более не едины. Она повернулась на топчане, подставляя солнцу загорелое полуобнаженное тело.

Коннор с тоской смотрел на желанные изгибы, на территорию, с которой он изгнан, и размышлял… Смерть дяди сделала Анджелу очень, очень богатой, но одно это не могло вызвать такую перемену. Дела Коннора приносили ему более двухсот тысяч фунтов стерлингов в год, потому она знала, что Коннор – не охотник за состоянием.

– У меня скоро встреча,– сказала Анджела. Коннор решил пристыдить ее.

– Ты хочешь, чтобы я ушел?

Он заработал участливый взгляд, быстро, однако, потухший. Красивое лицо оставалось таким же спокойным и бесстрастным. Анджела приподнялась, вытащила из пачки на низеньком столике сигарету, открыла сумочку и извлекла золотую зажигалку. Та выскользнула из пальцев, ударилась о кафельную плитку и упала в бассейн. С легким вскриком досады Анджела потянулась и, замочив лицо и волосы, достала упавший предмет. Она щелкнула раз, и зажигалка, с которой еще стекала вода, выпустила язычок пламени.

Анджела кинула на Коннора настороженный взгляд, положила зажигалку в сумочку и встала на ноги.

– Извини, Фил,– сказала она.– Мне пора.

Это прозвучало весьма недвусмысленно, однако Коннор, как бы ни были задеты его чувства, едва обратил внимание на ее слова. Он был поставщиком роскошных безделушек, пройдохой, непревзойденным ловкачом – и тут проснулись его профессиональные инстинкты. Зажигалка сработала сразу же, хоть и намокла; подобной он не встречал. Это беспокоило Коннора. Знать все, что можно знать о мире изящных, дорогих побрякушек, было его делом. И однако что-то несомненно важное осталось вне поля зрения…

– Хорошо, Анджи.– Он поднялся.– Симпатичная зажигалка… Можно взглянуть?

Она прижала к себе сумочку, словно боясь, что ее вырвут.

– Оставишь ты наконец меня в покое? Уходи, Фил!

Анджела повернулась и пошла к дому.

– Я заскочу завтра утром.

– Попробуй,– отозвалась она, не оглядываясь.– Меня не будет.

Коннор осторожно опустился на раскаленное сиденье своего «линкольна» и поехал в Лонг-Брэнч. Было уже далеко за полдень, но он все же вернулся в контору и стал обзванивать поставщиков, убеждаясь, что и им неведомы никакие радикальные новшества на рынке зажигалок. Его секретарша и телефонистка ушли в отпуск, и Коннор все делал сам. Это облегчало сосущую боль от потери Анджелы и вселяло целительную надежду: он занимается чем-то полезным, что поможет вновь обрести ее или, по крайней мере, объяснит происшедшее. У него появилась странная уверенность, что золотая зажигалка каким-то образом связана с их разрывом. Конечно, глупо было об этом думать, но, вернувшись мысленно к сцене у бассейна, он вдруг вспомнил, что Анджела вопреки своему обыкновению так и не закурила. Возможно, правда, что она вообще бросила курить, но не исключено и то, что Анджела просто не хотела пользоваться зажигалкой в его присутствии.

Убедившись, что поиски ничего не дают, Коннор закрыл контору и поехал домой. Даже поздним вечером было очень жарко, закатное солнце жгло косыми лучами через окна машины. Дома Филипп принял душ, переоделся и стал тоскливо бродить по огромным комнатам, поглощенный думами об Анджеле. Отсутствие аппетита лишало его возможности как-то отвлечься едой. В полночь он, наслаждаясь ароматом, сварил кофе – самый дорогой сорт, кенийскую смесь; но лишь чуть пригубил с разочарованием. «Если б только,– в тысячный раз подумал Коннор,– вкус не уступал запаху…»

Он лег спать, остро ощущая одиночество, и страдал по Анджеле, пока не забылся сном.

Утром Коннор проснулся голодным и, уминая обильный завтрак, с удовлетворением отметил, что обрел свою обычную жизнерадостность. Вполне естественно, что на Анджелу повлияло внезапное изменение обстоятельств. Но когда новизна несметного богатства – вместо простой обеспеченности – потускнеет, все станет на свои места. А тем временем он, кто первым ввез в страну японские часы на жидких кристаллах, вовсе не собирается сдаваться из-за такой безделушки, как новый тип зажигалок.

Решив, что в контору сегодня он не пойдет, Коннор сел к телефону и уладил целый ряд деловых вопросов не только в Европе, но и в странах дальнего Востока. К полудню желание увидеть Анджелу стало невыносимым. Коннор распорядился подать к подъезду машину и поехал по прибрежной дороге в Эсбери-парк. День, как и накануне, выдался на удивленье солнечный и жаркий, но в окна врывался свежий морской воздух, и настроение Коннора постепенно улучшалось.

У дома Анджелы стоял незнакомый автомобиль. Среднего роста мужчина в коричневатом костюме и очках в металлической оправе запирал дверцу. Коннор остановил свою машину и вышел.

Мужчина, позвякивая связкой ключей, повернулся к нему лицом.

– Чем могу вам помочь?

– Ничем,– ответил Коннор, раздраженный неожиданной встречей.– Мне нужна мисс Ломонд.

– Вы по делу? Я – Миллет из фирмы «Миллет и Фислер».

– Нет, я ее друг.

Коннор нетерпеливо потянулся к звонку.

– В таком случае вам следует знать, что мисс Ломонд здесь больше не живет. Дом предназначен на продажу.

Коннор застыл. Он вспомнил последнюю реплику Анджелы: что ее не будет. Но ни слова о продаже дома!

– Она предупреждала, но я не ожидал, что все произойдет так быстро,– нашелся Коннор.– Когда приедут за ее мебелью?

– Дом продается со всей обстановкой.

– Она ничего с собой не берет?

– Ни гвоздя. Полагаю, мисс Ломонд может позволить себе купить новую мебель,– сухо сказал Миллет, направляясь к своей машине.– До свиданья.

– Погодите! – Коннор сбежал по ступенькам.– Как мне найти Анджелу?

Прежде чем ответить, Миллет придирчиво оглядел автомобиль Коннора и его одежду.

– Мисс Анджела купила Авалон. Правда, я не знаю, переехала ли она.

– Авалон? Вы имеете в виду?..

Утратив дар речи, он указал на юг, по направлению мыса Приятного.

– Совершенно верно.

Миллет кивнул и уехал. Коннор сел в машину, раскурил трубку и попытался сосредоточиться на курении. Какой удар!.. Они никогда не касались финансовых вопросов (Анджелу эта тема просто не интересовала), и лишь окольными путями Филиппу удалось приблизительно оценить размер ее наследства – где-то около миллиона, может быть, двух. Но построенный по прихоти магната типа Рандольфа Хёрста-старшего, окруженный двенадцатью квадратными милями лучшей в Филадельфии земли Авалон являлся превосходной иллюстрацией того, что в Европе называют королевским дворцом.

Коннор не особенно разбирался в недвижимости, однако прекрасно понимал, что Авалон стоит никак не меньше десяти миллионов. Иными словами, Анджела не просто богата – она попала в высшую лигу миллионеров, и не удивительно, что это сказалось на ее эмоциональном состоянии.

Тем не менее Коннор был озадачен ее решением продать всю мебель. Над некоторыми антикварными предметами, например над бюро работы Годро, Анджела буквально тряслась.

Внезапно осознав, что не ощущает ни вкуса, ни аромата дорогого импортного табака, который так приятно пах в пачке, Коннор затушил трубку и выехал на шоссе.

Он проехал пять миль, прежде чем признался себе, что направляется к Авалону.

С дороги дом был не виден. Его скрывала высокая стена из красного кирпича. Время сказалось на кладке, но карниз, видимо, был недавно отремонтирован и обнесен колючей проволокой. Коннор ехал вдоль стены, пока не увидел массивные закрытые ворота. На звук клаксона из будки появился коренастый мужчина в светлой габардиновой форме и с револьвером на бедре. Он молча встал в воротах.

Коннор опустил стекло и высунул голову.

– Мисс Ломонд дома?

– Как ваше имя? – спросил охранник.

– Филипп Коннор.

– В моем списке вас нет.

– Послушайте, меня интересует, дома ли мисс Ломонд.

– Не могу ответить на ваш вопрос.

– Но я ее близкий друг. Вы обязаны мне сказать!

– Серьезно? – Охранник ухмыльнулся и исчез в будке, не обращая внимания на крики Коннора и гудки. Коннор решил не сдаваться и стал регулярно нажимать на клаксон – пять секунд гудок, пять секунд пауза. Охранник не вышел. Через несколько минут появилась патрульная полицейская машина, и Коннору пришлось уехать.

Не имея лучшего занятия, он отправился к себе в контору.

Прошла неделя. Справки о заинтересовавшей его зажигалке ничего не дали, и Коннор вынужден был признать, что она сделана на заказ неким современным Фаберже. Много часов он безрезультатно убил в попытках найти телефон Анджелы. Его начала мучить бессоница. Наконец он увидел в газете фотографию Анджелы в одном из нью-йоркских ночных баров вместе с Бобби Янком, сыном нефтяного миллиардера. У Коннора все перевернулось внутри от ревности. В заметке сообщалось, между прочим, что в конце недели Анджела переедет в свой новый особняк.

– Кого это волнует? – обратился он к зеркалу, бреясь.– Кого?

Субботнее утро он начал с нескольких порций водки с тоником, днем переключился на белый ром и к вечеру пришел в состояние блаженного опьянения, которое подсказало ему, что он имеет полное право увидеть Анджелу и использовать для достижения этой цели любые средства. Существовала, правда, проблема высокой кирпичной стены, но внезапная вспышка озарения помогла Коннору понять, что стены являются в первую очередь психологическим барьером. Для человека, который разбирается в их сути так хорошо, как он, стены становятся проходами. Приняв изрядную дозу чистого рома для пущей уверенности, Коннор вызвал машину.

Когда он подъехал к Авалону, главные ворота, место его недавнего поражения, скрывались во тьме, но в будке охранника светилось окно. Коннор остановил автомобиль на пустынном участке дороги, выключил свет, достал из багажника зубило и тяжелый молоток и, не раздумывая, набросился на стену. Хотя кирпич подвергся действию времени и на вид был ломким, все усилия Коннора оказались тщетными, и через десять минут он стал испытывать сомнения. Затем неожиданно из стены выпал один кирпич, за ним последовали другие, и вскоре Коннор смог пролезть в образовавшуюся дыру.

Зависшая в зените карликовая луна бросала бледные лучи на башни и крышу стоявшего на возвышенности особняка. У Коннора похолодело в груди от вида зловещего, погруженного во тьму здания. Он заколебался, тихо выругался и зашагал на холм, бросив инструменты на произвол судьбы. С фронтальной стороны в окне первого этажа горел свет. Коннор вышел на асфальтированную дорожку, приблизился к двери в готическом стиле и позвонил. Через несколько минут на пороге возник озадаченный дворецкий, и Коннор сразу почувствовал, что Анджелы нет.

Он прочистил горло.

– Мисс Ломонд…

– Мисс Ломонд ожидается к полу…

– … к полуночи,– с ходу подхватил Коннор.– Знаю. Я виделся с ней сегодня днем в Нью-Йорке. Мы договорились, что я вечером заеду.