Текст книги "Охотник (ЛП)"
Автор книги: Блэр Дрейк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)
– Есть номер охраны и ближайшей пиццерии?
– Что?
– Есть номер охраны и ближайшей пиццерии? – поднял телефон. – Это значит, что ты голодная, а я не мудак, детка, так что помоги мне.
Она встала и рывком открыла ящик, в котором ранее нашла ключ от подвала. Из него вылетел надорванный клочок бумаги. Адриана попыталась бросить его мне, но вместо этого тот медленно опустился на пол между нами. Она наклонилась, подняла его и ткнула мне в грудь.
– Это охрана. Они знают номер пиццерии.
Я успел поймать листок, пока тот снова не упал, а Адриана прошла мимо меня.
– Куда собралась?
– В туалет! – огрызнулась она и, оборачиваясь, взмахнула волосами. – С тобой все в порядке?
Я предположил, что «нет» было неверным ответом, поэтому, не отвечая, глубоко вздохнул и взял телефон. Решил выйти за дверь, чтобы сделать звонок. Голод явно плохо на ней сказывался, так что если останусь там еще немного, то мне, вероятно, придется беспокоиться за собственную жизнь к тому времени, как привезут пиццу.
Позвонил охраннику, и он дал мне номер пиццерии в нескольких кварталах отсюда. Сделал заказ и вернулся внутрь, удостоверившись, что снова закрыл за собой дверь, выключил телефон. Их было несколько в коробке, лежащей на столе рядом с...
Где мой пистолет, черт побери?
– Адриана? – позвал ее. – Эдди!
– Чего? – она появилась в коридоре, пальцами расчесывая кончики волос снова и снова. – Почему ты кричишь?
– Где моя пушка?
Она взглянула на стол и потом опять на меня.
– Откуда мне знать? У меня есть своя.
Уставился на нее. Знаю, что она лжет, это видно по тому, как мечется ее взгляд от стола ко мне. Не знаю, что она собиралась делать с моим оружием, но держала свое недоверие как новорожденного ребенка: осторожно, нежно и очень, очень крепко.
И вдруг до меня дошло.
Она не знала, как нашли ее дом.
Ей известно только то, что человеком, уведомившим ее отца, был Исайя, Дариен или... я.
– Ладно, – отвернулся и потер лоб.
У нее есть все основания не доверять мне, и мне нечем ответить, чтобы изменить положение вещей. Если увезти ее из Калифорнии и позволить привести себя в место, о существовании которого известно только ей, было недостаточно, то у меня больше не было гребаных идей, и, честно говоря, сейчас просто хотелось выпить чертово пиво.
Или выбить из кого-нибудь дерьмо. Это могло бы тоже успокоить меня.
– Не знаю, что ты планируешь, – тихо произнес, стоя спиной к ней. Инстинкт задрожал во мне, и я чувствовал кожей, что происходит. Точно знал, где мое оружие, и она тоже. Даже не оглядываясь, я был уверен, что оно в ее руке и направлено на меня. – Но пристрелишь меня и останешься одна. С твоими силами ты к этому не готова.
– Я не буду одна. Могу позвонить Гайджу.
Я рассмеялся и повернулся. И был прав. Она целилась в меня, и для неподготовленного человека ее хватка была уверенной. Палец возле спускового крючка, готовый в любое мгновение нажать. Но мой взгляд не был неподготовленным. Меня тренировали лучшие. У меня очень острое зрение, и я могу видеть то, что она пыталась скрыть.
Едва уловимое дрожание руки, державшей пистолет. Каким расслабленным был палец, лежащий возле крючка. Даже не касалась его. Какие бы безумства не проносились в ее голове, она не собиралась этого делать.
Убить меня тоже было чистым безумием... Но она этого не сделает. Я слишком хорошо ее знаю.
Но это не означает, что я не хочу провоцировать ее.
Хочу.
Блядь.
Я так сильно хочу надавить на нее. Увидеть, сможет ли она вообще подойти к тому, чтобы выстрелить.
Хотел посмотреть, как далеко она зайдет, прежде чем сломается.
И я ненавидел себя за это.
Но недостаточно, чтобы остановиться.
Недостаточно, чтобы прекратить и позволить ей успокоиться, в чем она сейчас нуждалась. Я хотел давить, подталкивать и гнуть всеми возможными способами, пока она не сорвется. Потому что когда она срывается, шанс, что ее обнаженное тело вновь окажется в моих объятиях, крайне высок.
Когда она стоит так напротив меня, разъяренная, словно черт, но адски сексуальная, мне хочется лишь сорвать с нее одежду и трахать до крика. Когда она стояла, как сейчас, я хотел подчинить ее себе. Привязать к себе, прогнуть под себя. Хочу сражаться с ней до тех пор, пока она не покорится моему желанию и, задыхаясь, будет молить о большем.
Я хотел трахнуть ее так сильно и так основательно, чтобы она позабыла обо всех, кто когда-либо погружался в ее узкую киску, кроме меня.
Я хотел поиметь ее так жестко, чтобы она больше никогда не сомневалась, что принадлежит мне, что она моя.
Глава 13. Адриана
Тишина была ужасающе громкой.
Оксюморон во всех смыслах. Как она может быть громкой? Тишина заключается в отсутствии шума, но именно это и оглушало, поскольку производимый ею звук не может быть услышан. Вибрации, проносящиеся сквозь воздух, танцевали, будто невесомые перышки от легкого дуновения.
Хотела бы я знать, о чем он думает.
Черт, хотела бы знать, о чем сама думаю.
Не знала, зачем держала в руках оружие.
И еще меньше идей, почему я на него направила дуло пистолета.
Возможно, хотела убедить себя, что способна на это. Что достаточно сильная. Что он ошибся, и я смогу быть одна.
Нужно верить, что Дариен жив. А Исайя… мне нет дела до этого bastardo, и я знаю, что Гайдж прилетит сюда в мгновение ока, если понадобится.
Не останусь одна без Хантера.
Но существовала еще одна проблема, которая заключалась в нежелании находиться без него.
Именно это было самым пугающим.
– Думаешь, ты можешь доверять Гайджу, Эдди? – серебристые глаза Хантера скользнули по мне, но я стояла на своем. Он щелкнул костяшками пальцев, и его лицо потемнело от эмоций. – Ты, правда, думаешь, что можешь верить любому, кто сейчас не находится рядом с тобой в этом доме?
Я вздернула подбородок.
– Думаешь, что можешь мне указывать, кому доверять?
– Ни на мгновение, – он сделал несколько шагов вперед, я столько же назад. Его губы скривились, но тени, словно в предупреждении, все еще играли на его лице. – Но могу сказать, кому, по моему мнению, тебе стоит верить. В итоге решение ты примешь сама. Позволь мне сказать тебе хотя бы одну вещь, – его ладонь взметнулась и обхватила дуло пистолета.
Я разжала пальцы, когда он потянул его из моих рук.
– Что? Мы снова собираемся поменяться местами?
Он осторожно щелкнул предохранителем и провел кончиками пальцев по корпусу пистолета. Движение выглядело просчитанным, и дрожь пробежала по моей коже, когда он так легко скользил по его блестящим краям. Взглянул на меня, его глаза казались такого же стального оттенка, как и цвет оружия, и потянулся в сторону.
Пистолет тихонько стукнул, коснувшись мраморной поверхности столика. Мне было ненавистно, как звук эхом разнесся по комнате, словно угроза.
К черту глупую пушку.
– Я жду, – уперла руки в бока и стала наступать на него. – Ты не слишком разговорчив, не так ли?
Он шагнул ближе. Так близко, что, если я глубоко вдохну, мое дыхание коснется его груди, хотя мы не соприкасались друг с другом. Но он был здесь. Прямо сейчас.
– Если ты считаешь, что можешь довериться Гайджу Понтарелли, то где же он в данный момент? – голос Хантера был тихим, но мысли, проносившиеся в моей голове, такими не были.
– Я могу ему верить, – запротестовала, хотя сомнения и пробили брешь в моем сознании.
– Тогда почему он не настоял на том, чтобы поехать с нами, а? Потому что мне хотелось свернуть ему нахрен шею за то, что он топтался на месте, переживая, зачем тебе понадобилась твоя запасная машина для побега, – Хантер наклонил голову так, что его рот оказался прямо возле моего уха. – И он сам признался, что не доверяет мне. Если так сильно беспокоится, Principessa, то почему, блядь, он не здесь?
Почему?
Я хотела оспорить этот факт. Хотела давать оправдание за оправданием. Хотела наорать на Хантера за то, что манипулировал моими мыслями, но он этого не делал. Я сама задавалась этим вопросом по пути сюда. Мимолетно, помимо воли, но спрашивала себя. Несколько раз, на самом деле.
Было ли это из-за Хантера?
Но тогда бы он тоже был сейчас здесь. Гайдж не верил мужчине, стоящему передо мной, но все же отпустил меня с ним в место, о котором ничего не знал. Черт, мы же не пошли с ним за каким-нибудь гребаным мороженым, верно?
Осознание пронзило меня, серые глаза нашли мои.
Я никому не могу доверять.
Ни Исайе, ни Дариену, ни Гайджу. Ни Хантеру.
Не имеет значения, что он сказал, я была одна. Единственный человек, которому могла доверять, это я сама. Никто не предан мне. Ничья верность на самом деле не требовалась. Я моложе всех, но еще и женщина. Единственная причина, по которой моя мать обладала властью в этом мире, заключалась в том, что она ее потребовала.
Я получила ее, потому что она требовала этого.
Больше нельзя закрывать на это глаза. Не теперь, не в нашей ситуации. Я покинула Лос-Анжелес, Калифорнию, черт побери, и единственный, кто у меня был, это мальчик, которого я любила когда-то, и который потом хотел убить меня.
А теперь...
Я мечтала научиться читать мысли. Хотела знать, что происходит в голове Хантера, какая буря бушует за этими прекрасными серыми глазами. Мечтала изучить каждый дюйм его разума, потому что хотела знать, в безопасности ли с ним. Но если быть честной перед собой, то желала узнать, хочет ли он спасти меня. Если он говорит то, о чем на самом деле думает, тогда хочет.
Потому что я понятия не имею, что происходит.
– Жаль, что ты не убил меня, – прошептала, отступая от Хантера. – Я бы хотела, чтобы ты был достаточно смелым для этого. Было бы проще.
Отвернулась от него и пошла в сторону комнаты. Звука шагов за мной не последовало, поэтому оперлась руками на сиденье в эркере панорамного окна и потянулась вперед. На расстоянии видела полосу света Вегаса. Он сверкал на фоне темноты пустынной Невады, окружавшей город, и выглядел чем-то нереальным, благодаря своей яркости.
Это единственное освещение, которое я могла видеть, за исключением сумрачного отсвета практически севшего солнца. Даже закат выглядел пугающим.
По деревянному полу раздавались легкие шаги Хантера.
– Знаешь, почему этот жилой комплекс такой темный? Почему больше никого здесь нет? – спросила его, не оборачиваясь. – Его построили мои прадедушка и дедушка. Все подвалы соединены вместе в подземный город. Во время сухого закона здесь они занимались производством алкоголя и распространяли его. Это оказалось верным решением, потому что когда членов других семей арестовывали за производство, Романо ни разу не поймали. Нонно запечатал все двери после смерти моего прадеда и отмены запрета. Идея заключалась в том, что Романо переместятся в Вегас из-за его любви к азартным играм, но этого так и не случилось.
Хантер подошел и встал рядом, его руки тоже легли на сиденье рядом с моими.
– Почему нет?
Я пожала плечами.
– Предполагаю, из-за того что там обосновались Гардарелли. Нонно считал, что проще поддерживать с ними хорошие деловые отношения, нежели прогонять их. Мама думала так же. Кто знает, придерживается ли этого мнения и Энцио?
– Да, – подтвердил он. – Но только ради личной выгоды.
Я медленно кивнула.
– Так и думала. Мама мало что рассказывала, но у меня такое чувство, что она поддерживала отношения с Джеммой Гардарелли. Когда-то они были близкими подругами, – медленно выдохнула. – Так или иначе... Здесь никто не живет. Гардарелли – единственные, у кого есть доступ к этом комплексу.
– Поэтому здесь твое убежище?
– Нет, – мой взгляд переместился в сторону Вегаса, видневшегося на горизонте. – Здесь безопасно, потому что это единственная часть бизнеса, которая никогда не принадлежала моей матери. Нонно переписал его на мое имя, чтобы защитить от отца. Он никогда ему не доверял. Энцио понятия не имеет о существовании этого места.
– Тогда почему вы не жили здесь, когда уехали?
– Потому что тогда бы здесь перестало быть безопасно, – медленно повернулась к нему лицом. – Я даже не уверена, что Дариен знает об этом месте.
– Тогда почему рассказала мне?
– Если он нас найдет, тогда я не смогу тебе доверять. – Снова посмотрела в окно, хотя он продолжал глядеть на меня. – Это так просто.
– Ты не права, что не доверяешь мне, Адриана, – произнес он тихо, не отводя взгляд. – У тебя есть все доводы этого не делать, но ты ошибаешься.
– Ты все время это говоришь, но с тех пор как появился, все полетело к чертям, – оттолкнулась от подоконника. – Мне пришлось покинуть самого близкого человека в своей семье, лучшего друга, дом, кота, обучение... Почему? Из-за тебя, Хантер. Тебя. И больше никого. Только из-за тебя.
Осознав этот факт, в груди все сжалось от эмоций. Мне пришлось дважды бросать прежнюю жизнь из-за мужчин, которые, как я думала, любили меня. Сначала отец, потом он.
И хуже всего, что Хантер ранит сильнее.
Надеюсь, он этого не сделает. Хотелось бы все отмотать назад.
– Ты не обязан был этого делать. Не обязан делать то, что он говорил. Ты знал об этом. Но все равно делал.
– У меня не было выбора. Ты же знаешь, – он повернулся, хлестнув по мне взглядом. – Мы уже обсуждали это, Адриана.
– Мне плевать, даже если разговор был уже тысячу раз. И мы начнем его снова, опять и опять, потому что сейчас я очень зла, и все по твоей вине, – пробежала пальцами по своим волосам.
Он потянулся ко мне.
Я отступила назад.
– Ты же не осмелишься прикоснуться ко мне сейчас, Карло Россо. Ты, блядь, не посмеешь.
– Что ты хочешь, чтобы я сделал? – он опустил руки. – Хочешь, чтобы свалил обратно в Нью-Йорк и получил гребаную пулю, а?
– Да! Потому что ты должен был получить ее раньше, – слова слетали с языка, и я не могла их остановить. – Ты должен был получить ее, вместо того чтобы приходить и пытаться убить меня. Хантер, которого я знала, никогда бы не вышел из Его кабинета живым.
– Поправочка, Principessa, я не тот Хантер, которого ты знала.
– Серьезно?! А я и не заметила. Хантер, которого я знала, был прямолинейным и честным, и он делал все, чтобы уберечь меня, даже рисковал собственной жизнью, – мое сердце дрогнуло, когда я увидела проблеск боли в его глазах. – Он бы никогда, ни на секунду, даже в мыслях не допустил бы того, чтобы причинить мне боль. Разве такой Хантер сейчас стоит передо мной? Потому что ты ничего еще не сделал, только ранил меня.
Хантер уставился на меня. Его кулаки сжимались и разжимались, и он поднял дрожащую сжатую руку, но потом опустил, будто уронил что-то. Пролетел мимо меня, выхватывая ключ из кармана, и направился к двери.
Ключ вошел в замочную скважину. Замок щелкнул. Дверь хлопнула. С эхом... Громко. Снова и снова.
Закрыла лицо руками. Я просто хотела, чтобы он почувствовал мою боль. Просто хотела избавиться от скручивающего, отравляющего меня гнева и беспомощности. Каждый раз, когда мне казалось, что достигаю чего-то, случается нечто и отбрасывает мои планы на десяток шагов назад.
И вот опять. Я чувствую. План по возглавлению моей семьи все дальше и дальше ускользает из рук, и единственный человек, кого следует винить в этом, – я сама. Я позволила эмоциям взять верх надо мной. Я не рассуждала как Романо.
А рассуждала как двадцатитрехлетняя девчонка, которая только что нашла своего лучшего друга и свою вторую половину.
Как двадцатитрехлетняя девчонка, смущенная и, возможно, немного влюбленная в мужчину, которого так же сильно ненавидела.
Ты – идиотка, Адриана. Такая чокнутая идиотка.
Дверь снова хлопнула.
Я посмотрела сквозь пальцы на появившегося Хантера, его волосы были взъерошены, словно он хватался за них обеими руками.
– Хочешь поговорить о боли, Эдди? – в его глазах плескалось море эмоций. Они настолько смешались, что невозможно было отделить одну от другой. – Хочешь поговорить со мной о гребаной боли? Я любил тебя. Мы были всего лишь детьми, но я любил тебя сильнее, чем мог кто-либо другой. Помню, как смотрел на тебя и думал, что больше нет никого, с кем бы мог провести всю свою жизнь. С тобой, – он указал пальцем, ткнув им в меня для большего эффекта. – Только. Блядь. С тобой. Пока ты не исчезла. И часть меня просто умерла. Ты это понимаешь? Ты способна разорвать мое сердце, душу и забрать с собой, потому что именно это ты и сделала. Как, черт побери, ты думаешь, я должен был закончить? Как гребаный киллер семьи Романо? Мне больше не для чего было жить. Не имело значения, даже если бы кто-то убил меня. Мне плевать.
Я задержала дыхание.
– За последние несколько лет я убил больше пятидесяти человек. Около того. По крайней мере, тех, кого помню. Хочешь узнать о боли, Адриана? Вот она. На моих руках столько крови, что не видно кожи. Я потерял малейший проблеск света вместе с тобой. Жизнь ничего для меня не значила, если в ней не было тебя, – он очень медленно провел рукой по своему лицу. – Я любил тебя. И часть меня продолжает любить. Ты никого не любила настолько сильно, как я тебя, но и не позволяла никому любить себя. Гайдж Понтарелли знает об этом, потому что тоже любит тебя. И вот почему я так, блядь, ненавижу его, потому что знаю, что эта любовь взаимна. Ты была всем для меня. Была. Несмотря ни на что. Ненавидь меня так сильно, как хочешь. Рань меня. Продолжай. Мне все равно. Если у меня нет тебя, то у меня нет больше ничего. Я знаю, каково это. У меня не было ничего десять гребаных лет.
Мои губы задрожали, и я отвела от него взгляд.
Я хотела причинить ему боль.
И сделала это.
Ранила его, прежде чем даже попыталась.
Он считал, что я влюблена в Гайджа.
– Ты... Ты думаешь, что я люблю Гайджа? – спросила мягко. Голос дрожал на каждом слове.
Он резко кивнул.
– Я знаю это, Адриана. Видел, как ты на него смотришь.
– Я не люблю Гайджа. Не так, – задержала взгляд на его лице, когда мои слова повисли в воздухе между нами. – Знаю о его чувствах ко мне. Поверь. Все знают, но даже Гайдж понимает, что это не взаимно. Как я вообще могу любить его, когда сумасшедшая часть меня продолжает любить тебя?
Наши глаза встретились.
– Как может Гайдж стать моей жизнью, когда человек, которого я любила сильнее всего, находился за тысячи миль от меня? Ты не понимаешь этого, Хантер? Я так зла на тебя, потому что десять лет испытывала дикие страдания. Не знала, что ты считал меня мертвой. Думала, что тебе просто нет до меня дела. Ты разбил мне сердце, – сцепила ладони на шее, позволив локтям опереться на грудь. – Ты единственный, кто когда-либо разбивал мне сердце, и даже не знал об этом.
Его плечи напряглись, а ноздри затрепетали, когда он глубоко вдохнул. И снова тишина между нами кричала сложными эмоциями, пропитавшими наши слова. Они тяжело висели в воздухе, их правдивость поражала.
Я не понимала, чего ждала.
Но определенно не того, что он подойдет ближе.
Он потянулся ко мне и осторожно расцепил мои пальцы. Его грубые ладони взяли мои и медленно опустили их. Сердце бешено стучало, сжимаясь от грусти, когда его пальцы скользили по коже, словно дуновение ветра.
Он сомневался, что было так не похоже на того Хантера, каким был последние несколько дней. Больше похож на мальчика, которого я знала. Мальчика, в которого я влюбилась.
Но люди меняются, и любовь тоже.
Я не хотела мягких, нежных прикосновений его пальцев на своей коже.
Я хотела, чтобы они оставляли синяки на моих бедрах.
Мне не нужны деликатные поцелуи.
Я хочу искусанные губы.
Не хочу отдавать свое сердце.
Хочу, чтобы дыхание нахрен покинуло мое тело.
Не хочу прежнего мальчика.
Хочу мужчину, которым он стал.
– Покажи мне себя, – прошептала я. Моя рука потянулась к его лицу, и большой палец скользнул по колючей щетине на его подбородке. – Мне плевать, даже если ты в одиночку перебил целое государство. Плевать, если ты издевался и мучил людей. Я хочу увидеть тебя, Карло. Покажи мне.
Он схватил меня за руку.
– Я не могу.
– Можешь. Что, если это единственный наш шанс? Потому что завтра я уезжаю в Нью-Йорк. И мне все равно, если придется вести машину самой. Я поеду туда, нравится тебе это или нет. Поеду, вне зависимости от того, будешь ли ты со мной или нет.
Глава 14. Хантер
Меня трясло от сдерживаемых чувств.
Я хотел... Черт. Я хотел сделать с ней так много различных вещей. Хотел трахать ее всеми способами, пока она не начнет умолять меня остановиться, потому что больше не сможет этого выдержать. Хотел чувствовать свой член внутри нее везде, где только возможно, – во рту, киске, попке. Мечтал о ее губах вокруг моего члена, пока киска будет напротив моего лица. О ее языке, играющем с головкой члена, пока я трахаю ее грудь.
Хотел, чтобы она кричала.
Плакала.
Стонала.
Просила.
Рычала.
Умоляла.
Покрывалась синяками.
Истекала кровью.
Была измучена.
Хотел всего, что она не могла бы принять.
Всего, что заставило бы ее ненавидеть меня.
Желал так сильно схватить ее, чтобы остались следы от моих пальцев.
Хотел целовать до крови на губах.
Отшлепать так сильно, чтобы она перестала ощущать удары.
Хотел связать ее и оставить в своей власти.
Хотел ее связанную.
Опутанную.
Обездвиженную.
Глава 15. Адриана
Он смотрел на меня.
Он разрывался.
Я понимаю, что он... пытался.
Пытался не сдаваться.
Не дать мне того, что я хочу.
Борьба полностью отражалась в его глазах, в напряжении мышц.
Футболка натянулась на его плечах. Мышцы рук выступали под плотным материалом, и если опустить глаза, то было видно его длинный мощный член, стиснутый штанами.
Я сделала глубокий вдох, когда сила его взгляда обожгла меня. Чувствовала его повсюду, хотя он всего лишь смотрел мне в глаза. Кожу покалывало все сильнее с каждой секундой, что он не двигался, и тупой, полный желания узел скручивался внизу живота. Он разрастался до тех пор, пока клитор не запульсировал, а лоно не заболело, медленно истекая соками из-за мыслей о нем, об образе необузданного Хантера, мелькавшем перед глазами.
Будет ли он таким, каким я хочу его?
Будет ли грубым?
Готовым?
Безжалостным, несущим опасность каждым прикосновением?
Оставит ли он отметины на моем теле?
Будет ли больно?
Понравится ли ему это?
И мне?
Тело задрожало от предвкушения. Господи, я была так взволнована. Я не понимала этого. Никогда не хотела грубости. Никогда не желала... боли... прежде. Но с ним... Я доверяла ему причинять мне боль таким образом, чтобы это не вызвало страданий. Доверяла ранить меня так, чтобы это принесло удовольствие.
Я желала его. Желала этого. Желала всего.
Мои пальцы сжались.
Если прикоснусь к нему, начнет ли он двигаться?
Если заговорю, ответит ли?
Сдастся ли он когда-нибудь?
Глава 16. Хантер
Жажда, горевшая в ее глазах, заставила мой член дернуться.
Я понятия не имел, о чем она думает. Не мог разобраться, скрывался ли за столь явным желанием страх или ожидание.
Не знал, боится ли она меня, или ждет.
Я хотел и того, и другого.
Я хотел, чтобы она боялась того, что могу сделать с ней, ибо сделаю это.
Показался кончик ее языка. Он скользнул по нижней губе, и я опустил глаза. Движение было таким медленным, понимал, что это было неосознанно, но меня заворожила влага, блестевшая в сумрачном отблеске огней, проникавшем сквозь окно.
Был заворожен тем, как она стояла так неподвижно, твердо...
Она хотела меня... увидеть. Узнать меня. Увидеть, кем я был. Монстром, в которого превращался в ее присутствии.
Я сделал медленный, глубокий вдох и поймал ее взгляд.
– Ты хочешь, чтобы я показал тебе, кем являюсь на самом деле?
Она не моргнула, отвечая:
– Да.
И я сдался.
Глава 17. Адриана
Если ранее думала, что до этого он был диким, то я ошибалась.
Он целовал меня словно изголодавшийся мужчина. Его пальцы зарылись в мои волосы на затылке и с силой потянули, когда дал себе волю и обрушился на мой рот в сокрушительной атаке. Я не могла дышать, когда его язык яростно боролся с моим. Не могла думать из-за адреналина, подпитывающего желание тела, оно поглощало меня.
Он впился в меня пальцами и развернул, толкая обратно к дивану у окна. Смягчила падение руками, вытянув их позади себя, но Хантер прервал поцелуй, чтобы опустить меня. Холод от стекла проник сквозь футболку, когда он наклонился и толкнул меня.
Его хватка в волосах не дрогнула, и я ахнула, когда он дернул мою голову назад. Он медленно прикусил губу, вызывая по телу крошечные импульсы боли и удовольствия.
Я застонала.
Не смогла сдержаться.
Горячее дыхание Хантера касалось кожи, когда он просунул ногу между коленей и скользнул губами по подбородку. Кожу головы жгло из-за его неумолимой хватки в волосах, но сердце так бешено колотилось, что я едва замечала боль. Его рот слишком заводил, когда он лизал, пощипывал губами и посасывал кожу все ниже вдоль шеи, даже когда зубы прикусили нежное местечко, где бился пульс.
Я задрожала.
Он улыбнулся.
Улыбка казалась темной, если она вообще может такой быть. Я знала, он понимал, что делает со мной, и эта улыбка вновь вызвала дрожь по телу. Он настолько контролировал каждое свое движение... так сосредоточился на каждом прикосновении.
Это даже немного нервировало.
Он возбуждал мое тело с каждым движением, и даже легчайшее прикосновение дыхания заставляло вставать дыбом все волоски на коже.
Спустил одну лямку с моего плеча, затем потянулся и то же самое сделал с другой. Медленно опуская бретели, его пальцы касались и скользили вниз по каждому дюйму кожи на моих руках. Ткань скатывалась и морщилась над грудью, пока, наконец, не сползла ниже, а он вытащил мои руки из лямок.
Это было самое странное, самое сексуальное, что я когда-либо ощущала.
Мои соски затвердели и больно терлись о лифчик. Хантер наклонился к ключице и провел языком по впадинке над ней. Я резко вдохнула, когда он обхватил грудь уверенной рукой.
Пробежал большим пальцем вдоль границы между лифчиком и обнаженной кожей. Он кружил языком все ниже, пока не достиг места, где находился его палец и углубился под лифчик. Кончик его языка прошелся по соску, наполняя меня теплом этим легким прикосновением.
Он двинулся к другому, делая то же самое, и обратно, снова и снова, и снова.
Словно размышлял, что бы хотел сделать со мной.
Я потянулась между нами и расстегнула лифчик. Его смех был темным и низким, когда чашечки разделились. Едва смогла бы ответить перед тем, как он схватил одну грудь и взял сосок в рот. Сильно, его язык проходил по нему раз за разом, и я выгнула спину, когда он сжал второй и покрутил его между пальцами.
Это было больно, но в то же время и нет.
Я не знала, где проходила грань между нею и охренительно-невероятными ощущениями.
Он стянул мой лифчик с плеч и снял его. Мягкие бретельки щекотали кожу, пока сползали, но я не смогла засмеяться, потому что Хантер снова придавил меня к стеклу и просунул два пальца за пояс.
Спереди.
Я с трудом сглотнула.
Его губы изогнулись в предвкушении, кричавшем о грязных мыслях.
Одним движением он расстегнул кнопку на моих джинсах и потянул их вниз, несмотря на то что я сидела на попе. Кажется, он понял это одновременно со мной, потому что просунул руку мне за спину, приподнимая, и начал стаскивать штаны, скользя рукой по попке и вниз.
Я вцепилась в диванную подушку, когда он немедленно сосредоточил все свое внимание на стягивании моих джинсов. Через секунду они исчезли, и прежде чем я смогла засмеяться, стянул и трусики, даже не поднимая меня. Сняв стринги со ступней, поднялся, продолжая держать их.
Он не сводил взгляда с моих глаз, хотя я была голой.
– Я собираюсь рассказать тебе, что на самом деле хочу с тобой сделать. Ты можешь сказать мне «нет» в любой момент. Не хочу заходить дальше, чем ты сама пожелаешь.
Я кивнула, часто дыша.
– Нет, Адриана. Скажи мне, что поняла.
Я понимала. Он хотел моего согласия. Хотя молчание не могло быть красноречивее. Если скажу сейчас «да», то в следующий раз мое молчание будет расценено как согласие.
– Да, – ответила быстро. – Я поняла.
Мгновение он смотрел, а потом уронил трусики мне на бедра. Глубоко дыша, я наблюдала, как он схватился за низ футболки и стащил ее через голову, обнажая свое подтянутое тело.
Хантер оперся коленом о сидение, потянувшись за моим нижним бельем. Его дыхание коснулось губ, когда он потянулся мне за спину и взял за запястье.
– Я хочу связать тебя, – прошептал он. – Так, чтобы ты не смогла использовать руки. Не смогла бы оттолкнуть меня, – схватил обе руки и зафиксировал их.
Используя мое нижнее белье.
Улыбнувшись, провел кончиками пальцев вверх по моему боку.
– Я хочу опустить тебя на колени, чтобы ты могла сосать мой член, а потом усадить на край дивана и лизать твою киску до тех пор, пока ты не истечешь соками под моим языком. Хочу опрокинуть тебя на живот и трахать, пока не закричишь мое имя, – он понизил голос, произнося последние три слова, и они скатились с его языка так медленно, что ощущались кожей как идеальная угроза.
– И, – продолжил он, стягивая волосы и практически накрывая мой рот своим, – собираюсь тянуть твои волосы так сильно, что смогу видеть лицо, когда ты кончишь. Собираюсь шлепать по твоей упругой заднице, пока не начнешь стонать, и иметь тебя настолько охренительно грубо, что ты забудешь обо всех остальных, кто был внутри тебя.
О, мой Бог.
Cazzo.
Карло «Хантер» Россо определенно не был тем мальчиком, в которого я влюбилась.
Ладонью он обхватил мою шею сзади, а другой – талию, заставляя опуститься на колени. Никогда не считала минет настолько сексуальным, но было что-то манящее в том, чтобы находиться полностью обнаженной, со связанными руками перед ним, стоящим все еще в джинсах, с открытым торсом, татуировками и дерзкой улыбкой.
Я завороженно наблюдала, как он расстегивал штаны. У меня пересохло во рту, когда спустил джинсы, демонстрируя мощный орган, упиравшийся в ткань нижнего белья. Мягкий хлопок идеально облегал его, настолько напряженного, что я полностью могла видеть очертания.
Непроизвольно облизала губы.
Тихий звук пророкотал в его груди, когда спустил вниз боксеры. Его член освободился от ставшего тесным белья, и я глубоко вдохнула, когда он сделал шаг из упавшей на пол одежды. Хантер опустил руку и обхватил основание члена, медленно поглаживая себя.
Святое дерьмо, это так сексуально.
Он направил себя к моему рту. Я уже делала это прежде, не часто, но знала, что именно собираюсь сделать. Знала. Хотела довести его до безумия, но без рук у меня не было выбора, кроме как следовать его словам.
И все же потянулась вперед и коснулась языком головки члена. Почувствовав легкий привкус смазки, медленно отстранилась, а потом обхватила его губами.
Он вздрогнул, когда оказался у меня во рту. Закрыв глаза, двигала головой вперед и назад, а языком ласкала кончик. Несколько раз пыталась освободиться и дотянуться до него руками, но ткань впивалась в запястья, не позволяя сделать этого.
Несколько минут спустя он остановил меня и бросил на диван. Я ахнула, когда оголенная кожа прижалась к стеклу, но Хантер решительно развел мне ноги и опустился на колени. Его язык сразу нашел мою киску, лизнув от попки до клитора. Бедра подались ему навстречу, когда он сосредоточился на крошечном комочке нервов, накрыв его ртом.
