Текст книги "Охотник (ЛП)"
Автор книги: Блэр Дрейк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)
Схватил ее запястье и прижал обратно к стене. Дыхание прерывалось, а я не думал ни о чем, кроме как трахать ее так жестко, чтобы она вырубилась еще до того, как голова коснется подушки. Мне тоже этого хотелось.
Если после бурного секса я смогу уснуть и стоя, то никаких кошмаров не будет. Никакой внутренней тьмы.
Раздался звук шлепка по ее попке, из-за воды прозвучавший еще громче. Стиснув зубы, я подцепил ее ногу и поднял выше, крепче вколачиваясь в тугую киску. Она сжалась вокруг меня, но я продолжал чувствовать все нарастающее желание отшлепать ее.
Я хотел причинить ей страдания, а потому не должен делать этого.
Резко выдохнув, я замер, зарывшись в нее.
– Карло, – шепнула она, поворачивая ко мне голову, когда отпустил ее волосы. – Не останавливайся, прошу тебя.
– Я…
– Нет, – она потянулась назад, прикосновения пальцев на животе были такими приятными. – Я хочу тебя. Пожалуйста.
Больше мне было ничего не нужно.
Я продолжил.
Она сплела наши пальцы на стекле и подалась попкой еще ближе ко мне. Глубоко внутри я хотел вытащить член из киски и наполнить им ее задницу, но не сегодня… Не здесь. Не тогда, когда я мог причинить ей боль. Хотя она и сказала, что все равно хотела меня.
Крик ее наслаждения отразился от стен, и мои толчки стали еще яростнее. Боже, блядь, merda. Я резко вошел, и ее киска сжалась, заставляя меня кончать снова и снова.
Девушка уронила голову и обмякла. Медленно опустив ногу, я вышел из Адрианы и обхватил ее руками, разворачивая к себе. Эдди упала мне на грудь и тихонько рассмеялась.
– Вау, – выдохнула она сквозь смех. – Это было неожиданно.
– И правда, – протянул я, наслаждаясь струей горячей воды на шее. – Зашла совершенно голая, на коленях сосала мой член и после этого удивляешься, когда я оттрахал тебя до полусмерти.
– Типа того, – она вздохнула и обняла меня. – Просто я... Не знаю. Хотела тебя.
– Не жалуюсь, Эдди, – произнес в ее мокрые волосы. – Подожди. Черт. Я не принес мыло.
Она оглянулась, ухмыльнулась и вскрикнула, когда вода полилась на нее. Выскользнув из моих рук, она открыла дверь и подняла с пола три бутылочки. Думаю, это был шампунь и кондиционер. Как правило, я всегда пользовался обычным мылом.
– Ладно, умная задница.
Она засмеялась и, открыв бутылку, размазала прохладный гель по всему моему телу.
– Черт возьми! – вскрикнул я, пытаясь стереть его с живота.
Но она продолжала смеяться так громко и сильно, что я выхватил бутылку и выстрелил гелем прямо на нее. Она закричала, когда я отшвырнул пузырек и притянул ее к себе. Рот завладел ее губами, а руки нашли на боках остатки геля и размазали его по спине.
Она улыбалась, пока я намыливал верхнюю часть тела. Мы мыли друг друга, смеясь и целуясь. Когда, наконец, удалось смыть кондиционер с ее волос, она потянулась за меня, выключая воду. Я открыл дверь, и мы едва не столкнулись, хватая полотенце.
– Ну-у, – застонала она. – По одному полотенцу? А как же волосы?
– Не буду возражать, если ты будешь ходить только в одном полотенце на голове, – заверил ее.
На самом деле это будет нелегко.
Она взглянула на меня, выкрутила волосы над раковиной и вышла из ванной.
Меня ослепил свет комнаты, когда я последовал за Эдди. Номер был самым обыкновенным, но вполне достаточным для одной ночи. Надеюсь, она не будет переживать из-за отсутствия фена, иначе, уверен, нам пришлось бы где-нибудь останавливаться, чтобы купить дорожный. В последний отпуск с родителями мама была в ужасе, когда не обнаружила его в отеле и обыскала три магазина, чтобы в итоге вынести мозг консьержу отеля.
Женщины серьезно подходят к заботе о своих волосах. Мне довелось убедиться в этом.
Слава Богу, Адриана вытерлась, надела нижнее белье и просушила волосы полотенцем. Я же натянул боксеры на мокрое тело, – не заморачивался по поводу того, чтобы вытереться, достаточно воздуха, чтобы высохнуть, – и залез в постель.
Заплетя косу, она легла рядом.
– Свет горит, – прошептала она, натягивая до подбородка простынь.
Бросив на нее раздраженный взгляд, я поднялся и выключил его.
– Спасибо, – произнесла она, когда я снова оказался рядом. Эдди прижалась к моей руке и положила голову мне на грудь, я приобнял ее. Влажные волосы немного холодили кожу, но ее дыхание было горячим, так что я не очень-то и возражал. Думаю, это справедливый баланс.
Она забросила на меня ногу, и я повернулся к ней, прижимая к себе покрепче. Улыбнувшись, она положила руку мне на талию.
Было хорошо просто держать ее.
«Хорошо» – слишком мягко сказано.
Я обнимал ее, одним глазом смотря ночные передачи по телевизору, пока ее дыхание не выровнялось, и девушка не заснула. Выждав несколько минут, я чуть отклонился назад, чтобы посмотреть на нее.
Она была такой уязвимой. Прекрасной, но ранимой. Хрупкой. Как фарфоровая кукла. Хотелось завернуть ее в вату, несмотря на сильный характер. Меня очень интересовало, отдает ли она себе отчет, на что подписывается, преследуя Энцио?
Он был чудовищем, каких она еще не встречала.
На его фоне я казался святым.
У нее все еще оставались хорошие воспоминания. В ее детстве он не был ужасным отцом. Просто потом… изменился. Его развратила власть, и дочь превратилась в ее невольную жертву.
Однажды он уже разбил ей сердце.
Мне не хотелось, чтобы Адриана увидела его и узнала, что он не тот человек, каким его помнит.
Но, может, оно и к лучшему. Может, она увидит, как он живет, и захочет уйти. Наверное, она единственная, кто может это сделать, так как достаточно долго отсутствовала. Можно просто передать семью в другие руки и позволить им управлять ею.
Но, конечно же, она этого не сделает.
Я улыбнулся, отбрасывая прядь волос с ее глаз. Она вспыльчивая, сильная. Настоящий боец. Не отступится, пока не получит желаемое.
Это до жути пугает меня.
Не думаю, что смогу выжить без нее.
Если она умрет… На этот раз по-настоящему… Я приму любую пулю, любую пытку и боль.
Я смогу жить, если она будет любить другого, но если ее не будет в живых – нет.
Думаю, это и есть проклятье любви к лучшему другу. Не будет никого, чтобы подержать тебя за руку, когда твое сердце разобьется.
По крайней мере, в моем случае. С Адрианой все будет в порядке. У нее есть Гайдж. Ненавижу это и ненавижу его, но если я погибну, пытаясь убить Энцио, он будет рядом с ней. Если быть честным с самим собой, то мне в любом случае придется отдать ее.
Если Энцио умрет, и она примет управление, то это будет временным решением. До конца года ей понадобится настоящее кольцо на пальце. От того, кто достоин быть Боссом, Доном, Крестным отцом. Кого-то достаточно сильного для этого.
Она пошевелила рукой на моем боку и подтянула ее на грудь. Левую.
Я нежно взял ее ладонь и посмотрел на безымянный палец. На нем все еще был слабый розоватый отпечаток от кольца, поднес руку ко рту и закрыл глаза. Прижался к ней губами, сердце сжалось.
Я не лгал днем.
Я женюсь на ней, ни секунды не сомневаясь.
Более того.
Всегда бы так сделал.
И всегда буду желать этого.
Я вернул ее руку на грудь. Этого никогда не произойдет, потому что скоро Адриана возьмет семью под свой контроль, а я отойду в сторону, чтобы она приняла разумное решение.
Мне бы стоило взять от нее все возможное сейчас, потому что скоро она возненавидит меня.
Как только обнаружит, что я постоянно лгал ей, она забудет, что когда-либо вообще меня любила.
Она убьет меня.
И это будет заслуженно.
***
– Хантер! – завизжала Эдди. – В туалете паук, и он собирается меня сожрать!
– Серьезно, Эдди? Паук? Мы не в Австралии, – ответил ей, затормозив на одной из ступеней лестницы. Последний раз, когда она это говорила, выяснилось, что пауком оказался муравей. Очень сомневаюсь в ее способности правильно опознавать насекомых.
– Клянусь! Он огромный! Убери его! Сейчас же!
Я вздохнул и поднялся наверх, перешагивая через ступеньки, пока не добрался до нее.
– Адриана, это не паук.
– Тогда кто?
– Многоножка.
– Иу! – вскрикнула она. – Та, у которой сотня ног? Отвратительно!
Я закатил глаза и вытащил две салфетки из держателя. Сложив их, взял насекомое. Она закричала и выбежала из комнаты, а я, надежно захватив ее бумагой, вытянул перед собой ладонь.
– Она идет за тобо-ой! – поддразнивал ее, топая по коридору.
– Карло! Не смей подносить ее ко мне!
– Она собирается съесть тебя-я!
– Ненавижу тебя! – она сбежала по лестнице со скоростью света и рывком распахнула заднюю дверь.
– Она на тебе! – вскрикнул, указывая на ее спину.
Закричав, она замахала руками. Несколько раз покрутившись, остановилась и забила себя по плечам. Я заметил слезы в глазах.
– Эй, – подбежал к ней во внутренний дворик. – Я пошутил, Эдди. Ее там нет.
Она замерла, блестящие глаза встретились с моими.
– Правда?
– Правда, – я притянул ее к себе и обнял. Эдди обняла меня в ответ, а потом отступила и ударила в грудь.
– Ты идиот, – отругала она. – Теперь ты должен мне мороженое.
– Правда? – я вскинул брови.
– Да.
– У меня нет денег.
– Так иди и позови маму, пока я не позвала свою и не рассказала, что ты снова обижал меня, – она нахмурилась и нетерпеливо скрестила руки на груди.
Всего одиннадцать лет, а взгляд настойчивее, чем у половины знакомых мне женщин.
– Ну, хорошо-хорошо, я попрошу у мамы, – сдался я и наклонился, целуя румяную щечку.
– Не пытайся подмазаться ко мне своими льстивыми поцелуями, Хантер.
– Ой, ну перестань, ты же знаешь, что иногда я тебя дразню, потому что люблю, Principessa.
Она снова недовольно надула губки, но потом смягчилась.
– Знаю. Я тоже люблю тебя, Cacciatore. Когда ты не притворяешься, что бросаешься в меня жуками.
***
Прошедшая ночь была наполнена воспоминаниями – хорошими. Если снами можно считать замаскированные бесчисленные детские воспоминания.
Жуки, мороженое, желе, ужин, танцы. Все те события, что произошли до того, как ее украли из моей жизни.
Я заехал на парковку отеля в пригороде Чикаго и посмотрел на Адриану. Последние несколько часов она спала, поэтому мягко толкнул ее.
– Эдди? Мы на месте.
Она вздрогнула и проснулась, глядя на меня сонными глазами.
– Уже? Вау. Как быстро.
– Ну конечно, – я усмехнулся и заглушил двигатель. Если десять часов – это быстро, черт побери. Пять из которых за рулем была она.
– Заткнись, – она ударила меня и потянулась к двери, но остановилась. – Дерьмо, – откинувшись назад, она схватила пакет с кольцами и села обратно. С плохо скрываемым весельем я наблюдал, как она вытащила коробочку и надела кольцо.
Выглядя при этом так, словно наступила в собачье говно.
– А вот и счастливая семейная пара, – пробормотал я, выходя из машины.
Она одарила меня взглядом, прежде чем схватил сумки и приобнял ее за талию. Понятия не имею, как она могла так злиться на меня. Я продолжал дарить ей великолепные оргазмы, но притворяться семьей было ужасно.
Честно. И ничего с этой хренью не поделаешь.
Мы вошли на ресепшн и встали в очередь за парой, которая точно не выглядела как молодожены, даже притворяющиеся. Они больше походили на проститутку и клиента.
– Мистер и Миссис Конти, – произнесла Адриана, надевая фальшивую улыбку. – Для нас забронирована комната на ночь.
Девушка за стойкой надула пузырь из жвачки и лопнула его языком.
– Комната 316, – ответила она с издевкой в голосе и вытащила карточку. – Вот ваш ключ. Выйдете из здания, второй корпус слева. Первый этаж.
– Там есть парковка?
– Ага. Второй корпус слева. Парковка сзади.
– Спасибо, – ответил я, забирая ключи. – Пойдем, дорогая.
Дверь хлопнула за нами, и Адриана вскинула брови:
– Дорогая? Какая, нахрен, дорогая?
– А разве не так женатые люди называют друг друга?
– Не знаю. Никогда не была в этом гребаном браке, – огрызнулась она, забираясь в машину.
Я бросил вещи ей на колени и захлопнул дверь. У нее плохое настроение – возьму на заметку…
Не будить Адриану Романо. Никогда. Даже если задремлет в машине.
Я ехал две минуты ко «второму корпусу слева», и мы оказались в безлюдном месте. Знаю, Джемма хотела, чтобы мы добрались как можно более незаметными, но черт меня побери. Это действительно неприметное место, но уж лучше тогда ночевать на улице.
Тут было ужасно.
– Уф… – выдавила Адриана, глядя в окно. – Я не привереда, но это лучшее, что она смогла найти?
– Ну… Может, внутри будет не так все плохо, – я старался быть оптимистом, и она это знала. Но, эй! Оптимизм – хорошая штука.
– М-м, – был ее единственный ответ, прежде чем она вышла из машины, уже возясь с оковами на левом пальце. На этот раз снять оказалось легче, чем прошлой ночью.
Не зря же она практиковалась в машине, прежде чем заснула.
Взяв ключ из моих рук, Эдди взглянула на ржавый знак с номерами комнат и этажей.
– Первый этаж, – произнесла она, поворачиваясь ко мне.
Ее лицо скривилось так, словно это было самой отвратительной вещью в ее жизни. Я уже видел такое выражение прежде – отблеск разочарования и шока в ее чертах.
В них отражалось сейчас многое, включая растерянность, злость и раздражение, что все идет не так, но терпимостью, похоже, тут не пахло.
– Это всего на одну ночь. Мы можем рано утром уехать, до восхода солнца. Нам просто нужно поспать, – рассуждал я, прикасаясь рукой к ее пояснице.
Она отошла от меня, недовольный звук слетел с ее сжатых губ. Отобрав сумку, Эдди устремилась к металлической лестнице, пристроенной к боковой стене здания. Тусклые огни, освещавшие дорожку, мерцали почти зловеще, и, могу поклясться, я видел, как она показала им средний палец.
Да-а. Принцесса в ней сегодня играла в полную силу. Я ее не виню, мы были на волосок от смерти пару часов назад, когда пересекали границу штата Иллинойс. Проезд через него, хоть это и самый короткий маршрут, был одновременно разумной, но и чертовски глупой затеей.
Если мы проехали его не замеченные семьей Соллетикос, то эта победа будет, наверное, покруче, чем если бы мы убили Энцио и не погибли сами.
Я проследовал за Адрианой по шаткой лестнице, вздрагивая каждый раз от того, как ботинки стучали по металлическим ступеням. Звук, казалось, разносился на мили вокруг, а огни разъяренно мигали с каждым шагом.
– Скажи честно, дорогой, – рассердилась на меня Адриана. – Ты вообще способен подняться по лестнице, ничего не сломав?
– Конечно, могу, сладкая попка, – тут же ответил, присоединяясь к ней на маленькой площадке перед дверями. – Но так прикольно тебя позлить.
Гнев в ее глазах практически обжигал.
– Не будь придурком, Cacciatore. – используя мое прозвище, она смягчилась.
Оно слетело с ее языка плавно, но все еще удерживало тепло расплавленной лавы, скользящей по склону вулкана в ожидании окончательного извержения.
Я сократил расстояние между нашими телами и уронил сумки, чтобы притянуть ее ближе. Она вздохнула, прижавшись ко мне грудью, но губы дрогнули в улыбке. Я посмотрел в ее голубые глаза. Раскаленный гнев в них теперь едва кипел.
– Mi dispiace, Principessa30, – промурлыкал я, опуская лицо и проводя губами по ее рту.
– М-м, – промычала она мне в рот, когда провел по ее губам кончиком языка. – Уверена, что ты раскаиваешься.
– Ага, так и есть, – я вытащил карточку из ее пальцев и приложил к двери. Зеленый индикатор не загорелся, попробовал снова, и снова. Наконец, с гребаной пятой попытки, замок щелкнул. – Ваш будуар, миледи.
– Это так сексуально, когда американский итальянец говорит с тобой на смеси французского и старого английского, – она закатила глаза и заглянула за дверь. – Что ж, могло быть и хуже.
– Ты храбришься, Адриана, я же знаю.
– Ты сегодня такой язвительный.
– От тебя набрался?
Она приподняла бровь и зашла внутрь.
– Хотя свежестью и не пахнет.
Я чуть кивнул, соглашаясь.
– Разбрызгай немного духов.
– Хантер, мы сбежали. С чего мне с собой брать духи?
– Потому что ты их купила вчера утром в магазине, – рассмеялся в ответ, заталкивая ее в комнату и принимаясь за сумки. Поднять, опустить, поднять, опустить. Вот и все, чем я занимался. – Ага, видел, как ты взяла пузырек у продавщицы.
Она раздраженно фыркнула.
– Ну и что, я должна хорошо пахнуть.
– Мы же сбежали. Зачем тебе хорошо пахнуть?
– Тебе обязательно нужно всегда все оборачивать против меня? – пристально посмотрела она и плюхнулась на кровать. Попрыгав, она поморщилась. – Жестко.
Я закрыл за собой дверь и отпихнул ногой с дороги рюкзак.
– Думал, ты любишь жестко.
Ее взгляд похолодел.
– А мы вернулись в режим мудака.
Я закатил глаза, а она вытащила телефон из поставленной перед ней на кровать сумки. Он был одним из одноразовых, но не в упаковке, и мои челюсти сжались. Я ничего не сказал, пока она нажимала кнопки, одну за другой.
А потом приложила к уху.
– Что ты делаешь?
Она взглянула на меня сквозь пелену волос.
– Звоню Гайджу сообщить, что ты еще меня не убил.
– Смешно. Ты не можешь…
– Привет! – произнесла она, перебивая меня, ее голос тут же повеселел. – Нет, я в порядке. А ты как?
– Неважно, – пробормотал я. – Я в душ. – На этот раз не для самоудовлетворения.
По комнате разносился ее смех, когда я закрыл дверь ванной, щелкнул замком и включил воду. Я не знал Гайджа, факт, что практически ничего не знал об их отношениях, кроме того что они были строго платоническими по ее желанию. Но знаю, что при разговоре о нем она много улыбалась, а с ним часто смеялась.
Она не улыбалась и не смеялась так много со мной.
Я вошел в кабинку и позволил теплой воде скользить по мне. Похоже, она не собиралась становиться горячее, но любой душ лучше, чем его отсутствие. Наклонив голову, почувствовал, как мягкие струи побежали по затылку. Потребовалось несколько минут, прежде чем напряжение последних нескольких дней уменьшилось.
Досадно, что этого было недостаточно.
Выключив воду и выбросив из головы эту чертову калифорнийскую задницу, я вытерся жестким грубым полотенцем. Господи. Это место – помойка. Я протер им голову, а потом обернул вокруг талии и закрепил.
Когда я вышел, Адриана сидела на кровати, глядя в окно. Она не повернулась ко мне, но я заметил смертельную хватку на телефоне. Костяшки пальцев сильно побелели, а подбородок подрагивал.
Я пересек комнату, достал из сумки чистые боксеры и посмотрел на нее. Ее челюсть не только дрожала, зубы были сжаты, а глаза увлажнились.
– Эдди? – мягко спросил ее, когда она не обратила на меня внимание. Я натянул чистые джинсы и застегнул их. – Эй, что стряслось?
Ее горло дрогнуло, когда она сглотнула, и в глубине груди у меня зародилось болезненное чувство. Я уже видел ее плачущую прежде, но сейчас она выглядела так, словно изо всех сил старалась сдержаться, какую бы боль не чувствовала.
– Почему ты солгал мне? – прошептала она после минутного молчания, поднимая взгляд. Прежде чем я ответил, она встала и подошла ко мне. – Почему. Ты. Мне. Солгал?
Боль нарастала так стремительно, что практически превратилась в физическую.
– Для начала тебе придется объяснить мне, Эдди.
– Меня зовут Адриана! – ее голос надломился посреди фразы, и она толкнула меня в грудь. Слезы, сверкавшие в ее глазах, теперь потекли по щекам. Она яростно вытерла их. – Дариен! Почему ты солгал мне, Карло? Он не выжил! Он мертв!
Хотелось бы мне иметь готовый ответ.
– А? Думал, сможешь это скрыть? Гайдж только что рассказал мне! – она горько рассмеялась и тщетно провела рукой под глазами. Слезы лились быстрее, чем она успевала вытирать их. – Я спросила, слышал ли он что-нибудь от Дариена, и он мне сказал. Сказал, что Дариен погиб. Один из мелких сошек Энцио убил его. И ты знал! Я уверена! Разве не так? Ответь мне, черт побери!
Медленно, глубоко вдохнул и кивнул головой в ответ.
По глазам я видел, как разбивается ее сердце.
Глава 21. Адриана
Боль, о, Господи!
Словно болезнь, она разливалась по венам, медленно отравляя своей правдой.
Угрожая парализовать своей силой, охватила меня так, что я не могла сделать вдоха. Я не знала, как переварить информацию, озвученную Гайджем.
Что он не слышал от Дариена ничего со дня накануне перестрелки. Потому что Дариен не выжил.
Его смерть даже не была быстрой.
Его раны не были смертельными. Просто никто не смог добраться до него достаточно быстро, и Гайдж думает, что Исайя, трусливый кусок дерьма, сбежал.
Трусливый.
Как Хантер.
Потому что не смог сказать мне правду.
Потому что тупо соврал.
Сердце болело, как никогда. Это была еще одна вспышка после взрыва боли, будто бы сжегшего меня заживо.
– Ответь мне! – требовала я у Хантера, глаза пекло от слез.
Он медленно кивнул.
– Да.
Он знал. И врал. Не рассказал мне.
– Адриана... – он потянулся ко мне.
Я отступила назад и вскинула руки.
– Не прикасайся ко мне. Не прикасайся, блядь, ко мне, Карло!
Его руки опустились.
– Сожалею.
– Сожалеешь? – я сдалась и попыталась вытереть слезы. – Ты сожалеешь? Сожалеешь, что лгал мне и говорил, что самый близкий для меня человек, заменивший отца, человек, спасший мою гребаную жизнь десять лет назад, жив, тогда как это было ложью? Ты вообще представляешь, что я сейчас чувствую? Представляешь? Скажи?
– Нет, – медленно ответил он. – Не представляю.
– Хочешь знать, что такое сожаление? – я сузила глаза и вложила во взгляд каждую унцию злости, накопившуюся в моем теле. Думала, что прежде у меня была необходимость ранить его. Я ошибалась. Нет. Вот она эта потребность, когда холодная ненависть замораживает сердце.
А худшим было то, что я знала – слова, которые собиралась сказать, истинная правда.
– Я сожалею, что ты вообще появился в Калифорнии. Сожалею, что не нажала на тот чертов курок. Сожалею, что вообще снова увидела твое проклятое лицо, – оттолкнула его с дороги и схватила рюкзак со своими вещами.
– Что ты делаешь? – Хантер попытался выхватить из моих рук рюкзак, но я развернулась и ударила им его в бок.
– Отвали, – огрызнулась в ответ. Слезы продолжали прожигать горячие дорожки по щекам, но я была слишком подавлена, чтобы бороться с ними. Столько всего навалилось за столь короткий промежуток времени, что больше не ощущала их неуместными.
– Ты не можешь уйти, Адриана! Господи, это небезопасно...
– Потому что кто-то может убить меня, да? Потому что мне не выжить без тебя, верно? – я развернулась на каблуках и встретила взгляд его прекрасных, наполненных страданием серебристых глаз. – Потому что вот в чем дело, Карло, у меня все было прекрасно, пока не появился ты. Я не была в опасности, никто не пытался меня убить, и я прекрасно жила. До тебя. Тебя.
Он замер после моих слов. Они повисли в воздухе, словно плотная грозовая туча, а напряженность в них была как гром и молния, готовые низвергнуться.
Карло уставился на меня так, будто это были последние слова, которые он когда-либо ожидал услышать. Я четко увидела тот момент, когда они ударили по цели, потому что его душа, темная, мрачная, извращенная, испорченная душа отразилась в глазах. И лишь на мгновение там показалось что-то еще, кроме вины и сожаления, служивших ему щитом.
Это была искра добела раскаленной боли.
Я хотела, чтобы она разгорелась.
Охватила его.
Разрушила.
В моем сознании не возникло ни единого сомнения, что его ложь разрушила меня.
Я протолкнулась мимо него к двери, но он схватил меня. Быстрее и сильнее, даже когда молотила его по груди кулаками.
Мне нужно, чтобы он был как можно дальше от меня.
Не хотела, чтобы он касался меня.
Его прикосновения обжигали кожу.
Больно.
Яростный вопль вырвался из горла, и неведомо откуда появившаяся сила позволила мне оттолкнуть его. Он отшатнулся назад на несколько шагов, и я воспользовалась шансом.
Схватила дверную ручку и потянула. Выбежала из комнаты и хлопнула дверью. Желание быть от него как можно дальше стало сильнее, чем потребность в безопасности, потому что в моем сознании он и был опасен. Благодаря ему самому.
Я была напугана. Ранена.
Нет.
Я была в ужасе. Сердце разбито.
И я не задумывалась, какая боль возникала, и какой страх опускался. И что вообще происходит. Я лишь знала, что живот сжимался в агонии. И сердце болело так сильно, что каждый его удар был мучителен.
Звук хлопнувшей двери был слышен даже на фоне моих ног, стучащих по металлическим ступеням, вдруг показавшимся слишком шаткими. Я крепко держалась за поручень, сбегая на нижний этаж, ключи надежно лежали в сумке.
Я знала, потому что видела, как он засунул их туда, когда бросал вещи.
Пошарила в переднем кармане рюкзака и достала их. Они щелкнули, когда я изо всех сил схватила брелок и нажала на кнопку, но, к счастью, у меня получилось. Фары моргнули при разблокировке, ярко освещая меня, и я побежала по стоянке к месту парковки.
Рванула дверь, сердце болезненно ударялось о ребра, и бросила сумку на пассажирское сидение. Она упала, часть вещей вывалилась на пол, но я проигнорировала это, захлопывая за собой дверь и заводя машину.
Вот что мне было необходимо.
Ехать.
Неважно куда. Неважно, сколько времени это займет. Мне нужно было лишь уехать, убраться отсюда к чертовой матери, из этого гребаного идиотского мотеля с этим тупым гребаным парнем, который только что разбил мне сердце так сильно, что я не знала, как оно когда-нибудь вновь сможет стать целым.
Слезы размывали видимость, когда я выехала с парковочного места и оглянулась, ища путь побега. Налево. Мне туда. Там выход.
Я повернула руль и поехала. Освещение было плохим, и затуманенный взгляд не помогал, когда пыталась выехать с парковки. Меня настолько переполняли эмоции, что я была более чем не в порядке – чувствовала себя практически пьяной. Адреналин, грусть и чистый шок наполняли мое тело снова и снова, пока не перестала видеть что-либо еще.
Дариен был мертв. Хантер врал.
Все бессмысленно.
Все развалилось на куски.
Раны после смерти мамы все еще были свежи, но после слов Гайджа этим вечером они снова открылись. Они кровоточили... я их чувствовала. Повсюду их кровь.
Съехала на обочину дороги. Было темно, совершенно никакого освещения, и я понятия не имела, где это. Где нахожусь. Я знала только, что могла пересечь границу штата. Телефон зазвонил, а когда я взяла его, там было тринадцать пропущенных звонков. Двенадцать от Хантера и один от Гайджа.
Сколько времени я ехала? Насколько подавлена была? Ибо я действительно таковой себя чувствовала. Неважно, что футболка уже была влажной от слез, тех, что все еще медленно катились по щекам.
Боль.
Она была повсюду.
Грусть.
Всепоглощающая.
Потеря... Недостаточное слово. Шесть маленьких букв.
Тихий смешок был пропитан горечью. Шесть маленьких букв... Они такие смешные, правда ведь? Буквы. Они ничто по отдельности, но вместе обладали силой. Разрушительной, меняющей жизнь силой.
Любовь.
Одно из таких слов. По отдельности «л», «ю», «б», «о», «в, «ь» просты. Маленькие, бессмысленные символы, но вместе? Они могут оживить тебя или сломать.
Смерть.
Это другое. Столько мощи в чем-то настолько маленьком.
Лжец.
Возможно, наиболее разрушительное из всех трех.
За последние двадцать четыре часа я лицом к лицу столкнулась со всеми тремя. И все они появились из-за одного человека.
Татуировка, покрывавшая его плечо, еще никогда не была настолько точной. Angelo della morte. Ангел смерти. В конце концов, его отправили убить меня, и он это сделал. Просто не тем способом, которым планировал изначально.
Он убил меня гораздо худшим методом, потому что с этой душевной болью мне придется провести всю жизнь. И сбежать от нее невозможно.
Все, чему меня когда-либо учили о мафии, было доказано.
Никому не верь.
Люди причинят тебе боль ради собственной выгоды.
Кровь не лжет.
Я была одна. У меня никого нет.
Если я хочу продолжать, то должна сделать это сама.
Я вытерла глаза запястьями и сжала переносицу. Быстро сделала несколько глубоких вдохов и попыталась обуздать эмоции. Они все еще бесконтрольно разливались по телу, но медленно становились управляемыми.
– Ладно, – громко произнесла я. – Давай, Адрина. Соберись.
Легче сказать, чем сделать, учитывая, что я понятия не имела, где находилась. Для начала оглянулась вокруг, но это совершенно не помогло. Вокруг царила беспросветная тьма.
Фары освещали дорогу, и я попыталась хоть что-то разглядеть, но кроме кустов и деревьев ничего больше не видела. Дерьмо. Это ничем не помогло. Я могла быть где угодно между местной детской площадкой и гребаным национальным парком.
Я могла быть в Канаде, это все, что мне известно.
Сзади выехала машина, и я инстинктивно заблокировала двери. Надеялась, что кто бы ни ехал сзади, он не собирается останавливаться, но если сделает это, то я скажу, что эвакуатор уже в пути. М-да. Вот так план.
Не открывать дверь. Не опускать стекла.
Разумеется, уехать было бы разумнее, чем как утка сидеть на месте.
Они остановились.
Я застыла на сидении. Должна бы газануть и уехать, и сделать это быстро, но я не сделала. Все еще была парализована предательством Хантера и все еще не была полностью уверена, что осознала смерть Дариена. Часть души словно онемела, как будто демонстративно отказывалась признавать, что его больше нет.
Как и мое сердце.
Ни одна частица меня не хотела признавать произошедшего.
Что-то постучало по багажнику, и я резко втянула воздух. Уставилась на ключи, я должна была повернуть их. Я знала это. Но не сделала. Все еще. Не могла.
Задержала дыхание, когда в пассажирском окне возникло лицо. Боролась с собой, продолжая смотреть вперед, даже когда человек постучался, но любопытство возобладало, и я повернулась.
Исайя.
Выражение его глаз было... ужасным. Сверкающая смесь удовлетворения и предвкушения, направленная на меня. По коже пополз холод, когда я застыла под его взглядом. Не знала, как он нашел меня, но кишки скрутило от осознания реальности.
Он не был здесь ради того, чтобы помочь. Никогда. Я была права, не доверяя ему.
Однако он не выглядел так, словно хотел убить меня. Я не умела читать мысли, но не сложно было догадаться, что ему нужно. Впервые я засомневалась в своем отце: кто хотел продать меня? Был ли причастен его ближайший друг?
Потому что именно это я сейчас предчувствовала. Это была часть Исайи. Похотливая волна, пробежавшая по лицу, когда я вцепилась в руль, выдавала его.
– Адриана, – он постучал в окно. – Ты в порядке?
– Я в норме, – слова вышли увереннее, чем ощущала себя. – Просто заблудилась по пути в магазин.
– Ох. Можешь опустить стекло, чтобы мне не приходилось кричать?
– Нет, – получилось немного визгливо. – То есть… нет. Все хорошо. На телефоне есть GPS.
– Где он?
Я огляделась. Дерьмо.
– Должно быть, упал на пол, – соврала я. Наклонилась в тщетной попытке заставить его поверить, что говорю правду, и поискала телефон. Разумеется, не нашла его, но легкие сжимались от страха, когда слепо шарила по темному полу. – Наверное, положила его обратно в...
Я замерла, когда рассеянный оранжевый свет от фар позади меня осветил пистолет, прижатый к окну. С трудом сглотнула, но во рту было сухо, а потому только закашлялась.
