Текст книги "Осада (Рулевой - 6)"

Автор книги: Билл Болдуин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)

– Может, они просто поговорить хотят. – Брим закутал ее в плед.

– Преле-естно. – Она ушла в складки, как черепаха. – Тогда пусть идут.

– Скажите им, кучер, что мы готовы, – произнес Брим.

Ямщик крикнул что-то, и к саням подошла крупная медведица в строгой черной форме, высокой фуражке и белой портупее через грудь.

– Адмирал Брим? – осведомилась она. В это время второй глайдер, жужжа, остановился рядом с первым.

– Это я, – буркнул Брим.

– Могу я взглянуть на ваши документы? – спросила она на чистом, без всякого акцента авалонском.

Брим достал из плаща паспорт и подал ей. Она зажгла фонарик и передала документ второму медведю, подошедшему к ней. Тот, в такой же черной форме, изучил паспорт при свете и проверил на портативном сканере. Прибор зачирикал, и оба медведя вытянулись по стойке "смирно".

– Адмирал Брим, – сказала женщина, – нам приказано немедленно доставить вас в Зимний дворец. Брим отдал им честь, не поднимаясь, и спросил:

– Кем приказано? – Авалонцы не привыкли, чтобы их вот так вызывали куда-то среди ночи.

– Это нам не сообщили, – ответила медведица.

– Меня в чем-то обвиняют?

– Мы получили инструкцию доставить вас в Зимний дворец. Это все, что нам известно.

– Зато вам отлично известно, как связаться с авалонским посольством. Вот и сделайте это, иначе я никуда с вами не поеду. – И Брим сказал ямщику:

– Везите нас обратно в Громкову, на то место, где меня подобрали.

– Извините, не могу.

– Почему?

– Они убьют меня.

– Это правда, – подтвердил медведь-полицейский. – Убьем.

– Ясно, – сказал Брим. Блеф не удался. Посмотрев на испуганную Труссо, Брим спросил медведицу:

– А что будет с моей спутницей, если я соглашусь подчиниться вашему вопиющему требованию?

– Коммандер Труссо в любом случае вольна поступить, как ей будет угодно, пожала плечами медведица. – Наш глайдер может доставить ее на "Норд" или в любое другое место, которое она укажет. А если она пожелает, то может остаться в санях. В Зимний дворец вызывают только вас, адмирал. "Скальные волки катаются на льду в полнолуние", как говорится.

Бриму стало спокойнее.

– Похоже, с тобой все в порядке, старпом, – сказал он. – Они даже знают, кто ты. Да и мне, похоже, ничего не грозит – иначе они не предлагали бы доставить тебя обратно на корабль. Они даже бластеры не вынули – по крайней мере ничего такого не видно.

– До меня уже дошло, – кивнула Труссо, оглядывая снежный пейзаж. Странное место эта Содеска.

– Для нас – да, – согласился он. – Но есть многое, что говорит в ее пользу. Медведи – хороший народ, просто они думают не совсем так, как мы. И потом, выбирать мне особенно не из чего.

– Ну надо же, – проворчала Труссо. – Последний раз, когда мы были вместе, ты был такой усталый, что чуть носом не клевал. А теперь нате вам – тайная полиция. Хотела бы я знать, что будет в следующий раз, шкипер?

– Возможно, мы наконец осуществим задуманное. – Брим нашарил под пледом ее руку. – Сегодня мы успешно начали – авось в другой раз завершим.

– Буду ждать с нетерпением, шкипер, – усмехнулась она, – не забывай только, что с годами я не делаюсь моложе. – Она достала из полевой сумки солидную пачку кредиток и вручила ее обрадованному ямщику. Брим улыбнулся, видя, как загорелись у медведя глаза.

– Я вижу, ты решила согласиться на предложение полицейских.

– Угу. Без тебя тройка станет далеко не столь романтичной.

– Приятно слышать. Ты извини, что так получилось.

– Не за что извиняться – тебя тут никто не спрашивал.

– Простите, но нам пора, – сказала медведица, все это время скромно глядевшая вдаль. – Во дворце ждать не любят.

– Еще цикл. – Брим, глядя на Труссо, скорчил гримасу. – Ну что ж...

– Ну что ж. – Она с улыбкой склонила голову набок. – Подождем до следующего раза.

– Тогда уж у нас непременно получится. – Ямщик щелкнул кнутом, и тройка поскакала прочь, гремя бубенцами. Брим сжал Наде руку. – Я тебе точно говорю.

– Теперь твоя очередь нанимать тройку.

– Лучше уж попробуем что-нибудь поустойчивее – вроде гостиницы. – Он обнял ее и прошептал:

– Смотри не забудь. Я слишком долго тебя ждал.

– Не забуду, Вилф Брим, – заверила она. – Не ты один ждешь. Расскажи потом, зачем ты так понадобился великому князю. Он не похож на медведя, который находит кайф в том, чтобы портить его другим.

– Вряд ли мы с тобой настолько важные персоны, чтобы нам помешали специально, – засмеялся Брим, усаживая ее на заднее сиденье глайдера.

– Вот и разберись.

– Обязательно. Спрошу первым делом. – Он захлопнул дверцу, и глайдер отошел, но иралов через двадцать остановился. Пассажирское окошко на крыше открылось, и Надя, высунувшись на мороз, крикнула:

– В следующий раз непременно, шкипер!

– Непременно, старпом. – Брим помахал ей, и она уехала, а он отправился в Зимний дворец.

***

Меньше чем через полметацикла глайдер Брима прошел в служебные ворота со стороны реки, где его явно ожидали, пролетел по территории дворца и остановился у входа, ведущего, по-видимому, в кухонные помещения. Тут же у крыльца висел чей-то армейский лимузин Двое огромных гвардейцев в багряных мундирах и высоких мохнатых шапках, вооруженные особенно массивной разновидностью содескийских лучевых пик "Халодны Н-37", открыли дверцу пассажирского отделения, впустив внутрь мороз и снег.

– Адмирал Брим, – сказал один с учтивым поклоном, – прошу следовать за мной.

Брим, успевший за время поездки поразмыслить о том, чего лишился, хотел выплеснуть свое раздражение, но воздержался – солдаты тут были ни при чем.

– Ладно, – сказал он, положившись на Леди Удачу – Ведите Крайне смущенный, Урсис ждал его в вестибюле.

– Гм-м, – сказал Брим. – Я так и думал, что без тебя тут не обошлось.

– На этот раз я чист, Вилфушка. Знать ничего не знаю. – Медведь нахмурился. – И надо же, чтобы ты как раз уединился со старым другом, капитаном Труссо. Должен же человек как-то расслабиться на медвежьей планете так нет...

– Послушай, дружище, – смягчился Брим, но тут появился слуга в роскошной, красной с золотом дворцовой ливрее.

– Генерал Урсис, адмирал Брим, прошу вас следовать за мной, – с низким поклоном сказал он.

Брим, взглянув на Урсиса, пожал плечами и пошел за слугой по длинному узкому коридору, где стены были исцарапаны целыми поколениями столиков на колесах. Сопровождаемые сзади гвардейцем с пикой наготове, они прошли через шумные кухонные залы, и коридор преобразился в отапливаемую галерею, где витали вкусные запахи. Они миновали сонмы мокрых от пота поваров, мясников в окровавленных передниках (в том числе и явно беременную медведицу) и целую армию работников в костюмах различных гильдий. В конце концов слуга довел их до узкой винтовой лестницы.

Они поднялись до первой площадки, к массивной двойной двери. Слуга дотронулся до светящейся красной пластинки на стене и сказал вполголоса:

– Один момент.

– Где это мы? – спросил Брим.

– Ш-ш, – прошипел служитель Пластинка из красной стала зеленой, и он, попросив всех отойти, нажал на автозащелку. Двери, повернувшись на бесшумных петлях, медленно, почти величественно распахнулись, и показалась комната, залитая мягким светом. Войдя туда со скромного служебного хода, Брим ощутил запах нового коврового покрытия – и живых цветов. Вазы с ними стояли повсюду В центре большой овальной комнаты ожидали, повернувшись спиной к двери, два роскошно одетых медведя. Гигантская фреска над ними живописала подвиги некоего легендарного содескийца, который, судя по костюму, жил в очень раннюю эпоху космических полетов. Плафон, разделенный лепниной на несколько частей, сливался в картину, дающую иллюзию безбрежного небосвода. На нем парили крылатые медведеобразные существа с вкраплением человеческих фигур. Казалось, что некоторые из них слетели на карниз под потолком, где преобразились в статуи. Оба медведя повернулись лицом к двери: это были князь Бородов и его старший брат, Николай Двадцать Первый, князь всея Содески и верховный маршал Галактической Федерации Содескийских Государств. Урсис и двое сопровождающих тут же припали на одно колено, только Брим остался стоять.

Великий князь произнес что-то, апатично разглядывая свой палец, и гвардеец со слугой тут же исчезли, словно ветром их сдуло, Урсис же нерешительно поднялся на ноги.

– Приветствую вас в нашем скромном кабинете, – на чистейшем авалонском сказал великий князь. – Надеюсь, мы не причинили вам особых неудобств, хотя адмирала Брима... – он поджал губы и развел руками, – полиция, боюсь, застала в весьма деликатный момент.

– В Содеске для великого князя не существует неподходящего времени, быстро нашелся Брим, проглотив подступивший гнев.

– Прекрасный ответ, адмирал, – с легкой улыбкой заметил великий князь. Мы запомним ваше великодушие и постараемся исправить ущерб. – Он кивнул слуге, почти невидимо таящемуся в дальнем углу, и подмигнул Бородову. – Давайте-ка сядем. – Он указал на мраморный стол, где стояла низкая ваза с пышным букетом цветов – Анастас Алексий уверяет, что вы оба можете сказать немало ценного о текущем состоянии военных действий.

Когда они шли через комнату, Брим отметил пружинистую, почти нервную походку великого князя – этот монарх держал себя в форме. Если учесть количество парадных ужинов, на которых ему приходится присутствовать, улыбнулся про себя адмирал, он должен упражняться, не щадя живота своего!

Николай занял стул с высокой спинкой, а Бородов, Урсис и Брим разместились на уменьшенных, но очень удобных копиях княжеского сиденья – Николай Януарьевич, – нарушил молчание Бородов, обращаясь к Урсису, – князь Николай Боровицкий желает знать, какими мыслями мы обменивались между собой, говоря о войне. – Он помолчал, словно обдумывая следующие слова, и продолжил:

– Вилф Анзор, мы будем говорить по-авалонски, чтобы ты мог участвовать в беседе. Будет хорошо, если ты частично раскроешь содержание рапортов, которые отправляешь еженедельно генералу Драммонду и императору Онраду, впрочем, решай сам. Великий князь прежде всего желает знать, почему мы.., э-э.., не выигрываем эту войну.

– Особенно когда наша наземная армия считается оснащенной и обученной лучше всех во Вселенной, – сухо добавил великий князь, глядя на Урсиса. – Брат Анастас Алексий посоветовал нам спросить вашего мнения, и мы спрашиваем. Так почему же мы не выигрываем войну?

Урсис обменялся взглядом с Бородовым, и последний слегка кивнул. Урсис набрал в грудь воздуха и прикрыл глаза, словно принимая решение, от которого зависела его жизнь, – да так оно, собственно, и было.

– Вы не только не выигрываете войну, ваше величество, – сказал он, – вы, по сути дела, быстро проигрываете ее.

– Измена! – воскликнул великий князь, и шерсть у него на затылке встала дыбом.

– Брат Николай Каховский, – спокойно вмешался Бородов, – прошу вас, не забудьте, что эти двое – мои гости, а следовательно, являются гостями августейшей семьи. Они говорят правду, какой ее видят, – и поверьте, видят они хорошо.

Николай постучал ногой по полу и смягчился.

– Хорошо. Объясните же нам, генерал Урсис, отчего мы проигрываем войну, имея самую оснащенную и обученную армию во Вселенной? Особенно после того, как вы столь удачно расправились с одним из ведущих военачальников Лиги.

– Возможно, наша армия действительно оснащена и обучена лучше всех во Вселенной, – сказал Урсис, подавшись вперед. – И маршал ноф Вобок действительно мертв – но это произошло совсем недавно, и его политика продолжает жить. Только время покажет, какие плоды принесет это удачное для нас событие. У Негрола Трианского есть и другие талантливые офицеры, которых он может поставить на место маршала. Быть может, новый окажется даже лучше своего предшественника. Но...

– Но почему мы все-таки проигрываем, генерал? – резко прервал великий князь. – Наши самые доверенные советники говорят нам, что нашу армию победить невозможно. И годы, проведенные нами лично в Содескийской Военной Академии, не позволяют сомневаться в их словах.

Урсис подумал и спросил:

– И чем же ваши советники доказывают свою теорию, ваше величество?

– Доказывают? – с недоумением повторил великий князь.

– Да, ваше величество. Они, несомненно, предъявили вам какие-то фактические материалы, подтверждающие их точку зрения?

– Да, предъявили, – нахмурился князь. – И предъявляют. Каждую неделю мы видим три-четыре голографии, на которых содескийские краулеры давят полчища лигеров и берут их в плен. – Николай сердито вскинул руки. – А вот брат Анастас Алексий уверяет, что мы каждый день теряем новые планеты и солнечные системы. Как это возможно?

– Это возможно, потому что нашу армию бьют, ваше величество.

– Не правда! Мы просматриваем все донесения, которые получаем, и там говорится только о победах. "Только безмозглые медвежата кусают скального волка за хвост", как говорится.

– Это так, ваше величество, – примирительно сказал Урсис. – Но, возможно, ваши советники говорят не всю правду...

– Анастас Алексий, – предостерег князь, – пусть твой гость сохраняет уважение, говоря о членах нашего совета. Они никогда не лгут нам. Они наши друзья еще со дней Академии.

– Брат Николай Боровицкий, – спокойно ответил Бородов, – генерал Урсис не употреблял слова "ложь" – это вы его употребили. Быть может, это слишком сильное слово. Быть может... – Он пожал плечами. – Давайте не будем пока пытаться дать определение слову "правда". Позвольте генералу Урсису продолжать.

Великий князь был явно гневен, но все-таки кивнул.

– Благодарю, ваше величество, – спокойно произнес Урсис.

Интересно знать, насколько ты спокоен внутри, подумал Брим.

– Я должен просить ваше величество о снисхождении, – продолжал Урсис. Соблаговолите ответить: возможно ли, чтобы армия выигрывала наземные битвы, теряя при этом планеты и солнечные системы?

– Это только наш неуемный братец утверждает, что мы теряем их, – проворчал великий князь.

– Однако предположите на время, что это правда – хотя бы в теории, вставил Бородов. – "Не побеждать" – почти то же самое, что "терпеть поражение", вы согласны?

Великий князь подумал немного и сердито кивнул головой.

– Да. Это, пожалуй, верно.

– Итак, я повторяю, – сказал Урсис, – возможно ли, чтобы армия выигрывала наземные битвы, теряя при этом планеты и солнечные системы?

– Да, логики в этом нет, – согласился князь. – Но даже военные консультанты в Авалоне признают, что наша армия на земле не знает себе равных. Не так ли? – спросил он, обращаясь к Бриму.

– Так, ваше величество – но... Князь отвернулся от Брима так, словно того и не было в комнате.

– На их-то слова вы полагаетесь, генерал Урсис?

– Да, ваше величество. – Урсис, тоже порядком рассерженный, посмотрел на Бородова, который возвел глаза к расписному потолку. Но тут генерала, кажется, осенила новая мысль. – Ваше величество, если бы мы просто "не выигрывали" войну, все оставалось бы на мертвой точке и "фронтовые донесения" приходили бы из одних и тех же мест, не так ли?

– Да, это резонно, – сказал, подумав, князь.

– Очень хорошо. Извольте же сами, ваше величество, проверить координаты планет, откуда вы получаете донесения – результаты могут удивить вас. А после этого, если ход войны начнет беспокоить ваше величество так же, как и нас, не угодно ли будет подумать над тем, что мешает армии, слывущей непобедимой, одерживать какие бы то ни было победы.

Великий князь нахмурился, явно недовольный тем, какой оборот принимает дело, но все же кивнул.

– Да, возможно, мы рассмотрели бы этот академический вопрос, будь мы обеспокоены.

– Покорно благодарю, ваше величество, – с некоторым облегчением произнес Урсис. – В таком случае я попрошу адмирала Брима дать вам необходимые разъяснения.

Брим, вздрогнув, как от удара током, посмотрел на Урсиса и проглотил огромный комок, непостижимым образом возникший у него в горле.

– В-вы хотите знать, что мешает...

– ..непобедимый якобы армии одерживать победы, – закончил за него князь. Вы у нас космический эксперт – говорите же.

Что ж, подумал Брим, за этим меня сюда и прислали. Набрав побольше воздуха, он встретился с каменным взглядом великого князя.

– Это довольно просто, ваше величество. Какой бы хорошо оснащенной и храброй ни была ваша армия, ни один медведь и ни один краулер не устоит против наземных сил Лиги, пока те воюют в тесном взаимодействии с Космическим Флотом Хота Оргота. Ваши солдаты, чтобы сражаться успешно, должны иметь защиту – и огневую поддержку – из космоса. Только комбинация сил обеспечивает победу, а чтобы победить окончательно, необходимо производить и использовать в больших количествах наступательную космическую технику. Я видел хороший пример этому на маневрах, где вы и сами изволили присутствовать...

***

– На сегодня довольно, адмирал, – сказал наконец Николай, подняв унизанную кольцами руку. – Вы дали нам богатую пищу для размышлений. Имеете что-нибудь добавить, генерал? – Великий князь обратился к Урсису отрывисто, почти сердито, как будто тот чем-то ему досадил.

– Могу лишь высказать благодарность вашему величеству за то, что соблаговолили выслушать нас в столь затруднительной ситуации, – ответил Урсис, храбро выдержав стальной взгляд монарха.

Князь кивнул и ворчливо сказал Бородову:

– Так вот почему, Анастас Алексий, ты докучал нам весь прошлый год?

– Больше года, Николай Боровицкий, – заметил Бородов.

– Да. Можешь не напоминать. Ты, как и генерал Урсис, считаешь, что мы не выигрываем войну, верно?

– Ваше величество, – серьезно заметил Урсис, – я хочу подчеркнуть, что мы войну проигрываем. Более того, если мы будем продолжать в том же духе, то Лига в течение стандартного года может оказаться, фигурально говоря, у самых ворот Громковы.

Великий князь стиснул подлокотники стула, задетый за живое словами Урсиса, и прорычал что-то по-содескийски.

– Вы обещали говорить только на авалонском, Николай Боровицкий, – напомнил Бородов.

– Мы сказали, что генерал Урсис не стесняется высказывать свое мнение, ворчливо пояснил князь.

– Это не совсем точный перевод, – сказал Бородов Бриму, – значительно смягченный.

Наступило молчание. Князь уперся подбородком на шестипалую лапу и задумался, вглядываясь в отполированную поверхность стола. Затем он поднял глаза на собравшихся.

– Не очень-то вы порадовали нас этой ночью, – проворчал он.

– Радовать вас не входило в наши намерения, Николай Боровицкий, – ответил Бородов.

– Сделай милость, Анастас Алексий, позволь нам договорить.

Бородов умолк, но не счел нужным извиниться.

– Как мы уже сказали, ваши речи не доставили нам радости. И даже вызвали наш гнев. – Он помолчал, глядя в расписной потолок. – Однако мы не можем не похвалить вас за смелость – даже тебя, брат Анастас Алексий. Тот, кто обладает такой властью, как мы, не всегда может быть уверен, что ему говорят правду. Мы часто подозревали, что нам говорят то, что мы, по мнению тех, кто говорит, хотим слышать. С вами тремя я не испытываю таких подозрений. – Князь, помолчав, откинулся назад и объявил:

– Аудиенция окончена.

– Благодарю вас, Николай Боровицкий, – сказал, поднявшись, Бородов. Он и Урсис поклонились, а Брим отдал честь.

Мажордом в красной ливрее тут же возник у стола. – Проводишь их назад тем же путем, что привел, – распорядился князь, кивнув Бриму и Урсису.

– Это не по недостатку учтивости со стороны брата, – со смехом пояснил Бородов, – а для вашего же блага. Многие при дворе станут, скажем так, интриговать против вас, если узнают, что вы здесь побывали. Думаю, вы меня понимаете Урсис кивнул и сказал Бриму шепотом:

– Ты помнишь, я говорил, что гласные противники некоторых членов Совета исчезли бесследно.

– Помню, – пожал плечами Брим. – Лично я против черного хода ничего не имею.

– Один момент, господа, – произнес внезапно князь. Он встал и добавил еще одно слово:

– Spasee bah, а после повернулся и вышел через парадную дверь Брим посмотрел на Бородова – тот стоял, как пораженный громом, и Урсис тоже.

– Заешь меня скальные волки, – прошептал старший медведь.

– И скальные пауки в придачу, – отозвался Урсис – Я не ослышался?

– Нет, мой друг, – улыбнулся Бородов. – Это войдет в историю...

Удивленно крутя головой, Урсис сделал знак мажордому, и тот повел их с Бримом к выходу.

– Что он такое сказал? – спросил Брим, когда они спускались по лестнице Ах да, – усмехнулся Урсис – Я был так ошарашен, что совсем забыл про тебя Извини.

– Все в порядке Но что тебя так поразило?

– Он поблагодарил нас, – сказал Урсис так, словно не верил собственным словам. – Сказал нам "спасибо".

– Ну и что же? – не понял Брим. Его император Онрад V непременно сказал бы нечто подобное после такой встречи.

– В словаре великого князя нет таких слов, – объяснил Урсис. – Я, к примеру, не слышал такого ни от одного из великих князей, правивших в мое время. И Анастас Алексий, думаю, тоже, а он Николаю брат – Выходит, мы до него достучались, – заметил Брим.

– Будем надеяться, – вздохнул Урсис, шагая по пропахшему кухней коридору. – Иначе в этих подвалах прольется куда больше крови, чем бывает обыкновенно, и будет снято много, много шкур.

***

Вечером, когда трое друзей наконец-то уселись перед огнем в библиотеке Бородова, в дверях появился Барбюс и вручил Бриму пластиковый листок.

Это была КА'ППА-грамма, и по ее зеленому цвету Брим понял, что она пришла по военным каналам и не имеет грифа секретности.

– Я приму ее на экране, – сказал он Барбюсу.

– Мне подумалось, что вы предпочтете прочесть. КА'ППА-грамма военная, но с пометкой "лично"

Пока Урсис и Бородов разговаривали между собой, Брим вскрыл листок и стал читать:

ТА-САКМН:

– 975098 ЖР ВЕР821 197/52013

(БЕЗ ГРИФА)

ОТПРАВИТЕЛЬ:

Н. ТИССУАРД, КОММАНДЕР, И.Ф. К.И.Ф. "НОРД", ИЗ КОСМОСА

АДРЕСАТ:

В.А. БРИМ, АДМИРАЛ, И.Ф.

ИМПЕРСКОЕ ПОСОЛЬСТВО, ГРОМКОВА, Г.Ф.С.Г.

/09538-3085/

ТЕМА:

ЛИЧНОЕ СООБЩЕНИЕ

1. ГЛУБОКО УДОВЛЕТВОРЕНА РЕЗУЛЬТАТАМИ НАШЕГО СОВЕЩАНИЯ ТЧК С НЕТЕРПЕНИЕМ ЖДУ СЛЕДУЮЩЕЙ ВСТРЕЧИ ТЧК

2. ЕЩЕ НЕ РЕШИЛА ЗПТ СЕРЖУСЬ Я ИЛИ ПРОСТО НЕ МОГУ ПОВЕРИТЬ ТЧК РАЗОЧАРОВАНИЕ НАЛИЦО ТЧК

3. ПРОШУ ПЕРЕДАТЬ МОЮ БЛАГОДАРНОСТЬ ВЕЛИКОМУ КНЯЗЮ НИКОЛАЮ (ДВАДЦАТЬ ПЕРВОМУ ЗПТ КНЯЗЮ ВСЕЯ СОДЕСКИ ЗПТ ВЕРХОВНОМУ МАРШАЛУ СОДЕСКИЙСКИХ ШТАТОВ И ПР И ПР) ЗА ВЕЛИКОЛЕПНЫЙ БУКЕТ ЖИВЫХ ЦВЕТОВ ЗПТ ПРИСЛАННЫЙ С КУРЬЕРСКИМ КОРАБЛЕМ ВСКОРЕ ПОСЛЕ ВЫХОДА "НОРДА" В КОСМОС ТЧК

4. РАНО ИЛИ ПОЗДНО ВСКЛ

ПОДПИСЬ ДВЧТ

СТАРПОМ

(КОНЕЦ СООБЩЕНИЯ)

ТА-САКМН: 0975098 ЖР ВЕР821

В течение следующих четырех стандартных недель Брим – без знаков отличия на скафандре – провел много тяжких метациклов в пилотской школе, обучаясь искусству космической войны, которую вел уже три года. Только краткие веселые КА'ППА-граммы, которыми он обменивался с Маршей Браунинг, показывали, что время хоть как-то движется. Наконец он успешно окончил начальный курс и сдал экзамены одним из первых в классе.

Как-никак, он уже полгода не водил звездолет в боевых условиях и скоро обнаружил, как легко можно заржаветь. К счастью, его и еще трех курсантов придали для инструктажа капитану Фили Киевскому, славному, не въедливому медведю, который сам летал превосходно и самоотверженно нянчился со своими учениками. При всей своей занятости Киевский всегда находил время, чтобы объяснить какую-нибудь закавыку, спускаясь с Бримом по трапу после учебного рейса. Он припоминал полет шаг за шагом, упорно вбивая в голову ученику различные особенности – или заскоки, как весело выражался он – ЗБЛ-4.

Где-то через миллион лет настал наконец день, когда Брим отправился в полет без инструктора – только с экипажем и выпускником-курсантом в правом кресле, более или менее понимающим по-авалонски. Киевский оставался с ним у проверочного пульта, пока робот производил внешний осмотр корабля. Уже стоя у трапа, медведь, мрачный в своей черной полевой форме, сказал:

– Мне сдается, ты сам мог бы научить меня кое-чему.

Брим хлопнул его по плечу, зная, какой однообразной видят войну инструкторы. Курсанты приходят и уходят, а инструкторы остаются, опять и опять обучая новичков и почти не надеясь сами побывать в бою. Наиболее дальновидные из них упорно пробивались на фронт, но лучшие как раз сидели на месте, как пришитые.

– Разве что на "Звездном Огне", если попрактикуюсь, – сказал Брим, – но не на этом красавце. Здесь мастер ты.

– Спасибо, друг. Лети. Я, как птица птенца, выталкиваю тебя из гнезда. Не забывай выравнивать корабль до того, как отчалить – иначе и сам в лужу сядешь, и меня опозоришь. Удачи тебе! – И медведь беззаботно спустился по трапу, но Брим знал, что он будет следить и за стартом, и за швартовкой критическим инструкторским оком.

Всего через восемь дней после первого самостоятельного полета Брим был допущен к выпускным испытаниям, побив все рекорды. За это время, однако, ему так и не довелось пострелять из закрепленных на носу разлагателей. Это будет после, сказали ему – если останется время для дополнительных занятий. Первые соединения ЗБЛ-4 начинали поступать на фронт, и их спешили укомплектовать, хотя бы и зелеными новичками. За время недолгого пребывания Брима в школе война приняла для содескийцев еще худший оборот, и годные к службе пилоты отчаянно требовались на фронте, как и космические корабли, способные летать.

***

Вскоре после того, как Брим получил свой надлежащим образом заверенный и подписанный аттестат (он верил на слово тому, что в нем написано, поскольку прочесть ничего не мог), его назначили запасным пилотом в 31-й полк 19-й Космической дивизии, обороняющей звездное скопление Новогиреево. На сей раз он отправился к месту назначения на одном из скоростных легких бомбардировщиков КФ-2. На шахтерскую планету Говгод они прибыли благополучно и даже на несколько метациклов раньше срока. Брим давно уже не скрещивал шпаги с лигерскими пилотами и, читая скупые сообщения с оккупированных содескийских планет, прямо-таки рвался в бой. Не прошло и двух дней, как его желание исполнилось.

***

Свой первый боевой вылет он совершил, замещая пилота основного состава она подвернула себе ногу в местной офицерской кают-компании, что красноречиво указывало на количество горячительного, потребляемого на передовой. Поднятый еще до рассвета, он явился на взлетную полосу станции Говгод.

Сорок с лишним буйков покачивались на озере, которое предохраняли от замерзания портативные реакторы. Звездолет не самой новой модели "Б" только что вышел из ремонта и был по-видимому, в отличном состоянии – только разнокалиберные заплаты на корпусе говорили о том, что корабль после своего прибытия на фронт две недели назад успел уже побывать в бою. Артиллерийским офицером корабля был мелкий медведь по фамилии Калинин родом из далекого звездного скопления Красные Ворота, офицером по связи – бывший фермер Нахимовский с планеты Беговая в Филевском секторе. Остальные пятьдесят офицеров и матросов представляли собой обычный экипаж эсминца, и каждый из них совершил в среднем по двадцать пять вылетов. За самим кораблем числились три сбитых "Горн-Хоффа-270". Брим улыбнулся, закончив внешний осмотр и поместив робота в ангар. Это подтверждало его точку зрения: медведи, если дать им приличную технику, не уступают в космосе Облачникам.

Два метацикла спустя они вместе с другими пятью ЗБЛ-4 патрулировали фронтовую планету Коньково. Внезапно дюжина вражеских ГХ-262 вышла из ореола ближней звезды и оказалась на линии огня прежде, чем ее успели заметить. Построенные двойным шевроном, эти корабли были вооружены четырнадцатью суперфокусированными разлагателями и очень опасны. Из радиопередатчика послышалось: "Ploschad! Ploschad!"

– Нам приказывают разойтись, Вельф, – спокойно пояснил Калинин.

Брим усмехнулся. Он уже поднабрался кое-каких содескийских слов и теперь послал ЗБЛ в крутой штопор. После двух поворотов он удостоверился, что ни один "Горн-Хофф" не висит у него на хвосте, и выровнялся. Однако впереди, не больше чем в нескольких кленетах, три угловатых вражеских эсминца приближались к нему с разных сторон, образуя пирамиду. У ее вершины находился одинокий, незащищенный ЗБЛ, летящий в одной плоскости с "Горн-Хоффами", и Нахимовский в задней части мостика орал ему по радио:

– Ploschad! Ploschad! Ploschad!

Но злополучный корабль не успел сориентироваться. Соединенный огонь "Горн-Хоффов" обрушился на него, и он раскололся, как деревяшка под ударами топоров. Кормовая часть ЗБЛ отлетела назад, носовая завертелась волчком и взорвалась, превратившись в огненный клуб радиации и раскаленных осколков.

"Горн-Хоффы" остались на месте, и в ближайшем пространстве стало тесно от крутящихся, снующих кораблей. Одиночке здесь было опасно, а Брим после недавнего рассредоточения остался один. Он продолжал вертеться, глядя, не покажется ли другой ЗБЛ, с которым он мог бы объединиться. "Горн-Хофф" мелькнул в гиперэкранах и тут же лег на обратный курс. Брим был так близко от него, что видел острые углы его "крыльев" и внешний излучатель рулевого двигателя. На грязно-сером корпусе были нарисованы большие черные кинжалы, а за мостиком виднелись какие-то оранжевые значки. Брим направил свой ЗБЛ врагу в хвост с невольной ухмылкой на лице. В миллионный раз ему вспомнились слова Бакстера Колхауна: "Бей, гвозди его и смывайся. Но СПЕРВА ОЧИСТИ ХВОСТ!"

Позади было чисто. Брим быстро пристроился к Облачнику и ударил в него с кормы из всех шести больших 388-миллиираловых разлагателей, закрепленных на носу ЗБЛ. Осколки полетели в спутную струю, и из вражеских гиперэкранов хлынула беловатая струя атмосферы. Подойдя поближе, Брим дал еще три коротких залпа. Пилот "Горн-Хоффа" запрокинул корабль кверху брюхом и выпустил множество спасательных капсул. Однако корабль продолжал маневрировать значит, на борту кто-то оставался. Брим снова дал залп. Скоро из корабля выскочила последняя капсула, а сам звездолет беспомощно закувыркался, распался на части и превратился в огненный шар, когда взорвались энергетические камеры. Экипаж ЗБЛ разразился восторженными криками, а Брим произвел крутой поворот и снова проверил хвост. Бой продолжался всего несколько кликов, но за это время могло случиться многое, а выхлоп собственного гипердвигателя может ослепить даже самый чуткий указатель дальности. Однако в ближайшем соседстве ничего не было, и это положение сохранилось до конца патрулирования. В положенное время Брим взял курс на Говгод и совершил посадку в течение метацикла. Несколько других экипажей видели, как взорвался его "Горн-Хофф", и подтвердили тот факт, что Брим подбил свой первый в Содеске звездолет.

В результате празднество в честь "безволосого авалонца", который подбил "Горн-Хофф" в первый же свой вылет, затянулось до утра, и Брим отправился на очередное дежурство с головной болью, способной свалить даже медведя. Подбить следующего врага ему удалось только в третий раз – после чего война приняла совершенно неожиданный оборот.