Текст книги "Осада (Рулевой - 6)"

Автор книги: Билл Болдуин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц)

– Ну что, поменяешь свой звездолет на такого вот зверя? – прокричал Бородов.

– Мы могли бы похлопотать за тебя у великого князя, – насмешливо рявкнул Урсис. – Но ты, верно, захочешь сначала испробовать его?

– И ради этого я пролетел полгалактики, – закатил глаза Брим.

– Оно того стоило. – Часовые, охранявшие объект, уже стояли навытяжку, а один говорил что-то по рации. Скоро из бокового люка С-33 появилась щеголеватая медведица-офицер, подошла к ним и отдала честь.

– Господа генералы, господин адмирал, я Ольга Вотова, командир этого краулера и начальник Первого формирования. Генерал Васлович, командир нашего дивизиона, приветствует вас и приглашает пройти внутрь.

Бородов с улыбкой козырнул ей в ответ.

– Благодарю вас, капитан. Проводите нас к генералу. – Он кивнул Урсису с Бримом, чтобы шли за ним, и зашагал по снегу.

За люком был маленький вестибюль, весь ходивший ходуном от работы двигателя. Здесь к запаху озона добавились ароматы горячей смазки, нагретой электроники, герметизаторов, политуры, хогга-пойи и немытых медведей – почти те же, к которым Брим привык на звездолетах. Вотова повела их вверх по крутому трапу. Через открытый люк сбоку Брим мельком увидел огромное машинное отделение краулера, где команда медведей суетилась вокруг агрегата, похожего на массивный гравигенератор с реакторами впереди. На верхнем ярусе был узкий коридор с множеством труб и волноводов – сейчас они, по оценке Брима, находились в самой сердцевине краулера. С площадки вел наверх еще один трап. Шум немного утих, когда они поднялись в полную народа рубку. Брим, взобравшись туда вместе со своим чемоданом, увидел, что Бородов и содескийский генерал-майор уже заключили друг друга в традиционные медвежьи объятия, а Урсис сразу примкнул к ним. После обмена положенными приветствиями Бородов представил:

– Вилф Анзор – это старый друг нашей семьи, Григорий Руфино Васлович. Генерал, в коричневой плащ-палатке и стеганом шлеме, был не мельче – а то и крупнее – Урсиса, имел рыжеватый оттенок шерсти и единственную алмазную коронку на правом клыке.

Теперь и Брим испытал на себе медвежье объятие.

– Вилф Анзор, – с широкой улыбкой сказал генерал, – я о вас наслышан. Если послушать Анастаса Алексия, вам следовало бы родиться медведем – он говорит о вас скорее как о сыне, чем как о безволосом.

Брим, отвечая на заразительную улыбку генерала, взглянул на старого Бородова.

– Я польщен. – Брим сказал это искренне. Старый медведь во многих отношениях и правда был ему как отец.

– Значит, решили проехаться с нами на краулере? – продолжал Васлович. Это не то, что звездолет – здесь трясет куда больше.

– Мы его предупредили, генерал, – сказал Урсис. Все медведи из вежливости говорили по-авалонски. – Очень важно, чтобы он увидел наземные силы в действии. Ему предстоит здесь нелегкая работа.

– Когда маршал ноф Вобок, Охотник, заглядывает нам через плечо, без авалонского флота нам не выжить. Мы, содескийцы, всегда рассчитывали на Имперский Флот для поддержки наших наземных войск.

Брим только вздохнул. Теперь на Флот, пожалуй, слишком рассчитывать не приходится. Его сильно потрепало после почти полугодовых налетов Лиги, получивших уже название Битвы за Авалон.

– Не сомневаюсь, что император Онрад обеспечит вам всю поддержку, которую сможет дать, – дипломатично сказал Брим. – И у великого князя, конечно же, есть свой обширный флот.

– Скоро увидите сами, – сказал Васлович. – На этих учениях будут представлены все наши резервы. Князь Николай хочет видеть все.

Капитан Вотова у радиопередатчика доложила:

– Маневры начались.

– Прошу садиться, друзья мои, – сказал Васлович. – Мы выступаем немедленно. – И генерал заговорил по-содескийски с Вотовой.

– Садись сюда, Вилфушка. – Бородов похлопал по креслу между местом капитана и орудийным пультом, прямо перед передней смотровой щелью. – Тебе нужен хороший обзор, чтобы как следует ухватить наши проблемы.

Брим, кивнув, запахнулся в плащ и опустился на жесткое сиденье. Его спутники заняли места по бокам большого командного кресла позади, явно предназначенного для Васловича. Вотова вручила Бриму специальный краулерский шлем, села на свое место и начала пристегиваться.

– Следите за мной, Брим, – проворчала она, – и не пропустите ни единой пряжки. На краулерах нет местной гравитации.

– Что-что? – переспросил Брим сквозь грохот двигателя. – Я не слышу.

– Шлем, адмирал! – сердито прокричала Вотова. – Наденьте шлем.

Брим с горящими щеками повиновался и тут же был вознагражден содескийской трескотней, где участвовало не менее дюжины голосов. Но когда он повернулся к Вотовой, голоса утихли.

– Теперь вы меня слышите, адмирал? – сухо осведомилась капитан.

– Прекрасно слышу, – ответил Брим, не зная, передается ли ей автоматически его голос. Видимо, он передавался, потому что она кивнула и стала говорить, точно семилетнему ребенку:

– Вам необходимо застегнуть все семь ремней. Сначала этот, – она указала на красный ремень, проходящий через колени, – затем два зеленых и четыре синих. – Проделав это, Вотова вернула внимание к своему командному пульту.

Брим принялся застегивать ремни в указанном порядке.

– Вам удобно? – спросила Вотова, не глядя на него.

– Да, спасибо. – Брим удивился тому, что немногословный командир заботится о его комфорте.

– Значит, вы недостаточно туго затянули ремни. – И Вотова приступила, по всей видимости, к предстартовой подготовке.

Брим послушно затянулся так, что ему стало больно, Вскоре на одном из объемных экранов Вотовой появился офицер по связи и сказал что-то по-содескийски.

– Начинается, – предупредила Вотова через плечо. – Ну, космонавт, держитесь. – Ее руки уверенно замелькали над пультом. Шум двигателя удвоился. Рубка перекосилась на один бок, качнулась и, наконец, обрела некое ненадежное равновесие. Внутренняя гравитация на борту этих чудищ отсутствовала.

– Набираем высоту, – пояснила Вотова. – Скоро двинемся.

В смотровую щель Брим видел клубы снега, валящие из-под каждого краулера. Машины одна за другой поднимались на несколько иралов над землей, и под ними мерцали столбы гравитонов. Взмыв вверх, бронированные бегемоты преобразились из статичных укреплений в движущуюся грозную силу. Но на земле они почему-то казались более мощными, чем в воздухе. Громкоговоритель на пульте связи заглушил переговоры в наушниках Брима, шум и вибрация стали еще сильнее, и краулер по команде Вотовой двинулся вперед с целенаправленным ускорением боевого корабля.

– Не совсем то, к чему ты привык, да? – спросил сзади голос Бородова.

– Не совсем, – с усмешкой обернулся к нему Брим. Громадные машины продолжали набирать скорость и скоро понеслись над каменистой местностью в очень приличном темпе – почти равном стартовой скорости некоторых звездолетов, на которых летал Брим. И остановить их, по всей видимости, было невозможно. Шеренги краулеров превращали в пыль все, что оказывалось у них на пути, в том числе и валуны вдвое больше себя.

– Что дальше, генерал? – спросил по-авалонски Бородов.

– За низкими холмами впереди находится база "противника". Наша задача обнаружить ее и вывести из строя. Плевое дело для таких краулеров, как наши, засмеялся Васлович, – если бы не одна мелочь.

– Это какая же?

– "Противнику" приказано вывести из строя нас.

– Неутешительно, – сухо заметил Урсис.

– Сдадутся как миленькие, – проворчала Вотова. Краулер, повинуясь движению ее руки, свернул влево, и первые две шеренги последовали за ним. Четвертая и пятая свернули вправо, а центральная продолжила движение вперед, к середине линии холмов.

Бриму сквозь снег показалось, что вдали что-то движется. Что бы это ни было, оно быстро исчезло за нагромождением покрытых снегом скал.

– Вы ни с кем не ждете встречи? – спросил он Вотову.

– Встречи, адмирал? – повторила она рассеянно, торопясь добраться до холмов как можно скорее.

– Вон там, направо. За той грудой булыжника.

– Где? Ага, теперь вижу. Вы не зря славитесь своей зоркостью, адмирал. – И она обратилась к Васловичу по-содескийски.

Генерал, ответив ей что-то, сказал Бриму:

– Поздравляю, адмирал. Вы только что засекли современный вариант старой содескийской тактики – еще до эпохи звездных перелетов. Это станция управления противотанкового минного поля.

Обе шеренги краулеров резко затормозили и слаженно, словно управляемые одним водителем, стали заворачивать вправо.

– Надо захватить станцию во избежание значительных потерь, – пояснила Вотова.

– Захватить? – нахмурился Брим. – А не проще ли взорвать ее?

– Скоро вы сами поймете, – сказал Васлович. – Внимательно следите за снежным полем, куда мы направлялись первоначально.

Не успел Брим перевести взгляд в указанном направлении, как из-под снега на площади половины квадратного кленета вылетели тысячи паукообразных машин чуть побольше медведя, с круглыми корпусами и шестью тонкими суставчатыми ножками. Они вспахивали снег волна за волной.

– Сальная борода Вута! – выдохнул Брим. – Мины?

– И очень мощные, Вилфушка, – заверил Урсис. – Одна такая может вывести краулер из строя, а три уничтожить его.

– Обычно они работают на самоуправлении, – сказал Бородов. Грозный строй мин тем временем двинулся на краулеры. – Но могут получать приказы и дистанционно от станций вроде той, которую ты заметил. Надо захватить техников в плен – иначе они опередят нас и бесславно выведут из строя в самом начале игры.

– Но почему бы просто не расстрелять эту станцию? – настаивал Брим.

– Вся прелесть мобильного минного поля в том, – ответил Урсис, – что мины при отсутствии контроля ориентируются на все, что движется. Единственный способ защиты – захватить станцию и уложить это паскудство спать. Иначе нас ждут большие, большие потери.

Рев двигателя стал совсем оглушительным, и Вотова, ведя за собой еще три краулера, рванулась к скалам, на которые указал Брим.

– Они хотели захватить нас врасплох, – отозвался голос капитана в наушниках Брима. – Ваша зоркость, адмирал, избавила нас от конфуза. Смотрите! – Первые волны мин уже достигли левых краулеров, и яркие вспышки света показывали судьям на орбите, что машины выведены из строя.

Несколько мгновений спустя Вотова резко затормозила перед грудой камней, и Брим увидел пятерых медведей с зелеными повязками на рукавах – они толпились у мобильного пульта, удивленно глядя на краулер. Члены экипажа краулера, спрыгнув на снег, быстро пометили их как убитых и занялись пультом сами. Орды паучьих мин заколебались и замерли.

После оживленного разговора на содескийском Васлович сказал Бриму:

– При всем везении это минное поле стоило нам половины наших двенадцати машин. А без вас, адмирал, дело было бы намного хуже. Так мы сохранили лишние краулеры для боя.

В это же время из-за холмов показались четыре шеренги краулеров по пять машин в каждой. В вихрях снега они спускались по склону навстречу "синим", выкрашенные в ярко-зеленый цвет "армии противника".

– Ничего себе соотношение сил, – заметил Брим.

– На этот раз, – сказал ему Васлович, – нашей стороне, помимо вас, выделили еще кое-какое секретное оружие, чтобы уравнять шансы. Нам подумалось, что вам это будет особенно интересно, а вот наших коллег-"зеленых" ждет неприятный сюрприз. – И генерал, кивнув связисту, вновь стал смотреть на снежный ландшафт перед собой. Краулер по его приказу опять двинулся вперед, навстречу "противнику".

Брим усмехнулся. Сюрприз должен быть действительно из ряда вон, чтобы превзойти ощущения тех нескольких циклов, что прошли с момента выступления краулеров в поход. И с ним лучше поспешить – иначе ничто не остановит катастрофы, грозящей остаткам левого фланга Васловича. Внезапно – задолго до того, как обе стороны вышли на линию огня, – из вьюжного неба возникли четыре темных силуэта и устремились навстречу краулерам "зеленых". Еще миг – и "противника" принялись поливать такими же вспышками света, как те, что излучали паучьи мины, и "вражеские" С-33 стали останавливаться в знак того, что выходят из боя. Летательные аппараты повернули на другой заход, и снова вспышки "разлагателей" стали падать на зеленые краулеры, которые теперь вели весьма неэффективный ответный огонь.

– Это что, звездолеты? – не сдержавшись, выпалил Брим. – Никогда еще не видел таких.

– Мы называем их "Ростовики" – "космические бастионы" по-нашему, – с изрядной долей похвальбы сказал Васлович. – Их марка – ЖМ-2. Они засекречены, и официально их как бы не существует. Но вы, чуть ли не единственный гражданин Империи, помимо содескийцев, будете иметь допуск почти ко всем нашим секретам.

Брим в изумлении продолжал смотреть, как эти странные на вид и, должно быть, имеющие усиленную броню эсминцы снова и снова заходят на цель, уходя от "попаданий", которые уже изрешетили бы обычный корабль. Когда Васлович прибыл к месту событий, судьи объявили все сорок зеленых краулеров вышедшими из строя, и дивизион "синих" прокатился мимо без единого выстрела.

Это происшествие, однако, вывело Брима из ошеломленного состояния, и он стал спрашивать себя, куда же подевались другие патрули обеих сторон. Только эти четыре смертоносных пикирующих эсминца указывали на то, что маневры происходят в эпоху межзвездных полетов. Ведь "зеленые" тоже должны иметь космическую технику, чтобы защитить свои краулеры от синих "Ростовиков". Но их корабли так и не появились – по крайней мере в щели краулера их не было видно. Брим нахмурился – он испытывал искушение обратиться к содескийцам с вопросами, но не хотел расспрашивать о столь очевидных, на его взгляд, вещах в самом начале маневров.

Однако в уме у него уже возникло несколько красных флажков, и не все они имели отношение к отсутствию космических патрулей. Вот например: хотя новые корабли явно смертельны для наземной техники, смогут ли они выстоять против кораблей Лиги в космическом бою? Он все еще боролся с желанием задать вопрос, когда шум двигателя внезапно оборвался и краулер остановился у самой вершины холма. Общее внимание сосредоточилось на пульте связи, и Васлович повел четырехсторонние переговоры с Вотовой и еще двумя голосами – должно быть, командирами других формирований. Наконец разговор закончился, и Брим услышал в наушниках голос Бородова:

– Тебе, наверное, невдомек, в чем тут дело.

– Гм-м. Полагаю, я все-таки выучу содескийский, прежде чем все это кончится.

– До того времени я охотно буду твоим переводчиком. Похоже, что "противник" оснащен лучше, чем нам давали понять. У них по меньшей мере на двадцать краулеров больше, чем докладывала разведка, – и это еще до несчастья на минном поле.

– Значит, наши другие формирования тоже пострадали? – спросил Брим.

– У них потери меньше, чем у нас, но в дивизионе осталось слишком мало машин, чтобы подавить "противника" и при этом выполнить дневное задание.

Брим кивнул. Он догадывался, что будет дальше.

– Как называются эти новые корабли – "Ростовики"?

– Точно, – хмыкнул Бородов. – "Космические бастионы". Вот видишь, ты уже начал учить содескийский.

– Я всегда все схватывал на лету. Они тоже пойдут в бой?

– Уже пошли. – И тут снова Бородова заглушил рев, который могли издавать только гравигенераторы космических кораблей. Следом завелся двигатель краулера, и тяжелая машина перевалила через гребень холма – как раз вовремя, чтобы увидеть, как ЖМ-2 заливает огнем многочисленное сборище техники "зеленых", изрыгая буквально тысячи световых "попаданий" и помечая краулеры и вспомогательные машины как "уничтоженные".

– Ну, противнику теперь не до нас, – заметил Брим.

Краулер на большой скорости понесся вниз по склону, и грохот его палящих в холостом режиме разлагателей заглушил даже рев двигателя. Через каких-нибудь тридцать циклов концентрация сил "противника" была нейтрализована, и Васлович повел свою урезанную, но все еще мощную колонну к следующей намеченной цели.

Брим не переставал терзаться вопросами, глядя на пролетающий мимо зимний пейзаж. Ни единого выстрела не было сделано с воздуха в защиту армии "зеленых". Почему? Отсутствие поддержки наводило на тревожные мысли, и Брим решил получить ответ при первой же возможности. ЖМ-2 наличествовали и во время последующих учебных боев, но Брим до конца дня так и не нашел случая задать свои вопросы.

***

Вскоре после того, как последние проблески света померкли на горизонте, усталые экипажи вместе с пассажирами остановились, чтобы отдохнуть и подкрепиться. Огни множества краулеров загорелись под висящими в воздухе осветительными ракетами. Рубка Вотовой наполнилась кошмарным запахом хогга-пойи – чуть ли не все присутствующие закурили трубки-земпа. Брим уже не помнил, когда так уставал в последний раз, и все его мускулы ныли – особенно плечи, где туго затянутые ремни едва не переломали костей. Он отстегнул свои путы и со стоном подался вперед, чтобы встать. Через медвежий гомон он расслышал другой такой же стон – это вылезал из кресла старый Бородов.

– Ах, Вилф Анзор, – ухмыльнулся медведь, – отрадно видеть, что существо гораздо моложе тебя испытывает такие же ощущения после дня, проведенного в боевом краулере. – Он кивнул на Урсиса, который как ни в чем не бывало стоял у пульта, оживленно беседуя с генералом. – Старым медведям и безволосым людишкам лучше поискать себе занятие в космосе.

– Безусловно, доктор, – через силу засмеялся Брим. – Только вас никто старым не назовет. Кстати, о космосе... – нахмурился он.

– Да? – многозначительно улыбнулся Бородов.

– Анастас Алексий, позвольте вас заверить, что новые ЖМ-2 произвели на меня очень сильное впечатление. Они незаменимы для наземных боев. Но...

– Тебя, наверное, интересует, почему у "зеленых" их не было?

– Да – и это, и многое другое.

– Как, например, отсутствие космических патрулей, которые должны были защитить "зеленых" от наших "Ростовиков", но не сделали этого. Верно?

– Верно. Доктор Бородов, сегодняшние маневры ничего не доказывают, и вы это знаете. Если бы на месте "зеленых" были Облачники, нашим ЖМ-2 пришлось бы иметь дело с целым роем эсминцев. Им повезло бы, сумей они осуществить хотя бы десятую долю сегодняшних попаданий. Разве что они столь же эффективны против космических боевых кораблей, как против краулеров.

Бородов поглядел по сторонам.

– Я так не думаю. У них слишком узкая специализация. И я, разумеется, знаю, что эти маневры ничего не доказывают. И Николай Януарьевич знает. Правда в том, что у нас нет настоящего Флота. Такого, который мог бы справиться с предстоящей задачей.

– Борода Вута, – прошептал Брим. – Я думал, что великому князю должны показать все.

– Должны – и покажут до конца маневров.

– Тогда он увидит то же, что и мы.

– Увидеть-то он увидит, Вилф Анзор...

– И что же?

– То, что мой брат увидит, не столь важно, как то, какие он сделает выводы.

– Не понимаю.

Бородов снова поглядел по сторонам.

– Поговорим об этом после, когда будем одни – вместе с Николаем Януарьевичем. На вечернем банкете тебе много чего порасскажут насчет космической поддержки – только веди себя осмотрительно. Там будут очень крупные армейские чины.

– Банкет? – ахнул Брим. – Сегодня вечером? Мне хочется одного: сжевать свой паек и завалиться спать.

– Вилф Анзор, – опешил Бородов, – да ведь день только начался! Скоро начнется большая пирушка в честь князя. Горы превосходной еды и логийское вино! Этого никак нельзя пропускать! – Он посмотрел на старинные механические часы, которые носил, – подарок от археологической экспедиции, которую он финансировал. – У нас останется меньше метацикла не переодевание.

Снизу появились солдаты, ведущие за собой по воздуху вереницы чемоданов, и рубка преобразилась в гардеробную – для обоих полов. У медведей желание возникало, только когда их женщины были "в поре", как учтиво выражались содескийцы. С точки зрения Брима, это делало медвежье общество куда более мирным, хотя и скучноватым.

– Забудь о своих недомоганиях, Вилфушка, – посоветовал Урсис через комнату. Глоток винца – лучшее лекарство во Вселенной, и чем больше таких глотков, тем лучше.

Брим усмехнулся помимо воли. Вино действительно исцеляет самые разные боли. И если он хоть что-нибудь смыслит в содескийских банкетах, ни на количество, ни на качество выпивки жаловаться не придется. Мысленно возблагодарив высшие силы, пославшие ему Барбюса, он открыл свой чемодан и стал переодеваться.

***

Банкет состоялся в городке нарядных, разноцветных палаток, окруженном двумя рядами краулеров – и синих, и зеленых. Брим и его друзья вошли с метели в один из самых просторных шатров. У входа стояли не меньше пятидесяти солдат, а четверо лакеев в белых бриджах, золотых ливреях и ярких скуфейках распахивали перед гостями входные полотнища. Внутри открывался высокий зал, где с потолка свисали фестоны шитой золотом ткани. На стенах пестрели живыми красками гобелены со сценами из содескийской истории. Тысячи дымящих, мерцающих свечей – настоящих, насколько Брим мог разобрать, – горели в огромных хрустальных люстрах, наполняя помещение светом и теплом. Но полу никакого внимания не уделили, и под ногами хлюпала грязь. Возможно, это единственная скидка князя на "полевые условия", усмехнулся про себя Брим.

Здесь собралось не меньше двухсот содескийских офицеров – они попивали вино из огромных хрустальных кубков и посылали в воздух, уже затуманенный свечами, клубы дыма из своих трубок. Их парадные мундиры относились еще к временам великой медвежьей империи, но, впрочем, не так уж отличались от авалонской формы: белый двубортный китель, белая рубашка с черным галстуком, серые бриджи или широкие брюки с красными лампасами по бокам и высокие черные сапоги. Все это разнообразилось аксельбантами с портупеями – одни роскошнее других. Знаки отличия, кроме головных уборов (порой вычурных до смешного), помещались на воротниках и погонах, а генералы вдобавок носили пуговицы и эмблемы. Здесь, на голой планете, после целого дня утомительных учений, весь этот блеск казался Бриму совершенно невероятным – а если вспомнить о грозящей войне, которую эти офицеры легко могли проиграть, то и суетным.

Великолепный мажордом – явно подвизающийся при дворе, – увидев Бородова, сверился со своей памятной планшеткой, затем низко поклонился, дунул в серебряный свисток и пространно объявил новоприбывших по-содескийски. Блестящая толпа с вежливыми аплодисментами раздалась, слуги в высоких сапогах подошли к кубкам на подносах, и трое друзей, взяв себе вина, влились в шумное сборище.

Урсис и Бородов принялись знакомить Брима с присутствующими, что сопровождалось множеством цветистых фраз. Серьезные разговоры о военных делах здесь казались неуместными. Одна пожилая медведица на безупречном авалонском спросила его о "Звездном Огне", но не успел Брим толком ответить, как она отвернулась и заговорила с кем-то другим. После этого он отделывался краткими, ничего не значащими репликами, каких от него, очевидно, и ждали.

Внезапно высоченные дворцовые гвардейцы – сто медведей в блестящих серебряных панцирях и шлемах с плюмажами – выстроились по обе стороны занавешенного входа. Брим не раз видел их на голографиях, но в действительности они впечатляли еще более. Он покачал головой, тщетно пытаясь понять, зачем великому князю было тратиться, везя их всех на эту окраинную планету. Затем Урсис представил его очередному важному лицу, и вечер пошел своим порядком.

Вскоре у входа возникла суета, и порыв морозного воздуха привлек общее внимание.

– Прибыл брат Анастаса Алексия, великий князь Николай, – пояснил Урсис, взглянув поверх очков.

– И его свита, – неодобрительно фыркнул Бородов. – Уж одну-то ночь Николай мог бы проспать и один.

Гвардейцы встали навытяжку, и между их шеренгами появился небольшой темный медведь, чей облик – явно отретушированный – красовался над входом каждого содескийского общественного здания: великий князь Николай. Он носил фельдмаршальские звезды с гирляндами и нехитрый головной убор: восьмиконечную корону с блестящими камнями.

За ним шли пышно разодетые штатские лица – видимо, высшие придворные чины. Брим узнал торчащую челюсть Огона Ростова, министра финансов – этот медведь часто бывал в Авалоне. Словина Бржмель, министр иностранных дел, тоже легко узнавалась по большому черному носу. Многие другие тоже показались Бриму знакомыми, возможно, по его прежним визитам в Содеску, но он не мог вспомнить, как кого зовут.

За должностными лицами последовала волна нарядных медведиц во главе с великой княгиней Катериной. На ней было пышное белое платье, украшенное жемчугом, на который можно было купить не меньше полудюжины "Звездных Огней" и в течение стандартного года платить жалованье их экипажам.

– Бедная женщина. – Урсис насмешливо возвел глаза к небу. – Нельзя же выставлять свою нищету на всеобщее обозрение.

– Я постараюсь не замечать, – в лад ему ответил Брим.

Двор стал обходить зал, сопутствуемый низкими поклонами собравшихся. Князь время от времени обменивался несколькими словами с избранными членами офицерского корпуса. Он поболтал немного с Бородовым, кивнул Урсису при этом, потом поднял брови и уставился прямо на Брима. Бородов, выслушав вопрос брата, ответил что-то, включавшее слова "Вилф Анзор".

Князь снова устремил на Брима задумчивый взгляд.

– Адмирал Брим, – сказал он на безупречном авалонском, – я слышал о вас и о героизме, который вы проявили во время битвы за Авалон.

Бриму как гражданину Империи воспрещалось кланяться кому бы то ни было, и он лишь склонил голову в ответ на этот панегирик.

– Я польщен, ваше величество.

– Да, это понятно, – с улыбкой кивнул князь. – Я редко заговариваю с кем-либо ниже барона. "Когда скальные волки начинают скользить по льду, время камышовых змей проходит", как говорится. – И князь, словно приняв какое-то решение, заверил:

– Мы еще встретимся, адмирал, когда настанет время – и оно непременно настанет. – С этими словами он кивнул брату и отошел, а придворные потянулись за ним, улыбаясь и кивая имперскому гостю.

После этого Брима чуть не задавили – офицеры смекнули, что этот невидный имперский адмирал на самом деле важная персона. Все сразу заговорили об Имперском Флоте – притом по-авалонски. Брим едва сдерживал смех, дивясь, как это заслуженные медведи сумели так быстро усвоить его язык, если совсем недавно они говорили только по-содескийски!

Почти половину метацикла он терпеливо отвечал на все вопросы. Наконец к нему подошел седой медведь-адмирал, представившийся как Громос Боскей. Брим долго ждал этого случая.

– Итак, адмирал, – сказал старый медведь, – что вы скажете о первом дне маневров?

– Они впечатляют, адмирал, – светским тоном ответил Брим, – особенно хороши ваши новые ЖМ-2. Они выглядят как мощные корабли.

– Так и есть, – с гордостью заявил Боскей. – Вы видели, что они сделали с лучшими краулерами во Вселенной. – Собравшиеся вокруг важно закивали, как будто адмирал изрек невесть какую мудрость.

– Это я видел, – согласился Брим. – Но как они поведут себя в бою с эсминцами Лиги? Адмирал нахмурился.

– Этого я не знаю, – подумав, сказал он. – Но это не столь уж важно. Нас обещали обеспечить необходимой защитой, когда понадобится.

– Понимаю. Но почему команду "зеленых" не снабдили такой же техникой?

– Не было надобности, – с широкой улыбкой ответил адмирал. – Это ведь только маневры.

– Вы хотите сказать... – начал Брим, но адмирал и остальные уже отвлеклись: слуги вносили в палатку длинные столы, уставленные фарфором, золотом и серебром. От подогреваемых блюд шел аромат, от которого у Брима сразу потекли слюнки. Ему показалось, что он уже несколько дней ничего не ел. Урсис и Бородов подошли к нему.

– Самое время набить пустые желудки, – сказал Урсис, когда адмирал со своей свитой двинулся к столам.

Брим кивнул. Адмирал теперь был вне его досягаемости, а вкусные запахи щекотали аппетит. Двор уже расположился на парчовых стульях с высокими спинками за роскошно накрытым столом.

– А мы где будем сидеть? – спросил Брим, оглядывая зал.

– Мы сидеть не будем, – улыбнулся Урсис. – В присутствии княжеской семьи простые смертные едят стоя.

Брим, нахмурясь, посмотрел на Бородова.

– Это правда, – подтвердил тот. – Но ты не печалься. На таких сборищах обычно кормят и поят так хорошо, что остального никто не замечает. Особенно после пары кубков. – Бородов мигнул слуге, и тот принес им бокалы и огромную запотевшую бутылку белого логийского вина. – Пошли, – щелкнул он пальцами. Выпьем за дружбу и забудем о своих усталых ногах.

– Я лучше поем немного сначала. – Брим подцепил с блюда фаршированный ароматным мясом гриб. – Не хочу пить на пустой желудок.

– За вино и пустые желудки, – провозгласил Бородов, сунув холодный бокал с логийским в руку Брима. – Чем более желудок пуст, тем скорее забываешь о больных ногах – и об отсутствующих космических кораблях, а?

– За больные ноги! – воскликнул Урсис, не успел еще Брим выпить первый тост.

После этого банкет – по крайней мере для Брима – сделался каким-то расплывчатым. Холодное успокаивающее логийское отменного сорта было точно благословение мифических богов Логуса. А еда, если это возможно, была еще лучше: превосходные супы и мясные блюда – и пикантные, и сытные – боролись за первенство с деликатесами вроде сардин с зеленым перцем, копченой семги в сметане по-содескийски, печени скального волка, икры, печени дикой птицы на маленьких вертелах, острых сыров и хлеба всевозможных форм и вкусов. Брим, пропостившись почти весь стандартный день, ел и пил с жадностью, меняя тарелки в бешеном темпе, и не отставал от медведей – по крайней мере сначала. Урсис, догнав его в путешествии вокруг стола, сказал хмуро:

– Вилф Анзор, ты ешь так, будто твой желудок думает, что тебе перерезали глотку.

Брим, сытый и хмельной, лениво усмехнулся.

– Он так думал, но теперь убедился в обратном. Вот так пир! Вы, содескийцы, знаете толк в таких делах. Теперь бы еще кф'кесса – да присесть где-нибудь...

– И это, по-твоему, пир? – осведомился Урсис, жуя жареный гриб. – Погоди, вот начнется обед. Не зря же князь Николай славится по всей галактике своими походными пикниками.

– Обед? – воскликнул близкий к панике Брим. В это время заднее полотнище шатра распахнулось, и гвардейцы выстроились двумя рядами вдоль ковровой дорожки, ведущей в другой, еще более просторный шатер. – Там опять будут кормить, что ли? – выдохнул Брим.

– Еще как, – заверил Урсис, когда они двинулись к новому выходу.

– Преле-естно. Просто прелестно.

– Ничего, Вилф Анзор, – бодро сказал Бородов, присоединяясь к ним. Большой содескийский пир продолжается – и выбор там будет еще богаче, веришь или нет?

– Мне кажется, он верит, – сказал Урсис.