Текст книги "Осада (Рулевой - 6)"

Автор книги: Билл Болдуин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)

***

Совершая четвертый вылет, Брим осторожно ввел звено из восьми ЗБЛ в один из самых жарких секторов зоны боевых действий и нашел весь район на удивление пустым – во всяком случае, Облачников, лезущих в драку, там не было. Куда же они подевались? Быстрый облет ближайших вражеских баз показал, что Космический флот Хота Оргота не оставил своих позиций. Звено ЗБЛ встретил мощный заградительный наземный огонь и атаковала целая эскадра "Горн-Хоффов", патрулирующих окрестности. Но ни один Облачник не отошел больше чем на несколько сот кленетов от обороняемых планет.

Наземные силы Лиги также не проявляли активности. Облетев три наиболее оспариваемые планеты, где еще накануне шли ожесточенные бои, Брим нашел только растерянных содескийцев, машущих снизу пролетающим эсминцам. Приказав Нахимовскому запросить последнюю сводку, Брим узнал, что Облачники оставили все планеты, которые им еще не покорились. Эвакуация прошла так гладко, что ее, по-видимому, запланировали еще несколько стандартных недель назад.

Дальнейшее обследование нескольких планет, уже занятых Лигой, показало, что там они обороняются весьма энергично, используя большие соединения "Горн-Хоффов" и "Гантейзеров". Это доказывало, что Облачники домой отправляться пока не собираются. Брим привел свое звено обратно на станцию Говгод в полной растерянности. Подруливая к буйку и причаливая, он перебирал в уме тысячи вариантов, один другого невероятнее. Что бы там ни стряслось во Вселенной, дело выглядело так, будто Негрол Трианский внезапно прекратил войну.

Пока Брим отчитывался в оперативном отделе, размещенном в шатком бараке давно выработанной шахты, ему пришла КА'ППА-грамма, впечатлившая даже офицера содескийской разведки:

ЖК86КВХ5Ф3257ЦХ157 К75ФН11 105 247/52013

(СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО)

ОТПРАВИТЕЛЬ:

ДЖ. Г. НЕЛСОН, ВОЕННЫЙ АТТАШЕ

ИМПЕРСКОЕ ПОСОЛЬСТВО, ГРОМКОВА, Г.Ф.С.Г.

АДРЕСАТ:

В.А. БРИМ, АДМИРАЛ И.Ф.

СТАНЦИЯ ГОВГОД, ГОВГОД6 Г.Ф.С.Г.

/Н2374Н348ВНР/

ТЕМА:

ПОСЛАНИЕ ОТ ГЕНЕРАЛА УРСИСА

1. Н Я УРСИС, ГЕНЕРАЛ-ПОЛКОВНИК ИНЖЕНЕРНОГО КОРПУСА ГФСГ, ПРОСИЛ ПЕРЕДАТЬ ДАННОЕ СООБЩЕНИЕ ИМПЕРСКИМ КАНАЛАМ ВСЛЕДСТВИЕ ТРУДНОСТЕЙ, СВЯЗАННЫХ С ДЕШИФРОВКОЙ НА СОДЕСКИЙСКОМ ЯЗЫКЕ.

2. ИМПЕРСКИЙ КОРАБЛЬ ПРИ БУДЕТ СТАНЦИЮ ГОВГОД ТЕЧЕНИЕ СЛЕДУЮЩИХ ШЕСТИ МЕТА-ЦИКЛОВ ДЛЯ ДОСТАВКИ ВАС ВМЕСТЕ ПОСЛЕДНИМИ РАЗВЕДДАННЫМИ В ГРОМКОВУ.

3. БУДЬТЕ ГОТОВЫ ДОЛОЖИТЬ О ТОМ, ЧТО ВИДЕЛИ ЛИЧНО.

4. ПОЗДРАВЛЯЮ С ГОРН-ХОФФОМ ВСКЛ

Подпись:

Ник

(КОНЕЦ СЕКРЕТНОГО СООБЩЕНИЯ ЖК86КВХ5Ф3257ЦХ157К75ФН11 105)

Это послание Брима как-то не удивило. Со времени своего прибытия в Содеску он редко распаковывал чемоданы больше чем на несколько дней – и не похоже было, что этот порядок в ближайшем будущем изменится. Шесть метациклов спустя он отправил Марше Браунинг на работу краткую КА'ППА-грамму и отправился в Громкову." Эта война обещала стать одной из самых головоломных в истории.

Глава 7

МАРШАЛ Г.Ф.С.Г.

Урсис и Бородов с небольшим подразделением вооруженной охраны ждали в военном секторе космопорта Томошенко. Пакетбот Брима прошел через Бектонову трубу и подрулил к гравибассейну для прибывающих судов. Его корпус еще пощелкивал, остывая, когда Брим, наспех попрощавшись с пилотом, заторопился вниз, навстречу колющим лицо снежным хлопьям.

– Борода Вута, Ник, бывает у вас так, чтобы снег не шел?

– Летом, как правило, – ответил Бородов.

– Это верно, – подтвердил Урсис. – Но в прошлом году я как-то заспался утром и все лето пропустил. – Он подмигнул Бриму. – Нужно иметь много меха, чтобы по-настоящему оценить содескийский климат.

– Разведданные привез? – спросил Бородов.

– Они в каюте. Командир базы выслал разведывательный корабль, как только пришла ваша КА'ППА-грамма. Все в оранжевой коробке.

Один из охранников по знаку Урсиса тут же поднялся на борт и вернулся с ярко-оранжевым ящиком для дипломатической почты.

– Ты знаешь, куда это отвезти, – сказал Урсис, и вся охрана, козырнув, удалилась.

– Итак, друзья мои, – сказал Брим, идя через снег к большому бородовскому лимузину "Рошов". – Известно, что содескийская разведка лучше всех во Вселенной, – так что же случилось у Облачников? Неужто безвременная кончина ноф Вобока так потрясла Трианского?

Шофер открыл дверцу пассажирского отделения, а Бородов, хмурясь, ответил:

– Наша разведка не настолько проницательна. Но она достаточно компетентна, чтобы выдвинуть несколько правдоподобных догадок, и выходит, как ни странно, что гневная выходка Николая Януарьевича действительно принесла весьма неожиданные плоды.

– Вы это серьезно?

– Серьезнее некуда. Ноф Вобок имел очень большой вес в верховном командовании Лиги. Очень большой!

– Но в чем, собственно, дело? Почему они вдруг остановились?

Дверцы закрылись, и Урсис, устраиваясь на мягком сиденье, многозначительно поджал губы.

– Не знаю, откуда и начать, Вилфушка. В то, что мы слышим, поверить трудно.

– Как и в то, что я видел. Что стоит за всем этим?

– По нашим предположениям – Негрол Трианский.

– Трианский? Бородов кивнул.

– Он действует вопреки громким протестам верховного командования. Хот Оргот, адмирал Кабул Анак, Зогард Гроберманн, даже Ханна Нотром – все они выступают против проволочек в войне, но Трианский, как верховный главнокомандующий, распорядился по-своему.

– Но, Вута ради, зачем ему это? Ведь Трианский не дурак.

– Титул императора – еще не гарантия исправной работы мозга, – заметил Урсис.

– Это верно, – хмыкнул Бородов, – но он, конечно, поступил так не без причины.

– Ну и?

– По-видимому, у него на душе кошки скребли с самого начала этой кампании. Как бы благоприятно для него ни оборачивались события, вторжение в Содеску самая крупная операция, которую он предпринимал до сих пор. Он знает, что его ждет в случае поражения. – Бородов чиркнул пальцем себе по горлу.

– Судя по нашим источникам, – продолжил Урсис, ответив на приветствие охраны у главных ворот космопорта, – около двух недель назад он начал укреплять фланги и посылать дополнительные войска на подмогу оккупационным. Глайдер вышел на продуваемое ветром шоссе и заскользил к центру Громковы. – Во всем генеральном штабе только у маршала ноф Вобока хватало духу возражать ему и настаивать на своем. Теперь он убит – совершенно случайно. – Урсис флегматично взглянул на свои лапы. – Порой кажется, что Вселенная хранит всех дураков, в том числе и медведей – и Содеска должна использовать это благодеяние на всю катушку.

– Самое время, чтобы двинуть на фронт новую технику, если таковая имеется, – кивнул Брим. – Мы нанесли врагу большой урон, когда получили ЗБЛ. Если бросить в бой несколько таких соединений да еще "Ростовики ЖМ-2", Облачники скоро поймут, какую ошибку они совершили.

– Верно, Вилфушка, – согласился Бородов. – Мы так и сделаем, поверь мне процесс уже начался... – Но тут их прервал форейтор, постучав в стекло, отделяющее пассажирские места от водительского.

Бородов поднял брови – он, видимо, не привык к таким вольностям со стороны персонала, – однако все же тронул светящуюся пластинку, вделанную в деревянную оконную раму, и кивнул.

Форейтор тут же заговорил по-содескийски. Весь его облик выражал тревогу. Шофер одновременно разогнал "Рошов" до предела, маневрируя в потоке движения с обманчивой легкостью.

Вскоре Бородов тоже принял обеспокоенный вид, а за ним и Урсис. Когда слуга закончил говорить, старший медведь снова выключил громкоговорящую связь и с великой серьезностью сказал Бриму:

– Вилф Анзор, произошло нечто очень важное, хотя неизвестно пока, что за этим последует.

Бриму стало не по себе. Что могло так взволновать невозмутимых обычно медведей?

– Я слушаю, – сказал он.

– Весь верховный штаб без исключения отправлен в отставку – по личному указанию великого князя. Это величайшая военная чистка за последнее время. А Николая Януарьевича срочно вызывают в Зимний дворец.

Брим нахмурился, почти не замечая, как пролетают мимо на огромной скорости снежные поля, дачи и фермы.

– Как вы думаете, зачем?

– Понятия не имею, – ровным голосом ответил Урсис, рассеянно доставая свою большую трубку-земпа и начиная ее набивать. Закурив, он с усмешкой сказал Бородову:

– Как бы мне, Анастас Алексий, не пришлось пожалеть обо всей горькой правде, что я выложил твоему брату.

Бородов нахмурился. Система кондиционирования из-за трубки Урсиса работала на пределе.

– Я тоже подумал об этом.

– Что ж, теперь уже поздно, – заметил Урсис, глядя в окно.

– Одного я тебе не прощу, Николай Януарьевич, – проворчал Бородов. – Не для того мы с тобой столько пережили вместе за добрых тридцать стандартных лет.

– Больше чем за тридцать, дружище. Но я взрослый медведь и привык сам отвечать за себя. – Урсис хлопнул Бородова по плечу. – Кто знает? Может, он хочет повысить меня в чине.

– То ли повысить, то ли как раз наоборот. Я пойду с тобой, сколько бы ты ни спорил.

– Аристократ дубоголовый, – буркнул Урсис.

– Упрямый солдафон, – не остался в долгу Бородов. – Вилф, ты подождешь нас, или велеть шоферу доставить тебя в усадьбу?

– Подожду, – не колеблясь, ответил Брим. – Как же иначе? Но вот что: не позвонить ли Барбюсу? Этому молодчику часто бывает известно то, что больше никто не знает.

– Барбюс? – рявкнул Бородов. – А кто, по-твоему, позвонил нашему форейтору? Великий князь понятия не имел, где нас искать...

***

Устав как собака после космического перелета, Брим крепко спал в "Рошове", когда Бородов вернулся – один. Внезапно разбуженный, адмирал потряс головой и сел, содрогнувшись от холода, проникшего в дверцу лимузина.

– Где Ник? – спросил он.

Бородов, которому на вид можно было дать лет двести, плюхнулся на сиденье, понурил голову и пробормотал:

– Ты не поверишь, если я скажу.

– Во что не поверю? – воскликнул Брим, испугавшись за старого друга. – Что случилось? У Ника все хорошо?

Бородов поправил очки и улыбнулся.

– Вообще-то Николай Януарьевич жив и здоров, но...

– Но что?

– Вряд ли ему кажется, что у него все хорошо.

– Доктор Бородов! Что с ним случилось, в конце концов?

– Его повысили, – произнес Бородов, словно не совсем веря собственным словам.

– Повысили?

– Вот он пошутил на этот счет, а оказалось, попал в точку.

– Повысили, – повторил пораженный Брим.

– Да, теперь он маршал Г.Ф.С.Г., всего лишь. И отвечает за всю оборону.

– Чего-чего?

– Маршал Г.Ф.С.Г., – устало прошептал Бородов. – Великий князь поручил ему принять меры против вторжения Лиги.

– Матерь Вута! Если он не примет их быстро, это назначение обернется для него смертным приговором.

– Николай Януарьевич того же мнения, – мрачно хохотнул Бородов.

Они немного помолчали. "Рошов" по-прежнему стоял перед дворцом.

– А где он? – спросил наконец Брим. – И когда мы увидим его снова?

– Он во дворце, примеряет новый мундир. – Бородов выглянул в окно. – А увидим мы его незамедлительно – вон он идет.

В самом деле, хрустальные двери дворца распахнулись, и гвардейский полк, построенный снаружи, стал навытяжку. Появилась знакомая фигура, облаченная в зеленую форму содескийского маршала с тяжелыми золотыми накладками на воротнике и обшлагах.

– Ник маршал, – прошептал Брим. – Надо же. Форейтор Бородова проворно открыл дверцу, и новоявленный маршал плюхнулся на сиденье. Когда дверца снова захлопнулась, он устало посмотрел сперва на Брима, потом на Бородова и сказал, не шевеля головой:

– Хочу закончить этот суетливый вечер у твоего очага, друг Анастас Алексий. А с тобой, Вилф Анзор, мне о многом нужно поговорить.

***

– Я на этот пост не напрашивался – и не особенно желал его занять, проворчал Урсис после ужина. Высокие, сверкающие маршальские сапоги он сменил на разношенную кожаную обувку, а форму – на пестрый костюм, который всегда носил дома. – Я и теперь от него не в восторге. – Библиотеку Бородова наполнял дым из двух трубок-земпа, и Брим давно утратил всякое чувство обоняния.

– Однако на эту работу поставили тебя, – прервал Бородов, – и ты должен выполнять ее как следует, и не только в своих собственных интересах, но и ради нашей родины.

– Знаю, – сказал Урсис, пригубив вино. – Слишком хорошо знаю. Вот видишь, Вилф Анзор, сколько хлопот я нажил на свою голову.

Брим, развалившись на огромном медвежьем стуле и протянув ноги в носках к огню, кивнул.

– Да, Ник, шутить тут не приходится. Не знаю, насколько твой пост опасен для жизни, но уверен: если кто и способен изменить ход этой войны, то это ты.

– В одиночку, мой безволосый друг, я ничего не смогу. К счастью, некоторые мои коллеги в верхних эшелонах сопротивлялись "антикварам" втихую, притворяясь их сторонниками, и потому выжили. Кое-кого из них ты встречал на маневрах остальных туда просто не пригласили. Они сформируют ядро, вокруг которого я создам новый генеральный штаб. Еще удачнее то, что существует много более молодых офицеров, полковников и бригадиров, которые полностью отвергают устаревшую военную науку и тактику. Это моя надежда на будущее, а уцелели они как раз потому, что "антиквары" отказывались допускать их на фронт.

– Очень мило со стороны "антикваров", – пробасил Бородов.

– А что Флот, Ник? – спросил Брим – Ты не упомянул капитанов и адмиралов в числе твоих молодых реформаторов. Пережил ли кто-то из перспективных командиров бойню в космосе?

Урсис с улыбкой взглянул на Бородова.

– Это, – сказал он с заметной гордостью, – одна из немногих областей, где мы с Анастасом Алексием сумели осуществить кое-какие свои планы. Притом, добавил он, обнажив в широкой улыбке бриллианты на клыках, – все они обучались на твоей родине, в Карескрии.

Брим удивленно вскинул брови.

– Ну конечно, – сказал он, помолчав. – Онрадовский министр промышленности, Золтон Джейсвал, передал в Карескрию различные учебные программы – в том числе и по космическому кораблевождению. Теперь я вспоминаю, что при последнем визите в Карескрию видел там много медведей.

– А ты, Вилфушка, поможешь мне одержать пару первых побед, правда? – с улыбкой добавил Урсис – Почту за честь, Ник.

– Считай это также прямым приказом великого князя.

– Не понял – Очень просто. Одна из причин, по которой я был назначен на эту должность, – это дружба с тобой. Ты склонен преуменьшать свои достижения за последние годы, но почему-то всякий бой, в котором ты участвуешь, оборачивается победой – в значительной степени благодаря тебе.

– Что за чушь. Я, конечно, ценю твое мнение обо мне, но...

– Как бы ты ни спорил, Вилф Анзор, твои подвиги говорят сами за себя. Кроме того, тут сыграли роль и некоторые политические факторы.

– Например? – нахмурился Брим.

– Да так, пустяки.., вроде твоей дружбы с императором Онрадом. Не думай, что временное удочерение им твоей малютки Надежды ушло от внимания содескийской разведки – хотя это был только благородный жест. "На вершинах гор луна светит не ярче, чем в долинах", как говорится.

– Гм-м, – задумчиво протянул Брим.

– Ты, надеюсь, понимаешь, что эта информация исходила не от меня и не от Анастаса Алексия, – добавил Урсис.

– Да. Мало кому в галактике я доверяю так, как вам двоим. А от содескийской разведки ничего нельзя скрыть – это все знают, – засмеялся Брим.

– Так ты согласен нам помочь?

– Я уже сказал, Ник, – для меня это честь.

– Спасибо, Вилф Анзор. – Урсис вытянул ноги к огню. – Это решает все кроме технического оснащения. – Он довольно попыхтел своей трубкой и снова заулыбался. – И тут на сцену выходишь ты, милый мой князь Анастас Алексий.

– Я? – Бородов с неподдельным удивлением приложил руку к груди. – Какую же роль старик вроде меня может сыграть в галактической войне?

– Роль министра космической промышленности, – с басовитым смешком ответил Урсис. – Не знаю никого, более подходящего для этой работы.

– Матерь Вута, – прошептал Бородов и покосился на Брима, словно извиняясь за авалонское ругательство. – Что это взбрело тебе в голову?

– Анастас Алексий, уж не думаешь ли ты, что твое былое финансирование "Шеррингтона" и "Красны-Пейча" прошло незамеченным? Два твоих взноса как раз и позволили выпустить первую модель "Звездного Огня".

– Николай Януарьевич, – ахнул Бородов, вытаращив глаза, – где.., где ты наслушался этих небылиц?

– Скажешь тоже – небылиц, – засмеялся Урсис, наполняя свой бокал из графина. – Ни для кого не секрет, что создание ЗБЛ-4 и ЖМ-2 тоже частично финансировалось и, скажем так, энергично пробивалось неким неизвестным меценатом...

Бородов сокрушенно покачал головой.

– Николай Януарьевич, как ты можешь!

– Успокойся, дружище. – Урсис встал и положил лапу ему на плечо. – Твое имя никогда не будет предано гласности. Но мы, те, кто знает, вдвойне ценим твои былые услуги и настойчиво требуем, чтобы они продолжались.

– Николай Януарьевич, – сказал, закрыв глаза, Бородов, – даже если бы я сознался в подобной подпольной деятельности – а я, заметь себе, этого не делаю, – почему ты думаешь, что я смогу действовать столь же успешно под вездесущим оком гласности? Тебе не приходило в голову, что это может быть стеснительно? Разве не довольно быть братом великого князя, чтобы предпочитать безвестность славе?

Брим, затаив дыхание, смотрел на Урсиса. Тот помолчал, потом сжал губы и кивнул, словно приняв важное решение.

– Анастас Алексий, – сказал он, продолжая говорить по-авалонски даже в этот эмоциональный момент, – никто в галактике не уважает твою частную жизнь больше, чем я. И мало кто знает тебя так долго и так хорошо, чтобы понимать, как тщательно ты ее оберегаешь от посторонних глаз. Но пришло время, дружище, когда каждый из нас должен подумать не о себе, а о чем-то гораздо более важном. Так же, как во время первой войны с Облачниками, когда мы с тобой пошли служить на Флот. Понимаешь, Анастас Алексий? Пора снова отдать жизнь общему делу – иначе мы теряем Содеску.

В сумерках, освещенных только огнем камина, Бородов еще глубже ушел в свое кресло, явно перебарывая себя. Наконец он пошевелился и медленно встал, оказавшись лицом к лицу с Урсисом.

– Ты прав, Николай Януарьевич, – сказал он звучным, молодым голосом, которого Брим не слышал у него уже много лет. – Порой избыток комфорта заставляет тебя забывать о том, что ничто не дается даром. Можешь на меня рассчитывать. – Он поднял свой бокал. – Выпей с нами, Вилф Анзор.

– Выпей, – поддержал Урсис, – ибо многое в судьбе Содески будет отныне зависеть от нас.

Захваченный общим подъемом, Брим встал и чокнулся с ними.

– Мы под снегом, под дождем на Содеску все пойдем! – хором произнесли все трое.

– Теперь я начинаю думать, – сказал Урсис, – что, пожалуй, сохраню свою жизнь.

***

Пять стандартных дней спустя, 10 гептада 52013, Негрол Трианский назначил обергалитира Найрдуга Зниэга маршалом Лиги и поставил его командовать содескийской кампанией вместо ноф Вобока. Еще через неделю войска Лиги, отдохнувшие и ни в чем не испытывающие недостатка, возобновили свое наступление, вынуждая содескийцев медленно, неохотно отступать.

В следующий стандартный месяц Брим вместе с неразлучным Барбюсом проводил большую часть времени на совещаниях и тактических разборах, места проведения которых были благоразумно рассеяны по всей Громкове. Из-за такого сумасшедшего графика ему, как ни жаль, только два раза удалось поговорить с Маршей Браунинг, да и то наскоро. С Урсисом и Бородовым они совещались еще и вечером, обсуждая сделанное и вырабатывая наилучшие способы взаимодействия космических и наземных сил Содески. Производство новой военной техники быстро увеличивалось – ЗБЛ-4 и ЖМ-2 регулярно поступали с гигантских заводов, расположенных далеко за пределами досягаемости даже самых мощных бомбардировщиков Лиги.

Однажды ранним вечером, после двух долгих, изнурительных совещаний с упрямыми армейскими чинами Брим направлялся на следующее заседание, но Барбюс перехватил его в коридоре.

– Адмирал, – заявил старшина, держа на руке упакованную в чехол форму, если вы не переоденетесь прямо сейчас, то опоздаете.

Брим потряс головой, пытаясь отсеять пункты своего расписания от биллиона военных сведений.

– Куда опоздаю, старшина? Ах да. Совсем забыл.

– Снова граф Орловский, адмирал. Очередная пирушка с самим великим князем в качестве почетного гостя Такое пропускать нельзя, шкипер. Маршал Урсис и князь Бородов тоже там будут – иначе нельзя.

"И Марша Браунинг", – произнес голос у Брима в голове, но Брим не поддался.

– У меня совещание.., не помню только где.

– Я знаю где Принесу извинения от вашего имени и запишу все, что нужно. Вы нуждаетесь в паре метациклов разрядки, адмирал, – очень нуждаетесь.

– Мне одно нужно, старшина, – побыть хоть немного одному.

Но это была не правда, и Брим об этом знал. Ему нужна была разрядка, которую только женщина...

– Я слышал, логийское там высшего сорта, с позволения адмирала.

– Да уж, – сдался Брим. – Орловский подает хорошее вино, в этом ему не откажешь. – И Марша Браунинг рядом с ним у стойки... Она там будет, Брим это знал. Он прикусил губу: она замужем, пропади оно все пропадом! Не надо было вообще начинать эту проклятую КА'ППА-переписку!

– Дайте мне ваш портфель, адмирал, – поторопил Барбюс. – Я приготовил ваш лучший парадный комплект, а переодеться можете вот здесь, в пустом кабинете. То, что на вас теперь, я заберу с собой.

Брим пощупал подбородок. Он работал с раннего утра, а день в Громкове почти в полтора раза длиннее стандартного авалонского.

– Уж очень я колюч для торжественного бала.

– Бритвенный набор в чехле вместе с формой, – невозмутимо заявил Барбюс. А санузел через шесть дверей налево – там есть и душ, и что хотите.

– Вижу, ты предусмотрел все, старшина.

В конце концов, что может быть между ним и Маршей? Они просто друзья. И даже если они на что-то решатся, пойти им все равно некуда. Притом она замужем.

– Служебная машина ждет вас на улице, – снова вторгся в его мысли Барбюс. – Стартер настроен на ваш флотский кодовый номер. Сделайте себе поблажку, адмирал Окажите услугу нам всем.

– Кажется, последнее время я был немного раздражителен? – спросил Брим, уловив намек.

– От меня вы такого никогда не услышите, адмирал, – заверил Барбюс, закатив глаза к потолку. Брим вручил ему портфель.

– Ладно, старшина. Ты своего добился.

– Вы об этом не пожалеете, адмирал. – Барбюс отдал ему упакованную форму. – Через шесть дверей налево.

– Так точно, старшина! – гаркнул Брим, козырнув ему.

– Это нехорошо, адмирал, – подмигнул Барбюс. – Отдавать честь младшим по званию противоречит уставу.

– Видал я этот устав... – И Брим протянул старшине руку. Почему-то перед глазами у него в этот момент промелькнуло лицо Марши.

Барбюс с усмешкой сжал руку адмирала в своей большой, мозолистой ладони.

– До утра, адмирал.

– До утра, старшина.

– Не слишком раннего, я полагаю?

– Там видно будет...

***

Большой Смольный зал во дворце выглядел еще великолепнее, чем запомнилось Бриму. Когда Брим продвигался вместе с очередью ожидающих приема, колонны казались ему еще грандиознее, а дымная, пахучая атмосфера еще более насыщенной электричеством – быть может, последнему обстоятельству способствовало ожидаемое прибытие великого князя. Танцы сегодня были более традиционными, как и музыка – возможно, потому, что большинство младших офицеров находилось на фронте. Но представители высшего громковского общества и теперь, после начала войны, держались с обычной медвежьей помпой, хотя их мир мог того и гляди превратиться в дымящиеся руины.

Несмотря на то, что Брим выбросил из головы все мысли о Марше Браунинг, она то и дело мелькала в его воображении с тех пор, как глайдер доставил его к дворцовым дверям. Продвигаясь вперед с удручающей медлительностью, он начинал чувствовать волнение, которого никак не мог побороть. Теперь всего несколько сановников отделяло его от... Он призвал на помощь всю свою решимость. Никакого больше флирта с замужними женщинами.

Официально представившись новому маршалу Николаю Януарьевичу Урсису ("Ник, – шепнул ему Брим, – какой же ты важный!"), адмирал задержался подле посла оккупированного Азурна и его супруги. Они сразу вспомнили, что Брим был награжден высшим азурнийским орденом еще в начале своей карьеры, и очень тепло приветствовали его, прежде чем передать ликсорскому послу. Ликсорская пара представляла традиционно нейтральную область галактики, которая вот уже тысячу стандартных лет наживалась на продаже оружия обеим сторонам всякого вооруженного конфликта. Брим всегда переводил слово "нейтральный" как "жадный", когда дело касалось ликсорийцев, но он давно научился искусству дипломатических улыбок и быстро перешел к послу оккупированного Эффервика. Делая это, он взглянул на следующую пару, ища Маршу Браунинг, но.., ее там не было! Ни ее, ни ее мужа Креллингхема. Наскоро выразив свое почтение представителям державы, бывшей прежде самым могущественным союзником Империи, а ныне ставшей одной из оккупированных Лигой территорий, он перешел к некой Стефани Тейт, атташе авалонского посольства. После обычных формальностей он справился о Браунинге и узнал, что посла накануне внезапно вызвали в Авалон.

В продолжение примерно пятисот стандартных лет Брим был представлен трем баронам и еще одному медведю, архиепископу градгроут-норшелитской церкви. В конце концов он добрался до великой княгини Катерины. На сей раз она была в платье янтарного цвета, оттеняющем ее великолепный каштановый мех. На ее царственной голове красовалась тиара, стоящая столько же, сколько какая-нибудь мелкая звезда.

– Итак, адмирал, – с улыбкой спросила княгиня, – вы, наверное, удивлены приобщением к содескийскому верховному командованию? Я слышала, вы очень заняты.

– Делаю, что могу, ваше величество. Работа не так тяжела, когда веришь в ее успех.

– Успех для Содески?

– Для Содески, для Империи, для цивилизации. Мы должны вернуть свободу всем, кто утратил ее. Катерина посмотрела на Брима сверху вниз.

– Странное дело, адмирал, вы как будто и правда верите в то, что говорите.

– Разумеется, верю, ваше величество, – нахмурился Брим, – иначе бы я этого не говорил.

– Поэтому мы, в свою очередь, верим в вас, адмирал. – И княгиня с улыбкой сказала мажордому:

– Клаус, позаботьтесь о том, чтобы адмирал получил все, что пожелает.

Брим влился в толпу и встретился с Бородовым, который явился несколько раньше и теперь делал ему знаки из зала. Но медведь углядел среди гостей какого-то промышленника и вознамерился задать ему взбучку по поводу низкой производительности на паре его заводов. Брим отклонил предложение Бородова позабавиться вместе и двинулся сквозь блистательную толчею к ближайшему буфету.

Не так уж я и разочарован отсутствием Марши Браунинг, говорил он себе. Она как-никак замужняя женщина. Но, с другой стороны, они были друзьями, и она при этом чертовски привлекательна. Очень похожа на женщину, которая говорит с громадным серым медведем в мундире гренадера.

– Марша! – воскликнул Брим, когда она посмотрела на него. – Не ожидал увидеть вас здесь сегодня.

Одетая в синее декольтированное платье, обтягивающее ее пышную фигуру так, что любая медведица могла умереть от зависти, Марша немного помедлила и улыбнулась, словно приглашая его присоединиться к ней.

– Я сама до последней минуты не знала, что окажусь здесь, – шепнула она, покраснев, и сказала трем своим собеседникам:

– Полковник Тульско Добренин, заместитель секретаря Марстон, куратор Китночек, позвольте представить вам моего соотечественника контр-адмирала Вилфа Анзора Брима.

Добренин тут же протянул Бриму лапу.

– Наслышан о вас, адмирал Брим, – сказал он, поправляя свой монокль в оправе черного дерева. – Вы друг нашего нового маршала Урсиса, верно?

– Да полковник, верно. Мы с маршалом знакомы уже много лет.

– Тогда мы скоро встретимся опять, адмирал, – улыбнулся медведь. – Мои экипажи прибыли сюда не далее как утром, пройдя обучение на вашей родине, в Карескрии. На днях мы получим новые ЖМ-2 и проведем дальнейшую тактическую подготовку здесь, в Громкове. Они не раз упоминали ваше имя.

– Вы делаете мне честь, полковник. – Брим обменялся рукопожатием с Лидией Марстон, длинноногой блондинкой с глазами закоренелого наемного убийцы, командированной из Авалона, и с Борисом Ялтием Китночеком, специалистом по редким манускриптам.

После обычного обмена любезностями Добренина умыкнули две элегантные медведицы, а Марстон и Китночек удалились сами по себе. По некоторым их словам Брим заподозрил, что сей эксперт имеет дело не только с манускриптами.

– Могу поспорить, что вы по своей линии культурного обмена не часто имеете дело с Китночеком, – сказал он Марше.

– Не часто, – улыбнулась она. – Не знаю даже почему. Возможно, я предлагаю не те манускрипты.

– Думаю, Марша, что вы совершенно правы.

– Ну что ж, – вздохнула она. – Жизнь полна мелких разочарований. – Она заглянула в свой пустой бокал и демонстративно надула губы. – Не хотите ли мне помочь?

– Это мы сейчас исправим. – Брим кивнул бармену и направил Маршу к столику, который только что освободился. Через несколько мгновений он вернулся с логийским самого великолепного оттенка, который когда-либо видел. Первый же глоток подтвердил старую истину: "Чем вино более логийское, тем оно светлее". Коснувшись бокала Марши своим, он произнес:

– За графа Орловского. Пусть он переживет всех нас и поит своих гостей таким же логийским до конца своих дней!

– За графа Орловского, – повторила Марша, подняв бокал. – Многая ему лета! – Она выпила и шепнула, слепка зардевшись:

– Вилф Брим, я.., я надеялась, что вы будете здесь – вопреки себе самой.

– Спасибо, Марша, – с легким смущением ответил Брим, глядя ей в глаза. Спасибо за все, включая и ваши чудесные КА'ППА-граммы. Они помогали мне сохранить рассудок в течение очень нелегких недель. – Он конфузливо усмехнулся. – Я тоже надеялся, что вы будете здесь. Вы сегодня очень красивы.

– Не знаю, правду ли вы говорите, Вилф Брим, – потупилась она, – но я не променяла бы эти ваши слова и на миллион кредиток.

– За эти слова вы миллиона не получите, – с улыбкой заверил он. – Столь очевидные вещи не стоят миллиона. – Они поболтали еще немного о пустяках, и у обоих одновременно кончились темы для разговора. Они посидели немного, слушая громкую музыку, между тем как пестрые обитатели всей галактики толклись у бара. Потом Марша прищурилась и сказала с лукавой улыбкой:

– Сказать по правде, я не собиралась сегодня на бал. А вы?

– Тоже нет Я бы и не вспомнил о нем, если бы старшина Барбюс не сказал.

– Барбюс? – подняла брови она. – Это не тот громадный, абсолютно неотразимый парень из Авалона?

Брим пораздумал. Пожалуй, второго такого, как Барбюс, не найти во всей Содеске.

– Лысый?

– Совершенно лысый.

– Похоже, это он и есть. Так вы с ним встречались?

– Он на днях зашел ко мне в офис, – слегка нахмурилась Марша, – принес какое-то приглашение.., как раз на сегодняшний бал, кажется. Оставил его у моего секретаря. Я заметила его, когда он выходил – уж очень он большой. С чего это ему вздумалось разносить приглашения?