Текст книги "Путь медитации. Руководство шаг за шагом"

Автор книги: Бхагаван Шри Раджниш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)

Глава 6
Тело и душа – наука и религия

Возлюбленные!

Есть несколько вопросов – на самом деле есть много вопросов. Я постараюсь дать общий ответ на все сразу. Я разделил эти вопросы на категории.

Первый вопрос такой: «Каково место религии в век науки? И какая польза от религии в национальной и общественной жизни?»

Наука – это форма знания, которая ищет внутреннюю, скрытую силу в материи. Религия – это форма знания, которая ищет внутреннюю, скрытую силу в сознании. Между религией и наукой не существует конфликта – на самом деле они взаимодополняют друг друга.

В веке, который будет только научным, будет много удобств, но не будет много счастья. В веке, который будет только религиозным, некоторые люди познают счастье, но в большинстве своем люди будут страдать от отсутствия удобств. Наука обеспечивает удобствами, религия приносит покой. Если нет удобств, редко кто может узнать покой. Если нет покоя, тогда многие обретут удобства, но они не будут знать, как наслаждаться ими.

До сих пор все цивилизации, порожденные человеком, были неполными, фрагментарными. Культура, рожденная Востоком, полностью зависела от религии. Она не интересовалась наукой. В результате Восток был побежден; он обнищал и пришел в упадок. Культура, рожденная Западом, – это другая крайность: она основывается на науке и не имеет ничего общего с религией. В результате Запад торжествовал победу и скопил богатство, процветание и удобства – но потерял свою душу.

Культура, которая возникнет в будущем, если человечество действительно будет развиваться, станет балансом науки и религии. Это не будет только религия или только наука: она будет либо научно-религиозной, либо религиозно-научной.

На сегодняшний день оба эксперимента окончились провалом. И Восточный эксперимент провалился, и Западный эксперимент также провалился. Но сейчас у нас есть возможность создать вселенский эксперимент, который не будет ни Восточным, ни Западным, в котором объединятся и наука, и религия.

Поэтому я и говорю вам, что нет никакого конфликта между наукой и религией, и точно так же нет никакого конфликта между телом и душой. Любой, кто будет жить только на уровне тела, потеряет свою душу, а тот, кто попытается жить только в духовном измерении, также будет не в состоянии жить правильно, потому что утратит связь со своим телом.

Так же как человеческая жизнь является балансом, синтезом тела и души, точно так же и совершенная культура должна быть балансом, синтезом между наукой и религией. Наука должна быть ее телом, религия – душой.

Но что если кто-то спросит меня, чему должны мы отдать предпочтение в случае выбора между наукой и религией? Тогда бы я ответил, что мы должны быть готовы выбрать религию. Если кто-нибудь попросил бы меня выбрать между наукой и религией, поскольку одна их них должна уйти, я сказал бы: будьте готовы выбрать религию. Уж лучше быть бедным и терпеть неудобства, чем утратить человеческую душу.

Что проку в удобствах, если они стоят нам души? И что проку в богатстве, которое лишает нас самой сути нашего бытия? На самом деле это не удобства и не богатства.

Я расскажу вам короткую историю, она всегда была одной из самых моих любимых.

Слышал я, что однажды король Греции заболел. Он был так плох, что, по словам врачей, не оставалось никакой надежды. Поэтому министры и люди, любившие короля, очень обеспокоились и разволновались. Как раз тогда в селение пришел факир, и кто-то сказал:

– Люди говорят, что, если позвать этого факира и он даст свое благословение, больные исцеляются.

Они сходили за факиром, и тот пришел. Едва войдя, он сказал королю:

– Ты с ума сошел? И это ты называешь болезнью? Это не болезнь. Существует очень простое лечение для этого.

Король, пролежавший в постели несколько месяцев, сел и сказал:

– Какое лечение? Я думал, мне конец. У меня не было ни малейшей надежды на улучшение.

Факир сказал:

– Это очень простое лечение. Принесите одежду того жителя деревни, который одновременно и богат, и пребывает в покое, – король должен ее надеть. Он станет здоровым и благополучным.

Министры побежали… В селении было много зажиточных людей. Министры пошли от дома к дому, прося:

– Нам нужна одежда человека, который одновременно и богат, и пребывает в покое.

А богатые люди отвечали:

– Но мы несчастны. Одежда! Да мы можем отдать жизнь, что уж говорить об одежде. Если короля можно спасти, мы готовы все отдать. Но наша одежда не поможет, потому что хотя мы и процветаем, но не пребываем в покое.

Обошли всех жителей деревни. Искали весь день, но к вечеру потеряли всякую надежду. Стало ясно, что спасти короля оказалось трудно – лекарство было недосягаемо. Утром они думали: «Лекарство будет очень легко найти», – но к вечеру поняли: «Лекарство очень сложно, практически невозможно найти». Они побывали у всех богачей.

Вечером они пошли обратно, усталые и печальные. Солнце садилось. За селением, сидя у реки, прислонившись спиной к скале, кто-то играл на флейте. Ее звучание было так мелодично, и от нее исходили такие волны блаженства, что один министр сказал:

– Давайте спросим этого, последнего… может быть, он пребывает в покое.

Они подошли к нему и спросили:

– Звучание твоей флейты, твоя песня наполнены таким блаженством и покоем, что мы бы хотели кое о чем тебя попросить. Король болен, и нам нужна одежда человека, который бы одновременно был и богат, и пребывал в мире.

Человек ответил:

– Я готов отдать свою жизнь, но посмотрите повнимательней… У меня нет одежды.

Они пригляделись, было темно – человек, игравший на флейте, был наг.

Итак, короля нельзя было спасти, потому что люди, пребывающие в мире, не были богатыми, а богатые были лишены покоя. По той же причине этот мир нельзя спасти, поскольку культурам, унаследовавшим покой, не дано процветания, а процветающие культуры даже не мечтают о покое. Король умер.

Человечество также умрет. Лечение, в котором нуждается человечество, то же, что было нужно королю. Нам нужна одежда и нам также нужен покой. До сих пор наша идеология была неполноценной. До сих пор мы думали о человеке не в полной мере, и мы привычно доходим до пределов. Самая тяжкая болезнь человеческого разума – это стремление дойти до пределов.

Конфуций был в одной деревне, когда кто-то сказал ему:

– Тут есть один очень ученый и умный человек, не хотел бы ты с ним встретиться?

Конфуций ответил:

– Сначала позволь тебя спросить, почему вы называете его очень умным, а затем я обязательно встречусь с ним.

Люди сказали:

– Он умный потому, что, прежде чем что-то сделать, он думает три раза – три раза!

Конфуций сказал:

– Этот человек не умен: три раза – это многовато. Один раз слишком мало, два раза достаточно. Разумный человек останавливается посередине, невежда доходит до пределов.

Первый признак невежественности – думать о себе только как о теле. Второй признак невежественности, настолько же верный, – думать о себе только как о душе. Человеческая индивидуальность – это синтез, человеческая культура также будет синтезом.

Пришло время нам выучить свой урок. Историческая нищета и поражение Индии и забитое положение всех Восточных стран небеспричинны, и эта причина – религиозный экстремизм. А тот факт, что Западные страны обеднели изнутри, также имеет свою причину. Причина эта – научный экстремизм. Будущее станет прекрасным, если наука и религия объединятся. И более того, ясно: в соединении науки и религии религия станет центром, а наука – окружностью. Ясно, что при объединении науки и религии религия обязательно станет разумом, а наука будет ему поддержкой. Тело не может быть хозяином; наука также не может им быть. Религия станет хозяином. И тогда мы сможем создать лучший мир.

Поэтому не спрашивайте о пользе религии в век науки. Религия обладает истинной пользой в научный век, потому что наука – это предел, и предел опасный. Религия придаст ему устойчивость, и это сможет спасти человека от опасности этого предела.

Вот почему не за горами возрождение религии во всем мире. Это очень естественно – и это абсолютно определенно. Возрождение религии необходимо, иначе наука приведет только к смерти. Поэтому бессмысленно спрашивать, насколько нужна религия в научный век: религия – это то, что наиболее необходимо в наш век науки.

В связи с этим также спрашивали, какая польза от религии в национальной и общественной жизни.

Думаю, сказанное мной только что должно было дать ответ также и на этот вопрос, поскольку то, что полезно для личности, совершенно определенно будет полезно для нации и общества в целом. В конце концов, что такое нация и общество, как не собрание личностей? Поэтому не поддавайтесь иллюзии, будто нация может прожить без религии.

Это несчастье случилось в Индии. Мы неправильно поняли некоторые слова; мы начали рассуждать о нерелигиозном государстве. Нам следовало говорить о несектантском государстве, но мы начали говорить о нерелигиозном государстве. Одно дело – быть несектантским государством, и совсем другое дело – быть нерелигиозным государством. Любой разумный человек будет за несектантское государство, но только дурак будет за нерелигиозное государство.

Быть несектантским означает, что мы не заботимся о джайнизме, индуизме, буддизме или мусульманстве. Вот что значит быть несектантским. Но быть нерелигиозным государством – значит, что мы не заботимся об истине, ненасилии, любви или сострадании. Ни одна нация не может быть нерелигиозной в этом смысле. А если может, то это ее несчастье. Нация должна сделать религию своей самой насущной жизненной энергией, а не быть нерелигиозной. Но, конечно, абсолютно необходимо быть несектантским.

Никакие атеисты не навредили религии слишком сильно; никакие ученые не навредили религии слишком сильно. А вот кто больше всего навредил религии, так это религиозные лидеры. Это те, для кого не так важна религия, как важно быть джайнистом, для кого не так важна религия, как важно быть индуистом, для кого не так важна религия, как важно быть мусульманином. Это люди, которые лишили мир религии. Секты, которые должны были стать вместилищем религии, оказались ее убийцами. Религия обладает огромной ценностью, но секты не имеют никакой ценности. Чем меньше сект и сектантов, тем лучше.

Ни для какой расы, ни для какой нации, ни для какого общества невозможно продолжение существования без основ религии. Как такое возможно? Можем ли мы существовать без основ любви? Как может нация быть нацией без основ любви или истины? Или может ли нация быть нацией без основ самоотречения, бескорыстия, ненасилия и бесстрашия? Это основные качества души. В их отсутствие нет никакой нации, никакого общества. А если есть такая нация, такое общество, всякий обладающий хоть слабым разумом увидит, что это толпа роботов. Нельзя будет назвать это нацией.

Нация формируется через взаимоотношения – мои отношения с вами и отношения, которые у вас с вашими соседями. И все вместе эти взаимоотношения образуют нацию. Чем более эти отношения основываются на правде, любви, на ненасилии и религиозности, тем больше аромата будет в жизни нации, тем больше света будет в жизни нации, и тем меньше тьмы будет в жизни нации.

Потому я и говорю, что жизнь нации и общества может существовать только тогда, когда она основана на религии. Вам следует проявлять осторожность при пользовании этим понятием светскости, секуляризма – вся нация должна проявлять осторожность. За этим словом таится огромная опасность. Обманутые этим словом, вы можете поверить, что нет никакой необходимости в религии. Но религия – это единственное, что нужно человеку. Все остальное вторично, и без него можно обойтись. Религия – это то, без чего обойтись нельзя.

Думаю, это поможет вам в решении вашего вопроса.

Другой спросил: «На что мы должны медитировать?»

В общем, со всеми этими идеями вокруг медитации, под медитацией вы понимаете медитирование на что-то: вы будете медитировать на кого-то или что-то. Поэтому естественно возникают вопросы: на что медитировать, кому молиться, кому предложить свою преданность, кого любить?

Сегодня утром я говорил вам, что есть один вид любви, когда я мог бы спросить вас, кого вы любите. И есть другой вид любви, когда я мог бы спросить вас, есть любовь в вас или нет? Это не имеет никакого отношения к другим.

Существует два состояния любви: один, при котором любовь – это отношение, и другой, при котором любовь – это состояние. В случае первого вида любви, если я скажу вам, что чувствую любовь, вы спросите: «К кому?» И если я отвечу, что это не любовь к кому– то, я просто испытываю чувство любви, у вас возникнут трудности с пониманием. Но именно это и есть второе состояние, которое необходимо понять.

Только тот, кто просто любит, не испытывая необходимости в наличии кого-то, действительно любит. Как будет тот, кто любит определенного человека, относиться ко всем остальным? Он будет полон отвращения ко всем остальным. И как будет тот, кто медитирует об определенном человеке, относиться ко всем остальным? Он и не вспомнит ни о ком другом.

Медитация, о которой говорю я, – это не медитация на что-то, скорее, это состояние медитации. Именно это я имею в виду, говоря вам о медитации как состоянии. Медитация не означает воспоминание о ком-то. Медитация означает отбросить все, что есть в вашей памяти, и прийти в состояние, где остается только сознание, где остается только понимание.

Если вы зажжете светильник и уберете все окружающие его предметы, светильник все равно будет продолжать светить. Точно так же, если вы уберете все объекты из своего сознания, все мысли, все образы, что произойдет? Останется только сознание. Это чистое состояние сознания и есть медитация. Вы медитируете не о ком-то. Медитация – это состояние, когда остается только сознание.

Когда остается только сознание без объекта, это состояние называется медитацией. Я употребляю слово «медитация» в этом смысле.

То, чем занимаетесь вы, не является медитацией в истинном смысле – это только понятие. Но медитация произойдет сама по себе через это. Попытайтесь понять, что то, чем вы занимаетесь по вечерам, упражнения с чакрами, и по утрам, упражнения с дыханием, – это все дисциплина, это не медитация. Благодаря этой дисциплине придет момент, когда покажется, что дыхание исчезло. Благодаря этой дисциплине придет момент, когда покажется, что тело исчезло, и все мысли тоже исчезли. Что останется, когда все исчезнет? То, что останется, и будет медитация. Когда все исчезает, то, что остается, называется медитацией. Дисциплина всегда для чего-то, медитация не о чем-то конкретном. Поэтому то, что мы делаем на самом деле, это практикуем упражнения для чакр и дыхания.

Вы спросите: «А не лучше ли было бы нам заниматься дисциплиной, используя идею Бога? Не лучше ли было бы нам заниматься дисциплиной с помощью идола?»

Это было бы опасно. Это опасно потому, что, пока вы занимаетесь дисциплиной с помощью идола, состояние, которое я называю медитацией, не наступит. Занимаясь дисциплиной с помощью идола, мы получим только идола, и ничего больше. И чем глубже погружение в дисциплину с помощью идола, тем более идол будет вытеснять все остальное.

Это случилось с Рамакришной. Он часто медитировал о богине-матери Кали; это была его дисциплина. Затем постепенно, постепенно случилось так, что он стал видеть Кали внутренним зрением. Как только он закрывал глаза, идол оживал, и он становился очень благостным, очень радостным. Но однажды к нему пришел мудрец. Этот мудрец сказал:

– То, что ты делаешь, только воображение, это не встреча с Богом.

А Рамакришна сказал:

– Это не встреча с Богом? Но я вижу Кали воочию!

Мудрец возразил:

– Видеть Кали воочию не означает встретить Бога.

Кто-то видит Кали, кто-то видит Иисуса, кто-то видит Кришну – все это измышления разума. У Бога нет никаких видимых форм. Божественное не имеет лица, манер, формы. В момент, когда сознание соединится с не имеющим форм, оно соединится с божественным.

Вы не сталкиваетесь с божественным, вы становитесь единым целым с ним. Это не встреча лицом к лицу, когда вы стоите на одной стороне, а Бог стоит на другой. Наступает момент, когда вы сливаетесь с бесконечным существованием, подобно капле, падающей в океан. И познание этого момента есть познание божественного. Вы не встречаете Бога и не видите его, вы испытываете слияние с существованием, подобно тому, что ощущает капля, когда падает в океан.

Поэтому мудрец и сказал: «Это заблуждение. Это всего лишь воображение».

И он сказал Рамакришне:

– А теперь так же, как ты создал в себе идола, разруби его надвое. Подними воображаемый меч и разбей идола надвое!

Рамакришна сказал:

– Меч? Где же мне взять меч?

Мудрец ответил:

– Ты создал идола с помощью воображения. Ты также можешь вообразить меч и разрубить им идола. Пусть воображение уничтожит воображение. Когда идол падет, не останется ничего. Мир уже исчез, и сейчас остается только идол – избавься и от него. И когда останется только пустое пространство, ты встретишься с божественным. То, о чем ты думаешь как о божественном, божественным не является. Это последнее препятствие на пути к Богу. Разрушь и его!

Для Рамаришны это было очень трудно. Он медитировал об этом идоле годами и лелеял его с такой любовью, что он стал представляться ему воочию. Уничтожить его оказалось очень трудно. Снова и снова закрывал он глаза, но отступал со словами:

– Я не могу совершить это жестокое действие!

Но мудрец сказал:

– Если ты не сможешь этого сделать, ты не сможешь стать единым целым с божественным. Значит, твоя любовь к божественному слабее твоей любви к идолу. Разве ты не готов уничтожить идола ради божественного? Твоя любовь к божественному недостаточна – ты не готов избавиться от идола ради нее!

Ваша любовь к божественному также невелика. Вы также сохраняете идола между собой и божественным, – придерживаясь сект, придерживаясь священных писаний, – и вы не готовы избавиться от них.

Мудрец сказал:

– Ты сядешь медитировать, а я разрежу тебе лоб куском стекла. И когда ты почувствуешь, как я режу тебе лоб куском стекла, наберись смелости и разруби Кали надвое.

Рамакришна набрался храбрости, и когда он все сделал, идол был разрублен надвое. Когда он вернулся, то сказал:

– Сегодня впервые я достиг самадхи. Сегодня впервые я дошел до познания истины. Впервые я свободен от воображения и постиг истину.

Поэтому я не прошу вас представить себе что-либо. Я не прошу вас представлять себе что-то, что станет препятствием. А то немногое, что я рассказал вам о чакрах и о дыхании, не является препятствием, поскольку вы не одержимы этим. Вы не связаны с ними: для вас они – только приспособления, с помощью которых вы можете войти в себя. Они не могут стать препятствием.

Поэтому я говорю об использовании воображения только таким образом, чтобы в конечном счете оно не стало помехой вашей медитации. Поэтому я не просил вас медитировать на что-то. Я просто просил вас идти в медитацию. Я не просил вас проделать медитацию, я просил вас войти в медитацию.

Вам не нужно медитировать на что-то. Вам придется достичь состояния медитации в себе. Если вы будете помнить об этом, многое прояснится. Друг спросил: «Почему духовность пересилена мирскими интересами, несмотря на то что она выше их?»

До сих пор духовность не была пересилена. До сего дня духовные интересы не были пересилены мирскими. Вы скажете, что я не прав, потому что ежедневно, должно быть, ощущаете это в самих себе. Но я вас спрашиваю, а есть ли у вас хоть какие-нибудь истинно духовные интересы? О чем вы на самом деле говорите – так это о том, что того, что пересиливается, в вас не существует; это всего лишь ваше понимание духовности, то, о чем вы где– то когда-то слышали. Если кто-то скажет вам, что бриллианты затмевают простую гальку, что вы скажете? Вы скажете, что в таком случае они не могут быть настоящими бриллиантами: бриллианты, должно быть, воображаемые, а галька – реальная. Таким образом, бриллианты потерпят поражение, а галька победит. Потому что, если бриллианты настоящие, как может галька победить их?

Вы можете думать, что в жизни ваши духовные качества пересиливаются мирскими интересами. Но где они, эти духовные качества? Итак, то, что вы полагаете пересиленным, – лишь плод воображения; его даже нет. Вы, должно быть, постоянно думаете, что ненависть побеждает, а любовь побеждена. Но где эта любовь? Вы, должно быть, думаете, что страсть к накоплению денег побеждает и пересиливает желание познать божественное. Но где же это желание познать божественное? Если оно в действительности есть, никакое другое желание не может его пересилить. Если оно действительно есть, никакого другого желания просто не может существовать. Не возникнет даже вопроса о пересиливании его.

Если бы кто-то сказал, что свет есть, но он пересилен тьмой, вы бы сочли его безумцем. Если есть свет, то тьме нет места. До сих пор не было войны между светом и тьмой. До сих пор между светом и тьмой не было конфликта, потому что в тот момент, когда появляется свет, тьма перестает существовать. Оппонент даже не существует, поэтому бессмысленно говорить о победе. Тьма может победить только тогда, когда света нет вообще, поэтому она победительница только в отсутствие света. Но и речи не идет о тьме в присутствии света, поскольку в этом случае тьма исчезает, ее просто нет.

То, что вы называете «мирскими интересами», исчезнет, если у вас появятся духовные интересы. Поэтому все мои усилия направлены на то, чтобы подчеркнуть значение развития у вас духовных интересов, а не на то, чтобы уделять больше внимания избавлению от ваших мирских интересов. Я делаю упор на позитив.

Когда у вас возникают позитивные духовные интересы, ваши мирские интересы ослабевают. Когда в ком-то возникает любовь, ненависть уходит из него. Никогда не было столкновений между любовью и ненавистью; до сего дня такого не случалось. Когда в ком-то возникает правда, ложь исчезает из него. Правда и неправда никогда не вступали в конфликт. Когда в ком– то возникает отношение ненасилия, насилие исчезает. Ненасилие и насилие никогда даже не вступали в конфликт. И речи не идет о поражении… Не существует даже спора. Насилие настолько слабо, что, как только возникает ненасилие, оно исчезает. Бездуховность очень слаба, мирское слабо, очень слабо.

Поэтому в Индии мир описывается как майя, иллюзия. Майя означает нечто настолько слабое, что, лишь только вы его слегка коснетесь, оно исчезает. Оно волшебное. Это все равно, как если бы некто показал вам манговое дерево, которое возникло на ровном месте, а как только вы к нему приблизились, вы видите, что ничего нет. Или темной ночью вы видите свисающую веревку и принимаете ее за змею; а подойдя ближе, вы обнаруживаете, что никакой змеи нет. Змея, которую вы увидели в веревке, была иллюзией, она вам привиделась, но ее не было.

Вот почему в Индии говорят, что мир – это иллюзия, поскольку, когда кто-то подходит достаточно близко, в том момент, когда он видит истину, он обнаруживает, что мира нет, вот так. То, что вы называете миром, никогда не встречается с истиной.

Поэтому, когда вы чувствуете, что нечто побеждает ваши духовные интересы, поймите одно: эти ваши интересы, должно быть, воображаемые. Вы, должно быть, вычитали их из книг, их нет в вас. Есть много таких людей…

Некто пришел ко мне и сказал: «Раньше я часто познавал Бога, но у меня больше не получается!»

Я сказал ему: «Должно быть, этого никогда и не было. Разве возможно, чтобы ты начал познавать божественное, а потом перестал?»

Многие приходят ко мне и говорят: «Я испытывал медитацию, а теперь больше не могу».

Им я говорю: «Так никогда не бывает, поскольку невозможно испытать медитацию, а затем утратить это».

Держите это в голове: в жизни более высокие состояния могут быть достигнуты, но они никогда не могут быть утрачены. Вы можете достичь более высоких состояний, но не можете их утратить, такого способа не существует. Вы можете поумнеть, можете достичь мудрости, но вы не можете ее утратить. Это невозможно.

Но получается так, что под влиянием образования и условностей в вас возникают некие так называемые религиозные чувства. Вы верите, что они религиозные, они не религиозные, это просто условности. Существует разница между религиозностью и условностями. С самого детства вас учат, что душа существует. Вы усваиваете это, вы забиваете это в голову, запоминаете, это становится частью системы вашей памяти. И затем продолжаете твердить, что душа существует, и думаете, что знаете, что душа существует.

Вы совершенно этого не знаете. Это понятие, однажды где-то услышанное вами, – фальшивка, которую вам передали другие. Вы вообще ничего не знаете. И потом, когда эту так называемую душу побеждают ваши страсти, вы вздыхаете: «Душа так слаба, что терпит поражение от моих желаний». У вас нет души, у вас есть только понятие. И это понятие создано обществом, оно не ваше. Когда энергия духовных интересов возникнет из вашего личного опыта, мирские интересы исчезают. Они больше не имеют над вами власти.

Запомните следующее: если вы чувствуете, что вас побеждают, поймите: то, что было для вас религией, наверное, было лишь тем, что вы считали религией, но не вашим собственным опытом. Должно быть, кто-то сказал вам, но вы не испытали этого сами. Должно быть, вы услышали это от своих родителей. Возможно, вы усвоили это из традиции, но это не произошло в вас. Вы думаете, что это свет, но его нет – поэтому тьма побеждает. Когда есть свет, само его присутствие побеждает тьму. Свет не борется с тьмой: само его присутствие, само его существование – это поражение тьмы.

Держите это в голове и выбросьте пустые так называемые духовные интересы и религиозные чувства, которые терпят поражение. Когда вы знаете, что они пусты, они не имеют никакого значения. Понимание того, как создать истинные духовные интересы, придет к вам только тогда, когда вы поймете, как избавиться от фальшивых.

Многие из вас продолжают нести груз выдуманных, несуществующих вещей. Как будто вы из тех нищих, что считают себя богачами, которыми не являются. Почему, когда вы опускаете руку в карман и не находите там денег, вы спрашиваете: «Что же это за богатство?» Это никакое не богатство.

Любимое развлечение нищих – мечтать о том, чтобы быть богатыми, – и все нищие мечтают стать богачами. Поэтому, чем более мирским человеком вы будете, тем больше вы будете мечтать о том, чтобы быть религиозным.

Можно мечтать по-разному. Пойдите утром в храм, пожертвуйте немножко, выполните некоторые ритуалы, иногда даже почитайте что-нибудь из Гиты, Корана или Библии, таким образом создастся иллюзия, что вы религиозны. Эти действия создадут иллюзию вашей религиозности. А когда эти так называемые религиозные интересы терпят поражение от мирских интересов, вы очень печалитесь, наполняетесь сожалениями и думаете: «Как же слабы духовные интересы, и как сильны интересы мирские». Но у вас нет никаких духовных интересов. Вы обманываете себя, думая, что вы религиозны.

Поэтому вы должны понять, что духовный интерес, который может быть побежден сексуальным желанием, фальшив. Это критерий: духовный интерес, который может потерпеть поражение от мирского интереса, фальшив. В тот день, когда в вас родится интерес, от присутствия которого исчезнут все ваши мирские интересы – и даже если вы будете искать их, то не сможете найти, – в этот день с вами на самом деле произойдет нечто. Вы обретете проблеск религиозности.

Если солнце встает утром, а тьма по-прежнему остается, знайте, что это только мечта о восходе солнца. Когда солнце встает, тьма исчезает сама по себе. Солнце никогда не встречается с тьмой; солнце не знает о существовании чего-то подобного тьме. И оно никогда не сможет этого узнать.

До сих пор душа не знала, что существует нечто, подобное мирским интересам. Когда пробуждается душа, страсти невозможно отыскать. Эти двое никогда не встречаются. Запомните этот критерий, это вам пригодится.

Один друг спросил: «Необходим ли аскетизм в медитации?»

То, что я описываю вам – очищение тела, очищение мыслей, очищение эмоций; пустота тела, пустота мыслей, пустота эмоций, – это и есть аскетизм.

А что люди понимают под аскетизмом? Если кто-то стоит на солнцепеке, они считают, что он аскет. Если кто– то лежит на ложе из шипов, люди считают, что он аскет. Если кто-то сидит голодным, значит, он аскет. Наши представления об аскетизме материалистичны, очень телесны. Аскетизм для большинства означает терзание тела. Если кто-то наносит вред своему телу, он занимается аскетизмом. На самом деле, аскетизм не имеет ничего общего с нанесением вреда телу. Аскетизм – это нечто абсолютно уникальное, это нечто совершенно другое.

Если кто-то постится, вы думаете, что он аскет, – но он всего лишь умирает с голоду. И скажу даже более того: он не постится, он просто обходится без пищи. Обходиться без пищи, не есть ничего – это одно; поститься – это нечто совершенно другое.

Апваас, пост, означает жизнь в присутствии божественного. Это значит пребывать рядом со своей душой. Это значит быть близко к душе. А что значит обходиться без пищи? А обходиться без пищи значит быть близко к своему телу. Это две диаметральные противоположности.

Голодный человек ближе к своему телу, нежели к душе. Для сравнения, человек с набитым животом менее близок к телу. Голодный человек всегда думает о голоде, о своем желудке, о своем теле. Направление его мыслей связано с телом. Он озабочен только телом, только едой.

Если голодать – это достоинство, нищета должна стать предметом гордости. Если бы голодание было чем-то духовным, бедные страны были бы духовными. Но знаете ли вы, что никогда бедная страна не может быть духовной? По крайней мере, до сих пор такого не случалось. Страна может стать религиозной только тогда, когда она богата.

Вы помните былые дни, когда страны Востока были религиозны, когда Индия была религиозна, но то были дни великого процветания, великого счастья и великого изобилия. Махавира и Будда были царскими сыновьями; все двадцать четыре джайнских тиртханкара были царскими сыновьями. И это не совпадение. Почему тиртханкара никогда не рождался в бедном доме? Этому есть причина: аскетизм всегда зарождается среди изобилия. Бедняк ближе к телу. Богатый человек начинает освобождаться от тела, в том смысле, что все его телесные нужды удовлетворены, и впервые он начинает осознавать новые потребности, которые являются потребностями души.

Поэтому я плохо отношусь к тому, что вы голодаете, или заставляете голодать других, или называете нищету духовной. Утверждающие это сами пребывают в заблуждении и обманывают других. Они только поддерживают нищету и ищут ложные пути для того, чтобы испытывать удовлетворение. Голодание не имеет ценности – пост имеет ценность. Да, возможно, что, находясь в состоянии поста, вы забудете о пище и станете обходиться без нее, но это совершенно другое дело. Махавира был аскетом. Он не голодал, он постился. Посредством поста он пытался приблизиться к душе. В некоторые моменты, когда он был близок к душе, то мог забыть о существовании тела. Эти моменты могли быть продолжительными, мог пройти и день, и два, даже месяц.