Текст книги "Операция «андраши»"

Автор книги: Бэзил Дэвидсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц)

БЭЗИЛ ДЭВИДСОН
Операция «АНДРАШИ»

БЭЗИЛ ДЭВИДСОН И ДОРОГИ ЕГО ГЕРОЕВ

Английский писатель Бэзил Дэвидсон (род. в 1914 г.) известен сегодня не только как талантливый, прогрессивный литератор, но и как ученый, изучающий социально-политическую и культурную историю африканских государств, опытный журналист-ветеран, много писавший о национально-освободительном движении народов Анголы, Гвинеи и других стран, в упорной и кровопролитной борьбе с колониализмом отстаивавших свое право на самоопределение. Неутомимый путешественник, объездивший чуть ли не половину земного шара (не однажды бывавший доброжелательным гостем Советского Союза), «неподходящий» – с точки зрения британского «истэблишмента» – англичанин, которому после публикации страстного антиколониалистского романа «Речные пороги» (1955) [1]1
  Русский перевод романа вышел в Советском Союзе в 1960 году в Издательстве иностранной литературы.


[Закрыть]был запрещен въезд в тогдашнюю португальскую Анголу и чьи книги в свое время подвергались цензурному запрету в Кении, публицист неукротимого гражданского темперамента – все это разные ипостаси Бэзила Дэвидсона.

Юность жадного до знаний Бэзила совпала с годами Великой Депрессии. Отец будущего писателя, владелец небольшого предприятия, разорился, и Бэзилу пришлось в шестнадцать лет стать конторским служащим.

В юности вместе с упорной тягой к чтению Бэзилом владело и другое не менее сильное стремление – писать. Стать журналистом. Его первые корреспонденции в местных газетах и журналах – плохо, а порой и вовсе не оплачиваемые – появляются, когда ему всего двадцать лет. Многое из происходящего вокруг глубоко волнует его, и не удивительно: ведь на его глазах развертывается период, впечатавшийся в историю бурного XX века как «годы Испании», годы Народного фронта и массового антифашистского движения. Затем начинается война и для молодого Дэвидсона, всеми помыслами связанного с борьбой прогрессивных сил, наступает пора подтвердить свой выбор действием.

О своем участии во второй мировой войне писатель позднее высказывался сдержанно и немногословно. Между тем именно нелегкие военные годы наложили неизгладимый отпечаток на его дальнейшую биографию, сформировали в нем беспощадного в своем критическом видении пороков буржуазного общества художника и человека большого личного мужества. Вторая мировая война стала для Дэвидсона проверкой на прочность – он был направлен союзным командованием в Югославию, где – в тылу немецких оккупантов – в его обязанности входило поддержание контактов с партизанским движением – задача труднейшая, требующая постоянной собранности, стойкости и самоотречения. В то же время это были годы постижения новой, героической и необычной реальности, о которой ранее молодой журналист мог лишь догадываться. Этой реальностью явилась сплоченная воля сотен и тысяч людей разных убеждений, разного происхождения, разных национальностей, выкованная в их общей борьбе против фашизма. На своем личном опыте Дэвидсон познал цену интернациональной антифашистской солидарности: в час последнего вражеского наступления на Балканах, когда он и его товарищи по оружию оказались в кольце и их положение выглядело безвыходным, их вывезла из окружения эскадрилья советских летчиков.

Возвратившись на родину, окунувшись в мирную, послевоенную атмосферу, Дэвидсон снова занялся журналистикой. Опыт недавних испытаний властно требовал художественного осмысления, и из вчерашних репортажей рождаются его первые книги: «Партизанская война» (1946) – об освободительной борьбе на Балканах, «Шоссе номер сорок» (1949) – о партизанском движении в Северной Италии, также знакомом писателю по личному участию. «Шоссе номер сорок» задумывалось как роман; однако лучшие страницы этой книги принадлежат репортеру, за плечами которого неопровержимая подлинность выстраданного и пережитого. Роман в точном смысле слова – с подробно разработанным сюжетом, подробной характеризацией персонажей, динамикой психологического развития образов – Дэвидсону еще предстояло написать.

Таким романом стал «Золотой рог» (1952). Выполненная в жанре политического детектива, эта книга была недвусмысленно направлена против тех политических сил на Западе, для которых май 1945 года в Берлине явился лишь рубежом перемены декораций, генеральной смены стратегии, перевооружения арсеналов борьбы против Советского Союза и всего социалистического лагеря. Это убедительный рассказ о судьбе британского разведчика – человека, осознающего на решительном изломе своей жизни враждебность дела, которому он служит, миру и прогрессу.

Прозрение в итоге жизненных испытаний, мучительный нравственный урок, заставляющий героя пойти наперекор удобному дрейфу большинства, – это и путь капитана Стэнтона, персонажа следующего романа Дэвидсона, «Речные пороги», действие которого развертывается в вымышленном африканском государстве Дельмине.

Капитана Стэнтона – старейшину европейской колонии в Дельмине – не случайно именуют «совестью города»: он – личность нравственно цельная, несмотря на все предрассудки своего воспитания. Тем мучительнее его путь к прозрению. Дочь Стэнтона влюблена в умного, интеллигентного Фиделиса Мусомбе – уроженца Дельмины, возвращающегося на родину, чтобы служить делу освобождения своего народа. Любовь Стеллы к негру вначале вызывает ожесточенное неприятие старого плантатора; однако, признав за дочерью право на самостоятельный выбор, Стэнтон невольно вовлекается в круг вопросов, волнующих Фиделиса и его единомышленников. И начинает видеть больше, неизмеримо больше того, что видел раньше, – он вынужден, по сути, заново пересмотреть всю свою систему жизненных ценностей.

Впрочем, «тяжкий путь познания» капитана Стэнтона этим не кончается: в кульминационных главах романа мы видим его в рядах «цветной» демонстрации, плечом к плечу с вождем национально-освободительного движения Сабалу, затем он предстает перед судом белого меньшинства. Но и приговоренный к тюремному заключению, капитан Стэнтон не сломлен. В финале романа звучит мажорная нота предощущения социального взрыва. Не случайно Дэвидсон завершает свою книгу многозначительной фразой: «А чем все это кончилось, пока не известно». Он как бы призывает читателя искать продолжение оборвавшейся хроники Дельмины в буднях пробуждающейся Африки на рубеже 1950-1960-х годов.

Роман «Речные пороги» наглядно свидетельствовал о том, что писатель идет нелегкой для литератора современного Альбиона дорогой разоблачения британской колониальной политики. Как и первые публицистические книги об Африке, – «Доклад о Южной Африке» (1952), «Новая Западная Африка» (1954), – «Речные пороги» явились разведкой новой для Бэзила Дэвидсона темы, нового творческого увлечения, овладевшего писателем, публицистом и историком на долгие годы. Поездки в страны Африки, репортажи с места событий, научные труды: «Африка пробуждается» (1955), «Новое открытие древней Африки» (1959), «Черная мать» (1961), «Африканское прошлое» (1964), «Каким путем пойдет Африка? В поисках нового общества» (1964) – все это говорило о том, что захватывающая история прошлого Африки и ее сегодняшняя история – сложнейшие процессы национального самоопределения стран «третьего мира» – обрели в лице Дэвидсона заинтересованного исследователя.

Начиная со второй половины 50-х годов известность Дэвидсона-публициста, Дэвидсона-ученого быстро растет. Сложнее обстоит дело с признанием Дэвидсона-романиста. Его следующий роман, «Линди» (1958), затрагивавший болезненную для Англии тех лет проблему экспорта на Британские острова «американского образа жизни» и насильственного внедрения в сознание рядовых англичан заокеанских моральных стандартов, был встречен охранительной критикой в штыки. Тонко разработанную психологическую линию отношений двух главных героев, влюбленных друг в друга Линди и Джейкоба, таких одиноких в атмосфере все возрастающей моральной распущенности (заметим, что позднее, в 1960-е годы, эта нащупанная проницательным, остро реагирующим на запросы времени писателем тема станет основой десятков, если не сотен романов о молодежи), взволнованный лиризм книги большинство английских критиков попросту предпочли не заметить.

Дэвидсон болезненно переживал неудачу, постигшую «Линди». С другой стороны, журналистика все более поглощала его творческие силы и внимание, и писатель, вынашивавший замысел нового романа, страдал от невозможности приступить к нему вплотную. Это становилось основой глубокого душевного кризиса, отголоски которого чувствуются в его переписке этого времени.

Как бы то ни было, роман, первоначально озаглавленный «Жертвы», был завершен в конце 1963 года.

Однако это было лишь началом трудного пути, который предстояло пройти автору.

Один за другим, вежливо, но решительно возвращали Дэвидсону рукопись редакторы респектабельных буржуазных издательств. Ссылались на «неактуальность» материала для современного читателя, на слишком большой объем, требовали сокращений. Однако и два года спустя, после значительной переработки (в итоге которой книга получила название «Операция «Андраши»), издательство «Коллинз» не приняло роман к печати. Он вышел лишь в 1966 году небольшим тиражом в издательстве «Уайтинг энд Уитон».

Сказать, что на сей раз книгу Бэзила Дэвидсона встретили уничтожающими критическими отзывами, было бы неверно. Отзывов просто не было – ни отрицательных, ни тем более положительных. Рецензенты, зачастую с легкостью создающие иным произведениям посредственных беллетристов ореол шедевра, с редким единодушием игнорировали книгу Дэвидсона. Вокруг нее сгустилась зловещая завеса молчаливого неприятия.

Чем же теперь не угодил буржуазной критике беспокойный, никогда не перестающий искать писатель?

Новая его книга была романом о ранах минувшей войны.

* * *

В условиях сегодняшнего книжного рынка в Англии, где литературная политика крупнейших книжных издательств зачастую ориентируется на невзыскательного потребителя развлекательной продукции, серьезная книга о войне, о трагических этико-психологических коллизиях, возникающих в военных условиях, – «товар», который может себя не окупить: этим в какой-то мере и был вызван отказ ряда издательств опубликовать книгу Б. Дэвидсона.

Напротив, «ходким товаром» считаются всякого рода военно-приключенческие боевики – от книг «мэтра» этого жанра Алистера Маклина до ремесленных поделок откровенно антисоветски настроенного Денниса Уитли. Нечего и говорить о том, что история в подобной псевдолитературе подменяется досужим вымыслом, что такие произведения нередко являются рупором вполне определенных политических кругов, которые стремятся создать превратное представление о ходе истории и ее движущих силах.

В романе Дэвидсона «Операция «Андраши» налицо некоторые приемы военного детектива, однако достаточно чуть внимательнее вчитаться в любую из страниц романа, вглядеться в судьбу любого из его персонажей, как станет ясно, что это – чисто внешняя сторона повествования, насыщенного сложной политической и морально-философской проблематикой.

Эта книга – лаконичный рассказ об одной опасной операции в глубоком тылу врага, о людях, вовлеченных в войну неизбежным ходом событий, на опыте познающих весь трагизм ее жертв и реальную цену ее повседневных подвигов; это философский роман-размышление, роман-диспут о судьбах миропорядка в расколотой громом орудий Европе, о ее будущем, когда канонада стихнет.

Автор забрасывает своих персонажей на глубокую на первый взгляд периферию боевых действий: в один из затерянных уголков на границе Югославии и Венгрии. Отсюда, выполняя приказ из Лондона, капитан английской армии Руперт Корнуэлл и радист сержант Том Блейден должны при содействии югославских партизан проникнуть в Венгрию и тайно переправить из городка Нови-Сад на югославскую сторону всемирно известного физика-атомщика профессора Ференца Андраши.

События романа происходят в завершающий период войны. Андраши соглашается уехать, но лишь после того, как правительство Каллаи уходит в отставку и отдается приказ о его, Андраши, аресте. И тут двум англичанам, темными ночами пробирающимся со своими спутниками по разграбленной, обескровленной югославской земле, становится ясно, чего стоила война народам континентальной Европы.

Реальность войны оживает на страницах романа со всей присущей ей болью, грязью и кровью. В столкновениях с противником героически гибнут отважные партизаны, фашисты зверски расправляются с крестьянами, предоставляющими кров и пищу своим борющимся соотечественникам, тысячи людей попадают в лагеря смерти. От красивых иллюзий мечтающего о картинном подвиге прекраснодушного идеалиста Корнуэлла не остается и следа. И британский офицер, выдержавший физические лишения, не выдерживает жестокого психологического стресса.

Читая роман, невольно вспоминаешь слова одного из лучших «фронтовых репортеров» XX века Эрнеста Хемингуэя: «…Когда человек едет на фронт искать правду, он может вместо нее найти смерть. Но если едут двенадцать, а возвращаются только двое – правда, которую они привезут с собой, будет действительно правдой, а не искаженными слухами, которые мы выдаем за историю».

Эту правду привозят с собой на родину два человека – английский сержант Том Блейден и русский лейтенант Дмитрий Малиновский. С образом последнего, как и с фигурами воюющих на своей земле югославских партизан, связана оптимистическая – при всем трагизме описываемых событий – интонация книги.

В романе «Операция «Андраши» реализуется действенно-гуманистическая, жизнеутверждающая тема интернационального боевого союза антифашистов. Тема эта чужда большинству произведений о войне, создаваемых сегодня в странах Запада авторами, предубежденно или даже враждебно относящимися к Советскому Союзу, но она верна жизненной правде, верна духу реалистически отражающей действительность литературы. Верность жизненной правде ощущается и в том, как писатель «подводит итоги» операции «Андраши». Одних – таких, как Руперт Корнуэлл, – война ломает, другие – как Том Блейден – выносят из нее нелегкие нравственные уроки, третьи – как Андраши – в конечном счете неплохо устраиваются (в дальнейшем венгерский физик, подобно вполне реальному Вернеру фон Брауну, становится одним из ведущих в США экспертов по ракетной технике). С логикой социальной обстановки согласуется и то, что «Том Блейден не получил медаль «За выдающиеся заслуги», и никакой другой медали он тоже не получил»; награды и почести достались другим – тем, кто преспокойно отсиживался в штабах. Правда о всех перипетиях операции, получившей кодовое название «Андраши», как бы мимоходом роняет автор, не зарегистрирована в официальных докладах. Но она не забудется теми, кому суждено было остаться в живых.

Память о войне, как она воскрешена в романе «Операция «Андраши», – это тревожная, а для некоторых «нежелательная» память; кое-кому из влиятельных лиц в сегодняшней Англии и по другую сторону Атлантики явно не хотелось бы, чтобы обо всем этом напоминали вновь – тем более широким кругам читателей. Не оттого ли лондонские издатели заняли столь осторожную позицию, один за другим откладывая рукопись романа в сторону, а обычно словоохотливых рецензентов больших английских газет и журналов внезапно поразила странная немота, когда книга наконец вышла в свет?

«А будем ли мы помнить все это… потом?» – задает вопрос один из персонажей романа Бэзила Дэвидсона.

Для Дэвидсона суровая реальность войны тесно связана с реальностью настоящего, сегодняшнего. Фашизм жив и сегодня; то в одной, то в другой точке земного шара он поднимает голову; не перестали существовать те социальные силы, которые когда-то развязали вторую мировую войну. Именно поэтому писатель, живущий настоящим и в настоящем, возвращается в этой книге к событиям двадцатилетней (а теперь уже тридцатилетней) давности. «Операция «Андраши» – это роман-предостережение. О таком прошлом нужно помнить, чтобы оно не повторилось вновь.

После «Операции «Андраши» Бэзил Дэвидсон не опубликовал новых романов, но его перо по-прежнему чутко реагирует на бурные процессы, в результате которых меняется на глазах географическая карта мира, и в частности карта Африки. В 1969 году выходит его книга «Освобождение Гвинеи. Аспекты африканской революции», в 1972-м – «Око бури. Народ Анголы». В предисловии к первой из них выдающийся деятель африканского национально-освободительного движения Амилькар Кабрал с полным основанием отмечал объективность и горячее сочувствие англичанина Дэвидсона жизненно важным устремлениям народов Африки. Как всегда, Дэвидсон пишет о том, что увидел и пережил, чему стал нелицеприятным свидетелем, а что касается скептиков и недоброжелателей (в них у Дэвидсона, как известно, никогда не было недостатка), то писатель мог бы ответить им словами того же Хемингуэя, словами, под которыми мог бы подписаться и Дэвидсон – автор «Операции «Андраши»: «Кое-кому это не понравится и будет объявлено пропагандой, но я-то видел поле боя, видел трофеи, пленных и мертвецов».

Сегодня мы не знаем, о чем расскажут новые книги Бэзила Дэвидсона. Но несомненно одно – это будут книги честного художника, связавшего свое творчество с тревогами и надеждами нашей эпохи.

Николай Пальцев

ПРОЛОГ

ВАЛЕ И ДИМЕ

Для чего бы человеку

Торопиться умереть?

А. Э. Xаусман, «Шропширский парень»

Одиночество творит с человеком странные вещи. А может быть, одиночество – только удобное объяснение. Том Блейден и Руперт Корнуэлл, бесспорно, отличались некоторыми странностями, но в чем тут было дело, вы сможете решить сами. Ведь это они (во всяком случае, с нашей стороны) провели знаменитую операцию по спасению Ференца Андраши в самый разгар развязанной Гитлером войны, и вот теперь наконец можно рассказать всю историю подробно.

Ее начало стало мне известно только потому, что в 1943 году я занимался подготовкой радистов для отправки со специальными заданиями в оккупированные Гитлером европейские страны. Их могли послать куда угодно, этих молодых ребят. От них требовалась высокая квалификация, от них требовалась железная закалка. Ну и, конечно, их всегда не хватало.

Хотя союзники тогда уже высадились в Италии, работал я все еще в Египте. Как и представитель генерального штаба Билл Кларк, ведавший этими секретными заданиями. Он формировал свои маленькие группы в Каире, сажал их в Дерне или в Бенгази в «галифаксы», и на той стороне Средиземного моря, когда бомбардировщик проходил, например, над Грецией или Югославией, они в указанном месте прыгали вниз.

Как-то в конце сорок третьего Билл Кларк позвонил мне и срочно потребовал еще одного радиста.

Помнится, я ответил:

– Ничего не выйдет. Ни одного нет и раньше, чем через месяц, не будет.

– Вы не могли бы заглянуть ко мне? – спросил Билл. – Его надо найти.

И он объяснил. Далеко за Средиземным морем, далеко за Балканскими горами, далеко-далеко среди равнин Центральной Европы венгр по фамилии Андраши ждал, чтобы его спасли. Я, конечно, не имел ни малейшего представления, кто такой Андраши и почему было так важно его спасти. Но Билл об этом кое-что знал. Андраши был, по-видимому, знаменитым ученым.

– В какой-то там атомной физике, – добавил Билл. – Ну да суть не в этом. Лондон требует вывезти его. И поскорее.

– Так за чем же дело стало?

– Я сейчас вам покажу.

Билл подвел меня к большой настенной карте.

Поперек этой карты оккупированной Гитлером Европы тянулась толстая голубая линия, обозначавшая реку Дунай.

– Ну, до его южного берега, – объяснил Билл, – у нас все в порядке. Там действуют югославские партизаны, которых мы снабжаем. Но вот по ту сторону этой черточки, на северном берегу Дуная, все гораздо сложнее. А почему? А потому, что это равнина, плоская как стол, и партизан там нет, во всяком случае, почти нет. Но там-то этот Андраши и ждет нас. В оккупированном городе Нови-Сад, где, кажется, полным-полно солдат и полицейских.

– Погодите-ка, – перебил я, стараясь разобраться. – А почему он не может переправиться на южный берег, к югославским партизанам? – Я ткнул указкой. – Ведь тут, на южном берегу Дуная, прямо напротив Нови-Сада, действуют югославские партизаны? Вот же красный кружок, вон тот маленький кружок… – Я вгляделся в карту. – Как называется это место? Плава Гора?

– Именно. Плава Гора. Небольшой горный массив на южном берегу Дуная, и у партизан там действительно есть кое-кто. Прямо напротив Нови-Сада, как вы и сказали. Мало того, иногда они переплывают Дунай, хотя он там шириной почти три четверти мили, а по северному берегу разбросаны доты и он усиленно патрулируется.

– Ну так пусть Андраши переберется к ним, а они отправят его дальше по партизанским тропам.

– Спасибо за совет, – сухо заметил Билл. – Только Андраши не желает довериться партизанам. Он ставит условием, чтобы мы прислали за ним своего человека.

– Можно спросить, откуда вам столько известно?

– Нельзя. Но во всяком случае, мне это известно.

Билл вернулся к письменному столу, и мы снова сели.

– В какой-то мере нам повезло, – продолжал он. – У нас есть в Югославии один человек. Капитан какого-то стрелкового полка. Попал в плен к немцам во время греческого разгрома и спрыгнул с поезда. Некий Руперт Корнуэлл. Судя по тому, что я слышал, он для такой операции не слишком подходит. Но он полон рвения, находится почти на месте и даже говорит по-венгерски. Только ему необходим радист.

Помолчав, я сказал:

– Есть, конечно, Блейден. Если вам удастся его извлечь.

– Откуда?

– Из военной тюрьмы номер два в зоне канала, если я не ошибаюсь.

Билл вздохнул, устало и озабоченно.

– За что он туда попал?

– Нарушение субординации, дерзость, отказ подчиниться приказанию. Откуда я знаю? Я его не сажал.

– Так почему вы его рекомендуете?

– Потому что никого другого нет. А он уже выполнял такие задания.

И я пересказал ему послужной список Блейдена. Не так уж много, в сущности: он довольно долго сидел в тылу у немцев в Ливии, сообщал сведения о транспортных передвижениях и получил за это медаль. Что еще? В личном деле Блейдена есть заключение психиатра, к которому его посылали.

– Придает большое значение тому, что Блейден долго был безработным, прежде чем пошел в армию в тридцать девятом. В Тайнсайде, по-моему. И еще что-то о гражданской войне в Испании.

– О гражданской войне в Испании? Так он что, красный?

– В том-то и дело, что, по-видимому, нет. Да и какое это теперь имеет значение?

Билл задумчиво покачал головой.

– Вы действительно лучше никого найти не можете? Что же, придется рискнуть.

И вот, нажав на нужные кнопки, мы добились освобождения недоумевающего Томаса Блейдена, рядового Тайнширского полка, и вернули ему сержантские нашивки, которых он было лишился. Затем мы отправили его в Палестину потренироваться в прыжках с парашютом. Десять дней спустя меня официально уведомили; что сержант Томас Блейден сброшен в Югославии. Мы с Биллом неофициально выпили по этому поводу.

– Ну, пожелаем удачи этим двум беднягам, – сказал Билл. – Она-таки им потребуется.

Да, она им очень требовалась.