Текст книги "Бесценный дар"

Автор книги: Бетти Лоуренс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)

ГЛАВА 3

Минуту стояла гробовая тишина. А потом разразился скандал. Громче всех звучал голос пожилой леди. Она так кричала, что Орланда, перепугавшись, не могла понять ни слова. Но тон говорил сам за себя.

Миссис Гилбрайт – ибо молодая женщина сразу поняла, что это не кто иная, как мать Стэнли, сыпала быстрыми возмущенными словами: «невероятно», «позор», «оскорбление», «чудовищно». Маленький дворецкий выглядел так, словно его ударили кирпичом по голове. А женщина с ярко накрашенными губами, сидящая за столом, похоже, просто отказывалась верить своим ушам.

А потом, к ужасу Орланды и скрытому восторгу Стэнли, раздался рев Камиллы.

Орланда вырвала руку, у сжимавшего ее запястье Стэнли, и прижала к себе плачущую девочку, отвернувшись от членов явно ненормальной семейки. Что тут происходит?

В этот момент звучный голос ее мужа перебил визгливый голос его матери. Он был таким же гневным, как и у миссис Гилбрайт. Орланда в отчаянии попыталась ретироваться, удрать из гостиной, успокоить малышку Камиллу, но это оказалось невозможным. Девочка не замолкала, а ее саму внезапно схватили за рукав. И тут же Орланда оказалась окутанной тяжелым облаком сладких дорогих духов. Она оглянулась – младшая из двух женщин смотрела ей в лицо, зло сощурив глаза.

– Кто вы такая? – прошипела та. – Что за игру затеяли? И почему прикидываетесь женой Стэнли?

Она схватила ее за руку, попыталась нащупать золотое обручальное кольцо, словно хотела проверить, настоящее ли оно. Но Орланда вырвалась и повернулась так, чтобы защитить своим телом от разъяренной фурии плачущую Камиллу.

Затем кинулась к открытой двери, споткнулась, крепче прижала к себе дочь и выскочила наконец в просторный холл с мраморной лестницей. Скорее, скорее оказаться в тишине отведенной ей спальни! И только захлопнув за собой массивную дверь, она позволила себе перевести дыхание.

Первой и неотложной ее заботой была Камилла, которая рыдала почти истерически. Но постепенно тихие, нежные материнские слова, ее поглаживающие, мягкие руки оказали желанное действие, и девочка затихла, сунула большой палец в рот и успокоилась.

Орланда же по-прежнему ощущала глубочайшее потрясение. Крики в гостиной слились в общий гул, мешая понять отдельные слова, но бешенство и неистовство всех участников отвратительной сцены нельзя было спутать ни с чем.

Господи всемилостивый и всемогущий, во что же я ввязалась? Пожалуйста, ну пожалуйста, сделай так, чтобы я проснулась и увидела, что мы дома! – мысленно взмолилась она. Увы, это был не сон. Она на самом деле здесь, в Гонконге, в особняке, замужем за мужчиной, чья мать едва не лишилась рассудка при известии о его женитьбе на ней, Орланде…

Она прижала Камиллу к груди и присела на кровать. Дочка почувствовала ее уныние и снова захныкала…

К крикам внизу присоединились громкие тяжелые шаги, стали с шумом хлопать двери. Наконец, после самой громкой вспышки голосов послышался самый сильный удар захлопнувшейся двери. Он разнесся по всему дому, потряся его до основания. После этого все затихло. Но не прошло и тридцати секунд, как раздался рев мощного двигателя, потом визг колес сорвавшегося с места автомобиля.

И снова тишина воцарилась в особняке. Абсолютная, гробовая. И это нервировало не меньше, чем крики.

Орланда инстинктивно поняла, что самое лучшее в ее ситуации, – это держаться вдали от всех и вся, и осталась в своей комнате. Камилла постепенно успокоилась, но прошло не так много времени, как природа взяла свое и малышка снова закапризничала. Она проголодалась.

Мать порылась в сумке, но найденные там груша и пара печений не удовлетворили дочь. Следующие полчаса Орланда провела в тщетной попытке как-то развлечь ее, заставить забыть о еде и уснуть без ужина. Но нет, это оказалось невозможно. Растущий организм настоятельно требовал нормальной пищи, и никакие пустяки не могли заменить ее.

Делать нечего, со вздохом решила Орланда, на цыпочках подкралась к двери и прислушалась. Тихо, ни звука, кроме бешеного биения ее сердца. Взяв девочку на руки, молодая женщина осторожно вышла из комнаты и бесшумно спустилась по лестнице. Надеясь найти By Линь, миновала главный коридор и свернула в ответвление, которое, по ее представлениям, должно было вести в хозяйственное крыло. Одна дверь была приоткрыта, и Орланда робко вошла. Если бы речь шла о ней одной, то она бы с радостью осталась без ужина и укрылась от враждебного мира в кровати. Но Камилла – другое дело. Неужели никто в этом доме не пожалеет невинную крошку?

Оглядевшись, Орланда сразу поняла, что оказалась в кухне. Колоссальных размеров плита, на которой с легкостью можно было приготовить обед на сто гостей, длинные разделочные столы и ряд раковин. Возле одной из них маленькая женщина начищала медный котел, почти равный ей по размерам.

Заслышав легкий звук шагов, она повернулась и уставилась на незваную гостью.

– Что? – спросила она недружелюбным тоном. Ее лицо было сморщенным как печеное яблоко, и выражение его даже отдаленно не походило на приветливое.

Орланда тяжело сглотнула.

– Пожалуйста, извините… – начала она и замолчала.

– В чем дело? – проскрипела старуха. – Что вам здесь надо?

Молодая женщина едва не бросилась бежать. Но Камилла, сидящая у нее на руках, крепче прижалась к ней, придав сил.

– Извините, мне очень жаль, – запинаясь, забормотала Орланда, – но нельзя ли… немного еды… и чуточку молока… для моей дочки?

Маленькая, но от этого не менее злющего вида китаянка ожгла ее неприязненным взглядом. Молодая женщина внутренне сжалась. Нет, этого не может быть, ни одна женщина не может отказать ребенку в пище, как бы ни разозлилась на вторжение в ее царство такой неприятной особы, как Орланда, из-за которой в гостиной разразился целый скандал.

Черные глаза-щелочки внимательно осмотрели, почти ощупали ее, впитывая все подробности: и поношенную одежду, и тонкую, почти изможденную фигуру, и прижавшуюся к матери девочку. Потом перешли на нервное, испуганное, исхудавшее лицо. И внезапно взгляд старой женщины смягчился. Она всплеснула руками, быстро-быстро что-то залопотала на родном языке и бросилась к Орланде.

– Заходи, заходи, – сказала китаянка уже по-английски, беря ее за руку. – Садись вот тут. – И подтолкнула ее к стулу у большого стола. – Ты проголодалась, да? Глупая девчонка, почему не позвонила из своей комнаты?

– Я не хотела… причинять неудобства, – призналась «глупая девчонка».

Старуха поцокала языком.

– Ребенок не должен дожидаться пищи, – заявила она. – И его мать тоже.

Затем повернулась к плите, погремела посудой, сняла крышку с одной кастрюли, с другой, наложила полную тарелку белого рассыпчатого риса, полила золотистым маслом, добавила ароматных приправ и поставила на стол перед Орландой. Дала ей ложку и проворно подвязала девочке чистое полотенце, чтобы защитить одежду.

Камилла широко открыла рот и нетерпеливо захлопала мать по руке, требуя кормить ее. Едва успев проверить, не горячо ли, Орланда поднесла полную ложку к ее рту.

Когда девочка съела все без остатка и развеселилась, появилась вторая, большая по размеру тарелка, наполненная не менее ароматным рисом с кусочками овощей и рыбы.

Маленькая китаянка спокойно взяла Камиллу на руки и сказала ее матери:

– Ешь.

А сама прошла с девочкой к плите, налила в чашку воды и умело напоила ее, не пролив ни капли. Камилла не протестовала и, судя по веселому щебетанию, ощущала себя вполне довольной на руках незнакомой женщины.

Та просияла от удовольствия и заговорила с ней по-китайски, потом достала из холодильника кувшин с молоком, согрела немного в кастрюльке, налила и села напротив Орланды. Малютка Камилла схватила стакан и сунула туда нос.

– Ешь, ешь, – повторила женщина Орланде, заметив, что та на минуту прервалась.

И та с удовольствием подчинилась, потому что в жизни своей не пробовала ничего подобного этому блюду – изумительно вкусному, душистому, сытному.

– Спасибо, – пробормотала Орланда, испытывая смесь неловкости с огромной благодарностью.

Китаянка позволила ей закончить, играя с Камиллой, которая совершенно не испытывала неудобства от того, что с ней говорят на незнакомом языке. Орланда украдкой наблюдала за ними. Очевидно, женщина вырастила немало детей и прекрасно знала, как развлечь девочку.

Покончив с едой, Орланда удовлетворенно вздохнула. Старуха взглянула на нее и спросила:

– Ну, наелась? – Получив в ответ кивок, сказала: – А теперь давай поговорим. – Она передвинула Камиллу с одного колена на другое. – Стэнли ее отец?

Орланда оцепенела от изумления, которое не замедлило отразиться на ее лице. Такая реакция вроде бы порадовала старую женщину.

– Что ж, хоть это хорошо, – заявила она.

Тон ее снова стал прохладным, и Орланда, совершенно подавленная событиями этого длинного и трудного дня, едва не расплакалась.

– Понимаю, – безжалостно продолжила китаянка, – значит, он женился просто для того, чтобы досадить матери.

Орланда беспомощно посмотрела на нее. Она не знала, что сказать. Не знала, что вообще можно говорить, а что нет. Ей и в голову не приходило, что она окажется в такой взрывоопасной атмосфере. Но последнее, очевидно, совсем не удивляло домоправительницу – по крайней мере, Орланда решила, что китаянка занимает именно эту должность.

– Что он, совсем с ума сошел? – воскликнула она. – Вечно одно и то же, вечно! Постоянные ссоры, ссоры… Темперамент, как у отца, а ума… Ох уж эти твердолобые мужчины! – Старая китаянка сжала руку в маленький кулак и потрясла им в воздухе. – Но это… это самая дурная его выходка!

– Простите, – тихо сказала Орланда. – Мне очень жаль.

Что еще тут можно было добавить?

Женщина ответила по-китайски, потом перешла на английский:

– Ну-ну, дело уже сделано. Итак, если Стэнли не отец твоей девочки, то почему ты вышла за него?

Прямота вопроса поставила Орланду в тупик.

– Мистер Гилбрайт сказал, – начала она и замолчала, потом предприняла вторую попытку: – Мистер Гилбрайт сказал, что ему необходимо жениться к своему дню рождению по причинам юридического характера. Я… я согласилась, потому что… – И Орланда снова замолчала.

Ей внезапно стало стыдно признаться, что причины, побудившие принять его предложение, были чисто меркантильными.

– Он предложил тебе деньги, да?

Орланда мучительно покраснела и опустила глаза.

– На д-деньги, которые мне пообещал мистер Гилбрайт, я смогу купить небольшую ферму, чтобы моя дочь могла расти здоровой.

Старая женщина снова поцокала языком.

– А отец девочки?.. Нет-нет, не говори, сама знаю. Он исчез, да? Вечно одна и та же история: мужчинам плевать на последствия, а у девчонок не хватает мозгов в голове. – Она поднялась, вернула Камиллу матери и начала собирать тарелки. – Ну-ну, теперь уж ничего не поделаешь. Но должна сразу предупредить тебя: этого Кларисса никогда не простит сыну.

Стэнли застонал и открыл глаза. Яркое солнце пробралось сквозь шторы и залило просторную светлую спальню, мешая ему отсыпаться. Он с трудом пришел в себя и тут же пожалел, что сделал это. Больше всего хотелось обо всем забыть.

Накануне он выскочил из особняка и уехал в город, а в ушах еще звучали материнские проклятия. Мчась внизло холму Виктории на своем любимом «ягуаре», он перебирал в уме все отвратительные, оскорбительные слова, которыми они обменялись. Вспоминал неистовую ярость матери и собственные жестокие слова о том, что именно она своим упрямством вынудила его пойти на такие радикальные меры и теперь только благодаря себе имеет в качестве невестки мать-одиночку, которая мыла посуду в дешевом кафе и побиралась на улицах.

В какой-то момент ему показалось, что Клариссу Гилбрайт хватит удар прямо в гостиной. Но она пришла в себя и дала выход гневу за то, что он опозорил семейное имя. Что до Маргарет, то она выглядела так, словно только и мечтает, как бы достать флакончик яду и кого-нибудь отравить. Или всадить кинжал в спину. Предпочтительно, конечно, ему.

Стэнли закончил памятный вечер возвращения домой в третьем или четвертом баре, допивая несчетный коктейль и проклиная весь свет.

Ледяной душ вернул его к жизни. Взглянув на часы, он обнаружил, что уже перевалило за полдень. Канун дня его рождения. Ликования не ощущалось, праздновать победу тоже не было настроения. Подойдя к окну, он посмотрел вниз, на Гонконг, но величественная панорама не принесла обычной радости. Он попытался сосредоточиться на важных вещах, на том, что надо созвать заседание правления «Гилбрайт трейдинг интернешнл», объявить о своем вступлении на пост президента, потом приступить к давно лелеянным планам расширения сферы деятельности в Европу. Но это ему не удалось. Стэнли прошелся по комнате, подошел к другому окну, выходящему в сад, и снова тупо уставился в него.

Какое-то движение привлекло его внимание. Он присмотрелся и увидел девицу с младенцем, медленно выходящую из-за угла. Она шла медленно, держа малышку за руку, а та радостно ковыляла на слабых ножках. Господи, как он мог забыть о них? Стэнли увидел, как Орланда наклонилась, поймала девочку, когда та споткнулась, помогла обрести равновесие.

Что же теперь делать с ней? Она сыграла предназначенную ей роль – помогла ему выполнить условие матери, что было необходимо для получения законного поста главы фирмы. Больше он в ней не нуждался, но и не мог отправить обратно в Австралию, чтобы не возбудить подозрений в фиктивном браке.

Стэнли пожал плечами и отвернулся. Он скажет А Ма Тан, чтобы присмотрела за девицей и ее ребенком, не подпускала их к нему, не позволяла докучать. А так пусть пока наслаждаются каникулами.

Он уже готов был отойти от окна, как вдруг заметил еще одну женскую фигуру.

Маргарет!

Она явно направлялась к девчонке и была зла, как стая бешеных собак.

Орланда остановилась. Эта женщина, кто бы она ни была, запомнилась ей тем, что накануне находилась в такой же ярости, как и миссис Гилбрайт, если не большей. И сейчас приближалась к ним с явно недобрыми намерениями. Орланда опасливо ждала. Туфли противницы на высоких каблуках скрипели по гравию дорожки.

Маргарет встала прямо перед Орландой, предоставив ей шанс разглядеть себя. Накануне вечером в общем бедламе такой возможности не было, но сейчас в ясном свете дня Орланда сразу заметила и стильную прическу, и дорогой модный шелковый костюм, и умело наложенный макияж. Черные глаза незнакомки сверкали от едва сдерживаемой злости…

Что Маргарет собиралась сказать сопернице, осталось неизвестным. Снова послышался скрип гравия, и из-за угла появился Стэнли Гилбрайт. На нем был светло-синий шелковый костюм и белая рубашка с ярким галстуком. Орланда смотрела на него во все глаза, затаив дыхание.

– Марго, – быстро начал он, – тебе пора уехать из этого дома. Здесь тебя делать нечего. Странно, что так и не поняла, что я никогда не женюсь на тебе. Ни за что!

– Угу, и ты сделал своей женой эту дешевую потаскушку, лишь бы не жениться на мне! – сказала, словно выплюнула, Маргарет. – Посмотри на нее. Да она похожа на драную кошку!

Презрение в ее тоне и во взгляде, которым она окинула перепуганную Орланду, заставило Стэнли напрячься.

– Довольно! – рявкнул он и покосился на молодую женщину. Ее лицо посерело то ли от страха, то ли от нанесенного оскорбления. Он глубоко вздохнул и продолжил: – Думаю, Марго, будет лучше, если ты вернешься домой. Ты уже достаточно причинила неприятностей, убедив мою мать, что будешь для меня идеальной парой.

Глаза Маргарет сверкнули яростным огнем.

– А ты считаешь, что не принес ей горя, заявившись с этой… этой… девицей? – выкрикнула она. – Похоже, ты страшно доволен своей выходкой!

Она резко повернулась на высоченных шпильках и гордо удалилась.

Медленно, осторожно Орланда выдохнула, даже не поняв, что до сих пор не дышала. Камилла прильнула к матери, испугавшись громких, разгневанных голосов.

– Все в порядке, детка, – прошептала та, подхватила ее на руки и уткнулась губами в шелковистые кудряшки малышки.

Но все было далеко не в порядке. Это прекрасное место казалось ей враждебным и несло угрозу им обеим.

– Вы должны были сказать мне.

Орланда сама не поняла, как решилась выговорить эти слова. Где только нашла смелость бросить ему этот упрек? Но она выговорила их и теперь смотрела в глаза мужчине, который уговаривая выйти за него замуж, ссылался лишь на выгоду в бизнесе.

Только вот происшедшее и вчера, и сегодня явно не имело никакого отношения к «Гилбрайт трейдинг интернешнл». Гнев и ненависть, проявившиеся в ту секунду, когда она показалась на пороге гостиной, не могли быть порождены причинами чисто делового порядка.

Это было дело семейное. Отвратительное, взрывоопасное семейное дело.

– Сказать – что? – Голос Стэнли прозвучат много резче, чем ему хотелось, и все из-за Марго, с которой он обменялся неприятными репликами.

– Предупредить, что я окажусь на минном поле, – натянуто ответила Орланда. – Тут все в ярости от того, что вы женились на мне. И ваша мать, и эта женщина, и даже ваши дворецкий и домоправительница!.. Я не знала, что все так возненавидят меня, – закончила она дрожащим голосом.

– Они ненавидят не вас, – раздраженно ответил Стэнли. – Они злятся на меня. А единственный человек, на которого зол я, это моя мать… Ладно, можете уж узнать и все остальное, – вздохнув, сказал он. – Мать мечтала, чтобы я женился на Марго. Она дочь ее старинной приятельницы и очень хотела стать миссис Гилбрайт, чтобы тратить мои деньги. В паре со своей мамашей она приложила массу усилий, чтобы убедить мою мать, что будет мне безупречной женой и идеальной матерью для моих детей. Тогда моя мать решила заставить меня жениться на Марго, используя единственное имеющееся в ее распоряжении средство: пригрозив, что не позволит мне занять пост президента компании. Один пункт в завещании отца давал ей эту возможность. Такого я не мог допустить. Это моя компания, и я уже полжизни учусь и работаю, чтобы она процветала, как при отце. И не собираюсь отказываться от того, что мое по праву! Как и не собирался жениться на женщине, на которой не желал жениться! Поэтому я перехитрил их. Мой день рождения завтра, а я вернулся вчера и представил матери свою жену.

– Дешевую потаскушку? – О, сколько горечи прозвучало в голосе Орланды!

Стэнли оцепенел. Конечно, она не могла не слышать слов Маргарет. А его законная жена повернулась, собираясь уйти.

– Постойте! – Стэнли схватил ее за руку. – Вы не должны обращать внимания на Марго. Естественно, она ожесточилась. И попыталась накинуться на вас. Вот и все.

– Благодарю за пояснения, но я бы предпочла, чтобы на меня не накидывались. Вы и ваша бывшая невеста не знаете ничего ни обо мне, ни о моей прежней жизни. Ни о моей дочери.

Красивое лицо Стэнли потемнело от гнева.

– Я знаю, что молодая женщина, оставшаяся с младенцем на руках и без мужа, по меньшей мере повела себя безответственно и была неразборчива в том, с кем ложится в постель.

Орланда задохнулась от негодования. Но потом взяла себя в руки и с достоинством ответила:

– Думаю, мистер Гилбрайт, я проявила большую неразборчивость, когда согласилась выйти за вас замуж. Мне надо было сначала выяснить, что собой представляют мои будущие родственники.

Она вырвала у него руку и быстро пошла прочь. Стэнли выругался и поспешил следом.

– Мне очень жаль, что вам пришлось стать участницей безобразной сцены, – натянуто сказал он. – Но хотел бы напомнить, что вы получите значительную денежную сумму за то, что делаете в настоящее время.

Орланда остановилась как вкопанная. Да, Стэнли, безусловно, прав и она не должна забывать этого, даже если он и не рассказал ей об истинных причинах их странного брака.

– Я все сделала настолько хорошо, насколько могла, мистер Гилбрайт, – тихо ответила Орланда. – Выполнила то, чего вы желали, и тогда, когда желали. Но мне бы очень хотелось, чтобы в круг моих обязанностей не входила необходимость служить боксерской грушей для всех и каждого, недовольного вашим браком.

Стэнли скривил губы.

– Вы просите еще денег? Она побледнела.

– Нет, мистер Гилбрайт, я не прошу лишних денег. Я просто хочу впредь не становиться объектом оскорблений со стороны членов вашего семейства и домочадцев. Это нервирует Камиллу. А теперь, пожалуйста, будьте так добры, дайте мне инструкции, как себя вести, и я постараюсь выполнить их как можно лучше. Желаете, чтобы я вернулась в свою комнату?

– Вы можете делать все, что захотите. – Стэнли ощущал странный гнев от ее отпора. – Особняк и сад в вашем распоряжении. И я совсем не чудовище. К тому же высказал вам свои сожаления по поводу поведения гостьи моей матери. Она скоро уедет, так же как и я. Пожалуйста, чувствуйте себя как дома.

И он ушел, оставив ее в состоянии бессильной ярости. Впрочем, к чему трепать себе нервы? Какой смысл в устроенной ей сцене? Сильные мира сего всегда были и будут равнодушны к чувствам всех остальных. Для мистера Стэнли Гилбрайта она не больше, чем инструмент, которым он воспользовался для достижения своей цели, – взятый напрокат и оплаченный. Когда в ее присутствии нет необходимости, лучше держаться в тени и помалкивать. Что бы ни происходило вокруг.

Орланда снова спустила Камиллу на землю и смотрела, как девочка развлекается, собирая мелкие камешки и бросая их обратно. Потом, когда это занятие ей наскучило, малышка протянула руку.

– Устала, родная? Ну хорошо, давай возвращаться.

Они медленно прошли по дорожкам к черному входу в дом. Так Орланде было спокойнее. Домоправительница, которую звали А Ма Тан – как выяснилось за завтраком, – очевидно, смирилась с их присутствием в особняке. Она вела себя с ними с грубоватой прямотой, скрывающей золотое сердце.

– Молоко для девочки готово, – сказала китаянка, когда Орланда заглянула в дверь.

Камилла проковыляла прямо к старухе, выразив таким образом уверенность в том, что та ее любит. А Ма Тан усадила ее за стол, поставила перед ней кружку молока.

– Молоко, – сказала она и несколько раз повторила слово.

– Мо… – подхватила Камилла, быстро выпила и просияла. – И-и-и…

– Она просит еще, – робко пояснила Орланда.

А Ма Тан наполнила снова кружку и улыбнулась, глядя на малышку.

– Она хорошая девочка. Хоть и без отца. – Затем перевела взгляд на Орланду и добавила: – Ты любишь ее, я вижу. И это делает тебя хорошей женщиной.

Глаза Орланды наполнились слезами. Домоправительница привычно поцокала языком и поставила перед ней дымящуюся чашку кофе. Потом долила Камилле молока.

– Пейте, – сказала она обеим.

К безграничному удивлению Орланды, день прошел превосходно. А Ма Тан взяла их под свое покровительство и даже сумела среди мноначисленных дел найти время для Камиллы, что несказанно понравилось малышке. Молодая женщина принесла в кухню игрушки и устроилась рядом с девочкой на краю длинного стола.

Пока домоправительница собирала и относила наверх ланч для миссис Гилбрайт, заглянул By Линь и сообщил, что госпожа Марго уехала. Судя по тону, старик не испытывал к экс-невесте хозяина слишком уж нежных чувств. Сам Стэнли еще раньше умчался в город, и рев мотора его автомобиля на выезде из ворот усадьбы заставил А Ма Тан нахмуриться.

Орланда, правда, испытала облегчение. Насколько же проще ей было находиться среди прислуги. Впрочем, говорила она себе, тут мое законное место.

Ланч оказался настоящим пиршеством, а потом… Потом А Ма Тан отвела свою подопечную и Камиллу к бассейну. Вода поблескивала под яркими солнечными лучами, и девочка, обожающая купаться, радостно залопотала.

– А мистер Гилбрайт не будет возражать? – робко спросила Орланда.

А Ма Тан на миг поджала губы.

– Ты – миссис Гилбрайт. Нет-нет, не говори, что только по названию! Ты – его жена. И если тебе хочется плавать – плавай сколько угодно. Хочешь загорать – загорай!

Орланда не могла противиться искушению. Вода в бассейне прогрелась на солнце, и Камилла визжала от удовольствия и плескалась в резиновом круге, поднимая тучу брызг, без риска простудиться. Накупавшись вволю, она немедленно уснула на шезлонге. А Орланда наслаждалась солнечной ванной. В одном она была стопроцентно уверена: такой роскоши в ее жизни больше не будет никогда. И что бы ни творилось вокруг, она намерена сполна воспользоваться тем, что предоставила судьба. Семейные распри Гилбрайтов не имеют к ней ни малейшего отношения.

Они с дочкой провели тихий вечер в обществе старых слуг. Никто не посылал за ними. Стэнли, к великому облегчению Орланды, в особняк не вернулся.

– Он остался в городской квартире, – неодобрительно сказала А Ма Тан.

Позже, когда вернулись в спальню и малышка Камилла уснула, Орланда сидела на кровати, пила принесенный ей кофе и читала. Потом подошла к открытому окну и выглянула в сад.

Моя вторая ночь в Гонконге, подумала Орланда, впивая ароматы цветов. Кошмар сиднейской комнаты казался отсюда нереальным. Мне повезло больше, чем можно было даже мечтать.

И тут перед ее внутренним взором возникло красивое мужское лицо с серыми глазами и упрямым подбородком. Сердце на секунду остановилось, потом помчалось галопом. О да, Стэнли Гилбрайт как раз тот мужчина, что заставляет сильнее биться женские сердца.

Но он недоступен, недоступен для нее, словно находится за тысячи миль, хотя и является ее законным мужем.

Орланда вздохнула, закрыла окно и улеглась в кровать, стараясь не потревожить спящую дочку.