Текст книги "Лебединое лето"

Автор книги: Бетси Байерс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)

Глава 18

– Чарли! Чарли!

Единственным ответом был посвист птицы в ветвях над головой – длинная переливистая трель.

– Он на таком расстоянии, что может не расслышать, – сказала Сара.

Весь последний час они с Джо Мелби безостановочно углублялись в лес, и теперь чаща вокруг них была такой густой, что сквозь лиственный кров едва пробивались солнечные лучи.

– Чарли, о, Чарли!

Глядя под ноги, она подождала, не послышится ли отклик.

– Может, отдохнем немножко? – предложил Джо.

Сара помотала головой. Неожиданно ей так сильно захотелось увидеть брата, что дыхание перехватило. Это душащее чувство было знакомо девочке – оно приходило всякий раз, когда чего-то хотелось свыше сил, Например, когда она лежала больная корью и ужасно желала увидеть папу – горло сдавило так, что даже глотать не получалось. И сейчас ей показалось, что появись из воздуха стакан ледяной воды (а пить хотелось пресильно) – она бы не смогла сделать ни глотка.

– Если можешь пройти еще немножко, то на вершине холма есть открытая разработка, оттуда всю долину видно.

– Пойдем.

– Сначала, конечно, можно отдохнуть...

– Нет, пойдем сейчас.

Саре как будто немного полегчало. Если встать на самом верху холма и окинуть взглядом всю долину, подумала она, и где-нибудь среди буйной зелени покажется маленькая пухлая фигурка в голубой пижаме – больше мне в жизни ничего не надо. Она представила себе долину как рельефную карту, где каждая мелочь отчетливо выделяется – и она сразу разглядит своего братика. И тогда Сара закричит: "Вот он!", и голос ее как колокол зазвенит на всю долину, и все услышат и поймут, что Чарли наконец нашелся.

Она привалилась к дереву и отдохнула не более секунды – и они продолжили путь. Ноги девочки начинали дрожать.

Солнце уже перевалило за полдень: время, когда Сара обычно сидела перед телевизором и смотрела телешоу, где семейные пары угадывали секреты друг друга или девчонки вслепую назначали свидания. Сейчас Сара сидела бы в дверном проеме, на своем обычном месте, а Чарли подошел бы и уселся рядом, чтобы смотреть вместе с ней, а в полутемной гостиной пахло бы моющим средством с хвойным запахом – им обычно мыла полы тетя Вилли...

А потом "Раннее шоу" подошло бы к концу, и Сара, пожалуй, посмотрела бы еще какой-нибудь старый фильм, привалясь к дверному косяку и шутя с Чарли – "А теперь, парень, мы увидим обязательную сцену раскаяния Старого Преступника..." А Чарли, сидя на табуретке поближе к экрану, согласно кивал бы, ничего не понимая.

Саре всегда хорошо удавалось вставлять реплики в фильмы. Когда ковбой изрекал что-нибудь вроде "Сегодня здесь подозрительно тихо", она успевала вовремя ввернуть "Да, слишком уж тихо". Так странно было, что сейчас она шагает по чаще леса на пару с Джо Мелби, а вовсе не смотрит в гостиной на пару с Чарли фильм "Пламя Аравии"[12]

[Закрыть], который как раз идет в это время...

Карабкаться вверх по склону делалось все труднее. Сара вспомнила, как она выиграла велосипедную "медленную гонку" – смысл соревнования был в том, чтобы ехать как можно медленнее, притом не отрывая ног от педалей. Помнится, она все замедляла и замедляла ход, борясь с бешеным желанием рвануться вперед и первой пересечь финишную прямую. В конце гонки их осталось только двое – она и Т. Р. Питерс, и оба замерли у самого финиша, неподвижно балансируя на своих велосипедах. Секунды тянулись бесконечно, и наконец Питерс потерял равновесие, нога его коснулась земли – и Сару объявили победительницей.

Девочка поскользнулась на лиственном ковре, упала на колени и осталась так сидеть, переводя дыхание.

– Ты в порядке?

– Да, просто споткнулась.

Не поднимаясь на ноги и не поднимая головы, она вдруг начала отчаянно звать:

– Чарли! Чарли!

– Эге-гей, Чарли-и-и, – присоединился к ней Джо.

Сара знала, что услышь ее брат – он бы непременно отозвался, издал бы долгий стонущий вопль, который всегда доносился из его комнаты, когда что-нибудь пугало мальчика ночью. Сара так хорошо знала этот крик, что на миг ей показалось – он донесся издалека.

Она некоторое время вслушивалась, все еще согнувшись и упираясь в землю рукой; наконец распрямилась, убедившись, что ей послышалось.

– Пошли, – позвал Джо, протягивая руку, чтобы помочь ей встать. Сара поднялась, глядя на вершину холма. Экскаваторы некогда вгрызались в землю, чтобы добраться до угольных жил, а отработанная земля громоздилась высоким гребнем.

– До верха я никогда не долезу, – сказала Сара, приваливаясь к дереву, чья листва была покрыта тонким слоем грязи – сюда осела пыль, поднятая машинами при раскопках на вершине.

– Обязательно долезешь. Я туда сто раз забирался.

Джо взял ее за руку и потащил вверх по склону. Сара послушно следовала за ним, и так бок о бок они постепенно продвигались к гряде на вершине. Земля оползала под ногами, девочка съезжала вниз, ободрала по дороге коленку, а поднявшись, поскользнулась и упала еще раз. Восстановив наконец равновесие, она устало рассмеялась:

– Знаешь, чем все кончится? Я стащу тебя вниз, и мы вдвоем проедемся с горки прямиком до самого подножия.

– Нет, я тебя держу. Давай, полезли.

Сара снова принялась карабкаться, стараясь аккуратно ставить ноги след в след и опираться на камни. Стоило ей остановиться отдохнуть – Джо сказал:

– Еще немного осталось. Идем, мы почти на месте.

– Если это такая хитрая уловка – знаешь, как зубной врач говорит пациенту: "Я уже почти все просверлил", после чего сверлит еще часик и сообщает: "А вот теперь я уже почти совсем все просверлил", а еще через полдня заверяет: "Ну вот, осталась всего одна маленькая дырочка"...

– Похоже, мы с тобой лечим зубы у одного и того же врача.

– Я, кажется, больше правда не могу. У меня обе ноги стерты до мяса.

– Но мы и правда уже почти совсем пришли, выражаясь словами твоего зубного.

Сара упала животом на грязную земляную гряду на вершине холма и несколько секунд лежала без движения. Потом поднялась и взглянула на простиравшуюся внизу долину.

Глава 19

У Сары на миг перехватило дыхание. Перед ней лежала вся долина; такой девочка ее еще никогда не видела. Крохотный очаг цивилизации, оказывается, был затерян в огромном дремучем лесу. Темные кроны сплошным морем колыхались вокруг маленьких пятнышек домов, площадок, дорог, создавая впечатление, что лиственный океан вот-вот сомкнется над домами, поглощая их целиком, и останется только ничем не оскверненная лесная гладь без промежутков, волнующаяся под солнцем.

С высоты она видела квартал, где жила их семья, – с магазинчиками, аптекой, с заправочной станцией, где мама однажды купила набор бокалов на длинных ножках, а тетя Вилли никогда не разрешала детям из них пить; Сара видела хозяйственный магазин, площадку, где летом парковались школьные желтые автобусы. Она видела всю долину – и холм, ограждавший ее с другой стороны, и белых коров, толпящихся возле изгороди, а за вторым холмом вставал третий, а за ним – еще один, и еще...

Сара оглянулась – и по другую сторону холма увидела блестящее озеро. При виде водного блеска она вспомнила про Чарли – впервые с того момента, как оказалась на вершине. Приставив ладони рупором ко рту, она закричала – и эхо снизу слабо отозвалось:

– Чарли! Чарли!

Сара кричала так громко, что голос ее, казалось, грохочет по всей долине. Наконец она умолкла, вслушиваясь и глядя на темный лес. Было так тихо, будто зеленое море и весь мир вместе с ней замерли в ожидании.

– Чарли, эге-гей, Чарли! – поддержал ее Джо.

– Чарли-и-и-и-и! – Сара вложила в крик все силы, и эхо долго звенело внизу. – Отзови-и-и-и-ись!

Взглядом девочка проследила путь, которым – она точно знала – прошел ее братик. Дом, пустырь Эйкеров, старое пастбище, лес. Лесу, достаточно грозному для того, чтобы поглотить всю долину, тоскливо подумала Сара, ничего не стоит съесть одного маленького мальчика.

– Чарли! Чарли! Чарли! – В голосе ее послышалась предательская дрожь, всегда означавшая, что слезы близко. Сара опустила голову, глядя на тапочку с индейцем, которую она все еще прижимала к груди.

– Чарли! Чарли, о, Чарли! – Она умолкла, вслушиваясь. Было тихо. – Чарли, где же ты?!

– Эгей, Чарли! – снова крикнул Джо.

В тягостном молчании они оба ждали отклика. Облако наползло на солнце, по верхушкам деревьев прокатилась волна ветра. И снова – тишина.

– Чарли, Чарли, Чарли, Чарли, Чарли!

Несколько секунд Сара вслушивалась в безмолвие, потом неожиданно закрыла лицо руками, прижимая к щеке коричневую тапочку брата. Она ожидала слез, которые так часто накатывали этим летом, – слез, которые только что были так близко. Но глаза ее оставались сухими.

"Господи, я же за лето ревела раз сто, – подумала Сара. – Я ревела над своими большими ногами, над тем, что я тощая, что у меня кривой нос – я даже из-за идиотских кедов плакала! А теперь случилась настоящая беда – и слез больше не осталось".

Она приложила тапочку к глазам на манер козырька и так замерла, чувствуя, как солнце припекает в макушку, а по ногам дует ветер. Теперь она ощущала большую высоту, крутизну склона, обрывающегося в долину.

– Слушай, это еще ничего не значит, что мы не слышим отклика. Может быть, он...

– Погоди. – Девочка опустила тапку, внимательно глядя куда-то вниз. Порыв ветра бросил пыль в лицо, и она подняла руку, чтобы защитить глаза. – Мне как будто показалось, что я что-то слышала. Чарли! А ну-ка отзовись сейчас же!

Прижимая к груди тапочку и заслонив глаза ладонью, Сара стояла неподвижно, полностью сосредоточившись на своем брате. Вдруг она вздрогнула всем телом: снова показалось, что ветер принес отзвук – тонкий, отчаянный плач Чарли. Никто в мире не мог плакать так жалобно, как он.

Дрожа от волнения, Сара стиснула тапку, выкручивая ее, будто выжимала из нее воду. Она снова начала звать – но резко оборвала крик и стала вслушиваться. Вопросительно взглянула на Джо – но тот медленно покачал головой.

Девочка смотрела вдаль. С дерева в долине вспорхнула птица и полетела к дальним холмам. Сара следила за ней взглядом, пока птица не растаяла вдали; потом осела на землю, все вслушиваясь в отклик, которого не было, обхватила колени руками и опустила голову.

Джо у нее за спиной копнул ногой мелкие камешки – и они каскадом полетели вниз, скача по уступам. Когда их перестук утих, он тоже принялся звать во весь голос – снова и снова, не останавливаясь:

– Чарли! Эгей, Чарли!

Глава 20

Чарли проснулся и некоторое время лежал, не поднимая век. Он не помнил, где находится, но почему-то боялся открыть глаза и все узнать.

У него так уже бывало: какие-то куски жизни словно проваливались в никуда, оставляя в памяти ничем не заполняемые черные дыры. Мальчик просто оказывался в каком-то странном месте и не мог вспомнить, как он сюда попал. Однажды, например, это случилось, когда Саре попали в нос бейсбольным мячом около "Дэйри Квин". Вид крови, сестра, беспомощно упавшая на колени и от боли прижимающая руки к лицу – все это так напугало Чарли, что он развернулся и побежал прочь, не разбирая дороги, бросился на улицу, как в воду, головой вперед, не замечая ни людей, ни автомобилей.

К счастью, мальчика заметил мистер Уэйсек, поймал его, посадил к себе в машину и отвез домой. Тетя Вилли уложила Чарли в кровать – но по прошествии времени оказалось, что он совершенно не помнит происшедшего. Он просто проснулся у себя в постели, обнаружил, что сжимает в кулаке мятый стаканчик от мороженого – и очень удивился.

Вся жизнь Чарли протекала по четкому расписанию, и пока этот порядок оставался на месте, мальчик был спокоен и счастлив. Одинаковая еда, одна и та же кровать, та же самая мебель, стоящая на одних и тех же местах, одинаковые уроки в школе – неизменность мира была для него очень важна. Но даже в таком размеренном течении жизни могли случаться неожиданности, ужасные сюрпризы, которые в единый миг сокрушали все тщательное устройство.

Прежде всего Чарли осознал, что в лицо ему впиваются твердые веточки. Он подсунул под щеку ладошку, но глаза так и не открыл. Перед внутренним взором его вставали яркие картинки. Появился сигаретный ящичек тети Вилли, где она держала старые украшения, пуговицы и другие мелочи, и Чарли обнаружил, что может припомнить все содержимое коробки: белые бусы со сломанным замком, старые сережки кольцами, маленькую сувенирную книжечку с видами Нью-Йорка, пластмассовые подставки для свечек в пирог, черепашку из морских ракушек. Каждая мелочь рисовалась ему так отчетливо, что, открыв глаза, мальчик поразился, увидев перед собой не блестящие безделушки из коробки, а мрачный и незнакомый лес.

Он поднял голову – и немедленно почувствовал, что все тело болит. Чарли медленно сел и посмотрел на свои руки. Два ногтя сломались, открывая самые чувствительные места на пальцах; под остальные черной каемкой набилась земля. Мальчик с трудом привстал, уселся на бревно и принялся рассматривать пальцы с пристальным вниманием.

Неожиданно спина Чарли выпрямилась, руки упали на колени. Он вертел головой, наклоняя ее из стороны в сторону, как прислушивающаяся птица. Постепенно приподнимаясь, он в конце концов встал в полный рост. Руки, бессильно свисавшие вдоль тела, сжимались и разжимались сами собой, словно пытаясь ухватиться за воздух. Все еще вертя головой, мальчик сделал шаг вперед. Сперва он не издавал ни звука – и вдруг начал кричать, пронзительно и отчаянно, срываясь на визг, снова и снова: Чарли только что послышалось, что кто-то вдалеке зовет его по имени.

Глава 21

На вершине холма Сара медленно поднялась на ноги, не отводя глаз от зеленеющего внизу леса. Она откинула волосы со лба и обвела языком пересохшие губы. Ветер тут же высушил их вновь.

Джо хотел было что-то сказать, но она схватила его за руку, не давая нарушить молчание. Ушам своим не веря, девочка подошла еще ближе к обрыву. Теперь она точно слышала – да, отчаянный крик, повторяющийся снова и снова – и Сара знала, что это голос Чарли.

– Чарли! – завопила она что было сил и замерла, вслушиваясь. Крики брата становились все отчетливее, и Сара поняла, что он не так далеко отсюда – у самого подножия, если спускаться в сторону оврага.

– Это он, это Чарли!

Сару охватила безумная радость, и она заплясала у самого обрыва, чувствуя, что захоти она – сейчас могла бы сокрушить весь холм своими прыжками. Усевшись на корточки, девочка поехала вниз по склону карьера, и земля и камешки каскадом взлетали вокруг нее. Она приземлилась удачно, пробежала несколько шагов, потеряла равновесие и ухватилась за ближайший ствол, крутнулась вокруг дерева и наконец утвердилась на ногах.

Испустив новый крик восторга, она развернулась и помчалась вниз с холма огромными скачками, и ее кеды цвета умбры шлепали по земле, как резиновые весла. На бегу Сара отталкивалась от древесных стволов, ветер бил ей в лицо. Она неслась, как дикий зверь, который всю жизнь провел в этом лесу. Ничто теперь не смогло бы ее остановить.

У самого оврага она затормозила и остановилась, часто дыша от бега. Сердце билось так быстро, что стук его отдавался в ушах; в горле пересохло. Сара прислонилась к дереву, прижимаясь щекой к грубой коре.

На какой-то миг ей показалось – вот сейчас она упадет в обморок. Ничего подобного с ней в жизни не случалось, даже когда бейсбольный мяч в кровь разбил ей нос. Сара до сих пор толком не верила, что люди действительно могут падать в обморок – до сего момента, когда она сама должна была опереться о дерево, потому что из ног будто исчезли все кости.

В ушах звенело – но сквозь звон доносился и иной звук: пронзительный, как сирена, и до боли знакомый крик.

– Чарли?!

Казалось, крик Чарли, как стрекот сверчка, раздается сразу отовсюду и ниоткуда.

Сара пошла по краю оврага, огибая большие валуны и деревья. Она старалась то и дело заглядывать в саму расселину, где лежала тень; и вдруг сердце девочки словно перевернулось, потому что там, внизу, был Чарли.

Он стоял в своей рваной пижаме, запрокинув лицо и подняв руки, и кричал изо всех сил. Глаза братика были крепко зажмурены, лицо перемазано грязью и слезами. Исцарапанную грудь прикрывали обрывки пижамной курточки.

Чарли внезапно открыл глаза – и Сара увидела, как на лице его появляется странное выражение: смесь удивления, радости и недоверия. Она знала – даже проживи она сто лет, никто во всем мире никогда больше так на нее не посмотрит.

Несколько секунд девочка смотрела на брата сверху вниз; потом шлепнулась на зад и стремительно съехала к нему вниз по склону. И прижала его к груди.

– О, Чарли...

Мальчик ухватился за нее, как утопающий, смыкая кольцо рук что было мочи.

– О, Чарли.

Пальцы братика впивались ей в спину.

– Все уже хорошо, Чарли. Я здесь, и сейчас мы пойдем домой.

Он зарылся лицом в ткань ее футболки. Сара гладила его по голове и вновь и вновь повторяла:

– Все хорошо. Теперь все будет хорошо.

Она снова стиснула брата в объятиях, горячие слезы прилили к глазам и стекали по щекам – а Сара даже не замечала.

– Понимаю, каково тебе пришлось, – приговаривала она. – Отлично понимаю. Однажды я болела корью, и температура здорово поднялась. Я пошла в уборную и не смогла найти дорогу обратно – представляешь, заблудилась прямо у нас дома, и ощущения были ужасные, просто ужасные: я так хотела вернуться в постель – и не могла ее найти. Потом тетя Вилли услышала, как я кричу, и пошла меня искать, и знаешь, где я была? На кухне. На нашей собственной кухне, а ведь так сильно я еще никогда не терялась – даже в чаще леса.

Она снова погладила Чарли по затылку.

– Смотри, я тебе и тапочку твою принесла. Вот это обслуга, а? Что скажешь?

Сара попыталась показать братику тапку – но он никак не хотел от нее отрываться, и девочка продолжала обнимать его и гладить. Потом наконец сказала опять:

– Смотри, вот твоя тапочка. Давай-ка обуемся. – Она нагнулась и надела тапку брату на ногу. – Так-то лучше, верно?

Чарли молча кивнул. Грудь его часто вздымалась от всхлипов.

– Ты можешь идти? Нам нужно домой.

Он снова кивнул. Сестра подолом футболки вытерла Чарли слезы и улыбнулась ему.

– Тогда пошли. Давай выбираться отсюда – и сразу к дому.

– Эгей, здесь есть тропинка, – окликнул их Джо, стоя наверху оврага. Сара совершенно забыла о нем от радости обретения Чарли, и теперь оглянулась на его зов едва ли не изумленно.

– Идите сюда, к большому дереву, – крикнул парень. – Думаю, здесь он и спустился. Остальной овраг – сплошные колючие кусты.

Сара обхватила Чарли за плечи, и, поддерживая его, повела к тропе.

– А ты знаешь, что тебя весь город ищет? – спросила она. – Да-да, все подряд! Приехала полиция, соседи стоят на ушах – тебя, наверное, человек сто разыскивает. О тебе даже по радио объявляли, как будто ты президент Соединенных Штатов или еще какая важная персона. Все только и твердят -"Где же Чарли? Нужно найти Чарли!"

Чарли вдруг остановился и поднял руку, желая что-то показать.

– Что такое?

Сара поняла, что брат протягивает ей остановившиеся часы – и улыбнулась.

– Чарли, ну ты даешь. Я тебе поражаюсь. Мы тут скачем по холмам, спешим сообщить всему миру великую радость, что ты нашелся, – а ты считаешь, что самое время остановиться и завести твои часы.

Она взглянула на часы, на пустой штырек от колесика – и покачала головой,

– Они сломались, Чарли, сломались, Колесико отвалилось. Часы сломаны.

Но тот упрямо продолжал тянуть руку к сестре.

– Часы сломались, Чарли. Нужно отнести их к мастеру, мастер их починит.

Мальчик не опускал руки.

– Слушай, Чарли, а хочешь поносить мои часы – пока твои не починятся? – предложил Джо. Он легко сбежал по склону и застегнул свои часы у малыша на запястье. – Ну как?

Чарли поднес кисть к уху и прислушался.

– Может, теперь наконец пойдем домой? – спросила Сара, засовывая руки в задние карманы.

Ее брат кивнул.

Глава 22

Обратный путь через лес был неблизким. Впереди шагал Джо, выбирая дорогу, а за ним – Сара с Чарли. Время от времени девочка останавливалась и обнимала брата; он пах листьями, землей и слезами, и Сара говорила:

– Все будут так рады тебя видеть, будто ты у нас – новогодняя елка.

Она сама не понимала, почему ей так хорошо. Это была загадка. Всего-то день назад она чувствовала себя совершенно несчастной, желала убежать от всех, улететь, как лебеди к другому озеру; а теперь ей не хотелось ничего подобного.

У подножия холма они увидели мистера Роудза из поисковой группы.

– Мистер Роудз! – крикнул ему Джо. – Сара нашла мальчика!

– С ним все в порядке? – отозвался тот.

– Да, все в порядке!

– Сара нашла его, и все в порядке! Все в порядке! – новость полетела во все края, передаваясь от Пыльного Роудза, который красил машины в гараже, к мистеру Эйкеру, а от мистера Эйкера – к кому-то совершенно незнакомому Саре.

Вскоре вокруг них собрались все искатели; они по очереди гладили Чарли по голове и говорили Саре что-нибудь вроде: "Ваша тетя ужасно обрадуется", "И где же он был?", или "Ну, сегодня ночью мы можем уснуть спокойно".

Из леса они вышли большой шумной компанией – Сара и Чарли посредине, в окружении остальных. Над лугом золотилось вечернее солнце.

Неожиданно Сара почувствовала какое-то движение над головой. Она взглянула в небо – и схватила братика за руку.

Лебеди пролетали как раз над ними; шеи их были вытянуты, длинные крылья поднимались и опускались. Странный, неровный полет, словно бы вслепую. Они летели так низко, что Саре показалось – птицы могут задеть за верхушки деревьев; но в последний момент лебеди взяли выше и устремились в небеса как раз над самыми лесными кронами.

– Смотри, смотри, Чарли! Вот они, лебеди. Помнишь их? Они летят домой.

Моргая, мальчик смотрел в небо, не в силах опознать в тяжелых, слегка неуклюжих птицах прекрасные создания, которых он видел на озере. Он похлопал ресницами, потом перевел удивленный взгляд на Сару.

– Чарли, это те самые лебеди, узнаешь? Ты видел их на озере, – объяснила девочка, глядя ему в глаза. – Они полетели домой. Неужели ты не помнишь? Они же...

– Эгей, Чарли, идет твоя тетя! Тетя Вилли идет!

Сара все еще тянула братика за руку, стараясь привлечь его внимание к лебединому клину. Почему-то ей казалось очень важным, чтобы Чарли еще раз посмотрел на лебедей.

– Чарли, гляди, это...

Но братик вместо того посмотрел через поле – после чего отнял у Сары свою руку и бросился бежать. Девочка сделала было шаг в его сторону – но остановилась. Тетя Вилли в ярко-зеленом платье, казалось, светится, как маяк; к ней-то и мчался Чарли – неловкая фигурка в рваной голубой пижаме, спотыкающаяся в высокой траве.

Раздался торжествующий вопль – пронзительный, как лебединый крик; но Сара знала, что это кричит Чарли, потому что лебеди молчали.

– Вот он, Вилли! Нашелся! – радостно вопил мистер Эйкер, бегом поспевая вслед за Чарли, чтобы поучаствовать в их воссоединении.

Тетя Вилли шла так быстро, как только позволяли ее больные ноги.

– Я уж и не надеялась вновь его увидеть, – повторяла она по дороге всем и каждому, и одновременно никому. – Думала, он погиб в карьере. Говорю вам – уже не надеялась снова встретить его! Чарли, иди ко мне, иди к своей тете Вилли!

Чарли скакал ей навстречу, подпрыгивая, как мячик.

– Говорю вам – это был худший день в моей жизни, – задыхалась тетя Вилли. – Худший изо всех, какие у меня только были на земле! Чарли, Чарли мой, дай-ка я снова посмотрю на тебя! Ох, ну у тебя и вид!

Он упал в объятия тетушки, и та поверх его головы сказала сквозь слезы мистеру Эйкеру:

– Дай Бог, чтобы вам никогда не случилось потерять вашего Бобби – вот все, что я могу сказать. Дай Бог вам никогда не потерять Бобби, и никому из вас не дай Бог потеряться в лесу, или в карьере, или где угодно!

А Сара все стояла на пастбище, возле серой пастушеской хижины, и смотрела, как лебеди исчезают за холмом. Потом она перевела взгляд на Чарли и тетю Вилли – те почти затерялись в толпе. Девочке стало хорошо и свободно; представилось, что вздумай она сейчас сбежать с холма – бег получился бы легким, как у марионетки на веревочках, ноги совсем не касались бы земли.

Ей захотелось присесть на минутку – теперь, когда все кончилось; но, обернувшись, она увидела, что Джо Мелби все еще стоит рядом.

– А я думала, ты пошел с остальными.

– Как видишь, не пошел.

– У меня сегодня был очень странный день, – Сара глядела на горизонт, где исчезли лебеди.

– У меня тоже.

– Ладно, пойду-ка я домой.

Джо прошел рядом с ней несколько шагов, прочистил горло и сказал наконец:

– Слушай, не хочешь пойти со мной на вечеринку к Бенни Хоффману?

Сперва Сара подумала, что ослышалась. А если не ослышалась – все равно ошиблась, как в тот раз, когда парень крикнул из машины: "Эй, красотка", обращаясь к Рози Кэмдон.

– Что?

– Я просто спросил – может, ты хочешь пойти со мной на вечеринку.

– Но меня не приглашали. – Усилием воли Сара заставила себя думать о лебедях. Сейчас, наверное, они уже увидели свое университетское озеро, может, даже садятся на воду – с хлопаньем крыльев, топорща белые перья. Ей почти удалось увидеть внутренним взором, как они, плавно скользя, опускаются на озерную гладь.

– Ну так я тебя приглашаю. Бенни сказал, что я могу привести с собой кого-нибудь. По правде сказать, он меня просто умолял кого-нибудь привести. Они с Сэмми, Джоном и Питом сколотили музыкальную группу, вот и пытаются заставить всех на свете слушать свою музыку.

– Я... я даже не знаю.

– Пошли, а? Ну подумаешь, придется немного послушать ужасную игру на гитаре. Бенни Хоффман, помнится, брал уроки – целых полтора.

– М-м...

– Да от нас ничего особенного не потребуется – просто сидеть у Бенни на заднем дворе и созерцать, как он надрывается с двухсотбаксовой гитарой и усилителем.

– Думаю, я не против.

– Тогда я за тобой зайду через полчасика. Если опоздаем – ничего страшного. Первые пятьдесят песен вряд ли будут сильно отличаться от пятидесяти последних.

– Получаса мне хватит.