Текст книги "Лебединое лето"

Автор книги: Бетси Байерс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)

Глава 9

Чарли лежал в своей постели, по-прежнему постукивая ногой в стену. Он не спал, глядя в потолок, где двигались ночные тени. Засыпание всегда давалось ему нелегко – а сегодня к тому же раздражала пижама: от нее оторвалась одна пуговица, и заснуть было совершенно невозможно. Перед тем, как пойти спать, он показал тете Вилли пустовавшее место от пуговки – но та только похлопала племянника по плечу и сказала: "Ступай, я завтра пришью". И опять отвернулась к телевизору, где показывали какую-то викторину.

– Нет, вы посмотрите только, – бормотала тетя себе под нос. – Опять угадать не могут! Ну и бестолковые же у нас знаменитости! – Она нагнулась к экрану и крикнула, будто участники могли ее услышать: – это же Клэрк Гейбл[5]

[Закрыть]! – И снова себе: – Неужели трудно догадаться? Человек, работающий в бюро – это клерк! Отгадка – Клэрк Гейбл!

Чарли потрогал ее за плечо и опять попытался было показать ей пустую петельку на пижаме.

– Чарли, я же сказала – завтра пришью, – отмахнулась тетя.

Он вернулся в кухню, где Сара красила в раковине свои оранжевые кеды.

– Слушай, отстань, пожалуйста, – сказала сестра. – Я не могу сейчас отвлекаться. Мэри, прекрати смеяться над моими кедами.

– Не могу, они такие огромные... Сара вытащила кед из раковины, подцепив его двумя ложками.

– Сама знаю, что огромные. Но лучше бы ты отговорила меня красить оранжевые кеды голубой краской. Ты посмотри, что вышло. Согласись, более мерзкого цвета ты в жизни не видела.

– Соглашаюсь.

– Могла бы, между прочим, не соглашаться так быстро. На пакетике с краской теперь должны указывать, что в этот цвет запрещается красить оранжевые предметы. Предупреждение, так сказать.

– Напишут обязательно.

– Только писать надо как можно крупнее. Глянь, какой ужас получился. У такого поганого цвета должно быть поганое название.

– Оно и есть. Умбра[6]

[Закрыть].

– Как?

– Умбра.

– Мэри Уэйсек, ты это сама выдумала.

– Вовсе нет. Цвет так называется.

– Никогда не слышала слова, которое бы лучше описывало действительность. Умбра. Это же вылитые кеды цвета умбры, так ведь? – Сара плюхнула мокрые кеды на газетку. – Они просто – Чарли, не путайся под ногами, а то я заодно и тебя покрашу!

Он отступил на шаг, все еще держа в руках пижамную курточку. Бывали в жизни мальчика минуты, когда он никакими усилиями не мог обратить на себя внимание близких. Он поймал Сару за руку – но сестра стряхнула его ладошку.

– Чарли, у меня для тебя ничего нет, ни пуговицы, ни чего другого. Иди, наконец, спать.

Грустный и обиженный, он поплелся к себе в комнату и лег в постель. Пальцы его как бы сами собой нашли пустую петлю от пуговки; мальчик невротически растягивал ее и дергал, пока ткань не начала рваться, и тогда он стал расширять разрыв пальцами, так что в конце концов от пижамы спереди оторвалась и повисла целая полоса. Сжав оторванную полоску в кулаке, Чарли смотрел в потолок.

Был час ночи, Чарли пролежал без сна уже три часа.

Снаружи послышался странный шум – и мальчик впервые отвлекся от своей пижамы. Он прекратил стучать ногой о стену и сел в кровати, глядя в окно. В кустах кто-то шевелился, Чарли видел, как колышутся ветки.

Он разжал кулак, выпуская рваную ткань, и вцепился в подоконник: ему показалось, что сквозь листву медленно скользит белый лебедь. Воспоминание о плавной красоте птиц на озерной глади неожиданно наполнило его радостью.

Чарли встал и подошел к другому окну. Послышалось кошачье мяуканье, и белый кот Хатчинсонов нырнул в приоткрытую дверь – но Чарли не обратил на него никакого внимания. Перед его глазами потрясающе четко рисовались образы лебедей, и мальчик даже предположить бы не мог, что видел всего-навсего кота.

Неустанно ища лебедя взглядом, он прижался лицом к стеклу. Белизна прекрасных птиц, их безмолвное великолепие слишком сильно впечатлили его, и теперь мальчик страстно желал снова оказаться у озера, сидеть в высокой траве и кормить лебедей хлебом.

Неожиданно ему подумалось, что лебедь за окном прилетел его искать. С блаженной улыбкой Чарли вернулся к кровати, сел и медленно обул тапочки. Он вышел в коридор, слегка шаркая ногами по линолеуму, и добрел до гостиной – но никто не услышал шума его шагов.

Входную дверь на ночь не заперли, чтобы внутрь проникал свежий воздух; была закрыта только дверь-сетка. Чарли откинул крючок и вышел на крыльцо. Спавший в кухне Бойси услышал звук открывающейся двери и приплелся в гостиную. Он тихо заскулил, увидев, что Чарли выходит, и поскребся в дверь лапой – но, не дождавшись ответа, вернулся в кухню и опять свернулся на своем половичке под раковиной.

Чарли присел на крыльцо и замер в ожидании. Сперва он терпеливо ждал, что лебеди вот-вот появятся и подойдут к нему, но время шло, а лебедей все не было, и мальчик начал нервно шмыгать ногами по третьей ступеньке. Взад-вперед.

Вдруг что-то белое мелькнуло в кустах. Чарли поднялся, держась за перила, спустился с лестницы и пошел через двор. Он добрался до кустов – но лебедей и там не обнаружилось. Только белый кот щурил на мальчика глаза сквозь переплетения ветвей.

Чарли постоял, глядя на кота. Он никак не мог понять, куда же девались лебеди. Он теребил полоску оторванной ткани на груди, увеличивая разрыв. Кот попятился и окончательно растворился в тени.

Постояв неподвижно, Чарли развернулся и побрел по двору. Поравнявшись с калиткой, он замедлил шаг. Ему много раз говорили, что со двора в одиночку выходить нельзя; но правила, непреложные при дневном свете, когда по шумной улице ездили машины, казалось, не имеют никакого отношения к происходящему сейчас.

В ночном сумраке исчезло все, что обычно пугало мальчика: быстрые велосипеды, шум, стрекот газонокосилок, собачий лай, детские крики. Оставалась только тишина и серебристый лунный свет. Чарли словно бы принадлежал этому ночному безмолвному миру куда в большей степени, чем дневной лихорадочно активной жизни.

Он медленно открыл ворота и вышел на улицу. Вот он уже миновал дом Хатчинсонов, потом – Теннентов, потом – Уайсеков. Налетел легкий ветерок, и воздух наполнился ароматом садовых цветов. У поворота Чарли приостановился, потом продолжил путь по пустырю перед домом Эйкеров. В темноте мальчику показалось, что он вышел на то самое поле, по которому они с Сарой вчера вечером шли смотреть на лебедей.

Перейдя пустырь, Чарли дошел до края леса и теперь брел меж деревьями. Он был уверен, что деревья вот-вот расступятся, и он увидит озеро и белых птиц на черной глади воды. Не останавливаясь, Чарли всматривался в темноту перед собой, каждый миг ожидая водного блеска.

Идти становилось все труднее. Иногда Чарли спотыкался о камни, попадал в овражки или натыкался на неожиданные ветки. Но образ лебедей все стоял у мальчика перед глазами, и он не повернул назад.

Глава 10

Чарли постепенно уставал, осознавая – что-то здесь не так. Озеро потерялось. Мальчик остановился и посмотрел вокруг, но не увидел ни одной знакомой приметы.

Он повернул направо и пошел вверх по склону холма. Неожиданно позади залаяла собака. Остолбенев от громкого и неожиданного звука, он даже отступил на шаг – а потом бросился бежать. Залаял еще один пес, и еще один – Чарли даже не представлял, откуда ждать беды. Он ужасно перепугался и поэтому бежал все более неуклюже – хватаясь руками за кусты, жадно глотая воздух, так что скоро ему казалось, что весь мир вокруг несется вскачь, только бедные ноги Чарли не могут сдвинуться с места.

Лай будто бы доносился сразу отовсюду, псы окружали его, а он метался из стороны в сторону, как загнанный зверек, путающий следы. С разбегу бедняга влетел в колючий кустарник и оцарапал лицо и локти, причем ему показалось, что боль как-то связана с собаками – и он бешено замолотил руками, даже не чувствуя, что шипы еще глубже вонзаются в кожу.

Он долго бился и вертелся, стараясь освободиться, и наконец преуспел. Лай за спиной постепенно утихал, но в панике Чарли этого даже не заметил и снова побежал вслепую, с распахнутой на груди одеждой, натыкаясь на кусты и деревья, спотыкаясь о невидимые камни под ногами. Наконец он выскочил на открытое место и впервые смог развить хорошую скорость.

После долгого бега мальчик наткнулся на проволочную ограду, и проволока больно врезалась ему в кожу. От неожиданности он не удержался на ногах – и сел на землю, задыхаясь и прижимая ладони к голой груди.

Далеко внизу, под холмом, человеческий голос увещевал собак; те и впрямь успокоились, и единственным звуком для Чарли осталось его собственное частое дыхание. Он посидел, скорчившись и ожидая, когда снова сможет нормально дышать; потом разогнулся и впервые с тех пор, как вышел из дома, заметил, что у него порвана пижама. Мальчик осторожно запахнул обтрепанные края курточки на груди, будто это могло успокоить боль от пореза.

Через некоторое время он смог подняться на ноги, постоял неподвижно – и наконец двинулся вверх по склону, вдоль проволочного заграждения. Теперь Чарли шел прихрамывая: упав, он потерял одну тапочку.

Ограда кончилась внезапно. Она была старая, неизвестно когда поставленная, и уцелела лишь частично. Увидев, что она кончилась, Чарли испытал невольное облегчение – как будто именно ограда мешала ему достигнуть цели. Приободрившись, он переступил через обрывок проволоки и зашагал к темнеющему лесу.

Идти среди деревьев первое время было приятно. Сквозь листву проникал лунный свет, в ветвях мягко шумел ветер. Все это успокаивало, но по мере того, как Чарли углублялся в лес, ему становилось все тревожнее. Здесь было что-то не так – то ли незнакомый запах, то ли странные звуки, каких он никогда еще не слышал. Мальчик остановился.

Он неподвижно стоял между стволов и озирался. Он даже не представлял, где находится, не понимал, как попал сюда. Вся ночь казалась одной сплошной борьбой – но Чарли совершенно не помнил, с какой стати ему понадобилось бороться. Кажется, он чего-то хотел добиться, – только вот чего?

Лицо и руки горели, изодранные колючками. Босая ступня, нежная и непривычная к ходьбе по голой земле, уже была порезана и болела; но более всего Чарли страдал от одиночества. Ему ужасно хотелось обратно, в свою комнату, в постель; но похоже, дом теперь был утрачен навеки – настолько сильно он отличался от страшного леса, что попасть из одного в другой казалось невозможным.

Чарли приложил ухо к запястью, чтобы послушать тиканье часов. Но даже тихий ритмичный звук не помогал ему этой ночью. Мальчик поплотнее запахнул рваную пижамную курточку и медленно побрел вверх по склону, петляя меж деревьев. На ходу его сотрясал беззвучный плач.

Глава 11

Поутру Сара поднималась медленно, сначала свесила с кровати ноги и повалялась так – и только потом встала на пол. Пройдясь по комнате, она на минутку остановилась перед зеркалом и пригладила волосы, чтобы прикрыть уши.

"Одной из величайших моих ошибок было постричься", – подумала девочка.

Помнится, она явилась в парикмахерскую школу в Бентли, захватив с собой фотографию из журнала, и попросила девушку-стажера постричь ее в точности как на картинке.

– И вы только гляньте, что она со мной сделала! – вопила Сара через несколько часов по возвращении домой. – Полное уродство!

– Не так уж плохо, – утешала ее Ванда.

– Скажите мне правду! Сперва посмотрите на фото. Внимательно смотрите! А теперь отвечайте – похожа я хоть чуточку, хоть маленькую капельку на эту красотку?

Ванда и тетя Вилли вынуждены были признать, что Сара не имеет ничего общего с блондинистой моделью.

– Уродство, просто уродство и ничего более. Не понимаю, почему нельзя просто взять отличную картинку из журнала – и постричь человека так, как показано, и при этом его не изуродовать? Надеюсь, та девица провалит все экзамены!

– На самом деле твоя прическа вполне себе похожа на то, что на картинке. Просто у тебя лицо и фигура другие.

– Заткнись, Ванда. Если ты пробуешь шутить, у тебя не выходит.

– Я и не шучу. Это правда.

– Я, помнится, воздерживалась от остроумных замечаний, когда тебе сделали уродский перманент.

– Ничего подобного. Ты обзывала меня Нежным Беном[7]

[Закрыть].

– Я хотела сделать комплимент.

– Так, девочки, хватит спорить. Прекратите немедленно, я вам говорю!

Теперь же Сара смотрела на себя в зеркало, с горечью осознавая свою ошибку. Неожиданно пришла мысль: я похожа на кота из мультика, на Себастьяна, который все время за Птичкой Твити гоняется; когда его переехало паровым катком и он стал плоский, как коврик[8]

[Закрыть]. Вот и я с этой стрижкой и с совершенно плоским лицом – вылитый тот котище...

– Сара! – крикнула с кухни тетя Вилли.

– Что?

– Иди завтракать, и Чарли пусть идет. Я не собираюсь по десять раз вам завтрак разогревать до самого вечера.

– Иду, иду.

Выйдя в коридор, она по дороге заглянула в спальню братишки.

– Чарли!

Но в постели его не было. Девочка прошла в гостиную. В последнее время Чарли научился сам включать телевизор – и с тех пор частенько просыпался рано, вставал и в одиночку смотрел утренние программы. Но сейчас он и в гостиной не обнаружился.

– Чарли уже встал, тетя.

Тетушка Вилли на кухне раскладывала по тарелкам овсянку.

– Опять овес, – простонала Сара. – Я лучше газировки выпью с бутербродом.

– Не говори ерунды. А Чарли где?

– Ну, в комнате его не было.

– Тогда найди его, – вздохнула тетя.

– Сперва посмотрю, как моя обувь поживает.

Девочка прошествовала к раковине и осмотрела свои кеды.

– Да, видок у них ужасный. Тетя Вилли, ты глянь. Правда, кошмар?

– Не нужно было тебе их портить. Я-то свой урок с покраской ткани давно уже выучила. Ты бы меня видела на похоронах дяди Берта в том ужасном фиолетовом платье!

– Как бы ты назвала такой цвет?

– Мне некогда о пустяках думать. Иди найди брата.

– Нет, у этого цвета есть название. Я просто хочу проверить, знаешь ли ты его.

– Нет, не знаю. А теперь сходи, наконец, за Чарли.

– Предлагаю три варианта на выбор. Итак, эти кеды либо ультрафиолетовые, либо уругвайские, либо цвета умбра.

– Умбра. Ступай немедленно за братом.

– Как ты догадалась?

– Потому что моей сестре лечили уши ультрафиолетом, и потому что я в юности читала историю Латинской Америки. Ступай за братом!

Сара поставила кеды обратно на газету и вернулась в коридор.

– Чарли! – Она опять заглянула в комнату брата. – Эй, Чарли!

Она вышла на крыльцо и посмотрела на палатку. За ночь простыню сдуло с веревки, и было видно, что никого там нет.

Девочка медленно вернулась в дом и пошла по коридору, заглядывая во все комнаты – пока не дошла до кухни.

– Тетя Вилли, что-то я не могу его найти.

– То есть как это – не можешь найти? – Тетушка, уже приготовившаяся ругать обоих детей за опоздание к завтраку, грохнула о стол кастрюлей овсянки.

– Его ни в комнате, ни во дворе, вообще нигде нету.

– Если это у тебя такие шуточки... – начала было тетя Вилли. Вихрем промчавшись мимо Сары, она ворвалась в гостиную. – Чарли! Где ты, Чарли? – В голосе ее зазвенела неподдельная тревога, которую она нередко испытывала в отношении Чарли. – Да куда он мог подеваться? – Она вернулась и растерянно воззрилась на племянницу. – Если это шутка такая...

– Не шутка.

– Я просто вспомнила, что вы устроили на прошлое первое апреля.

– Он, наверное, где-нибудь по соседству. Помнишь, как Ванда его взяла в магазин и ничего никому не сказала?

– Но сегодня утром Ванда его никуда не брала.

Тетя Вилли снова выскочила в коридор и остановилась перед дверью в комнату Чарли, с отчаянием глядя на пустую кровать. Так она и стояла несколько секунд, лихорадочно пытаясь найти логическое обоснование его отсутствия.

– Если с нашим мальчиком что-нибудь случилось...

– Да ничего с ним не случилось.

– Отлично, тогда где же он?

Сара не ответила. Чарли никогда в одиночку не выходил из дома, и девочка не могла даже предположить, куда он мог податься.

– Иди поищи его на улице, Сара. Если его не окажется поблизости, я звоню в полицию.

– Не звони, пожалуйста, пока мы точно не поймем, что сами не справимся!

– Нет, надо звонить. Что-то случилось.

Сара стремительно скинула пижаму и натянула штаны и рубашку. Оставив пижаму валяться на полу, она босиком выскочила во двор.

– Чарли! Чарли! – девочка обежала вокруг дома и остановилась. Внезапно вспомнив лебедей, она бросилась обратно в дом.

– Тетя Вилли! Спорим на что угодно – я знаю, где он! Чарли пошел на озеро искать лебедей.

Тетушка как раз говорила по телефону. Услышав племянницу, она прикрыла трубку ладонью и обернулась к ней:

– Так беги туда и проверь!

– Ты еще не в полицию звонишь? – в дверях спросила Сара.

– Нет, не в полицию, но если ты вернешься без него, именно туда я и позвоню. Давай, не трать время.

– Сейчас, только обуюсь.

Заскочив в кухню, Сара сунула ноги в свои еще влажные кеды. Потом выбежала из дома и помчалась по улице. Пробегая мимо дома Уэйсеков, она услышала окрик Мэри, как раз вышедшей на крыльцо:

– Ты куда?

– Чарли пропал! Бегу проверить, не пошел ли он к озеру.

– Я с тобой! – Мэри сбежала по ступенькам, на ходу крикнув через плечо: – Мам, я пошла помогать Саре, Чарли потерялся!

– Что, прямо в бигуди?

– Мама, я платок надену! Никто не заметит!

– Все просто будут думать, что у тебя твердые кудряшки, – предположила Сара.

– Перестань. Говори лучше, что там с Чарли?

– Мы утром встали – а его нигде нет. Думаю, он встал среди ночи и пошел искать лебедей. Он вчера так не хотел оттуда уходить, совсем меня извел.

– Знаю. Я видела, как ты его вечером по улице тащила.

– Пришлось тащить. Иначе мы бы вообще до дома не добрались, а ведь стемнело совсем! Уже лебедей было не разглядеть, а он все отказывался идти.

– Надеюсь, с ним ничего не случилось.

– Наверняка он сидит на берегу и смотрит на птиц, вцепившись в траву, и мне опять придется тащить его на холм, обливаясь потом. Он когда хочет, может быть очень сильным, знаешь ли.

– Слушай, ты уже надела свои кеды?

– Ага, но они еще мокрые.

– У тебя к вечеру могут оказаться ноги цвета умбры.

– Именно об этом я и мечтаю.

Девочки уже минули поворот и бежали через поле к подножию холма.

– Давай поторопимся, тетя Вилли грозится вот-вот вызвать полицию.

– В самом деле полицию?

– Сидит около телефона и ждет. Уже вытащила свою карточку со всеми экстренными номерами и держит палец на строчке "ПОЛИЦИЯ".

– Помнишь, как у нас в лесу старик какой-то потерялся? Как его звали-то?

– Дядюшка что-то там...

– Тогда тоже целые поисковые группы собрали, созвали парней из колледжа, и Красный Крест развозил кофе и все такое, а наутро они нашли своего деда спящим у себя в кровати. Он просто выбрался на пикник, а потом заскучал и пошел домой.

– И не напоминай мне. Наверняка как только тетя Вилли позвонит в полицию, мы тут же обнаружим Чарли дома в ванной или еще где.

Они прошли рощу насквозь и оказались на берегу озера. Ни одна из девочек не сказала ни слова.

– Вчера он сидел вот тут, – наконец нарушила молчание Сара. – Чарли! Чарли!

Ответа не было, только лебеди, качавшиеся на воде возле берега, дружно развернулись и поплыли на другую сторону. Сара почувствовала, как у нее опустились плечи, и поспешно засунула руки в задние карманы.

– Значит, с ним действительно что-то случилось, – выговорила она. – Теперь понятно.

– Может, и нет, Сара...

– Теперь понятно. Иногда человек просто знает, что случилось что-то ужасное. У меня, когда случается что-то ужасное, сразу такое чувство возникает в затылке... И спина как будто больше не держится.

Мэри положила ей руку на плечо.

– Может, он где-нибудь спрятался?

– Да он даже прятаться не умеет! Когда с ним играешь в прятки, он как только спрячется – сразу начинает выглядывать наружу, проверять, как игра идет. Он совершенно не умеет...

– А может, он пошел в магазин или, скажем, в "Дэйри Куин"? Я бы на его месте еще в аптеку могла забрести...

– Нет, с ним что-то случилось.

Девочки стояли у кромки воды. Сара невидящим взглядом смотрела на лебедей.

– Чарли! Чарли! – покричала и Мэри. Платок сполз с ее головы, и она снова повязала его, закрывая свои бигуди. – Чарли!

– Я была совершенно уверена, что он здесь, – пробормотала Сара. – Я же даже не волновалась, потому что знала – он сидит вот прямо здесь. А теперь не знаю, что и делать.

– Пошли домой. Может, Чарли уже вернулся.

– Он бы не стал возвращаться.

– Давай не отчаиваться, пока не убедимся.

Подруга взяла Сару за руку и потащила ее за собой через рощу.

– Знаешь, кого ты мне сейчас напоминаешь? Помнишь, как Мэри-Луизу хотели выбрать президентом от нашего класса[9]

[Закрыть], и она все твердила: "Я знаю, что не потяну. Я знаю, что не потяну". И так три дня подряд!

– И ведь правда не потянула.

– Я только имела в виду, что ты говоришь точно как она, у тебя сейчас в точности такой голос, – быстро объяснила Мэри. – Пошли же, пошли!