Текст книги "Привилегия (СИ)"
Автор книги: Бетани Крис
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц)
Что это за пустая трата денег? Конечно, она знала, что ее семья состоятельная. Они выше простого титула богатых. Марчелло безумно богаты. Но не всегда это так выглядело со стороны, когда они просто жили в красивых домах, спрятанных в нормальных пригородах с роскошными автомобилями на подъездной дорожке.
Это то, чего люди не знали и не могли видеть, где Марчелло прятали свои богатства.
– Вы хоть посещаете их каждый год? – спросила она.
Лючия была уверена, что знает ответ на этот вопрос. Ее родители иногда уезжали в отпуск, и она обычно ездила с ними.
Так что нет, они не посещали все свои многочисленные дома.
– Мы стараемся каждый год посещать новый дом, если он пустой и не сдан кому-то другому, – сказал отец. – Это хорошие инвестиции, что, в свою очередь, означает неплохую прибыль в будущем. Именно поэтому они были приобретены и добавлены в наше портфолио. Возможно, когда вы все, дети, покинете гнездышко, мы сможем посещать больше, чем один дом в год.
Он предложил это шутливым тоном, но Лючия все еще чувствовала тяжесть в груди. Даже ее плечи, казалось, немного опустились. Ее родители вернулись к обсуждению дома на Мальдивах, будто она даже не разговаривала с самого начала. Но сейчас она не возражала.
У нее были иные вещи, о которых она думала.
Неудивительно, почему Ренцо – на следующий день после встречи с ним в детском саду она узнала от управляющего приютом, что его фамилия Зулла – смотрел на Лючию так, словно она была кем-то из другого мира. И не обязательно мир, который он хотел узнать или посетить.
В тот вечер она высадила его у дома и обнаружила, что ее беспокоят люди, слоняющиеся возле обветшалого здания. В основном потому, что они выглядели не очень дружелюбно, и она переживала, что они могут вызвать проблемы у Ренцо, так как у него на руках был четырехлетний ребенок.
Да, она заметила, что Диего негде было играть, кроме парковки. Да, она заметила очертания здания. И да, это заставило ее взглянуть еще раз.
Она не хотела его обидеть, но его насмешка и громкий стук дверцы машины говорили именно об этом. Но, может, теперь она поняла... он смотрел на нее и видел то, чего у него не было, и то, чего никогда не будет.
По крайней мере, он так думал.
Лючия была погружена в свои мысли, пока отец наконец не припарковал Роллс-Ройс на стоянку у знакомой церкви. Каждое воскресенье, никогда не подводя, именно здесь должна была находиться Лючия. Ее отец вышел из машины первым, чтобы направиться к пассажирской стороне и открыть дверь для ее матери.
Ее мать, однако, воспользовалась этим временем, чтобы немного повернуться на сиденье и посмотреть на Лючию с любопытством.
– Ты в порядке? Ранее ты казалась расстроенной, но сейчас выглядишь спокойной.
Нет, не совсем так.
Лючия все равно решила солгать.
– Я в порядке, мам.
***
– Лючия, ты же видела, что расписание изменилось, не так ли?
Голова Лючии высунулась из-за прилавка, где она на данный момент работала, вытаскивая посуду, которая могла понадобиться для утренней суеты в приюте. С тех пор как она начала работать здесь несколько дней назад, она узнала, что благодаря пожертвованиям еды и денег они могут обслуживать в среднем сто человек за один прием пищи. Это больше, чем приют, так что это единственное время, когда двери были открыты для людей с улиц, кто нуждался в питании.
Она полагала, что столовая, вероятно, станет ее наименее любимым местом для работы в приюте. Она не очень хорошо справлялась с хаотическими ситуациями – честно говоря, это не то место, где она делала свою лучшую работу. Тем не менее, она нашла в столовой и сервировке еды что-то, чтобы это стало одной из ее любимых частей. Может, потому, что у каждого лица была своя новая история, и они всегда были добры и благодарны просто за то, что здесь. К тому же им нравилось, что есть с кем поговорить.
Лючия любила слушать.
У нее это хорошо получалось.
Всегда казалось, что все, кто работает в столовой, тоже хотят повеселиться. Музыка всегда перекрывала болтовню людей и звон посуды. И не важно, сзади ли ты, вытирая кастрюли, или впереди, в очереди за едой.. кто-то заставит тебя улыбаться и смеяться.
– Ты это видела? – снова спросила Лори.
– Хм, нет, – призналась Лючия. – Я просто вернулась сюда, чтобы начать работу, и не стала перепроверять. Простите.
Лори улыбнулась, когда Лючия поставила очередную стопку тарелок на металлическую стойку.
– Да, я тебя не виню. Я больше не работаю в столовой так часто, как мне хочется. Это по-прежнему мое любимое место, но теперь я могу раздвинуть все бумаги и убедиться, что все делают то, что они должны делать. Как и ты.
Смеясь, Лючия вытерла руки о фартук.
– Где я должна быть, тогда, может, мне удастся убедить вас позволить мне остаться здесь?
У женщины хватило порядочности притвориться, что она обдумывает просьбу Лючии, прежде чем она притворно нахмурилась и пожала плечами.
– Извини, не могу. Им действительно нужен дополнительный взрослый воспитатель в детском саду сегодня, поскольку он загружен, и ты знаешь, как он может туда попасть. Кроме того, ты отлично ладишь с детьми, и большинство завсегдатаев уже знают твое имя. Уверена, что они будут очень рады увидеть, как ты войдешь в двери.
Что ж..
Лючия кивнула.
– Хорошо.
Лори рассмеялась.
– Да, не думала, что у тебя будут проблемы с переходом.
Не совсем.
Детский сад был вторым любимым местом работы Лючии в приюте. Она действительно очень любила детей, и это еще одно место, где было весело, и это заставляло ее двигаться от одного дела к другой. Ей нравилось быть занятой. Время шло быстрее, и она почувствовала, что в течение нескольких часов она оказывала влияние на кого-то другого.
С этими детьми она не была Лючией, принцессой мафии. Она не была какой-то богатой девушкой, на которую люди смотрят и думают, что она тут, только для того, чтобы получить хорошую отметку в своем портфолио за волонтерство, прежде чем отправится в колледж в Калифорнии, на второй семестр.
Она была просто Лючией.
Лючия обнаружила, что ей гораздо больше хочется быть самой собой, чем той, какой ее видели люди, когда она входила в двери.
– Хорошо, поспеши в другую сторону приюта, чтобы помочь, – сказала Лори, поворачиваясь, возвращаясь к тому, чем занималась утром.
– Ой, Лючия уходит!
Эхо донеслось из столовой позади Лючии, перекрывая шум последней песни по радио и смех от шутки, которую кто-то только что рассказал.
Лючия рассмеялась, и полдюжины голосов эхом отозвались в ее голосе, когда она сняла фартук и стянула перчатки с рук.
– Пока, Лючия!
Да, она наслаждалась детским садом.
Но столовая по-прежнему оставалась ее любимым местом.
***
– Ты придёшь завтра? – спросила маленькая Ровен, ее большие карие глаза и вьющиеся локоны подпрыгивали от восторга, когда она смотрела на Лючию.
У матери девочки, очевидно, была смена на этой неделе, и поэтому ей нужен был кто-то, кто присматривал бы за ней, пока она работала. Это был детский сад.
– Надеюсь. – Лючия улыбнулась и наклонилась, чтобы помочь девочке надеть розовый блестящий рюкзак. – Почти уверена, что завтра тоже буду здесь.
– Потрясающе!
Восклицание Ровен было прервано крошечным кулачком, взметнувшимся в воздух. Мать девочки улыбнулась в дверях, и как только она позвала дочь по имени, Ровен слегка помахала ей рукой, прежде чем уйти.
Лючия посмотрела на часы и обнаружила, что настало время обеденного перерыва. Тридцать минут, это не так уж много, но они позволили ей захватить что-нибудь из кухни и расслабиться на несколько секунд. Дав знать одному из надзирателей, что у нее перерыв, она вышла из шумного и оживленного детского сада.
– Громко сегодня, правда?
Лючия заглянула в кабинет Лори, потому что решила, что будет невежливо просто согласиться и пройти мимо.
– Так оно и есть, но они прекрасно проводят время. Рисование пальцами сегодня такое грязное.
Женщина не отрывала взгляда от бумаг на своем столе. Из того, что Лючия поняла, Лори основала приют вне своего дома десять или больше лет назад. С тех пор это превратилось в удивительную организацию, какой она была сейчас. Женщина всегда уходила последней и приходила первой.
Это заведение никогда не подведет, если им будет управлять Лори. Не говоря уже о том, что Лори была мотиватором для всех вокруг нее, включая Лючию. Сосредоточенная, целеустремленная и всегда желающая помочь. Эта женщина никогда ни о чем не просила кого-то другого. Она просто шла и брала то, что ей было необходимо для приюта, или что бы это ни было.
– Я хотела спросить вас кое о чем, – уклончиво произнесла Лючия.
Она размышляла об этом уже несколько дней, но проглотила свои сомнения, думая, что Лори, скорее всего, ничего ей не скажет, если она вообще что-то знает, или этой женщине нечего будет ответит.
– Что такое?
– Я заметила, что Диего Зулла уже несколько дней не появлялся. Он был тут на следующий день после того, как я начала работать, но не с тех пор. Это.. обычно для него?
На самом деле она пыталась выяснить, где сейчас находятся мальчик и его брат. С каждым днем, когда Лючия не видела Диего в детском саду приюта, она становилась все более обеспокоенной.
Для него и для Ренцо.
Кроме того, Лючия беспокоилась, что, возможно, их неловкое общение в ту ночь в ее машине заставило Ренцо избегать детского сада. Она не хотела, чтобы он чувствовал себя плохо из-за своего положения. Он, как и все остальные в этом проклятом мире, делал все, что мог, учитывая то, что у него было.
Никто не мог ожидать большего.
Лори наконец оторвала взгляд от бумаг, лежавших перед ней, и мягко посмотрела на нее.
– Это немного необычно, что он так долго не посещает детский сад, но это не мое дело, и не твое тоже. Это очень важно помнить, Лючия. Есть только то, что ты можешь делать, и быть слишком вовлеченной в одного человека, в частности, может вызвать проблему. Надеюсь, ты понимаешь.
Конечно, она понимала.
Но это вовсе не означало, что она прислушается к совету, если уж на то пошло. Если Ренцо избегает детского сада из-за нее, то она даст ему понять, что это бессмысленно, и в конце концов это только навредит Диего.
Она знала, где он живет. Она могла бы поехать прямо туда и сообщить ему об, как только закончит свою смену.
Она, конечно же, не собиралась ехать туда только потому, что хотела снова увидеть Ренцо.
Нет..
Дело было совсем не в этом.
***
Лючия не знала, что беспокоило ее больше.
Тот факт, что парни, слонявшиеся по ступенькам дома Ренцо, смотрели на ее машину так, словно хотели прибрать ее к рукам, или что их внимание мгновенно переключилось на нее, как только она вышла из машины.
Иисус.
– Ну, ты только посмотри. Черт.
Один из них даже присвистнул.
Лючия прекрасно понимала, что она хорошенькая. Она была похожа на свою мать с ее мягкими чертами лица, которые были еще более изящными из-за того, что она размером с эльфа. Она также научилась владеть кисточкой для макияжа и инструментами для волос, когда была маленькой, потому что две ее старшие сестры, Лилиана и Селла, считали, что это важный навык для нее.
Но это не означало, что ей нравилось, когда на нее смотрели, как на кусок мяса, идущей по тротуару. Она была уверена, что ни одна девушка не наслаждается этим чувством.
– Не слишком ли скромно для такой цыпочки, как ты? – спросил кто-то еще.
Лючия стиснула зубы и поплотнее запахнула пальто на талии, направляясь к лестнице многоквартирного дома. Комментарии парней становились все громче, чем ближе она подходила, но она просто не обращала на них внимания, пока не оказалась прямо перед ними.
– Я кое-кого ищу, – сказала она.
Парень посередине, с более длинными волосами и голубыми глазами, усмехнулся.
– Тогда ты не в том месте, девочка.
Девочка.
Лючия даже не пыталась не обидеться на это заявление.
– Во-первых, не называй меня так. Во-вторых, я знаю, что здесь живет Ренцо Зулла. Вот кого я ищу. Мне нужен номер квартиры, если это не слишком.
Трое парней обменялись взглядами, но тот, что стоял посередине, единственный, кто, казалось, хотел говорить на данный момент. Лючии на самом деле было наплевать, кто говорит, главное, чтобы кто-то сказал и дал правильный номер квартиры. Чем меньше времени она будет проводить с ними на улице, тем лучше.
– С каких это пор Рен общается с кем-то вроде тебя?
Лючия приподняла одну бровь.
– Что вообще может означать с такой, как я?
– Сколько стоит твоя машина?
– Не знаю. Я спрошу отца и дам тебе знать, когда приеду в следующий раз. Если ты закончил комментировать мои деньги, и если бы сказал мне, номер квартиры было бы очень кстати.
Парень усмехнулся себе под нос и отвернулся от Лючии, будто она больше не стоила того, чтобы на нее смотреть. Он мог сколько угодно пытаться спасти свою гордость. Ее не волновало, как долго, она будет пытаться заполучить номер квартиры.
– Третий этаж, квартира пять, – пробормотал парень. – Не сломай ебаный ноготь по дороге туда, принцесса.
Лючия прошла мимо парней, сидевших на ступеньках, и ответила:
– Вообще-то это принципесса. Если хочешь оскорбить меня, по крайней мере, делай это правильно.
Она слишком хорошо понимала, что ей не следует вступать в конфликт с людьми, которых она даже не знает по дыре в земле, но они не единственные, у кого было слишком много гордости. Она не хотела, чтобы ее оскорбляли только потому, что выглядела легкой мишенью. Ни один Марчелло этого не потерпит, женщина она или нет.
Лючия вошла в здание и постаралась не оглядываться на парней, которых оставила позади.
Она не хотела показывать им, что они беспокоят ее или действуют на нервы. Она решила, что это вряд ли пойдет ей на пользу. Хулиганы, какие бы они ни были, в конце концов, все одинаковы. Они продолжали быть вредителями только потому, что верили, что добьются чего-то.
Вскоре Лючия поднялась на три лестничных пролета и открыла тяжелую металлическую дверь в коридор, ведущий в ряд квартир. Первое, что она увидела, открыв дверь, была женщина, идущая по коридору.
И, потеряв сознание, женщина отключилась.
Она не знала, от чего именно, но, учитывая, что в коридоре пахло дешевым пивом, а рядом с женщиной стояла пустая бутылка из-под Colt 45, Лючия решила, что это, вероятно, алкоголь.
Лючии потребовалось слишком много времени, чтобы понять, что женщина потеряла сознание прямо перед квартирой Ренцо. На полу, в коридоре.
Отлично.
Она старалась не прикасаться к женщине, когда наклонилась, чтобы постучать в дверь, но это не помешало ей взглянуть вниз. Бледная, с капелькой рвоты в уголке рта, женщина выглядела чертовски болезненно.
И это только огорчало Лючию.
Кто она?
Глава 6
Ренцо больше не мог оставаться на ногах в
течении дня. Он, блядь, устал. Как бы
сильно он ни любил свои армейские ботинки, он
начал думать, что ему нужно надеть что-то еще на ноги, если он собирается пройти ещё столько же
километров. Опустив голову и засунув руки в
карманы, он не обращал внимания на то, что
происходило в конце квартала. Он был полон
решимости проверить своих парней, затем
вернуться домой, чтобы бросить сумку с дерьмом,
висящую у него на плече, а затем пойти забрать
Диего от цыпочки через несколько жилых домов,
которая согласилась присмотреть за ним.
Ренцо вздохнул и вытащил руку из кармана, чтобы вытереть лицо. Бог свидетель,
Диего предпочел бы отправиться в детский сад приюта, но мысль о том, что он снова столкнется с Лючией, заставило Ренцо занервничать. В этой девушке было что-то такое, что заставляло его нервничать, и он чувствовал, что она насмехается над ним, просто будучи живой.
Он знал, что это иррационально. Она не
виновата, что их жизнь разная. Она не выбрала родиться в семье и богатстве, которые ей
были даны, точно так же, как он не сделал выбор
родиться таким, каким был.
Это не имело значения.
Ренцо решил, что самый простой способ
избавиться от всего подобного дерьма, это как можно дальше отдалиться от Лючии. К несчастью для Диего, это касалось и детского сада приюта. Хотя, как долго это продлится, можно только гадать. Женщина, присматривавшая за Диего на этой неделе, могла сделать это только потому, что у нее было время. На следующей неделе все может
измениться, и Ренцо придется либо придумать что-
то еще, либо отвезти Диего обратно в детский сад
приюта. Что сделает ребенка чертовски счастливым.
– Ты всегда смотришь под ноги, когда
куда-то идешь, или как, кусок дерьма?
Этот ебаный голос.
Ренцо отреагировал на данный голос так
инстинктивно, что скрыть было невозможно. Как гвозди, скребущие по классной доске, или
проклятый кол, вбитый прямо в его позвоночник
со всей возможной силой. Он весь похолодел, но в
то же время вспыхнул от гнева. Напрягшись, как
доска, и сжав руки по бокам, он остановился,
когда поднял голову и увидел знакомого мужчину,
прислонившегося к кирпичу углового магазина. В
этом же магазине Ренцо встречался со своими
ребятами каждое утро, прежде чем они отправлялись на работу, а затем снова по вечерам.
На самом деле Перри, Ной и Дизель уже
ждали Ренцо. Что только поставило его на более
крутой край, когда его взгляд скользнул между его
парнями внизу у таксофона, и его отцом, который не мог выбрать более худшего времени.
Что он вообще здесь делает?
Ренцо клялся, что этот мудак появлялся в
его жизни только тогда, когда он хотел одного из
двух, либо напомнить Ренцо о том дерьме, из
которого он вышел, либо получить деньги. Заядлый игрок, пьяница и абсолютный насильник,
этот человек был сто процентным подонком. Он
никогда не заботился о двух детях, которых
помогал делать с матерью Ренцо, и только
создавал хаос и проблемы, когда появлялся в их
жизни.
Он смотрел на этого человека, словно в
зеркало. Ну, может в более старое и дерьмовое
зеркало. Разочаровывающее, бесполезное,
ублюдочное зеркало.
Темные волосы, которые не мытые уже
несколько дней.
Красновато-коричневые, налитые кровью
глаза.
Оборонительная поза.
Зубочистка торчащая изо рта.
– Сын, – пробормотал Чарли, вертя в
руках зубочистку. – Слышал, что в это время ты
будешь проходить мимо этого места. Подумал, что
нам стоит поболтать.
Ренцо стиснул зубы и почувствовал боль силы сжатия.
– Нам не о чем говорить. Почти уверен, что в последний раз, когда мы разговаривали, ты
сказал мне отвалить и остаться там.
И все, что он просил это про место, где Роза могла бы остановиться после того, как она
поссорилась с их матерью. Чарли рассмеялся,
велел сыну отстать, а потом захлопнул дверь
прямо перед носом у Ренцо. Это произошло после
того, как Рен потратил несколько дней, чтобы
выследить этого мудака, потому что Бог знает, где
он был на регулярной основе.
Чарли пожал плечами и склонил голову
набок, чтобы посмотреть на ожидающих парней.
– Это твоя команда, или ...?
– Не твоё дело. Чего тебе надо?
Лучше направить отца в нужном направлении, выяснить, что он может сделать, чтобы заставить его уйти, и покончить с этим. Ренцо не нуждался в неприятностях Чарли,
особенно на этих улицах, где он работал.
– Хочу знать, что ты задумал, – ответил
Чарли, и его темные, налитые кровью глаза
метнулись к Ренцо. – Я не могу приехать и
проверить, как мой сын? Возможно, я думал о
тебе и хотел увидеться с тобой.
Зубочистка во рту отца подпрыгивала при
каждом слове, и почему-то от ее вида у Ренцо закипала кровь. Этот человек был таким холодным, спокойным и невозмутимым. Будто не стоял здесь, разговаривая с одним из двух
детей, которых он бросил. У Ренцо возникло странное желание взять эту зубочистку и
воткнуть ее в глаз отца только потому, что он мог, и готов был поспорить, что ему будет чертовски
приятно это сделать.
Он не был склонен к насилию. Он мог быть жестоким, когда того требовало время. Многие дела на улицах были в некотором роде
жестокими. Именно так он оставался на вершине,
но также был уверен, что никто больше не будет придираться к нему.
Но он не хотел делать ничего из этого. Он
не хотел ломать кому-то лицо только потому, что
ему нужно выжить. Но в том то и дело – что
для него это жизнь. И все же он обнаружил, что ему очень легко захотелось убить этого человека на его глазах. К черту последствия, они того стоят.
Единственное, что удерживало Ренцо —
это мысли о его брате и сестре. Розу выгонят из ее
частной школы, а Диего, скорее всего, попадет в
приют, когда кто-то найдет его одного без матери,
потому что она трахалась, ради дозы.
– Послушай, если ты хочешь встретиться
или что-то в этом роде, – начал было Ренцо, —
Тогда давай придумаем, как это сделать, но
сегодня я занят. Мне нужно забрать Диего, и..
– Кстати, как поживает этот маленький
ублюдок? – спросил его отец.
Ренцо почувствовал боль в груди от этого
вопроса. Она расцвела быстро и резко.
Совершенно неумолимая, обернувшись вокруг его
сердца, чтобы раздавить его, как мертвый груз,
который абсолютно ничего не значил.
Каким легкомысленным и холодным Чарли
мог быть всякий раз, когда решал спросить о
маленьком Диего. Единственный из троих детей
Зуллы, который ему не принадлежал, Чарли любил следить, чтобы никто из них не забывал об этом всякий раз, когда он появлялся показывая свое нежелательное лицо. Обычно он просто напросто игнорировал Диего, что приводило мальчика в замешательство, потому что, хотя Чарли и не был его отцом, Кармен пыталась сказать, что он был им.
Они не знали, кто отец Диего.
– Диего, – тихо сказал Ренцо, – Его
зовут Диего.
– Да, он.
Ренцо так сильно сжал кулаки, что ногти
впились в ладони. Только этот легкий приступ
боли удержал его от того, чтобы перелететь через
тротуар и разбить костяшки пальцев о лицо отца.
– Эй, Рен?
Оклик по имени снова привлек его
внимание к телефону-автомату, где слонялись его
парни. Он вздернул подбородок в знак молчаливого приветствия и благодарности, на что
Перри ответил тем же.
– Уходите, ладно? – отозвался Рен. —
Вместо этого встретимся завтра. Дерьмо поднялось наружу.
Ясно.
Ребята кивнули, подхватили с земли
рюкзаки и направились вниз улицы. Хотя, не без
оглядки. Ренцо действительно не хотел, чтобы люди думали, что у него проблемы, личные
или какие-то другие. Это не тот образ, который он
хотел создать, когда выходил на эти улицы работать.
Люди видели слабость и использовали ее.
Вот как она работает.
– Итак, что....
Ренцо повернулся к отцу прежде, чем тот
успел закончить фразу.
– Какого хуя тебе надо?
Глаза Чарли на мгновение расширились, прежде чем он слегка ухмыльнулся. Возможно,
даже с благодарностью.
Ренцо было все равно. Он покончил с этим человеком и играми, в которые хотел играть Чарли. У него есть дела поважнее и более важные люди, о которых нужно заботиться, вот и все.
– Вообще-то, твоя мать, – пробормотал
Чарли, держа в руке зубочистку.
– Что?
Какого хрена ему нужно от Кармен? Эти
двое никогда не общались и даже не пересекались в одних и тех же кругах наркоманов. В каком-то смысле Ренцо считал, что это хорошо, потому что теперь ему было не о чем беспокоиться.
Как бы.
Чарли вытащил зубочистку изо рта и бросил ее на землю, снова взглянув на сына.
– Твоя мать... она должна людям деньги, Рен.
Не то чтобы он не знал, за что, но все
же спросил:
– За что она должна?
– Возможно, за то дерьмо, что она курит
или колит в свое тело в последнее время, но дело
не в этом. Они пришли ко мне за долгом, потому что знают, что в какой-то момент я заботился о ней. Они знают, что она родила пару детей от меня, поэтому думают, что я все еще...
Его отец сделал жест одной рукой, как бы говоря:
– С вами, присматриваю за всеми вами, если понимаешь, к чему я клоню.
– Тогда, наверное, им не поздоровится, —
сказал Ренцо, решив, что разговор окончен. Он
повернулся на арамейских ботинках и снова
зашагал по тротуару, оставив отца позади. – Удачи тебе в этом, Чарли.
Ренцо, вероятно, не следовало поворачиваться к нему спиной – он, вероятно, не
сделал бы этого в любой другой день, но сегодня
был один из этих дней. Он устал, плохо соображал, и у него были дела поважнее, чем стоять здесь и болтать с таким мудаком, как Чарли.
Не то чтобы его отец попытается врезать ему или что-то в этом роде. Чарли перестал поднимать руку, когда Ренцо исполнилось пятнадцать. У него произошёл чертов скачок роста и он разбил лицо своего отца о кухонный стол после того, как однажды появился, заснув на их диване, а потом назвал Розу шлюхой за то, что она надела юбку, которая ему не понравилась.
Но этот человек достаточно глуп, чтобы
попытаться стать для них нормальным отцом.
– Рен.
Голос отца прервали шаги за секунду до
того, как чья-то рука тяжело опустилась ему на
плечо. Блядь.
Одного прикосновения этого человека – пусть даже не насильственного – было достаточно, чтобы гнев Ренцо поднялся так высоко, как только мог. Не было никого, кто заставлял бы его хотеть выйти из себя и заработать уголовное преступление, как это делал Чарли каждый раз, когда его глупая физиономия появлялась по той или иной причине.
Быстро развернувшись, Ренцо поднял руки и толкнул отца в грудь. Чарли не ожидал такого удара, если судить по тому, как он отступил на несколько шагов, чтобы удержаться на ногах. Ренцо почувствовал некоторое удовлетворение от данного факта.
– Держи свои ебаные руки подальше от
меня, – предупредил Ренцо.
Чарли вздохнул и покачал головой, выпрямляясь.
– Ты унаследовал жестокость своей матери, но весь этот гнев от меня, Рен.
– Я совсем не такой, как ты.
Его отец склонил голову набок, словно
обдумывая эти слова.
– Возможно, это и правда, сын.
– Что тебе нужно, а? – спросил Ренцо. —
Сколько наличных денег тебе необходимо, чтобы на какое-то время отвалить от меня?
– Это не для меня. Ты хочешь, чтобы те, кто ищет твою мать, держались подальше от
твоего младшего брата, да и от твоей сестры тоже, не так ли? Перестань вести себя как мудак, Рен, и включи свою голову. Ты знаешь, что ты делаешь, когда кто-то тебе должен, да? Ну, она кому-то должна. Я первое место, куда они пришли. Как ты думаешь, к кому они придут в следующий раз?
Был ли это идиотский способ его отца заботиться о них окольными путями, или просто
очередной трюк Чарли? В том то и дело, что
отличить было почти невозможно.
– Сколько? – спросил Ренцо, стиснув зубы.
– На данный момент две тысячи, – ответил Чарли.
Блядь.
У Ренцо были такие деньги, конечно. Засунутые в контейнер, которые он прятал в морозилке квартиры. Единственное место, куда его мать не стала бы заглядывать, потому что она ни хрена не умела готовить, и вместо того, чтобы есть, она просто накачивала свое тело наркотиками. Но эта небольшая сумма была единственным сбережением Ренцо. Это его поддержка, если что-то случится, или что-то еще. Если он возьмет две штуки, то у него останется не
так уж много денег.
– Они не очень хорошие люди, – добавил
отец тише. – Очень похожи на тех, на кого ты
работаешь, я бы сказал.
Ренцо напрягся.
Это действительно скрепило сделку.
– Прекрасно. Деньги у меня в квартире. Продолжай в том же духе, Чарли.
Это все, что сказал Ренцо, прежде чем развернуться и уйти. Однако он старался держаться на расстоянии добрых десяти шагов от
отца.
Он даже не хотел делить с этим человеком
его вид.
Ренцо пожалел, что пара кварталов, которые понадобились ему, чтобы добраться до
квартиры, не пролетела так быстро. Вместо этого,
казалось, что они ползли всю дорогу. Все это
время отец болтал у него за спиной, будто Ренцо
слушал или ему было наплевать.
Ни того, ни другого он не делал.
Чарли сократил расстояние между ними, пока Ренцо поднимался по ступенькам крыльца обветшалого многоквартирного дома. Может, это
из-за людей, сидящих на ступеньках, которые
смотрели на Чарли, но не на Ренцо. Чарли не
бывал в этой квартире с тех пор, как Ренцо начал
ее снимать, так что никто из тех, кто обычно
слонялся у входа, не узнал бы его в лицо. Новые
лица обычно означали здесь неприятности.
– Эй, Рен!
Ренцо, только что взявшийся за ручку
двери, откинулся назад, чтобы посмотреть, кто кричит ему из окна наверху. Человек,
высунувшийся из окна с тупым предметом между
пальцами и белым дымом, поднимающимся все выше, кивнул ему.
– Недавно одна девушка спрашивала о
тебе – это ее машина, да? Прелестная штучка, но
ее не должно быть здесь, понимаешь?
Ох, ради всего святого, пожалуйста, не говорите мне..
Ренцо даже не успел закончить свою мысль, потому что обернулся посмотреть, какая
именно машина, о которой говорил этот человек, и да, вот она. Черный Мерседес Лючии, крепко
запертый. Ему даже не нужно было удивляться,
как он пропустил эту машину, когда проходил
мимо. Его мысли были заняты другими вещами,
– например, как выдернуть волосы отца.
Дерьмо.
Чарли тихо присвистнул.
– Хорошая машина. И ты в курсе, что за
рулем сидит цыпочка, не так ли?
Этот день не мог стать хуже.
– Не лезь не в свое дело, – рявкнул Ренцо на отца.
Чарли только пожал плечами.
– Просто говорю.
– И оставайся здесь. Я принесу тебе деньги.
Ренцо просто ожидал, что отец послушается его и будет следовать указаниям, потому что у Чарли не было никаких причин последовать за ним внутрь. Он надеялся на слишком многое, потому что его отец все равно вошел в дом, и бросил на него взгляд, который заставил его снова уйти.
– Тогда оставайся в коридоре, – сказал Ренцо.
– Я подумаю об этом.
Придурок.
Ренцо хотел бы сказать, что когда он
поднимется наверх, то увидит Лючию в своей
квартире, заботившуюся о его взвинченной матери, это будет легко принять, но это было не так. Она даже не заметила его, стоящего в дверях квартиры. Не заметила его, когда он смотрел, как она вытирает лицо матери мокрой тряпкой.
Она вообще не знала, что он здесь.
И, возможно, это было к лучшему. Эти первые несколько секунд позволили ему испытать все те эмоции, которые он не хотел, чтобы она знала, что он чувствует. Весь стыд и смущение были почти постоянными, когда речь заходила о его матери. Гнев, что... Господи Иисусе, почему она снова здесь? Она была бы далеко отсюда, лучше осталась на своей стороне города и не пыталась вписаться в его. И, как ни странно, он
также почувствовал благодарность.
Потому что то, что Лючия делала для Кармен в эти минуты, Ренцо не мог даже попытаться сделать. Он давно потерял всякое сочувствие к своей матери. Его способность сопереживать и любить ее исчезла вместе с его
уважением к ней. Каждая передозировка... каждый раз, когда ему приходилось собирать осколки Диего.. все это гребаное дерьмо, которое она сделала с ними, означало, что он просто не мог
позволить себе больше переживать.
Но Лючия этого не знала.
Очевидно, она была как раз из тех, кому не
все равно.
Как сладко.
– Как ты попала в мою квартиру? – начал Ренцо нарушая тишину.
Лючия вскинула голову, и ее поразительные карие глаза мгновенно встретились с его взглядом. Он видел беспокойство и мягкость, отражающиеся в ее взгляде, но не мог переживать насчет этого прямо сейчас.
