Текст книги "Привилегия (СИ)"

Автор книги: Бетани Крис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)

         Это не так просто, как просто держаться подальше, потому что кто-то сказал ему. Как он должен был уйти от единственной девушки, которая сумела каким-то образом перелезть через его стены и заставить почувствовать себя как дома в его дерьмовой гребаной жизни и сердце? Он не мог просто уйти от Лючии. Этого никогда не случится.

         Люциан снова улыбнулся.

         – Ох, и твоя мать – я полагаю, что это была она – ушла некоторое время назад. Сказала, что не знает, когда вернется. Вот это настоящий бардак.

         Да, блядь.

         Это немного задело.

         – Идите к черту, – пробормотал Ренцо.

         Люциан усмехнулся.

         – Такие люди, как мы, Ренцо, уже там. Именно смерть в конце концов приносит нам рай. Я уверен, что ты понимаешь.

Глава 15

         Не прошло и пяти минут, как Ренцо вышел из отеля, как перед ним остановилась черная машина и из нее вышло знакомое лицо. Он никогда не заходил в отель, а просто стоял прямо за дверями, как маячащая фигура, ожидая ее. Что странно, учитывая, что ее дядя, Джованни, был кем угодно, но только не маяком на горизонте. Всегда спокойный и веселый.. он был самым простым в семье.

         Она вышла на улицу, чтобы поприветствовать его, и он быстро объяснил, что приехал, чтобы отвезти ее домой. Именно так. Спорить было не о чем, и он не принимал «нет» в качестве ответа. Она знала, что это произойдет. Рандомные сообщения от отца дали ей хорошее представление, что кто-то приедет за ней, когда придет время. Словно они просто знали, чем она занимается – он позволил ей насладиться моментом, но теперь все было подошло к концу.

         Теперь – почти дома – дядя наконец решился заговорить с водительского сиденья.

         – Ты беспокоишь своего отца, Лючия. Ты ведь знаешь это, не так ли?

         – Как?

         Она не упустила, как ее дядя нахмурился в зеркале заднего вида. Она предпочла сесть на заднее сиденье, а не на переднее, потому что считала, что это сделает ее закрытой для разговора. Понятно, что она ошиблась.

         – Как? – спросил Джованни.

         – Именно это я и спросила. Как я могу его беспокоить?

         – Потому что....

         – Потому что у меня есть жизнь? – тихо спросила она, глядя на проплывающие мимо деревья на шоссе.

         Она чувствовала, что во время разговора ей легче смотреть на что угодно, только не на дядю. Она не хотела сердиться на Джованни. Во всем этом не было его вины, как и в том, что она чувствовала к своему отцу.

         – Потому что я заинтересована в ком-то, кого он не одобряет, но давай будем справедливы к Ренцо.. папа даже не пытался узнать, кто он, так или иначе. Или он беспокоится, потому что...

         – Все это и даже больше, – тяжело пробормотал дядя. – Но главным образом потому, что твое поведение не похоже на тебя, Лючия. Неповиновение, уход без единого слова и забывание откуда ты.

         Брови Лючии сошлись. Она смотрела, как растерянность освещает ее лицо в отражении стекла. И затем, так же быстро, как это замешательство пришло, оно было заменено чем-то совершенно другим. Насмешка тяжело клокотала в ее груди – она была болезненной, когда слетала с ее губ, и эхом отдавалась в тихом автомобиле. Она посмотрела, но уже увидела, что дядя выжидающе смотрит на нее в зеркало заднего вида. Вот в чем дело с Джованни... он ожидал, что люди будут делать вещи, которые не в их характере, но особенно, когда их загоняли в угол или при странных обстоятельствах. Он не ожидал, что люди будут бесчувственными роботами, скорее, эмоциональными существами.

         Он умел вести себя с эмоциональными людьми.

         Но не так хорошо с застывшими статуями небытия.

         – Забывание откуда я? – спросила Лючия с сарказмом в голосе.

         – Именно это я и сказал.

         – Я провела последнее время, работая в таком месте, что сомневаюсь, что вы когда-либо ступали туда, дядя Джио. Я кормила людей, которые говорили мне спасибо, потому что это была их единственная еда в течение дня. Мне выпала честь наблюдать за детьми, которые родились бедными и уже угнетенными, потому что именно такую ситуацию создало для них общество. И все же они по-прежнему улыбались мне на ежедневной основе, потому что, по крайней мере, пока они юны, они не имеют понятия, что все вокруг них будут хорошими и чертовски сильно уверены, что они всегда бедны и угнетены.

         Лючия издала еще один звук отвращения – правда, не к этим людям, а скорее к своей семье —и откинулась на спинку сиденья, скрестив руки на груди.

         – И знаете, что я тогда сделала?

         – Нет, прости.

         Она кивнула.

         Не удивившись.

         – Я каждый день возвращалась домой, в дом, который мог бы с комфортом вместить пять таких семей. К родителям, у которых на банковских счетах больше денег, чем большинство из этих людей когда-либо увидят в своей жизни. Я возвращалась домой к людям, которые никогда не пренебрегали мной, не оскорбляли меня и не оставляли на произвол судьбы. – вздохнув, она добавила. – Я спала в египетском хлопке – некоторым из них повезло, если у них есть картон, чтобы сделать пол мягче. Я знаю, откуда каждая моя еда. Я могу потратить пять тысяч на пару туфель, и это даже не отразится на моем трастовом фонде. Я могу поступить в любой колледж, который захочу, потому что моя фамилия дает мне это – мне даже не нужны чертову оценки для этого. Черт возьми, мой отец смог зачислить меня на второй семестр в Калифорнии, несмотря на то, что их классы были заполнены только потому, что у него имелось достаточно денег, чтобы внести меня в список.

         – Лючия...

         – И я имела честь познакомиться с Ренцо, – продолжала Лючия, полностью игнорируя дядю. – И это большая честь, дядя Джио, потому что, несмотря на все, что я видела в приюте, я все еще чувствовала себя отстраненной от него, потому что мне не приходилось иметь дело с этими вещами у себя дома. Он сделал это реальным, и научил меня смотреть дальше того, что вы видите на поверхности. В людях есть нечто большее, чем их деньги, статус или его отсутствие. Он совсем не такой, как я, и ему наплевать на мою жизнь, потому что он слишком занят, пытаясь выжить в своей собственной. Но да, продолжите и расскажите мне о том, как я забыла, откуда я. Я ни хрена не могу забыть.

         Как она могла?

         – Я не могу забыть, – повторила Лючия, – Потому что моя реальность никогда не будет его реальностью, и мы оба это знаем. Так что пошли вы, и папа, и все остальные, кто хочет сказать мне, что я забыла.

         К черту их всех.

         – Лючия.

         – Что?

         Она хотела бы не быть одной из тех людей, которые плачут, когда злятся, но вот она здесь. Это заставляло ее выглядеть слабой, будто ею управляли эмоции, когда все, что она хотела сделать, это просто исчезнуть. Тыльной стороной ладони она вытерла слезы, но отказалась встретиться взглядом с дядей в зеркале заднего вида, хотя практически чувствовала, как он умоляет ее сделать именно это.

         Она ожидала, что дядя прочитает ей лекцию об их жизни и посоветует смириться. Или даже скажет, что, несмотря на то, что она хотела сделать, ее отец все еще был ее отцом, и она должна уважать его выбор и решения, даже если все, что они делали, причиняли боль ей или кому-то, кого она любила.

         Потому что она любила.

         Любила Ренцо.

         Полностью.

         Дядя удивил ее.

         – Дай Люциану время, – пробормотал Джованни, съезжая с шоссе, которое вскоре должно было привести их к дому ее семьи. – Я думаю, что часть твоего отца на мгновение забыла, откуда он, но не только это... он напуган. У Люциана никогда не получалось ничего хорошего, когда он чего-то боялся. История показывает нам, что он слишком остро реагирует, принимает неверные решения и, как правило, становится невыносимым.

         Лючия ничего не могла с собой поделать. Она издала короткий и горький смешок.

         – Это еще мягко сказано.

         Джованни пожал широкими плечами.

         – Но это не ложь.

         – Хм.

         – Так что, он напуган, – продолжал дядя тише, – Потому что одна дочь начинает свою собственную жизнь, а другая уже покинула его... заметь, после того, как ее чуть не убил человек, который признался ей в любви. Но теперь ее нет, и в ее собственной жизни с мужем тоже. А Джон – ладно, давай не будем говорить о твоем брате, потому что это совсем другая тема, Лючия. Но тогда остаешься только ты. Самая молодая из всей компании. Его последний ребенок. И он боится, что ты тоже можешь уйти, или он не сможет защитить тебя... но главное, что ты собираешься оставить его.

         – Вы так говорите, словно это оправдание того, что он сказал или сделал.

         – Это не оправдание. Объяснение.

         – Но это не очень помогает, – сказала она, снова уставившись в окно.

         – Нет, я думаю, что нет.

         К счастью, ее дядя успокоился на оставшуюся часть пути домой. Он действительно последовал за ней в дом ее родителей, как только они приехали, хотя и не сказал ей очень многого. Мать уже ждала ее внутри.

         Джордин Марчелло была загадкой. Она не была воспитана в привилегированном положении, как мужчина, за которого вышла замуж, или семья, которая встретила ее с распростертыми объятиями. Ее жизнь была нелегкой – Лючия тоже слышала эти истории. Возможно, именно поэтому, когда у ее матери появились собственные дети, которых она любила и растила, Лючия не могла даже вспомнить, чтобы Джордин поднимала на них руку или голос на протяжении многих лет. Она защищала их всем своим существом – такой яростной и полной любви. Она делала для них все, что должна была делать, как подобает матери.

         Но сейчас ее мать выглядела просто грустной.

         И разочарованной.

         – Я звонила тебе, – тихо сказала Джордин. – Три раза за последние пару дней. По крайней мере, ты выбрала отель, с которым я могла связаться, даже если не могла дозвониться до тебя.

         Да, потому что, несмотря на то, что Лючия отказалась возвращаться домой и решила вместо этого присмотреть за Диего ради Ренцо, это действительно не имело значения. Все, что потребуется, это быстро проверить ее счета или карточки, и ее семья будет точно знать, где ее найти. Или даже просто позвонить своим стражам порядка.

         Прятаться было некуда.

         Так что, она не пряталась.

         Джованни задержался в коридоре, когда Лючия сняла туфли и положила сумочку в угол.

         – Мне нужно немного времени, мам. Прости.

         – Но почему...

         Лючия вскинула голову и, прищурившись, посмотрела на мать.

         – Что почему?

         Джордин, казалось, ничуть не смутилась гневным вопросом Лючии. На самом деле, ее мать стояла, прислонившись к стене, будто вся эта ночь была для нее чем-то другим. Не то чтобы это реальная проблема.

         В том-то и дело...

         Для Лючии это было огромной проблемой.

         Ее отец... то дерьмо, что он делал, было проблемой.

         – Как поживает молодой человек? – спросила ее мать. – Я слышала, его зовут Ренцо. Думаю, он довольно хорош в том, что делает. Твой брат посвятил меня в дело. Отец рассказал мне еще кое-что. Ну, как он?

         Лючия моргнула.

         Она могла бы сказать о многом, но только одно казалось ей подходящим для того, что она чувствовала к Ренцо.

         – Он великолепен.

         Ренцо был намного больше, чем просто великолепен. Он был всем, чем Лючия никогда не хотела быть. Обладал той силой, о которой она могла только мечтать. Он был чертовски удивительным.

         Джордин коротко кивнула.

         – Ты могла бы попытаться взглянуть на вещи с точки зрения твоего отца, когда речь заходит о молодом человеке, Лючия. Пройди милю в его ботинках, так сказать. Ты могла бы по крайней мере...

         – По крайней мере, что, мам? – резко вмешалась Лючия. – Притвориться, что папа не считает Ренцо мусором? Вести себя так, будто он не забрал единственную вещь, которая действительно помогает Ренцо, лишив его младшего брата детского сада, где я работаю? И за что, потому что он связан со мной? К черту это...

         – Лючия, язык.

         – Что, как и все остальные здесь, черт возьми, не ругаются все время?

         Кто-то кашлянул позади Лючии, и ей потребовалось полсекунды, чтобы понять, что это не ее дядя. Она резко повернулась и увидела, что отец снимает пиджак, прежде чем повесить его на крючок, предназначенный для него. Ей хотелось, чтобы все было не так, как сейчас, но от одного взгляда на отца ее гнев разгорался еще сильнее.

         – Как ты мог так поступить с ним, папочка? – спросила она.

         Джованни откашлялся и посмотрел на Люциана, который сделал вид, что ничего не заметил. Ее отец не спеша выудил ключи, телефон и бумажник из карманов пиджака, прежде чем ослабить галстук на шее. Кивнув в сторону ее матери, Люциан потребовал:

         – Ты извинишься перед своей матерью за то, что так с ней разговаривала. Если у тебя проблема со мной, то ты должна решить ее со мной, Лючия. Однако ты не должна так разговаривать со своей матерью. Только не в этом доме.

         Плечи Лючии напряглись, но она все же сказала:

         – Прости меня.

         – Все в порядке, – тихо сказала Джордин. – Я просто.. Джио, хочешь кофе или еще чего-нибудь?

         – Налей мне немного виски?

         – И я не скажу Ким.

         Джованни засмеялся.

         – Ты заключила сделку.

         В коридоре повисла напряженная тишина, пока шаги матери и дяди не затихли на кухне. В такие минуты ей отчаянно хотелось смотреть на что угодно, только не на отца. И все же она вздернула подбородок и встретилась с холодным взглядом отца.

         – Ты уволилась из приюта, – заявил ее отец.

         Это был даже не вопрос. Неудивительно, что он уже знал об этом.

         – Я люблю это место, – прошептала Лючия, – И ты разрушил его для меня, поступив так с Ренцо.

         – Детский сад был предупреждением, – пробормотал Люциан, вскидывая одну руку, будто это ничего не значило. – Для него, а не для тебя. Но ты... ты такая же упрямая, как и твоя мать...

         – Больше похоже на тебя, я думаю.

         Тень улыбки изогнула уголки губ Люциана, но так же быстро, как и появилась, она исчезла.

         – Возможно, даже больше, чем я хочу признать, Лючия. Тем не менее, это предупреждение не для тебя.

         – И еще, я слышала это, папочка. Я ведь ответила, не так ли?

         От нее не ускользнуло, как отец стиснул зубы.

         Затем он махнул рукой, как бы отмахиваясь от всего этого.

         – Это не имеет значения. Уверен, что после сегодняшнего вечера Ренцо сделает правильный выбор в том, что касается тебя. Я думаю, что теперь он знает, насколько серьезным я могу стать, делая ясное заявление.

         Лючия нахмурилась.

         – Что это значит?

         – Это не для тебя, чтобы беспокоиться.

         Ее отец шел по коридору, напряжение преследовало его всю дорогу. Она не сомневалась, что это будет ее жизнь в непредсказуемом будущем. Напряжение, споры, печаль и боль.

         – Но, – добавил Люциан, постукивая пальцем по плечу, – Можно с уверенностью предположить, что он не увидит тебя, если он умный молодой человек. Я верю, что это так.

         Ярость просочилась через систему Лючии.

         Нахуй его.

         – Почему ты не можешь просто отпустить это? – крикнула она ему в спину.

         Ее отец даже не обернулся.

         – Потому что он не для тебя. И никогда не будет.

         – Не тебе решать!

         – Но ведь я это уже решил, не так ли?

         Нет.

         Она решила.

***

         Лючия: Да, буду через час.

         Написала Лючия своей сестре Селле. Она решила, что, поскольку в последнее время она не проводила много времени со своей семьей, она должна по крайней мере попытаться провести время с членами семьи, которые не раздражали ее. Как ее старшая сестра. Джон, брат, с которым она была наиболее близка, несмотря на разницу в возрасте, продолжал звонить и писать, но Лючия игнорировала каждого из них.

         Он не имел права приближаться к Ренцо в таком ключе. Лючия была не в настроении играть с братом по-хорошему, чего бы он ни хотел. Может, когда она больше не будет так сердита на него, она сможет ответить на один из его звонков или на его сообщения. Просто чтобы послать его к черту, конечно.

         Сейчас у нее даже не было желания это делать.

         – Лючия? – окликнула ее мать из кухни, когда она проходила мимо. – Не хочешь позавтракать?

         Не очень.

         – Нет, спасибо, мам.

         – Но...

         – Я в порядке. Еду, чтобы увидеться с Селлой.

         – Нуу... хорошо.

         Завтрак означал, что она будет проводить время с отцом, когда он наконец встанет с постели. Прошло уже несколько дней с тех пор, как она вернулась домой, и, несмотря на все усилия отца, они просто не разговаривали. Она об этом позаботилась. Напряжение в их доме было достаточно сильным, чтобы задушить человека со всей горечью и невысказанными словами, которые отягощали его.

         Лючия хотела, чтобы ей было не все равно.

         Но ей было плевать.

         Сильно.

         Потому что с каждым днем, прошедшим без контакта с Ренцо, она чувствовала себя все более и более обиженной на своего отца. Честно говоря, она не пыталась связаться с Ренцо, но это потому, что она ждала его. Неужели ее отец – что бы он ни делал – навсегда отпугнул его? Неужели он делает выбор в ее пользу, потому что чувствует, что должен?

         Тогда пусть будет так.

         Но все равно это причиняло боль.

         Боже.

         Как боль в груди, которую она не могла игнорировать, что бы ни пыталась сделать. Она была там, когда она засыпала, и надолго оставалась, после того, как просыпалась. Она привыкнет к этому ровно настолько, чтобы забыть, прежде чем эта боль вернется и снова убьет ее.

         И все же, она ещё не позвонила.

         – Ты уверена...

         Лючия распахнула входную дверь и вышла на улицу, прежде чем мать успела закончить свой вопрос. В любом случае, ей не нужно было это слышать. Да, она была уверена, что не хочет проводить в присутствии отца ни одной лишней минуты. Это только приведет к тому, что они снова начнут спорить, а она сегодня не в настроении.

         Бросив последний взгляд на экран телефона, Лючия сунула его в карман и подняла глаза. Ей потребовалась секунда, чтобы понять, что она видит в конце подъездной дорожки, и что именно это означает.

         Еще секунда, и ее сердце начнет биться неуправляемо, и ей покажется, что оно вот-вот разорвется. Спустя секунду она набрала в легкие воздуха, когда он ухмыльнулся и подмигнул ей со своего места, прислонившись к старому, восстановленному Мустангу с красивыми линиями и яркой, огненно-красной краской. Через секунду ее собственная улыбка стала еще шире, прежде чем она бросилась вниз по ступенькам и приблизилась к парню, который на данный момент держал в своих руках всю ее душу, но, вероятно, даже не знал об этом.

         Ренцо.

         Он выглядел как секс на палочке в своих черных джинсах, кожаной куртке и простой белой футболке. С его потертыми армейскими ботинками, закинутыми один на другой, и руками, сложенными на груди, он выглядел так, будто у него не было ни одной проблемы в мире. Конечно, не потому, что он стоял там, где стоял... где он абсолютно не должен находиться – прямо перед ее чертовым домом.

         Без сомнения, охранник, склонившийся над капотом, чтобы сообщить Ренцо, говорил ему то же самое. Он даже не обратил на парня никакого внимания, просто махнул рукой, но все это время не сводил глаз с Лючии.

         Однако она услышала последние слова этого человека, обращенные к Ренцо.

         – Если ты умен, то уберешься отсюда к чертовой матери.

         Ренцо даже не ответил. Он был слишком занят, отталкиваясь от капота Мустанга с широко раскрытыми руками, чтобы поймать приближающуюся Лючию. Его руки обвились вокруг нее, как прутья решетки, но, черт возьми, она никогда не хотела быть запертой так сильно, как с Ренцо. Честно говоря, ничто не сделает ее счастливее.

         Его губы скользнули по линии ее волос, когда он произнёс:

         – Доброе утро, малышка.

         Она ухмыльнулась, откинула голову назад и обнаружила, что его знакомые глаза скользят по ее лицу, будто он снова вбирает ее в себя.

         – Что ты здесь делаешь?

         Пресыщенный, слишком сексуальный для своего же блага и немного самоуверенный, Ренцо пожал плечом.

         – Последние пару дней были очень занятыми, и я наконец-то получил выходной, чтобы немного отдохнуть. Хотел провести его с тобой.

         Лючия приподняла бровь и перевела взгляд на охранника, который все еще стоял слишком близко, на ее взгляд. Не говоря уже о том, что он рылся в кармане в поисках сотового телефона, чтобы кому-нибудь доложить. Вероятно, ее отцу, который крайне редко поднимал свою задницу с постели раньше восьми, но обычно ближе к девяти.

         Им нужно уезжать отсюда.

         И как можно быстрее.

         – Кроме того, – добавил Ренцо, кивнув своим сильным подбородком в сторону ее дома, —

Поспрашивал вокруг, довольно легко узнал твой адрес... решил, что с таким же успехом мог бы дать понять, что никуда не собираюсь.

         Боже.

         Ей это нравилось так же сильно, как и пугало.

         – Мне очень жаль... что бы ни произошло, – пробормотала она.

         Большой палец Ренцо поднялся и прижался к ее губам. Его молчаливый способ сказать ей, чтобы она замолчала. Он вскинул бровь и подмигнул.

         – Диего поехал с Розой за кое-какими вещами, которые ему необходимы. Я не силен... в хождение по магазинам.

         Лючия рассмеялась.

         – Никогда бы не подумала.

         Ее поддразнивание только заставило его сжать ее талию достаточно грубо, чтобы у нее перехватило дыхание, но черт, ей это нравилось. Ей всегда нравилось то, что этот человек делал с ней – действительно нравилось.

         – Да, у нас проблемка, знаешь ли.

         Лючия посмотрела в сторону и увидела, что охранник уходит от них.

         – Нам надо убираться отсюда.

         – Возможно, – согласился Ренцо. – Я тут подумал про.. пляж.

         – Сегодня первое сентября.

         – Идеальное время, чтобы поехать, посмотреть на волны и не беспокоиться о других людях.

         Он был прав.

         Охранник повернулся к ним лицом, уже открыв рот, чтобы сказать что-то еще, что осталось бы без внимания.

         – Садись в машину, – сказала она ему, смеясь.– Сейчас же.

         Ренцо только успел проскользнуть на водительское место, когда охранник снова приблизился к машине. Впрочем, это не имело значения. Шины взвизгнули, когда она выехала с подъездной дорожки. Лючия просто помахала на прощание мужчине, которому, вероятно, было велено не отпускать ее. Затем написала сестре.

         Лючия: Планы изменились, Селла. В другой день.

         Она были получше дела.

***

         Лючия прислонилась спиной к груди Ренцо, и он молча обнял ее за плечи, крепче прижимая к себе. Сидя на капоте Мустанга, используя лобовое стекло в качестве спинки, он накрыл их разноцветным одеялом, которое достал из машины. Видимо, на всякий случай. Было не так уж холодно для сентября, но она не собиралась говорить ему, чтобы он убрал одеяло. Оно скрывало их от остального мира, хотя на пляже было не так уж много людей.

         Но это не имело значения.

         Ей это нравилось.

         Теплые.

         Укутанные.

         Сближенные.

         Он.

         – Кстати, где ты взял машину? – спросила она.

         – У друга. Позволил мне одолжить на день. – Ренцо усмехнулся и наклонил голову целуя ее в затылок. Это заставило дрожь пробежать по ее телу, как ничто другое. Жар следовал по тому же пути. – За определенную плату, конечно же. Каждый хочет что-то даром, но ты все равно в конечном итоге платишь за это, верно?

         Она посмотрела на него через плечо, но он быстро наклонился и поймал ее губы своими в медленном, обжигающем поцелуе. Она быстро раздвинула свои, приглашая его глубже. Нет ничего похожего на то, как целовался Ренцо, подумала она. С контролем, но и с дикостью. Медленно, но все равно ошеломляюще.

         Слишком скоро он начал отстраняться.

         Лючия не могла этого допустить.          Перекатившись на колени, она повернулась к нему лицом. Она использовала его тело как подушку в некотором роде, положив подбородок на тыльную сторону ладоней, лежащих на его твердом животе, когда посмотрела на него снизу вверх. Он быстро поправил одеяло, прикрыв ее спину и ноги, но оставив ее голову открытой.

         – Знаешь, ты был прав, – пробормотала она.

         – Насчёт чего?

         – Пляж лучше, когда вокруг меньше людей.

         Он ухмыльнулся.

         – Я знаю. Это любимое время Диего, чтобы прийти и построить песочные замки.

         Вот оно снова.

         Эта любовь.

         Его тон стал еще более резким.

         Даже подслащенным.

         Это никогда не подводило, когда дело касалось его брата.

         – И я подумал, что тебе тоже понравится, – сказал он тише, снова встретившись с ней взглядом. – Во всяком случае, я на это надеялся.

         Тогда она тоже услышала это.

         Любовь смягчила его тон для нее.

         Ренцо заложил руки за голову и уставился в небо.

         – Во сколько тебе нужно вернуться сегодня вечером?

         – Я не вернусь сегодня вечером, Рен.

         Его взгляд снова упал на нее.

         – Нет?

         – Нет.

         Она наслаждалась каждым мгновением, проведенным с ним. Это то место, где она хотела быть. Только с ним.

         Ренцо улыбнулся своей ленивой, сексуальной улыбкой, которая заставила ее сердце снова забиться сильнее.

         – Хорошо. Я подумал, может, ты останешься со мной, так что на всякий случай у меня имеется еще один сюрприз на сегодня.

         – Ох?

         – Да, детка.

         – Ты не должен... ничего делать для меня. Просто покажи.

         Докажи, что тебе наплевать на то, что они говорят.

         – Ну, знаешь, машина, какие бы еще сюрпризы у тебя ни были, – сказала она, приподнимаясь на коленях и наклоняясь так близко, что их носы соприкасались. – Ничего из этого. Мне ничего от тебя не нужно.

         Что-то непонятное мелькнуло в его глазах, когда они опустились к ее губам.

         – Никогда?

         – Для меня это не о вещах, Рен. Это про нас.

         На этот раз она единственная, кто поцеловал его. Сильнее и быстрее, чем он ее. Она хотела попробовать его еще раз, потому что просто не могла насытиться.

         – Все еще твоя, да? – прошептала она ему в губы.

         Ренцо улыбнулся.

         – Ты ведь не можешь принадлежать никому другому, правда?

         Нисколько.

         В том-то и дело..

         Тогда эти слова легко сорвались с языка.

Три коротких слова, подумала она, возможно, не изменят того, что она уже знала, но в то же время, вероятно, изменят все.

         – Я люблю тебя,

         Его руки на ее талии напряглись.

         – Любишь?

         – По сумасшедшему. Очевидно, глупо. Это то, что люди продолжают говорить.

         – Но ты все еще любишь.

         – Как я не могу? Мне все равно, что они скажут. Они знают, что мне все равно – возможно, это их и пугает больше всего.

         Она не ожидала, что он скажет это в ответ, даже если думала, что знает, что он может ответить. Она сказала это не только для того, чтобы заставить его сказать ей то же самое. Она призналась, потому что это правда. Это единственное, что имело для нее значение. То, что она сказала это; он услышал; это правда.

         Ренцо снова поцеловал ее, высунув язык, касаясь уголка ее губ, прежде чем прошептать:

         – Важно только то, чего ты хочешь, Лючия, и если ты хочешь быть здесь, то никто никогда не заберет тебя у меня. И знаешь почему?

         – Почему, Рен?

         – Потому что, девочка... Я люблю тебя больше, чем ты думаешь, Лючия. Этого никогда не будет достаточно, но я люблю.

         Он ошибался.

         Очень ошибался.

         Этого всегда будет достаточно.

         Впрочем, ничего страшного, что он считал, что недостаточно хорош для нее. Она не возражала потратить время, доказывая ему обратное. В конце концов, он нашел время взглянуть, кто она на самом деле. Она тоже уже увидела его.

         Ему просто нужно увидеть себя.

Глава 16

         – Ты забронировал номер в отеле? – спросила Лючия, одарив его одной из своих милых улыбок. – Ты же знаешь, что не должен был этого делать...

         – Но я захотел.

         Это не похоже на него: отдать шестьсот долларов за ночь на гостиничный номер, потому что обычно у него не было таких денег, чтобы куда-нибудь потратить. Он был аккуратен с деньгами, потому что должен быть осторожен, никаких оправданий. Если бы он зависел только от денег, которые зарабатывал, тогда это было бы одно. Но дело не только в нем. Ему нужно заботиться о своем брате и сестре.

         Ренцо передал карточку-ключ от номера и позволил Лючии открыть ее для них. Номер, вероятно, не соответствовал ее уровню вкуса, но он знал, что для нее это тоже не будет иметь никакого чертового значения. Сам факт, что он сделал для нее хоть что-то, осчастливил Лючию. Ей было легко угодить, и он действительно любил это в ней.

         Внутри номера, который был достаточно просторен, с большой двуспальной кроватью, небольшой гостиной и столовой, плюс большой смежной ванной комнатой – да, он посмотрел ее раньше – Лючия бросила свои вещи на край дивана и сделала небольшой круг. Номер не был роскошным, но был приятным и удобным. Это все, что ему нужно, чтобы сделать его ночь лучше, особенно потому, что Лючия была здесь, с ним.

         – Гораздо лучше, чем возвращаться сегодня ночью домой, Рен.

         Он усмехнулся и вытащил из кармана сотовый телефон.

         – Осмотрись, если хочешь. Мне нужно сделать телефонный звонок.

         Она прикусила нижнюю губу и усмехнулась.

         – Вообще-то мне нужно смыть песок.

         – Душ там, – сказал он, указывая на единственную комнату с закрытой дверью.

         – Ты не собираешься присоединиться ко мне потом?

         На это у него ушла секунда.

         Он моргнул.

         Взглянув на нее снизу вверх, Ренцо сказал:

         – Я присоединюсь, если ты этого хочешь.

         Ее улыбка мгновенно стала сексуальной. Все это слишком наводит на размышления. Ему это нравилось.

         – Сделай свой телефонный звонок. Я буду в душе, когда ты будешь готов.