Текст книги "Очарованная"
Автор книги: Бет Чиотта
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц)
Глава 5
Мерфи бросил взгляд на сотовый телефон: пора бы уж ему зазвонить. Шесть часов прошло после первого сообщения, а от Боги ни слуху ни духу. Мерфи нервировало не ожидание – томительные наблюдения ему были не в новинку, – его раздражало отсутствие информации. Чем скорее он получит подробности, тем скорее сможет разработать план действий. Если от него потребуется обеспечивать охрану объекта двадцать четыре часа в сутки, не обнаруживая себя, то ему понадобится напарник, который смог бы подменить его, дав возможность прикорнуть пару часиков, принять душ и сменить одежду. Но как на беду костяк его команды, четыре человека, которым Мерфи доверял больше, чем кому бы то ни было после Боги, находились в отпуске. После шести месяцев работы в Вашингтоне, федеральный округ Колумбия, и месяца с Альбертом Ниблером, эксцентричным магазинным магнатом, команда приняла решение взять трехнедельный тайм-аут. Мерфи знал, что, если он позовет их, они мигом будут здесь, но не хотел этого делать. Восстановление сил – это залог успеха, необходимое условие сохранения острого ума и крепких нервов. Команда у Мерфи подобралась как один – все профессионалы высокой пробы. И он стремился удержать ее на этом уровне. У него имелся запасной козырь – верный человек из местных. Зануда, конечно, каких мало, но специалист первоклассный.
Если безопасность клиентки потребует, чтобы он постоянно сопровождал ее, находясь рядом, тогда придется ему поговорить с Лулу по душам и – никуда не денешься – вторгнуться в ее жизнь. Дело хоть и сложное, требующее особой осторожности и сноровки, но не лишено приятных моментов – фактор, который трудно оставить без внимания.
На счету Мерфи было великое множество операций с высокой степенью риска, он встречал на своем веку массу разных интересных людей – и чистых, как стеклышко, и с репутациями хуже некуда. Но никогда ему не доводилось сталкиваться с таким феноменом, как Лулу Росс. Четверть часа в ее обществе – и он ее пленник. Мерфи хотелось затеряться в ней, раствориться в свете и тепле, которые она излучала. Однако, с другой стороны, по трезвом размышлении надо бы встряхнуть ее как следует, открыть ей глаза на тот мир, в котором они существуют. На реальный мир – зловещее поле боя, где царит хаос и ведется битва с наркоторговцами, насильниками, похитителями и убийцами.
Как это ни банально звучит, но порой, чтобы оставаться добрым, приходится проявлять жестокость. Лулу угодила в яму с дерьмом и как, черт побери, она собирается выбираться оттуда, если смотрит на окружающее сквозь розовые очки?
А вот Мерфи в данный момент, несмотря на то что его глаза были широко открыты, казалось, будто он блуждает в потемках, пробирается на ощупь в кромешной тьме. Пока Боги не позвонит, придется полагаться исключительно на свое чутье и действовать по обстоятельствам. Все говорит в пользу версии номер один: у принцессы опасный поклонник. Вопрос в том, насколько он опасен. Как далеко он готов зайти? Будет ли он довольствоваться обожанием на расстоянии или предпримет попытку вступить в физический контакт? Есть ли опасность похищения с угрозой сексуального нападения? Думать об этом было противно, но Боги по роду своей деятельности редко доводилось общаться с приятными людьми.
Перспектива обсуждения этого конкретного вопроса с самой принцессой Мерфи не радовала. Он живо представил себе, как она удивленно распахнет на него свои ореховые глазищи. Зато можно не волноваться, что она испугается и потеряет голову от страха: она ему просто не поверит. Женщина производила впечатление свободной, не стесненной условностями личности, которая живет с иллюзией, что плохое случается только с другими. Скользит себе по жизни на роликах с розовыми колесиками, в голове ветер гуляет, ни политика, ни преступления, ни то, что творится в мире, ее не касается. Узнай Мерфи, что она иногда смотрит «Си-эн-эн» или почитывает газеты, немало бы удивился. А вот комиксы, наверное, глотает пачками.
Он тоже когда-то был наивным и беззаботным. Да. Впять лет. Мерфи не знал точно, следует ли ему ужасаться или, наоборот, завидовать ей.
Внезапно сама Лулу, легка на помине, выскочила из дома и засеменила к своей машине в… – трудно поверить! – слава тебе Господи, в джинсах и кроссовках. На ней опять была шубка, на сей раз до пояса, то ли белая, то ли розовая, Мерфи не мог разобрать. Садовый фонарь окрашивал участок перед домом в мягкие лиловато-розоватые тона, так что даже непослушные кудри Лулу, теперь заплетенные в две дерзкие косички, казались розовыми. Цвет сумочки «пудель» ни с чем не спутаешь.
Покачав головой, Мерфи завел «ягуар». Если бы Боги был шутником, Мерфи мог бы заподозрить, что тот разыграл его таким образом, желая немного развеять его мрачное настроение. Вот только работа для Боги никогда не была поводом для шуток, а Мерфи не признавался своему другу, что на него нашла хандра. Боги тогда захотел бы знать причину, но Мерфи не смог бы ответить на этот вопрос. И потом, самокопание – занятие не из приятных. Он как-нибудь справится с этим… дискомфортом. Главное – отвлечься. А лучше всего может отвлечь Мерфи только что отъехавшая в своем «жуке» от дома Лулу.
Вырулив на «ягуаре» и двигаясь за «жуком» на расстоянии двух машин, Мерфи взглянул на свои электронные часы: 21.00, субботний вечер. «Куда едем, принцесса?» Не потеряв надежду получить звонок от Боги, Мерфи сунул в правое ухо наушник своего телефона, проклиная манеру вождения Лулу. Она гнала навстречу сверкающим огням Атлантик-Сити как маньячка, резко виляя из стороны в сторону и постоянно перестраиваясь из ряда в ряд в плотном потоке транспорта. Не обращая ни малейшего внимания на ограничения скорости, Лулу мчалась на желтый свет. Мерфи и самому, чтобы не упустить ее из виду, пришлось проскочить несколько перекрестков на красный. Хорошо еще розовых «жуков» на дороге не так много. Хотя именно это делает ее удобной мишенью и для преследователя.
При случае обсудить с ней: менее заметное транспортное средство.
Поначалу Мерфи думал, что она направляется в казино, как и большая часть машин, но Лулу продолжила путь в северном направлении по Атлантик-авеню к бухте, городскому району, который в настоящее время находился на реконструкции в соответствии с финансируемым местными властями проектом обновления города. Порядком попетляв по району новостроек, они оказались перед рядом домов в викторианском стиле. Лихо вклинившись в узкое пространство между внедорожником и длинным лимузином, Лулу заглушила двигатель, выпрыгнула наружу и почти побежала к двери под номером сто тридцать четыре.
Мерфи остановил «ягуар» посреди улицы за два дома. Поднеся к глазам бинокль ночного видения, он проследил, как Лулу вошла в дверь и сразу же попала в объятия красивого длинноволосого парня. Тот расцеловал ее в обе щеки, крепко обнял и, затащив в дом, захлопнул дверь.
Вот тебе и «у меня никого нет».
А кто тогда, спрашивается, этот волосатик?
Весь последующий час Мерфи провел, без конца прокручивая в памяти сцену нежных объятий, свидетелем которой только что оказался, гадая, чем они там занимаются в доме, и пытаясь побороть своего назойливого противника – ревность. Мерфи уж начал было думать, что напрасно он не договорился с командиром своей команды и не махнул с ним проветриться на какой-нибудь тропический остров. Олух, сраженный «чудищем с зелеными глазами»[6]6
Чудище с зелеными глазами – ревность. Метафора, использованная В. Шекспиром в трагедии «Отелло» (акт 3, сцена 3, перевод М. Лозинского).
[Закрыть]. Совсем крыша поехала! Ведь Лулу ему чужой человек.
Прошло еще двадцать минут, Боги все не звонил, а Мерфи как никогда была нужна информация. Клиентка вышла из дома в сопровождении двух мужчин – волосатика и еще какого-то здоровенного нескладного парня, который мог бы сойти за Сильвестра Сталлоне на стероидах. Все трое залезли в длинный лимузин, причем Слай сел за руль.
Настало время вытащить из рукава запасной козырь – верного человека из местных, Джейка Лидса, частного сыщика, к помощи которого Мерфи прибегал только в самых крайних случаях. Жаль, что у Джейка на него зуб. Одно время они с ним довольно тесно общались. Но это было до того, как Мерфи переспал с его сестрой.
Он включил фары и, набирая номер телефона частного сыщика, на достаточном отдалении тронулся вслед за лимузином.
После четвертого гудка Джейк наконец ответил:
– Если ты насчет Джони…
– Нет. – Потрясающе, как определитель номера совсем свел на нет формальные вступительные приветствия.
– Она счастлива замужем.
– Знаю, за Карсоном.
– У них родилась дочь…
– Я знаю, зовут – Кайли. Твоя племянница. Я разговаривал с Джони на прошлой неделе. Поздравляю тебя, дядя.
– Всякий раз, сокрушаясь о том, что отец малышки музыкант, я успокаиваю себя тем, что все могло быть и хуже. На его месте мог оказаться ты, – недовольно проворчал Джейк.
Мерфи продолжал двигаться вперед, не обращая внимания на поднимающуюся знакомую боль в груди.
– Хочешь верь, хочешь нет, Джейк, а я действительно люблю твою сестру и желаю ей только добра.
– Тогда держись от нее подальше.
– Не могу. Слушай, а можно обойтись без всего этого?
– Нет, нельзя.
– Прекрасно! – Мерфи позволил Джейку выпустить пар, зная, что злость у него сейчас пройдет, поскольку по сути человек он был хороший. – Мне нужна информация о двух людях. Они только что проводили моего клиента, женщину, из городского дома в лимузин.
– Против ее воли?
То, как резко Джейк переключился на деловой лад, не удивило Мерфи. Когда речь шла о безопасности женщин и детей, он ни о чем другом уже не мог думать, даже старые ссоры отходили на второй план.
– Не похоже. Но наверняка неизвестно. Я не знаю, с чем имею дело, Джейк. Я реагирую на сообщение о грозящей женщине опасности. Детали мне не сообщили.
– Подожди. Сейчас, только загрузится лэптоп. Она местная?
– Из Маргита. Лучана Росс. – Мерфи продиктовал ее адрес. – Возможно, у нее есть преследователь. Мне нужна твоя помощь, и я хочу, чтобы дело осталось между нами.
– Ясно. – Никаких вопросов больше не последовало.
При мысли, что он не один, что у него в деле есть надежный союзник, напряжение немного отпустило Мерфи. Если бы еще Боги позвонил!
– Давай начнем с мужчин, – сказал Джейк. – Определим, есть ли для нее непосредственная угроза. По какому адресу находится дом?
Продираясь в плотном потоке транспорта, едва не касаясь бампера вереди идущей машины, Мерфи передан требуемую информацию и номер лимузина. Они снова ехали по центру Атлантик-Сити.
Джейк вздохнул.
– Это что, шутка?
– Я что, смеюсь?
– Я знаю этот адрес так же хорошо, как свой собственный. Это дом Руди Гэллоу.
– Около пяти футов и десяти дюймов? Лет двадцать пять? С волнистыми волосами до плеч?
– Это Жан-Пьер Легран, партнер Руди. У Руди рост шесть футов три дюйма, волосы темные, короткие, имеется бородка.
– Да, это он за рулем лимузина. Наш коллега? – Телосложением напоминает футболиста, здоровый, как шкаф, амбал и страшный. Гэллоу полностью подходил под описанный Лулу стереотип телохранителя.
– Нет. Вид у него, я знаю, свирепый, но он спокойный, хороший парень. Он водитель. Держит бюро проката автомобилей с водителем.
– Откуда ты его знаешь?
– Он лучший друг моей жены.
– Да что ты! – Мерфи заинтересованно вскинул бровь. – И как тебе это? Не беспокоит? – Джейк все всегда держал под контролем. По натуре он был страшным собственником и, кого любил, старался опекать изо всех сил. Мерфи знал это как никто другой. По словам Джони, Джейк безумно и самозабвенно любил свою новую жену, Афию. И Мерфи просто не мог вообразить, как это частный сыщик, помешанный на контроле, мирится с тем, что его жена водит дружбу с мужчиной. Тем более мужчиной с лицом и фигурой голливудской звезды.
– Расслабься, – отозвался Джейк. – Лучана с ними в безопасности. Ей ничего не грозит. Хотя о Руди и Джей-Пи я того же сказать не могу. – Джейк выругался. – Афии все это не понравится.
– Афия ничего не узнает.
– Ладно. – Он снова выругался. – Как долго ты занимаешься этим делом?
– С сегодняшнего дня.
– И у тебя ничего нет о твоей клиентке?
– Уменьшительное имя Лулу. Сценическое имя – принцесса Очарование.
– Актриса?
– Работает с детьми. – Хорошенькая, легкомысленная, молодая. Самая настоящая Поллианна[7]7
Поллианна – героиня рассказов американской детской писательницы Э. Портер (1868—1920), находящая причины для радости в самых бедственных ситуациях
[Закрыть]. Имеет сестру, которая как магнит притягивает мужчин, и чудаковатую бабушку. Больше мне ничего не известно, – признался Мерфи. – Можешь достать по ней информацию?
– Дай мне час. Как с тобой связаться?
– Звони на мобильный. Если я не отвечу, оставь сообщение.
– Ты что, один работаешь?
– Мои взяли отпуск.
Джейк издал какой-то гортанный звук.
– Не знал, что я первый, к кому ты решишь обратиться.
– В данном случае ты единственный, к кому я могу обратиться. – Мерфи размышлял о своем разговоре с Джони, о семейном счастье Джейка, об их с женой попытках завести ребенка. Он заслуживал того, чтобы знать, во что ввязывается. – В дело вовлечен Джо Богарт.
После пятисекундного молчания Джейк сдавленно выругался:
– Черт!
Мерфи поскреб рукой подбородок.
– Хочешь выйти из игры?
– Да нет, черт побери, за кого ты меня принимаешь?
– За счастливого семьянина. Если ты не захочешь рисковать, я не буду винить тебя.
– Не дай Бог что случится с Руди и Джей-Пи, я буду переживать: они ведь и мои друзья тоже. Но для Афии это станет настоящей трагедией. А даже если они не фигурируют в деле, как быть с принцессой Поллианной? Ну уж нет, раз ты позвонил мне, я в деле.
– Вот и славно.
– Ты где сейчас? – спросил Джейк, опуская вызывающие неловкость любезности.
Мерфи сообщил свое местонахождение и, проследовав за лимузином по какой-то улочке, выехал к переполненной стоянке перед недавно построенным развлекательным комплексом под названием «Оз». Центром его, ясное дело, являлся «Изумрудный город» – модный театр-ресторан. В западном крыле «Злая ведьма» находился рассчитанный на двадцать с лишним человек клуб «Летающие обезьяны», где устраивались рейвы в стиле еврохип. С восточной стороны, над крытой галереей «Радуга», располагался популярный альтернативный ночной данс-клуб для людей нетрадиционной сексуальной ориентации «Рубиновые лодочки».
– О! – воскликнул частный сыщик, и Мерфи по голосу догадался, что тот улыбается. – Пойдешь в этот клуб?
– Если они зайдут, – подтвердил Мерфи, до которого наконец дошло, почему Джейк не ревновал жену к Руди Гэллоу.
Джейк расхохотался.
– Как следует береги там свою задницу.
– Ладно тебе, Лидс! Позвони, как только получишь какую-то информацию. – Мерфи отсоединился, спрятал телефон в футляр и отбросил в сторону наушник. Увидев, как троица, взявшись за руки, поспешила к «Рубиновым лодочкам», он почувствовал кипение адреналина в крови. Ну просто две тетушки Эм и Лулу. Ах да, еще и собачка Тотошка – чудо-сумочка в виде пуделя.
Дело с каждой минутой становилось все чуднее и чуднее.
Свой «глок» Мерфи запер в машине: вдруг клубные вышибалы обыскивают новоприбывших посетителей. Он вышел из «ягуара» и перешел на другую сторону улицы. Субботний вечер, восточная часть города, район игорных заведений. Подозрительных личностей вокруг пруд пруди.
В поле зрения Мерфи попал пьяница, который, прислонившись к соседнему зданию, пил что-то горячительное прямо из горлышка. По Пасифик-авеню прохаживались две проститутки на высоченных шпильках. Шумела ватага подростков с банданами на головах. И прямо перед Мерфи у входа в «Рубиновые лодочки» выстроилась очередь желающих попасть в клуб. Большинство клиентов, в основном мужчины, выглядели так, будто только что сошли с обложки мужского журнала «Джей-Кью мэгэзин»: модные стрижки, шикарная одежда. Мерфи, и сам завзятый модник, предположил, что не будет выделяться из общей массы, а это было необходимым условием, если он хочет держать Лулу в поле зрения, пока не пошлет куда подальше первого парня, который пригласит его танцевать.
Подумать только! А ведь не далее как сегодня утром он жаждал перемен!
Глава 6
«Самая большая роскошь на свете – это роскошь человеческого общения». Отвлекаясь от оглушительного рева музыки, Руди Гэллоу еще раз повторил про себя это невразумительное высказывание. Кто это сказал? Антуан де Сент-Экзюпери? Руди закрыл глаза и сделал глубокий вдох, пытаясь вызвать у себя положительные эмоции. Однако никаких положительных эмоций оттого, что он, протянув через стол руку, щелкнет своего соседа, и в настоящий момент любовника, по его симпатичному носу, который он сует куда надо и куда не надо, не будет. Предлагая услуги водителя нынешнему заведующему развлекательной программой «Оз», Энтони Ривелли, Жан-Пьер не догадывался, каким мучением это обернется для Руди. Он не поверил Руди, когда тот заявил, что уж лучше он как-нибудь переживет упадок своего бизнеса, чем снова окунется в атмосферу гей-клуба.
А может, и поверил, но решил устроить ему испытание на прочность, хотел проверить, способен ли Руди, бывший король секса по-быстрому, регулярно появляться в клубе «Рубиновые лодочки» и не поддаться искушению сходить налево и развлечься – по-быстрому.
А может, и того хуже – прожив четыре месяца вместе с Руди и храня ему верность, Жан-Пьер в конце концов поостыл. Да, их связывали общие интересы: оба были гурманами, предпочитали низкокалорийную кухню, классическое кино и бродвейские мюзиклы. Но Жан-Пьер еще и обожал погулять. Руди знал это до того, как они спелись, потому что и сам в то время зажигал не по-детски. Он никогда не баловался наркотиками, не пьянствовал, но безумно любил танцевать.
И часто менять партнеров.
Клуб «Рубиновые лодочки» не один год был его вторым домом. Сегодня, едва переступив порог этого заведения, он почувствовал, как оживают многочисленные воспоминания, столь же приятные, сколь и запретные. По меньшей мере четверть присутствующих здесь в этот вечер завсегдатаев он знал очень близко.
Проклятие!
Руди поднес к губам бокал каберне и сделал большой глоток.
Жан-Пьер, не подозревая о тревожащих Руди мыслях, перебрался к нему поближе и положил руку на спинку его стула.
– Хорошо, правда? То, что мы работаем вместе.
– Нет. – От этого чарующего голоса в животе у Руди приятно заныло. До встречи с Жан-Пьером ему и в голову не приходило, что французский акцент может звучать так сексуально. Хотя, возможно, дело было не столько в акценте, сколько в самом мужчине. Черт! Похоже, он скоро совсем превратится в размазню.
Жан-Пьер плавно отодвинулся назад. По его лицу скользили блики единственной стоявшей на столе свечи.
– Нет?
Неподдельная боль, выразившаяся в опушенных длинными ресницами глазах друга, заставила Руди пожалеть о своей резкости. Он поставил бокал и погладил свою аккуратно подстриженную бородку.
– Мы не вместе работаем, Жан-Пьер. Я по распоряжению Ривелли вожу артистов в «Оз» и обратно, а ты создаешь костюмы для танцовщиц в клетках из «Летающих обезьян» и наряды для трансвеститов из «Рубиновых лодочек». За две недели работы мы с тобой почти не пересекались.
– Ты не так понял, – ответил мужчина помоложе и умолк, чувственно поглаживая ножку бокала с вином. Руди вообще все, что ни делал бы Жан-Пьер, казалось невероятно сексуальным. – Я хочу сказать, хорошо, что мы работаем вместе для воплощения нашей мечты.
Речь шла о пансионе, предоставляющем ночлег с завтраком, в Вермонте. Руди как-то обмолвился, что хочет чего-то большего, чем перепихон в койке; ему хочется Рождества в Вермонте. Серьезных отношений. Жан-Пьер с готовностью ухватился за эту идею, предложив поселиться где-нибудь в тихом, спокойном местечке и начать собственное дело. Они надумали открыть гостиницу «ночлег с завтраком». Поразительно, как им это пришло в голову: ведь ни один из них не мог похвастаться соответствующим опытом. Правда, в тот момент они, накачавшись сангрией, находились в подпитии и, вернувшись с ночного сеанса, еще были на взводе.
С тех пор Руди из кожи вон лез, стараясь удержать свой бизнес по извозу на плаву. Он уж был готов отказаться от занятий тайквондо и членства в спортивном клубе, когда Жан-Пьер потащил его на встречу к Энтони Ривелли, бывшему управляющему казино. Это по его идее все артисты в «Карневале» должны быть одеты в блестящие костюмы. В результате Жан-Пьер оказался завален работой, создавая новые модели и переделывая старые костюмы.
– Ладно, – смягчился Руди, разжимая стиснутые зубы. – Наверное, мне действительно нужны были постоянная работа и стабильный заработок.
Ривелли зачислил его в штат «Оз» и регулярно выплачивал жалованье. За исключением редких поездок в Манхэттен основную часть его работы составляли местные вызовы. Руди стало стыдно. Ему бы благодарить Жан-Пьера за хлопоты, а не ныть. Не работа, а одно удовольствие! Но гордость, черт ее возьми, и какое-то ощущение, что все это слишком хорошо, чтобы быть правдой, сбивали его с толку.
– Но ты ведь и так работаешь целый день в «Карневале». Ты совсем себя загонишь на двух работах.
– Moi[8]8
Я?(фр.)
[Закрыть]?— Жан-Пьер сверкнул самоуверенной улыбкой. – Да у меня сил на десятерых хватит, мон амур.
– Мне ли не знать!
Жан-Пьер Легран, как кролик Энерджайзер, обладал зарядом энергии, которого хватало надолго. Он был неутомим и успевал сразу на нескольких фронтах. Руди почувствовал знакомый трепет к северу от пояса. А именно – в сердце. Он представил, как его лучшая подруга Афия, грозя пальцем, выговаривает ему с укоризной: «Когда же ты наконец уразумеешь своей бестолковой башкой, что он просто создан для тебя?»
Черт!
– Я сегодня веду себя как последняя свинья, правда? Жан-Пьер улыбнулся.
– Уедем, как только Вирджиния Хэм выступит. Я обещал Энтони посмотреть ее костюмы. Он думает, она может выглядеть лучше.
– То есть ты можешь сделать ее еще лучше.
Руди подмигнул. Скромностью он не отличался. Устремив взгляд на переполненный танцпол, Руди потягивал каберне.
Хоть сейчас они с Жан-Пьером и сидели вдвоем, приехали в клуб они не одни.
– Вирджиния выйдет не раньше часу ночи. Еще нет и двенадцати, а мы здесь уже торчим два часа. – Он кивнул на «кружащегося дервиша» в розовых кроссовках, танцующего с парой постоянных посетителей «Рубиновых лодочек». «Да, было времечко, и я так с ними отплясывал», – подумал Руди, осушая бокал. Черт побери! – Меня беспокоит Лулу.
Жан-Пьер кивнул. Вид у него был озадаченный.
– В начале вечера она была… встревоженной. А сейчас очень, как это говорится у вас по-английски, взвинчена.
Именно в эту минуту Лулу сделала ручкой своим партнерам по танцу и стала пробираться зигзагами через толпу танцующих к друзьям.
– Не помню, когда я последний раз так веселилась! – Она чмокнула Руди в щеку и плюхнулась Жан-Пьеру на колени. – Спасибо, что взяли меня с собой.
– Ну что ты, Chaton[9]9
Котенок (фр.).
[Закрыть]! — Жан-Пьер улыбнулся ей и, повернувшись к Руди, пожал плечами.
Хм. Не знай ее, Руди решил бы, что их общая подруга, которую они окрестили котенком, здорово набралась. Но он ее знал, Жан-Пьер тоже, а потому они пребывали в недоумении. Лулу не пила. Ни с кем не флиртовала. Ни с кем не встречалась. И без сомнения, не стремилась повертеть задом перед полуголыми мужиками, которые были геями, а стало быть, не представляли опасности, и все же.
– Нет, я серьезно, – продолжала она, пытаясь перекричать орущую музыку. – Лучше вас никого нет. – Сомкнув блестящие розовые губки вокруг соломинки, она с шумом втянула в себя остатки содовой, а затем толкнула Жан-Пьера в плечо и спрыгнула с его колен. – Идем танцевать!
Француз пристально посмотрел на нее снизу вверх, озабоченно морща лоб.
– Ты танцевала целый час не переставая, котенок. Посиди, отдышись немного.
Лулу вскинула руки и стала размахивать ими в такт музыке.
– Но мне так нравится эта песня!
Клубный микс из саундтрека к гей-сериалу «Близкие друзья».
– Да ты хоть знаешь, что это за мелодия? – спросил Руди, забавляясь.
– Нет, – ответила Лулу, словно завороженная огнями цветомузыки, отражающимися в зеркальных панелях под потолком. – Ну и что? Такой классный ритм!
Обольстительно покачивающая бедрами Лулу поймала на себе взгляд сидевшей неподалеку лесбиянки. Чтобы та не тратила времени понапрасну, Руди с улыбкой дал женщине отмашку, прежде чем она сделала попытку подступить к Лулу, а затем обернулся к своему партнеру, молча взывая о помощи.
Жан-Пьер поднялся со своего места и усадил Мисс Неутомимые Ножки на стул.
– Обещаю: во время следующей песни я в твоем распоряжении. А сейчас посиди пока с Руди, я пойду возьму нам что-нибудь выпить.
– Может, перейдем на воду? – предложил Руди, опасаясь, что, Лулу, несмотря на три содовые, грозит обезвоживание. Лицо у нее пылало, а футболка с мультяшным персонажем взмокла от пота.
– Возьми что хочешь, – отозвалась она, ритмически покачиваясь на стуле и одновременно поправляя косички. Она танцевала нон-стоп, и ей, как шестилетнему ребенку, все еще не сиделось на месте, отчего Руди почувствовал себя вдвое, если не втрое, старше ее.
Произнеся ему одними губами: «Присмотри за ней», Жан-Пьер нежно пожал Руди плечо и двинулся вперед, с трудом проталкиваясь к барной стойке, возле которой толпился народ.
Продолжая ощущать на своем плече жар от прикосновения француза, Руди поймал себя на том, что смотрит вслед своему сексуальному возлюбленному и, как надеялся он, родственной душе. Как бы ему хотелось прожить оставшуюся жизнь вместе с ним! Но Жан-Пьер был на несколько лет моложе, да и вообще о чем сейчас говорить, когда у них еще не закончился медовый месяц. Руди запустил пальцы в свои колючие волосы и тяжко вздохнул. Сколько еще книг из серии «Помоги себе сам» предстоит ему проштудировать, прежде чем обязательства и преданность по отношению к близкому человеку станут неотъемлемой частью его жизни?
– Я знаю, – сказала Лулу, по-своему истолковав появившееся у него на лице какое-то странное, одурманенное выражение. – Он та-а-акой классный и та-а-акой милашка. – Она хлопнула в ладоши и засмеялась. – Так бы и съела его!
Руди забарабанил пальцами по столу, пытаясь определить, есть ли повод для серьезного беспокойства. Лулу по натуре была горячей и энергичной, а потому он не стал бы обращать внимание на ее непонятное чрезмерное возбуждение, если бы еще раньше, с самого начала, она не была так озабочена: все думала о таинственном поклоннике Софи. Когда же они пришли в «Рубиновые лодочки», она, пока они с Жан-Пьером танцуют, предпочла посидеть за столиком с бокалом содовой. И вот теперь разошлась – не удержишь, так и рвется на танцпол, от недавней сдержанности и следа не осталось. Неужели кто-нибудь угостил ее чем-то крепким, пока они не видели, а ей не хватило твердости отказаться? Много ли надо трезвеннику? Один бокал – и понеслась душа в рай.
Молчание Руди смутило Лулу. Ее щеки стали пунцовыми.
– Не то чтобы я действительно собиралась… ну, съесть его… или еще чего. – Она потянула за край своей футболки. – Я знаю, он занят. Он твой. И потом, он не в моем вкусе, если ты улавливаешь, о чем я.
Руди улыбнулся.
Поставив локти на стол, она подперла руками подбородок и вздохнула.
– Ты хоть понимаешь, как тебе повезло, Руди?
Руди окинул взглядом зал, отметив одиноких посетителей, пытающихся найти себе пару. Его сердце затрепетало от счастья.
– Мне чертовски повезло. Иногда даже кажется, что все это слишком хорошо, чтобы быть правдой.
Лулу улыбнулась такой обаятельной и по-детски непосредственной улыбкой, что это побудило его в очередной раз завести разговор на тему, которую, как он знал, она терпеть не могла.
Подавшись вперед, Руди успокаивающе положил руку на ее подпрыгивавшее в такт музыке колено.
– А кто в твоем вкусе, моя прелесть? Чего ты ждешь? Чего ты боишься? Верь мне, я кое-что понимаю в жизни. Не все такие подонки, как Терри. Ты просто раскрой свое сердце навстречу новому, будь готова попытать счастья с другим. – Бог свидетель, так случилось и у них с Жан-Пьером.
– Слышишь? – спросила Лулу, пропуская его вопрос мимо ушей. – Ой, как мне нравится эта песня! – Из динамиков ультрасовременной аудиосистемы гремел ремикс песни в исполнении Билла Медли и Дженнифер Уорнс. Не успел Руди и глазом моргнуть, как Лулу вскочила со своего места и побежала танцевать. – Передай Жан-Пьеру, что я вернусь!
Руди застонал, не представляя, как ему присматривать за ней, когда она затерялась в толпе извивающихся тел, в основном мужских, и по большей части с голыми загорелыми торсами. Разве что самому присоединиться к ним. Прежний Руди не упустил бы возможность пробраться в самую их гущу, чтобы потереться среди них. Но нынешний Руди поспешил к барной стойке в поисках Жан-Пьера, совершив над собой, прямо сказать, титаническое усилие.
Лулу не позволила Руди испортить ей вечер своими назойливыми расспросами и душеспасительными беседами. Она чуть не выпалила ему, что Мерфи, вот кто в ее вкусе. Но это же абсурд. Ведь тот носит с собой оружие, а следовательно, не может быть в ее вкусе. Ну хорошо, положим, он потрясающе красив. Харизматическая личность. И… довольно… чуть-чуть… да нет, очень сексуален. Но это еще не говорит о том, что он идеальный мужчина. Идеальный мужчина должен отвечать особым требованиям, а Лулу была уверена, что Колин Мерфи в чем-нибудь да проколется. Он из лучших и ирландец, а такое сочетание означает, что он человек старого закала, несовременный и приверженец семейных ценностей. Это, конечно, неплохо. При нормальных обстоятельствах это было бы даже весьма ценным качеством. Жаль только, что обстоятельства у нее ненормальные.
Лулу приложила ладонь к покрытому испариной лбу. Отчего это она вообще о нем задумалась? Он там, где неприятности, а ей неприятностей не нужно. Запретив себе думать о Мерфи, Лулу сосредоточилась на своем партнере по танцу, безобидного вида тощем рыжеволосом парне с добрыми глазами и великолепно отточенными движениями. Лулу чувствовала себя вольной пташкой и веселилась, как никогда в жизни!
Из динамиков теперь гремел ремикс темы из фильма «Грязные танцы». Лулу любила эту музыку. Она любила этот фильм. Ей нравилось, как глаза застенчивой, наивной Бэби открываются на захватывающий мир Джонни Касла, этого опередившего ее по возрасту, но ужасно привлекательного инструктора по танцам.
Лулу закрыла глаза и живо, как наяву, представила себе Мерфи. Она рисовала себе, как его руки обвивают ее талию, как его бедро вклинивается между ее ног. Она воображала, как они вместе двигаются в танце, покачивая бедрами… от него исходит жар, она чувствует его запах… мужской, дурманящий…
Чтобы удержать равновесие, глаза пришлось открыть. И Лулу снова растворилась в хаотичных бликах светомузыки и пульсирующем ритме, в смешении ароматов гелей для укладки волос и одеколона. Она была на взводе. С ней никогда еще не происходило ничего подобного. Она кружилась, подпрыгивала и извивалась всем телом. Ее партнер, парень, которого звали Джим, пришел в клуб с Гарри, но Гарри не любил быстрых танцев. Джим был геем, и Лулу это вполне устраивало: можно было не сдерживаться, танцевать как угодно, выделывая самые непотребные вещи, и его это нисколько не шокировало. Он поглощен танцем, а ее тело ему безразлично. Лулу же хотелось почувствовать себя сексуальной, но без секса.
