Текст книги "Очарованная"
Автор книги: Бет Чиотта
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 19 страниц)
Глава 18
Гнусный обманщик!
Софи не желала признавать, что вальяжно привалившийся к своему роскошному «мерседесу» Чаз в однобортном полосатом костюме от Армани великолепен. Он выглядел умопомрачительно, как модель из «Джей-Кью мэгэзин». Что ж, значит, денежки водятся. А еще у него водится множество подружек. Софи всякое могла простить. Но не измену.
Усилием воли заставив себя успокоиться, она поблагодарила Трикси за то, что та подбросила ее до дома, и помахала ей на прощание рукой. И надо же было Джей-Пи с Руди поссориться именно сегодня! По дороге в «Карневале» Руди находился в таком напряжении, что, казалось, воздух вокруг него вот-вот заискрится. Терпеть это не было сил. И Софи, надеясь, что ребята вскоре помирятся, решила сегодня у них не ночевать. Она позвонила Джей-Пи и сообщила, что останется у друга – наглая ложь, – но узнай он, что она планирует ночевать одна, в доме Вив, с ним случится удар. Или он, чего доброго, позвонит Лулу, с него станется. Ложь казалась самым простым выходом из положения. Софи, конечно, не верила, будто для нее существует какая-то опасность. И разумеется, никак не ожидала встретить здесь Чаза.
Нацепив маску безразличия, она пошла навстречу подлецу, который украл у нее мечту.
Чаз отошел от машины и поймал ее за локоть.
– Нам нужно поговорить.
– Нам не о чем говорить. – Боже, как же от него приятно пахло – кедром и мускусом! Изысканный одеколон, как и одежда, был одного из самых престижных брендов. Однако блестящая наружность скрывала сердце торгаша, способного всучить что угодно и кому угодно. Если ослабить бдительность, и пяти минут не пройдет, как он заставит ее поверить, будто все эти актрисульки сами прыгали к нему в постель, а его единственная настоящая любовь – это она, Софи. Чаз – он такой, любую заговорит.
Мужчина схватил ее за другой локоть и притянул к себе. Его спокойные синие глаза манили, как безмятежные воды Карибского моря.
– Я извинился.
Софи сжала волю в кулак и добавила в голос металла.
– Присылать мне конфеты и розы теперь – все равно что накладывать бинты на ампутированную конечность.
Чаз укоризненно покачал головой, как взрослый, глядя на неразумного ребенка.
– Ты всегда питала слабость к мелодраматическим сценам. Ядовитый укол. Хорошо же. Больно. Еще лучше.
Софи ухмыльнулась.
– Я? Питаю слабость к мелодраматическим сценам? Я, профессиональная актриса? Представь себе.
– Я ошибся, дорогая.
– Я тоже. – Когда поверила твоим заверениям в любви.
– Я по тебе соскучился.
– Ты хочешь сказать, соскучился по комиссионным, которые получал от моих контрактов.
Чаз нежно обнял Софи, обволакивая взглядом заправского обольстителя.
– Поедем-ка домой.
Софи с трудом сглотнула. Небо над головой поблекло и стало пурпурным. Автоматически вспыхнул фонарь, окрасив сад в романтические тона.
– А я уже дома. – Какое странное ощущение. Как будто она не мечтала вырваться из Джерси с тех самых пор, как только научилась ходить.
Чаз снова бросил взгляд на дом.
– Соседи – дикари.
Это по сравнению с Манхэттеном? Он что, рехнулся? Вглядываясь в ее лицо, Чаз провел большим пальцем по ее нижней губе.
– Я готов перевести наши отношения на более высокий уровень, София.
Сердце Софи затрепетало. И вовсе не от радостного предвкушения, а от ужаса: Чаз собирался поцеловать ее. Он собирался сделать ей предложение, а она была готова ему все простить.
Он по-хозяйски завладел ее губами, а его руки, скользнув вниз, опустились пониже талии. Чаз обожал ее крепкую, круглую попку. Его поцелуй ожег Софи губы, и она по всему должна была бы вспыхнуть. Но где же жар?
Когда Чаз оторвался от нее, на его лице играла улыбка – надменный изгиб губ, от которого Софи всегда таяла.
– Я могу дать тебе то, что ты хочешь, София, – надежность и бесконечное удовольствие в постели. Ты сущее наказание. – Его глаза шарили по ее лицу. – Но ты этого стоишь. Возвращайся в город и переезжай ко мне.
Переехать к нему? Ага, вот теперь наконец она что-то почувствовала – оскорбление, горечь предательства, ярость. В качестве любовницы сгодится, а на роль жены, стало быть, не тянет?
– Да пошел ты знаешь куда!
Но подлец – надо же! – лишь рассмеялся в ответ.
– Мне нравится, когда ты сердишься. – Он схватил ее правую руку и прижал к выпуклости в своих брюках. – Это означает обильный секс.
Софи поняла, что обескуражена, поскольку вместо того, чтобы, схватив его за яйца, заставить завыть от боли, отпрянула назад и влепила ему пощечину. Какой же он все-таки негодяй!
Чаз снова рассмеялся.
– Боже мой, до чего ты горячая! Давай-ка переместимся в дом, детка.
Он обнял ее за талию и повел к дому. Глаза Софи обожгли слезы. Секс, один только секс! И что? Она лучше остальных его любовниц делала минет, и поэтому теперь он хотел держать ее всегда под боком, чтобы можно было воспользоваться в любой момент? Уничтоженная, Софи, спотыкаясь, поплелась вперед. Неудачница! Ну почему она не врежет ему как следует? Почему она только и может что плакать?
– Эй, ты, козел! Руки прочь от моей девушки!
Чаз застыл на месте, а потом медленно обернулся.
– Джозеф? – Вот черт!
Голос Софи едва не сорвался.
Друг Мерфи, выглядевший довольно мрачно, что, впрочем, только усиливало его привлекательность, угрюмо, угрожающе улыбнулся:
– Привет, детка. Прости, что припозднился.
В рваных расклешенных джинсах, в огромном болтающемся на нем черном свитере и вязаной шапочке, он смахивал на великовозрастную местную шпану. Почему он оказался здесь, Софи не знала, но он предложил ей способ сохранить лицо. Она смахнула слезы, надеясь, что уже достаточно стемнело и ни один из мужчин не заметит ее мокрых глаз.
– Я сама только приехала, так что… ты как раз вовремя.
Джо оттолкнул Чаза в сторону.
– Эй, не возражаешь? – Он взял Софи за руку и слегка потянул к себе. Она подчинилась и оказалась в его объятиях. Охотно. Естественно. От мужчины разило все тем же жутким одеколоном. Но Софи захотелось раствориться в нем. Джо кивнул на Чаза: – Это что за фраер?
Черпая силы в задиристой манере Джо, Софи метнула на своего бывшего уничтожающий взгляд:
– Торгаш. Но то, что он предлагает, мне не нужно.
Джо провел ладонью вверх-вниз по ее спине, успокаивая и одновременно разглядывая Чаза, а потом пожал плечами:
– Ты слышал, что она сказала, красавчик? Катись отсюда.
Чаз высокомерно ухмыльнулся, бегло окинул взглядом Джо и посмотрел на Софи.
– Не верю.
– А ты поверь. – Софи хотелось сделать Чазу Брэдли больно. Она хотела навсегда вычеркнуть его из своей жизни. И это было единственной причиной, по которой она обняла Джо за шею и крепко поцеловала взасос. Когда она проникла языком ему в рот, едва не достав до горла, тот, кажется, был не против. Наоборот, этот прием ему даже пришелся по вкусу. Он вошел в роль и, отвечая на поцелуй, стиснул покрепче самую любимую Чазом часть ее тела.
Чаз выругался, или Софи так показалось: вместе с обонянием она лишилась и слуха. Почти все органы, ответственные за восприятие, ей временно отказали. Сохранились лишь осязание и вкус. Железные мускулы и мягкий язык. Мята и лакрица. На долю секунды Софи позабыла, что это только игра, и всецело отдалась дикой страсти, завладевшей каждой частичкой ее гибкого тела. Поцелуй Джо был так глубок и так нежен, что она готова была заплакать от восхищения.
– Смотри, прежде чем уйти, убедись, что она тебя выдоила как следует, Джозеф. Никто так не отсасывает, как София.
Неужели он это сказал?!
Поцелуй резко прервался. Джо не стал молча смотреть вслед Чазу, который с хмурым видом направился к «мерседесу». В отличие от Софи оскорбительные слова не лишили его присутствия духа. Он схватил Чаза за плечо и, рывком развернув к себе лицом, с размаху ударил в челюсть.
Чаз в своем дизайнерском костюме пошатнулся, коснулся кончиками пальцев с наманикюренными ногтями своих губ и выплюнул кровь.
– Шпана проклятая!
– Ты почти прав, Чаз.
Софи с изумлением взирала на то, как Джо надвигался на ее бывшего любовника, которого он знал по имени. Он завел руку за спину и что-то выхватил из-под свитера. Пистолет? Господи, неужели это пистолет? Сумерки совсем сгустились, а мужчины вышли из светлого островка под фонарем. Следующее, что Софи услышала, – это звук захлопнувшейся дверцы и шум отчалившего от тротуара «мерседеса». Красные огоньки габаритных огней быстро исчезли из виду, и она приложила ладонь ко лбу.
Джо, на ходу поправляя свитер, вернулся к ней. Пистолета Софи не увидела, но была уверена, что он у него есть. Почти уверена. Неизвестно, что он там сказал или сделал, но страху наЧаза-Могу-Змею-Уговорить-Купить-Ботинки-Брэдли нагнал.
– Вы с ума сошли, – прошептала она.
– Ваш бывший еще не такого заслуживает. – Джо взял ее за руку и повел к дому. Прикосновение его руки оказалось мягким, чего не скажешь о его тоне: парень был не на шутку взбешен. – Что ж вы ему-то в пах коленом или по голени каблуком не двинули, когда он позволил себе лишнее? Я-то знаю, что вы на это способны. У меня в доказательство и синяки имеются. Откуда вдруг эта девчоночья пощечина?
Софи попыталась осознать, что этот так резко переменившийся мужчина и тот, с кем она только что целовалась до потери пульса, один и тот же человек, и у нее, как на американских горках, захватило дух.
– Как долго вы за нами наблюдали?
– Достаточно, чтобы сообразить, что вам его приезд не по вкусу. Я не собирался вмешиваться, но ты очень разочаровала меня, детка.
Софи выдернула руку.
– Не называйте меня так. И вообще пошел ты! – Она злилась больше на себя, чем на Джо. Он был прав. Следовало защищаться. Ведь она в конце концов занимается боевыми искусствами! Однако когда дело касалось Чаза, все было не так-то просто. Какая-то часть ее существа, отчаявшаяся часть, думала Софи с отвращением, все еще не желала расстаться с мечтой. – Что вы здесь делаете?
– Приехал поговорить с Мерфи.
– Его здесь нет.
– Я понял. Иначе это он бы разобрался с этим красавчиком.
Софи охватила досада.
– Я сама могу за себя постоять. – Она действительно могла.
– Это что еще за петрушка?
Софи пошла вперед, глядя на клейкую массу на ступеньках.
– Кто-то разбил тыквенный фонарь Лулу. Вот черт! А я-то думала, здешние дети ведут себя поприличнее.
Джо выхватил из кармана миниатюрный фонарик и осветил им дверь. С помощью тыквенной мякоти виновник оставил на стекле надпись.
– Может быть такое, что это дело рук красавчика? Софи, с удивлением уставившись на выведенное слово «ШЛЮХА», облизнула губы. Так вот что подразумевал Чаз, говоря о соседстве с дикарями. Должно быть, он сперва, еще не зная, что ее нет, подошел к дому. Софи отрицательно покачала головой:
– Для этого ему пришлось бы замарать руки.
– Это я таким образом пытаюсь обмануть себя, – сказал Джо. – Было б куда лучше, если бы это сделал он.
Софи передернула плечами.
– Это тот, кто преследует Лулу?
– В этом нет логики, – пробормотал Джо, протягивая к Софи руку за ключами.
Софи нажала на дверную ручку и открыла дверь.
– Замок сломан.
Джо с негодованием посмотрел на нее и прошел мимо внутрь.
– Осторожно, – предостерегла его Софи, хотя и не стоило бы. – Тут всякое барахло раскидано.
– Да уж!
Софи пробралась мимо пирамиды из коробок, посмотрела через его плечо и в изумлении вытаращила глаза на гигантского плюшевого медведя и охапки цветов, преграждающих главный вход. Сердце замерло от ужаса. Снаружи разор, внутри – позор.
– Где ваша сестра? – спросил Джо, наклоняясь и изучая приложенную к подарку открытку.
– У Мерфи. – И прежде чем он смог вставить хоть слово, Софи повисла у него на руке. – Я поеду с вами.
«Страх не для нас». Обессиленная после своего творческого подхода к активному соблазнению, Лулу рухнула на Мерфи, принимая девиз морских пехотинцев как свой собственный. Ей так же, как «ура», понравилась и фраза «Давай дадим прикурить», теперь оба эти выражения ассоциировались в ее сознании с бурным, сумасшедшим сексом.
Вся потная, Лулу поцеловала Мерфи в соленую шею. Пот никогда не бывает сексуальным. Лулу вздохнула.
– Я видела звезды. Нет, я видела иную галактику. – Он, наверное, подумает, что она ополоумела, ну и пусть! Ей нет дела до этого. Пусть увидит, как на нее подействовало их занятие любовью. Не дождавшись ни слова в ответ, она услышала ровное дыхание Мерфи и, подняв голову, увидела, что его глаза закрыты. – Ты спишь?
– Нет, у меня что-то вроде сердечного приступа. Лулу улыбнулась.
– Это почти то же, что видеть звезды. Мерфи расплылся в улыбке.
В животе у Лулу смешно щелкнуло. И как же это ей раньше казалось, будто его красота в глаза не бросается? Да он просто умопомрачительно хорош. Мерфи лениво опустил глаза и взглянул на Лулу с такой безграничной нежностью и любовью, что у нее перехватило дыхание.
Он взял ее лицо в руки.
– Ты офигительно красива.
Мерфи смотрел на нее, как в таких случаях говорят, «целую вечность», и сердце Лулу под его взглядом затрепетало. Пришел ее черед пережить сердечный приступ. Никто, даже мужчина, с которым она прожила в браке десять лет, никогда не говорил ей, что она красива. Называли милой. Бойкой. Куколкой тоже называли. Но красивой никогда! И не просто красивой, а офигительно красивой! И как это получается, что такое грубое, вульгарное слово звучит так нежно? Лулу, расчувствовавшись, часто заморгала, чтобы не расплакаться, но затем злорадно улыбнулась. Извиваясь, она прижалась к его потрясающему телу и промурлыкала:
– Мне нравится сверху.
Мерфи с улыбкой провел ладонью по спине Лулу, и у нее по коже пробежала дрожь.
– У меня тоже создалось такое впечатление, тигренок.
Тигренок. Лулу это понравилось. А еще ей нравилось, когда он, едва касаясь, кончиками пальцев пробегал по ее спине. Это ее возбуждало. Она почувствовала, как в ней растет желание, хотя ее в очередной раз одолевали сомнения в том, что она как любовница чего-то стоит.
– Я не слишком громко кричала?
– Мне нравится, когда женщина громко кричит.
– Я не была слишком несдержанной?
Мерфи с минуту вглядывался в ее лицо, а когда поднял руку, чтобы отвести в сторону непослушные локоны, Лулу вновь уловила в его глазах вспышку нежности и любви.
– Все было прекрасно, милая. – В следующую минуту он ловко перевернул ее на спину и, растянувшись рядом и приподнявшись на локте, принялся свободной рукой ласкать ее тело. – Лулу, когда закончится вся эта история, я не хочу, чтобы вместе с ней закончилась и эта, — он переплел свои пальцы с ее, – наша история.
– Ого! – с трудом протянула Лулу, сглотнув комок в горле. – Стало быть, я так хороша в постели? Кто бы мог подумать! – Только пошутив, ей удалось не расплакаться. Все эти годы Лулу пыталась уговорить Терри попробовать что-то экзотическое, просто так, ради интереса, чтобы доставить себе удовольствие. Но Терри экзотика не интересовала. Он хотел зачать ребенка. Секс с Терри представлял собой движение к концу, достигнув которого Лулу чувствовала себя никуда не годной женщиной. Бесплодной. Нежеланной.
Мерфи сжал ее руку.
– Дело не в сексе, хотя…
– Я хочу, чтобы оно было в сексе, – выпалила Лулу и прижала ладонь ко лбу. Ну что за глупость!
– Хорошо. Она скосила глаза в сторону.
– Хорошо?
– Пока хорошо. – Склонившись к ней, Мерфи развеял ее сомнения долгим, глубоким поцелуем и тут же с дьявольской улыбкой на губах отклонился назад. – Есть хочешь?
Выгнув брови, Лулу пошевелилась и повернулась к Мерфи. Двумя пальцами, как ножками, она стала перебирать вниз по его великолепному, подтянутому животу.
Мерфи со смехом выскочил из постели, прежде чем она успела добраться до его члена.
– Мне нужно немного перекусить и передохнуть, если мы рассчитываем еще на один раунд. Или два, – прибавил он с блеском в глазах.
Радуясь установившейся между ними непринужденности, Лулу поднялась, волоча за собой простыню.
– И где, скажите на милость, моя одежда?
– В библиотеке. – Мерфи голым, во всей своей красе, – образ, который будет сопровождать Лулу всю жизнь, – пересек комнату и, вытащив из ящика свою рубашку, бросил ей: – Надень вот это. – Лулу уронила простыню, и Мерфи заинтересованно приподнял бровь. – Никаких трусов!
Она накинула рубашку, с улыбкой наблюдая за тем, как он натягивает на себя «боксерские» трусы.
– Никакой рубашки!
Широко улыбаясь, Мерфи отправился в ванную.
– Встретимся на кухне.
Мерфи пробыл в душе рекордно короткое время. Ни одна из женщин никогда не вызывала в нем такого интереса, как эта: он был буквально ошеломлен ею. Он уже понял, что ее бывший муж сделал все, чтобы отбить у нее охоту к сексу, но она все равно была полна энтузиазма и ненасытна… пока дело не дошло до так называемой миссионерской позы. Мерфи чертовски не хотелось себя ограничивать. Но он не стал бы принуждать Лулу к чему-то противному ей и постарался бы помочь преодолеть внутренний запрет, если бы он так уж ее тяготил. Ей это вполне под силу, учитывая ее возможности. Женщина оказалась неутомимой и способной испытывать многочисленные оргазмы. Словом, о такой девушке мечтает каждый мужчина.
«Девушка моей мечты».
Стоило Мерфи только вспомнить, как Лулу подошла к Поли Фальконе, и кровь у него застыла в жилах. Грань между храбростью и глупостью почти неуловима, и Лулу ее переступила. Как она могла подумать, что этого человека можно вот так просто отвадить, лишь только попросив его? Наоборот. Скорее всего ее отпор вызовет в нем желание действовать. Если Боги не нейтрализует Поли во время операции по захвату, придется Мерфи взять дело в свои руки. Любой ценой он решил вернуть принцессе ее сказку. Проходя через библиотеку, Мерфи бросил взгляд на настольные часы. Боги обещал сегодня вечером выйти на связь. Правда, о времени они не условились. Поразмыслив, Мерфи вспомнил, что они и место встречи не обговорили. Черт! Ведь Боги решит, что он охраняет дом клиента. Проклятие! Однако Мерфи не стал звонить другу на сотовый в уверенности, что тот все в итоге сообразит. Уж хоть бы сообразил! Если Джейк не получит сегодня вечером необходимой информации, то, очень вероятно, велит Руди с Жан-Пьером держаться от «Оз» подальше, а это поставит планируемую операцию да и самого Боги под удар.
Настроение Мерфи в любой момент было готово окончательно испортиться, он уж готов был поддаться одолевавшей его тревоге, как вдруг стены его дома огласились музыкой в стиле мотаун[15]15
Мотаун – направление популярной музыки, смешивающее в себе приемы и традиции стилей ритм-энд-блюз, соул и т.п.
[Закрыть]. Лулу, очевидно, обнаружила CD-проигрыватель. Мерфи направился в кухню. Беззаботная, мирная сценка, которую он там застал, снова вернула его в состояние эйфории. Лулу танцевала между холодильником и кухонной стойкой, жонглируя продуктами. Ее спутанные кудри подпрыгивали на плечах, и она пела, путая слова, песню «Мне рассказали». Мерфи простил Лулу то, как она исковеркала одну из самых его любимых песен, потому что она в этот момент выглядела чертовски привлекательно. О да! Его рубашка на ней и отсутствие трусиков – великолепная приманка.
– Что ты делаешь, тигренок?
– Сандвичи с индейкой. – Лулу держала в руках буханку ржаного хлеба и упаковку диетической нарезки. – Уж с этим-то я справлюсь.
– Это хорошо. – Мерфи приблизился к ней сзади и скользнул руками вверх по бедрам, остановившись на голых ягодицах. – Потому что мои руки заняты.
Лулу, захихикав, слегка оттолкнула его локтями.
– Ты говорил, тебе надо передохнуть.
– Я ошибался.
Лулу обернулась на него через плечо и ехидно улыбнулась:
– Тебе надо поесть. Тебе потребуется много сил.
– Правда?
Глаза Лулу поблескивали озорно и – о да, именно этого он ждал! – нежно. Она откашлялась.
– Хм, тебе нравится с перцем?
Мерфи откинулся назад и прижался к ее заду своим возбужденным членом.
– Вопрос с подтекстом.
Лулу обернулась, чувствуя, как кровь бросилась ей в лицо, и закатила глаза.
– Я о твоем сандвиче. Горчица желтая или коричневая? – Она жестом указала на две банки. – У тебя есть и та, и другая.
Мерфи подвинул к ней поближе коричневую горчицу и легко поцеловал ее в нос.
– Эта сойдет.
Лулу вспыхнула, сосредоточившись на банке, которую открывала.
– Мне тоже.
Мерфи только это и нужно было знать. Улыбнувшись, он тихонько шлепнул ее по попке и подошел к холодильнику.
– Пива?
– Нет, спасибо. Но минеральной воды, если у тебя есть, выпью. – Лулу, намазывая хлеб горчицей, снова запела, перевирая слова.
Мерфи поставил рядом с ней холодную бутылку воды и, запрыгнув, уселся на кухонную стойку в центре кухни. Болтая босыми ногами, он сделал большой глоток из бутылки с длинным горлышком и устремил взгляд на Лулу, которая резала красивый, как бифштекс, помидор. Эта женщина, благослови ее Господь, на кухне представляла собой стихийное бедствие.
Она повернулась к нему, протягивая самый кривой и неаккуратный сандвич с индейкой из всех, что ему когда-либо доводилось видеть. Хорошо хоть к плите не прикасалась. Лулу на секунду замолкла, чтобы сказать:
– Мне нравится эта песня.
– Еще как-нибудь напомни, чтобы я научил тебя верным словам, – подтрунивая, сказал Мерфи и отхватил кусок сандвича. Кривобокий, но вкусный.
Лулу прислонилась спиной к другой стойке и тоже откусила маленький кусочек.
– Я кое-что выяснила насчет тебя.
Мерфи подумал, что она опять залезала в Интернет. Интересно, хорошо ли она разбирается в компьютере, чтобы выудить нужную информацию? Насторожившись, он снова отпил из бутылки.
– А именно?
– Ну, во-первых, ты любишь старую музыку. Я просмотрела твою коллекцию дисков. Она очень ограничена, Мерфи.
– Не более чем твоя коллекция DVD и видеокассет.
Лулу наморщила нос.
– Да у меня тонны фильмов.
– Да, и все с хеппи-эндом.
– А что ты имеешь против хеппи-энда?
Мерфи посмотрел на ее унылую мордашку и внезапно понял: она прелестна всегда – и когда смеется, и когда хмурится, и когда недовольно кривит лицо. Он представил себе, что всю оставшуюся жизнь каждое утро будет просыпаться рядом с этой прелестью, и улыбнулся.
– Ничего не имею. Более того, я надеюсь, что в моей жизни тоже будет один из таких хеппи-эндов.
– Правда?
– Правда.
Под его многозначительным взглядом Лулу залилась краской. Она оставила недоеденный сандвич и открыла бутылку с водой.
– Я теперь знаю, почему ты не довел до ума свой дом. Никаких пустяков. Все только необходимое. – Прежде чем продолжить, она отпила из бутылки. – То, что имеешь сегодня, можно потерять завтра. Так?
– Ну, что-то в этом духе.
– Но если ты однажды потерял все, это вовсе не значит, что это должно повториться.
– Ты хочешь сказать, что не нужно жить прошлым. – Мерфи снова отхлебнул пива и со значением посмотрел на нее. – Хороший совет, принцесса.
Лулу выпятила нижнюю губу.
– Тигренок мне нравится больше.
– Почему?
– Потому что, когда меня называют принцессой, я чувствую себя этакой паинькой.
– А ты и есть паинька, солнышко. Именно это-то я в тебе и люблю.
Стоп!
Лицо Лулу омрачилось, и Мерфи испугался, что ляпнул что-то не то. Черт! Слово на букву «Л»? Он не говорил ей «Я тебя люблю», хоть и любил ее. Он решил, что для этого еще время не пришло. Проклятие!
– А я думала, ты разглядел во мне что-то другое. Мерфи отставил пиво, но с места не сдвинулся.
– Ты меня не поняла.
Лулу, с трудом сглотнув, пожала плечами:
– Если ты будешь думать, что я вся такая хорошая, чистая, ну, вроде как мадонна, то ты не захочешь…
– Трахаться только ради удовольствия?
Лулу вспыхнула.
– Я бы употребила другое выражение, но, – она взяла свой сандвич, отщипнула от корочки, – именно это я имела в виду.
Понятно. Теперь он целился в доброго старого Терри. По-миссионерски консервативного или ревностного христианина, который занимался сексом с определенной целью, но не для удовольствия. А может, у него просто вставало, только когда она, такая хорошая, послушная жена, лежала на спине. Мерфи одного не мог понять – почему Лулу так стесняется говорить об этом. В памяти всплыла одна ее фраза (Господи! Неужели это было только вчера?) о том, что она оказалась не той женщиной, на которой, как думал ее бывший муж, он женился.
– Я лишь строю догадки, поэтому поправь меня, если я ошибаюсь. Я думаю, твоему мужу не нравилось, когда ты громко кричала или становилась в постели несдержанной.
– Бывшему мужу. Да, что-то вроде того.
– Если он из-за этого бросил тебя, то парень совсем идиот.
– Он бросил меня потому, что я с изъяном.
Мерфи изо всех сил уцепился за стойку, на которой сидел, пытаясь обуздать гнев… хотя бы немного.
– Что это, черт возьми, значит? Лулу отвела взгляд.
– Давай не будем об этом.
С изъяном? Мерфи потер шею. Он не знал, как себя вести. Хоть бы она намекнула, о чем речь. С изъяном?
– Я никогда еще не встречал такой женщины, как ты, Лу-чана. Ты полна жизни, заботлива, добра, сексуальна… – «Я хочу прожить с тобой до самой старости».
Лулу прикусила нижнюю губу и посмотрела ему в глаза.
– По-твоему, я сексуальна?
Звучавшая мелодия закончилась, и тут же заиграла другая – песня Марвина Гэя «Давай начнем». Ох, детка. Ангел, бесенок. Принцесса, тигренок.
– Да у меня, даже когда я просто смотрю на тебя, возникает эрекция.
– В самом деле? – Лулу улыбнулась, и Мерфи, переполненный чувствами, понял, насколько она ранима.
– Ты к тому же еще и талантлива. – Он подмигнул ей. – И не в чем-то одном. Ты щедро одарена природой. – Увидев, что Лулу улыбается, и не просто улыбается, а сияет, Мерфи взял из керамической вазы слева от себя апельсин и бросил ей, а потом еще и еще. Лулу поймала их, как ловила булавы, которые ей кидала Трикси, и начала жонглировать, создав из них у себя над головой арку. – Великолепные, умелые ручки.
– Спасибо, – поблагодарила Лулу с усмешкой.
– Ты, наверное, это уже не раз слышала?
– Если бы мне каждый раз в таких случаях давали пятицентовую монетку. – Она снова подбросила апельсины, но уже стала жонглировать ими в противоположном направлении. – Глаза в этом деле тоже важны. Координация глаз, рук и много-много тренировок.
Мерфи, развеселившись, допил пиво.
– Я бы так никогда не смог.
– Конечно бы смог. Это же простой каскад из трех мячей. Ты научишь меня словам песни, а я тебя – жонглировать.
Мерфи рассмеялся.
– Идет.
И тут Лулу, вдруг пронзительно завопив, запустила апельсины – один, два, три – куда-то поверх его головы. Летящие фрукты слились в воздухе в одно расплывчатое пятно. Что за…
– Черт!
Мерфи обернулся и увидел Боги, увертывающегося от второго и третьего апельсинов. Из того, что он, выругавшись, прижал ладонь к своему глазу, Мерфи почти не сомневался, что первый солнечный шарик Флориды достиг своей цели.
– Этот тип из компании Поли! – крикнула Лулу Мерфи. – Прячься!
Мерфи спрыгнул со стойки, прежде чем она успела запустить в Боги бутылку с минеральной водой. Он давился от смеха, который изо всех сил пытался сдержать: ведь Лулу в конце концов думала, что защищает его. Однако не рассмеяться оказалось задачей не из легких, тем более что вид у Боги был ошеломленный, а это такая редкость. Мерфи оторвал взгляд от своего пострадавшего брата и тихо проговорил Лулу на ухо:
– Причинение телесных повреждений сотруднику федеральной службы противоречит закону, солнце мое. Хорошенько подумай, прежде чем швырять эту бутылку.
Лулу прижала руку к груди, жадно ловя ртом воздух, пытаясь успокоить дыхание.
– Так это Джо Богарт?
– Да в самом деле, – жалобно протянул Боги, выхватывая из холодильника ледяную бутылку пива и прикладывая ее к щеке. – Да что вы, ей-богу, сестры Марино, совсем с ума сошли?
В кухню впорхнула Софи. Она бросила взгляд на полуодетых Мерфи и Лулу и гневно посмотрела на Боги.
– Я же говорила вам, что нужно стучаться. Так нет же! Он, видите ли, код знает! – Она выругалась, едва слышно бормоча себе под нос «Asinoarrogante»[16]16
Заносчивый осел (ит.).
[Закрыть].
Все! Это было последней каплей. Мерфи не выдержал и разразился громким хохотом. Несмотря на угрюмый вид Боги и на озадаченный вид глядевших друг на друга сестер. Надо же! А ведь только три дня назад он скучал, хандрил и пребывал в депрессии. Жизнь все же чертовски хороша!
