Текст книги "Мое сердце"
Автор книги: Бертрис Смолл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 26 (всего у книги 46 страниц)
Велвет искренне удивилась этой неожиданной щедрости и, взглянув на Адали, спросила:
– Почему?
– Глупая женщина, – ответил он ей ворчливым тоном. – Я же говорю, что вы пользуетесь расположением Властителя Акбара.
– Но я же ничего не сделала, – сказала она, сбитая с толку.
– Он же ухаживает за вами, добивается вашего расположения, моя принцесса. За вами что, никогда не ухаживали?
Она покачала головой, вспомнив, как она и Алекс только и делали, что ссорились и ругались все время. Никогда он не ухаживал за ней в полном смысле этого слова. Он любил ее, но ухаживать за ней даже и не пытался. Женская душа Велвет была тронута.
– Открой другой сундук, – приказала она евнуху и, когда он открыл его, замерла от удивления. В нем хранилось множество лосьонов и духов в резных зеленоватых флаконах. От сундука исходил аромат, который Адали сразу определил, – жасмин!
– Это то, что растет у меня перед верандой? – спросила она.
Он кивнул:
– Жасмин – цветок любви, моя принцесса. Велвет продолжала исследовать содержимое второго сундука. Она нашла там прелестную, усыпанную жемчугом золотую щетку для волос, уменьшенную копию большого сундука, наполненную различными украшениями для причесок, выполненными из драгоценных металлов и камней. Была там и еще одна шкатулка, вырезанная из целого куска бледно-лилового жадеита с серебряными петлями и филигранной работы серебряным замочком. Она открыла ее, и в глаза брызнуло разноцветье драгоценных камней. Велвет поняла, что все камни – очень ценные, так как у ее матери была одна из лучших коллекций драгоценностей во всей Европе. Маленькой она любила играть со сверкающими камешками, а Скай рассказывала, как называется тот или иной камень, где добывают лучшие из них. В жадеитовой шкатулке она нашла цейлонские сапфиры, бирманские рубины, жемчуг, добытый в Индийском океане, потрясающие желтые алмазы, прекрасные темно-пурпурные аметисты, светло-голубые аквамарины, изумруды, медовые цирконы. Они были вправлены в ожерелья, цепочки, серьги и кольца; и среди них не было ни одного камня с дефектом.
Адали был вне себя от радости. Он знал, что его Повелитель просто подержал за руку эту англичанку, а уже осыпает ее дождем драгоценностей. Пока Велвет, ошеломленная, сидела, разглядывая содержимое бледно-лиловой жадеитовой шкатулки, евнух распоряжался нескончаемым потоком рабов, продолжавших входить в комнату со все новыми подарками. По полу расстелили великолепные красно-голубые шерстяные ковры; по периметру комнаты расставили высокие бронзовые вазы с цветами; в разных местах появились маленькие столики, на которые водрузили серебряные лампы, украшенные самоцветами. Под конец вошли две девочки приблизительно десятилетнего возраста, с прямыми длинными черными волосами, выразительными темными глазами и золотистой кожей. Они распростерлись ниц перед Велвет. За ними шел Рамеш, который, быстро переговорив с евнухом, передал ему маленькую закрытую тростниковую корзиночку и вышел.
Глаза Адали стали совсем круглыми от важности происходящего, – Главный управляющий нашего Повелителя передает вам наилучшие пожелания от нашего хозяина. Властителя Акбара. Девочки будут вашими прислужницами. Они близнецы и похожи как две капли воды, за исключением одной вещи. У Торамалли родинка в уголке правого глаза, а у Роханы – в уголке левого.
Он буквально раздулся от важности, заметила Велвет с усмешкой.
Шепотом выгнав из комнаты всех, за исключением прислужниц, он передал Велвет плетеную корзиночку.
– Это нечто, что, как надеется Властитель Акбар, доставит вам особую радость, – сказал Адали.
Велвет подняла крышку корзинки, и тут же ее ротик от восторга стал похож на маленькую букву «о».
– Котенок! – сказала она, счастливо улыбаясь. Она осторожно вытащила из корзинки крохотного пушистого черного котенка с единственным белым пятнышком на самом кончике хвоста. – Это мальчик или девочка? – спросила она евнуха.
– Как мне сказали, моя принцесса, это кот-мужчина. Несколько секунд котенок оглядывал большими глазами свое новое жилище, затем спрыгнул с постели и, грациозно помахивая своим крохотным хвостиком, отправился обследовать комнату.
– Я назову его Бэннер1313
Бэннер – в переводе с английского «флаг».
[Закрыть]! – воскликнула Велвет. – Его маленький хвостик с белым кончиком очень напоминает развевающийся флаг.
Евнух с улыбкой кивнул.
– Похоже, – согласился он.
Внезапно Велвет сообразила, что время уже близится к полудню, а она еще не навестила бедную Пэнси. Как испугана и смущена будет ее преданная камеристка, проснувшись в этом дворце и не зная, где она находится.
– Адали! Моя бедная служанка будет беспокоиться, куда я подевалась. Подай мне что-нибудь из одежды! Я немедленно должна пойти к ней.
Как Адали и предсказывал, Велвет уже на второй день в Фатхнур-Сикри перестала его стесняться. Сейчас все ее мысли были о Пэнси, и, спрыгнув с кровати, она надела протянутую им одежду, всунула ноги в поданные ей Торамалли и Роханой домашние туфли и поспешила из своих покоев вдоль по коридору в комнату, отведенную Пэнси.
Когда она вошла, Пэнси облегченно прикрыла глаза и слабо улыбнулась:
– Миледи! О, слава тебе Господи!
Велвет нагнулась, чтобы обнять свою служанку, а потом присела на краешек ее кровати. – Пэнси, почему ты ничего не сказала мне о том, что ты беременна? Это ребенок Дагалда, не правда ли? Пэнси казалась очень смущенной.
– Как вы узнали, миледи?
– Доктор, который осматривал тебя, определил беременность. Тебе придется какое-то время оставаться в постели. Ребенок и жара – вот причина твоей болезни. Однако с тобой все будет в порядке, если будешь выполнять указания врача.
Пэнси успокоили слова госпожи.
– Это прямо счастье! – сказала она и добавила:
– Я не говорила вам, потому что сама не знала, пока мы не вышли в море. Сначала я не поверила, ведь Дагалд и я были вместе всего лишь разик, на Крещение… Вначале, когда первый раз не пришли месячные, я подумала, что это из-за расстройства, что мы уехали из Англии. Но потом я поняла, что дело не в этом. Мне было стыдно сказать вам, да по мне и не было заметно. Я решила молчать.
– Разве я тебя не предупреждала о Дагалде, Пэнси? Твои родители не очень обрадуются, узнав об этом. Я думала, ты побережешь себя, пока вы не поженитесь. Никто не покупает корову, если можно снимать сливки просто так, как любила приговаривать леди Сесили, – нравоучительно сказала Велвет.
– Дагалд и я вроде как поженились по этому их шотландскому скорому обычаю на Крещение в присутствии людей графа, миледи. Он сказал, что в Шотландии это вполне законно, а так как вы и граф тоже женились этим способом и мы все равно будем жить в Шотландии, то все в порядке. Он пообещал мне повенчаться, как положено, в церкви, когда мы приедем в Дан-Брок. Я была с ним только в этот раз, да и то потому, что мне казалось стыдным отказать ему в первую брачную ночь, но потом я сказала ему, что мы больше не будем обниматься и все такое, пока не предстанем перед настоящим священником.
Велвет вздохнула. Вот хитрый дьявол, этот Дагалд, подумала она. Ну да ладно, словами делу не поможешь, да ей и не хотелось дальше мучить Пэнси. Она похлопала камеристку по руке.
– Все будет в порядке, а сейчас нашей главной заботой должно быть твое здоровье и будущий ребенок. Напряжение сошло с лица Пэнси.
– Где мы? – спросила она.
– Нас привезли в город Фатхнур-Сикри, Пэнси, и я здесь познакомилась с самим Великим Моголом. Он хороший и добрый человек.
– И давно мы здесь, миледи?
– Со вчерашнего дня, – ответила Велвет. – Когда доктор Зафар Сингх скажет, что тебе уже можно вставать, ты переберешься ко мне. У меня только одна комната, но зато огромная, и еще есть веранда. Могол приставил ко мне евнуха по имени Адали, доброго и смешного, и двух маленьких девочек, Торамалли и Рохану, в качестве прислужниц. Пэнси явно была недовольна:
– Тогда мне нечего делать при вас со всеми этими вашими слугами.
– Ох нет же, Пэнси, никто не может заботиться обо мне лучше, чем ты, – возразила Велвет. – Так же как Дейзи дорога моей матери, так и ты дорога мне. Но не забывай, что не пройдет и пары месяцев – и появится ребенок, о котором придется заботиться. И у тебя совсем не будет времени для меня.
– Вы моя хозяйка, – обиженно проговорила Пэнси. – Я буду нянчить ребенка, но у меня хватит времени и на него, и на вас. Это моя обязанность, и моя мать открутит мне голову, если я не буду делать этого.
– Мы вместе будем заботиться о ребенке, – примирительно сказала Велвет.
– Что с нами будет, миледи? – вдруг спросила Пэнси. – Мы когда-нибудь поедем домой? Здесь так жарко. Неужели никогда не станет прохладнее?
– Не знаю, – покачала головой Велвет. – Я стараюсь не думать об этом. Я спрошу Адали, всегда ли здесь такая погода. Не может быть, чтобы круглый год стояла такая духота. – Она ободряюще улыбнулась Пэнси.
– Но когда же мы поедем домой? – настаивала Пэнси.
– Ничего не могу тебе сказать, – ответила Велвет. – У меня еще не было возможности поговорить об этом с Акбаром, но я постараюсь. Все равно ты не можешь ехать сейчас, Пэнси. Сначала ты должна родить, а потом надо удостовериться, что ребенок сможет перенести такой долгий путь. Боюсь, пройдет несколько месяцев, прежде чем мы сможем даже подумать о том, чтобы куда-нибудь трогаться.
Пэнси кивнула, но вид у нее был озабоченный. Велвет встала с кровати.
– Я загляну попозже, Пэнси, – сказала она. – Отдыхай и ничего не бойся. Здесь мы в безопасности, клянусь тебе. – Наклонившись, она поцеловала Пэнси в лоб. Глаза камеристки были уже закрыты.
– Вашей служанке лучше? – спросил Адали, когда она вышла из комнаты.
– Вроде бы да, – ответила Велвет. – Мне бы хотелось через некоторое время еще раз взглянуть на нее.
– Конечно, моя принцесса. Вы можете навещать ее, когда захотите. – Когда они дошли до собственных покоев Велвет, он продолжил:
– А теперь настало время принять ванну.
Велвет была рада. Пришлось признаться себе, что ей нравилось, как ее здесь балуют. С Адали, Торамалли и Роханой она направилась в бани. Маленькие прислужницы несли для нее свежую одежду и корзиночку с благовониями. Когда они вошли в бани, оттуда как раз выходила предыдущая партия женщин. Одна из них, тоненькая и изящная, с невероятно красивыми черными как смоль волосами и выразительными золотисто-карими глазами, на секунду задержалась, чтобы рассмотреть Велвет. В ее взгляде не было ничего злого, одно любопытство. Какое-то внутреннее чувство подсказало Велвет, что эта женщина пользуется здесь большим влиянием, и она вежливо поклонилась. Губы женщины тронула легкая улыбка, и она тоже поклонилась в ответ, прежде чем разойтись.
– Кто эта женщина? – спросила Велвет у Адали.
– Это принцесса Иодх Баи, мать наследника и любимого сына нашего Повелителя Акбара. Вы правильно сделали, проявив уважение к ней. Ей понравились, сказал бы я, ваши хорошие манеры.
Главная банщица с восторгом приветствовала Велвет. Гаремные слухи уже донесли до нее, какими щедрыми подарками осыпали утром эту иностранку. Столько подарков! А Акбар еще даже не спал с ней! Она заметила, как скромно вела себя Велвет по отношению к Иодх Баи, самой главной в гареме. Она все время что-то одобрительно приговаривала, наблюдая за омовением Велвет.
– Она умеет себя вести, эта чужеземка. Тебе достался горшок с медом, Адали, – усмехнулась она.
– Еще бы ей не уметь себя вести, Ракшна. У себя в стране она была принцессой. – Евнух понизил голос и поведал ей по секрету:
– Наш повелитель Акбар зовет ее розой. Ты когда-нибудь видела такую красавицу?
Ракшна согласно кивнула:
– Она удивительно хороша и, похоже, без гонора. Если она станет его любимой женой, твое будущее обеспечено. А если еще и подарит ему ребенка, ты станешь богатым человеком, Адали. Надеюсь, тогда ты вспомнишь Ракшну, а? – Она игриво подтолкнула его в бок.
– Помоги мне сделать ее самой красивой из женщин, которой он когда-нибудь обладал, и обещаю не забыть тебя, если мне улыбнется счастье, – обнадежил он ее.
Велвет прислушивалась к их разговору. Она подозревала, что ее особа – главная тема их беседы. Ей очень хотелось знать, о чем они говорят, но она не стала спрашивать. Ее долго скребли, терли пемзой и мыли. Затем повели на специальный помост со множеством подушек и положили лицом вниз. В течение следующего часа умелые руки Адали долго массировали каждый уголок ее тела, пока она не впала в такое блаженное состояние, что с трудом удерживалась от того, чтобы не заснуть. Затем, одетую во все новое, ее отвели в апартаменты, где она и правда уснула. Ее усталое тело и дух уже не могли больше противостоять удушающей жаре.
Она проснулась где-то ближе к полудню и с удовольствием съела принесенные йогурт, фрукты и выпила чай. Велвет была вся мокрая от духоты, а так как еда была холодной, она ей очень понравилась. Она как раз заканчивала есть, когда открылась дверь и вошел Акбар.
– Теперь вы чувствуете себя отдохнувшей? – спросил он. Она встала из-за стола, чтобы приветствовать его, и поняла, что он выше ее в лучшем случае на дюйм, так что она могла смотреть ему прямо в глаза.
– Мне гораздо лучше, – ответила она, – и, если у вас есть время, я хотела бы поговорить с вами по очень серьезному делу. Он поднял руку, и она умолкла.
– Прежде чем разрешите мне спросить у вас, о чем вы собираетесь говорить, я хотел бы узнать, правда ли, что в Англии женщины ездят верхом?
– Да, сир, ездят.
– И вы тоже умеете, моя роза?
– Да, сир, я умею ездить верхом как по-дамски, что считается более приемлемым для женщин, так и по-мужски, что часто рассматривается как мальчишество, но мне больше нравится второй способ. И моя мать согласна со мной. Обычно я езжу верхом, сидя по-мужски. А почему вы спросили?
– Не откажетесь ли вы попозже прокатиться со мной? Я люблю предвечернее время, на закате.
– О да, конечно, милорд! С удовольствием, но допускается ли это вашими правилами?
– Вам придется одеться, как раджпутскому принцу, чтобы никто не узнал вас, моя роза, но это нетрудно организовать.
– Благодарю вас, сир! Я боялась, что моя свобода будет ограничена. У меня на родине женщины могут в любую минуту поехать куда пожелают.
– Я понимаю, моя роза, и прослежу, чтобы вас ни в чем не ограничивали. Но здесь все-таки не будет такой свободы, как в Англии. У нас – суровая страна. Вы можете подвергнуться нападению разбойников или диких зверей. – Он улыбнулся ей. – Я вернусь за вами через час, – сказал он и вышел из комнаты.
И только тогда до нее дошло, что она так и не поговорила с ним о возвращении домой, когда Пэнси будет в состоянии проделать этот путь. «Ну ничего, – подумала она, – я сделаю это во время нашей верховой прогулки».
Почти сразу после того, как ушел Акбар, в дверь мягко постучали, и Рохана поспешила открыть. Евнух передал прислужнице сверток, в котором оказался маскарадный костюм для Велвет. Она с удовольствием переоделась в белые шелковые штаны и рубашку, которая доставала ей почти до колен. Там же оказались мягкие, красной кожи, сапожки, которые, к ее удивлению, сидели на ней как перчатка. Ей стало интересно, как это угадали ее размер?
Торамалли тщательно заколола длинные каштановые волосы Велвет, а Адали надел ей на голову маленький тюрбан, морщась от неудовольствия. Он не знал, то ли радоваться, что она куда-то поедет вдвоем с его повелителем, то ли огорчаться оттого, что, стань это кому-нибудь известным – и его принцесса наверняка будет опозорена.
Весь в сомнениях, он не мог вымолвить ни слова, а Велвет была слишком возбуждена, чтобы заметить его состояние. Когда она была готова, он вывел ее на веранду и указал на узкую лесенку в углу, которой она раньше не замечала.
– ; Наш Повелитель Акбар ждет вас внизу, моя принцесса, – сказал ей Адали.
– Я хотела бы искупаться, когда вернусь, – ответила Велвет. – Я вся пропахну лошадиным потом по такой жаре. – И она спустилась по лестнице.
Адали неодобрительно пожал плечами.
Акбар был наготове и ждал ее, как и сказал Адали. Он с одобрением взглянул на нее.
– Вы выглядите как настоящий принц, моя роза.
– Я не успела даже посмотреться в зеркало, – рассмеялась она. – Мне так хочется прокатиться верхом. Я бы тысячу раз продала душу дьяволу на нашем пути из Бомбея, чтобы подо мной оказалась лошадь. Мне теперь кажется, что мои ноги никогда не станут такими, как прежде, и, вернувшись в Англию, я не смогу танцевать.
Откуда-то появился грум, ведущий двух лошадей: широкого в кости жеребца и изящную золотистую кобылку. Жеребец ржал, вставал на дыбы и пытался укусить кобылу, а та уворачивалась, пританцовывая, и при этом они чуть не разодрали конюха пополам. Акбар усмехнулся.
– Старозаветная борьба мужского и женского начала, – заметил он. – Он бы и взял свое, но она еще не готова уступить, и он не получит своего, пока она не будет согласна. – Он подсадил Велвет в седло, сложив руки ключом, и она разобрала поводья.
– Куда мы поедем, сир? – спросила Велвет.
– Просто выедем из города на дорогу в Агру, – ответил он, садясь на жеребца.
Она вдруг заметила, что они едут вдвоем, без охраны, и удивилась:
– Мы поедем без эскорта, милорд?
– Нам не нужен эскорт, моя роза. Со мной вам ничто не грозит.
Велвет удивилась. Никогда еще на ее памяти король или другой человек столь же высокого положения не осмеливался ездить без охраны. Но она ничего не сказала, последовав за ним со двора и дальше через город, все больше удивляясь тому, что видит. Ведь в тот день, когда караван пришел в город, она толком ничего не рассмотрела. Теперь же она не переставала удивляться, открывая для себя все время что-то новое.
Ее поразило, что город очень спокойный в отличие от тех, где она бывала раньше. Жителей было мало, хотя город поддерживался в прекрасном состоянии. С другой стороны, его можно было считать королевской резиденцией, где для простых жителей просто не оставалось места. Казалось, здесь жили только Акбар и его двор, и, когда они покидали его, чтобы перебраться в Лахор, Фатхнур-Сикри оставался вроде бы как покинутым, без единого купца или нищего на улицах. Его улицы казались спящими, ждущими возвращения прекрасного принца, который вернет их к жизни. Сегодняшнего приезда Акбара оказалось для этого явно недостаточно. Велвет почему-то стало очень жаль.
На первый взгляд город был очень красив, но своей особенной, искусственной красотой. Весь он был построен из местного песчаника. Широкие улицы и площади вымощены квадратными плитами. Из них же построены и все дома, начиная с бывшей правительственной резиденции и кончая дворцом Великих Моголов. Большинство фронтонов зданий украшала искусная резьба из виноградных гроздьев и листьев. Попадались и более сложные узоры. Дома с арками и куполами, искусно вырезанными окнами и резными панелями казались только что построенными. Весь город вызывал у Велвет странное чувство.
Они выехали через одни из городских ворот на агрскую дорогу, и Велвет решилась заговорить с Акбаром о своем возвращении в Англию.
– Зная, как я попала сюда, и зная, что португальцы фактически похитили меня, не будете ли вы так добры отправить меня на родину, сир? – начала она.
– Я не могу, моя роза, – ответил он бесстрастно. – Сделать это – значит оскорбить португальцев, а я не хочу ссориться с ними.
– Тогда пошлите меня с каким-нибудь караваном. Португальцы никогда не узнают.
Он отрицательно покачал головой:
– Это слишком опасно. Почти наверняка такое путешествие закончится на невольничьем рынке или, того хуже, в юрте какою-нибудь грязного монгола. Нет, моя роза, судьба распорядилась так, что ваша дорожка пересеклась с моей. Я не дам вас в обиду. И потом, зачем вам возвращаться, если ваш муж мертв?
– У меня еще есть семья… – начала она.
– Ваша семья, – прервал он, – выдаст вас замуж еще раз и постарается сбыть с рук. А со мной вы будете в безопасности, в холе и неге, моя роза.
– Я хочу домой, – сказала она дрожащим голосом.
– Теперь эта земля – ваш дом, – ответил он. – Вы когда-нибудь охотились? – спросил он, переменив тему. – Хотите пойти со мной на тигра?
Как она поняла, предыдущий вопрос закрыт. Какое-то время она смотрела прямо перед собой, не в силах осмыслить происшедшее. Он вовсе не собирался отправлять ее назад. И не было никакой возможности сбежать отсюда. До побережья – сотни миль; даже если она сумеет их преодолеть, корабли О'Малли не будут ее дожидаться. Как же она попадет домой? Пути не было!!! Разгневанная и рассерженная открывшейся перед ней перспективой, Велвет вонзила шпоры в своего скакуна, бросив его в сумасшедший галоп, и понеслась вдоль по дороге, ничего не видя перед собой, в отчаянной попытке убежать от судьбы.
Акбар понесся за ней. Он не боялся, что она сбежит от него, – он прекрасно понимал ее состояние. Но дорога была не из лучших, и он опасался, что лошадь сбросит всадницу.
Она же ничего не видела перед собой, слезы заливали лицо. Все кончено. И ее жизнь, и все остальное. Алекс мертв. Своих любимых родителей она никогда больше не увидит. Все для нее потеряны: и Мурроу, и Эван, и Робин, и Виллоу, и Патрик, и Дейдра Как маленький ребенок, внезапно оказавшийся в незнакомой и пустой комнате, Велвет не видела ничего хорошего и пребывала в отчаянии. Все ее тело сотрясали рыдания, и, когда лошадь неожиданно споткнулась, она была абсолютно не готова к этому и полетела из седла кувырком.
Каким-то чудом она не разбилась. Она встала на ноги и пошла дальше по дороге в Агру, не понимая, где она и что с ней.
Акбар поскакал вслед. Он поравнялся с ней. Его душа возликовала – она не ранена. Он нагнулся, подхватил Велвет на руки. Она забилась в его руках, колотя кулачками, стараясь сбросить напряжение. Он же пытался успокоить ее, прижав ее голову к своей груди.
– Тихо, тихо, моя роза! – приговаривал он раз за разом. – Тихо. Все будет хорошо. Все будет хорошо, обещаю тебе.
Велвет теперь рыдала в голос, выплакивая все свое горе потоком соленых слез, которые катились по ее щекам, оставляя на них грязные следы. Она рыдала, пока он не решил, что его сердце сейчас разорвется из-за жалости к ней, такой она казалась беззащитной. Он никогда не встречался с таким проявлением отчаяния. С таким окончательным и безутешным. Пустив лошадь шагом, он дал ей возможность выплакаться. Так они и ехали не спеша, пока она не успокоилась. Только тогда он повернул назад, в Фатхнур-Сикри.
Постепенно Велвет пришла в себя. Она увидела испачканную рубашку, мокрую от слез. У нее под щекой, там, где она приникла к груди Акбара, сильно билось его сердце. Велвет вдохнула всей грудью исходящий от него мужской запах, смешанный с ароматом сандалового дерева. Она вдруг почувствовала все его мужское естество, и ее собственные мысли испугали ее.
– Лошадь цела? – спросила она смущенно, желая, чтобы земля разверзлась и поглотила ее.
– С ней все в порядке, она ждет нас впереди. Вы, конечно, пожелаете ехать назад в город на ней?
– да сир – Вам лучше? – спросил он.
– Испуг прошел, – ответила она, – но я никогда не перестану мечтать о возвращении в Англию.
– Что там для вас, моя роза? – спросил он.
– Мои воспоминания, – ответила она задумчиво. – Вы же не сможете отнять их у меня?
– Посмотрите на меня, – вдруг приказал он ей, и, удивившись, она подчинилась, остановив на его лице взгляд своих изумрудных глаз. – Я дам вам новые воспоминания, моя роза, – сказал он. – Я не могу отобрать у вас старые, да и не хочу, но дать вам новые могу, моя прекрасная английская роза.
Велвет почувствовала, как у нее упало сердце. Яснее своих намерений он не мог высказать.
– Я не стану вашей наложницей, – сказала она. – Я просто не могу.
– А я вам этого и не предлагаю, – ответил он, – хотя и знаю, зачем португальский губернатор прислал вас. Он зачем-то хотел унизить вас, а зная ваше происхождение и подарив мне вас, он этого практически достиг. Я понял это сразу, узнав вашу историю. Предполагалось, что я, будучи нехристем и диким варваром, сразу же рухну на вас, не задумываясь о мотивах. Мне пришлось много общаться с португальцами. К счастью, они мало что знают обо мне, видимо, не считая это нужным. Здесь, в Индии, у них два интереса – обратить в свою веру моих людей и вывезти к себе богатство Моей страны. За все это я должен быть им благодарен. – Он усмехнулся. – Хотелось бы мне присутствовать при том, когда дон Сезар Аффонсо Марина-Гранде узнает, что я так рад его подарку, что немедленно оказал этому подарку честь, женившись на нем. Надеюсь, его хватит удар.
– Я не выходила за вас замуж, – удивилась Велвет.
– Зато я женился, – к ее удивлению, ответил Акбар.
– Что? – Ее голос сломался. – Как вы могли жениться на мне, когда я об этом ничего не знаю?
– Я вырос в мусульманской вере, моя роза, и, хотя давно понял, что ни одна вера не является истинной, я всегда сочетаюсь со своими женами законным браком. Вы будете сороковой, по мусульманским или, если хотите, индуистским верованиям. Мне кажется, что, поскольку ислам ближе к христианству, вы предпочтете его. А по его канонам для этого совсем не требуется согласия невесты или даже ее присутствия на свадьбе. Нужно только согласие того, кто может ее охранять и содержать, а в данном случае – это я. Что я вам и продемонстрировал сегодня утром. Так что мы женаты.
Она была ошеломлена, а учитывая комедию с ее четырьмя свадьбами с Алексом, готова была расхохотаться. Тогда она отказывалась признать брак законным, пока они не предстанут перед священником, а теперь ей опять говорят, что она замужняя женщина. Но теперь-то она знала наверняка, что никакой свадебной церемонии не будет.
– Если вы женились на других женщинах в соответствии с их верованиями, почему не можете жениться на мне, уж коль собрались это сделать, в соответствии с моей верой, милорд? Как мне говорили, здесь есть несколько иезуитов. – «Господи, почему я так спокойна?»– подумала она.
– Это Индия, моя роза, а я считаюсь мусульманским правителем. Я и так заставил отвернуться от меня половину своих подданных, взяв в жены раджпутских женщин. Если сейчас я женюсь в соответствии с христианскими обрядами, начнется гражданская война. Я много трудился, чтобы объединить эту страну, и даже вы не стоите того, чтобы вновь разобщить ее. Кроме того, такой брак будет считаться законным только с точки зрения ваших иезуитов, а у меня опять будут проблемы с моими подданными.
«И зачем только я все это предложила? – подумала она. – Только так он и мог ответить в данной ситуации. Мозги, что ли, у меня расплавились на этой жаре?»
Они наконец добрались до места, где их дожидалась ее лошадь. Одним движением он пересадил Велвет. Разобрав поводья, она поехала рядом с ним.
– Мне нужно время, – сказала она, – чтобы освоиться с этой ситуацией. Все это не так просто.
Какое взаимопонимание! Она чуть не расхохоталась про себя. Что же это с ней такое? Почему она так спокойна? И тут поняла, что умом она уже приняла то, что отказывалось принять ее сердце.
– Я не буду вас торопить, – ответил он. – Я не какое-нибудь животное, чтобы насиловать вас. У меня полный гарем женщин, только и ждущих, чтобы я поманил пальцем. У меня нет нужды прибегать к силе. Я хочу вас, но могу подождать.
– Все это так странно для меня, – проговорила она. – Я никогда даже не представляла, что у жизни есть и такая сторона. И я была не так уж долго замужем.
– Как долго? – спросил он.
– Два с половиной месяца, – тихо ответила она. – Так мало. Его выбрали мне в мужья наши родители, и до него я не знала других мужчин.
– У нас будет много времени, – сказал Акбар. – Мне предсказали, что я проживу долгую жизнь, и еще мне предсказали, что у меня будет только три сына. Я верю, что вы посланы, чтобы осчастливить меня на склоне лет, как это сделала Иодх Баи в моей юности. Не печальтесь, я постараюсь сделать вас счастливой, моя роза. Ни одна женщина в мире не будет так лелеема и любима, как вы. О, самая юная и прекраснейшая из моих жен!
– Милорд, вы едва знаете меня, – запротестовала она.
– Разве мужчина может до конца узнать женщину, моя роза? Я знаю, что вы умны, красивы и храбры. Все это прекрасные качества, но чтобы они сочетались сразу в одной женщине, это просто чудо. Чудо, что вы вошли в мою жизнь, а ведь я думал, что мне не остается ничего другого, кроме пути в вечность.
Они вновь проехали сквозь городские ворота в Фатхнур-Сикри. Велвет была удивлена и тронута словами Великого Могола. Где-то внутри ее еще тлел маленький огонек надежды, и она сознавала, что, может быть, жизнь в конце концов не так невыносима, как ей казалось. Все-таки она дочь своей матери, и в ней горела жажда выжить. Она пережила этот невыносимый многонедельный путь из Бомбея и, не зная языка, спасла жизнь Пэнси. Судьбой ей было предначертано привлечь внимание и любовь одного из величайших правителей мира. Если ей предстоит жить в этой неистовой, раскаленной стране, ну что же, бывают судьбы и похуже.
«Я молода, – думала Велвет, – и, что уж там скрывать, красива. Я хочу жить! Этот человек предлагает мне жизнь. И любовь. Разве мать не говорила мне, что когда одна дверь закрывается, тут же открывается другая?»
– Вы так добры, милорд, но я вас совсем не знаю. Мы узнаем друг друга, я научусь делать вам приятное. – Она посмотрела на него и несмело улыбнулась.
– Вы и так приятны мне, моя роза. Не надо ничему учиться и меняться, ибо именно ваша непохожесть на других женщин интригует и воспламеняет меня. Оставайтесь собой. Уж если колесо любви запущено, никаких правил больше не существует. – Он взял ее руку и запечатлел на ладони горячий поцелуй. – Я сделаю вас счастливой, – пообещал он, и Велвет поверила ему.
