Текст книги "Мое сердце"
Автор книги: Бертрис Смолл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 46 страниц)
– Я не сделаю вам больно, дорогая. Клянусь!
– Лжец! – прошептала она. – Вы не помните первую брачную ночь моего брата? Я помню!
– Эта боль сладкая, моя любимая, и только на мгновение. Христа ради, давайте покончим с этой вашей чертовой девственностью! – Он схватил ее за руки и закинул их ей за голову, прижал к подушке. Потом его колено широко раздвинуло ей бедра, другой рукой он направил свой член в цель.
Чувствуя, что он уже отчасти добился своего, она слегка приоткрылась, вскрикнула, но его раздувшаяся плоть все глубже проникала в нее. Она умоляла остановиться. Однако, почти сведенный с ума желанием, он едва слышал ее. Осторожно, стараясь не причинить ей больше боли, чем необходимо, он медленно входил в ее девственное лоно. Она чувствовала, как он заполняет ее так плотно, что, казалось, сейчас разорвет на части, и, когда только собралась вновь запротестовать, он последним быстрым рывком прорвался через ее девственную преграду.
Она почувствовала мгновенную острую боль и резко вскрикнула, но ее крик был скорее данью жалости о том, что утеряно навсегда, чем криком боли.
Его мужское естество неподвижно лежало в ней, позволяя ее напрягшемуся телу привыкнуть к вторжению, после чего он мягко сказал:
– Ну вот, дорогая, все кончено. Теперь позвольте мне научить вас всей сладости, которую могут подарить друг другу мужчина и женщина.
Она испытывала легкое неудобство, когда он начал двигаться внутри нее, но с каждым новым движением оно все больше ослабевало. Его дыхание стало тяжелее, затем неожиданно он вздрогнул и неподвижно замер, лежа на ней.
– Дьявольщина! – выругался он, и, полная любопытства, она спросила:
– В чем дело, милорд? Я в чем-нибудь разочаровала вас? – Она не понимала почему, но неожиданно ей захотелось сделать его счастливым.
Он скатился с нее и, лежа рядом с ней в широкой кровати, проговорил:
– Нет, дорогая, вы меня ни в чем не разочаровали. Я сержусь на себя. Дал волю страсти, думал только о собственном удовольствии и совсем забыл о вашем. Это никогда не повторится вновь, Велвет, обещаю вам. Я вел себя как зеленый юнец, выплеснув свое семя так быстро.
Она не совсем поняла, что он имеет в виду, и, сама невинность, принялась утешать его:
– Вы не сделали мне больно, Алекс. И после первой боли это было даже приятно. Честное слово! Он нежно рассмеялся:
– Приятно, Велвет, это не совсем то, что должно быть. Должно было быть чувство чудесного растворения, слияния, а я знаю, что вы этого не испытали, так ведь?
– Нет, – отвечала она ему, явно озадаченная. – Чувство чудесного растворения? Я не чувствовала никакого растворения. Это необходимо, это чувство растворения?
– Не необходимо, но прекрасно, дорогая. Дайте мне время немного отдохнуть, и мы будем любить друг друга еще раз. Вы дали мне огромное счастье, любимая, и я дам его вам тоже. – Он обнял ее и нежно сказал:
– А теперь поспите, дорогая. Это был тяжелый день для нас обоих.
Когда Велвет вновь открыла глаза, за узким окном спальни занимался серый рассвет Первое мгновение она не могла понять, где находится, но рядом с ней легонько похрапывал Алекс, и она все вспомнила. Она села и с любопытством принялась его разглядывать. Пожалуй, впервые за все время их знакомства она действительно по-настоящему посмотрела на него. Во сне он показался ей трогательным, над его левой бровью она разглядела маленький шрам, которого не замечала раньше. Нежно она протянула руку и дотронулась до него, пробежав потом пальцами вниз по лицу к подбородку. Он очень красив, этот человек, ее нареченный супруг, хотя с ним абсолютно невозможно ладить. Он упрям, невозможно упрям. Ее муж. Этот человек – ее муж. Нет! Она обручена с ним, но настоящим мужем он ей не стал, и никакая мгновенная свадьба или венчание по кальвинистскому обряду не сделают из него законного мужа, пока она сама не примет решения. Когда родители вернутся из Индии, когда их должным образом обвенчает в церкви священник ее веры, тогда она примет его как мужа.
– Вы даже красивее, когда хмуритесь, – заметил он, открывая свои восхитительные глаза.
Она улыбнулась ему, отметив, что его речь приобрела сильный шотландский акцент, после того как они пересекли вчера границу.
– Где вы заработали этот шрам над глазом? – спросила она.
– Когда я был мальчишкой, мой брат Найджел и я состязались на мечах. Он поскользнулся. Отец выпорол его за это и меня тоже Он сказал, что нам надо быть более искусными на мечах. – Он протянул руки и привлек ее к себе. – Я хочу вас, дорогая, – сказал он вдруг севшим голосом и поцеловал ее.
В этот раз у нее уже не было страха неизвестности, и ее тело прильнуло к нему. Она почувствовала, как его руки нежно пробежали по ее спине и начали гладить ее ягодицы, после чего он перевернул ее на спину, нашел ее груди и долго ласкал их руками и ртом. Велвет нашла его прикосновения восхитительными и промурлыкала свое одобрение его действиям. Ее чудесные юные груди налились желанием, а соски начали болеть, сжавшись и затвердев.
Его рука скользнула вниз по ее телу, проникла между ног, и она слегка сжалась. Но он поцеловал ее в ухо и прошептал:
– Не бойтесь, дорогая, доверьтесь мне.
Его пальцы были невероятно нежны, и в первый момент она даже не поняла, что он гладит ее мягкий секрет. Потом без всякого предупреждения эта маленькая драгоценность начала гореть от такого сильного желания, что очень скоро она уже не ощущала ничего, кроме сильнейшего трепета.
– О! – произнесла она задыхаясь. – О! О!
Перекатив свое большое тело, Алекс оказался на Велвет и одним плавным движением вошел в нее. Она опять задохнулась, но теперь от удовольствия. Его руки лежали на ее бедрах, крепко держа ее, пока он двигался, и в этот раз все было совсем не так, как предыдущей ночью. От счастья у нее не осталось никаких других чувств, и за ее закрытыми веками кружились в калейдоскопе какие-то фантастические образы.
Велвет впервые столкнулась с такой страстью, и ее голова металась по подушке. Она потерялась в каком-то взрывающемся мире, и уверенный в том, что довел ее до исступления, Алекс тоже кончил.
Она некоторое время приходила в себя. Очнувшись, Велвет оказалась лежащей рядом с Алексом, ждущим, пока успокоится ее дыхание, а сердце перестанет дико колотиться. Наконец она сказала:
– Это больше похоже на взрыв, чем на растворение, милорд.
Потянувшись, он взял ее руку и стиснул ее.
– Я люблю вас, моя Велвет Гордон, графиня Брок-Кэрнская. Я люблю вас очень сильно.
– Я… я люблю вас тоже, Алекс, – призналась она наконец. – Но, пожалуйста, поймите, что я чувствую по поводу нашей свадьбы! Я знаю теперь, что моя боязнь свадебной постели была ничем другим, как девичьей глупостью, но я, честное слово, не чувствую себя замужем за вами и не почувствую, пока нас не обвенчает в присутствии моей семьи священник моей веры. Отвезите меня назад в Англию и давайте подождем до весны, когда вернутся мои родители. Я ваша, Алекс, ваша ныне и навсегда! Сделайте это для меня, милорд… Мой супруг.
– Нет, Велвет! Нет! Мы здесь, в Шотландии, дома. Мы сейчас гораздо ближе к Дан-Броку, чем к Лондону. К весне у вас уже может быть ребенок, наш ребенок!
– Незаконнорожденный ребенок! – набросилась она на него. – Вы согласны навлечь на себя такой позор? А еще говорите, что любите меня!
– Он не будет незаконнорожденным, Велвет! Мы женаты по всем законам Шотландии и в глазах пресвитерианской церкви!
– Но не в глазах той церкви, в лоне которой мы оба выросли, Алекс!
У него не нашлось, что ей ответить. Рассерженный, он выпрыгнул из постели, натянул одежду, без слов хлопнул дверью и выскочил из комнаты.
Велвет молча полежала несколько секунд и вдруг почувствовала, как по ее щеке скатилась слеза.
– Черт вас побери, Александр Гордон, – прошептала она про себя. – Вы самый невозможный человек из всех, кого я знаю, но я не сдамся, моя прелестная любовь! Я вернусь в Англию, и вы женитесь на мне как положено, прежде чем у нас родится ребенок! Это я вам обещаю! – Потом, натянув сбившееся одеяло на свои голые плечи, Велвет удобно устроилась в кровати и заснула.
Часть 2. НЕВЕСТА ГРАФА БРОК-КЭРНСКОГО
Отдам свою любовь, взамен
Твою упрячу в тайном месте.
Так свяжет нас вернее чести
Сердцами нежными обмен.
Сэр Филипп Сидней
Глава 5
Джеймс Стюарт, уже шестой с таким именем король Шотландии, внимательно смотрел на своего двоюродного брата, графа Брок-Кэрнского, и говорил:
– Тебе надо отвезти ее назад в Англию, Алекс! Что за дьявол в тебя вселился, в конце концов?
– Мне незачем везти ее назад, Джемми. Мы муж и жена, – угрюмо отвечал граф.
Лицо короля пошло пятнами от гнева. Вечно они с ним спорят, эти чванливые аристократы. Они плевали даже на то, что благодаря своему деду он приходился родственником половине Шотландии. Даже кровные связи не играли роли. Шотландское дворянство упрямо и очень независимо держится по отношению к своим правителям. – Черт побери, Алекс, ну неужели ты не понимаешь всей серьезности того, что творишь? – прорычал он. – Ты выкрал одну из фрейлин Елизаветы Тюдор! Все ее семейство в возмущении и требует ее возврата. И, что еще важнее, моя кузина, королева Англии, настаивает, чтобы ты привез ее назад.
– С каких это пор правители Шотландии подчиняются приказам Англии? – возразил граф Брок-Кэрнский.
– Шотландия в один прекрасный день получит Англию в наследство, Алекс, и все англичане будут приветствовать меня, когда этот день придет. Я смотрю в будущее. У меня нет ни малейшего желания затевать с Англией войну. Особенно из-за девушки, даже такой прелестной, – поспешно поправился он, чуть улыбнувшись Велвет.
Зеленые глаза сверкнули, и она сказала:
– Я буду только рада подчиниться приказу королевы, ваше величество, и вернуться домой.
– Вы правда вышли замуж за этого бродягу, госпожа де Мариско?
– Нет, сир.
– Господи Боже! – Голос Алекса прозвучал очень грозно. – Вы вышли замуж за меня по всем законам, человеческим и божеским, Велвет! – Он повернулся к своему королю. – Мы дважды были венчаны: один раз по нашим древним традициям, а во второй мы были обвенчаны священником твоей новой церкви.
– Я никоим образом не признаю законности этой скоропалительной свадьбы якобы по старинным обычаям, – резко ответила Велвет. – А поскольку мы оба относимся к святой католической церкви, не признаю и венчания со священником кальвинистской веры.
– А где проходил обряд венчания? – спросил король.
– В Хэрмитейдже, – ответил Ботвелл и вежливо улыбнулся.
– В Хэрмитейдже? – удивился король. – Какого дьявола в Хэрмитейдже?
– Ты ведь не хотел бы, чтобы я позволил Алексу затащить девушку в постель без надлежащих формальностей. Джем-ми, – протянул Ботвелл. – Твои советники, включая этого брюзгу капеллана, вечно обвиняют меня в отсутствии высоких моральных принципов, но даже такой распутник, как я, с уважением относится к почтенной девственнице.
Король рассмеялся помимо воли.
– Я удивлен, что ты вообще позволил божьему человеку хоть ногой ступить в свой Хэрмитейдж, Фрэнсис.
– Только очень невежественные или, хуже того, суеверные люди верят слухам, что я чуть ли не колдун, Джемми, – сердито ответил Фрэнсис Стюарт-Хэпберн. Граф Ботвеллский прекрасно знал, что его кузен, король, втайне боится его и верит всему тому ужасному, что болтают о нем. С другой стороны, Джемми восхищался человеком, которого прозвали хозяином Приграничья и некоронованным королем Шотландии, ибо во Фрэнсисе Стюарт-Хэпберне было все то, чего так недоставало Джемми Стюарту.
– Ты получаешь удовольствие от этих проклятых слухов, что вечно ходят о тебе, – проворчал король, и Ботвелл улыбнулся, удивленный неожиданной проницательностью своего царственного кузена.
Джеймс взглянул на Алекса.
– Отвези ее назад в Лондон, Алекс. Я не приму от тебя никаких отговорок в этом деле! Граф Линмутский и отряд королевских гвардейцев будут ждать вас на границе, чтобы сопроводить ко двору моей кузины Елизаветы. Королева обещала, что будет рада вновь приветствовать тебя, несмотря на твое сумасбродное поведение. – Король помимо воли улыбнулся. – Черт побери, Алекс, ты ведешь себя прямо как какой-нибудь древний скотт! Кража невест сейчас не в моде, – Моду устанавливает твое величество, а мне говорили, что ты тоже подыскиваешь себе невесту, – отозвался Алекс. – Я только хотел подать тебе хороший пример.
– Ха! – фыркнул король. – Ты хотел просто сделать по-своему, кузен. Тебе приспичило заполучить девушку немедленно, и ты взял ее! И не пытайся отрицать, уж тебя-то я знаю преотлично! Ты всегда был упрямцем, еще когда мы дружили мальчишками.
Велвет молча наблюдала за тремя мужчинами. На время они забыли о ее присутствии, и она была рада получить передышку. Они были двоюродными братьями, кузенами, и между ними было несомненное фамильное сходство. У короля и Брок-Кэрна были золотисто-янтарные глаза Стюартов; у Ботвелла и Джеймса золотисто-каштановые волосы их клана. У всех троих носы Стюартов. На этом, однако, сходство кончалось, ибо, если король лицом и фигурой был истинный Стюарт, Ботвелл явно больше был Хэпберном, а Алекс Гордоном. У обоих графов были сильные лица уверенных в себе людей, черты же короля выдавали некую слабость, которую заметила даже Велвет.
– Разреши нам остаться хоть на несколько дней здесь, при дворе, Джемми, – попросил Алекс. – Велвет устала от всех путешествий, ей надо отдохнуть.
– Что вы скажете на это, госпожа де Мариско? – Король внимательно посмотрел на нее.
Отказаться было бы слишком нелюбезно, и Велвет знала это. Она приятно улыбнулась Джеймсу Стюарту и ответила:
– Да, ваше величество, я бы с удовольствием задержалась на несколько дней перед возвращением в Англию.
– Очень хорошо, госпожа де Мариско, вы останетесь с нами. – Завладев ситуацией, король теперь был сама любезность.
– Черт побери, Джемми, она теперь леди Гордон. Хочет она это признавать или нет, но ты-то должен! Если, конечно, ты не заявишь, что пресвитерианская церковь не является официальной религией в Шотландии. Уверен, что многих эрлов весьма позабавят столь быстрые перемены в твоей душе. Ты что, опять решил вернуться к старой доброй вере? – Алекс как-то по-волчьи улыбнулся королю.
Ботвелл спрятал усмешку. Вот ведь упрямый человек! Он подозревал, что Алексу глубоко безразлично, в какой вере он вырос, но он будет играть на королевских страхах, чтобы добиться своего. Он подавил улыбку, так как сам не раз поступал точно так же, когда имел дело со своим кузеном Джемми. Страх – самая острая шпора для Джемми Стюарта.
Король бросил на Ботвелла сердитый взгляд, услышав его приглушенный смешок. Потом взглянул на своего Брок-Кэрнского кузена и сказал:
– Ты набрался дурных привычек за те несколько дней, что провел в компании Фрэнсиса, Алекс. Вспомни, что я пока еще ваш король.
– Я никогда не забывал этого, Джемми, но нельзя идти одновременно по двум дорогам. Если ты доверяешь своей английской кузине, то должен сказать, что Велвет и я поженились официально и законно, или же ты отказываешься от собственной веры и законов, установленных много веков назад. Не думаю, что тебе этого захочется, кузен. Если ты так поступишь, все эти сладкоречивые проповедники проклянут тебя и расколют твое королевство на части, да еще и эрлы поднимутся против тебя, как это было в царствование твоей матери.
– Я не считаю вас своим супругом, пока нас не обвенчают в нашей церкви, – прервала его Велвет. Алекс бросил на нее уничтожающий взгляд.
– Попридержите ваш язычок, дорогая! Мы говорим о политике, а не о религии. Вы же можете пребывать в уверенности, что я женюсь на вас в третий раз, теперь уж в вашей церкви. Не сомневаюсь, что в противном случае ваша семья не примет нашего брака. Но до тех пор вы моя жена в глазах шотландской церкви и шотландского закона, и вы будете вести себя соответствующим образом.
– Да что вы говорите, милорд?! Надо понимать, что если я буду возражать, то вы примените силу? – Ее взгляд выражал полное презрение.
– Да, я получу огромное удовольствие, подрав вашу весьма очаровательную, как я смог заметить, попку, да так, что сесть вам очень долго не захочется. Поймите меня правильно, Велвет, я не шучу. – Потемневший от гнева взгляд Алекса ничем не отличался от ее собственного.
Король и Ботвелл взглянули друг на друга, моментально забыв свои предыдущие разногласия пред лицом ссоры, вспыхнувшей между женихом и невестой. Каждый по-своему восхищался Брок-Кэрном и Велвет.
– Когда я расскажу своим братьям, как вы оскорбляли меня, Алекс Гордон… – начала она.
– Они, без сомнения, либо одобрят мое поведение, либо вызовут на дуэль, Велвет. Но думаю, произойдет скорее первое, чем второе, – сухо прервал он ее.
– Послушайте, дорогая! – Лорд Ботвелл улыбнулся. – Мне кажется, что в вашей бесконечной битве с Алексом этот раунд, несомненно, остался за вами. Однако через несколько дней вы отправляетесь в Англию. Будьте же милосердны в своей победе. Вам двоим все равно придется рано или поздно научиться ладить друг с другом.
– Только когда она признает, что хозяин – это я! – взорвался Алекс.
– Хозяин? Как бы не так! – взвизгнула Велвет. – Да с какой стати, вы, напыщенный идиот?! Я что вам – лошадь или собака, чтобы быть мне хозяином? Я женщина, Александр Гордон! У меня чертовски неплохие мозги, и образование я получила не хуже вашего, несмотря на все ваши французские университеты. Вы будете уважать меня за мой ум, или, поверьте, ваша жизнь превратится в сплошной ад, это я вам обещаю! – Из ее глаз сверкало зеленое пламя.
– Это что же, так ваша мать разговаривает с вашим отцом? – спросил Алекс, окончательно выходя из себя. Оба опять забыли о короле и Ботвелле.
– Мой отец уважает мою мать и любит ее. Их брак – это союз любви, доверия и взаимного восхищения. И я меньшим не удовлетворюсь. Если бы вы подождали возвращения моих родителей из Индии, то давно поняли бы это, сумев лучше узнать меня. Так нет же! Вам надо было красть меня, как какому-нибудь приграничному грабителю с большой дороги! – Она сердито посмотрела на него. – А теперь, лишив меня невинности, вы готовы сочетаться со мной браком по канонам нашей веры. Но запомните, Алекс, я никогда не буду ничьей рабыней или кобылой-производительницей. – Она гордо выпрямилась во весь рост и не мигая уставилась на него.
– Всемогущий Боже! – проговорил король. – Могу только надеяться, что девушка, на которой женюсь я, будет не столь пылкой, как вы, леди Гордон! Мне по душе гораздо более спокойная жизнь, чем та, которая, похоже, выпала на долю моего кузена Алекса.
– Ваше величество, вы, как мне кажется, хорошо воспитанный и здравомыслящий джентльмен, – мягко сказала Велвет. – Не думаю, что, будь я вашей женой, мне пришлось бы подвергаться насилию, как, по всей видимости, это случилось с моим диким мужем с гор. – Она одарила его ослепительной улыбкой, и король вновь был полностью очарован ею.
Ботвелл рассмеялся, покачал головой и заметил:
– Ну что же, Алекс, подозреваю, что следующий ход за тобой. И прежде чем делать его, хорошенько подумай, мой тебе совет. Ничего не предпринимай поспешно, имея жену со столь горячим нравом.
Поняв, что на этот раз Велвет его обскакала, Алекс добродушно улыбнулся и сказал:
– Я еще не совсем выжил из ума, чтобы сегодня мне вышибли мозги, Фрэнсис, а это вполне возможно, если судить по молниям, которые мечут глаза их милости.
– Ну почему же, милорд, – самым нежным голоском отозвалась Велвет. – Прибегать к силе совсем не в моих правилах. Разве же не на гербе Гордонов начертано:
«Храбростью, а не силой»? – Это девиз главной ветви семьи, Хантейских Гордонов, – ответил он ей. – Мы же, Брок-Кэрнские Гордоны, имеем свой собственный девиз. И звучит он так: «Защити или умри». Мы привыкли держаться за то, что имеем, Велвет. – Смысл его слов был бесстыдно очевиден.
– Довольно! – сказал король, у которого начала болеть голова от споров.
Обворожительно покраснев, Велвет присела в реверансе перед Джеймсом.
– Простите меня, монсеньор. Вы можете подумать, что Алекс и я проводим все время в ссоре. Смею заверить, что на самом деле я воспитана гораздо лучше.
И опять король был очарован этой прелестной юной девушкой.
– Не сомневаюсь, что ваше присутствие, леди Гордон, только украсит мой двор. Надеюсь, вы поужинаете сегодня с нами?
– Почту за честь, сир.
Обеденная зала дворца Холируд, резиденции Джеймса Стюарта, была не особенно велика. Обшитые деревянными панелями стены украшали чудесные французские гобелены, некоторые из которых были привезены из Франции еще бабкой Джеймса. Другие она вышила сама за те годы, что провела в Шотландии, а развесила их уже ее дочь Мария, королева скоттов. Сцены, изображенные на гобеленах, носили в основном пасторальный характер. В зале был огромный камин, в котором сейчас полыхали сосновые и осиновые кряжи.
Королевский стол тянулся чуть ли не во всю ширину залы, боковые столы занимали почти все оставшееся место. Только в центре зала, между столами, оставалось немного свободного пространства для слуг, сновавших с блюдами и тарелками. Здесь было меньше изысканности, чем при дворе Тюдоров, зато больше какой-то внутренней теплоты, которой, как решила Велвет, не хватало английскому двору.
Алекс и Велвет сидели рядом с королем как почетные гости, и новая леди Гордон оказалась в центре любопытных взглядов. Она чувствовала себя несколько скованной, став объектом столь пристального внимания. Мужчины, знала она, всегда проявляют интерес к хорошенькой мордашке, а женщины больше внимания обращают на наряды. Она жалела, что не могла надеть какое-нибудь из своих собственных платьев, сшитых по последней моде, а вместо этого вынуждена была обрядиться в очередной туалет, одолженный из сокровищницы лорда Ботвелла. Он понимал, что Велвет захочется надеть что-нибудь красивое на свою первую официальную встречу с королем. Алекс спорил с ней, доказывая, что Джемми все равно, появись она перед ним хоть в своем платье для верховой езды, но Ботвелл вступился за нее, и сейчас она была признательна ему как никогда. В своем желтовато-оранжевом платье, богато расшитом золотом, она чувствовала себя равной любой женщине при шотландском дворе, даже если бы была без драгоценностей.
– Итак, леди Гордон, – повернулся к ней Джеймс с ножкой олененка в руках, – что вы скажете о моем дворе в сравнении со двором моей английской кузины?
– Их трудно сравнивать, сир. Я не хочу вас обидеть, но двор королевы, видимо, самый элегантный в мире. Даже у французов нет такого двора! И все же я не уверена, что не предпочла бы ваш. Он не так изыскан, но его непринужденность придает ему теплоту и очарование. Когда мы в следующем году вернемся в Шотландию, я бы с радостью присоединилась к вашему двору.
– Вы будете в нем одной из самых ярких звезд, мадам, – сделал ей Джеймс комплимент.
– Мы вряд ли сможем прибыть ко двору, пока Велвет не родит мне несколько ребятишек, Джемми, – сказал Алекс, – не хочу рисковать ее здоровьем.
– Моя мать без труда родила восьмерых детей, – улыбнулась Велвет. – И пока она носила моих братьев и сестер, она ходила в море и даже ездила верхом. Уверена, что и я окажусь такой же крепкой.
– Восемь детей? – Король был восхищен. – И сколько из них дожило до совершеннолетия, леди Гордон?
– Семь, сир. Мой единоутробный брат Джон Саутвуд умер, не дожив до двух лет, во время той же эпидемии, что унесла жизнь его отца, графа Линмутского.
– И скольких сыновей родила ваша мать? – спросил король.
– Пятерых, сир.
– Не сомневаюсь, что и у вас с этим делом все будет в порядке, леди Гордон, – с одобрением сказал король.
– Да, – улыбнулся Алекс, – я жду этого с большим нетерпением.
Велвет тоже улыбнулась мужу, но, когда внимание короля отвлеклось на что-то другое, она одними губами прошептала графу Брок-Кэрнскому: «Животное». Он улыбнулся ей в ответ. Ему очень хотелось побыстрее убраться из Холируда и вернуться в городской дом Ботвелла, где он мог заняться любовью со своей женой. Желание, которое она вызывала у него, делало его просто диким, приводило в состояние, которого он никогда ранее не испытывал. Он чувствовал, как его кровь закипает при виде того, как все эти мужчины вроде Патрика Леели, графа Гленкиркского, Джорджа Гордона, графа Хантлейского, его кровного родича, и красавца лорда Хоума пожирают глазами его жену с нескрываемым восхищением. Он хотел забрать ее в Дан-Брок, где она будет вне досягаемости всех этих похотливых глаз.
Она почувствовала его ревность и злорадно решила разжечь ее еще больше. Когда ужин закончился, столы вынесли из комнаты, и на маленькой галерее для менестрелей наверху заиграли музыканты, приглашая к танцам. Король первой вывел в центр зала Велвет и станцевал с ней медленную и величавую павану. Этот первый относительно пристойный танец сменили джеллиард, похожий на вальс, и джига-коранто. Граф Брок-Кэрнский не мог даже близко подобраться к своей жене, бесспорно пользовавшейся большой популярностью. Щеки ее раскраснелись, глаза счастливо сияли, а ее изящная прическа несколько растрепалась. Теперь ее золотисто-каштановые волосы рассыпались по плечам в дьявольски привлекательном беспорядке, а она счастливо смеялась, танцуя с лордом Хоумом. Только предостерегающе положенная ему на плечо рука Фрэнсиса удержала Алекса, который был готов вызвать Сэнди Хоума на дуэль, ибо тот беззастенчиво прижимал к себе прекрасную леди Гордон и пялился на ее полуобнаженные груди.
– Полегче, парень! Не делай из себя идиота, – предостерег его Ботвелл. – Сэнди не делает ничего такого предосудительного. А вот девочка, кажется, стремится раздразнить тебя, разве ты не видишь?
– Я знаю, она делает это намеренно, Фрэнсис, но ничего не могу с собой поделать. Я люблю ее, и, что хуже всего, она знает об этом.
– Она еще очень молода, Алекс, и, как все, за чьим воспитанием внимательно следили, слишком упряма. Будь с ней нежен. Женщины любят ласковых мужчин.
– Как я могу быть с ней нежным, когда мне хочется удавить ее? – спросил Алекс. Ботвелл рассмеялся:
– Никогда не встречал женщин, которые могли бы завести меня так далеко.
– Даже не знаю, пожелать тебе встретить подобную Велвет, чтобы ты знал, что я испытываю, или, наоборот, никогда не встречать, чтобы не познать такой боли, Фрэнсис.
На мгновение темная тень набежала на красивое лицо графа Ботвеллского. Он был удивительно несчастливо женат, и они с женой жили врозь. Это был брак между двумя влиятельными семьями, а вовсе не по любви.
– Я уже встретил такую, которая заставила меня взалкать любви, Алекс, – сказал он. – Но она порядочная женщина и даже не подозревает о моих чувствах. Да и не надо, ибо она счастлива в своем браке.
Граф Брок-Кэрнский удивленно посмотрел на своего кузена, изумленный его словами. Но тут Ботвелл встряхнулся, как мокрая собака, и Алекс понял, что приграничный лорд смущен тем, что признался кому-то в столь личных чувствах. Чтобы уменьшить досаду Фрэнсиса, он поспешил сменить тему:
– Ну и что мне сделать, чтобы получить назад свою отбившуюся от рук женушку, не устраивая скандала?
Хорошее настроение моментально вернулось к Ботвеллу, он улыбнулся и сказал:
– Положись на меня, Алекс.
Вступив в круг танцующих, он перехватил Джорджа Гордона, всемогущего графа Хантлейского, который в этот момент танцевал с Велвет.
– Веселье кончилось, Джордж, – сказал он добродушно. – Алекс хочет забрать эту девушку домой, в постельку, и кто может осудить его, а? – Он подкупающе улыбнулся.
Джордж Гордон с улыбкой кивнул:
– Ага, понимаю тебя, Фрэнсис. Он еще раз пробежался оценивающим и одновременно одобрительным взглядом по Велвет.
– Мы, Гордоны, всегда имели горячую кровь. – Поцеловав Велвет в щеку, он любезно пожелал ей:
– Спокойной ночи, прекрасная кузина. Вы стали прелестным дополнением к нашему семейству! – Потом он передал ее лорду Ботвеллу, который повел Велвет к мужу.
– Но я совсем не хочу уходить, – тихо запротестовала она.
– Конечно, – растягивая слова, согласился Ботвелл. – Вы бы с большим удовольствием остались здесь и довели бедного Алекса до сумасшествия от ревности. Ах вы испорченная девчонка, Велвет, но вы еще многого не понимаете. Еще немного виски, еще час, другой – и половина мужчин в зале будут с вызывающей храбростью отбивать у Алекса право узнать вкус ваших губок. Вы действительно хотите вызвать скандал, дорогая?
Велвет покачала головой.
– Нет, – призналась она.
– Тогда как можно приятней улыбайтесь этому бедному, одурманенному парню, за которого вы вышли замуж, и он будет вашим рабом, обещаю вам, – поддразнил ее Ботвелл.
Она изобразила губами мычание.
– Он упрямее мула, – пробормотала она.
– Вы не лучше, – быстро ответил он.
– Фрэнсис! Это не так! – Она обворожительно надула губки, и он рассмеялся.
– Так, Велвет, так. Вы оба, и вы и Алекс, намерены добиться своего. Вы оба эгоисты. Одному из вас придется повзрослеть, если другой не хочет.
Она вздохнула:
– Я знаю, что вы правы, но, черт побери, Фрэнсис, почему всегда должна уступать женщина?
– Возможно, потому, что женщины более кроткие и терпеливые создания.
Велвет рассмеялась:
– Не уверена, что я к таковым отношусь, Фрэнсис. Когда Алекс становится упрямым и надувается как индюк, мне хочется прибить его! Он просто выводит меня из себя со своими старомодными идеями. Он отказывается даже обсуждать другие предложения.
– Дайте ему время, Велвет. Он ожидал увидеть прелестное молодое создание, которое с нетерпением ожидало бы его приезда, девушку, которая безропотно пошла бы за ним в Шотландию, довольную тем, что он женился на ней, и которая охотно рожала бы ему детей, ни на что не жалуясь.
Она с удивлением взглянула на него.
– Я знаю. А вместо этого он встретил девицу, которая побежала от него, а не к нему. Это его разочаровало. Зачем надо было продолжать упорствовать, добиваться меня, Фрэнсис?
– Во-первых, из-за гордости, – ответил Ботвелл. Потом он остановился и посмотрел на нее. – И во-вторых, из-за любви, Велвет. Вы сомневаетесь в том, что он вас любит, Велвет?
– Нет.
– И вы любите его. – Это было простой констатацией факта.
– Да, – ответила она кротко, – я люблю его, но между нами не будет мира, пока он не научится обращаться со мной так же, как мой отец обращается с моей матерью, а не как со своей собственностью, Фрэнсис. Неужели это так трудно?
– Велвет, радость моя, – убеждал ее граф Ботвеллский. – Вы страдаете от того же, от чего и я. Вы родились раньше своего времени. Да, Алексу это будет трудно принять! Кто подал вам такие мысли?
– Моя мать.
– Господи, хотел бы я встретиться с ней! Она должна быть обворожительной женщиной.
– Так и есть, – улыбнулась Велвет. – Как бы мне хотелось, чтобы она приехала побыстрее.
