Текст книги "Повседневная жизнь Букингемского дворца при Елизавете II"

Автор книги: Бертран Мейер-Стабли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 27 страниц)

Рыжий Гарри («…он гораздо более Спенсер, чем Виндзор, и очень похож на мужчин из моего рода, ведь они тоже рыжие…») – ребенок очень ласковый. «Настоящий ангелочек», – говорила Диана. Принцесса очень беспокоилась из-за того, что однажды, после восхождения Уильяма на престол, Гарри может быть отодвинут на задний план, и сделала все для того, чтобы между братьями сохранялся дух братства и солидарности. Она всегда хотела избежать того, чтобы Гарри расстроился из-за своего «неудобного» статуса брата будущего короля, и всячески стремилась поддерживать в нем мысль, что он должен быть лучшим и самым верным помощником старшего брата, его надежнейшей опорой.

Но трагическая смерть Дианы нанесла тяжелый удар Гарри, которому было тринадцать лет. Он, казалось, был безутешен, несмотря на то, что получил более тысячи сочувственных посланий. Маленький принц, бросавший снежки в фотографов, охотившихся за его матерью около реки Лех в Австрии, где он проводил зимние каникулы, теперь разучился улыбаться. В свои тринадцать лет Гарри жил, лавируя между очень грустным отцом и старшим братом, от которого британцы ждали столь многого. 10 сентября 1997 года Гарри, одетый в несколько мешковатый костюмчик английского школяра, отправился в сопровождении отца в школу в Ладгроу. Его преподаватели сочли, что ему надо провести здесь еще один год, прежде чем он сможет присоединиться в Итоне к брату, общения с которым ему так не хватало. Он вновь встретился с друзьями, но был еще в том возрасте, когда не поверяют секретов даже лучшим друзьям. А его мать больше не приедет к воротам школы, не будет его там ждать, чтобы забрать на уик-энд…

Папочка Чарльз

К счастью, принц Уэльский лучше, чем кто-либо, понимал, в какой тоске, в каком отчаянии пребывали его сыновья. Он попросил, чтобы его покои в Сент-Джеймсском дворце были увеличены, дабы там можно было выделить две комнаты для мальчиков. Таким образом Уильям и Гарри, жившие с матерью в Кенсингтонском дворце, могли вновь обрести семейный очаг во время каникул и уик-эндов. Чарльз попросил руководителей учебных заведений немедленно сообщать ему лично, если один из мальчиков проявит хоть малейшие признаки волнения, беспокойства или растерянности. Состояние Гарри в тот момент, казалось, вызывало наибольшее беспокойство. Он был более раним, чем старший брат, и замкнулся в себе, погрузившись в свое горе и отчаяние.

Как нам уже известно, Генри больше походил на Спенсеров, чем на своего отца флегматика Чарльза. Некоторые даже утверждали, ссылаясь на фотографии, что он мог бы быть сыном майора Хьюитта, мимолетного любовника Дианы. Гарри правша, в отличие от левши Уильяма. Гарри буквально свихнулся на видеоиграх. Еще он был в своей семье «писателем». Чарльз говорил, что всегда находился под глубоким впечатлением от писем, которые писал ему его младший сын, так они были трогательны и волнительны. Чтение – любимое занятие Гарри, в особенности любил он приключенческие романы. Любил он также и фильмы, в особенности боевики; у него была собака породы лабрадор, и он также разделял с другими Виндзорами всем известную любовь к лошадям. То, что он рос как бы в тени старшего брата, пошло ему на пользу, так как он ощущал себя в безопасности и детство у него было относительно спокойное. Он был страстным любителем футбола и часто инкогнито присутствовал на матчах с участием его любимой команды «Арсенал». Хотя он еще маловат ростом, но почти в такой же хорошей спортивной форме, как Уильям. Он довольно близок с леди Джейн Феллоуз, сестрой Дианы. При жизни Дианы он часто вырывался в Гайд-парк в сопровождении только одного телохранителя, чтобы покататься на велосипеде. Гарри также провел каникулы с матерью на ранчо Курта Рассела и Голди Хоун. Однажды он обедал с Томом Крузом, и его даже видели в Лос-Анджелесе, когда он брал автограф у Брэда Питта в ресторане. Поведение, не слишком типичное для Виндзоров! Этот восторженный поклонник Эммы, блондинки из группы «Спайс герлз», до трагедии был жизнерадостным подростком.

В конце концов Чарльзу удалось сблизиться с Гарри. Он пригласил его совершить с ним путешествие в Южную Африку, где при содействии девушек из «Спайс герлз» к младшему принцу вернулась улыбка. Затем Чарльз и Гарри отправились вместе кататься на лыжах, потом Гарри сопровождал принца Уэльского, побывавшего с официальным визитом в Канаде, а позднее присутствовал вместе с ним на одном из матчей за Кубок мира.

Но Чарльз навязывал Уильяму и Гарри слишком традиционное, слишком «виндзорское» воспитание. Диана сделала все возможное, чтобы ее сыновья избежали железной дисциплины «королевского воспитания», в соответствии с которым росли до них все принцы крови. Она пыталась сохранить свободу, непосредственность и естественность воспитания скорее американского, а не английского: посещение парков с аттракционами на каникулах, плавание на яхтах, хождение в джинсах, игры в баскетбол, просмотр американских фильмов по субботам и воскресеньям… Диана дарила им каникулы на Карибах или на Лазурном Берегу, у кинозвезд или миллиардеров…

Теперь, под влиянием Чарльза, воспитание «меняет направление» в сторону более традиционного, по английскому образцу: уик-энды в Хайгроу, каникулы в Шотландии, заполненные рыбной ловлей, охотой и верховой ездой в соответствии с программой. Все становится более соответствующим протоколу, более чопорным, более приличествующим статусу принцев и членов королевской семьи. Покончено с беззаботностью и развлечениями, свойственными золотой молодежи (больше никаких занятий картингом!). В соответствии с обычаями, принятыми у Виндзоров, Чарльз предпочитал уводить сыновей в королевские леса стрелять куропаток или ловить лосося – вкушать простые радости жизни в естественной среде.

Уильям – суперзвезда

Уильям в Англии – знаменитость, звезда первой величины. Он унаследовал черты своей матери: он тоже блондин, как и она, у него такая же улыбка, одновременно робкая и ослепительная, такая же нежная белая кожа, он так же строен, как и она, и так же очарователен, он наделен тем же всепобеждающим шармом. Короче говоря, Уильям – это новый всеобщий любимчик, идеальный будущий Прекрасный Принц. Но когда леди Диана умерла, на плечи Уильяма легла очень тяжелая ноша: он осознал, что хочет он того или нет, но однажды станет королем, и детство у него против его воли должно быть как у будущего короля; кроме того, на него была возложена еще более ответственная миссия: стать надеждой монархии и ее спасителем в случае, если ей будет грозить гибель. Говорят, что он очень умен. Сама Диана как-то, давая интервью, сказала: «Этот ребенок очень много думает». Так как он очень почитал свою мать, почти поклонялся ей, как кумиру, как идолу, как святыне, то в тот момент многие опасались за его рассудок Уильям, старший сын Чарльза и Дианы (судьба отпрыска королевской семьи обязывает!), стал привлекать к своей особе внимание всех подданных королевства. «Мишень № 1» для папарацци, он был предметом грез всех девочек-подростков. Он был шестым в списке идолов тинейджеров, обойдя многих звезд рок-му-зыки! Напор со стороны средств массовой информации усиливался, и колледж, в котором он учился, все более напоминал осажденную крепость. В подобной ситуации человеку очень и очень тяжело жить, тем более что развод родителей и так глубоко травмировал Уильяма. Дело дошло до того, что Уильям был вынужден пройти курс терапии у Сьюзи Орбах, пятидесятилетней дамы, очень опытного психолога, которой Диана всецело доверяла. К тому же следовало помнить и об опасностях, подстерегавших принца со всех сторон. Не только ИРА угрожала принцу… С тех пор как Уильям стал сопровождать Чарльза на охоту на лис, он начал получать посылки с искусно замаскированной взрывчаткой; экстремисты из числа защитников животных (члены Фронта за освобождение животных) однажды отправили Уильяму мышеловку с прикрепленными к ней лезвиями бритвы.

Что уж говорить об одиночестве… В пятнадцать лет юный принц отправился на первую вечеринку с танцами в «Икуинокс-клаб» (возможно написание «Экинокс-клаб». – Ю.P.) в Лондоне. Сопровождаемый телохранителями, Уильям, сжимая в руке бокал с апельсиновым соком, слонялся по битком набитому залу. После нескольких ничего не значащих разговоров на светские темы и обмена дежурными улыбками маленький принц ушел один! Ни одной девушки-подружки на горизонте! Но партия всего лишь отложена…

3 сентября 1997 года в Итоне начался новый учебный год. Уильям не присутствовал на торжественной церемонии из-за траура. Можно было предположить, что отправлять его в колледж на полный пансион в столь критический момент ни к чему, так как это могло бы отрицательно сказаться на его душевном состоянии. Но не следовало забывать о том, что у Итона имелось одно неоспоримое преимущество: там он был защищен от папарацци и там он был вынужден волей-неволей вести очень размеренный образ жизни. Вероятно, в течение учебного года у Уильяма просто не было времени предаваться унынию, печали и тоске.

Со своей стороны, Букингемский дворец обратился к журналистам с просьбой оставить Уильяма в покое. Директор Итона пригрозил, что исключит из колледжа любого ученика, который что-нибудь сболтнет представителям прессы. «Итон полностью приспособлен для такого парня, как он, чье будущее – это будущее публичного человека, – полагал писатель Пол Уоткинс, тоже выросший в Итоне. – Он должен здесь существовать сам по себе, завоевав уважение всех, но не используя для достижения этой цели свое имя, свое богатство или титул. Он здесь будет не единственным, у кого есть личный телохранитель, у детей глав иностранных государств и детей богатейших греческих судовладельцев тоже есть телохранители». «В Итоне Уильям так же похож на других учеников, как может быть похож человек его круга и его общественного положения, – уточняет историк Дэвид Старки. – Многие ученики богаче его, и у многих семейная жизнь гораздо сложнее, чем у него».

Уильям также мог рассчитывать на поддержку отца. Между ними установилось настоящее согласие. Мальчик проводил с Чарльзом довольно много времени в Сандрингеме. В парке водилась масса дичи, и Уильям проникся страстью к охоте, «заразившись» ею от отца. Принц Уэльский хотел, чтобы между ними установились такие отношения, какие устанавливаются между двумя мужчинами. Он сообщил ему о своей связи с Камиллой, и мальчик даже встречался с ней несколько раз. Рядом с отцом он постигал азы своего будущего «ремесла», своей будущей «профессии» – быть королем. Уильям наблюдал за тем, как его отец нес груз своих обязанностей, он видел, как его отец носился с различных конференций на церемонии открытий предприятий, с похорон на церемонии передачи поручения сформировать правительство или выдвижения кандидатов от политических партий, как он торопился с благотворительных мероприятий на военные парады. Он теперь знал, что скоро придет и его очередь. Он проходил обучение и у другого, воистину незаменимого члена королевской семьи – у королевы. Итон находится недалеко от Виндзорского замка, и по воскресеньям Уильям часто пил чай с Ее Величеством. За ним приезжала машина, и они с королевой два часа проводили вместе.

После гибели Дианы Уильям действительно все больше и больше сближается с другими Виндзорами. Мягкое влияние Дианы постепенно стиралось, исчезало. И все же она «завещала» ему чрезвычайно важные ценности: желание помогать ближнему, потребность в искренности и правдивости, умение слушать других. Это посмертное влияние благотворно для будущего короля.

Когда 21 июня 2000 года Уильям отмечал свой восемнадцатый день рождения, стало известно, что слуги в королевских дворцах стали именовать его «Ваше Высочество». Прессе Уильям доверительно сообщил, что имеет банковскую кредитную карточку, позволяющую ему брать со счета около 760 евро в день, что он любит ароматизированные сорта чая, такие как «Эрл Грей» и «Лапсанг Сушон», что он заказывает вещи по каталогам в фирме «Фортнум энд Мейсон» и что, хотя он и любит бигмаки, все же отдает предпочтение сбалансированному питанию и обожает печь пирожки.

Гарри на свое 16-летие (в сентябре 2000 года) позировал вместе с отцом перед объективом фотоаппарата лорда Сноудона. При росте 1 метр 76 сантиметров подросток уже перерос отца. Он играл в поло, был в полном согласии с отцом, порой его видели в те мгновения, когда он обнимал или целовал свою девушку у дверей пиццерии. Этот юноша со своей хитроватой мордочкой проказника предстает перед старой доброй Англией в облике изнеженного, взлелеянного принца, который способен поразить всех, сообщив о своем желании отправиться на стажировку на кухню одного из отелей в Швейцарских Альпах.

Уильям тоже стажировался в весьма экзотических местах Южной Америки (он провел два с половиной месяца в Чили, работая вместе с членами благотворительной организации «Ралли интернэшнл») и в Африке, вероятно, в поисках приключений. Итак, у него был довольно веселый (если не сказать буйный) год перед поступлением в университет Святого Андрея (Сент-Эндрю) в Шотландии. Он начал свою «летопись сердечных увлечений» с Эммы, племянницы Камиллы Паркер-Боулз. Ему также приписывают мимолетные интрижки (более-менее виртуальные) с Холи, дочерью Ричарда Брансона, с Аннализой Асбьернсен, с Элизабет Джаггер, с Тарой Палмер-Томкинсон, с Изабеллой Анстрадер-Ког-Колторп и с Натали Хикс-Лоббечке… не считая так называемого невинного флирта с Бритни Спирс. Уильям стал самым превосходным, самым завидным женихом мира, самой желанной партией и конечно же номером один желтой прессы.

Сыновья Чарльза и Дианы, отличающиеся особым шармом, непринужденностью, естественностью и беззаботностью, принесли королевскому двору Великобритании легкий ветерок молодости. Быть может, они добьются успеха в деле, в котором Диана потерпела поражение. Быть может, им удастся заставить монархию измениться.

Глава XIX
Престиж и популярность

Сразу же после восшествия на престол Елизавета II признала в одной из речей, что «структура и жесткие рамки монархии могут легко восприниматься как архаические пережитки прошлого, лишенные всякого смысла». Советники Короны утверждали, что монархия, символ постоянства и стабильности, должна осознавать, что бросает вызов столетиям, будучи неподвижной и неизменной, как огромные каменные глыбы Стоунхенджа. Но, чтобы быть эффективной, она не может довольствоваться золотыми тросточками и рыцарями ордена Подвязки; ей надо остаться живым институтом общества, тесно связанным с жизнью страны.

Значение дворца коренится не столько в его политическом влиянии, сколько в социальном, общественном. В королевском дворе и в Букингемском дворце чаще всего видят одновременно забавную причуду английской общественной жизни и способ развлечь массы. Монарх в Великобритании по своей природе не отличается от своих подданных. Напротив, он обладает теми же достоинствами и теми же недостатками. Быть воплощением английского духа – вот все, что от него требуют. Он должен быть флегматичным, вежливым, скромным, простым, достаточно спортивным, но не слишком, воздержанным, умеренным в еде и питье, а также в одежде, не слишком блестящим, но основательным, наделенным чувством юмора, если возможно шутником, но таким, который не смеется собственным шуткам. Королевский дом Виндзоров представляет на всеобщее обозрение полный набор личностей, который еще более увеличивает силу его очарования, ибо каждый британец может узнать себя в одной или другой из них

Желательно, чтобы вкусы, интересы и действия представителей королевской семьи отвечали запросам и надеждам, осознанно или неосознанно формирующимся в умах и душах их подданных. Необходимо, чтобы их поведение и их образ жизни были отражением трех высших ценностей британцев: аристократизм, традиционная семья и жизнь в сельской местности.

Раздираемое внутренними противоречиями, сотрясаемое внешними конфликтами, Соединенное Королевство все чаще и чаще производит впечатление распадающегося и разрушающегося, чем восстанавливающего силы и изменяющегося. Возвышаясь над ссорами своих политических сторонников и противников, Елизавета II является символом единства страны. Она сковывает воедино звенья цепи, тянущейся сквозь столетия. Она воплощает собой постоянство, которое не должно нарушиться. Те, кто думает, что однажды Елизавета II могла бы отречься от престола в пользу своего сына Чарльза, не понимают, что является основой основ королевской власти в Великобритании. Ее Величество крепко держится за свое происхождение, за свою природу, к которой применимо прилагательное «августейшая». Престиж, достоинство, превосходи ство над всеми и вся английского монарха покоятся на непоколебимом фундаменте связи времен, преемственности и обычаях, на опыте, приобретенном за многие века. Благодаря монархии Англия ощущает себя бессмертной, она чувствует свое превосходство над другими странами. Пренебречь этим, отречься от престола, то есть «отказаться от своего места», означало бы обесценить функции королевской власти и низвести монархию до уровня небольших европейских монархий, где ношение короны превращается просто в «работу», с которой можно уйти на пенсию в шестьдесят пять лет! С1936 года одно только слово «отречение» заставляет весь Букингемский дворец трепетать от ужаса.

Средний англичанин продолжает жить, руководствуясь двумя или тремя основными давным-давно сформировавшимися понятиями, проистекающими из убеждения, что верховная власть Британии и британское превосходство обсуждению не подлежат. Находясь среди обломков своего блестящего прошлого, страна сохраняет некоторые преимущества, дарующие шанс на успех, она держит на руках несколько замечательных козырей и блестящие остатки былой славы, из коих самым прекрасным украшением остается королевская власть. Англия всегда прилагала все усилия для того, чтобы создать впечатление, что она представляет собой некий особый, отдельный мир, нерушимый и вечный. Британцы уверены, что они – единый народ. Ни сильное влияние космополитических идей, ни влияние современных теорий не могут ничего изменить в этом глубочайшем убеждении нации.

Именно поэтому превратившаяся в машину по производству грез, в собрание статей, питаемое средствами массовой информации всего мира, монархия кажется необходимой. Главный козырь Королевского дома Маунтбеттенов – Виндзоров заключается в том, что монархия сумела использовать средства массовой информации для того, чтобы упрочить, сохранить, обессмертить свой образ. Монархия очень изменилась после восшествия Елизаветы И на престол в 1952 году; быть может, кому-то покажется, что она стала «банальной», обычной, но она намного увеличила свое состояние, свою независимость, свою популярность и силу своего гипнотического очарования, воздействующего на толпы подданных.

Сохранив всего лишь видимость власти, монархия за два века сблизилась с населением, воплощением социальных чаяний которого она и является. Взамен британцы в большинстве своем признают за своим монархом право вести образ жизни, отличающийся помпезностью и роскошью, отражающий величие страны (гвардейские полки, королевские резиденции, кареты, пышные торжественные церемонии).

Елизавета II проявила свою способность приспосабливаться, согласившись на изменение облика монархии. Понимая, что с монархией произошли великие изменения, которые невозможно было предвидеть во время ее коронации, Елизавета смогла сохранить ее основы, к коим относилась с большим почтением. Елизавета смогла заметить два подводных камня, способных ей очень сильно повредить: ссоры в семье и грязные скандалы. Увы, она не всегда могла их избежать…

Часто английскую королевскую семью называют «монархией-спектаклем», «монархией-зрелищем». Ее история действительно богаче неожиданными поворотами, чем любая «мыльная опера», в которой заранее можно предвидеть все события. Обрамление, декор здесь гораздо более естественны, «хореография» официальных церемоний – несравненна, а мифология монархии приобретает фантастические размеры и придает почти бредовый характер процессу самоотождествления англичан с персонажами этого «спектакля».

Многие социологи подчеркивают, что телезрители во всем мире, наблюдая за наследными принцами, стали воспринимать их как своих знакомых. Любопытство публики к ним остается ненасытным: чем больше она о них узнает, тем больше требует сведений о них. Каждый, похоже, старается играть свою роль как можно лучше, сохраняя нить повествования, никогда не утомляющего и не наводящего скуку: Маргарет изображает грустную принцессу, Анна – злую фею Карабосс (из сказки Шарля Перро «Спящая красавица»), Филипп – принца-звезду; Диана, казалось, сошедшая со страниц одного из бестселлеров Барбары Картленд, стала суперзвездой, затмившей своих партнеров.

Стимулируемые запросами публики, средства массовой информации набивали себе цену и изощрялись в поисках и интерпретации любой, даже самой незначительной новости о жизни членов королевской семьи. Внимание привлекало все: новая шляпка, любовная интрижка, шалости, каприз, дурное настроение – все могло пролить потоки чернил на бумагу. Но теперь эти «дознания с пристрастием» завершались резкой критикой или градом насмешек, от коих только королева, казалось, была защищена. Подданным королевы было приятно знать, что сильные мира сего, как и они, знакомы и с радостями, и с трудностями. Десакрализация королевской британской семьи увеличила ее популярность, не нанеся ущерба ее престижу.

«Популярность? Пусть так! Но какой ценой? – вопрошал один из журналистов «Санди диспэтч». – Вам что же, действительно будет приятно увидеть, как королева стоит в очереди в одном из супермаркетов Лондона? Или вам понравится, если вы увидите принца Филиппа, стиснутого толпой в метро в час пик? Вы уверены, что не предпочтете, чтобы королева и ее семья остались в том же положении, в каком пребывают сейчас, то есть немного отстраненными и далекими?»

Монархия знает, что ее благополучие зависит от привязанности и уважения, которые питает к ней нация. Вот откуда проистекает необходимость казаться доступной своим подданным, одновременно сохраняя дистанцию, манеры, чопорность и минимум помпезности, без которых почтение невозможно. Но сегодня пресса преследует королевскую семью столь настойчиво, что результат оказывается уже далеко не так удачен. Отвращение королевской семьи ко всякому вторжению или вмешательству в ее личную жизнь неуклонно увеличивается; королевская семья держится настороже, если оказывается в поле зрения профана, опасаясь, что малейшее движение, малейшее слово будут использованы ей во вред.

Семейные тайны

Разумеется, бури и скандалы иногда нарушали спокойствие и гармонию во дворце, но королева и ее советники смогли извлечь уроки из злоключений Маргарет, чтобы избежать новой катастрофы. Однако в неприятных эпизодах недостатка не было. Так, во дворце наотрез отказываются говорить о родственных связях принца Филиппа, вернее, о его родственниках-нацистах. Старшая сестра принца Маргарита вышла замуж за князя Гогенлоэ-Лангенбурга; Теодора – за маркграфа Баденского; а Цецилия – за наследного великого герцога (князя) Гессен-Дарм-штадтского. Во время Второй мировой войны Гогенлоэ-Лангенбург воевал в рядах вермахта, а Кристофер Гессен-Дармштадтский работал на гестапо, служил в рядах СС и погиб за штурвалом самолета люфтваффе.

В семье слишком поздно узнали, что отец Марии Кристины фон Рейбниц, ставшей супругой принца Майкла Кентского, вовсе не был жертвой Гитлера (как она его представила), а был нацистом практически с самого основания НСДАП, другом Германа Геринга и штурмбаннфюрером СС. Белокурая принцесса не особенно смущалась и расстраивалась, когда все выплыло наружу. Подобно красивой и амбициозной незнакомке с загадочным прошлым из американского сериала, вторгшейся в богатую семью, соблазнив самого слабого из ее мужчин, она сумела выйти из положения и на этот раз. Как однажды отметил кто-то из «злых языков» дворца: «Что происходит в сериале, когда кто-то раскрывает скандальные подробности тайн прекрасной незнакомки? Она кусает губы, отважно вскидывает голову, и, видя ее смелость, решимость и неожиданное богатство ее личности, восхищенные члены семьи и покоренные телезрители сплачиваются вокруг нее». Именно это и произошло.

Иногда семейные тайны удается скрывать лучше; в этой сфере блистала королева-мать. Никто так и не узнал, что ее племянник Патрик Боуз-Лайон покончил жизнь самоубийством 10 июля 1923 года, что жена ее племянника Тимоти нашла такой же конец в замке Гламз в 1959 году при чрезвычайно загадочных обстоятельствах и что две другие ее племянницы, Кэтрин и Нерисса, провели жизнь в сумасшедшем доме. «Светский боттен» (справочник, содержащий сведения о видных деятелях и представителях аристократии. – Ю. Р.) почему-то сообщал, что Нерисса умерла в 1940 году, хотя она скончалась лишь в 1986-м, а о Кэтрин написано, что она умерла в 1961-м, хотя она вот уже более пятидесяти лет живет в больнице «Эрсвуд» в Ред-хилле, в Суррее; все члены королевской семьи, принужденные выдавать этих родственниц за умерших, никогда не наносили им визитов. Что и говорить, эти факты можно назвать весьма неприятными для королевы-матери, председательствовавшей во многих ассоциациях поддержки людей, страдающих умственными расстройствами…

Тем более что впоследствии стало известно о существовании еще двух кузин, какое-то время пребывавших в той же больнице. В довершение всего припомнили историю первого ребенка прадедушки и прабабушки королевы-матери: этот ребенок, родившийся в 1822 году, был слабоумным, и его официально объявили умершим, но на самом деле он был приговорен к жизни в полной тайне и провел всю жизнь в замке Гламз, заточенный в темном, тесном убежище. Когда эта тайна была раскрыта и произвела эффект разорвавшейся бомбы, Букингемский дворец спрятался за осторожным высказыванием: «Без комментариев».

Обязанность соблюдать сдержанность и осторожность, когда-то сформулированная в чрезвычайно лапидарной форме королевой Викторией: «Никогда ни на что не жаловаться и никогда не давать никаких объяснений», и сегодня не потеряла своей актуальности. К этой формулировке и сейчас прибегают всякий раз, как только начинают ходить слухи о раскрытии некой тайны или начинает распространяться неприятный анекдот или рассказ о забавной истории, приключившейся с одним из членов королевской семьи.

Однако в отличие от королевы Виктории Елизавета II никогда не хотела «стричь под одну гребенку» всех членов семьи: она одобряла индивидуальность каждого из них (или относилась терпимо к этому), понимая, что сила королевской семьи в какой-то мере зависит и от разносторонности ее членов.

Но 90-е годы были для британской монархии прямо-таки катастрофическими. Скандалы, героиней коих была Сара, сериал «Чарльз и Диана», выход на сцену Камиллы – все это запятнало честь династии Виндзоров. Пресса раздувала скандалы, появлялись публикации крайне неприятных результатов опросов общественного мнения, разносные статьи на первых полосах… «Ужасный год» для королевы растянулся на десятилетие. Тогда казалось, что династия Виндзоров бьется в предсмертных конвульсиях и обречена на гибель. «Еще вчера, – пишет Филипп Зиглер в своем труде «Королевская власть и народ», – мысль, что Великобритания может расстаться со своей многовековой монархической традицией и сменить монархию на республику, выглядела бредом эксцентричного сумасшедшего или экстремиста». А сегодня народ настоятельно требует перемен от королевской семьи, до сих пор оказывавшей упорное сопротивление любой попытке привести ее в такое состояние, чтобы она была способна принимать в расчет реальности современной жизни. Остается только узнать, будет ли этих перемен достаточно для того, чтобы убедить широкую публику, что монархия стоит того, чтобы ее поддержали и сохранили, что она может играть активную роль в грядущем столетии. Если же сделать этого не удастся, сей общественный институт, являющийся составной и неотъемлемой частью английского образа жизни, осужден на смерть.

Лучший способ узнать, какие чувства испытывают британцы к монархии, – это обратиться к «Масс обзервейшн аркайв» (журнал организации «Мнение масс» по изучению общественного мнения. – Ю. Р.),издаваемому под эгидой университета графства Суссекс (встречается написание Сассекс. – Ю. Р.),в котором исследуются и комментируются результаты опросов общественного мнения («людей с улицы») с 1937 года. Из этих публикаций можно узнать, что к событиям и явлениям, по поводу коих проводились опросы, королевская семья не имела никакого отношения в девяноста процентов случаев. Отмечается также тот факт, что в Великобритании прослеживается тенденция роста числа людей, высказывающих свое благорасположение к республике. По мнению Энтони Джея, вероятно, есть десять членов королевской семьи, «чьи поступки поддерживают популярность монархии в той или иной степени, и, вероятно, есть около двух десятков ее членов, скорее способных запятнать ее образ, чем заставить этот образ засиять новым блеском».

Вокруг династии Виндзоров теперь почти нет мистического ореола. Королева и члены королевской семьи постоянно предстают перед широкой публикой как обыкновенные люди, к тому же весьма уязвимые. Разводы, ссоры, расставания, скандалы и зависть разрушили единство династии. Пресса с ее «тщательно выписанными портретами» ничего им не прощает. На них нападают в открытую, их высмеивают, приводя массу забавных деталей. Теперь, когда они низвергнуты с небес на землю, сам собой напрашивается вывод, что, увы, уже поздно принимать какие-то меры. Ущерб слишком велик, и слишком велико возмущение большинства налогоплательщиков, оплачивающих их счета. Идолы низвергнуты с пьедестала.

Столь долго оберегаемая королевой от всех предосудительных препирательств королевская семья теперь вновь оказалась в замешательстве. Скандалы неотступно преследуют дом Виндзоров. А скандал – это такая ситуация, над которой королевская семья не может возвыситься и которую не в силах предотвратить. Однажды принц Филипп во время визита в Канаду сказал: «Ответ на вопрос о монархии очень прост. Если народ ею не удовлетворен, он может ее сменить… Монархия не может существовать только ради своих интересов, а существует только ради интересов страны».

Елизавета очень старается исправить ущерб, нанесенный монархии в 90-е годы, и стремится выказать себя более человечной, более близкой к своему народу, к духу и уровню страны. Разумеется, атмосфера в Букингемском дворце чаще всего бывает тяжелой и мрачной. Там царствуют тишина и безмолвие, в чем-то сходные с тишиной, царящей в провинциальной Англии: существование там с самого утра связано с чашкой чаю и прослушиванием передач Би-би-си, там царствует культ собак и лошадей, садоводства, спорта и музыки. Время, кажется, не имеет никакой власти над дворцом, течение жизни, похоже, лишь только слегка его затрагивает.