Текст книги "Дикое животное и человек"

Автор книги: Бернхард Гржимек

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 23 страниц)

Однако за последнее время – я бы сказал, просто к счастью– древесина настолько подешевела, что уход, который требуют лесопосадки, фактически потерял всякий смысл. Сама посадка буковых и еловых насаждений стоит дороже, чем то, что можно выручить, даже срубив ее затем всю под корень. С другой стороны, миллионные массы городского населения на своих машинах все больше стремятся попасть в настоящий лес, на лоно природы. Им хочется любоваться красивыми ландшафтами, дышать чистым лесным воздухом. Они хотят попасть именно в настоящий лес, заметьте – в дремучий лес, воспетый поэтами и романтиками, а вовсе не на дровяную плантацию, поставляющую лесопиломатериалы и сырье для бумажной промышленности. Так что мы еще можем надеяться, что наше лесное хозяйство постепенно переориентируется и обширные лесопосадки (являющиеся, кстати, в основной своей части всеобщим достоянием) снова превратятся в естественные леса. В нормальные леса, где будут расти и береза, и ясень, и клен, и осина, ива и тополь, липа и крушина, акация и вяз, и всякого рода кустарники, трава и цветы, где будут бегать и летать разные виды животных.

Вот тогда-то и для глухарей снова наступят лучшие времена. Потому что для полного благоденствия им нужны дремучие, обширные смешанные леса с болотцами и торфяниками.

Между прочим, Христиан Людвиг Брем, отец знаменитого автора «Жизни животных», подстрелив и вскрыв десяток глухарей на току, к своему удивлению, обнаружил, что зоб у них был набит одной лишь хвоей – иголками ели, пихты и сосны. Говорят, что зимой глухарь способен просидеть несколько суток подряд, иногда даже до восьми дней, на одном и том же дереве, обрывая с него всю хвою [27]27
  Сосновая хвоя – основной компонент в осенне-зимнем питании глухарей. Как показали опыты в питомниках глухарей, исключение хвои из рациона взрослых птиц вызывает резкое ухудшение их состояния, похудение и плохое усвоение других кормов. В СССР накоплен большой опыт разведения глухарей в вольерах Дарвиновского и Березинского заповедников и ряда охотничьих хозяйств.


[Закрыть]

Но в другое время глухари как раз наоборот – весьма прихотливы и разборчивы в отношении еды; правда, это замечаешь, лишь когда содержишь их в неволе. Им нужны и почки, и молодые побеги, и разного рода ягоды.

Глухариный молодняк, и в первую очередь маленькие птенцы, питаются почти исключительно жуками, гусеницами, личинками, мухами, червями и улитками. А их на наших сплошь забрызганных ядами лесных плантациях явно недостаточно. Видимо, именно из-за этого почти все попытки вновь акклиматизировать глухарей в местах их прежнего ареала терпели неудачу. Ведь прежний ареал глухаря тянулся из северной Испании через всю Европу до Байкала и Лены в Азию.

Первые попытки искусственного расселения глухарей предпринял еще в 1630 году полководец Валленштейн в Мекленбурге. Безрезультатно пытались расселить глухарей в Ирландии, Дании, на Аландских островах Финляндии, во Франции, Италии, Швеции и др.

Только в одной Англии, где их тоже уже полностью истребили, опыт удался, а именно в Шотландии. Туда завезли в 1837–1838 годах сначала 48, а затем еще большее количество глухарей из Швеции. Кроме того, там подкладывали глухариные яйца в тетеревиные гнезда, и тетерева их высиживали. Правда, в подобных случаях всегда возникает опасность, что впоследствии могут появиться гибриды между тетеревом и глухаркой, реже – наоборот. Они представляют собой нечто среднее между обоими видами родителей. Тем не менее двадцатью годами позже общее число глухарей в Шотландии оценивалось уже свыше тысячи.

По-видимому, раньше в новых местах всегда выпускали слишком мало и чаще всего уже взрослых глухарей, иногда всего лишь одну пару. В чем и крылась ошибка. Но даже при наличии больших естественных лесных угодий с ручейками и болотами и при условии, что завезен будет один только глухариный молодняк, и то услышать их «пение» на току удастся лишь на будущий год, ранней весной. Именно так, между прочим, поступили в Польше, где выпустили глухарей в возрасте от двух до трех месяцев.

Но вырастить в неволе глухариных деток – дело отнюдь не простое! Это заметила еще супружеская чета зоологов Хайнрот, у которых пять глухарят в возрасте семи недель внезапно погибли. Наседка, под которой они вывелись, не пользовалась у птенцов должным уважением: они явно не понимали значения голосовых сигналов и поз своей приемной матери и посещали ее только в качестве источника тепла. По-видимому, поведение мамаши-глухарки сильно отличается от поведения домашней курицы. Зато по отношению к людям глухарята вели себя весьма доверчиво. Чувствуя себя покинутыми, они неизменно издавали свое протяжное «ди-и-и!».

Орнитолог Д. Мюллер из Института Макса Планка тоже потерял почти всех детенышей глухаря; все они погибли от различных болезней. Зато оставшийся в живых глухаренок привязался к исследователю всей душой и не желал отойти от него ни на шаг. Ночью он устраивался на ночлег на спинке его кровати… Если его хозяин засиживался слишком долго за работой, он укладывался спать, примостившись на его письменном столе. За обедом он тоже составлял ему компанию. Когда птенца оставляли одного, он тоже издавал «клич одиночества»: «ди-и-и!»

Другая группа, из пятнадцати птенцов глухаря, которую Д. Мюллер вывел еще до того глухаренка, принималась «плакать» даже тогда, когда он был в комнате, но сидел тихо, не шевелясь. Как только кто-нибудь из птенцов замечал, что его нет, и начинал издавать свое испуганное «ди-и-и!», остальные сейчас же подключались и ныли хором, хотя за секунду до этого безмятежно клевали корм. Заслышав голос хозяина в саду, они тотчас же слетались и сбегались к нему со всех сторон и принимались старательно склевывать насекомых, бутоны и семена вокруг того места, где он стоял.

Между прочим, именно Хайнроты установили, что хорошо оперившимся четырехмесячным глухарятам, весом примерно в полкило, достаточно только один раз перелинять, чтобы сменить свою «детскую одежду» на сверкающее, шикарное одеяние взрослого глухаря.

Выращенные в неволе глухарята могут прожить довольно долгую жизнь. У некоего Н. Стергера в Крайнбурге глухарь прожил целых 18 лет. А наибольшая продолжительность жизни у свободно живущего глухаря отмечена в округе Ориматилас, в Финляндии. 1 июля 1950 года ему в трехдневном возрасте вдели в крыло метку, а 25 сентября 1960 года он был там же подстрелен, достигнув веса 4,5 килограмма.

Глухари, способные достигать 4–5 килограммов веса у самцов и 2,5–3 килограмма у самок, – наиболее крупные из всех тетеревиных, 18 видов которых распространены или, вернее, были распространены по всей умеренной зоне северного полушария.

Глава XXV. Не созданное руками человека

В западной Германии пренебрегает творениями природы

•

Естествознание – в загоне

•

Единственное мыслящее существр на Земле в ответе за все

•

Техника не должна заглушать живую природу

•

Животные позволили человеку стать человеком

•

Так называемые «цветные» посрамили нас, европейцев

Не так давно одна большая западногерманская газета поместила фотографию советской почтовой марки с изображением Рихарда Вагнера, снабдив ее следующей саркастической подписью: «По-видимому, Советы оставили за собой неоспоримое право изображать на почтовых марках немецких композиторов, в то время как наша федеральная почта предпочитает почему-то изображать животных…» Напрасная ирония! Вот именно в Советском-то Союзе как раз выпущены целые серии марок, посвященные редким видам животных, находящимся под угрозой исчезновения с лица земли; более того, они изображены на миллионах спичечных коробков! Но это ведь очень характерно для западногерманских публицистов – считать все, что создано природой, гораздо менее ценным, да что там говорить – просто ничтожным по сравнению с тем, что создано человеческим разумом.

Как известно, у нас документальные, научно-познавательные фильмы неизменно проходят цензуру, иначе подобный дорогостоящий труд не попадет на экраны кинотеатров. Только на этих условиях кинодокументалисты получают право на желанный льготный налог, которым пользуются лишь игровые картины, а иначе ни один кинотеатр не согласится принять в прокат познавательный фильм. Цензура проводится «Фильмовой квалификационной комиссией». Ее анонимная судейская коллегия подвергает критике взгляды создателя фильма и его художественные методы. Комиссия вынуждает автора вносить всякого рода поправки (вот почему я больше не снимаю подобных фильмов). К примеру, в фильме «Серенгети не должен умереть», снятом мной совместно с моим покойным сыном Михаэлем, квалификационная комиссия потребовала убрать фразу: «В мире все обстояло бы гораздо лучше, если бы люди вели себя подобно львам» (речь шла о том, что львы никогда друг друга не убивают); убрать следовало также утверждение, что сохранение на Земле последних диких животных ничуть не менее важно для человечества, чем сохранность Акрополя или Лувра. Мне было указано, что сравнивать стада зебр с подобными историческими ценностями непозволительно и неуместно. И лишь потому что я отклонил подобного рода вмешательство и вся общественность приняла нашу сторону, квалификационной инстанции пришлось отступиться от своих требований.

А вот и третий, еще более серьезный пример того, как у нас недооценивают созданные природой, а не человеком ценности. Решением Конференции наших министров просвещения, состоявшейся 29 сентября 1960 года, программа получения знаний по биологии для старших классов гимназии была значительно сужена. Число преподаваемых естественнонаучных предметов существенно уменьшилось. Кроме того, во многих школах большинства Земель Федерации школьникам дано право почти или совсем не посещать уроков естествознания. Таким образом, большая часть школьников старших классов с тех самых пор не получает достаточных природоведческих знаний. Особенно это чревато опасностью для тех ребят, которые по окончании гимназии выбирают себе специальность, не имеющую отношения к естественным наукам, а следовательно, и во время учебы в институте не соприкасаются с биологией.

Адвокаты, судьи, экономисты, священнослужители, журналисты, политики, историки, а также большинство учителей и преподавателей высших учебных заведений ФРГ будут таким образом в будущем лишены даже основных понятий о законах природы и о биологических процессах, а ведь именно эти познания скоро станут решающими для будущего всех народов. Правда, должен отметить, что ни один из тех одиннадцати министров западногерманской федерации во время учебы в институте не соприкасался с предметами, которые принято объединять под общим названием «естествознание». Поэтому для них, должно быть, было достаточно затруднительно составить себе какое-либо ясное суждение о смысле и значении этой, ставшей теперь столь решающей, области знания.

А ведь горизонт многих наших современников (умение видеть и понимать происходящее) и так уже значительно сузился по сравнению, например, с известными естествоиспытателями, чей взгляд охватывает всю Землю и двухмиллиарднолетнюю историю населяющих ее существ. Историки, изучающие доисторическую эпоху, способны заглянуть на 10 тысяч лет назад, исследователи из области культуры и философии в состоянии охватить от двух до четырех тысячелетий, большая часть искусствоведов и специалистов по истории литературы, да и вообще «образованные интеллектуалы» заглядывают назад обычно не более чем на несколько столетий, большая же часть населения страны помнит лишь о том, что было несколько десятилетий назад, а уж экономисты, политики и создатели мод – те часто довольствуются вообще парой лет. (Так во всяком случае утверждает Гельмут Гаме, у которого я это вычитал.)

Естествоиспытателя же всегда глубоко впечатляет, какой бесконечно малой выглядит во времени и пространстве наша собственная жизнь по сравнению с вечным, многообразным, стремительным потоком эволюции, и от этого он становится всегда скромным и почтительным перед Природой.

Каждое живое существо на Земле подчиняется общим законам природы, против которых оно бессильно: огонек его жизни можно загасить одним лишь легким дуновением, будь это одноклеточная водоросль в тропическом океане или сам президент Соединенных Штатов… Мы не можем не видеть и не понимать, что развитие, продолжавшееся миллионы лет, достигло своей высшей точки, а именно появился феномен человеческого мозга. С его помощью (кстати, еще так слабо изученного!) жизнь на Земле получила способность познать самое себя, задуматься о себе самой и вместе с тем познать окружающую действительность: солнце, луну, волны, птиц, рыб и так далее; научилась сравнивать их между собой, изучать. Только в человеческом мозгу происходит отражение свойств материи. Подобного еще не было дано ни одной из жизненных форм на Земле. От столетия к столетию, от десятилетия к десятилетию люди научатся все изощреннее уничтожать себе подобных да и вообще любые другие жизненные формы на планете. Изменять и истреблять. Они уже способны изменить весь земной шар.

Именно поэтому все творения человека независимо от того, относятся ли они к технике, химии, искусству, все более заглушают, подавляют то, что создано не человеком. Одновременно нас становится все больше и больше. И хотя мы никак не можем наладить мирного сосуществования на Земле и не в состоянии обеспечить справедливого распределения питания между всеми народами, но зато наши технические конструкции становятся все виртуознее, все фантастичнее. Однако они нас все меньше и меньше впечатляют, все меньше способны удивить. Мы уже нисколько не сомневаемся, что овладеем Луной и Венерой; мы привыкли читать в газетах о том, что люди за несколько часов на головокружительной высоте совершают витки вокруг всего земного шара, и нас это, как ни странно, меньше поражает и волнует, чем в прошлом столетии волновало изобретение парохода или прорытие первого туннеля в горах…

И только очень медленно, но зато со все нарастающей силой за последние годы стало проясняться сознание, сколь важны для нас те самые живые создания, которые появились на Земле без нашего содействия и гораздо раньше нас; какой источник наслаждения, радости, понятия красоты, восторга дает нам окружающая нас природа – та природа, которую мы как раз собираемся изничтожить! Причем изничтожить на веки вечные.

Но чем редкостнее, чем недоступнее станут вещи, не созданные руками человека, чем реальнее станет угроза исчезновения, тем они сделаются для нас дороже и ценнее.

Сегодня уже только какими-нибудь тысячами исчисляются представители трех видов высших приматов – человекообразных обезьян – самых разумных, после нас существ на Земле. Если не произойдет что-то совершенно радикальное, то один из них, а именно азиатский орангутан, будет полностью, истреблен еще за время жизни нашего поколения… При этом мы даже еще не дали себе труда узнать, как он живет, о чем думает и как действует. Буквально в самые последние годы двое молодых зоологов взяли на себя труд пожить рядом с двумя другими видами диких человекообразных обезьян: с шимпанзе из Танзании и горными гориллами вулканической области Вирунга в Заире. И они открыли совершенно потрясающие вещи! Шимпанзе, который, согласно новейшим исследованиям крови, проведенным сотрудником Франкфуртского зоопарка Якобом Шмиттом, является наиболее близким родственником человека, охотится, убивает и съедает различных других животных, в том числе и низших обезьян. А столь несправедливо оклеветанная огромная и могучая горилла, стоящая по степени родства с. нами на втором месте, – чистый вегетарианец. Горилла. питается исключительно растениями, по натуре миролюбив и. ему свойственно поведение, исключающее драки и убийства среди; себе подобных и другими видами животных. Какая великолепная возможность получше познать нашу собственную раннюю историю развития бесследно исчезнет, если мы допустим, чтобы последнее жизненное пространство этих разумных существ, а с ним и они сами было бездумно уничтожено!

Ведь не кто иной, как животные, помогли человеку стать человеком. Собака помогала ему удачливо охотиться, облавливая и останавливая для него дичь, мешая ей убежать, чтобы, охотник мог с удобного расстояния убить ее дубиной, пращой или. стрелой. Скот без труда выкармливал своим молоком его детей, нес на себе его скарб по горам и долам, позволяя ему накапливать столько утвари, сколько ему самому никогда бы не сдвинуть с места. А это в свою очередь помогло человеку объединиться, в патриархальные общины, регулировать совместное житье, и улучшать свой быт. Что же касается лошади, то именно она пронесла его с небывалой скоростью по всем континентам.

Но вот уже несколько десятилетий мы перестали нуждаться в диких животных. Во всяком случае многие так думают. Но какое непростительное ослепление – дать вот так, окончательно угаснуть жизни вокруг нас! Причем угаснуть безвозвратно, исчезнуть так, что наши собственные дети и внуки никогда уже не смогут извлечь из нее никакой пользы.

Именно ради этого некоторые из нас – а год от года таких делается все больше – стараются сделать все возможное, чтобы сохранить хотя бы жалкие остатки живой природы. Разумеется, мы полностью отдаем себе отчет в том, что при постоянном увеличении численности людского населения нельзя сохранить природу просто так, целиком, как она есть. Это невозможно. Сохранить можно только отдельные, маленькие ее островки. И лучше всего для этой цели создавать национальные парки, местности, не заселенные людьми, в которых людям не разрешается ничего изменять. Вот за них-то мы боремся.

Не самый плохой путь заключается в том, чтобы воодушевить людей нашей идеей. Заставить их понять и поверить в необходимость наших планов. Ведь никто уже на сегодняшний день не сомневается в том, что уничтожать культурные памятники старины не дозволено и недостойно культурных людей. Организация Объединенных Наций выделила 12 миллионов долларов на то, чтобы спасти храм Абу-Симбела от затопления в водохранилище. А вот сколько выделят на то, чтобы спасти от уничтожения дикую фауну, которой грозит гораздо худшая опасность, чем каменным идолам?

Вместе с тем мы стали свидетелями весьма обнадеживающих событий. После того как европейцы во времена колониальной власти уничтожили 90 процентов африканской дикой фауны, можно было подумать, что освободившиеся из-под колониального гнета племена быстро доведут до конца это нехитрое дело. Но ничего подобного не случилось. Вместо этого новые африканские правительства взяли на себя ответственность за то, чтобы сохранить своих диких животных – последних представителей прекрасной африканской природы для своих потомков. Для потомков других народов Земли. Созданные еще при бельгийцах национальные парки Конго, несмотря на все перипетии гражданской войны, не были разрушены и по мере возможности охранялись. В ставшей самостоятельной Танзании налогоплательщик, несмотря на свою отчаянную бедность и нужду, вынимает из кармана последние гроши, чтобы помочь своему правительству сохранить дикую природу своей родины. Новое африканское правительство посрамило своих европейских предшественников хотя бы уже тем, что оно за первые годы своего правления вместо одного национального парка создало три и сейчас создает следующие, что средства, отведенные в государственном бюджете на охрану природы, за последний год увеличились уже на одну треть. Но разве эти мудрые, сознательные, но отнюдь не состоятельные черные люди не вправе рассчитывать на то, чтобы более богатые страны помогли им сохранить ценности, имеющие столь важное значение для будущего всего человечества в целом?

Эти ценности уже сейчас начали приобретать немалое значение для всех народов. Все большее число людей стремится проводить свой отпуск путешествуя, тянется к живой дикой природе. Еще каких-нибудь сто лет назад 80 процентов населения жило в деревнях в окружении животных: лошадей, коров, овец, кур, а в лесу и полях они встречали косуль, оленей, зайцев. Когда в прежние времена люди, выросшие в деревне, отправлялись в путешествие, они совершенно не обращали внимания на окружающую их природу, по которой ехали неделями. В своих дорожных записках они отмечали лишь города, ^-кафедральные соборы, крепости, дворцы. Еще полстолетия тому назад никто бы и не подумал, что сегодня миллионы людей будут устремляться каждую весну на природу только затем, чтобы насладиться солнцем, морем и красотой ландшафта.

Вот так и сейчас уже набирает силу новый поток туристов, стремящихся в Африку.

И хотя мы, европейцы, совместно с африканцами, может быть, и сумели сохранить небольшую часть африканской природы, но нашу собственную, европейскую северную природу в ее первозданном виде нам скорее всего сохранить не удастся. Потому что на сегодняшний день ни в Европе, ни в Северной Америке, ни в Северной Азии нет ни одного национального парка, в котором бы полностью сохранялось равновесие в природе. Мы все еще не можем отделаться от ребячливого представления, что животные делятся на «полезных» и «вредных». Именно такая уверенность побудила наших охотников истребить отечественных хищных животных или свести их численность до минимума. В большинстве североамериканских и европейских национальных парков крупных хищников почти повсеместно изничтожили ради сохранности мирных копытных, таких, как олени, антилопы, горные бараны или горные козлы. В то время как в настоящих заповедных территориях регулирование численности берут на себя хищные животные и человеку не приходится выступать на ролях убийц, на ролях охотников. И благодаря этому животные там перестают бояться человека.

К сожалению, еще нигде в жизненном пространстве, занимаемом европейцами, не сделано попытки создать настоящий национальный парк, в котором будет охраняться вся фауна в целом, все дикие животные, даже волки, то есть, национальные парки, свободные от всякого вмешательства человека. Но поскольку волки в отличие от львов, леопардов и гиен совершают дальние и обширные кочевки, такие национальные парки в наших северных областях должны занимать большую территорию и не должны быть окружены человеческими поселениями. Возможность создания подобных заповедных территорий и сохранения для наших потомков хоть частицы неприкосновенной северной природы осталась разве что в самых отдаленных частях Канады и Сибири. Будем надеяться, что человеку еще удастся сохранить хоть часть природы в ее великолепной первозданной красоте… [28]28
  В Законе «Об охране и использовании животного мира», принятом Верховным Советом СССР в 1980 г., предусматривается сохранение всего видового многообразия животных в состоянии естественной свободы. В Законе нет деления животных на «полезные» и «вредные», за что и ратует Б. Гржимек. Как один из путей охраны всего многообразия животного мира Закон предусматривает охрану животных в заповедниках, национальных парках и других охраняемых природных территориях. В Законе предусмотрена и необходимость регулирования численности (но не уничтожение) некоторых видов животных в целях охраны здоровья человека и предотвращения ущерба народному хозяйству. В положениях о заповедниках нашей страны предусмотрена также охрана всех природных комплексов и невмешательство человека в их жизнь, в случае если они способны к саморазвитию, т. е. сохранению естественного равновесия экосистем. Однако в тех случаях, когда заповедники малы по площади и находятся в окружении измененных человеком ландшафтов, вмешательство в их жизнь оказывается необходимым для их сохранения. Так, в небольших заповедниках не могут концентрироваться волки, которые без вмешательства человека уничтожат всех копытных. Напротив, в заповедниках, где нет крупных хищников, может чрезвычайно возрасти численность копытных, которые уничтожат весь подрост леса, что заставляет регулировать их численность. Подобные ситуации стали обычны в большинстве заповедных территорий всего мира. Следует отметить, что в СССР истребление хищных птиц и подавляющего большинства видов крупны:# хищников повсеместно запрещено, т. е. созданы условия, о которых мечтает Б. Гржимек.
  Изложенная в последней главе книги общая концепция Б. Гржимека о том, что человеческое общество, как часть природы, может существовать только в постоянном взаимодействии с ней и что источник всех материальных и духовных потребностей человека заключен в природе, которую мы обязаны охранять, совершенно справедлива. Очевидна и необходимость сохранения всего генофонда нашей планеты как для экологического равновесия, так и для удовлетворения потребностей человека в будущем.


[Закрыть]

Комментарии к книге Б. Гржимека «Дикое животное и человек»

Профессор А. Г. Банников