Текст книги "Дикое животное и человек"

Автор книги: Бернхард Гржимек

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 23 страниц)

Глава XIV. Где наши аисты!

Московский аист… в Серенгети

•

Увезенный в Израиль вернулся в Польшу

•

Аистиные браки – не гусиные

•

Античные и современные сказки об аистах

•

Печная труба – ловушка для птенцов

•

Аисты летели вслед за цирком

•

Что означает их трескотня?

С аистами происходит то же самое, что со мной: как только повеет зимой – их тянет в Африку. Правда, их путешествие требует несколько большего времени, чем мое. И хотя аисты способны за два дня пролететь 610 километров (что было доказано возвратом колец с метками), тем не менее они обычно летят на юг не слишком поспешая, с промежуточными посадками в удобных для себя местах. Вылетев из ФРГ в конце августа, они лишь в ноябре заявляются в Южную Африку. А поскольку они не очень-то охотно машут крыльями и предпочитают планировать, используя восходящие воздушные потоки, то избегают пролетать над большими водными бассейнами, где таких восходящих потоков почти не бывает. Так, наши западноевропейские белые аисты летят в Африку не через Средиземное море, а взяв юго-западное направление, пересекают Испанию, затем Гибралтар, пролетают над Сахарой и прибывают в Южную Африку почти одновременно с восточноевропейскими аистами, которые летят через Балканы, Босфор, Турцию и Восточную Африку. Многие из аистов, правда, так и остаются зимовать в Восточной Африке – никуда дальше не забирается. Я сам их там видел и снимал, как аисты с присущей им важностью расхаживают между носорогами и зебрами, точно так же как у нас дома они шествуют по пашне вслед за пахарем.

А вот над Италией аистов больше не увидишь – там их давно истребили на гнездовьях, точно так же как в Англии и почти во всей Франции.

Граница между аистами, летящими в юго-западном направлении, то есть по «испанскому» пути и по «турецкому маршруту», проходит от Южной Голландии, через Гессен, в Западную Баварию. Разумеется, естествоиспытатели, основной отличительной чертой которых, как известно, является любопытство, уже давно пытались выяснить, почему же одни аисты улетают на юго-восток, а другие – на юго-запад. С этой целью профессор Шюц еще до второй мировой войны провел такое исследование. В богатой аистами Восточной Пруссии он брал нелетных птенцов аиста и пересылал их в бедную аистами Рейнскую область. Там их и выращивали до наступления осени. Рейнские аисты в августе должны отлетать в юго-западном направлении, в сторону Испании. Так им во всяком случае положено. Однако юные «пруссаки», выпущенные на волю уже после того, как все взрослые птицы давно улетели, поднялись в воздух и, покружив, направились на юго-восток. Так, как у них заведено. Перелетев через Альпы, они добрались до долины По. Так что, как видите, стремление лететь в юго-восточном направлении в них заложено, можно сказать, еще в яйце, оно врожденное; родительское обучение тут не понадобилось. Несколько лет спустя целую группу аистят, взятых с крыш восточно=прусских деревень, вырастили на Рейне и выпустили осенью одновременно со взрослыми птицами. Эти молодые аисты улетели вместе со старшими в юго-западном направлении. В этом случае, как видно, пример более опытных особей оказался сильнее, чем врожденная тяга.

Но аист не может лететь в Африку, когда ему вздумается, – это не мы с вами. Он может лететь туда только в конце августа. Так, в 1939 году один польский орнитолог решил попробовать сократить путь аистов до Африки и переправил несколько птенцов из Польши в Израиль самолетом. До начала осеннего перелета аистов оставалось полтора-два месяца. Но эти птицы, которым столь комфортабельным способом сократили добрую четверть предстоящего пути в Африку, не захотели воспользоваться своим преимуществом. Не прошло и 12 дней, как они все уже сидели снова по своим гнездам в Польше. Добрались они туда, разумеется, уже без всяких удобств, своими силами. А через несколько недель, в конце августа, им пришлось проделать тот же путь в обратном направлении, но уже вместе со всей стаей.

Однажды я получил письмо от своего знакомого лесничего из Серенгети, в Восточной Африке, где он сообщал, что они там нашли мертвого аиста с алюминиевым кольцом на лапе. Надпись на нем гласила: «Москва. 6069». Когда находишь такое кольцо, то его следует направить в любое из известных вам Бюро кольцевания птиц – все равно в какое. А они уж там сами разберутся, куда его следует переслать дальше. Обычно его пересылают в Бюро кольцевания соответствующей страны или города, указанного на кольце. Я, например, сообщил об этой находке в Бюро кольцевания «Радольфцелль» в Вюртемберге, а оттуда уже известили московских орнитологов о находке; при таком способе всегда можно узнать, сколько лет назад и где именно данная птица была окольцована. Таким образом, между прочим, выяснилось, что добрая часть тех белых аистов в Се-ренгети, которых я всегда воспринимал как «весточку с моей далекой родины», на самом-то деле родом из России. А вот полстолетия или даже целое столетие тому назад такого случая произойти не могло бы, потому что в те времена аисты в Московской области не водились. Зато теперь они там все шире распространяются по своим новым местам обитания, в то время как у нас, на Западе, они встречаются все реже и реже. В начале века в Швейцарии выводило свое потомство 150 пар аистов – теперь там нет ни одного. Точно так же и в Эльзасе стали призадумываться над этой проблемой. Там ведь прежде всегда гордились своими многочисленными аистами, в каждой второй деревеньке имелся постоялый двор под названием: «У аиста». В 1947 году в Эльзасе еще насчитывалось 177 пар аистов, а в 1958 году – только 135. Поэтому Вальдфогель из Раппольтс-валера в 1956 году решил основать «Общество эльзасских друзей аистов». Члены этого общества построили на свои средства 25 новых гнезд, скупили даже несколько лугов и заложили два больших и три маленьких водоема, куда школьники отовсюду стаскивали лягушачью икру и головастиков. Следующей весной, в апреле, аисты, возвращаясь из Африки (назад они всегда летят более целенаправленно и поспешно, видимо подгоняемые любовью!), заметили радушный прием, приготовленный им в Эльзасе, но большинство все же полетело дальше своей дорогой, на север. Тем не менее три пары остались и вывели там птенцов. Сообщение об этом обошло все газеты и вдохновило многих других людей тоже построить у себя на крыше, искусственные гнезда для аистов и обеспечить им необходимые условия для пропитания. А король Марокко до того расчувствовался, что даже прислал в Эльзас 20 аистов самолетом.

Но случается и так, что какая-нибудь парочка решает обойтись без длительного путешествия в Европу и остается выводить свое потомство прямо на месте, в Южной Африке. Уже дважды удавалось наблюдать там аистов на гнезде – последний раз в

1961 году, в Юго-Западной Африке.

Мой друг Майлс из Серенгети писал мне как-то, что видел, как среди множества аистов расхаживал один, у которого в крыле торчала негритянская стрела. И птица все же не потеряла способности к полету. Я тогда вспомнил, что другой аист еще 140 лет тому назад доказал, что аисты на зиму улетают в Африку: его шею пронзила негритянская стрела, конец которой торчал из груди, а острие выходило наружу возле самой головы. И тем не менее птица одолела далекое расстояние до своего дома в Висмаре, где 21 мая 1822 года была застрелена охотником. Чучело этого аиста с восьмидесятисантиметровой стрелой в теле простояло более ста лет в музее Ростокского зоологического института.

Тяга к родному дому, к своему гнезду, где аист впервые увидел свет, по-видимому, необычайно сильна. И несмотря на то что многие молодые аисты на первое лето остаются в Африке, потому что по-настоящему половозрелыми становятся лишь к четырем годам, они тем не менее некоторое время спустя непременно появятся на своей родине. Причем примерно восемь процентов из них приземляется непосредственно на крышах той же деревушки, 41 процент – в окружности 10 километров, а 21 процент – в 10–25 километрах от того места, где они когда-то впервые высунули свою голову из яйца. Но подобная трогательная привязанность относится все же скорее к гнезду и родине, чем к родителям. Из 60 аистов год спустя только 37 оказывались в тех же гнездах; через пять лет их было уже только И, а спустя семь лет – лишь один. При этом наибольший возраст, которого способен достичь аист, равняется примерно 20 годам; в Натале в 1961 году нашли мертвого аиста, окольцованного в 1942 году в Росситене [21]21
  Ныне – Рыбачий.


[Закрыть], в бывшей Восточной Пруссии. А сколько их гибнет по дороге! Не так давно в Натале, в Южной Африке, в районе Драконовой горы обнаружили много сотен мертвых аистов, погибших во время страшного града. А когда в Эльзасе однажды обрушилась фабричная труба, стоявшая 15 лет без употребления, то в ней нашли более 50 скелетов аистов, когда-то в нее провалившихся и не сумевших выбраться. Уже неоднократно случалось, что аистят убивали пчелы.

А то, что молодые аисты якобы кормят и пестуют своих престарелых родителей, – это чистый вымысел. Тем не менее древние греки так безоговорочно в это верили, что закон, обязывающий граждан заботиться о своих родителях в старости, носил название «Pelargonia», производное от «pelargos» – аист.

А как много бытует еще разных других легенд об аистах, в которые люди верят по сегодняшний день! В Румынии вам расскажут, что аисты способны на страшную месть тому, кто разорит их гнездо. Они приносят пылающую головешку на соломенную крышу обидчика и, обмахивая ее крыльями, заставляют разгореться вовсю; вскоре пламя охватывает весь дом, и он сгорает дотла. Совсем недавно я прочел в нашей солидной охотничьей газете заметку о происшествии, имевшем якобы место в одной из латвийских деревень. В ней самым серьезным образом сообщалось следующее:

«Один мальчишка залез на крышу, вынул из аистиного гнезда яйцо и подложил вместо него индюшачье. Все птенцы вылупились одновременно, но когда папаша-аист увидел темного уродца, он пришел в ужас, слетел с гнезда и был таков. Вскоре он вернулся в сопровождении 40–50 аистов. Они подняли такую трескотню, что люди побросали свою работу и стали ждать, чем кончится весь этот скандал. «Помитинговав», аисты разлетелись, остался лишь папаша-аист и еще один, видимо, его ближайший приятель. Вдвоем они набросились на гнездо, убили ударами клювов несчастную аистиху и ее птенцов. Всех их выбросили из гнезда. Затем оба они поднялись в воздух и, описав прощальный круг над опустевшим гнездом, тоже улетели прочь, чтобы никогда уже сюда не возвращаться».

Вот какая печальная история. А в другой раз аисты собрались перед отлетом в дальние страны на лужайке.

«Среди них был один с больной ногой. «Всенародный аистиный комитет по охране здоровья» принял решение не брать его с собой – все равно не долетит. Тогда два других аиста схватили калеку за крылья и подтащили к растрескавшемуся дереву. Голову несчастного затолкали в щель, а тело рванули книзу – так с бедным молодым аистом было покончено. Все же остальные стали энергично готовиться в путь».

Рассказ о подложенном яйце и безвинно погибшей «нарушительнице семейной верности» можно прочесть в книге, вышедшей в свет в 1220 году, автором которой является Кальза-рий фон Гейстербах. Называется она «Dialogus magnus visio-num et miraculorum». В 1954 году рассказ перепечатала оттуда «Ридерс дайджест», но на сей раз яйцо было гусиным, и случилось все якобы в Западной Германии.

Что касается повадок аиста, то об этом многое можно прочесть у профессора Конрада Лоренца. Так, аист-самец защищает возле гнезда вовсе не обязательно свою супругу – он будет защищать любую самку, насиживающую кладку. В его поведении «закодировано», что он должен защищать «самку на гнезде». Значит, любую. И вообще супружеские пары у аистов отнюдь не так магически и неразлучно привязаны друг к другу, как, например, у журавлей, лебедей, гусей, галок или воронов. Ведь самцы и самки у аиста и в дальние свои путешествия отправляются врозь, притом в разное время. Самец-аист весной появляется задолго до своей супруги, или, точнее сказать, относящейся к данному гнезду самки.

Любители природы могут порассказать великое множество всяких баек об аистах, которые вот так и перетаскиваются из столетия в столетие и время от времени выдаются за новое, только что случившееся происшествие. Больше всего мне нравится оригинальное умозаключение одного работника лесничества, которое на сей раз уже, вероятно, в шутку было опубликовано все в той же охотничьей газете:

«Аисты просто-напросто ввинчиваются высоко в небо и остаются там в течение двенадцати часов. А земля под ними за это время продолжает вертеться и успевает повернуться настолько, что, когда аисты снова опускаются вниз, они уже в Африке…»

Но порой можно услышать и захватывающие дух «аистиные истории» совсем современного происхождения. И следует считать заслугой орнитолога Рудольфа Кука, проявившего терпение и настойчивость в разоблачении одной такой газетной шумихи. Многие западногерманские газеты осенью 1953 года поместили под крикливыми заголовками подробное сообщение о том, как индийский четырехмоторный самолет «OZ-14» с 44 пассажирами на борту, пилотируемый командиром корабля Дадимом Тхелумом, между северной оконечностью Крита и островом Касос врезался на высоте 1055 метров в стаю аистов, насчитывающую от 12 до 15 тысяч птиц:

«Лопасти пропеллеров перемалывали тела целых дюжин аистов до тех пор, пока их перья и кости напрочь не забили все четыре двигателя. Экипаж, который еще до этого ужасного происшествия из-за сильного урагана запросил у аэропорта «Ираклион» на Крите разрешение на посадку, теперь радировал туда «SOS». Однако приказ аэропорта тотчас же совершить где-либо на Крите вынужденную посадку команда не выполнила. В этой острокритической ситуации внутри самолета начали разыгрываться самые душераздирающие сцены! Четыре индийских промышленника продиктовали по радио свое завещание. Во время вынужденной посадки в двух километрах восточнее «Ираклиона» самолет ударился о землю, загорелся, однако пассажиры, несмотря на ранения, частично тяжелые, остались в живых».

Р. Кук решил проверить это сенсационное сообщение, и ему удалось выяснить, что его передало Информационное бюро в Любеке, которое в свою очередь получило его от одного арабского агентства в Каире. А уж оттуда никогда не отвечали ни на какие запросы. Тогда запросили немецкое консульство в Афинах, Управление аэропорта «Ираклион», греческое Управление гражданской авиации, индийское Управление гражданской авиации, подключив все сколько-нибудь причастные к подобным делам службы. Результат: во всей Греции никто даже не слышал о таком волнующем происшествии, ни самолета с подобными опознавательными знаками, ни пилота с такой фамилией не существует вообще. Все событие от начала до конца и со всеми подробностями оказалось чистым вымыслом.

В старых школьных учебниках еще можно прочесть, что взрослые аисты обучают своих птенцов полету, демонстрируя им, как это надо делать. Но достаточно лишь вырастить в неволе осиротевших аистят или птенцов, забранных из гнезда родителей (что, кстати сказать, не представляет больших трудностей), как тут же убедишься в том, что все обстоит совсем иначе. Способность к полету у аистят заранее «запрограммирована»: придет срок, и они полетят.

Знаменитая пара орнитологов – Оскар и Магдалена Хайнрот – уже несколько десятков лет назад проделали такой опыт и подробно его описали. К фрау Хайнрот, которая в основном и ухаживала за осиротевшими аистятами, они относились очень дружелюбно, ее мужа же старались пырнуть клювом в лицо. Получив пару затрещин, они утихомиривались и запоминали, что так вести себя опасно. Став большими, они еще помнили об этом и не делали попыток напасть на хозяина: по-видимому, молодые аисты подчинились ему как старшему и более сильному члену семьи, «стоящему выше их на некоей иерархической лестнице». Поэтому за затрещины они на него не обижались. Что же касается фрау Хайнрот, то по отношению к ней они с самого начала и до конца держались исключительно приветливо и привязались к ней всей душой.

Аистята прекрасно умеют есть свой корм – мясо, мелко нарезанную рыбу и тому подобное – прямо из мисочки. Они ведь приучены к тому, что родители, принося корм, кладут его в гнездо, что называется им «под нос», в то время как многим другим птенцам корм засовывают в широко раскрытый клюв. Именно поэтому людям, на крыше которых гнездились аисты, часто легко удавалось выкормить осиротевших или брошенных почему-либо родителями аистят. Корм насыпали в ящичек, прикрепленный па длинном шесте, который протягивали снизу на крышу. Будь то не аисты, а другие птичьи детки, привыкшие ожидать прихода родителей, сидя с широко разинутыми клювами, то те при подобных обстоятельствах неминуемо умерли бы с голоду.

Но я должен сказать, что не так уж они безобидны, эти аисты. Однажды моему покойному коллеге, директору Лейпцигского зоопарка профессору К. М. Шнайдеру, аист двумя ударами клюва разбил линзу зеркальной фотокамеры. По-видимому, он принял ее за чей-то огромный глаз.

Вот каким осторожным надо быть, если приближаешься к этим остроклювым птицам, даже тогда, когда они еще в самом, казалось бы, нежном возрасте!

В Эслинге однажды внезапно погас свет – что-то случилось с электропроводкой. Вскоре на земле нашли мертвого аиста: оказывается, он налетел на электрический провод и разорвал его. Овдовевшая аистиха продолжала насиживать одна, причем в течение трех дней почти не покидая гнезда; слетала она с него всего несколько раз на пару минут поискать какого-нибудь корма. Такое поведение самки аиста небезынтересно, потому что обычно у этих птиц самка и самец сменяют друг друга во время насиживания. Случись нечто подобное у голубей – оставшийся в живых партнер будет сидеть на гнезде ровно столько, сколько ему «предписано». В привычное время «смены вахты» птица встанет и улетит. И ее нисколько не будет заботить тот факт, что брошенные без надзора яйца за это время остынут и зародыши погибнут. Она вернется точно к положенному часу, сядет на гнездо и будет насиживать дальше. А вот аистиха – нет: та вывела своих птенцов самостоятельно, без помощи самца; возможно, это объясняется еще и тем, что несчастье с самцом произошло всего за каких-нибудь два-три дня до вылупления птенцов. Однако уже семь дней спустя аистята исчезли – по-видимому, они почему-либо умерли и мать их проглотила, как это иногда наблюдается в подобных случаях. Когда однажды подстрелили самку аиста, то папаша самостоятельно вырастил птенцов, правда, к тому моменту, когда они потеряли мать, им было уже две или три недели. Молодняк аистов, которых выхаживает только один из родителей, как правило, несколько отстает в физическом развитии и становится летным на две-три недели позже, чем другие.

Родителям-аистам приходится немало потрудиться, чтобы раздобыть достаточное количество корма для своего выводка. Так, профессор Шюц однажды подсчитал, что шагающий вслед за плугом аист в течение часа поймал 44 полевки. Меню другой трапезы было составлено из: 76 майских жуков, 674 мелких жужелиц, 730 лучинок пилильщиков, 1315 саранчовых. У зулусов в Южной Африке и многих других негритянских племен аист прямо так и называется «пожиратель саранчи», что наилучшим образом показывает, чем он там в первую очередь питается.

Отмечен и такой случай. Во время косьбы зимнего рапса из кротового холмика выскочил горностай. Аист, следовавший за сенокосилкой, тотчас же схватил маленького разбойника за шиворот. Каждый раз, когда тот пытался нанести аисту ответный удар, птица подлетала примерно на метр кверху. Но, после того как аист нанес горностаю пять или шесть метких ударов клювом, подбросив его при этом в воздух, тот испустил дух. Затем аист, давясь, с трудом проглотил свою добычу.

Между прочим, аист, ставший ручным и разгуливающий по деревенскому двору, бывает иной раз не прочь схватить зазевавшегося цыпленка п снести его наверх, на крышу, своим деткам.

В Мюнстерском зоопарке парочка аистов, жившая там уже в течение восьми лет с подрезанными крыльями, вырастила самостоятельно двух аистят, а третьего пришлось вырастить служителям. Аисты ведь, как известно, снежно-белые птицы, лишь маховые перья их крыльев – иссиня-черные. Эти большущие перья вырастают у них с 31 по 48 день жизни ежедневно на девять миллиметров! Таким образом, к двум с половиной месяцам аистята уже становятся летными. Мюнстерские аистята начали к этому возрасту регулярно совершать облеты над городом, присаживаясь на крыши домов и башни – лучшую рекламу для зоопарка трудно даже придумать! То, что третьего аистенка вырастили служители и он видел в каждом человеке доброго друга, обернулось для него пагубным образом. Даже тогда, когда он вместе со своими братьями пасся на лугу далеко от Мюнстера, он радостно бежал навстречу каждому прохожему, чтобы поприветствовать его. При этом он приседал, бил крыльями и издавал шипяще-мяукающие звуки. Дети и неразумные взрослые тыкали в него палками, бросали камнями и замучивали до такой степени, что работники зоопарка охотнее всего подрезали бы ему крылья – и дело с концом. Но им не хотелось лишать его радостей жизни и возможности улететь на зиму в дальние страны. Когда мюнстерские аисты улетели, их видели сначала возле голландской границы, а уже 14 дней спустя одного из них (конечно, ручного) подстрелили в окрестностях Марселя.

Другой выращенный людьми аист уже много позже, когда он летал со стаей диких родичей, к которой присоединился, каждый раз спускался с небес к своим приемным родителям, стоило им лишь похлопать в ладоши и покричать: «Ханзи! Ханзи!»

Чешский цирк под руководством Клудского закупил, будучи на гастролях в Румынии, 50 молодых аистов. Птицы были еще не летными, поэтому им разрешалось свободно бегать меж жилых фургонов палаточного городка, обнесенного забором. Птиц хорошо кормили, но когда их перед переездом цирка на другое место хотели запереть, они вдруг, все как один, поднялись на крыло и улетели прочь. Никто и не заметил, что они стали уже летными! На следующей стоянке цирка, в нескольких сотнях километров от прежнего места, аисты внезапно появились снова. Они уселись на канатах, крепящих опоры большого купола «шапито», и спустились оттуда только после того, как был установлен забор, огораживающий цирковой «городок». Тогда они, как ни в чем не бывало, стали снова расхаживать меж фургонов и с удовольствием доставать корм из своих прежних кормушек. Но стоило цирку сняться с места, как они снова исчезли и заявились назад только на следующей стоянке, в Брюне. Так они и сопровождали свой цирк по воздуху.

В зверинце Скансен в Стокгольме один зоопарковский аист доказал, что умеет хорошо плавать. На пруду жили три аиста с подрезанными крыльями. Причем два на одном островке, а третий, неуживчивый, – на другом. И вот этот аист дважды переплывал расстояние в 12 метров, отделяющее его от другого острова. В Базельском зоопарке черный аист с подрезанными крыльями сумел тем не менее обвенчаться с обычным белым, свободно летающим аистом и произвел на свет гибридного аистенка, прожившего, однако, на свете всего 53 дня.

На земле существует 17 различных видов аистов.

Как только аист выберется из яйца, он тотчас же закидывает голову на спину и производит хватательные движения клювом. Люди, ухаживающие за аистами, часто принимают это за судороги. Но это не судороги, а просто подготовительный этап к трещанию клювом. Аистенок проделывает точно те же движения клювом, что и взрослый аист во время трещания, но треска не слышно, потому что клюв еще мягкий. Только через шесть дней можно различить легкий шорох. Хайнрот говорил об этом так:

– Создается впечатление, что они охотно бы трещали клювами еще в яйце, если бы там было достаточно места!

Подобное поведение – доказательство того, что они обучаются трещанию не у своих родителей, а это их прирожденное свойство. Молодые аисты непременно потрещат клювами, прежде чем взять принесенную им еду, какими бы голодными они ни были. Сначала надо обязательно потрещать, а потом только есть. Создается впечатление, что они обязаны доказывать родителям, что они «настоящие аисты», что те не ошиблись адресом. Когда за аистятами приходится ухаживать людям, то кормление превращается в настоящую муку, особенно когда торопишься и хочешь их накормить побыстрее.

Трещание клювом у взрослого аиста означает просто: «Я взволнован». В чем причина волнения – ненависть ли это или любовь, можно узнать только из последующих действий птицы. Но случается и так, что аист от удивления «теряет дар речи». Так, одному крестьянину из деревни Ратьен бросилось в глаза, что вернувшийся из Африки к своему гнезду на его крыше аист испуганно снова взлетел, опустился на соседнюю крышу и оттуда в немом оцепенении уставился на свое гнездо, наклонив голову набок. Гнездо было уже очень давним и обжитым, оно достигло с годами двух метров в диаметре и нескольких центнеров веса. Крестьянин подождал-подождал, а потом притащил лестницу и влез на крышу посмотреть, в чем дело. Каково же было его удивление, когда ему чуть ли не в лицо взлетела кряква. В гнезде лежало десять бледно-зеленых яиц, которые хозяин тут же подложил в своем курятнике несушке. Как только гнездо было освобождено от самовольного квартиранта, аист «с явным облегчением» тут же занял свою старую квартиру.

Что, собственно говоря, происходит с нашими европейскими аистами, которые, казалось бы, повсюду пользуются такой любовью? С конца прошлого столетия вплоть до 1928 года их численность непрестанно убывала. Затем она стала резко повышаться, но с 1937 года снова пошла на убыль. Опрос, проведенный Орнитологической станцией Радольфцелль, дал следующие результаты: от Португалии до Советского Союза в 1958 году гнездилось в общей сложности 68 423 пары аистов; в ФРГ и ГДР – 4800 пар (в 1934 году их было 9035). Наиболее богатым аистами районом Западной Германии считается Бергенхузен в округе Шлезвиг. В 1939 году там было 59 занятых гнездами крыш, в 1950 году их стало 26. Бергенхузенские аисты летают в Южную Африку через Балканы. Кольцо, надетое аисту в этой деревеньке, вернулось из окрестности Кейптауна, отдаленного от Европы как-никак на 10 400 километров. Возле Бергенхузена пока еще имеются обширные пространства болот.

Еще хуже обстоит дело с японскими аистами. Те почти уже совсем истреблены. В 1964 году их там оставалось всего 13 штук |(против 25 в 1960 году). Поскольку они на воле (по-видимому, из-за ядовитых веществ, применяемых для борьбы с вредными насекомыми) практически перестали размножаться, то для самых последних пар теперь выстроили огромные вольеры, по которым они могут даже летать.

Может быть, аисты у нас вымирают оттого, что мы повсюду осушаем болота и озерки? Потому что наши крупные города своими водопроводами выкачивают всю грунтовую воду, из-за чего ее уровень повсюду неуклонно понижается, а земляные угодья становятся все суше? Или слишком много аистов отстреливают на пролете через Францию? Постоянному уменьшению их числа способствует, безусловно, и тот факт, что огромные территории Африки постоянно опыляются с самолетов ядохимикатами для борьбы с саранчой. Однако то, что у нас их становится все меньше, вовсе еще не означает, что они вообще вымирают. Ведь множество аистов выводит свое потомство в Северной Африке, и, как мы видели, они завоевывают себе новые места обитания в Восточной Европе.

И тем не менее мы обязаны задать себе вопрос: неужели наши дети не увидят ни одного аиста на крыше?