Текст книги "Американские просветители. Избранные произведения в двух томах. Том 1"

Автор книги: Бенджамин Франклин

Еще более примечательно влияние постоянного труда в молодые годы – он содействует созданию добродетельных привычек. Покойный Антони Бенезет^{18} из нашего города, чья благожелательность стояла на страже добродетели я счастья нашей страны, взял себе за правило отдавать в учение детей из бедных семей не в богатые дома, а таким хозяевам, которые трудились сами и заставляли этих детей работать в их присутствии. Если даже добродетельные привычки, приобретенные подобной выучкой и трудом, чисто механические, то их воздействие на счастье общества все же будет таким же, как если бы они проистекали из принципа. Кроме того, ум, предохраненный таким образом от пороков, оказывается в дальнейшем более восприимчивым к моральному и интеллектуальному совершенствованию.

7. Влияние неумеренного сна тесно связано с воздействием лености на моральную способность; мы видим поэтому, что умеренная и даже ограниченная продолжительность сна во всех странах мира благоприятна не только для состояния здоровья и длительности жизни, но и во многих случаях для нравственности. Опыт монахов, которые часто спят на полу и обычно встают чуть свет ради умерщвления в себе плотских желаний, без сомнения, основан на мудрости и зачастую приводит к весьма благотворным моральным последствиям.

8. Действие физической боли на моральное состояние не менее примечательно, чем ее влияние на интеллектуальные силы. Покойный д-р Грегори^{19} из Эдинбургского университета часто рассказывал своим ученикам, что во время приступов подагры восприятие у него обострялось. Предсмертные муки нередко сопровождаются представлениями и рассуждениями о весьма обычных предметах, свидетельствующими о необычном подъеме интеллектуальных сил. Такое же возбуждающее и направляющее действие физическая боль оказывает и на моральную способность. Мы видим, что в Ветхом завете физические страдания рассматриваются как одно из средств искоренения порока и содействия добродетели. Г-н Говард сообщает нам, что в одной из тюрем, которую он посетил, успешно применяли их как средство исправления [преступников]. Если боль есть физическое средство искоренения порока, то я предлагаю родителям и законодателям рассмотреть вопрос о том, не является ли умеренное телесное наказание, налагаемое на длительное время, более целительным по своим результатам, чем суровое телесное наказание, применяемое в короткий промежуток времени.

9. Очень многое можно сказать в пользу чистоты как физического средства содействия добродетели. Военные называли писания Моисея лучшей «приказной книгой» в мире. Повсюду в его писаниях соблюдение чистоты внушается с такой настойчивостью, как если бы это было частью морали вместо закона левитов^{20}. Общеизвестно, что главная цель всех заповедей и обрядов иудейской религии заключалась в предотвращении порока и содействии добродетели. Все авторы, писавшие о проказе, обращают внимание на ее связь с определенным пороком. Считается, что причинами, предрасполагающими к этой болезни, служат грубая мясная пища, в частности свинина, и грязное тело; этим, по-видимому, объясняется, почему иудейский закон запрещает употреблять в пищу свинину и столь часто твердит о необходимости омовений тела и конечностей. Очень уместно здесь следующее замечание г-на Джона Прингла в его докладе о путешествии капитана Кука, прочитанном в Королевском обществе в Лондоне. «Чистота,– говорил он,– полезна для здоровья, но разве не ясно, что она способствует также надлежащему порядку и другим добродетелям? Те, кто (из состава команды корабля) больше следил за своей чистотой, были более трезвыми, более аккуратными и более внимательными к своим обязанностям». Польза, которую родителям и учителям следует извлечь из подобных фактов, слишком очевидна, чтобы останавливаться на этом.

10. Меня, надеюсь, извинят за то, что я отношу одиночество к физическим причинам, влияющим на моральную способность, если я добавлю, что буду говорить лишь о его действии на лица, не поддающиеся исправлению духовными или моральными средствами. Г-н Говард сообщает нам, что, по утверждениям капеллана Льежской тюрьмы в Германии^{21}, «наиболее упорные и буйные умы становились сговорчивыми и покорными после одиночного заключения в течение четырех-пяти дней». Для лиц, предрасположенных к пороку, веселое, а еще в большей степени нечестивое общество и беседы становятся причиной возбуждения и подобно искре, высеченной огнивом из кремня, воспламеняет порок, делая его более деятельным и явным. Лишив таких людей этих возбудителей, их зачастую можно исправить, особенно если уединить их на достаточно длительное время, дабы отучить их от порочной привычки. В тех случаях, когда одиночество и тюремное заключение могут быть дополнены размышлением и наставлениями из книг, их благотворное влияние еще более определенно. С этим согласны философы и поэты всех времен, описывая жизнь отшельников как жизнь, полную пассивных добродетелей.

11. Следует упомянуть здесь и о молчании, связанном с одиночеством, как о механическом средстве содействия добродетели. Покойный д-р Фозерджилл^{22} в своей воспитательной программе, составленной им для благотворительного учреждения в Акуорте, бывшего последним творением его не напрасно прожитой жизни, сказал следующее в защиту этого необходимого воспитательного средства: «Приучение детей с самого раннего возраста к молчанию и вниманию в высшей степени полезно для них не только как подготовительный шаг к их преуспеянию в религиозной жизни, но и как основа для дальнейшего развития их ума. Обуздать некоторым образом деятельный ум детей, приучить их отвлекать свое внимание от внешних предметов и сосредоточиваться на абстрактных вещах – все это имеет большое значение и приносит им значительную пользу. Хотя нельзя предположить, что молодые и деятельные умы всегда будут хранить молчание, когда нужно, все же приучить их к такому сосредоточению немаловажно для приобретения постоянной привычки к терпению и сдержанности, которые редко покидают тех, кто по-настоящему подготовлен к вступлению в школу мудрости на весь остаток своих дней».

Для того чтобы преуспеть в этой области своего воспитания, дети должны с самых ранних лет общаться со своими родителями либо с лицами, которые старше их по возрасту и положению и превосходят их своей житейской мудростью.

12. Во всех странах известно и отмечено влияние музыки на моральную способность. По мелодиям, распространенным в том или ином народе, можно судить о его добродетелях и пороках с такой же несомненностью, как и по его законам. Воздействие музыки на страсти, будучи чисто механическим, бывает сильным и глубоким. Все же следует еще определить степень морального экстаза, вызываемого одновременным воздействием на слух, на разум и на моральный принцип объединенных сил музыки и красноречия.

13. Красноречие проповедника близко к музыке по своему влиянию на моральную способность. Конечно, не бывает прочных изменений в характере и моральном поведении человека, источником которых не были бы его рассудок и воля. Однако надо иметь в виду, что обе эти духовные силы наиболее уязвимы, когда они подвергаются нападению со стороны страстей; страсти же, возбуждаемые красноречием, оказывают, как нам известно, механическое влияние на все силы души. Вот почему во все времена и во всех странах, где распространялось христианство, самые превосходные ораторы обычно бывали реформаторами человечества, добившимися наибольших успехов. Нет красноречия у проповедника, который, пользуясь запасом витийства, содержащимся в Ветхом и в Новом завете, не вызывает у своих слушателей хотя бы на время любовь к добродетели. Я допускаю, что одно лишь красноречие проповедника не может превратить людей в христиан, но оно, безусловно, в состоянии превратить скотов в людей. Если бы удалось правильно направить красноречие театральных подмостков, то невозможно даже представить себе размеры его механического воздействия на нравственность. Возьмем сочинения Шекспира на моральные и религиозные темы, – разве можно противиться воздействию всей красоты и драматической силы их языка и образов на страсти и чувства и описать это воздействие?

14. Известно, что разного рода запахи оказывают весьма ощутимое воздействие на моральную способность. Со слов одного знаменитого итальянского философа Брайдон^{23} сообщает нам, что особая злобность людей, проживающих вблизи Этны и Везувия, объясняется главным образом запахами серы, а также горячими испарениями, непрерывно поднимающимися из этих вулканов. Приятные запахи почти всегда вызывают чувство безмятежности и часто успокаивают раздражительных людей. Этим и объясняются удовольствие и польза от цветников. Табачный дым также успокаивает и способствует не только возникновению так называемой цепи ощущений, но и утиханию и усмирению возбужденных страстей. Вот почему нередко в обществе трубку или сигару сочетают с бутылкой.

15. Достаточно лишь упомянуть о свете и темноте, чтобы представить себе их влияние на моральное чувство. Как часто слезливые жалобы больных в ночные часы уступают место иным чувствам с первыми же лучами утреннего солнца. Отелло не в состоянии убить Дездемону при свете свечей, а кто из нас не ощущал влияния яркого огня на благородные страсти?[82]82
  Температура воздуха оказывает значительное влияние на моральное состояние. Король Франции Генрих III был в холодную погоду всегда дурно настроен и иногда свиреп. С моря на побережье графства Нортумберлендского в Англии иногда поступает влажный воздух, называемый «морское волнение» (seafret), так как вызывает раздражительность (fretfulness).


[Закрыть]

16. Следует сожалеть о том, что опытным путем еще не установлено влияние, оказываемое на моральную способность различными газами, недавно открытыми химией. На основе проведенных опытов я могу лишь утверждать, что дефлогистированный воздух, втянутый в легкие, вызывает радостное, приподнятое и безмятежное состояние.

17. Что мы можем сказать о действии лекарств на моральную способность? Врачам хорошо известно, что многие лекарственные вещества действуют на интеллект. Почему же лекарства не могут действовать точно так же и на моральную способность? Разве в недрах или на поверхности земли не существует противоядий? Но я не хочу путать факты с предположениями. Туман и мрак все еще окутывают этот раздел моего исследования.

Из всего сказанного мною не следует делать вывод, будто я считаю, что влияние физических причин на моральную способность делает излишним для нашего морального счастья влияние божества. Я лишь утверждаю, что деяния владыки небесного осуществляются как в мире морали, так и в мире природы через посредство вторичных причин. Я лишь последовал примеру вдохновенных писателей, так как большинство перечисленных мною физических причин связано с моральными заповедями или было использовано в Ветхом и Новом завете как средства искоренения порока. К уже упомянутым мною случаям я лишь добавлю, что Навуходоносора излечили от его гордости одиночеством и растительной пищей. Саула излечили от дурного нрава с помощью арфы Давида, а св. Павел ясно сказал: «Усмиряю и порабощаю тело мое, дабы, проповедуя другим, самому не остаться недостойным» [I Кор., гл. 9, ст. 27]. Но я сделаю еще один шаг и добавлю в защиту божественного влияния на моральный принцип, что в тех чрезвычайных случаях, когда дурные люди внезапно исправляются без посредства каких-либо физических, моральных или духовных причин, происходят, я думаю, физические изменения в организации тех частей тела, в которых пребывают эти духовные способности[83]83
  Св. Павел внезапно превратился из преследователя в человека благородного и любезного. В следующих словах он выразил ту перемену, которая произошла с его духом: «Ни обрезание, ни необрезание, а новая тварь. Впрочем, никто не отягощай меня, ибо я ношу язвы господа Иисуса на теле моем» (Гал. VI, 15, 17).


[Закрыть]; поэтому выражение «новая тварь», которым в Священном писании обозначают такие перемены, верно как в буквальном, так и в переносном смысле. По-видимому, св. Павел и предсказал в следующих словах начало такого совершенного обновления человеческого тела: «Наше же жительство на небесах, откуда мы ожидаем и спасителя... который уничиженное тело наше преобразит так, что оно будет сообразно славному телу его» [Филипп., гл. 3, ст. 20—21]. Я не останавливаюсь здесь для защиты себя от обвинения в фанатизме; ведь в конце концов наступил тот самый век, к которому так благоговейно стремился д-р Чейн^{24}, когда людей не удержит от поисков истины страх перед ненавистными или непопулярными именами.

При этом я не могу не отметить, что, если свойства тех частей человеческого тела, которые связаны с душой человека, влияют на нравственность, то же соображение действительно для добродетельного воспитания, признанного правильным в обучении музыке и разговору на иностранных языках в ранний период [развития] органов, формирующих голос и речь, когда они поддаются изменениям. Воздействие морального воспитания таково, что мы часто видим его плоды лишь в поздние периоды жизни, после того, как уже отвергнуты те религиозные принципы, которые были с ним связаны; точно так же мы видим, как хирург продолжает заботиться о своих пациентах уже после того, как сочувствие, вызвавшее вначале эту заботу, перестало оказывать влияние на его ум. Та нравственность, которой так гордятся деисты, в большинстве случаев есть, по-моему, результат привычек, приобретенных первоначально под влиянием принципов и наставлений христианства. Отсюда становится понятной мудрость совета Соломона: «Наставь юношу при начале пути его: он не уклонится (я бы сказал: не сможет уклониться) от него, когда и состареет» [Притчи, гл. 22, ст. 6].

Таким образом, я перечислил главные причины, оказывающие механическое действие на нравственность. Если в результате совместного действия противостоящих друг другу физических сил моральная способность становится устойчивой или если добродетель либо порок, вызванные этими силами, создают нейтральное качество, составленное из того и другого, я надеюсь, что это не поставит под сомнение истинность наших общих предположений. Я лишь упомянул о действиях простых физических причин[84]84
  Учение о влиянии физических причин на нравственность, к счастью, рассчитано на проявление милосердия к слабостям наших ближних. К осуществлению этой добродетели нас обязывают но только мотивы, вытекающие из пауки, но и принципы христианства.


[Закрыть].

Для расширения наших представлений в этой области мы могли бы рассмотреть влияние, оказываемое на моральную способность различными стадиями общества, сельским хозяйством и торговлей, почвой и географическим положением, различной степенью развития вкуса, различными духовными способностями, различными формами государственного управления и, наконец, различными профессиями и занятиями людей. Однако, так как все они оказывают лишь косвенное влияние и так как здесь примешиваются причины, не связанные с обсуждаемым предметом, то я рассматриваю их как не относящиеся к теме настоящего исследования. Если они в какой-то мере изменяют действие простых физических причин, то они, надеюсь, поставят под сомнение истинность наших общих предположений не в большей мере, чем совместное действие противостоящих друг другу физических сил. Остается еще несколько причин, имеющих сложный характер, однако они столь тесно связаны с чисто механическими причинами, что я не хочу больше злоупотреблять вашим вниманием, включив их в свои рассуждения.

Воздействие подражания, привычки и ассоциации на нравственность дало бы обильный материал для исследования. Принимая во внимание высокую степень влияния на нравственность формы, строения и состояния человеческого тела, я предлагаю на рассмотрение сообразительных людей вопрос о том, не можем ли мы при своем старании подражать моральным образцам извлечь какую-нибудь выгоду, перенимая черты и манеры этих образцов. Успех такого опыта вполне возможен, если принять в соображение, что мы нередко встречаем людей, похожих друг на друга своей внешностью, манерами, склонностями. Я делаю вывод о возможности успеха в попытке подражать образцам способом, упомянутым мною выше, исходя из той легкости, с которой слуги приобретают сходство со своими господами и госпожами не только в манерах, но и в выражении лица, когда они питают к ним чувство уважения и любви. Когда муж и жена привязаны друг к другу, они также нередко приобретают сходные черты.

Из-за общего отвращения, которое питают к лицемерию и хорошие и дурные люди, механическое воздействие привычки на добродетель до сих пор не изучено в достаточной степени. Я уверен, что имеются многочисленные примеры, когда случай или необходимость вынуждает притворяться добродетельным; добродетель становится подлинной в силу привычки, и лишь после этого она начинает питаться чувствами. Отсюда и справедливость совета Гамлета своей матери:

 
Раз нет ее, займите добродетель.
Привычка – это чудище, что гложет
Все чувства, этот дьявол – все же ангел
Тем, что свершенье благородных дел
Он точно так же наряжает в платье
Вполне к лицу. Сегодня воздержитесь,
И это вам невольно облегчит
Дальнейшую воздержность; дальше – легче;
Обычай может смыть чекан природы
И дьявола смирить иль прочь извергнуть
С чудесной силой^{25}.
 

Влияние ассоциации на нравственность открывает широкое поле для исследования. Именно она дает возможность объяснить, почему слуги отучаются от воровства и пьянства, после того как выпивают спиртного, тайно разведенного вызывающим рвоту винным камнем. Воспоминание о боли и тошнотворном состоянии, вызванных приемом рвотного, естественно ассоциируется с выпитым алкоголем, так что и то и другое начинает внушать им отвращение. Только этим можно объяснить поведение Моисея, размоловшего золотого тельца в порошок и затем растворившего этот порошок в воде (возможно, при помощи серной печени), после чего он заставил детей Израиля выпить это в наказание за их идолопоклонство. Такая смесь имеет горький и весьма отвратительный вкус. Поэтому расположение к идолопоклонству невольно ассоциировалось у них с воспоминанием об этой неприятной смеси, и, естественно, они отвергли и то и другое. Польза непродолжительных телесных наказаний отчасти проистекает оттого, что они связываются по времени и месту с теми преступлениями, за которые они налагаются. Наказание, если бы это было возможно, должно было бы следовать за проступком с такой же быстротой, с какой гром следует за молнией, и польза ассоциации была бы более явной, если бы место совершения преступления стало местом раскаяния. Видимо, действием ассоциации объясняется то, что изменение места жительства и окружения, вызванное ссылкой или изгнанием, так часто приводит к исправлению дурных людей, после того как моральные, духовные и физические средства исправления оказались недейственными.

Поскольку чувствительность есть путь к моральной способности, все, что содействует ослаблению этой чувствительности, наносит вред и нравственности. В испорченности нравов римлян во многом виноваты зрелища гладиаторских боев и казни преступников, которых отдавали диким зверям на растерзание. Вот почему казнь никогда не должна быть публичной. Я полагаю, что все виды публичных наказаний лишь ожесточают сердца зрителей и тем самым ослабляют то естественное отвращение, которое первоначально возбуждает в человеческой душе любое преступление.

Жестокость к животным также есть одно из средств уничтожения моральной чувствительности. Свирепость, проявляемая дикарями, объясняется частично своеобразным способом их существования. В своих искусных гравюрах г-н Хогарт^{26} показывает связь между жестокостью к животным в молодости и убийствами, совершаемыми в зрелом возрасте. Забавляясь умерщвлением мух, император Домициан^{27} подготовил себя к совершению всех тех кровавых преступлений, которые впоследствии опозорили его правление. Я настолько убежден в тесной связи между нравственностью человека и гуманным отношением его к животным, что всегда буду преклоняться перед законодательством, которое первое создаст систему законов, защищающих животных от дурного и жестокого обращения.

Для сохранения силы моральной способности крайне важно держать молодежь в возможно более полном неведении насчет преступлений, которые обычно считаются наиболее позорными для человеческой природы. Мне кажется, что в газетах слишком часто пишут о самоубийствах. Я счел бы поэтому целесообразным делать заседания наших судов закрытыми в тех случаях, когда раскрываются или наказываются чудовищные пороки.

И наконец, я хочу указать еще на один механический способ содействия морали, а именно на сохранение чувствительности путем близкого знакомства со страданиями, причиняемыми нищетой и болезнями. Сочувствие, возбуждаемое в человеческой душе, всегда сопровождается цепью родственных добродетелей. Вот почему мудрец справедливо отмечает, что «сочувствие в беде смягчает сердце человека».

Недавно умерший французский писатель, предсказывая события 4000-го года, писал: «В ту эпоху религия и государственное управление настолько усовершенствуют человечество, что больных и умирающих уже не будут больше, наравне с мертвецами, бросать в склепы; за ними будут ухаживать и о них будут, заботиться вместе с их семьями и их окружением». В нашем городе, к чести человечества, недавно создано учреждение[85]85
  Бесплатная лечебница.


[Закрыть], рассчитанное на то отдаленное время, и оно увековечит 1786 г. в истории Пенсильвании. Здесь слились воедино жалостливое сердце, сочувствующие глаза и милосердная рука, а пламя сочувствия, не будучи погашено поборами или каким-либо единовременным взносом, может быть поддержано постоянной подачей горючего. Существует необходимая связь между естественным сочувствием и высокой нравственностью. Священнослужитель и левит в Новом завете, по-видимому, освободили бы бедняка, очутившегося среди воров, если бы случай позволил им оказаться поблизости от него с его ранами. Несчастная г-жа Беллами была избавлена от ужасного намерения утопиться только благодаря отчаянным крикам ребенка, почувствовавшего голод. Если прекрасный пол во все времена и во всех странах более добродетелен, чем мужчины, то это, по-видимому, объясняется в известной мере связью между высокой нравственностью и сочувствием; ведь редко можно встретить женщину, лишенную чувства человечности.

Наконец, притяжение, сложение и разъединение относятся к страстям так же, как и к материи. С наибольшей силой притягивают друг друга одинаковые по своей природе пороки; этим и объясняются дурные последствия скопления множества молодых людей (чьи наклонности большей частью совпадают) под одной крышей при нынешней системе обучения. Влияние сложения и разъединения на пороки можно проследить, наблюдая за тем, как мелочность школьника часто излечивается расточительством военной жизни или тем, что скупость вытесняется честолюбием или любовью[86]86
  Один житель Филадельфии безуспешно пытался излечить свою жену от алкоголизма. Наконец, отчаявшись исправить ее, он купил бочонок рома, открыл его и оставил в незапертой комнате, как бы забыв взять с собой ключ от нее. Его замысел был – дать жене возможность погубить себя, выпив неограниченное количество рома. Женщина разгадала его замысел и сразу бросила пить. Гнев стал здесь противоядием против невоздержанности.


[Закрыть].

Если физические причины влияют на нравственность так, как мы описали, то не могут ли они также влиять на религиозные принципы и взгляды? На этот вопрос я отвечаю утвердительно. Исходя из данных физики и из собственных наблюдений, я со всей уверенностью заявляю, что религиозная меланхолия и безумие во всех их проявлениях легче устранить с помощью лекарств, чем простыми полемическими рассуждениями или казуистическими советами. Но эта тема не имеет отношения к предмету нашего исследования.

Разбор нашего предмета приводит нас к восхищенному созерцанию любопытного строения человеческого духа. Как многообразны умы и тем не менее как они сходны! До какой степени все духовные способности человека подчинены друг другу и тем не менее равны! Как удивительно действует ум на тело! Тело на ум! А божественный дух на ум и на тело! Какая тайна ум человека для него самого! О природа! Или, вернее, о бог природы! Тщетно мы пытаемся измерить твою необъятность или постичь все различные способы твоего существования, если одна частица света, изошедшая из тебя и воспламеняющая ум в человеческой душе, в такой степени ошеломляет и смущает наш рассудок!

Масштабы моральных сил и привычек в человеке неизвестны. Вполне вероятно, что человеческий дух содержит такие принципы добродетели, которые никогда еще не проявлялись в действии. Мы с удивлением наблюдаем за гибкостью человеческого тела в действиях акробатов и канатоходцев. Одна девушка из Франции показала настоящую ловкость дикого зверя, а человеческий род в лице молодого испанца обнаружил природу амфибии. Мы с изумлением внимаем рассказам о памяти Митридата, Кира, Сервена. Мы испытываем граничащее с обожанием благоговение перед поразительным умом лорда Веруламского^{28} и г-на Исаака Ньютона. Наши глаза затуманиваются, когда мы пытаемся следовать за неизмеримым полетом фантазии Шекспира или Мильтона. И если история человечества не дает таких же примеров многогранности и совершенства нашего рода в добродетелях, то это потому, что моральную способность меньше культивировали и меньше исследовали на опыте, чем тело и умственные способности человека. Причина этого очевидна, если принять во внимание сказанное. До последнего времени развитие моральной способности было делом родителей, школьных учителей и церковнослужителей[87]87
  Из всех христианских сект те, кого в народе обычно называют квакерами и методистами, используют наибольшее количество физических средств в своем религиозном и моральном воспитании; вот почему они повсюду отличаются высокой нравственностью В других церквах имеются превосходные физические установления (institutions); но если они не оказывают такого морального действия, как физические средства обеих указанных новых сект, то это следует приписать тому, что члены этих церквей больше пренебрегают ими, [чем члены упомянутых сект].


[Закрыть]. Но если выведенные нами принципы справедливы, то совершенствование и распространение морального принципа должно быть в равной степени заботой законодателя – естествоиспытателя – и врача. Определенный физический режим должен сопутствовать каждому моральному наставлению, так же как указания о пребывании на воздухе, физических упражнениях и режиме питания обычно сопутствуют предписаниям врача, лечащего чахотку или подагру. Для того чтобы поощрить себя к проведению мер, имеющих целью совершенствование нашей нравственности, вспомним об успехах философии в сокращении числа неизлечимых болезней и смягчения их неистовства. Перемежающаяся лихорадка, заболевание которой оказалось роковым для двух британских монархов, ныне находится в абсолютном подчинении медицине. Непрерывная лихорадка ныне гораздо менее пагубна, нежели раньше. Смертность от оспы уменьшилась благодаря прививкам, а в последнее время удалось сдержать разрушительные действия даже столбняка и рака. Но медицина сделала еще больше. Она проникла в глубокую и мрачную бездну смерти и добилась новых успехов, избавляя людей от ее ледяных объятий. Свидетельство тому – многие сотни людей, возвращенных к жизни за последнее время благодаря увенчавшимся успехом усилиям тех человеколюбивых организаций, которые ныне существуют во многих частях Европы и в некоторых частях Америки. Если подобное же усердие и искусство, приведшие к этим победам медицины над болезнями и смертью, приложить к моральной науке, то вполне вероятно, что удалось бы искоренить большинство пагубных пороков, извращающих человеческую душу и потрясающих народы земли. Я не такой оптимист, чтобы предположить, что человек может стать столь совершенным благодаря науке, религии, свободе и хорошему правлению, чтобы перестать быть смертным; но я твердо убежден в том, что совместное действие причин, оказывающих влияние одновременно на разум, моральную способность, страсти, чувства, мозг, нервы, кровь и сердце, в состоянии вызвать такое изменение его морального характера, что он станет подобен ангелам, даже более того, самому богу. Штат Пенсильвания все еще оплакивает потерю человека, в котором не только ум и откровение, но и многие из упомянутых нами физических причин содействовали созданию такого морального превосходства, которое редко наблюдалось в человеке. Этот достопочтимый гражданин считал людей, своих ближних, созданиями бога, творениями его рук. Каждого человека, каково бы ни было его мнение о себе, какого цвета ни была его кожа – черного или медного, на каком бы языке он ни говорил – на его или на чужом, как бы он ни поклонялся своему творцу – с совершением обрядов или без них, он рассматривал как своего брата и потому как предмет своей благосклонности. Поэты и историки, которые будут жить после нас, вам предоставляю я воздать ему хвалу; и когда вы узнаете о принятии закона об отмене рабства во всех американских штатах, подобного тому, который был принят в Пенсильвании в 1780 г., когда вы услышите о том, что короли и королевы европейских стран обнародовали указы об отмене торговли людьми, и, наконец, когда до вашего слуха дойдут сведения об учреждении среди народов Африки школ и церквей со всеми тонкостями цивилизованной жизни, тогда вспомните о том, что эта революция, совершенная ради счастья человека, была результатом трудов и усилий – публикаций, частных писем и молитв – Антони Бенезета[88]88
  Этот достойный человек был выходцем из старинной и почтенной семьи, процветавшей при дворе Людовика XIV. Исполненный благородных намерений, он рано посвятил себя учительской работе в английской школе, где ему не было равных по трудолюбию, способностям и вниманию, которое он уделял нравственности и убеждениям молодежи, вверенной его попечению. Он опубликовал много превосходных трактатов против торговли африканскими рабами, против войны, против потребления алкогольных напитков и один трактат в пользу насаждения цивилизации и христианства среди индейцев. Он написал письма королеве Великобритании и королеве Португалии, призывая их использовать свое влияние в придворном кругу для отмены торговли африканскими рабами. Он написал также проникновенное письмо прусскому королю, отсоветовав ему объявлять войну. История его жизни служит замечательным примером того, как много может сделать в мире отдельный человек, она свидетельствует о том, что даже самое скромное положение не мешает добрым людям приносить весьма большую пользу. Он завещал передать (после смерти своей вдовы) все свое состояние на содержание школы для воспитания негритянских детей, которую он сам основал и в которой он преподавал в течение нескольких лет перед своей смертью. Он умер в мае 1784 г. на семьдесят первом году жизни, принеся исключительно большую пользу, повсеместно оплакиваемый людьми всех сословий и вероисповеданий.


[Закрыть].

После этого отступления я вновь обращаюсь к вам, уважаемые мудрецы и сограждане республики ученых. Как вам известно, влияние философии чувствовалось уже раньше. Для того чтобы увеличить и дополнить это влияние, нет ничего более необходимого, чем присовокупить науку о морали к тем опытам и исследованиям, которыми занимаются многочисленные ученые общества в Европе и Америке. Божественные проекты короля Франции Генриха IV и славной королевы Англии Елизаветы по установлению постоянного мира в Европе могут быть осуществлены без всякой юридической системы конфедерацией ученых мужей и научных обществ. Умножая объекты человеческого разума, они в состоянии подчинить себе всех монархов и правителей в мире и благодаря этому вычеркнуть из списка человеческих бедствий войну, рабство и смертную казнь. Не следует, однако, думать, что, выступая с подобным заявлением, я умаляю достоинство христианской религии. Верно, что христианство распространялось без помощи человеческих знаний; однако это было одно из необходимых для его установления чудес, которое в случае его повторения перестало бы быть чудом. В ложном свете представляют христианскую религию те, кто считает ее чисто внутренним откровением и обращенной лишь к моральным способностям духа. Истины христианства дают величайший простор уму человеческому, и понятными станут они нам лишь тогда, когда гений человека достигнет наибольшего расцвета благодаря философии. Одни ошибки можно противопоставлять другим, однако истины во всех областях поддерживают друг друга. То, что некоторые стороны христианского откровения все еще окутаны мраком, объясняется, быть может, и нашим несовершенным знанием явлений и законов природы. Истины философии и христианства одинаково пребывают в божественном духе, а разум и религия в равной степени суть последствия божественной благости. Стало быть, они должны существовать и исчезать одновременно. Под разумом в данном случае я понимаю способность судить об истине, а также способность постигать ее. Счастливая эра наступит тогда, когда богослов и философ заключат друг друга в объятия и объединят свои усилия для преобразования и счастья человечества!