Текст книги "Война ордена"

Автор книги: Бен Каунтер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц)

Одну руку вожака заменял грубый механический протез, а под его ногами суетилась стайка крошечных остроносых существ – гвардейцы называли их гретчинами либо гротами, – но генерала поразил взгляд гиганта. В нем не читалось привычной жажды крушить и убивать. Вожак определенно стремился к чему-то большему, нежели к простому разрушению.

901-й сдавал позиции. Теперь Варр мог безо всякой техники слышать голос Трокса, возносящего молитвы Императору и одновременно обстреливающего из гранатомета надвигающихся орков. Войска отступали по изрытой взрывами земле, прикрывая отход огнем лазерных винтовок и соблюдая строгую дисциплину, которую столь долго вбивал в них генерал.

Об их оборону разбивались одна за другой волны зеленокожих, но ксеносы все равно продолжали наступать; огромный зверь уже спустился в одно из озер и теперь крушил мост. Орки продолжали гнать бойцов 901-го к дверям дворца Райтспайр.

План не сработает. Варр понимал это, но все равно отдавал распоряжения по фланговым подразделениям, приказывая им окружить орков и накрыть их перекрестным огнем. Ксеносов было слишком много, и они заполняли дворцовый сад, как вода наполняет чашу. Твари даже дрались друг с другом за право первыми наброситься на солдат полка. Огромный косматый зверь вышел из повиновения и теперь бежал к позициям артиллерии лорда Фалкена. Конечно, Варр не питал особого уважения к этому аристократу, который был одним из тех командиров войск планетарной обороны, которые проморгали столь бесцеремонное вторжение, и все же от одной мысли о том, что чудище сейчас растопчет Стражей, у генерала похолодело в груди.

Раздумья Варра были прерваны внезапным движением поблизости и шумом. Его отряд устремился в бой, и орки повернулись к нему и зарычали, осознав, что 901-й все-таки решил дать им подобающий отпор. Лазерные винтовки ломались под ударами топоров, пули буравили тела, кости трупов хрустели под сапогами воинов. Над полком разносились воинственные крики, но все они тонули в бешеном реве противостоящих людям орков.

Из мешанины сражающихся тел на Варра выскочила массивная фигура, и генерал уложил ее выстрелом в глаз, но за первым противником последовал и второй, занося над головой зазубренный топор. Варр встретил удар собственным мечом, но его клинок не выдержал, и в ту же секунду генерал оказался за спиной своего, казалось, весящего тонну и состоящего из одних мышц врага. Обломок меча вонзился в основание орочьего черепа, и Варр почувствовал, как его недруг забился в предсмертных судорогах. Отбросив от себя смердящий труп, генерал развернулся и едва не ослеп от яркой плазменной вспышки, когда Шеншао прикончил выстрелом в голову еще одного орка, пытавшегося подобраться к командиру со спины.

Обугленное тело зеленокожего рухнуло в грязь, и тут же Морн схватил Варра за шиворот, оттаскивая в сторону, когда по приближающимся зеленокожим ударили лазерные винтовки.

– Подлатать не надо? – спросил Морн, расплываясь в широкой улыбке. Его зубы либо отсутствовали, либо торчали почерневшими пеньками, лицо пробороздили настолько глубокие морщины, что казались шрамами от ножевых порезов, редеющие седые волосы торчали пучками, и Варр в очередной раз подивился тому, что этот человек все еще жив, не говоря уже о том, что продолжает работать полковым медиком.

– Пока не требуется, – прохрипел генерал, распрямляясь и делая несколько выстрелов по оркам, чьи силуэты маячили за сгущающимся дымом и грязью, сыплющейся с неба. Большинство солдат стянулись к позициям Варра возле главного дворцового ствола, и офицер понимал, что многие из его людей встретят свою гибель под вражескими пулями либо под ударами окровавленных топоров или захлебнутся в лужах, придавленные тяжестью мертвых тел и бегущих ног.

Вражеский огнеметчик превратил бойца, стоявшего буквально в паре метров от командира, в живой факел. Парень бросился на перепаханную землю и покатился, пытаясь сбить пламя. Варра забрызгало кровью, когда еще один солдат пал под ударом орочьего топора. Гигантское чудище, по-прежнему неистовствовавшее на поле боя, мотнуло массивной головой и подбросило в воздух разом дюжину ванквалийских Стражей.

Здесь защитникам и предстояло погибнуть. Для Варра все вдруг стало кристально ясным, и жестокая битва, кипевшая вокруг, словно замедлилась. Вот наказание за его грехи. Его отправили на Неверморн умирать. Все просто и понятно.

Неожиданно над его головой раздался рев двигателей. Варр едва успел отследить дымный след снарядов, разорвавших воздух и промчавшихся сквозь ветви Райтспайра. В следующую секунду загрохотали взрывы, вздымая к небу фонтаны земли и высоко подбрасывая изуродованные трупы зеленокожих.

Рядом с генералом залег лейтенант Фулгорин, чье лицо было вымазано в крови.

– Это еще что за черт? – задыхаясь, спросил молодой офицер.

– «Громовые ястребы», – ответил Варр, не в силах скрыть собственного изумления.

Похожая на горное ущелье улица города-улья была полна людей, застывших в молчаливой молитве. Тысячи бледных лиц были обращены в ожидании к марширующей мимо них процессии. Дворцовая стража несла паланкин с графиней, а вокруг них шагали «дети», держащие в руках всевозможные компоненты омолаживающего трона, подключенные к ее древнему телу. Она не могла отключить их даже тогда, когда была вынуждена оставить безопасность своих чертогов. Дети, как и всегда, хищно озирались и шипели на толпу и даже порывались укусить стражников за ноги, словно ревнуя к тому, что именно им позволено нести госпожу.

Исменисса, проплывая мимо, могла видеть слезы в глазах сограждан и, едва заметно кивая им, молча благодарила пришедших за их ожидание. Миллиарды людей высыпали на улицы города, заполнив их, вознося неслышимые молитвы об избавлении от напасти. Таков был путь обитателей Ванквалиса – стоицизм и смирение; их скорбь всегда была безмолвна, они были готовы принять любую судьбу. Каждый удерживал свою боль внутри себя.

– Они убивают нас! – раздался вдруг из толпы одинокий мужской голос. – У вас есть план? Кто теперь нас спасет?

Этот крик оборвался на полуслове, когда толпа набросилась на возмутителя спокойствия, заставив его умолкнуть под градом ударов.

Дворцовая стража продолжала раздвигать людские массы и нести свою графиню все дальше и дальше сквозь море умоляющих лиц, направляясь к воротам базилики Прэктора. Это здание, как и практически весь остальной улей, было построено в излюбленном стиле основателей Ванквалиса – оно внушало благоговение перед Императором и в то же время служило памятником индустриализации. Цельнолитые балки и решетчатые полы из темной стали сочетались здесь с колоннами и табличками с религиозными цитатами. Весь город являлся словно воплощением двух добродетелей – трудолюбия и набожности, – игравших огромную роль в жизни каждого его обитателя.

Старший архивариус, торопливо семеня, выбежал из проема между двумя громадными дата-стеками, заполнявшими главный зал базилики. Его вытянутое старческое лицо возвышалось над цифровым планшетом, заменявшим ему руки и постоянно выбрасывающим из своего нутра листы распечаток. Архивариус поклонился, насколько это позволяло устройство; его пальцы, оканчивающиеся остро заточенными перьями, при этом продолжали вводить последние сведения.

– Графиня, – торопливо произнес он, – я и помыслить не мог, что в нынешней ситуации… Просто невероятно, что вы здесь… что решили лично со всем разобраться.

– Проблема требует моего присутствия, – откликнулась Исменисса. Дети поспешили занять свои места за ее спиной, едва графиня сошла с паланкина, облаченные в парчу и шелк стражи подняли вокруг нее тяжелые щиты. – Когда речь идет о безопасности нашей планеты, я могу доверять только самой себе.

– Разумеется, – выразил понимание архивариус.

Позади него слышалось бормотание его снующих

между дата-стеками коллег, зачастую еще более старых. Порой не только их руки, но и лица были заменены пишущими и сортирующими приборами. Выше, поверхушкам огромных запоминающих машин, курсировали облаченные в черные доспехи солдаты Архивного полка, готовые защитить драгоценные исторические сведения. Их карабины были сняты с предохранителей. Сейчас, когда мир оказался охваченным войной и хаосом, все подразделения Хирогрейва были переведены в режим боевой тревоги.

– Как я понимаю, вы желаете увидеть бумаги, – продолжал архивариус.

– Именно, – подтвердила Исменисса.

Старик развернулся и повел графиню мимо дата-стеков, и дети засеменили следом, неся за хозяйкой длинный шлейф платья и кабели омолаживающих модулей. Архивариус делал все возможное, чтобы не выказывать отвращения при взгляде на неуклюжих мертвых детей. Пожалуй, на всей планете одна лишь графиня сумела смириться с их постоянным присутствием.

Дата-стеки были окружены рядами тонких черных кристаллов – носителей информации, на которые представители городов Хирогрейва записывали свою историю и отчеты о принятых решениях. Дом Фалкен, в отличие от них, предпочитал использовать более надежную и традиционную технологию священных книг, создаваемых руками писарей, чьи жизни были посвящены тому, чтобы каждое слово и желание ванквалийской знати сохранилось в истории. Каждый такой том хранился в холодных недрах базилики, где пол покрывала ледяная корка, а полки сверкали бесконечными рядами опушенных инеем увесистых книг, некоторым из которых было уже много сотен лет.

Летопись, интересовавшая Исмениссу, хранилась в пустотном сейфе на небольшой «полянке» между дата-стеками, поддерживаемая в воздухе парой стальных крылатых херувимов.

– Графиня, замок отпирается при помощи генетического кода, – объяснил архивариус. – Я не смогу его открыть. Это уже за пределами моих полномочий.

Лицо Исмениссы скривилось в гримасе едва сдерживаемого раздражения. Ей была отвратительна любая деятельность, способная причинить вред или нарушить целостность столь оберегаемой ею в течение многих веков физической оболочки.

Но все же суровые времена требовали решительности. Графиня опустила палец на считывающее устройство и поморщилась, когда тончайший лазерный луч прорезал ее кожу, выпуская из-под нее капельку крови. Микрокогитатор загудел и ненадолго задумался, стараясь расшифровать генетический код Исмениссы, скрытый в мешанине омолаживающих препаратов, наполняющих ее вены.

Наконец пустотный сейф раскрылся, и графиня извлекла из него тонкую тетрадь, защищенную стальной обложкой. На ее поверхности были выгравированы символические изображения змея и грифона – гербы дома Фалкен и тех, кто сильно им задолжал.

– Эти записи – одна из самых драгоценных реликвий вашего рода, – произнес архивариус. – Конечно, в нашем собрании есть и более старые книги, но ни одна из них не имеет такого значения для…

Графине хватило одного-единственного взгляда, чтобы заставить старика замолчать. Затем она открыла книгу. Под пальцами Исмениссы замелькали гибкие хрустальные страницы, исписанные пылающим мелким почерком. Каждый лист повествовал о чести и клятвах, достаточно серьезных, чтобы быть священными. Слова, представшие ее глазам, связывали авторов книги с самой землей Ванквалиса и душой дома Фалкен. Это была великая книга, и казалось удивительным, что в полумраке, царящем на самом краю Империума, можно найти людей, для которых честь была бы настолько важна.

Последнюю страницу украшали сразу две подписи. Одна принадлежала Геральдану Фалкену – могущественному лорду, что правил много десятилетий назад, когда Неверморн оставался практически нетронутой территорией, а города Хирогрейва были всего лишь грязными деревушками поселенцев, пытающихся закрепиться на Ванквалисе. Вторую подпись оставил человек по имени Орландо Фуриозо… и она была обрамлена изображениями орла и грифона.

– Никогда прежде я не пыталась этим воспользоваться, – тихо пробормотала графиня. – И даже не знаю, верю ли в то, что это может быть правдой.

– Все в порядке? – спросил архивариус.

– Разумеется, – отрезала графиня. – Писари нашего дома на протяжении многих лет записывали каждое слово. И святость этой силы не простит нам ошибок. Я должна увидеть все сама, прежде чем понять, в какие долги мы собираемся влезть.

– Госпожа, какое решение вы приняли?

Исменисса помедлила несколько секунд, пробежавшись иссушенными старостью пальцами по древним письменам.

– Позовите астропата, – наконец приказана она.

Дворцовая стража прибыла, гоня перед собой мускулистого человека в цепях, на лице которого зияли пустые глазницы. Бледную кожу его щек и выбритого затылка покрывали едва заметно мерцающие руны, словно человек тлел изнутри. Его руки и ноги были скованы кандалами, а одет он был в черную рясу с алой вышивкой.

Графиня терпеть не могла всех этих колдунов, как и любой богобоязненный гражданин Ванквалиса. Но астропаты, пусть и были выродками, оставались единственным средством связи с Империумом. За приближающимся псайкером пристально следили мертвые глаза детей. Исменисса потрепала одного из своих пажей по волосам, словно успокаивая и не давая наброситься на ненавистного колдуна.

– Мне необходимо отправить второе сообщение, – заявила графиня. – Его должны получить… и как можно скорей. Но все знаки должны быть пересланы с предельной точностью, так что принимающий астропат должен быть весьма силен. Я рассчитываю, что мое послание услышат и отреагируют на него со всей мыслимой быстротой, так что ошибок я не потерплю. Все понял?

– Понял, – ответил астропат, ежась на сквозняке. – Но вам не хуже, чем мне, известно, что наше искусство не может быть точным. Призыв о помощи, отправленный мной два месяца назад, был принят лишь немногими, и только 901-й легион оказался достаточно близко. Чтобы вызвать конкретного получателя, необходимо куда больше силы и мастерства и к тому же требуется предельная точность символических кодировок на обоих концах. Наша же изолированность означает…

– Означает, что тебе придется постараться, – отрезала графиня. – Ты здесь нужен только для того, чтобы связывать нас с Империумом. И я рассчитывала, что наш призыв приведет сюда Гвардию и Флот, а не какую-то горстку преступников. Теперь я предоставляю тебе шанс искупить свою ошибку. Послание должно дойти до адресата. Ничто иное Ванквалис не устроит.

– Я понял вас, моя госпожа, – угрюмо отозвался астропат.

– Итак, мое послание, – продолжала Исменисса, – заключается в том, что Ванквалис гибнет из-за нашествия орочьего отребья, а Империум прислал нам на помощь всего лишь какую-то разбойничью шайку. Дом Фалкен вынужден напомнить о древнем и священном соглашении. Мне тяжело решиться на этот шаг, но я делаю это ради своего рода и всех граждан Ванквалиса. Без помощи мы все, без сомнения, погибнем, а грязные ксеносы одержат победу над еще одним из миров, осененных светом Императора.

– Будет исполнено, госпожа, – ответил астропат. – Так кому я должен переслать ваше сообщение?

Графиня развернула книгу перед лицом своего собеседника, и тот пробежался пальцами по поверхности листа; его псионические навыки позволяли прочитать написанное на хрустальных страницах. Теперь ему было известно все и о древнем долге, и о тех, кто был обязан его исполнить.

Астропат изумленно раскрыл рот. И имей псайкер глаза, те бы расширились одновременно от удивления и страха.

– Так ты можешь?

– Могу, о графиня, – сглотнув, ответил астропат. – Конечно, столь срочная связь через Имматериум – задача непростая, но вы и сами знаете, что на том конце сигнал принимают специалисты высочайшей квалификации.

– Поэтому повторюсь: я не прощу ошибки, – сказала Исменисса, захлопывая книгу и убирая ее обратно в пустотный сейф. – Итак, раз уж решение принято, я обязана вернуться к своему народу. Люди должны видеть, что их правительницу ничто не способно напугать.

Стражники вновь собрались у паланкина и, подняв его, понесли свою госпожу к выходу из базилики, где в неутомимом ожидании собрались толпы людей, выражающих свои опасения и надежды в молчании, приличествующем простому обывателю.

Астропат же опустился на пол базилики, воспроизводя в своем сознании образы, составляющие зашифрованное послание, которое должен был декодировать его собрат, находящийся на другой стороне межзвездного потока.

Планета взывала к должнику. Все мосты были сожжены. И если Ванквалису предстояло выстоять, то причиной тому станет превосходство чести над звериной силой ксеносов. Конечно, графиня сейчас цеплялась за очень тонкую и слабую ниточку, но, поскольку Империум был так далек, а враги так близко, другого варианта просто не оставалось.

Глава четвертая

– Что делать, если враг сильнее вас физически или численно?

– Нет на свете ксеноса столь хитрого, как человек. И ни один предатель не обладает отвагой верных.

Дениятос. Боевой Катехизис

Ревя моторами, «Громовые ястребы» пошли на второй заход. Огонь тяжелых болтеров обрушился на орков, выбивая из их тел черные дуги ихора. Теперь Варр мог разглядеть штурмовые машины, зависшие над полем боя и обстреливающие ксеносов из носовых орудий. «Громовые ястребы» были выкрашены в темно-фиолетовый цвет, и на хвосте одного из них генерал сумел рассмотреть изображение золотой чаши. Конечно, Варр не был великим знатоком орденов, но прослужил в войсках Империума достаточно, чтобы понять, кто управляет этими машинами.

Космические десантники. Адептус Астартес.

С того момента, как 901-й откликнулся на зов Ванквалиса и, проделав долгий путь через космос, высадился на Неверморне, прошло уже две недели, но Варр с самой первой минуты знал, что его полк не сумеет сдержать полномасштабного натиска орочьей орды и что Ванквалис обречен. И только теперь в сердце генерала зародилась надежда, что он сражается не зря.

Один из кораблей прошел на малой высоте над ксеносами, столпившимися у дворцовых ворот. Боковые люки распахнулись, и из «Громового ястреба» раздался грохот болтеров. Наружу высунулся десантник, на голове которого даже не было шлема, и взмахом молниевых когтей указал на небольшую площадку среди толпы врагов. «Громовой ястреб» неожиданно завалился набок настолько, что казалось, он сейчас перевернется, и вниз, изрыгая огонь из болтеров и размахивая цепными мечами, выпрыгнули десятка два космических десантников.

– Астартес! – закричал кто-то из солдат 901-го.– Клянусь слезами Трона! Они прислали Астартес!

Это произвело моментальное воздействие на защитников. Даже самые отъявленные отморозки не могли не слышать о космодесантниках – о них как о воплощении гнева Императора повествовали святоши в своих проповедях, о них шепотом от солдата к солдату передавались легенды. Поговаривали, что нет ничего, что было бы не под силу Астартес, – они могли голыми руками разорвать человека пополам, никогда не старились, были способны вернуться победителями из боя с самым ужасным ксеносом. Многие, хотя и не верили, что эти воины и в самом деле существуют, продолжали поклоняться им как символу силы, данному Императором гражданам Империума. Другие же говорили, что Астартес принимают участие лишь в самых отчаянных и значимых битвах, далеко от тех мест, куда посылают подыхать штрафные легионы.

И вот они появились здесь, готовые драться плечом к плечу с солдатами 901-го.

Варр был настолько поражен, что еще несколько секунд мог лишь наблюдать за штурмовыми машинами, обрушивающими град начиненных взрывчаткой снарядов на головы орков, пока закованные в броню космодесантники спрыгивали на землю и готовились вступить в сражение.

Наконец офицерская выучка вновь взяла власть над мыслями Варра.

– Всем группам в бой! – закричал он, вознося над головой сломанный меч и поднимаясь из укрытия, чтобы его смогли увидеть как можно больше солдат. – Вперед!

– Это еще кто? – спросил Сарпедон в трубку вокса, силясь перекричать рев двигателей «Громового ястреба». Сквозь распахнутый люк рядом с магистром было отчетливо видно все поле боя – некогда ухоженные лужайки в тени Райтспайра, теперь вытоптанные нескончаемыми орочьими толпами и жалкой кучкой солдат, пытающихся сдержать натиск врагов.

– Уж точно не Гвардия, – отозвался Лигрис. Его голос прибыл со «Сломанного хребта», зависшего на орбите над Неверморном. – В глубинах системы находятся несколько боевых транспортов. Стараются держаться подальше. Похоже на штрафной легион, но в архивах ордена о них ничего нет.

– Неудивительно, – заметил Сарпедон. Штрафникам крайне редко удавалось прожить достаточно долго, чтобы успеть написать свою историю. Обычно их бросали в жернова самых ожесточенных конфликтов, и можно было считать немыслимой удачей, если по окончании очередной войны они продолжали свое существование хоть в какой-то форме. – Так что, это и есть «помощь Империума»?

– Похоже на то, – ответил Лигрис. – В окрестностях не так уж много военных баз, так что Ванквалису повезло, что хоть кто-то откликнулся.

Сарпедон окинул презрительным взглядом скопище убийц и прочего криминального элемента, сходных между собой только забрызганной грязью темно-зеленой формой и неспособностью ужиться в социуме Империума.

– Они прибыли сюда, чтобы умереть, – произнес магистр, обращаясь скорее к себе, нежели к Лигрису. – Это их наказание.

– В бой! – раздался в воксе голос Люко, сопровождаемый лязгом сталкивающихся клинков и грохотом выстрелов.

Отделения Испивающих Души приземлились прямо среди орков, захватив тварей врасплох. Сарпедон видел, как по орде зеленокожих прокатилось нечто вроде ударной волны, когда ксеносы начали разворачиваться навстречу новой нежданной угрозе, выкашивающей их ряды.

– Давай вниз! – прокричал магистр, и боевой транспорт, опустив нос и расстреливая тварей из всех орудий, пошел на посадку.

Сарпедон бросил взгляд на пассажирский отсек – отряды Салка и Грэвуса уже отстегивались от антигравитационных кресел и заряжали болтеры. Сержанту Салку не потребовалось много времени, чтобы добиться статуса опытного и одного из наиболее доверенных офицеров в команде магистра. Грэвус же был тихим, но авторитетным командиром штурмового отряда, и его спокойствие в принятии решений удивительным образом контрастировало с его же жестокостью и решительностью при обращении с энергетическим топором. Кроме того, он был одним из тех бойцов ордена, чьи мутации оказались наиболее очевидными: его рука приобрела до гротеска огромные размеры и венчалась острыми когтями, зато это уродство позволяло Грэвусу управляться с тяжелым двуручным оружием с такой легкостью, словно оно весило не больше шпаги.

Теперь Сарпедон мог различить в массе уродливой зеленой плоти матовый блеск желтых клыков, пылающие ненавистью красные глаза и алые капли, стекающие по клинкам. Его ноздри ловили смрад орочьего пота и запах человеческой крови.

– Вперед! – крикнул магистр, сжимая силовой посох обеими руками, и, оттолкнувшись от палубы всеми уродливыми лапами, спрыгнул из «Громового ястреба» прямо на головы столпившихся внизу орков.

Следом устремились Салк и Грэвус, еще в падении открыв огонь из болтеров.

Сарпедон обратился к глубинам своей души, собирая воедино весь гнев, скопившийся там за долгую, полную сражений жизнь. Он начал с ненависти к врагам Императора, а закончил яростью по отношению к самому Империуму, предавшему и пытавшемуся уничтожить Испивающих Души. Смешав все эти чувства вместе, магистр позволил им раскалиться до белизны, а после – выпустил их на волю, направляя по спиральному контуру воротника-эгиды, преобразуя реальность вокруг себя.

Он был одним из самых могучих псайкеров, когда-либо служивших его ордену. Конечно, его мастерство не отличалось ни утонченностью, ни точностью, зато брало свое грубой силой.

Подобно бурному потоку, гнев вырвался на свободу, и очень, очень многие орки впервые в своей жизни познали, что значит настоящий страх.

Генерал Глейван Варр никогда прежде не участвовал в сражениях, подобных тому, которое развернулось между ксеносами и 901-м за дворец Райтспайра. И сказать по правде, был этому рад. Ему довелось повидать много ужасного, навсегда оставляющего шрамы в душе, и особенно в Оке Ужаса, когда он еще был вольным офицером Гвардии. Но ничто из этого не могло сравниться с потоком черных существ, неожиданно возникших среди поля боя. Их тела, казалось, были сотканы из ночной тьмы, а глаза пылали фиолетовым огнем. По земле заструились языки пламени, словно весь сад вдруг переместился в один из кругов ада, населенный тварями, созданными из чистого страха. Сгорбленные спины, полные злобы глаза и усеянные острыми зубами провалы ртов придавали существам сходство с жестокими богами орков, спустившимися с небес, чтобы покарать своих зеленокожих детей.

Варру не раз доводилось видеть, как псайкер использует свои таланты в бою, но происходящее все же наполнило его сердце первобытным ужасом. Орки же были буквально ошеломлены. Над ордой поднялся жуткий испуганный вой, какого генерал не слышал прежде никогда. Ксеносы бросились наутек, погибая под градом пуль.

– Зеленокожие наложили в штаны! – изо всех сил закричал Варр. Вокруг него толпились бойцы 901-го, и генерал понимал, что его голос – один из тех факторов, что еще удерживает их от паники. – Насадим их на ножи! Перестреляем их! Пора показать, ради чего нас прислал сюда Император!

Потом все словно растворилось в тумане. Вокруг кипела битва, Варр чувствовал, как по его руке струится горячая орочья кровь, затем вдруг в его ладони оказалась рукоять заржавленного боевого ножа взамен потерянного где-то меча. Лишь самым краем сознание отметило, как падает зеленокожий огнеметчик, чье лицо было разворочено попаданием из пистолета самого генерала. Отряд, сопровождающий командира, набросился на тварь, чтобы добить ее. Так же смутно запомнились огненные дуги, взмывающие над самым эпицентром битвы, где космодесантники выкашивали орков, и то, как ксеносы, прежде казавшиеся непобедимыми, стремясь убраться как можно дальше от разъяренных Астартес, бежали прямо на бойцов 901-го, попадая под перекрестный огонь и удары штыков.

Но в основном мысли Варра тонули в изумленном восторге. Впрочем, в этом сражении от него уже ровным счетом ничего не зависело – он воодушевил своих людей и сделал все возможное, чтобы направить их, но теперь пришло время пустить все на самотек. В былые времена генерал контролировал каждое подразделение, просчитывал любой маневр своих войск, вот только командовал он тогда опытными и дисциплинированными людьми, принимавшими любой приказ так, словно тот исходил от самого Императора. Солдаты 901-го полка ни капли не были похожи на тех воинов, поэтому роль Варра теперь сводилась к тому, чтобы просто сражаться с ними плечом к плечу, стараясь внести как можно большую лепту при помощи пистолета и ножа.

Огромное лохматое чудище, едва не растоптавшее артиллерию лорда Фалкена, не выдержало ужасов, брошенных псайкером в бой, и, обезумев, врезалось в ряды собственных погонщиков. Даже этот гигант казался крохой на фоне массивных темных силуэтов и в панике расшвыривал гретчинов и давил орков тяжелыми передними лапами. Вниз спикировали «Громовые ястребы», и выпущенные ими снаряды обагрили бок чудища кровью и опалили шерсть. Варр увидел, как сквозь изуродованные мышцы твари пробились острые зубья переломанных ребер.

Зверь рухнул на землю, и орки окончательно утратили последние крупицы самообладания. Бойцы 901-го устремились на помощь к центральным, почти уничтоженным уже отрядам, и Варр вдруг увидел Куллека, каким-то чудом сумевшего пережить эту бойню и вместе с еще несколькими головорезами играющего с орками в их собственную игру – «догони и убей!».

– Троке, Куллек, займите центр и продвигайтесь вперед! Всем отрядам пробиваться к линии джунглей!

Фулгорин, прикрывай тылы! – Варр закрутил головой, пытаясь сообразить, кто отдал приказ, но потом понял: это прокричал он сам.

– Около тысячи. Может, чуть больше или меньше, – равнодушно произнес Мекрин. – И прежде чем мы соберемся, умрут еще человек пятьсот.

Варр окинул взглядом выложенные рядами трупы граждан Империума. Пятнадцать сотен штрафников впервые в своей жизни послужили Императору и погибли. В распоряжении генерала осталось примерно пять тысяч бойцов 901-го полка и артиллерии ванквалийских Стражей. И это еще хорошо, ведь если бы ксеносам удалось прорвать их рубежи, сейчас боеспособных людей было бы куда меньше.

Генерал повернулся к лорду Совелину Фалкену, с которым делил помещение штаба, на скорую руку обустроенного в зале регистрации посетителей дворца. Это место производило чарующее впечатление: живые ветви сплетались удивительными узорами и образовывали взмывающие ввысь спиральные лестницы; к сожалению, сейчас все это великолепие было безнадежно испорчено присутствием толпы перемазавшихся в грязи солдат, использующих зал для того, чтобы перевязать раненых и перегруппироваться.

– Ваших вояк просто порвали в клочья, – заметил Варр.

– Не буду спорить, – ответил Совелин.

Лорд был еще очень молод, но уже порядком располнел и не слишком-то походил на настоящего боевого командира. Кроме того, он никак не мог успокоиться, его руки дрожали, а глаза бегали из стороны в сторону.

– Половина вашей планеты покрыта необитаемыми джунглями, а ваши люди совершенно не обучены сражаться в соответствующих условиях.

Фалкен, казалось, был уже готов взорваться, но его гордыню достаточно потрепали события в Палатиуме, поэтому лорд сумел сдержать гнев.

– Назначение Стражей состоит в обороне городов Хирогрейва и подавлении мятежей. Неверморн же всегда оставался нашей тихой гаванью. Здесь незачем было воевать.

– Тихой гаванью? Скорее, уязвимым местом, Фалкен! Хирогрейв прикрыт силами орбитальной обороны, способными отпугнуть любого врага. Но над джунглями у вас нет ничего. Зеленокожим всего-то и надо, что добраться до побережья и совершить небольшую прогулку по морю, чтобы оказаться в ваших городах. Неверморн прямо-таки напрашивался на вторжение…

– Варр, неужели вы думаете, что я этого не знаю? – прервал его Совелин. – Наша планета была предоставлена самой себе на протяжении многих веков. Если здесь и появлялись чужаки, так только сборщики податей от Администратума, забиравшие десятину. Так ли уж удивительно, что в конце концов мы и вовсе стали забывать о том, что находится за пределами нашего мира? – Фалкен посмотрел на своих солдат, сумевших пережить последние события. Артиллеристы, чья синяя форма была перемазана грязью и кровью, а медные бляхи и пуговицы потускнели, занимались перевязкой раненых. – Я видел, как погибает Палатиум. И прекрасно понимаю цену нашей ошибки.

Варра не слишком интересовали эти объяснения. На его памяти куда больше планет было погублено халатностью и некомпетентностью властей, нежели талантами вражеского командования.