Текст книги "Война ордена"

Автор книги: Бен Каунтер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 20 страниц)

– Пусть будет так, – произнес Сарпедон. – Что насчет последнего набора?

– Урожай вновь был обилен, – с явным удовольствием сказал Каррайдин. – Прирожденные солдаты. Все, до последнего человека.

Испивающие Души вербовали новых бойцов среди угнетенных и мятежных людей Империума, превращая их в космических десантников так же, как это прежде делал старый орден, с той лишь разницей, что теперь они отказались от использования столь жесткой гипнодоктринации – Сарпедон решил, что умы его воинов должны быть такими же свободными, как и сам орден.

В течение последних месяцев новобранцы, находившиеся в подчинении Каррайдина, старались заслужить честь стать полноправными десантниками, вступая в бой с врагами Императора среди миров, разбросанных по практически разоренному сегментуму Темпестус.

– Когда мы одержали свою величайшую победу, – сказал Сарпедон, – обманувшие нас силы решили сломить, ввергнуть в отчаяние, уничтожить нас одного за другим, заставить вновь броситься к их ногам, чтобы не скатиться в бездну. Но мы прогрызли свой путь на волю и сами создаем свое будущее. Мы потеряли нескольких лучших воинов, чтобы заслужить это, и я уверен, что по-прежнему хватает тех, кто мечтает нас остановить. Но до тех пор, пока мы продолжаем принимать новобранцев, верящих в наше дело, и пока эти новобранцы успешно добиваются права носить броню, истребляя врагов Императора, нашим противникам не победить.

– Впрочем, – продолжал он, – мы всегда обязаны помнить: враг не знает усталости. К счастью, после Грейвенхолда мы восстановили свою численность и теперь, я верю в это, готовы вновь сражаться как единый орден. Доходят слухи, что Око Ужаса открылось и Абаддон вернулся. Все больше и больше сил Империума уходит на сдерживание тиранидских флотилий. Его уязвимые места оголились, но Империум слишком прогнил, чтобы защитить себя. Мы клялись служить Императору и вряд ли можем исполнить этот долг, отсиживаясь в заброшенных и удаленных уголках Галактики.

– Таких, как система Обсидиана, – раздался голос из толпы Испивающих Души.

Говорил Иктинос, капеллан, ярко выделявшийся среди собравшихся благодаря черной броне и бледному, словно смеющемуся черепу на забрале шлема. Он стоял, окруженный своей «стаей» – теми десантниками, которые потеряли своих сержантов и перешли в его подчинение.

Они всегда сопровождали Иктиноса в бою и часто подавали пример остальным братьям в молитвах и военных ритуалах.

– Объяснись, капеллан, – потребовал Сарпедон.

– «Сломанный хребет» принимает множество сигналов со всей Галактики, – пояснил Иктинос. – Да, сейчас мы находимся далеко от сердца Империума, но до нас все равно доходит информация – перехваченные переговоры кораблей между собой. И я постоянно проверяю ее, чтобы узнать, не осталось ли невыполненной нами задачи, поставленной Императором.

– И тебе удалось что-то найти?

– Так точно, лорд Сарпедон. Система Обсидиана в секторе Сцефан к галактическому югу от региона Вуали. Планета Ванквалис подверглась вторжению зеленокожих выродков. Ее обитатели умоляют Империум о помощи, но, как нам всем известно, бюрократическое колесо вращается медленно, и орки успеют полностью разрушить этот мир.

– Полагаешь, Император хотел бы, чтобы мы отправились туда? – спросил Сарпедон.

– Ванквалис населяют люди независимого нрава, – ответил Иктинос. – Они оказали сопротивление имперскому гнету и остались верны собственным традициям. Им очень долгое время удавалось выживать самостоятельно, и мы вполне можем найти там достойных продолжателей нашего дела. И без всякого сомнения, мы найдем миллиарды верноподданных Императора, которые погибнут без нашей помощи.

– Мы не занимаемся благотворительностью, – резким тоном возразил Тирендиан. Худощавый и внешне привлекательный мужчина, он имел слишком мало шрамов и слишком много самоуверенности для того, кто повидал столько сражений. Как и Сарпедон, Тирендиан был могущественным псайкером, но его силы проявлялись в виде разрушительных молний, обрушивавшихся на врага подобно залпам артиллерии. Он всегда и обо всем рассуждал с такой уверенностью и самомнением, что друзей в ордене у него было немного. – От подобных напастей страдает бессчетное количество миров.

– Но этому, – парировал Иктинос, – мы способны помочь.

– Нам надо спешить к Оку, – продолжал настаивать Тирендиан. – Хаос уже начал сдавать карты.

– Возле Ока собралась Инквизиция в полном составе, – возразил новый голос, принадлежавший капитану Люко – самому опытному штурмовику ордена. – С тем же успехом мы могли бы просто поднять руки и сдаться своим врагам.

– Кроме того, – продолжал капеллан, – не будем забывать и о том, что мы не слишком богаты ресурсами. Нам не хватает топлива и боеприпасов. «Сломанный хребет» не способен продолжать свой путь вечно. Не можем этого и мы. В системе Обсидиана располагается перерабатывающий мир – Тиранкос, – где мы сможем получить все, в чем нуждаемся. Тирендиан абсолютно прав: мы не благотворительная организация, но сейчас нам представляется возможность и позаботиться о собственном будущем, и помочь верным последователям Императора не только выжить, но и сбросить с себя ярмо Империума.

– И это куда лучше, – добавил Люко, – чем отсиживать свои зады в ожидании, пока враг сам найдет нас.

Война Opgaia

Капитан штурмовиков славился тем, что всегда стремился в бой, словно сражения были для него родной стихией. И Сарпедон видел, что многие Испивающие Души согласны со сказанным.

– Лигрис? – окликнул магистр, оглядываясь на старшего технодесантника ордена.

– Капеллан говорит правду, – ответил тот. Доспехи Лигриса были выкрашены в традиционный ржавокрасный цвет, а на ранце брони была установлена серворука, высовывавшаяся из-за плеча. – Если в скором времени не произвести значительное пополнение запасов, нам придется оставить «Сломанный хребет» и искать новый флот.

– Что ж, видимо, следующей нашей целью становится Обсидиан, – подытожил Сарпедон. – Иктинос, помоги мне собрать всю возможную информацию по Ванквалису и текущей обстановке. Лигрис, рассчитай курс варп-перехода. Мы должны приготовиться к…

– Да пусть себе подыхают! – крикнул кто-то из рядов Испивающих Души.

Это оказался Евмен – сержант, едва успевший заслужить право ношения полной брони. Протолкавшись вперед, он подошел почти вплотную к анатомической плите в центре аудиториума. В боях юноша показал себя отличным солдатом. Его цепкий умный взгляд постоянно шарил вокруг, но лицо было столь же спокойным, сколь и молодым.

– Скаут Евмен, – произнес Сарпедон, – как я понимаю, ты с чем-то не согласен?

Юноша поморщился, словно сама необходимость говорить об этом оставляла мерзкий привкус в его рту.

– Население Ванквалиса ничем не отличается от остальных обитателей Империума. Они окажутся такими же развращенными, как и все. Сарпедон, ты же сам утверждал, что повернулся спиной к Империуму, но продолжаешь раз за разом втягивать нас в его войны!

– Мы отреклись от Империума, – помрачнев, ответил магистр, – но не от Императора.

– Да, но эти люди и есть Империум! Животные, убийцы, они погрязли в грехах, с которыми мы призваны сражаться! И если для этого понадобится их всех истребить, подвергнуть населенные ими миры очищению огнем, то так мы и должны поступить! Империум превратился в скотный двор Хаоса! Император в слезах взирает на Галактику, ведь никому из нас не хватает решимости все изменить!

– И что же ты предлагаешь? – изменившимся голосом поинтересовался Иктинос.

Евмен обвел взглядом остальных Испивающих Души.

– Империум сам подставляет свои слабые места. Вы же об этом только что говорили. Надо нанести удар, пока есть такая возможность. Разрушить все. Адепту, бастионы тирании Офелию VII или Гафаламор. Только представьте, что мы сможем атаковать саму Святую Терру, покончить с Астрономиконом! Тирания будет низвергнута во прах! Мы же сможем возродить из этого праха новое Человечество! Вот как я вижу служение Императору.

– Это безумие, Евмен! – крикнул Сарпедон. – Если Империум падет, у человеческой расы не останется шансов. Уничтожением людей спасти невозможно.

– Если ты, Сарпедон, считаешь, что я сошел с ума, то знай, что очень многие из нас заражены тем же безумием. Не стоит рассчитывать, что я такой один. И мы действительно можем это сделать! Подумай над моими словами. Империум ходит по грани уже несколько тысяч лет. Мы – лучшие воины Галактики, и каждый из нас знает, чего страшится имперский скот. Мы добьемся своего, достаточно только решиться!

– Довольно! – Сарпедон распрямился во весь рост. Благодаря паучьим лапам, он стал значительно выше любого из своих десантников. – Существует субординация, и ты обязан ей подчиняться. Это говорю я, магистр твоего ордена!

– Мне никто не смеет приказывать! – В глазах Евмена пылала ярость. – Ни ты. Ни Империум. Никто. Ты настолько скован цепями прежнего ордена, что и сам превратился в тирана.

Воцарилось молчание. Сарпедону и прежде доводилось сражаться с собственными собратьями – он стал магистром, когда в ходе войны, расколовшей Испивающих Души, низверг Горголеона и взял правление в свои руки. Ему пришлось воевать с теми, кто цеплялся за прошлое ордена, и даже скрестить оружие с одним из собственных последователей – Теллосом, чей разум был разрушен темными силами, против которых и боролись Испивающие Души. Но никто и никогда не выходил на конфликт с таким нахальством.

– Как я погляжу, – тщательно подбирая слова, произнес Сарпедон, – орден вовсе не сплотился под моим началом и намеревается взбунтоваться.

Он обвел взглядом собратьев. На их лицах читались и гнев, и раздражение, вызванные выходкой Евмена, но в то же время понимание и даже сочувствие смелости скаута.

– И это значит, что ты не можешь просто пропустить мои слова мимо ушей, – сказал Евмен. – Как уже говорилось, я не одинок.

Юный десантник улыбнулся и вышел в самый центр аудиториума, встав лицом к лицу с магистром.

– Говорят, что Император придает силы ударам носителя его воли. Что Рогал Дорн лично наблюдает за исходом поединков. Ты уверен, Сарпедон, что они встанут на твою сторону, если мы уладим все по старинке?

По старинке… поединок чести. Одна из древнейших традиций Испивающих Души, восходящая истоками к легиону Имперских Кулаков, возглавляемому легендарным примархом Рогалом Дорном. Легиону, основанному почти десять тысяч лет назад, которому наследовали Испивающие Души.

– Бьемся до первой крови, – хищно оскалившись, произнес Сарпедон. – Ты недостоин такой чести, как благородная смерть.

В самом сердце «Сломанного хребта» располагались мрачные храмовые палубы, запутанные катакомбы и расписные алтари, некогда принадлежавшие «Провозвестнику гибели». Об этом корабле, затерявшемся в варпе и ставшем частичкой «скитальца» еще в незапамятные времена, мало что было известно, но его капитан или создатель определенно был сумасшедшим. Потайные тюремные камеры, помещения для пыток, стальные баки, покрытые потеками кислоты, расположенные под лабиринтами темницы с каменными лежаками, к которым были прикреплены фиксирующие ремни. Вся эта скрытая за удушливо торжественным, мрачным великолепием память о безумии и страданиях позволяла только догадываться о предназначении «Провозвестника гибели».

Купол, поднимавшийся над головой Сарпедона, украшало множество скульптур, сплетающихся в единое полотно, повествующее об уродстве и жестокости. Под этим искусственным каменным небом, скорчившимся в агонии, располагался бассейн, наполненный водой, из которой также поднимались гигантские фигуры, созданные ваятелем так, словно они упали сверху и теперь протягивали руки в тщетных попытках возвращения. Купол был просторен; он вполне мог сравниться размерами с храмом Дорна, где состоялась последняя подобная дуэль между Испивающими Души.

Космодесантники, выстроившиеся на краю бассейна, казались крошечными на фоне странного величия этого места. В самом центре водоема друг напротив друга стояли Сарпедон и Евмен – облаченные в броню, но безоружные.

Это был их бой, и только их, но от того, чем он закончится, зависела судьба всего ордена. Однако пока что это касалось только двоих.

– Скажи, Евмен, зачем тебе надо было доводить до этого? – произнес Сарпедон. – Ты мог прийти ко мне раньше, не втягивая весь орден.

– Дело не только во мне, Сарпедон. – В голосе Евмена неизменно звучали насмешливые нотки, словно он всегда и ко всему вокруг себя относился с некоторой издевкой. – Нас уже десятки человек. И ты не сможешь удерживать нас вечно.

– Так ты, Евмен, пришел сюда, только чтобы угрожать мне или все же решить этот вопрос?

– Давай без колдовства, Сарпедон, – улыбнулся юноша.

– Без колдовства.

С этими словами Евмен бросился на магистра. Тот откинулся на спину и выбросил вперед лапы, защищаясь, но молодой десантник оказался куда более проворным, нежели можно было ожидать. Кулак юнца врезался в пластину, защищающую живот Сарпедона, и хотя броня остановила удар, магистр отлетел назад, вспарывая воду когтями и пытаясь удержать равновесие. Евмен взметнулся в воздух, прокрутился и приземлился сапогом прямо на бионическую лапу Сарпедона. Во все стороны полетели электрические брызги, нога переломилась, и магистр, вновь утратив равновесие, повалился в воду и едва успел откатиться в сторону, прежде чем кулак Евмена врезался в то место, где только что находилась его голова. Под бронированной перчаткой юноши растрескался камень.

Евмен дважды учился войне. Вначале у грубых и жестоких изгоев, среди которых вырос, а затем у Испивающих Души, под опекунством Каррайдина. Он был хитер настолько же, насколько быстр, и так же смертоносен. И сейчас вчерашний скаут действительно намеревался убить своего магистра. Тот видел это в каждом движении соперника.

Юнец вновь бросился в атаку, но Сарпедон уже успел подняться и прижаться спиной к огромной каменной руке, отколовшейся от одной из скульптур наверху. Евмен наносил удары и парировал ответные, но магистр постоянно отступал, не позволяя сопернику прорвать свою оборону. Сломанная бионическая лапа искрила в воде, пока Сарпедон кружил, прижимаясь к каменной руке и внимательно оценивая каждое движение и выпад Евмена.

– Так чего ты хочешь? – спросил магистр. – Зачем мы здесь? На самом деле?

Евмен скользнул под здоровую переднюю ногу Сарпедона и метнулся вперед, сокращая расстояние, одновременно прокручиваясь всем корпусом, чтобы ударить локтем в лицо лидера Испивающих Души. Но тот успел перехватить его и использовать силу, вложенную Евменом в замах, чтобы перекинуть юношу через плечо. Молодой десантник врезался в скульптуру, изображающую скрюченного человека, и разбил ее своим бронированным телом на сотни обломков. Евмен упал, но уже спустя мгновение вновь оказался на ногах. Его лицо было разбито и сочилось кровью, но он все равно зарычал и вновь бросился в нападение.

В этот раз Сарпедон обрушил на соперника силу когтей, сбивая с ног и вынуждая распластаться в воде. Юноша забился впопыхах выбраться из-под давящего на него веса, когда магистр наклонился, чтобы схватить его.

Из воды взлетел острый, точно кинжал, осколок камня. Сарпедону едва хватило реакции, чтобы отскочить в сторону, когда Евмен попытался перерезать ему горло. Воспользовавшись этой возможностью, молодой десантник ударил ногами, выбивая лапы из-под магистра. Теперь уже в воду повалился и сам глава ордена.

Неожиданно они оказались лицом к лицу. Сарпедон перехватил сжимающую лезвие руку у самого своего горла, не позволяя ей повредить даже кожу. Он смотрел прямо в глаза юнцу и не видел в них ничего от настоящего космодесантника. Конечно, Евмену пересадили те органы, что позволяют простому смертному изменить свое тело, и парень одет в силовую броню, служащую визитной карточкой Адептус Астартес… и все же так и не стал космическим десантником. Во всяком случае, не в том смысле, в котором его мог бы принять прежний орден. Сарпедон сам не понимал, что делает, когда начал заново набирать воинов и превратил Евмена в того, кто дрался с ним сейчас.

Юноша попытался надавить и вонзить острие, но магистр был сильнее, и каменный нож начал постепенно отходить в сторону. Затем Сарпедон поднял свободную руку, один из пальцев которой был окрашен в темный цвет… в цвет крови, вытекающей с порезов на лице Евмена.

– Первая кровь, – заявил Сарпедон, поднимая ладонь так, чтобы ее видели все собравшиеся воины. – Первая кровь! – прокричал он, обозначив конец сражения.

В течение нескольких секунд магистр не видел в глазах своего соперника ничего, кроме желания убивать. Правила поединка чести были отброшены, и для Евмена Сарпедон уже был не братом по ордену, а просто врагом, которого следовало уничтожить. Сарпедон неожиданно для себя осознал, что юнец и в самом деле верил в собственную правоту. Для Евмена магистр был такой же омерзительной тварью, как и демоны, охотящиеся на людей.

Наконец хватка Евмена ослабла, и каменный осколок упал в воду. Закованные в броню руки опустились на плечи молодого десантника и оттащили его от Сарпедона. Ненависть покинула глаза юноши, но ее сменило нечто вроде триумфа, словно Евмен верил, будто каким-то образом доказал свою правоту.

– На гауптвахту его, – приказал Сарпедон, поднимаясь из воды на оставшихся семи лапах. – И выставьте охрану.

Подбежал и закачал головой при виде изувеченной бионической ноги апотекарий Паллас.

– Ремонт определенно займет время, – заявил он.

– Скажи спасибо, что это именно она, – заметил Сарпедон.

Сломай юноша не бионику, а одну из живых лап магистра, он выиграл бы дуэль до первой крови. Поражение было близко. Пускай Сарпедон и был намного сильнее, но самоотверженность чуть не позволила Евмену уйти победителем.

– Что прикажешь, лорд Сарпедон? – спросил технодесантник Лигрис.

Сарпедон перевел на него взгляд. Так же как Паллас, Люко и другие, этот воин являлся одним из старейших и наиболее доверенных товарищей, ветеранов Войны Ордена, прошедших вместе с магистром все тяготы. Сарпедон вдруг подумал о том, что таких людей становится все меньше и что Испивающим Души все чаще приходится полагаться на новобранцев.

– Прокладывай путь к Обсидиану, – приказал он. – Выясни об этой системе все, что только сможешь. И пусть все готовятся к войне.

Глава третья

– Но что же делать с большинством тех, кто составляет Человечество? Со стаей Императора?

– Забудьте о них, ибо в основной своей массе они уже давно обречены.

Дениятос. Боевой Катехизис

– На землю! Всем лежать! – Генерал Варр едва успел прокричать эти слова, прежде чем первые пули, разбрасывая вокруг горящие щепки, засвистели среди стволов и ветвей, в переплетении которых высился дворец Райтспайр.

Бойцы 901-го жались к земле, пытаясь найти укрытие. Великолепные окрестности дворца, где густые джунгли Неверморна были ухожены до состояния парка с цветочными лужайками, украшенными декоративными озерцами, стали еще одним полем битвы. Варр едва успел скользнуть под защиту огромного поваленного дерева, когда с неба посыпались обломки, а плотный поток шрапнели принялся косить траву и ветки.

Прямо на глазах генерала одного из его людей разрезало пополам. Труп рухнул в пруд, окрасив воду алой пеной. Еще один солдат зашатался, зажимая окровавленную культю на месте оторванной руки, но его товарищ успел подхватить раненого и оттащить за скульптурную группу. Варр силился определить, откуда по ним ведется огонь. Судя по всему, противник расположил артиллерию позади полосы деревьев, образовывавших границу дворцового сада, – тусклые оранжевые всполохи между деревьями сопровождались взрывами на лужайках. Враг оставался за пределами видимости, и те, кто оборонял дворец, могли лишь слышать канонаду выстрелов и рев снарядов, обрушивавшихся на сад.

– Докладывай! – зарычал Варр в трубку переносного вокса, силясь перекричать какофонию бомбардировки.

– Их тут сотни! – пробился сквозь статику ответ. – Куллек видел их на холме! Они бросили на нас все силы; это полномасштабное лобовое наступление!

Куллек удерживал позиции чуть впереди, ближе к границе джунглей, образуя первую линию обороны.

Варр возвратил трубку вокса стоявшему рядом солдату и повернулся к лейтенанту Фулгорину, прислонившемуся спиной к древесному пню.

– Они идут в атаку, Фулгорин. Поднимай людей, пускай готовятся к отражению.

– Но они же угодят под снаряды… – начал было лейтенант.

– Обязательно угодят! – отрезал Варр. – А как ты думаешь, зачем нас сюда вообще послали?

Фулгорин помедлил. Конечно, он был аристократом, тем, кому обязаны повиноваться… прирожденным офицером. Но он привык полагать, что в глазах Империума бойцы 901-го точно такие же люди, как и он сам.

– Пойми, зеленокожие прикончат нас куда быстрее, чем эти чертовы бомбы. Выполняй приказ!

– Так точно, сэр! – Лейтенант побежал по саду, выкрикивая на ходу приказы и готовя своих людей к контратаке.

Служи он в Имперской Гвардии, его бы могли счесть старомодным, предпочитающим лично возглавить своих людей в бою, примкнув к их рядам и вооружившись лазерной винтовкой и штыком. Солдаты 901-го, не обращая более внимания на падающие с неба снаряды, устремились вперед, обустраивая огневые позиции среди клумб и на берегах декоративных прудов. Тысячи человек, тысячи стволов… благодаря своей зеленой форме они практически терялись на фоне столь же зеленой травы. На дальнем фланге закрепились Стражи – немногочисленные артиллеристы, сумевшие пережить первое нападение орков в Палатиуме. Ими командовал офицер голубых кровей – человек, с которым Варру пока удалось поговорить исключительно по воксу, – лорд Совелин Фалкен. Варр понимал, что в бою эти люди будут так же бесполезны, как и те, кто уже погиб на улицах Палатиума. Даже издалека он мог видеть их темно-синюю форму и цветастые наградные ленты, латунь и серебро оружия. Долго эта группа продержаться не могла, но 901-й сейчас нуждался в любой возможной огневой поддержке.

Перед защитниками темно-зеленым театральным занавесом вздымались джунгли Неверморна, чьи деревья достигали тридцати метров в высоту. Глубокие тени пролегли под их переплетенными ветвями, словно образующими крышу над континентом. В гуще зелени бурлила жизнь, и прямо сейчас Варр видел чернеющее облако покидающих привычные места обитания птиц, ящериц и насекомых.

Животные знали, что сейчас прорывается сквозь лес и грозит уничтожением Райтспайру.

Сам дворец, который обороняли войска, вырывался из джунглей словно рука, протянутая к бирюзовому небу Ванквалиса. Выращенный из самых могучих деревьев, невероятно увеличенных и измененных при помощи некой давно забытой биотехнологии, Райтспайр являл собой величайший из памятников Человечеству на Неверморне. Его комнаты и залы, подобные раковинам жемчужниц, были выточены в живых растениях, а в неимоверно огромных ветвях, опоясывающих кольцом основное строение, располагались часовни и посадочные площадки для частного транспорта. Райтспайр служил символом власти человека над джунглями, и, не нанеси зеленокожие удар во время парада Стражей, высокопоставленные аристократы дома Фалкен в большинстве своем искали бы сейчас укрытие в этом роскошном дворце.

В стены Райтспайра один за другим вонзались снаряды, раскидывая вокруг куски горящей коры и обломки ветвей, смертельным градом обрушивающиеся на парк. Варр вытащил из кобуры лазерный пистолет и занял свое место в рядах командирского отряда. Один из бойцов, стоявших поблизости, повалился на землю, но крики умирающего утонули в грохоте разрывов и лающих выкриках офицеров. Погибший солдат стал жертвой одной из упавших ветвей и теперь лежал, словно приколотая булавкой бабочка, истекая кровью.

Варр отвел взгляд. Когда-то давным-давно он не мог смириться с гибелью своих людей. Ему и сейчас было нелегко, но с годами он пришел к пониманию, что смерть на службе Императору в некотором роде становится победой для людей 901-го и, учитывая численность орочьей армии, только на эту победу они, скорее всего, и могли рассчитывать.

Командир повернулся к вокс-оператору Мекрину, чье лицо украшали сходящиеся кинжальным острием черные татуировки, служившие одновременно и знаком банды, и городским камуфляжем. Важнейшее правило 901-го полка гласило: никогда не спрашивай, за что человека отправили сюда. Но в случае Мекрина все и так было очевидно.

– Где лейтенант Куллек? – спросил Варр у связиста.

– Возле озера, сэр, – ответил тот, продолжая крепко прижимать к уху трубку вокса. – Того, где мост.

Говорит, собирается со своими людьми нарезать хотя бы сотню зеленых ушей.

– Дай сюда, – сказал Варр, отбирая трубку. – Куллек! – закричал он, чтобы его можно было расслышать за грохотом новых взрывов, взметывавших фонтаны грязи и ошметки тел.

– Сэр, я уже чую их запах! – проревела трубка в ответ.

Всмотревшись в грязевой град, падающий с неба, Варр сумел различить силуэты сброда, подчинявшегося Куллеку, – Мясников, залегших вдоль резного берега озера, через которое был переброшен мост. Кроме того, командир видел и самого Куллека – медведеподобного мужика с гладко выбритой головой, который, казалось, чувствует себя как дома среди всей этой толпы убийц. Впрочем, ни один из них не мог сравниться с ним в жестокости. О его преступлениях знал каждый – Куллек был серийным маньяком, собирателем черепов, настоящим зверем. Он обожал войну.

– Куллек, отводи своих людей! Надо заманить тварей и накрыть перекрестным огнем! Размещай огневые позиции по флангам, а центр двигай к Троксу!

– Я чую их, сэр! – продолжал Куллек, будто вовсе не слышал голоса генерала. – И этот запах… они пахнут так, словно гниют заживо, словно все убитые ими восстали из могил! Отменная охота будет, братва! Как в старые добрые времена!

Варр услышал одобрительный рев остальных Мясников. Еще совсем недавно генерал подумывал выкорчевать из армии таких людей, как Куллек, отправить их всех на виселицу, чтобы они не заражали солдат своим безумием. Но пришли другие времена, другие порядки, и теперь именно этот психопат оказался одним из тех, кто не позволял 901-му просто разбежаться.

Со стороны джунглей зазвучали ружейные выстрелы.

– Стоять! – рявкнул Варр в надежде, что Куллек все-таки передаст приказ своим бойцам и не позволит им броситься вглубь леса. – Отводи парней, строй в боевой порядок и…

Из джунглей раздался оглушительный рев, чудовищно громкий топот и треск рушащихся деревьев. Вначале Варр увидел одну лишь только тень – необъятное черное пятно, протянувшееся по поляне. А затем в поле видимости, сминая древние деревья, возник и сам монстр. По образовавшейся просеке уже бежала завывающая зеленокожая орда.

Чудовище потрясало воображение: почти пятнадцати метров в высоту, покрытое свалявшейся грязной шерстью, оно передвигалось на четырех лапах, а пасть, столь обильно усеянная острыми зубами, что не могла закрыться, была украшена массивными бивнями. Злобные красные глаза пылали ненавистью и болью, причиняемой десятками менее крупных зеленокожих, подгонявших зверя ударами копий. Передние лапы твари заканчивались массивными когтями, оставлявшими глубокие борозды на земле и разбрасывавшими зазевавшихся орков.

Мясники Куллека покинули свое укрытие, открыли огонь, и алые росчерки лазерных выстрелов заметались по территории перед приближающимся чудовищем. Из джунглей, стреляя из всех стволов, высыпали орки; пороховой дым и поднятая пулями пыль значительно ухудшали видимость.

– Тяжелые орудия к бою! – приказал Варр. – Все, что у нас есть серьезного, пусть работает по этому зверю! Пусть лорд Фалкен бросит против него свою артиллерию.

Мекрин принялся передавать приказ офицерам 901-го и лорду Фалкену, удерживавшему дальний фланг.

Остальные бойцы командирского отряда залегли поблизости, сняв оружие с предохранителей и готовясь оборонять генерала от приближающихся орков, – Шеншао уже успел прогреть свой плазмаган, и даже врач Морн вытащил из кобуры лазерный пистолет. Варр обнажил меч – не тот энергетический, что носил некогда, как командор Гвардии, и даже не цепной, но самый простой пехотный меч, который использовал лишь для того, чтобы отличаться от рядовых солдат.

На зверя обрушился плотный огонь, но зеленокожие продолжали гнать огромную тварь вперед, и ее гигантские лапы уничтожали ухоженные клумбы и аккуратно подстриженные деревья. В чудовище ударила ракета, вырвав из его плеча громадный кусок мяса и подпалив шерсть, но даже эта рана не причинила зверю серьезного вреда и только подогрела его гнев. Животное опустило голову, загребая нижней челюстью землю, а затем опять вскинуло, пережевывая тела двух или трех солдат.

Сердце Варра бешено колотилось. Он и думать не мог, что увидит на Неверморне создание, подобное этому орочьему чудищу. Все это было слишком неожиданно, и теперь его планы по обороне Райтспайра рассыпались на глазах. Но командир недаром получил свое звание – он умел чувствовать битву и приспосабливаться к ее неожиданным поворотам. Именно этим он и занялся, хотя стоявший рядом Шеншао уже начинал обстреливать из своего плазмагана уродливых зеленокожих, сминающих первую линию обороны 901-го.

– Мекрин, вызывай Трокса, – приказал Варр.

Связист повозился с тумблерами и переключателями вокса, а затем протянул командиру переговорную трубку.

Троке определенно был занят молитвой, поскольку из динамика послышалось:

– …с Трона на Небесах, ради Него, что помогает нам в скорби, ради Него, что дарует нам искупление через кровь Его врагов…

– Троке! – закричал Варр. – Приказываю отступить к дворцовым воротам!

– Но ксеносы уже среди нас, генерал! – раздался ответ. В гортанном голосе Трокса нервной дрожью отзывалась ярость религиозного фанатика. – Великий Зверь взирает на нас голодным взглядом!

– Уходите и отдайте им центральное направление. Это приказ!

Внутри у Варра все сжалось в тугой ком. Он с самого начала понимал, что им предстоит тяжелый бой, который они могут и не выиграть. И сказать по правде, на гигантского зверя еще можно было найти управу, но вот численность орков служила действительно решающим фактором – сотни зеленокожих уже сцепились с 901-м. По всей линии обороны шли перестрелки с близкого расстояния, ксеносы набрасывались на солдат, размахивая мясницкими топорами. Его люди погибали один за другим в дыму и грязи: кто-то падал с развороченной вражескими выстрелами грудью, кого-то нанизывали на пику и поднимали над головами, словно знамя. На фланге Фалкена уже тоже шел бой, артиллеристы продолжали накрывать поле боя залпами мортир, пока заряжающие команды пытались при помощи штыков и автоматических винтовок удерживать осаждающих их орков.

И в эту самую минуту среди творящегося безумия Варр увидел вожака. Предводитель зеленокожих был значительно крупнее любого из своих сородичей – генерал уже знал, что орки становятся выше и мощнее с каждой пережитой ими военной кампанией и что с физическим ростом они неизбежно поднимаются по иерархической лестнице, со временем превращаясь в настоящие машины убийства, руководящие ордой. Но вождь, которого Варр видел сейчас перед собой, совершенно не был похож на завывающих кровожадных убийц, что буйствовали в дворцовых садах. Огромный орк двигался с пугающей целеустремленностью, внимательно оглядывая собственные боевые порядки примерно так же, как делал бы сам Варр.