Текст книги "Мимолетные мгновения (ЛП)"

Автор книги: Белла Джуэл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)

ГЛАВА 22

Я не ем. Ничто на этой тарелке не вызывает у меня доверия.

Скорее всего, они накачают меня наркотиками, чтобы заставить делать то, что хотят. Готова поспорить, половину из этих людей они держат под воздействием наркотиков, чтобы ими можно было легко управлять. Эта мысль ужасает меня. Интересно, что бы эти люди подумали, если бы их забрали отсюда и прочистили мозги? До сих пор бы верили в эту чепуху или, наконец, осознали бы, что творится у них перед носом?

Позже, в тот же день, дверь открывается и входит человек, которого я совершенно не ожидаю здесь увидеть.

Это Хейли.

У нее в руках поднос, а глаза лихорадочно бегают из стороны в сторону. Я вскакиваю, но замедляюсь, когда подхожу к ней ближе. Не хочу ее спугнуть.

– Хейли, – говорю я мягко. – Рада снова видеть тебя.

Она смотрит на меня, а затем оглядывается назад. Войдя в комнату, она ставит на пол новый поднос с едой и поднимает тот, что мне принесли утром.

– Хейли, – повторяю я снова. – Пожалуйста.

Ее взгляд встречается с моим.

– Я боюсь, – тихо говорит она.

– Знаю. Я знаю, что тебе страшно. Как и мне. Но мне нужна твоя помощь.

Она слегка качает головой, снова оглядываясь назад.

– Я н-н-не могу помочь.

– Можешь. Ты можешь случайно оставить эту дверь открытой. Мне нужно выбраться отсюда. Нужно помочь моим друзьям. Они не заслуживают смерти, а Джош собирается убить их. Понимаешь?

Ее глаза округляются.

– Если он говорит, что это должно произойти, то я не могу ослушаться.

– Ты действительно веришь в это?

Она поспешно кивает и бросается к двери.

– У тебя когда-нибудь было нормальное детство, Хейли? – говорю я ей вслед, мое сердце колотится. – Ты когда-нибудь была на пляже? Ела мороженое в уютном маленьком кафе? У тебя был парень, который не годился бы тебе в дедушки? Там, снаружи, прекрасный мир. Джош держит тебя здесь против твоей воли.

Она застывает на месте, и секунду я гадаю, закричит ли она. Ее тело так напряжено.

– Вы когда-нибудь катались на американских горках? – шепчет она так тихо, что я едва ее слышу.

– Да, Хейли, и ты будешь. Если позволишь мне сбежать отсюда, я вытащу и тебя.

– Я н-н-не помню, какая жизнь была там.

– Она удивительна и интересна. Там ты можешь быть обычным ребенком и беспокоиться лишь о таких вещах, как опоздание в школу.

– Я не помню школу, – приглушенно говорит она.

От нетерпения я делаю шаг вперед.

– Хейли, я помогу тебе. Обещаю. И никому не позволю причинить тебе вред; я вытащу тебя отсюда.

– Нет, – поспешно говорит она. – Нет, я не могу.

– Хейли, пожалуйста.

Мужчина появляется в дверях и смотрит на нее.

– Быстрее.

Она уносится прочь, и я протягиваю руку в пустоту.

Черт побери.

Я почти убедила ее.

Мне нужно выбраться отсюда.

***

– Вставай!

Я открываю глаза и рывком поднимаюсь на ноги, понимая, что заснула сама того не осознавая. Джош вернулся и теперь стоит возле моей кровати. Моя кожа покрывается мурашками, и я бросаюсь на другую сторону кровати, тело все еще не оправилось ото сна.

– Чего ты хочешь? – спрашиваю я, мой голос хрипит.

– Выйди вперед.

– Отвали нахрен.

Он издает сердитый гортанный рык, и, подняв руку, подзывает кого-то. Двое мужчин подходят ко мне, сжимая кулаки, и я ползу по кровати обратно, оказываясь ближе к нему. Он набрасывается на меня, обхватывая руками мое запястье. Я кричу и делаю мах ногой в его сторону, ударив его так сильно, что он делает несколько шатких шагов в обратном направлении. Развернувшись на четвереньках, я устремляюсь к двери, но не успеваю отойти достаточно далеко. Чья-то рука хватает меня за волосы, заплетенные в хвостик, и тянет вверх. Я кричу, когда боль пронизывает кожу моей головы. Слезы жгут глаза сквозь закрытые веки, но я глотаю их, не желая показывать страх.

– Отпусти меня! – кричу я.

– Наденьте на нее наручники.

Через секунду мои руки оказываются скованными за спиной.

– Сейчас ты пойдешь и посмотришь одну из наших церемоний. Может, чему-то научишься.

Нет.

– Нет, – я начинаю извиваться, но мужчины позади меня крупнее и сильнее. Меня выталкивают из комнаты и тащат через сарай.

Мы выходим на улицу. Сейчас ночь, и вокруг огромного костра стоят около пятидесяти человек в белых халатах. Тошнота подступает к горлу, и я пытаюсь упираться пятками в землю, когда меня тащат по грязи. Даже несмотря на то, что это не помогает, я все равно продолжаю вырываться и бороться с ними. Люди расступаются, и, когда он проходит сквозь толпу впереди меня, они кланяются перед ним. Ненормально. Это ненормально. Когда мы подходим к центру поляны, он разводит руки в стороны и говорит:

– Дети мои, сегодня у нас новый участник.

– Я, блядь, не участник, – огрызаюсь я и слышу несколько вздохов.

– Как вы понимаете, она строптива. У нас было несколько неверующих, но мы сумели направить их на путь истинный. Уверен, вскоре она тоже уверует.

Только в его мечтах.

– Начнем же.

Его руки все еще раскинуты в разные стороны, он закрывает глаза и начинает свое песнопение. Каждый из присутствующих принимается делать то же самое, раскачиваясь из стороны в сторону и закрыв глаза. От этого мне становится дурно, и я пытаюсь отгородиться от происходящего вокруг, но их пение становится все громче и громче, и с каждой секундой они будто погружаются в транс. Даже мужчины, которые держат меня, бормочут непонятные мне слова.

Я хочу остановить это.

– Выводите ее.

Я бросаю взгляд влево, где расступается толпа, и из нее выходит молодая девушка. Она нагая, на вид ей около семнадцати, у нее тускло-светлые волосы, которые длинными волнами ниспадают на ее тело. Я изо всех сил пытаюсь вырваться из сжимающих меня тисков, но ничего не выходит. Нет. Она слишком молода, чтобы участвовать в этом.

– Отпусти ее! – кричу я. – Ты, больной ублюдок. Отпусти ее.

Девушка смотрит на меня; она выглядит напуганной. Она не хочет быть здесь.

– Молчать, – рявкает Джош.

Девушка опускается на колени перед огнем, волосы падают на ее хрупкое тело. Я не могу смотреть на это. И не буду. Я ору и пытаюсь вырваться, тем самым пытаясь привлечь к себе внимание, насколько это возможно. Я продолжаю делать это до тех пор, пока Джош не бросается вперед, хватает меня за волосы и толкает на землю. Мужчины не дают мне встать, удерживая на коленях. Мои колени оказываются в грязи, голова склоняется, будто я кланяюсь.

– Ты будешь сидеть тихо, или я сделаю то, что тебе не понравится, – шепчет он мне в ухо.

Слезы, наконец, вырываются наружу и катятся по моим щекам.

Он встает и продолжает петь следующий псалом. Я зажмуриваю глаза и больше не открываю их.

Даже когда звуки вокруг меня грозят навсегда врезаться в мой разум.

ГЛАВА 23

Я лежу, свернувшись калачиком на кровати.

Не хочу шевелиться.

Чувствую себя отвратительно.

Я хочу домой.

Сейчас немного за полночь. Здесь до жути тихо. Мне не до сна. И вряд ли я вообще смогу заснуть. Интересно, сколько девушек они насильно удерживают в этом месте? Может, эти дети здесь с самого рождения? И где их родители? Может, никто не знает о том, что они приняты в секту? Или они сами вступили в нее? Так много вопросов, и так мало ответов.

Раздается щелчок замка двери, и я прижимаю подушку к груди, в которой бешено стучит сердце. Дверь отворяется, и через секунду появляется Хейли с маленьким фонариком в руках. Я спрыгиваю с кровати и подбегаю к ней.

– Хейли, что ты здесь делаешь?

– Я хочу выбраться, – тихонько говорит она. – Я хочу выбраться.

Мое сердце колотится.

– Хорошо. Хорошо, дорогая. Ты должна показать мне, как сбежать отсюда.

Она кивает. На ее лице отражается такая паника, что я хочу обнять ее и крепко держать так, но не могу. Я сделаю это позже. Сейчас нам нужно с умом распорядиться временем, чтобы вместе спланировать побег. Когда мы выберемся отсюда, я прослежу, чтобы с ней все было в порядке. Я позабочусь об этом.

– Давай же. У нас мало времени, – шепчет она.

Я следую за ней, и мы выходим из комнаты в сарай, она выглядывает из-за угла, прежде чем махнуть мне рукой. Мы бежим по деревянным полам и выбегаем за дверь. Вокруг нет ни души, но огонь все еще потрескивает, освещая поляну. В палатке, расположенной слева от нас, зажигаются маленькие лампочки и слышатся тихие голоса. Они до сих пор не спят. Хейли останавливается и смотрит в сторону ворот.

– Они могут услышать нас, – говорит она так тихо, что я едва слышу.

– Выключи фонарик

В ее глазах отражается страх.

– Все будет в порядке. Поверь мне, – говорю я, протягивая и предлагая ей руку. – Я не позволю им причинить тебе боль.

Она колеблется, глядя на мою руку, но все же тянется вперед и осторожно принимает ее. Я нежно обхватываю ее пальцами, и она вздрагивает. Бедная, бедная девочка. Я медленно тяну ее к воротам, и мы выходим из лагеря в темноту. Адреналин пульсирует по моим венам, и я вижу выход. Знаю, он близко.

Но затем Хейли передумывает.

Еще одно мгновение, которое определяет наши пути.

Она отпускает мою руку и кричит:

– Я не могу этого сделать. Меня накажут. Я не могу. Прости.

– Хейли, – говорю я тихо. – Пожалуйста, я знаю, ты боишься, но…

– Нет, – вскрикивает она. – ПОМОГИТЕ!

Черт побери.

– Хейли, я не причиню тебе вреда, – говорю я, снова протягивая к ней руку.

– Не трогай меня, – кричит она. – Нет. Прости. Я совершила ошибку.

– Все нормально. Пожалуйста, поверь, я не причиню тебе вреда.

– Кто там? – раздается чей-то голос.

Я смотрю в сторону палатки, освещенной маленькими лампочками, и вижу, как оттуда выходят пятеро мужчин. Затем смотрю на ворота. У меня есть всего несколько секунд. Хейли передумала. Мне нужно выбраться отсюда.

– Я вернусь за тобой, Хейли. Пожалуйста, знай, что ты достойна лучшего, но я не принуждаю тебя. Я просто обещаю помочь.

– Она убегает, – кричит она.

Мое сердце разбивается на части, потому что, я знаю, в глубине души она хочет пойти со мной, но знает, что случается с теми, кто не подчиняется, и это ужасает ее гораздо сильнее, чем страх покинуть это место.

Я поворачиваюсь и бегу.

Я направляюсь к воротам, мое сердце колотится, а тело напряжено. Знаю, они будут закрыты. Добравшись до них, я дергаю их несколько раз и понимаю, что зазор достаточно велик, чтобы протиснуться между ними, но я не могу. Голоса кричат позади меня, можно услышать топот ног. На меня наводят фонарик. Остается только один выход.

Мне нужно перелезть через ворота.

Я подпрыгиваю на забор, и начинаю карабкаться вверх. Кто-то хватает меня за лодыжку, и на секунду я теряю равновесие, понимая, что падаю. Я пинаюсь, крича в отчаянии, когда меня дергают вниз. Нет. Я должна выбраться отсюда. Я снова пинаюсь, на этот раз задев кого-то, и слышу «Охх», а затем глухой звук удара о землю.

Пожалуйста, пусть это будет не Хейли.

Я поднимаюсь быстрее, и голоса позади меня становятся все громче. Я достигаю верхней части забора и долю секунды колеблюсь, глядя на колючую проволоку. Она может нанести мне серьезный вред. Оглянувшись, я вижу троих мужчин, приближающихся к забору.

– Дай ключи, быстрее, быстрее! – кричит самый высокий из них.

Ключей нет.

У меня в запасе еще несколько минут, если повезет.

Я делаю глубокий вдох, тянусь, обхватываю пальцами колючую проволоку, сжимаю ее, а затем снова подтягиваюсь вверх. Боль пронзает мое тело, когда одежда цепляется за нее, и крошечные кусочки проволоки впиваются в кожу. Я кричу, и, стиснув зубы, поднимаюсь все выше и выше, понимая, что, если не сделаю этого сейчас, то по ту сторону меня ожидают последствия гораздо хуже, чем боль, которую я испытываю сейчас.

Я перелажу через колючую проволоку и ощущаю привкус крови на губах, не понимая, откуда она взялась, с моего лица или тела. Мне все равно. Я спускаюсь вниз, но на полпути поскальзываюсь, потеряв равновесие, и с грохотом падаю на землю. Боль отдается в моем запястье. Из горла вырывается сдавленный крик. О, Боже. Как больно. Я заставляю себя встать на ноги и стараюсь не смотреть вниз на, как мне кажется, сломанное запястье.

Тошнота подступает к горлу, когда я плетусь вперед, голоса позади звучат так близко, что, кажется, они совсем рядом.

Нужно бежать. Но я хочу лишь умереть.

Все тело горит из-за тонких порезов, которые оставил на мне забор, но запястье вызывает такую боль, которую прежде я никогда не испытывала.

Я делаю два шага вперед и врезаюсь во что-то твердое.

Пронзительный вопль вырывается из моего горла, когда я пытаюсь отпрянуть назад.

– Не убегай.

Этот голос.

Такой знакомый голос.

Я пытаюсь сосредоточить внимание на этом человеке, но ничего не вижу в темноте.

Плечо врезается в мой живот, и я оказываюсь в воздухе.

– Нет, пожалуйста, – хриплю я. Это звучит жалко даже для моих ушей.

– Это Танк. Замолчи.

Танк.

Танк?

Я закрываю рот. Главным образом потому, что, если снова открою его, то на свободу вырвутся пронзительные вопли и неистовые рыдания, которые я сдерживаю из последних сил. Но я не могу позволить этому случиться.

Во всяком случае, пока.

***

Танк бежит.

Я не знаю, как он это делает, учитывая, что нас окружает кромешная тьма, но он, кажется, знает, куда двигается. Фонари позади нас медленно исчезают вдалеке, в то время как мы ныряем в гущу деревьев. Он несет меня, будто я вешу не больше мешка муки. Сейчас боль настолько сильна, что я не смогла бы убежать далеко, не упав в обморок. Все мои силы уходят на то, чтобы оставаться в сознании.

В поле зрения попадает свет от автомобильных фар, которые находятся в нескольких сотнях метров от нас, и Танк бежит прямо туда. Когда он достигает грузовика, его двигатель заводится, дверь открывается и выходит Шелдон.

– Черт. Я услышал шум, но не предполагал, что ты вытащил ее оттуда.

– Я тут ни при чем, – ворчит Танк, усаживая меня на заднее сиденье. – Она сама себя вытащила.

– Крутая, – говорит Шелдон, но его лицо быстро становится взволнованным. – У нее кровь.

– Она забралась на забор из колючей проволоки, и, сползая вниз, упала и сломала себе запястье.

Я скулю, когда смотрю на опухшую, покрасневшую бесформенную массу, которая раньше являлась моим запястьем.

– Блядь. Я звоню Хиту.

– Нам нужно сваливать отсюда к чертовой матери, прямо сейчас, – говорит Танк. – Позвонишь из машины.

Они оба садятся в грузовик, и Танк отъезжает. Я позволяю себе откинуться на заднее сиденье, голова кружится, боль охватывает все мое тело так, что я с трудом могу дышать.

– Мы вытащили ее.

Кажется, это говорит Шелдон. Но я не уверена.

– Она не в себе. Возвращаемся назад.

Хит?

– Да, брат, плохо. Сломанное запястье, порезы, черт его знает, что еще. Скоро будем.

Мои глаза закрываются, и я вскрикиваю от боли, явно громче, чем предполагала, потому что Шелдон поворачивается ко мне, прижимая телефон к уху.

– Она в порядке, Хит. Остынь. Мы едем.

– Шелдон? – хриплю я.

Он завершает звонок и, потянувшись, обхватывает мою здоровую руку.

– Да?

– Мне больно.

– Знаю. Мы скоро приедем. Потерпи.

Мы наезжаем на бугорок, и в тот момент, когда мое запястье ударяется о сидение, из моего горла вырывается крик.

– Полегче, чувак, – рявкает Шелдон.

– Прости, – бормочет Танк.

– Танк только что извинился? – спрашиваю я заплетающимся языком и начинаю терять сознание от боли.

– Да. Запомни, это больше никогда не повторится.

– Кажется, я ему нравлюсь, – бормочу я, позволяя глазам закрыться.

Танк фыркает.

Шелдон наклоняется и шепчет:

– Думаю, да, и даже очень.

Я теряю сознание с улыбкой на лице.

По крайней мере, мне так кажется.

ГЛАВА 24

– Привет.

Я открываю глаза и всего секунду не чувствую никакой боли. Но, когда пытаюсь сменить положение, она снова возвращается, как разъяренный шторм. Я открываю рот, и надрывный вопль срывается с моих губ.

– Черт, вытащите ее из машины.

Кто-то подхватывает меня, поднимает на руки и вытаскивает из машины. Рука. Она так сильно болит. Мне хочется, чтобы боль прекратилась.

– Я сделаю все, чтобы тебе стало лучше, детка.

Хит.

Хит!

– Мне больно, – рыдаю я.

– Знаю.

Свет слепит глаза, когда меня вносят внутрь и кладут на диван. Я пытаюсь сфокусировать зрение, но могу разглядеть только четыре фигуры, парящие вокруг меня, они говорят так быстро, что я не могу понять, о чем речь.

– Тут нужен Джейкоб. Позвони ему, – приказывает Хит, поднимая ножницы.

Мои глаза округляются, и я пытаюсь отодвинуться как можно дальше от него.

– Что ты делаешь? – вскрикиваю я.

– Эй, – говорит он мягким голосом, опуская их, – я просто хочу снять с тебя одежду, чтобы не задеть запястье. У тебя кровотечение. Мне нужно найти и остановить его.

Кровотечение.

Остановить.

– Хорошо, – хриплю я.

– Ладно, сиди спокойно. Обещаю, боль скоро пройдет.

Я вздрагиваю, когда он стягивает с меня рубашку. Она уже немного прилипла к крови, и когда он отрывает ее, каждую рану пронзает острая боль. Наконец, я остаюсь только в лифчике и трусиках.

– Принесите мне воду и полотенца, – приказывает Хит. – Сейчас же.

– Господи, как же ей досталось, – ворчит Джонни. – Блядь.

– Она забралась на забор, как чертов воин, – бурчит Танк. – Ты должен был это видеть.

– Это потому, что она и есть воин, – говорит Хит низким голосом. Он убирает волосы, прилипшие к мокрому от пота лбу. – Разве не так, Люси? – моя нижняя губа дрожит, и он обхватывает ладонями мое лицо. – Ты в порядке, слышишь меня?

– Джош – твой брат.

В комнате повисает тишина.

– Да, – говорит он, его голос напряжен.

– И он сделал тебе больно.

В глазах Хита вспыхивает боль.

– Да.

– Он пытался убить тебя.

– И заплатит за это, – рычит Джонни. – Заплатит за каждую секунду той боли, что причинил нам.

Я смотрю на него.

– Тебе он тоже сделал больно?

– Не совсем, но он причинил вред Хиту, и, черт возьми, задел меня этим.

Я слабо улыбаюсь. Он улыбается в ответ.

– Вот, – говорит Шелдон, ставя миску. – Соленая вода.

– Может быть больно, – говорит Хит, поднимая мягкую белую тряпку и выжимая ее. – Прости.

Я закрываю глаза, когда он кладет ее на рану на моей ноге. С моих губ срывается шипение, но я не плачу. Эта боль ничто по сравнению с той, что пульсирует в моем запястье.

– Прости, детка, – бормочет он, повторяя эту процедуру.

Я закрываю глаза и позволяю ему протереть кровь с моей кожи. Через некоторое время раздается еще один голос.

– И что вы, парни, натворили на этот раз?

Я открываю глаза и вижу довольно привлекательного мужчину, смотрящего на меня сверху вниз. У него длинные каштановые волосы и карие глаза. На вид он милый – не такой пугающий, как остальные. У него добрые глаза, которые заставляют меня проникнуться к нему доверием, несмотря на то, что я даже не знаю его имя.

– Джейкоб, – говорит Хит, вставая и протягивая ему руку. – Спасибо, что пришел.

– Что с ней случилось? Побывала в логове льва? – спрашивает Джейкоб, глядя на меня.

– Взобралась на забор из колючей проволоки.

Он приподнимает брови.

– Даже не буду спрашивать зачем.

– Хорошая идея, – бормочет Хит. – Это Люси, моя девушка.

Его девушка. Мое сердце переполняется счастьем.

Джейкоб смотрит на него.

– У тебя есть девушка?

– Закрой рот, чувак.

Джейкоб усмехается, а затем встает передо мной на колени.

– Привет, Люси, меня зовут Джейкоб. Я врач, так что не переживай за то, что эти неуклюжие засранцы позвали какого-то психа осмотреть тебя.

– Приятно слышать, – хриплю я.

– Давай сначала осмотрим твое запястье, хорошо?

Я киваю, осторожно поднимая руку.

Он бережно берет ее в свои руки, и я вздрагиваю от боли. Я прикладываю все силы, чтобы не отдернуть руку назад, потому что просто хочу, чтобы он отпустил ее.

– Мне жаль, Хит, но, очевидно, здесь перелом. Без рентгена я ничего не смогу сделать. Тебе нужно отвезти ее в больницу.

– Это огромный риск, – хмыкает Хит, проводя рукой по волосам. – Они не знают, что мы здесь. По крайней мере, я так думаю, но будут следить за главными дорогами. По моей вине ситуация вышла из-под контроля, и теперь им известно, что я жив.

– Я отвезу ее, – предлагает Джейкоб. – Никто не знает, как выглядит моя машина.

– Я не могу оставить ее одну, – рычит Хит.

– Эй, – шепчу я, хватаясь за запястье Хита. – Я большая девочка; со мной все будет в порядке.

– Дело не в этом, – ворчит он, не отводя взгляда.

– У меня все будет хорошо.

Он вздыхает.

– Хорошо, отвези ее, но держи меня в курсе всего.

– Ты же знаешь, она в надежных руках, мужик, – говорит Джейкоб. – Давай же. Помоги мне перенести ее в машину.

Хит опускается вниз и сгребает меня в свои объятия.

– Мне очень жаль, милая.

Я протягиваю руку и прикасаюсь к его лицу.

– Все будет хорошо.

– Блейк, дай ей свой телефон.

Блейк не раздумывает и вручает мне свой телефон.

– Позвони мне, если что-то понадобится.

Я киваю, и Хит втискивает меня в фургон Джейкоба. Он наклоняется, оставляя мягкий поцелуй на моих губах.

– Я покончу с этим, обещаю.

Я тянусь вперед, когда он собирается отступить, и снова целую его в губы.

– Не нарывайся на неприятности, пока меня не будет рядом.

– Ненавижу, когда ты уходишь через несколько секунд после того, как я вернул тебя.

– Со мной все будет в порядке.

– Прости, что позволил им схватить тебя.

– Эй, – шепчу я. – Не делай этого. Мы все обсудим, когда я вернусь.

– Хорошо, малышка.

– Хорошо, красавчик.

Он делает шаг назад и захлопывает дверь, постучав по крыше фургона.

Я прикрываю глаза и снова проваливаюсь во тьму.

***

– Как ты себя чувствуешь сегодня утром? – спрашивает Хит, осторожно притягивая меня к себе.

– Все еще утро? – хриплю я.

– Да, но ты проспала целый день и ночь.

– Да? – вздыхаю я, принимая более удобное положение.

– Хорошие болеутоляющие, – усмехается он, целуя меня в нос.

Я смутно помню поездку в больницу. После того, как попала туда, мне наложили гипс на руку, которая чертовски болела, промыли раны, которые, к счастью, не нуждались в швах, и отпустили домой. Я заснула по дороге сюда и проснулась только сейчас. Не понимаю, как мне удалось проспать так долго. Я чувствую дискомфорт, и моя рука ноет тупой болью, но именно из-за ран на теле мне трудно принять удобное положение. Так или иначе, ощущается давление.

– Тебе больно.

Я бросаю взгляд на Хита, после того как несколько раз сменяю позу.

– Не очень, – ворчу я. – Трудно чувствовать себя комфортно, когда все тело в ссадинах.

В его глазах вспыхивает сожаление, и он отводит взгляд.

– Тебе нужно принять душ и поесть. Пойдем, я помогу тебе.

Он вылезает из постели, и мне хочется протянуть руку и вернуть его теплую грудь назад, но я этого не делаю. Приняв сидячее положение, я смотрю вниз на свое искалеченное тело. Я вся покрыта маленькими красными царапинами, некоторые из них глубокие и покрыты бинтами, некоторые – нет. На запястье фиксирующая повязка и бинт, прижимающий мою руку к груди. Ничего не скажешь – горячая штучка.

– Я должен помочь тебе искупаться. Тебе нельзя мочить руку.

Я слабо улыбаюсь.

– Кажется, ты от этого не в восторге.

Он усмехается.

– Так и есть.

Хит помогает мне встать, и мы направляемся в ванную, где он наполняет ванну водой. Я наблюдаю за тем, как он добавляет в воду ароматизированное мыло. После этого он медленно снимает с меня лифчик и трусики, его зрачки становятся все темнее и темнее с каждым мгновением.

– Как ты можешь возбуждаться, когда я выгляжу так, будто побывала в лапах у льва?

Он наклоняется и проводит языком по моей шее.

– Потому что ты самая красивая женщина, которую я когда-либо видел, и неважно, ранена ты или нет.

Он притягивает меня в свои объятия, поднимает и мягко опускает в теплую воду. Это причиняет мне боль, и я шиплю сквозь зубы, на несколько секунд закрываю глаза и жду, когда боль утихнет.

Когда это происходит, я снова смотрю на него. Он поднимает мочалку и аккуратно проводит ею по моему телу.

– Ты так внимателен ко всем своим подружкам?

Он делает паузу, в его глазах вспыхивает искорка.

– Я не завожу подружек.

Я фыркаю.

Но его лицо остается серьезным.

О.

– Погоди, у тебя никогда не было девушки?

– Была, в старшей школе.

– Кажется, мне нужно прямо сейчас выйти из этой ванны и устроить тебе допрос.

Его губы изгибаются в улыбке.

– У меня не было никаких проблем с этим. Просто не хватало времени на отношения.

– Но… То есть… Даже на несколько недель?

Он пожимает плечами.

– Я занимался сексом, не один раз. Если расценивать это как отношения, тогда девушки были.

– Ты грязный, похотливый кобель, – дразню его я.

Он кладет мочалку между моих ног, и я забываю, как дышать.

– Может, я и такой, но хорош в этом, – бормочет он, медленно поглаживая мою киску мочалкой.

– Хочешь трахнуть меня мочалкой? Это было бы очень странно, – шепчу я, вращая бедрами.

– Не похоже, что ты хочешь остановить меня, учитывая, как ты трешься об мою руку.

Я смотрю на него из-под ресниц. Он убирает мочалку и вместо нее начинает ласкать меня своими пальцами, дразня и распаляя.

– Залезай ко мне, – выдыхаю я.

– Ты ранена.

– Твоя рука у меня между ног, – говорю я.

– От этого ты не получишь еще одну травму, – выдыхает он, зажимая мой клитор между пальцами. Часть боли, которая укоренилась в моем больном теле, мгновенно отходит назад, уступая место удовольствию.

– Это потому, что я хочу, чтобы ты был здесь, и делаю все для этого.

– Тебе здесь не победить. А теперь лежи спокойно и позволь мне выполнять всю работу.

Я открываю рот, чтобы возразить, но его палец скользит в меня. Я задыхаюсь, и откидываю голову назад. Одну руку я держу над водой, чтобы не намочить, а второй держусь за бортик, приподняв бедра, чтобы он смог глубже войти в меня. Хит добавляет еще один палец, и я стону, когда растягиваюсь и обхватываю его. Большим пальцем он стимулирует мой клитор, и это доставляет мне ни с чем несравнимое удовольствие.

– Меня никогда не ласкали пальцами, – выдыхаю я, чувствуя, как глубоко внутри зарождается оргазм.

– Что? – спрашивает он, широко раскрыв глаза.

– Моему бывшему мужу это не очень нравилось, поэтому, когда он это делал, я никогда не кончала.

– Черт. Я знал, что с ним что-то не так. Нет ничего слаще женской киски, сжимающей твои пальцы. Все чувства обостряются. Это невероятно.

Я выгибаю спину, когда он глубже вонзает пальцы в мое тело.

– О, Боже, – выдыхаю я.

– Тебе хорошо? – рычит он.

– Да, – тяжело дышу я. – Да.

– Кончи для меня, детка. Кончи.

Я так и делаю. Я кончаю быстро и бурно, сжимая его пальцы, мое тело мягко вздрагивает в воде. Он ласкает меня своей рукой, пока тело не перестает дрожать, а затем медленно убирает руку.

– Ты прекрасна, – говорит он хриплым голосом.

Я открываю глаза и смотрю на него.

– Если мы не можем быть вместе, могу я хотя бы ощутить твой вкус?

Его глаза вспыхивают.

– Нет.

– Но почему?

– Ты многое пережила за последнее время.

– Все было не так плохо, – говорю я и сажусь. – Я хочу тебя. И если это единственный способ, которым я могу любить тебя, то так тому и быть.

– Люси, – предупреждает он.

– Хит, – говорю я, облизывая нижнюю губу, когда хватаюсь за его джинсы.

– Детка, давай…

– Нет, это ты давай. Расстегивай штаны; я не могу этого сделать.

– Люс…

– Сейчас же, Хит, – приказываю я.

Он встает и расстегивает джинсы, позволяя им упасть на пол. Его напряженный и готовый член находится прямо напротив моего рта, когда я сижу в ванне.

– Ближе, – шепчу я, маня его пальцем.

Он подходит ближе.

Я обхватываю здоровой рукой его основание, затем приближаю свой рот к кончику. Он шипит, когда я раскрываю губы и впускаю его внутрь, дразня языком головку, а затем опускаюсь вниз по его стволу. Его шипение переходит в сдавленные стоны, когда я посасываю его член, одновременно лаская рукой. Он большой. Мои губы горят, когда растягиваются вокруг него, но мне так приятно от того, что он у меня во рту.

– Боже, детка. Не останавливайся, – выдыхает он, обхватывая ладонью мой затылок.

Я сосу сильнее, глубже. Затем отпускаю его ствол и обхватываю рукой яйца, и он толкается вперед со стоном. Через несколько минут он набухает у меня во рту, и я понимаю, что он кончит еще до того, как издаст рык.

– Черт, детка, я сейчас кончу. Отпусти меня.

Ну, уж нет.

Я ускоряю темп, и он громко чертыхается, прежде чем кончить мне в рот. Я принимаю все, каждую каплю, пока он не начинает отступать. Я поднимаю на него взгляд, и он смотрит на меня, пока я вытираю нижнюю губу, чувствуя, как она набухает под кончиками пальцев.

– Черт побери, – рычит Хит. – Разве кто-то может быть лучше тебя?

Я искренне надеюсь, что он всегда будет так думать.

Потому что не хочу, чтобы он когда-нибудь оставил меня.