355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Beatrice Gromova » Game over (СИ) » Текст книги (страница 4)
Game over (СИ)
  • Текст добавлен: 1 декабря 2019, 00:30

Текст книги "Game over (СИ)"


Автор книги: Beatrice Gromova



сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

Но следующее, что взбесило до черных точек перед глазами то, как эта самодовольная мразь взглянула на них всех: Стужев тут же почувствовал себя щенком, нагадившем в любимый тапок хозяина. И он уже было хотел встать и кинуться в драку, но замер в полу-присяди: этот ублюдок открывал дверь в ее квартиру своим ключом.

– Слыш, киса, а что за зоопарк у тебя под дверью? – кричит он вглубь квартиры, продолжая смотреть на всех сверху-вниз.

– Ась? Кира, без понятия, ей богу! Наркоманы? Сатанисты? Сектанты! Кто вообще в дом их пустил?.. – секундная тишина, которую разбавляют шлепки голых ног, и на лестничную клетку, цепляясь за плечо незнакомца, свисает Ярослава потрясая своим видом: все, что есть на девушке – это шелковый халатик, который еле прикрывал ягодицы, и стринги, которые не прикрывали вообще ничего. – А вы реально как в дом попали? Там ж это. Пароль!

– Мы зашли с курьером, – неразборчиво бурчит Ростислав, поднимаясь. – Ярослава, нам надо поговорить.

– Ну началось, блядь. – Закатывает глаза она и смотрит на незнакомца: – Кир, у тебя что?

– Вино и суши. – Немедля отвечают ей, стягивая с ног дорогие кроссы.

– Круто, у меня картошка и салаты. – И огромная, стальная дверь закрылась, изолируя их ото всех. – Я так скучала! – Нетерпеливо шепчет она в ворот его рубашки, а Кирилл Быков улыбается, понимая: действительно скучали, и стягивает с ее спины ужасную тряпку.

– Я тоже, кис, я тоже! Ну что: кино, вино и порно? – Весело хмыкает он, сбрасывая пакет на стол и усаживаясь в специально притащенный девушкой двухместный диван. – Эу, родная, а чего у тебя тут так пусто?

– Ты лучше расскажи, почему ты не на службе, а у меня?

– Выпросил отпуск. – Она выжидающе уставилась на него, желая скорее узнать срок своего личного спокойствия. – На пол года!

– Кира! Я люблю тебя! – Счастливо визжит Романова, запрыгивая с вином в руках прямо к нему на колени.

– Я тоже тебя, кис. – Смеется Быков, крепко обнимая. Он ведь тоже скучал и волновался. Она ведь тоже его личная зона комфорта.

– Мне вот интересно, почему эти придурки ломятся сюда, будто мы горим? – задумчиво спрашивает парень, поправляя мои ноги на своих бедрах.

– Может, стоит сделать звук тише? – Предлагаю я, удерживая руками миски с ролами.

– Не, малая, кто же смотрит порно без звука? – хитро подмигивает мне парень, закидывая в рот пару чипсин.

Ради этого шоу мы специально притащили в коридор его ноутбук и диван, и вот в дверь стучат уже минут сорок, не меньше, а мы смотрим качественно порно, иногда и в нашем исполнении, и хихикаем над ними.

– Ты само зло, Кир. – Смеюсь я, перегибаясь через подлокотник дивана и касаясь головой пола, слушая хруст собственных позвонков. – Кир, че-т все как-то действительно хуево.

– Ну-ну, киса, – промурчал парень, подтягивая меня к себе за резинку стринг, заставляя подчиняться. – У нас вся ночь впереди! – Его голосом можно было бы соблазнить и самую зажатую монашку, но не меня. Сегодня я была не настроена на какой-либо вид интима, поэтому куклой повисла на руках парня, позволяя делась с собой все, что ему вздумается. – Ну Кис! – Обиженно тянет он, легонько кусая меня в выступающую бедренную кость. – Так не честно!

– Кир, если честно, вообще ничего не хочется. – Безразлично сказала я, пока парень пытался стянуть с меня трусы. – Даже жить немного. – Выпуталась из его рук, вставая и натягивая стринги на положенное им место. – Кир, я действительно не в настроении. Я ничего не хочу. Даже пить. Я не хочу жить. Не поверишь, но единственное, что я сейчас хочу, это вернуться на год назад, туда, где кровь, кишки и нескончаемый поток убийств. Это, действительно, единственное, что я сейчас хочу. – Глаза парня потемнели, и он резко подскочил с дивана, распахивая дверь:

– У вас троих есть пятнадцать минут на сборы, а дальше садимся в черный джип, на стоянке стоит, и едем на полигон. Рыжей скучно. Отрицательных ответов я не принимаю. – И дверь захлопнулась так же стремительно, как и открылась. – Не хватает тебе экстрима в жизни, Рыжая? – Взбешенно провыл он, а я уже трижды пожалела, что сказала хоть слово и не дала ему. Тогда бы он успокоился и этого скандала бы не было. Будь умнее, Ярослава, будь умнее. – Так я тебе устрою его. Пять минут на сборы! – И он ушел в мою спальню, где тут же зарылся в сумки, доставая и мне, и себе одежду.

Как не странно, но эти три дебила реально поехали с нами, скучковавшись на заднем сидении и тихо о чем-то переговариваясь. Могу предположить, что о невменяемости Ящера, и буду права.

– С нами будут еще трое, – тихо сказал Ростислав, но поймав взбешенный взгляд Кира, уже пятнадцать минут рулившего по грунтовке, глубоко закутался в свою куртку.

Начало марта было холодным, слякотным и грязным, поэтому я уже живо представила, как буду выковыривать грязь из ушей, ноздрей, интимных мест и вымывать ее из волос.

Как и сказал Ростислав, буквально через пару минут за нами пристроилась машина, сверкая в темноте фарами, и Ящер усмехнулся, недобро поглядывая в зеркало заднего вида, начиная, как заяц, петлять по дороге.

Взбесила я его конкретно, о чем уже сто раз пожалела.

– Значит так, – парень проверял восемь пейнтбольных винтовок, заряженных синей и красной краской, – разделяемся на два отряда. Рыжая, ты за или против? – даже не взглянув на зевающую меня, он начал переодеваться в одежду, которую не жалко, что делали и остальные из парней. Молча, что странно.

Тремя другими стали Ваня, Дима и Олег, которые просто забавлялись ситуацией, нисколечки не напрягаясь.

– Против, – ответила я, натягивая поверх тонкой тельняшки с длинными рукавами легкий броник, который выдавался в самом салоне. – Им нечего мне противопоставить. Поэтому, если мы будем вместе, мы вынесем их минут, ну, за пятнадцать. А это скучно.

– Понял. Синие – я, Красные – Рыжая, рассортируйтесь, кто-куда, сами.

Почему-то, я знала, что Ростислав, Стужев и Ваня пойдут за меня. Даже на секунду не возникло мысли, что может быть по-другому.

– Я даю вам фору в тридцать секунд. Цель – вынести противника.

– Понял, – сказала я, резко выдвигаясь на огромную площадку, стилизованную под лес.

По сути, густым лесом это место и являлось, просто отгороженное от остального мира высокой стеной, так что я, не секунды не медля, под удивленные взгляды, легко вскарабкалась на ближайшее дерево и, прислушавшись к голосу Ящера, быстро перескочила на другое, отдаляясь от остальных.

Я одиночка. Я привыкла к тому, что, когда я работаю, мне никто не мешает и не путается под ногами, поэтому, засев в особо темном месте и почти слившись с темнотой, наблюдала: вот Ростислав переговаривается со Стужевым, сидя за каким-то камнем, вот Ваня выслеживает своих парней – для него это просто очередная тренировка, не более. Вот тот паренек из квартиры этажом выше храбрится, прижимая винтовку к груди. А вот Ящера я не видела.

– Денис выбыл! – Громкий голос из микрофона разносится над лесом, и я наблюдаю, как растерянный мальчик смотрит на синюю краску на своей груди.

Ящер начал убирать своих. Значит, следующие Стужев с Ростиславом. Хочет сойтись со мной один на один?

Что ж, предоставлю ему такую возможность!

– Олег и Дима выбыли!

Бегу быстро, не создавая лишнего шума и не поднимая грязи и, проскользнув под упавшим деревом, прижалась спиной к камню, за которым ругались парни.

Вдох-выдох.

Перезарядить, снять с предохранителя.

Вдох-выдох.

Встать на камень и направить дуло на брата.

Вдох-выдох.

Стреляю в голову в перерывах между ударами сердца. Неумолимо. Без сожалений.

– Никита и Ростислав выбыли.

А я уже перетекла в тень, заныривая под камень и таясь.

В преследовании и выслеживании жертвы Ящеру нет равных. Ящер опасен. Я вообще не понимаю, о чем думала, когда говорила ему, что мне не хочется жить.

Ящер страшен в гневе. Ящера стоит бояться.

Раньше я абсолютно свободно могла заломать парня, ибо в рукопашке в моей группе мне не было равных, кроме Клима, но сейчас, с этой рукой… Он размажет меня по стенке, втоптав в грязь, а такого я позволить не могу, поэтому-то сейчас и сижу по уши в сырой земле, с ног до головы обмазанная грязью, ведь Кир, как не странно, очень тонко видит запахи и зачастую выслеживает именно по ним.

Мимо меня проходят раздосадованные Олег с Димой, громко шлепая ботинками, от чего грязь из лужи попадает мне в лицо и рот, и я тихо сплевываю жижу в сторону, не собираясь даже шевелиться.

Но и сидеть на месте я долго не могу, поэтому, дождавшись, когда парни скроются достаточно глубоко в лесу, резко вынырнула из-под камня, прижимаясь к ближайшему дереву.

– Долго будешь прятаться от меня, Рыжая? – Вздрагиваю от голоса Кира, приглушенного дистанцией и деревьями. Он с потрохами выдал себя. Самоуверенный дурак. – Давай же, девонька, покажись!

Вскарабкаться на дерево и припасть всем телом к толстой ветке не составило труда, как и дождаться парня.

Ящер прошел четко подо мной, да еще и повернулся спиной. Боже, увидел бы это капитан, он бы приковал его руки к танку и заставил километров тридцать бежать за ним по лесополосе!

С Ящером простое попадание не прокатит, с ним надо до отключки, поэтому спрыгиваю ему на плечи, дезориентируя и заставляя упасть лицом в грязь, и закидывая ремень винтовки на шею, моментально затягивая.

– Не забывай, котик, с кем говоришь? – прошептала я ему на ухо, всем весом наваливаясь на тело. Все же, Ящер сильнее меня, чтобы я не делала, так что исключать возможность, что он меня скинет, нельзя.

Он, правда, пытался что-то сделать, дергался, хрипел, старался скинуть меня с себя, но я лишь сильнее затягивала ремень на его шее, давая понять, что я закончу это дело.

Кирилл почему-то всегда забывает, с кем имеет дело. Он почему-то всегда забывает, что если он конченный, то я хуже в тысячу раз, хотя бы потому, что я не вижу границ допустимого. Хотя бы потому, что я не вижу рамок для себя.

Когда парень отключился, напоследок как следует двинув мне кулаком по сломанному голеностопу, от чего чело на секунду пронзила дикая боль, я наконец ослабила хватку.

– Кирилл выбыл! Красные победили!

– Вань, выходи и помоги мне дотащить его до выхода. – Бросила я, даже не поворачиваясь к стоящему в тени деревьев парню.

– А ты повзрослела, – только и сказал он, приближаясь и сверля меня своим вечно непонятным взглядом из серии «Что ты за тварь такая странная, и что с тобой не так?!»

– Шесть лет прошло, – сказала так, будто это объясняет все проблемы. – Зато ты нисколечки не изменился, и это опиздеть как плохо. Сколько тебе, Вань? Тридцать четыре? А у тебя ни семьи, ни детей. Это херово, Вань! Ты понимаешь, какую херь творишь со своей жизнью, страдая по мне?

– Рыжая, не тебе читать мне морали! – Возмутился он, самостоятельно закидывая на свою спину бессознательного Кира. – И вообще, зачем ты его душила? Просто измазала бы краской и дело с концом.

– Кир без тормозов, – просто ответила я, стягивая с лица защитную маску. – Его бы не остановила краска, он наоборот бы кинулся, и не факт, что я бы выстояла против него с такой рукой. А так оклемается через пару часиков и пойдет как тихое лето мне пыль дома вытирать!

Хохот Вани был бальзамом на раненую душу, так что я тоже улыбалась, а особенно когда друг скидывал бессознательное тело прямо на пол под удивленные взгляды всех. Парень, который сосед сверху и который Денис вообще, кажется, к маме сейчас попросится – настолько у него плаксивый был взгляд.

– Не ссы, пацан, – хлопнул его по спине Гордов, а парень, не удержав равновесия, чуть не улетел носом в линолеум, но упал в мои широко расставленные объятья, так что лицо парнишки оказалось чётенько между моих грудей, от чего он, кажется, даже как дышать забыл. – Не ты первый, не ты последний!

Теперь хохотала уже я, обняв за шею Дениса.

Действительно, не он первый, не он последний.

========== 7. “Душевная реабилитация на троих.” ==========

Проснулась резко, подскакивая от боли в груди, будто кто-то со всей силы ударил сапогом по солнечному сплетению. В легких катастрофически не хватало воздуха и я, осоловело оглядываясь и сжимая в руках простыни, смотрела в черноту, пытаясь понять, что произошло.

Все было словно в тумане, голова гудела и взрывалась колокольим звоном, но одно я знала наверняка: у Ростислава проблемы, и били сейчас не меня, а его.

Возможно, это та самая чуйка, связывающая близнецов, а возможно просто опыт, который подсказывал: если Ростислава долго нет на горизонте, значит он по самые яйца влез в проблемы.

Одеться и запихнуть в капюшон сонного горностая – всего десять минут, дальше – дело техники: выйти из квартиры, не разбудив Кира. У этой сволочи слух – как у летучий мыши: сквозь звукоизоляцию слышит, как соседи трахаются двумя квартирами ниже, но и он, после сегодняшнего тяжелого дня спал, как убитый, поэтому даже мое исчезновение из кровати не заметил, лишь перевернулся на другой бок.

Накинув на него одеяло и последний раз облизнув взглядом ладную мускулистую фигуру с восхитительной задницей, которую я очень люблю сжимать во время секса, метнулась в коридор, натягивая мягкие и очень удобные кеды, чтобы уже через секунду спускаться к джипу.

Куда ехать – ни малейшего понятия, но я, с диким чувством тревоги в груди, неслась по ночному городу, вглядываясь в каждый темный угол. Ничего. Совсем. Даже ни одного алкаша не встретила, а червячок волнения, подкармлиемый собственными ощущениями и той самой чуйкой, вгрызался в меня все сильнее, заставляя пальцы с обгрызенными ногтями сильнее впиваться в обивку руля.

Было нестерпимо страшно за своего близнеца, а еще хуже было от того, что я понятия не имела, где его искать. Хотя одно место все же было, но для того, чтобы попасть в стужевскую квартиру, нужно было вернуться и проехать через большую часть города, но оно того стоило: бывший лучший друг моего близнеца мог знать о нем хоть что-то, потому что после того, как мы с Кирой, Ваней и двумя однояйцевыми идиотами Димой и Олегом отправились в клуб, Ростислав просто пропал. В ту секунду, когда Кира обернулся, чтобы позвать его с собой, того уже не было. Собственно, никого это не расстроило, но осадочек оставило.

– Сова, открывай, медведь пришел! – Истерично хихикнула я, зажимая кнопку звонка. – Открывай, блядь! – И вот тут чувство иррационально страха накрыло меня с головой: в одну секунду я просто поняла, что все плохо. Очень плохо, и, если я сейчас не вмешаю, станет еще хуже. – Стужев, блядь! – Дверь я уже пинала ногами, била руками и просто истерично орала, потому что… Потому что была напугана до истерики, которая уже подкатывала к желудку. Было дикое ощущение, что если я сейчас что-то не сделаю, случится что-то непоправимое. И это будет моя вина, поэтому, когда Стужев, заспанный, в пижамных штанах, с взлохмаченной черной шевелюрой, сонно, по-детски потирая глаза, открыл дверь, я подалась вперед, к нему, спотыкаясь о косяк и падая прямо на парня, но уже в полете хватая его за плечи.

– Рыжая?.. – Он вполне осознанно, но неверяще, взглянул в мое зареванное лицо и автоматически ухватил за бедра.

– Где он? – закричала я, начиная его трясти. – Что он натворил? Что с ним не так?!

– Господи, Романова, да что не так с тобой? – Удивленно спросил Никита, садясь вместе со мной и буквально вжимая меня в себя, пытаясь успокоить.

– Что с ним? Где он? С ним что-то не так! Я чувствую! Я всегда это чувствую! Ему больно! Где он?! – И я ревела, сминая под пальцами его кожу, вжимаясь зареванным лицом в шею, пытаясь дышать.

– Ты пробовала ему звонить?

Я подскочила, не хуже своего горностая, ошалело хлопая глазами в ответ на его слова: позвонить. Я даже не додумалась ему позвонить! Ну тупа-ая!

Стужев же мягко, по-доброму, улыбнулся и, чуть приподнявшись вместе со мной на руках, схватил с тумбочки телефон и сел обратно на пол, сразу снимая блокировку и набирая номер:

– Алло, Романов, че, как сам? – спросил он беспечно, буквально через пару секунд, а на том конце я услышала заспанный голос брата:

– Ты головой нигде не бился? Четыре утра! Сплю я, хули ты бесишь? – А потом на заднем фоне мы услышали сладкое «Милый, ты чего подскочил», и синхронно удивленно переглянулись: голос был не Алин, у девочки мягкий, звонкий и буквально девчачий голос, тогда как тот голос был грубоватым, грудным, прокуренным.

– А ты, мразь, головой не бился? – прорычала я, забирая у Никиты трубку. – В край, блядина, охуел?

– Ярослава?.. – Удивился он, но договорить я ему не дала.

– Что, сука, Али тебе мало было? На блядей потянуло? Слушай меня, Романов, не дай боже ты после нашего разговора подойдешь к Але: я тебе и пробляди твоей ноги переломаю. Найду и переломаю, попомни мое слово. И мне не смей звонить, уёбище! – И трубку сбросила, утыкаясь лбом в Стужевсткую грудь. – Собака.

Я сидела на его коленях, в его руках, чувствуя запах его кожи и его губы возле ушей на своих волосах, слышала его дыхание. Сидела рядом, словно не было тех шести лет, в которые я каждую ночь вспоминала его. Его руки, голос, глаза, губы. Его. Это убивало. Но давало силы жить.

А потом появилась она: полностью голая, заспанная, со следами засосов по всему телу.

Рыжая… Словно камень в мой огород; напоминание того, что я упустила.

– Никит, ты где?

Резко стало отвратно и мерзко. Мерзко от самой себя. До сведенных мышц, до зубного скрежета.

– Извини, Стужев, бес попутал, – сквозь зубы рыкнула я, вставая с него, сразу ощущая, насколько замерзла: из дома-то выскочила в одних спальных шелковых шортах и толстовке Кира. – Спасибо, что помог. Век тебя, старче, не забуду, всех благ, мир дому вашему… Че еще там обычно желают, когда отъебаться поскорее хотят?

– Ярослава!

– Двадцать с хуем лет Ярослава, – и хлопнула дверью, сбегая по лестнице, сжимая кофту в том месте, где гулко и бешено билось сердце. Испуганное, но почему-то до крайности довольное.

Ебаный день. Ебаная жизнь.

И че я геройствовать полезла? Сейчас бы бегала где-нибудь по горам, отстреливала уродов и жизни радовалась. А тут негодна и гражданка, на которой только пустая квартира и универ, заканчивать который у меня нет вообще никакого желания.

Мороз холодил голые ноги, на которых были только шелковые спальные шорты да берцы Кировы, ну и его толстовка.

– Красивые ночи, – выдохнула я пар в морозные улицы, закрывая улыбку ладонями, которые этим паром и грела. – Напоминают ночи в Каракумах, – и снова улыбка при воспоминаниях о тех ночах, что приходилось проводить в двухместной палатке всемером, чтобы не замерзнуть. – Я буду скучать по этому. Может, метнуться на свой остров, как думаешь? – Спросила я горностая, который обвивал мою шею, даря дополнительное тепло. Зефир сонно поднял голову, утыкаясь усатой мордой мне в щеку. – Я тоже согласна, там как раз после нашего маленького междусобойчика небольшое четырехэтажное бунгало осталось. Помнишь, как мы его сами строили? – рассмеялась я, почесывая зверюшку по переносице. Радуясь ласке, Зефир утробненько заурчал, подаваясь вперед. – Только ты, я и кого-нибудь из старых знакомых прихватим. А лучше незнакомых. Ласкового и с большим членом. Который будет трахать меня и чесать тебя. Ну? – Судя по довольной морде, со мной он был полностью согласен.

– А я в твои планы не списываюсь?

– В мои планы в принципе никто не вписывается, – улыбнулась я, не поворачиваясь, уже заранее зная, кто там. – Тем более папенькин сынок. Таких в моей жизни было слишком много, Соколовский Арчибальд Янович.

– О, я смотрю, ты все обо мне выяснила, Ярослава Романова. – Он обошел меня по кругу, рассматривая ноги в почти ничего не скрывающих шортах. – А вот я о тебе узнал, разве что, имя и фамилию… И то от Гамбита, которому ты сама их сказала. При этом я не нашел ни одной Романовой Ярославы. Ни одной. О тебе ничего нет: ни где жила, ни кем была. Ничего. Кто ты, Романова Ярослава, о которой ничего не известно, но которая имеет свой остров?

– Ох, милый, к чему условности? – Я схватила его за шарф, торчащий из ворота теплой дутой куртки, накручивая его на кулак. – Ты меня бесишь. Откровенно, очень сильно и конкретно! – Я улыбнулась, натягивая шарф и сдавливая ему горло. – Малыш, у меня есть парень. Их в моей жизни вообще предостаточно! – Удавка оплелась вокруг его горла, заставляя обернуться ко мне спиной, а дальше дело техники: ударить под колено, заломить руку, и навязать на запястье очень коротко этот шарф. И руку не выпрямишь, и на горло давит. Красота. – Отвали от меня, пока руки-ноги целы, солнышко. Я не в настроении.

Надо прихватить с собой Алю! Точно, просто схвачу девочку в охапку и утащу на остров, даже не спрашивая ее мнения!

Заспанная Цветаева, заспанная и явно проревешаяся, открыла мне дверь, снося нехилым таким душком перегара.

– Знаешь, значит, – мрачно заключила я, натягивая на тощий зад так и норовившие сползти шорты.

– Ну конечно знаю, – пьяно усмехается она, – я же не вконец тупая. Че пришла, Романова?

– Похитить тебя! – И вот теперь я улыбалась вполне задорно, подхватывая на одно плечо не сопротивляющуюся девушку, в другую хватая ее паспорт с тумбы.

– Сколько ж в тебе дури, Ярослава. – устало вздыхает она и, кажется, засыпает, потому что ее тело резко обмякает.

– Ну, нашим легче, – с улыбкой захлопываю дверь, и уже через четыре часа частный самолет взлетал с аэродрома, увозя нас в тропические широты, на мой собственный остров.

– Какого ху… – Удивляется девушка, подскакивая на шезлонге и осоловело оглядывая песок и океан. – Романова, ебанный в рот, ты куда меня приперла?

– На остров, – рассмеялась я, закидывая ногу на ногу и поправляя полы огромной шляпы.

– Да я поняла, что она остров! Какого хуя я тут делаю?

– Не визжи, разгонишь всю рыбу! – я кивнула на самодельную удочку, закинутую в океан.

– Если не будешь орать, на ужин сожрем нечто вкусненькое?

– А если не поймаешь? – мрачно спрашивает она, откидываясь на шезлонг и поправляя зонт, чтобы тень от него накрывала ее полностью.

– Значит, без закуски! – во все зубы улыбнулась я, переворачиваясь на живот и развязывая тонкие лямки лифчика. – Ростислав уже пропизделся?

– Да, – она провела ногтем по самому большому и безобразному шраму, – во всех подробностях. Ублюдок. Начала кружить слава, как старшаку. Ты же знаешь, их со Стужевым объявили секс-символами универа.

– Да откуда ж.

– И вот так они и зазвездились в край. Стужев начал крутить с этой Жанной или Анжелой, никак не могу запомнить. Романов первое время отнекивался еще, а потом и его захлестнуло. Ты знала, что он стабильно перетрахивал всех первокурсниц? В универе почти нет девок, с которыми бы у него чего-бы-там не было.

– И сколько же ты его терпела? Весь универ за день-два перетрахать невозможно.

– Так, а он и не за день-два, – всплеснула руками она, недовольно хватая с маленького столика бутылку дорого кубинского рома. – Два года. Вот как прошел этот ебучий конкурс и им на голову надели эти короны, так и понеслась пизда по кочкам.

– Мразь он. – Я устало вздохнула, складывая руки под голову. – Это у него всегда было. У него этого не отнять. Он таким охуевшим даже в детстве был, когда хотел себе все и сразу. Он даже кукол моих воровал и калечил. Просто потому, что у меня они были, а ему их не покупали, мальчик же! Мама всегда говорила: перерастет. Переросло. Мудак он. Удивляюсь, как ты вообще на него повелась?

– Да как-то оно там само получилось, – пожала плечами девушка, прикладываясь к бутылке. – Нас же тогда наручниками его дружки друг к другу приковали, вот и пришлось куковать три дня вместе, тут волей-неволей проникнешься симпатией к ближнему. Тем более в мои семнадцать он был очень даже ничего. – Вздохнула Аля, хватая со стула свой телефон. – Ты даже его захватила? А зарядку?

– В домике найдешь все необходимое.

– Предусмотрительно. – Хмыкнула девушка, вытягивая вверх руку с телефоном.

– Улыбнись, малышка, пускай и на моей улице будет праздник! – Увидев на экране, как скривилось мое лицо, Аля радостно заулыбалась, кладя руку на мою оголенную ягодицу: на мне не было ни тряпочки, просто тогда загар ляжет неровно, а я такое не люблю. – Не ссы, шрамы я в фотошопе заровняю. Пусть умоется своей кровью. – Вместо типичного «Сыр» сказала девушка, делая сразу несколько снимков. – Вот эту в инсту кину, – довольно заключила она, показывая фото, где вид у нас у обеих донельзя блядский и довольный: я голая и с хитрым взглядом, она голая и с улыбкой на пол лица.

– Отметь меня, – улыбнулась, переворачиваясь на спину и поправляя зонт над головой.

– Что там у тебя с рыбой твоей?

– Силки я расставила еще утром, перед закатом пойдем улов собирать, – подождала пару минут, рассматривая профиль девушки. – Может, ты уже возьмешь трубку?

– А зачем? – натурально удивилась она, закидывая руки за голову и устраиваясь удобнее. – Один хер ничего нового я от него не услышу.

– И то верно. Пошли тогда соберем силки и жарить рыбу? – Девушка лишь кивнула в ответ, вставая с шезлонга. – А трубку возьми. – Аля лишь пожала плечами, взяла в руки надрывающийся телефон и провела пальцем по экрану.

– Где тебя ебаные черти носят? – Заорал настолько громко, что я услышала его даже без громкой связи.

– Там же, где носило твой хуй сегодня ночью, – спокойно ответила она и, даже не обременив себя одеждой, направилась к морю.

Из дома играло что-то из Окрестностей theNeighborhood, что-то мелодичное и тягучее, прямо как море под моими ногами, и здесь, в этом богом забытом закутке мира, с этой голой и расслабленной девушкой, мне было так тепло и спокойно, словно и не было шести лет войны, словно не было месяца моего личного ада. Словно я снова была собой и мне снова проклятые восемнадцать.

– Аля, шли его нахуй, выключай GPS, и айда в море! – Весело протянула я, повиснув на девушке.

– Рыжая блядь! Я так и знал, что это ты во всем замешана!

– Иди нахуй, братик! – пропела я, выхватывая из ее рук телефон с видео-чатом. На заднем плане маячили Стужев со своей зазнобой, поэтому я поспешила отодвинуть телефон как можно дальше от себя, чтобы показать всё во всей красе. – Теперь это моя Кукла. А знаешь, в чем вся прелесть? Твоей она больше никогда не станет, потому что ты просто тупой мудак, которому собственное чувство важности голову кружит! – И улыбнулась. Весело и широко. Как улыбалась в свои восемнадцать. – Она моя, и ты ничего не можешь с этим поделать. Абсолютно ничего! Банально потому, что не знаешь, где мы! Никто не знает! – И расхохоталась, роняя телефон в песок так, чтобы камера показывала море и Алю, стоящую по колено в воде, даже заглянула в экран специально, чтобы убедиться, что им будет все видно, а потом просто побежала к ней, тут же прыгая на девушку и утаскивая ее под воду.

Телефон уже через пару минут смыло вечерним приливом, а тишину пляжа нарушали лишь наш хохот и шум волн. Идеально.

А потом нам вдвоем стало слишком скучно, ром надоел, рыба тоже, захотелось вина и мяса, поэтому было принято решение пригласить Эвелину.

На смс хуй-пойми-откуда с координатами девушка отреагировала бурно, но узнали мы об этом лишь когда она приземлилась с парашютом перед нами. Не знаю, чему мы радовались больше: старой подруге или вкусовому разнообразию, привезенному ей.

– Рыжая, блядь, ей богу, лучше бы ты сдохла! – но вопреки словам, она крепко обняла меня и весь вечер не отпускала руку, да и спать пришла в мою комнату, тихо ночью забравшись под одеяло и прижавшись к боку. – А я скучала.

И это ей богу было прекрасно. Тот месяц, проведенный на острове в полном одиночестве среди океана, рыб и пальм был лучшим в моей жизни, потому что я смогла наконец-то загореть настолько, что шрамы на спине практически сливались с кожей, морщинки на лице разгладились, и я стала выглядеть моложе лет на пять.

Так что в родной промозглый город среди холодного и грязного марта мы возвращались яркими пятнами: карими, как корица на молоке, с улыбками и непривычным желанием жить дальше.

Мы втроем сидели у меня на квартире, среди кожаных обивок диванов, кумара кальяна и цветочков с обоев. Сидели, дышали сладким дымом арбуза с мятой, и каждая думала о своем. Сейчас был тот момент, когда мы могли себе это позволить.

Обстановку нарушали лишь вибрация телефонов и вопрос Али, заданный, казалось бы, в пустоту:

– Яр, а какого это, воевать?

========== 7. “Наизнанку.” ==========

Комментарий к 7. “Наизнанку.”

да, новая глава.

и нет, мне не стыдно.

На комментарии не отвечаю, потому что хуйню в последнее время несете/на нормальные тоже редко отвечаю, но делаю это/

там нашлась офигенная девочка, которая делает это за меня. Больше ни вам, ни мне не надо.

Какого это – воевать?

Даже не знаю. Нормально, наверное?

Знаешь, тяжело не воевать, а жить потом с этим. Ты же знаешь, что примерно через год после моего призыва и началась вся эта ебатория: не поделили ветку власти и сразу Голубые и Черные хер пойми откуда взялись, сразу борьба за власть и прочее. А страдали-то мирные жители. Всегда они и страдают.

Нас тогда, еще в самом начале, просто как наемников наняли, чтобы мы мирное население защищали. Нас таких было двадцать отрядов по шесть-восемь человек. Чтоб вы понимали, от примерно ста сорока человек осталось тридцать. Может, немного больше. Остальные либо умерли там, либо покончили с собой здесь, потому что не выдерживаешь.

Знаешь, я ночами не сплю не от того, что вижу тех, кого убила Я, а от того, что передо мной стоят те, кого защитить не смогла.

Голубые ни перед чем не останавливались. Доходило до того, что они отправляли на нас своих детей с поясами смерти наперевес. Это было ужасно. Просто непередаваемое чувство, когда на тебя идет маленький мальчик, и ты понимаешь, что должен убить его, иначе он убьет тебя, но ты видишь слезы на его лице, смиренную мольбу в глазах: он понимает, что все, это его финиш, но надеется – а вдруг он увидит это призрачное «завтра», и понимаешь, что он такой же невольник ситуации, как и ты.

Прежде чем найти способ спасать этих детей, лично я похоронила сорок. Сама копала могилы, клала их тела туда, грубо сбивала кресты и оставляла за собой безымянные детские могилы.

А те, кого мы спасли… Ну, они были благодарны нам, но вернуть их к прежнему состоянию детей было невозможно. Они видели слишком много. Я говорила с одним мальчиком: боже, клянусь, в свои девять он был сильнее духом большинства мужчин в нашем взводе! Он спокойно рассказывал о том, как на его глазах сначала растерзали собаки его отца, а потом шесть человек изнасиловали мать. Но это не все. Конечно же. У него была двенадцатилетняя сестра. Рыжеволосая Клемира. Он говорил, что мы похожи с ней, как две капли воды. Он не знал, что с ней, но ничего хорошего точно.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю