355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Beatrice Gromova » Game over (СИ) » Текст книги (страница 2)
Game over (СИ)
  • Текст добавлен: 1 декабря 2019, 00:30

Текст книги "Game over (СИ)"


Автор книги: Beatrice Gromova



сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)

– Когда кроме овсяной каши ниче не жрешь шесть лет, а вместо воды пьёшь незамерзайку, то вот такая вкуснятина просто просится быть съеденной! – и я с маниакальным блеском в глазах захавала булочку даже не прожевав толком, и тут же зажмурилась от удовольствия – я шесть лет ничего подобного не пробовала!

– Запей, – братик протянул мне стакан. – И рассказывай.

– Конкретизируй. – Попросила я, раскрывая третью по счёту обёртку.

– Что именно с тобой произошло? – Булочка с глухим шлепком упала на стол. Вот кто его просил портить мне аппетит в такой момент? Как вспомню все эти перекареженые от боли и ужаса лица, так аппетит пропал моментально.

– С самого начала? – брат кивнул и приготовился внимательно меня слушать. Я разительно посмотрела на Алю. Она мне, конечно, нравится, но выворачивать душу наизнанку перед ней я не буду. Намек был понят, потому девушка, легко чмокнув Росса в щеку, умчалась на лекцию.

– Расскажи, легче станет.

– А я не могу! – Воскликнула я, откусывая кусочек от булочки со сгущенкой. Ужас пережитого стал закрадываться в душу, образуя неприятный комок в горле, но я отогнала эти мысли и ответила на немой вопрос брата: – Пакт о неразглашении!

Хмурый взгляд брата показал, куда я могу засунуть свой пакт, на что я лишь беспомощно развела руками.

– А хоть что-то рассказать можешь, а то ж мы тебя добрых шесть лет не видели, – он забрал мой пакетик с соком и принялся потягивать из трубочки.

– Ну, если коротко: снова подсела на таблетки, пробыла в плену около двадцати шести дней, и ушла на гражданку из-за ранения и того, что командир узнал о таблетках. – Я поджала губы, вспоминая не самый приятный инцидент.

– Про плен бесполезно спрашивать?

– Ага, – я кивнула и улыбнулась – так приятно снова видеть его лицо вживую, а не на фото. – Дождись, пока я напьюсь, а там я сама тебе все расскажу. Лучше про наших расскажи.

– Так, ну… – Он призадумался, а потом, утащив у меня из-под носа булочку, начал рассказывать, что было с нашими знакомыми за четыре года моего отсутствия. – Лидия родила. Девочка. С Русланом у неё не срослось – через полгода она начала активно ему изменять. Он подал на развод и отсудил у неё ребёнка. Теперь живёт в трехкомнатной квартире и работает в школе. – Я присвистнула от удивления – ничего себе мексиканские страсти. – Так, потом Эвелина. Ну эта пробьется везде. Отучилась на Юриста-международника, как мама наша, сейчас ведет частную практику, обручена и живёт с Игнатом, можем сходить в гости. – Ну у этой все так, как она планировала ещё в школе. – Дальше – Гордов, который активно обучает зелёных новобранцев и очень тяжело переживал твою «смерть», из запоя длиной в месяц вытаскивали его всей ротой. Этот тоже не жалуется. – Кто идиот? Правильно, Ваня идиот! – Хмм… О, во, Близнецы Боевы, ты знала, что они геи и спят друг с другом? – Я только кивнула, и добавила, что Паша в их парочке актив. – Нихуя себе… Ну, в общем, не столь важно, они живут вместе где-то в Коста-Рике, звонят нам стабильно раз в месяц и на жизнь не жалуются. А теперь займемся моим любимым делом! – воодушевлённо и с намеком произнёс он, на что я лишь удивлённо приподнята бровь. – Будем пидарасить твоего бывшего! – И я расплылась в довольно улыбке. Приятно через столько лет снова услышать знакомый и такой родной голос брата. – После твоего отлета, я не видел его… Четыре?.. Да, четыре месяца, и какого ж было моё удивление, когда я увидел его на линейке на Первое сентября в том ВУЗ`е, куда хотели поступать мы, с довольно рожей и с какой-то рыжей девицей в обнимку. Естественно, я сорвался с места и хотел начистить ему ебало за тебя, но он и тут меня удивил – смог поставить блок на паре ударов. Но до меня ему, естественно, далеко, потому что на мне ездил Гордов и весь твой мини отряд и учил правильно людей избивать, так что в течение двух минут он лежал мордой в земле и нюхал пыль. – Я прям даже прониклась уважением к Россу. – Да, как оказалось, те четыре месяца он занимался с Гордовым. Угу. Мы с ним, конечно, поговорили и все выяснили, но все равно между нами осталась прохлада. Мы больше не лучшие друзья. Я все ещё не могу простить ему тебя.

– Я так отвыкла от долгой человеческой речи… – Удивлённо произнесла я. – У нас все кратко и емко. Кстати, – я поспешила перевести тему, – мне надо сегодня в больницу, подбросишь? – Ростислав кивнул и даже согласился проводить меня до моей аудитории.

Где-то в середине лекции, у меня сильно-сильно зачесалась рука под гипсом, поэтому пришлось срочно отпрашиваться и выходить с линейкой.

– Ненавижу эту жизнь… – бурчала я, преодолевая расстояние от двери кабинета до туалета, при этом быстро двигая рукой с линейкой под гипсом. – Да чтоб икалось этому доктору. Надо ж было так загипсовать… – Но это было как с комариным укусом – чем сильнее чешешь, тем сильнее чешется.

Ну и конечно же, я заблудилась! Тут такой лабиринт, что после всего лишь пары поворотов, мне стало казаться, что вот-вот из-за угла выпрыгнет минотавр.

И выпрыгнул. Только она была немного рыжая и глуповатая. Просто это во взгляде видно.

– Ой, бля, смотри куда копыта ставишь! – раздраженно буркнула я, когда она таки врезалась в меня, чуть не снеся с ног. – О! – немногословно вздохнула я, когда узнала в этой крашеной рыжей девушку Стужева. Очень забавный план сам-собой закрался в голову и пустил там свои гаденькие корни. Сняв с безымянного пальца памятное кольцо, я протянула его девушке со словами: – Отдай Стужеву и передай кое-что. – Этот «кое-что» я прошептала ей на ухо и подтолкнула в нужную сторону, пока девушка не очухалась и не начала задавать вопросы, а сама направилась снова блуждать по коридорам.

Тихий писк из особо тёмного коридора привлек моё внимание, поэтому я, не долго думая, завернула туда и стала свидетелем обычного рэкета.

– Слушай, куколка, – девушка, волосы которой были забавно красного цвета, вела себя как последнее быдло, держа за грудки вполне себе миленькую, но какую-то мутную блондинку. – Или ты мне сейчас все рассказываешь, или я тебя мордой в эту стену вобью! – Ну, это тоже своего рода рэкет, только информационный. Чтобы не мешать столь забавному представлению, я привалилась боком к стене и стала с улыбкой наблюдать, как она запугивает девушку.

– Ник, да ударь ты её уже! – воскликнула девушка которую я до этого момента не заметила. Тоже чудная – волосы окрашены в белый цвет.

– Рин, не лезь, не забывай, быдло тут я! – усмехнулась она и ответила девушке лёгкую пощечину.

– Сильнее бей, – посоветовала я. И не знаю, кто больше испугался: блондинка, которую посоветовали посильнее избить, или девушки, которых за неправомерное поведение могут выпереть из универа. – А лучше исполни угрозу про стену, а то нехорошо как-то: пообещала и не выполнила.

Она кивнула и, схватив девушку за желтоватые волосы ударила лицом о стену. Неприятно хрустнул красивый носик, а по шершавой зеленой стене поползли дорожки свежей крови, после вида которой голова взорвалась калейдоскопом воспоминаний, в котором я проворачиваю охотничий нож во лбу какой-то женщины, которая плачет и просит остановиться…

Встряхиваю голову и случайно задеваю виском стену. Это отрезвляет и возвращает в реальность, где девчонка, закрывая нос и поливая слезами все вокруг рассказывает о источнике сплетен о девушках.

– Итак, – Ника, на сколько я поняла, вытерла влажными салфетками руки и протянула одну из них мне, – Я Вероника, а это Арина.

– Ярослава, – я протянула здоровую руку, – что за избиение невинных?

– Невинных? – усмехнулась Арина. – Да эта мразь пускала о нас слухи. Нет, мы не отрицаем, что я шлюха, а Ника – уголовница, но это сугубо между нами. А слухи, что мы перетрахали половину универа… Ну сама посуди, что неприятно услышать такое со стороны!

– Шлюха и уголовница? – усмехнулась я. – Моя компания!

Теперь усмехались уже девушки.

– Какой курс? Я тебя в универе не видела. – Ника встала с одной стороны, когда Арина подхватила за руку с другой.

– Первый курс, криминалистика.

– О, это наше! – и меня утащили… Куда-то…

Как оказалась, на лекцию, где мы сели втроём за пустующую парту.

Нда, эти девушки до гроба меня доведут. Если и не до гроба, то до психушки однозначно!

– Никит, – она осторожно коснулась его плеча, словно боясь напугать.

– Что? – он прервал разговор с одногруппниками и нехотя повернулся к девушке, которую, возможно, выбрал только из-за цвета волос, и то они были крашенными. Подделка.

– Тебе тут просили передать. – Она потрясла сжатым кулаком, и он вытянул руку, желая поскорее избавиться от неё. В раскрытую ладонь упало тоненькое колечко, которое он подарил ей на её день Рождения. – «Привет с того света, мразь.» – В точности процитировала она слова рыжей девушки, которая выловила её в коридоре и просила передать это странное кольцо её парню. – Кто она такая, Никит? – Но он уже не слушал её. Голубоглазый тупо рассматривал кольцо, которое делали его рыжей девушке на заказ. Второго такого быть не может.

– Привет с того света… – тупо повторил он, и, сжав кольцо, развернулся, буквально расталкивая людей на своём пути, отправился на поиски человека, который точно знал ответы на его вопросы. Точнее на один, но самый важный.

========== 3. “Собирая осколки души” ==========

– Девушка, Вы уверенны, что гипс можно снять? Военный врач ясно сказал, что не раньше чем через три месяца после ранения. Значит, Вам осталось еще месяц как минимум.

– Доктор, – начала я, нервно почесывая линейкой руку под гипсом. – Либо это делаете вы и сейчас, либо это сделаю я сама и у себя дома!

– Но Ярослава!..

– Снимайте этот гребанный гипс, или я сниму с вас шкуру, обещаю!

Через час я вышла из пропитанного спиртом здания больницы счастливо махая свободной рукой в разные стороны и уже продумывая, в какой спорт-зал пойду и чем буду заниматься. Уже даже придумала для себя комплекс упражнений.

Ростислав, облокотившись о капот джипа, стоял и улыбался мне, а я, пренебрегая всеми рекомендациями доктора, встала в боевую стойку, проводя серию показных ударов руками перед его лицом и взмахом ноги над его головой.

– Все, показушница, – рассмеялся парень, обнимая меня за плечи, я с огромнейшим удовольствием обняла его обеими руками за талию, прижимаясь щекой к груди, – пошли, отвезу тебя к родителям. Думаю, они будут очень рады тебя увидеть.

– Росси, братишка, ты ж понимаешь, – начала я, сев в машину на переднее сидение, – что если батя отреагирует еще по-божески, то мама меня просто в асфальт вкатает!

– А вот нехер было умирать, – подмигнул он мне и завел мотор. Захохотав, я отвернулась к окну, подперев щеку ладонью, стала рассматривать город, который совершенно не изменился с моего уезда. Те же люди, те же улицы, дома. Тошно.

– Разворачивай тачку, – скомандовала я, положив руку на ручник и уже собираясь потянуть его на себя.

– Ты ебанутая? – заорал брат, резко тормозя и заворачивая на обочину. – Ты вообще ёбу дала, что ли? Где твой инстинкт самосохранения, ебучая смертница?

– Продала за целую задницу! – заорала я в ответ, не стирая с лица счастливую улыбку. Черт возьми, как же я скучала!

И, не давая брату очухаться, порывисто обняла, сначала прижимаясь щекой к щеке, а потом, спустя всего-то долю секунд, отрываюсь и целую в губы. Я разучилась проявлять эмоции, а душа требует именно это. Не с языком, не пытаясь углубить, просто губами. А он отвечал. Кусал мои и так потрескавшиеся губы, прижимался носом к носу и все сильнее вдавливал в себя. Да, малыш, я тоже не верю, что живая, я тоже скучала и хотела увидеться. Я тут, милый, и больше не уйду, обещаю!

– Не отрезай больше волосы, – попросил он, отрываясь от моих губ и утыкаясь лбом в плечо, пытаясь скрыть свою слабость – но влагу на щеках я почувствовала. И ведь не разберешь чьи слезы, безмолвно рыдали сейчас, судя по всему, оба. – Я так люблю твои рыжие, вечно торчащие во все стороны волосы.

– Не буду, – пообещала я, проводя рукой по кроткостиженному ёжику.

– Я скучал. Я очень скучал. – Разоткровенничался близнец. Но мы оба понимали, что это откровение нужно нам обоим. – Ночами не спал. Не верил. Я всегда знал, что ты жива, потому что меня преследовали всё новые кошмары о людях с оружием. Ты же помнишь, как нам в детстве снились одни и те же кошмары? Вот. Я очень боялся. Просыпался от криков среди ночи. Но кричал не я. Я четко слышал твой крик и от него просыпался, а потом уже начинал кричать и сам, а потом прибегала мама с отцом и они сидели со мной до утра, потому что я не мог уснуть. Только закрывал глаза и видел окровавленные тела. – Я обреченно закрыла глаза, прижимая брата крепче к себе и целуя его в висок. – Я не мог прекратить это. Баночками жрал снотворное, но это редко когда помогало, все равно просыпался от кошмаров. И иногда это затихало на пару месяцев – я спокойно спал, а потом все возвращалось на свой ебучий круг кошмаров. Это было невыносимо. И вот, после очередной порции кошмаров я сижу и уныло запиваю горе кофе, а тут ты такая вся живая, рыжая, веселая, со сломанной рукой, и я просто не мог поверить своему счастью! Моя Рыжуля живая. – Рыжуля… Он так называл меня с самого детства. Не было у нас никогда «Ярослава и Ростислав», были «Рыжуля и Рыжик». Потом уже появились эти «Ярусь, Ярунчик, Росси, Росс». – Рыжуля…

Рыдали уже в голос. Оба. Не размыкая объятий и не прекращая прижиматься друг к другу. Мы слишком соскучились, слишком друг по другу изголодались.

Не отпуская близнеца, нашариваю рукой бардачок, открываю и начинаю шариться в нем в поисках салфеток, но натыкаюсь на бутылку, и, судя по весу, полную бутылку. Открутить металлическую крышку зубами не составило особого труда, поэтому первый глоток достался мне. Плевать уже на таблетки – завтра сто процентов и с кровати встать не смогу, но сегодня мне нужно нажраться!

– Пей, – я оторвала близнеца от своего плеча и протянула бутылку, – и слушай. – И, сделав еще один хороший глоток и удостоверившись, что Рыжик тоже пьет, начала рассказывать то, что не рассказывала даже Кириллу. – Двадцать шесть дней. – Он удивленно взглянул на меня, но перебивать не решился, боясь спугнуть мой настрой на вечер откровений. – Ровно столько я была, ну, назовем это пленом. Меня взяли совершенно глупо, точнее по собственной глупости: не проверила оружие, хотя это должен делать каждый перед началом миссии, а я, самонадеянная дурочка, забыла о этом негласном правиле, опираясь на собственную любовь к оружию – я всегда держу его в чистоте и порядке. Но я не учла, что за шесть лет там нажила себе врагов. Поэтому в самый ответственный момент у меня заклинило предохранитель, и я не смогла совершить жизненно важный выстрел. Ровно двадцать шесть дней в одно и то же время приходили они: всегда двое, всегда в одном и том же. Один смотрел и давал советы, второй бил, резал, стрелял, ломал кости… – Утерла злые слезы и обняла за плечи. Потом немного подумала и стянула свитер. – Они калечили профессионально. – Ростислав зажал рот, чтобы не заорать от ужаса увиденного, а потом сделал сразу три глотка. – Шрамы абсолютно везде. Рваные, аккуратные, старые, новые. Некоторые до сих пор болят. – Свитер немедленно вернулся на свое место, скрывая под собой мое уродство. – Я считала – их ровно сорок семь. Почти все от разного оружия и ножей. Есть парочка от кнута. Меня не кормили. Лишь давали грязную воду из ближайшей речки в миске, как собаке – не давая взять руками, лишь немного ослабляя цепи, чтобы я смогла встать на ноги, согнуться и лакать с пола. Это были самые унизительные, но самые приятные моменты за то время, потому что висеть почти на одних запястьях невозможно больно. – Я замолчала, снова растерла слезы по лицу, глотнула из бутылки и продолжила: – Но у них были и свои ошибки, одна из которых помогла мне выбраться. Они поставили охранять меня молодого мальчишку. Лет семнадцать, не больше. И, после очередной порции избиений, после которой я особенно громко стонала, он сжалился и чуть ослабил цепи, позволив мне самыми кончиками пальцев коснуться каменной кладки, а большего мне и не надо. Подтянуться на руках, обвить его шею ногами и сжимать до упора, потом сбить рычаг, не дающей цепи двигаться – и вот она, свобода! Найдя оружие, я первым делом кинулась к тому, кто издевался надо мной, а потом и на склад с оружием… Свои нашли меня через четыре дня после моего побега. Голую, покрытую и своей, и чужой кровью, с цепью вокруг ребер и крепко зажатом оружии в руках, совершенно невменяемую они увидели меня бредущую по обжигающе горячем песке под палящим солнцем. Я была в полном неадеквате, так что, когда мои ребята попытались подойти ко мне, я прострелила кому-то ногу. Дальше, им повезло, кончились патроны, но я орала, царапалась и брыкалась. Так что, когда я очнулась в медблоке, у всей моей компашки были шедеврально профессионально расцарапаны рожи!

Молчали оба. Сказать было нечего.

– Мы снова вместе, Рыжуль, вместе, – простонал чуть охмелевший брат, отнимая руки от лица. – Я люблю тебя.

– Я тоже люблю тебя, милый, – блекло улыбнулась я, пока он сплетал наши пальцы.

– А я не отпраздновал наше день рождения, подумал, что это будет не честно, если я напьюсь и вытворю что-нибудь эдакое без тебя, – мама говорит, что у нас совершенно одинаковые коварные улыбки, когда мы собираемся что-то выкинуть.

– Разослать приглашения? – злорадно улыбнулась я, доставая из специальной подставки его телефон.

– Я арендую клуб, – он тоже достал из кармана телефон…

Теперь я поняла, зачем ему два телефона. Собственно, я просто набрала одно единственное сообщение, и поставила его на рассылку «важным», в которых были все и мои, и его друзья, исключая лишь одно имя.

А потом мы просто поехали в арендованный на эту ночь клуб, после которой я не уверена, что наш город выстоит.

Никита остановил свой красный спорткар на парковке Академии, на территории которой его уже как своего пускали последние четыре года, и, даже не щелкнув на сигналку, выскочил из машины, толком не закрыв дверь.

Сейчас его волновал только Гордов, который обосновался на тренировочном полигоне и буквально не сходил с него. После неожиданной пропажи Рыжей все были сами не свои, в каждом умерло что-то важное. Но больше всех, конечно же, досталось Ростиславу и Ване, для которых она была самым родным и близким.

На самом деле, её уход не был прям таким неожиданным, все знали, что Рыжая собралась служить в горячей точке, но никто до конца не мог поверить, что девушка взаправду решилась на подобное безумие, ведь не было абсолютно никакой гарантии, что она вернется. А если и вернется, будет ли она прежней? Такой же веселой, забавной, острой на язык…

Тряхнув смоляной шевелюрой, будто пытаясь отогнать навязчивые мысли, которые не покидали его долгие четыре года, он рысью направился к человеку, который стал ему за это время почти другом, если бы Никита не лишил его самого ценного человека. А так да, они были почти друзьями, которые периодически встречались и молча пили где-то на крыше высотки.

– Она вернулась? – выдохнул Стужев в лицо капитану, нагло разворачивая его к себе передом. Усталый, осунувшийся, убитый, с огромными мешками под глазами от недосыпа и постоянных волнений от неизвестности, он посмотрел своими голубыми омутами на брюнета и в который раз пожалел, что не сбросил его без парашюта в тот первый раз. – Сегодня ко мне подошла Влада и передала кольцо. Её кольцо! Второго такого быть не может, его делали по моим эскизам! И сообщение передала: «Привет с того света, мразь.». Это точно она! Её почерк! – радостно тараторил парень, сам не понимая своего восторга.

– Стужев, – командир устало потер лицо, давая команду отряду новобранцев отдыхать, и сфокусировал взгляд на таком ненавистном лице, в которое его девочка заглядывала с такой же преданностью, как собака вылизывает ботинки своего хозяина. За одно это хотелось втоптать его в асфальт, но ведь Ярочка бы не одобрила этого… Для Вани вся жизнь теперь разделилась на «Ярочка одобрит, Ярочка бы так не сделала». Он слишком привязался к этому Рыжему урагану, что даже теперь, спустя шесть лет, не мог отпустить ее, – если бы она вернулась, я бы узнал это самый первый.

– Ну, а вдруг! Не бывает же таких совпадений! Кольцо-то ее! Я ей его на её восемнадцать лет подарил! – и вот теперь этот ублюдок, из-за которого пострадало так много людей счастливым щенком прыгал вокруг него, пытаясь стребовать непонятное.

– Да даже если и так, что с того? – немного грубо спросил Иван, хватая его за руку и заставляя прекратить мельтешить перед глазами.

Прежде, чем Стужев успел что-то ответить, у шатена тренькнул телефон, оповещая о приходе смс.

«Дорогой друг, если тебе пришло данное сообщение, то тебе очень повезло, поэтому приходи в клуб „Олимпик“ к 21:00. Быть в парадной одежде и с подарками, сегодня у всех будет день сюрпризов;)»

– Видишь, видишь! – Стужев нетерпеливо тыкал пальцем в экран чужого телефона. И его не особо заботило, что ему такое сообщение не пришло. – Это знак! Она вернулась!

Кто бы знал, чему радуется этот мудак, но Ваня для себя уже решил, что если она и в прям вернулась, то этого ублюдка он и на шаг не подпустит к своей девочке, во избежание дальнейший проблем окружающих!

========== 4. “Город засыпает, просыпается Мафия.” ==========

– Леди энд Джентльмены! – голос Ростислава разносится по помещению клуба, толпа знакомых и друзей ревет, радуясь незапланированной пьянке, а я стою, прижавшись спиной к спине брата, и пытаюсь унять трясущиеся руки. Это невозможно. Я не могу вернуться в обычную жизнь! Это не для меня. – Вы все долго ждали моего личного праздника. Двадцать четыре года исполняется не каждый день! – Крышесносный ор, и я, не сдержавшись, заглатываю четыре таблетки, проталкивая их в высохшее горло. – Но сегодня благоприятный день! Из закрытой школы в Германии вернулась моя Малышка! – Шаг в сторону, и видеть меня могут все собравшиеся сорок с чем-то человек. Проклятый лицемер. Закрытая школа в Германии. Бесит.

– Судя по вашим охуевшим лицам, вы слегка удивлены. – Ляпнула с перепугу, но тут же взяла себя в руки. Волнение ушло, оставляя в груди зияющую дыру – таблетки начали действовать. Надо найти на ночь мальчика. Хорошенького и с большим членом. – Сейчас многие мои друзья, которые тоже, несомненно, присутствуют в этом зале, проклинают меня за милую душу! – пустая улыбка наползает на лицо, и я слышу смешки, маты и прочую чушь из зала. Чувства обострены, ведь мозгу больше не надо отвлекаться на боль и контроль тела. – Но таки да! Таки вернулась! Не ждали, суки?

– Что ж, друзья, самое время нажраться в нулину за наш счет в честь меня и моей младшей сестренки! – Ростислав, как и всегда, спасает ситуацию. Это его удел – быть моей вечной подстраховкой. Хуёвой такой подстраховкой.

– Романов! – орет пьяное нечто, вешаясь на плечо брата. – Я так рад возвращению твоей сестренки! – И это самое нечто смачно целует мою щеку, а меня выворачивает наизнанку.

– Да-да, Борцев, она тоже рада! – и смеющийся рыжий отталкивает его от моего лица. Я так не могу!

Встаю из-за барной стойки и, расталкивая толпу локтями, прорываюсь к туалету.

– Говори код от сейфа, сука! – тело, что первым попалось мне на глаза, со всей силы бьют мордой о кафельную стену. – Говори, иначе сбросим нахуй с крыши! – молча обхожу собравшуюся кучку и иду к умывальнику. – Э, ты охуела? Не видишь, что занято?

– Ебало стяни, пока я тебе второй рот на затылке не проделала. – Советую вполне мирно, ополаскивая лицо ледяной водой, отдающей хлоркой.

– Э, мля, ты че такая борзая? Давно по ебалу не получала? – меня грубо хватают за плечо, сдавливая до будущего синяка.

Глубокий вдох.

Сжимаю пальцами его челюсть и прикладываю со всей силы затылком о зеркало. Стекло крошится под его черепом, и он визжит, пытаясь отодрать мою руку, но куда ему? Добиваю коленом в живот и стряхиваю обмякшее тело на пол.

– Кто следующий?

– Малышка, – серьга в губе неоновым огоньком светится в этой темноте. Затягивает, будто бабочку на ночник. Опасно. – Мы не хотим проблем. – Руки подняты в примирительном жесте, пытаясь успокоить. Он говорит спокойно и уверенно, заставляя меня против воли остановиться и слушать. Я сейчас будто змея перед заклинателем с дудочкой: готова следовать за ним на край света. – Мы сюда за деньгами босса пришли и конкретно к тебе претензий не имеем. – Короткий взгляд на тело у моих ног. – Бим, забирай Тигра и этого, и валите в машину, дожмем на базе. – Туалет оперативно освобождают, оставляя нас наедине. Я достаю ему лишь до подбородка. – Малышка, мне понравились твои движения. Быстро, четко, без колебаний. Если понадобится работа – звони! – И мне в лосины, как шлюхе в трусы, засовывают визитку с номером, а на шее оставляют кровавый засос, как напоминание.

До затуманенного и усталого мозга доходит, с кем конкретно я сейчас встретилась. Коллекторы. Неплохая перспективка на будущее. Обязательно обращусь, когда нал кончится.

– Сестренка, куда ты запропастилась? – меня хватают за плечи и разворачивают на сто восемьдесят градусов. Утыкаюсь носом в щеку, чувствуя знакомый с двенадцати лет запах. – Пойдем, кое-кто очень жаждет тебя видеть.

Профессиональная чуйка подсказывает, что ничем хорошим это для меня впоследствии не обернется, но я послушно иду за братом на второй этаж, к нашему персональному столику, сейчас заполненному людьми. Знакомыми людьми.

– Камми! – Знакомое с детства прозвище режет слух, но я все же выдавливаю ничего не значащую улыбку бегущим с раскрытыми объятьями парням.

– Дима, Олег, – они останавливаются в трех шагах, недоуменно переглядываясь. То, что я назвала их не по прозвищу, а по имени значит многое. В основном то, что мы больше не одна команда, и они не могут больше называть меня сладким Камми. – Вы повзрослели.

– Рыжая ёбнулась, – высказался Дима, толкая под ребра друга и натянуто улыбаясь. Я сбила весь настрой. Испортила вечеринку.

Я знаю.

Но мне не дают закопаться в себе. Родные с детства руки обнимают и вжимают в синий свитер до хруста костей. Руки автоматом вцепляются в ткань, сжимая в кулаках, кажется, еще и кожу. Но он молчит. Гордов слишком гордый, чтобы показать свою слабость. Но его руки, который до сведенных мышц зажимают меня, говорят все за хозяина.

– Я ненавижу тебя. – Жестко на ухо. Так, чтобы остальные не слышали.

– Я знаю. – Бью кулаком по ребрам, заставляя оторваться. – Я знаю. – Он отстраняется и сморит на губы, усыпанные мелкими шрамами, растянутые в горькой и извинительной улыбке, но улыбается мне задорно и весело, будто наконец-то нашел потерянного много лет назад кота.

Гордов неумолимо закидывает меня на плечо, начиная дико кружить, от чего визг сам собой вырывается из глотки, а давным давно позабытое чувство восторга возвращается выстрелом в голову.

Я чувствую!

Я чувствую хоть что-то!

– Не останавливайся! – Счастливо ору, перекрикивая музыку, и расставляя руки в стороны, становясь похожей на самолет. – Быстрее, мать твою!

– Быстрее? – Весело спрашивает друг, подбрасывая меня вверх. А он накачался. Стал сильнее. Я рада. – Дикие, раскрутите ее так, чтоб радугой блевала! – и меня словно копье перекидывают в руки к Бесу и Олегу.

– Принял, капиташка! – И меня ловят за руки, начиная со всей силы раскручивать.

– Быстрее, черти! – Я смеюсь, крепко держась за запястья Беса и в быстром калейдоскопе картинок осматриваю помещение, улавливая малейшие нюансы.

Взгляд цепляется за черный хаос волос, хозяин которых сидит за столом и с постной миной смотрит на нас, а его рыжая подруга извелась вся, пытаясь привлечь его внимание.

Врезаюсь пятками в пол, и запах паленой резины на пару секунд бьет в ноздри, но он быстро растворяется в кумаре спирта и сигаретном дыме.

– Что это здесь делает? – По-змеиному шиплю, сжимая запястья старого сотоварища, и давлю в себе порыв разхуярить его голову о стеклянный стол. – Ростислав, блядь! – Поворачиваюсь к брату и добавляю: – И это сейчас отнюдь не междометие!

– Ярослава, – он спокойно держит руки в карманах, преисполненный уверенностью, что я его не трону. Зря. Очень зря. – Он мой друг! – С нажимом сказал Росс.

– Из-за этого хуйла у меня вся жизнь по пизде пошла! – Заорала, ероша и так короткие волосы.

– И тебе привет, Ярослава.

Это была последняя капля моего самообладания. Просто как-то толи навалилось все резко, толи пора увеличивать дозу, но просто захотелось устроить месиво. Бить каждого, кто попадется под руку. Выбивать зубы, ломать кости, слышать прекрасный хруст челюстей, вдыхать будоражащий сознание запах свежей крови. Захотелось боли.

– Спасибо за охуенный праздник, братишка. – Он сгибается от встречи моего кулака с его кишками и выкашливает застрявший в глотке воздух, повисая на моей руке.

Точу каждый шаг, уходя от них и демонстрируя спину и навсегда оставшуюся тонкую талию, облаченные в плотный легкий свитер.

Серая квартира без мебели встретила меня сонным, но счастливым моему возвращению горностаем и запахом освежителя. Надо докупить в эту просторную однушку мебели и можно жить счастливо, абсолютно забив на универ и внешний мир.

Сваливаюсь в кресло и чешу пристроившегося на коленях Зефиру. Усталые ноги неимоверно гудят от непривычных кед. Закидываю голову на гридушку и блаженно закрываю глаза, счастливая от вмиг навалившейся тишины.

Меня, будто пинком, будят мощные басы из квартиры сверху. Сонно потирающий мордочку горностай перебрался на мое плечо, пока я шла к входной двери и открывала её.

– Анфиса Антиповна, а какого, извиняюсь, хера тут происходит? – спросила у пьющей старушки-одувана, которая горько качала головой, пока переговаривалась с остальными соседями по лестничной клетке.

– Ох, Ярославушка, – встрепенулась бабка, – врубили, ироды, музыку на всю, и сколько не стучимся – все без толку! – суки громкость только прибавляют!

Сонно и устало вздохнула, возвращаясь в квартиру и копаясь в привезенной накануне спортивной сумке. Дробовик «Ремингтон R12» сам собой попался на глаза, и рука тоже сама собой потянулась за ним и патронами на самое дно.

– Сегодня всем, блядь, будет весело! – сказала самой себе, поднимаясь по лестнице на этаж выше. Соседи шарахнулись от меня в углы площадки, и лишь Анфиса Антиповна одобрительно покачала головой.

Передернула цевье и сложила дробовик на плечо. Не оружие, а находка: весит всего-ничего (каких-то три кило!), почти без отдачи и стреляет тихо, зато разносит все в мясо! Настроение у меня сегодня к шалостям расположенное.

Я честно четыре раза позвонила в звонок. Четыре раза! И каждый раз музыка на децибел становилась громче.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю