Текст книги "Поиграем?! (СИ)"

Автор книги: Beatrice Gromova

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)

– Знаешь, а вот не была бы ты такой сукой – мы бы подружились.

– А что нам мешает? Тем более с тобой интересно плести интриги, – она улыбнулась. Мы подружимся. Говорила же я, что она не такая стерва, какой пытается казаться!

– Аналогично, – я вторила её улыбке и протянула кусочек яблока в знак примирения. Она его приняла. Начало положено.

– Кстати, ты знаешь в чем она пойдёт на маскарад? – я удивлённо на неё посмотрела. Увидев мою реакцию, Лина удовлетворенно хмыкнула и продолжила: – В костюме немецкой шлюхи.

– Э-э-э, – протянула я, сомневаясь в умственных способностях сидящей напротив девушки.

– Не смотри на меня так. – Предупредила девушка. – Она как-то узнала, что Стужев на новогодний маскарад наденет военную униформу. Вот она и решила надеть костюм немецкой шлюхи.

– Это, тип, если получится, то они наглядно покажут, как СССР Германию натянуло?

– Тип того, – она нагло стащила у меня кусочек булочки, за которой я успела сгонять.

– Идея, – я поднял палец вверх. – Тебя мы оденем как реальную шлюху в латекс, чтобы показать, как это по настоящему должно выглядеть, а меня оденем в костюм русской партизаночки.

Она подумала, представила, предвкушающее улыбнулась и выдала:

– Это будет нечто!

– Согласна! А сегодня какое число, и когда этот бал?

– Пятнадцатое с утра было, а бал уже в эту субботу.

– Ёпрст, это через две недели считай новый год?

– Ага. – Подтвердила девушка, набивая рот моей едой. Никакого такта! – Слушай, а когда у вас день рождения?

– Ну, – я прикинула какое сегодня число, – если сегодня пятнадцатое, то оно, по-идее, завтра.

Она встала, обругала меня всеми словами и ушла. Вот это поворот!

Кстати, завтра же и у Росси день Рождения. Что бы ему подарить такого?

Не, ну шапку я ему ещё полгода назад связала, такую, темно-серую с помпоном. Милость просто. И ему пригодится, ибо моя дурашка никогда их не носит, а мою наденет!

Посетив скучную физику и ещё пару ужасающих уроков, я вдруг поняла, что весь день не видела ни Стужева, ни Ростюсика, ни Наумовой. Это, чёрт возьми, настораживает.

Пробегав по школе всю большую перемену и не найдя никого из троих вышеперечисленных, решила приступить к более насущной проблеме: переманиванию Игната на нашу сторону, или его прямое устранение.

По этому поводу я решила посоветоваться с Ваней и прямиком направилась к кабинету математики.

И какого было моё удивление, когда у закрытой двери я обнаружила Лидию, скрюченную в три погибели и подглядывающую в замочную скважину.

– Опа-ся, какие люди, – я положила руку на плечо подруги. Лидусик вздрогнула, испуганно обернулась, но, увидев меня, облегченно выдохнула.

– Это всего лишь ты, – облегченно прошептала девушка. Вообще Лидия представляет из себя шикарную блондинку с отличными формами и красивой грудью, но не слишком большой, а вполне умеренной, длинные ноги, и шикарные блондинистые волосы почти до колен, которые всегда заплетены в толстую косу. Хищный взгляд зелёных глаз прожигает насквозь: она будто сканирует им.

– Что значит «Всего лишь я»? – я обиженно выпятила нижнюю губу, невольно прислушиваясь к ругани за дверью. – Проверка?

Она лишь кивнула и снова прижалась ухом к двери, а я последовала её примеру. Проверка. Для нас с Лидусиком это сущий ад, ибо Ваня устраивает такую каждому нашему парню. Стужев, слава Скотчу, прошёл её, а вот Руслан… Не, этот припадочный сможет, главное чтоб кто-то из наших вовремя вспомнил и вытащил патрон.

А мы в свою очередь забраковывали всех их девушек. В отместку.

И если парни рассматривали силу, смелость и способность нас защитить, то мы смотрели умение готовить, убирать и быть нормальными жёнами. Да половина из них даже яйца пожарить не могут!

– Давно там? – шёпотом спросила я.

Подруга лишь кивнула и вернулась к прослушке. Я тяжело вздохнула и оторвалась от двери. Это надолго!

Значит, Гордов мне не помощник.

Придется бить в лобовую.

Те-э-экс, где же эти сволочи. И Линка пропала из вида. Что за хрень такая?!

Обежала пол школы, однако, никого из нужных персонажей не нашла, зато встретила хмурого Ваню и уже хотела спросить совета, но, увидев чёрную ауру безысходности (вот реально страшно стало, когда увидела его в чёрном облаке!), решила его не трогать. Нда, не торт.

Плюнув на всех, пошла в раздевалку, забрала куртку и направилась на крышу.

Ростислав рассказывал, что туда нельзя ходить, так что вероятность встретить кого-то ничтожно мала.

Распахнув дверь, я глубоко вздохнула свежий морозный воздух. Тишина.

Подойдя к краю крыши, раскинула руки и подставила лицо под ветер. Приятное ощущение. Рыжие волосы, выбившиеся из колоска, падают на лицо, приятно щекоча.

Звон стекла разрушил всю сказочную атмосферу.

Повернувшись, я увидела Ростислава… пьяного в стельку…

– Росси! – я кинулась к брату. – Ты в порядке?

Он лишь отмахнулся от меня. Что это с ним? Мы, конечно, часто напивались до беспамятства, только тогда у нас был повод: Новый год, день Рождения… Да любой другой праздник, но не просто так!

– Росс, пожалуйста! – я закинула его руки к себе на плечи и попыталась подняться.

Однако же туша в семьдесят килограмм – это не мало. Так что подняла я его с огромным трудом. Еле-еле дотащила пьяную тушу брата до пустующего кабинета математики. Ваня уже ушёл домой, поэтому я смогу протрезвить братишку, не попадаясь никому на глаза.

Затащив этого пьяного… кхм… субъекта в кабинет – Гордов в самом начале дал мне ключи, вдруг что случится! Случилось, – и, отодвинув парту, усадила его на стул.

– Ну, – я похлопала его по щекам, приводя в чувство, – рассказывай.

Отойдя к подоконнику, взяла пульверизатор и села напротив него.

– А нечего рассказывать, – злобно усмехнулся брат, – ты помнишь, какой завтра день? – Я кивнула. – Ну вот, завтра мне восемнадцать… и отец забирает меня из школы и отправляет то ли в Германию, то ли во Францию управляющим в его компании!

Я замерла… В Германию… Как.?

– Нет! – крикнула я и кинулась к брату на шею. – Он не посмеет! Только не снова! – я рыдала, размазывая тушь по белой рубашке брата.

– Не реви, дуреха, – он улыбнулся и обнял меня. – Мы ж вместе.

– Он снова хочет нас разлучить! – надрывалась я. – Не позволю!

Я и сама не заметила, как начала хрипеть. Лёгкие стянуло, а каждый вздох приносил неимоверную боль.

– Эй, – он поднял кончиками пальцев мой подбородок и взглянул в глаза. Дышать стало ещё тяжелее. Росс выругался и, резко поднявшись, начал что-то тыкать в телефоне.

Схватившись за горло, я старалась делать короткие, но глубокие, вдохи и медленные выдохи, чтобы успокоить сердцебиение и предотвратить приближающуюся истерику.

– И, как назло, я забыл ингалятор в сумке, – он обнял меня и успокаивающее погладил по волосам. – Прости, я снова довел тебя до истерики. Ты, главное, подожди до прихода Никиты. Все хорошо, маленькая.

Его голос отлично успокаивал, только, истерика уже началась, и успокоить её только ингалятор, или антидепрессанты. Таблеток шесть за раз.

Опять я громко захрипела. Ненавижу такие моменты. Глотку будто изнутри разрывает. На глазах опять слёзы.

Отец. Снова эта сука!

Даже после того, как он развелся с мамой, мы остались сами по себе, но даже тогда он лез в нашу жизнь. Всячески препятствовал маминым отношениям. Её ухажёры вдруг ни с того, ни с сего ломали ноги, руки, шеи, а потом твердили маме, что они не пара, и они не достойны ее. А мама и рада была. Не смотря на предательство и недоверие, она все равно его любила и очень часто говорила, что у нас с Россом его прекрасные серые глаза и густые рыжие волосы.

И я их возненавидела, хотела отрезать, но мамуль отговорила. Сказала, что волосы мои, только цветом похожи на его, а так только мои. И я успокоилась.

Со мной же все было сложнее. Бунтарская натура брала своё, и уроки борьбы тоже, так что все дворовые драки происходили не без моего участия. Мама смирилась, она только говорила, что бы я не сильно калечила ребят.

После развода, я лишь однажды видела отца.

Мне было четырнадцать, и я только-только вернулась из академии домой на лето.

Подойдя с небольшим рюкзаком к двери подъезда, я остановилась, не решаясь входить. Ведь мама ещё не знала, что я вернулась, и ждала меня только послезавтра.

Вздохнув, я потянула дверь на себя и вошла в подъезд.

Только около двери в родную квартиру остановилась, ибо за железной дверью была ругань. Жуткая ругань. Мама кричала. Надрывно и громко.

И мужской голос. Жестокий и непреклонный.

Я остановилась, боясь пошевелиться. Я тогда очень испугалась.

Звон разбитого стекла заставил меня вырваться из оцепенения.

Рванув на себя дверь, я побежала в кухню, на ходу скидывая рюкзак.

Вбежав в светлую комнату с красной мебелью, служившей нам кухней, я с ужасом увидела собственную маму… всю в слезах!

А над ней возвышается мужчина. Рыжий, широкоплечий, высокий, в чёрном деловом костюме. И эта тварь замахивалась на мою маму!

Иван всегда говорил, что к противнику, который в разы сильнее меня, надо либо со спины подходить, либо убегать.

И я бы убежала! Только эта сука ударила мамуль, заставила её плакать.

И я просто не смогла удержаться.

Прежде чем он меня заметил, я подбежала и ударила его под коленом. С тихим шипением, он опустился на колени, но даже так он стал мне всего лишь по подбородок.

Схватив густые рыжие волосы, я подняла его лицо и взглянул в глаза… зверя!

Эта сама моя первая ассоциация с ним. Он навевал страх, но поддаться я не могла!

Перед самым ударом, я увидела в его глазах уважение, но лишь на секунду, а после встречи его носа с моим коленом, он заорал и забрызгал наш светлый пол своей кровью, и, чёрт возьми, после его ухода я наслаждалась, когда стирала её!

Он заорал и схватился за нос, с силой откинув меня. Мамуль снова вскрикнула. Но, на тренировках меня и не так швыряло!

Когда поднялась, в его серых глазах было неприкрытое презрение и малая доля уважения. Я тогда не понимала, как можно испытывать столь разные чувства одновременно.

Он ушёл молча, прикрывая платком сломанный нос. Я-то знаю, куда бить, чтобы без проблем сломать хрящ даже самым слабым ударом.

– Мамуль, кто это был? – Спросила я тогда, обнимая вздрагивающую женщину.

– Арсений… Твой отец…

Я замерла. Я ударила своего отца… Ударила отца! Уму не постижимо!

Но жалости я не испытывала, ровно как и стыда. Я ударила зверя, я защитила свою семью.

Из воспоминаний меня выдернул хлопок двери.

Кто-то пришел, а я только сейчас заметила, что почти не дышу, и каждый вздох даётся ужасной болью.

– Быстрей давай сюда! – прикрикнул Ростислав, а когда ингалятор оказался у моих губ, брат снова заговорил. – Почему так долго?

– Меня в школе не было. – Хмуро ответил смутно знакомый голос. – Я в магазин ездил, а когда ты позвонил, сорвался с места и приехал, как только смог. Что с ней?

Меня снова бережно погладили по волосам.

– Я ей рассказал. – Хмуро сказал Росс прямо над моим ухом.

– Я же сказал, что её надо подготовить. – Раздраженно бросил, как я уже поняла, Стужев.

– Своё «я же сказал» можешь засунуть знаешь куда? Она моя сестра, и мне решать, что и как ей говорить!

– Да? – Насмешливо спросил Никита. – А если из-за твоего «мне решать» она может кони двинуть?

Пререкания прекратил мой хрип.

– Ты не можешь уехать! – Тихо сказала я, чтобы не рвать горло. – Не можешь бросить меня.

– А что я могу? – Обречённо спросил брат.

– Дать ему отпор. Послать, в конце концов.

Он стряхнул меня с рук и поднялся.

– Отпор? А ты можешь дать ему отпор?

– Значит, как он сломал нос четыре года назад, он тебе не рассказал?! – Я усмехнулась. – Что ж, его право.

Я аккуратно встала и, покачиваясь, направилась вон из класса. Стужев орал на моего брата, а мне было все равно. Надоело терять важных для меня людей. Надоело.

Спустившись на второй этаж, я снова почувствовала усталость и села на подоконник. Руки трясутся, а истерика снова накатила.

Поднеся ингалятор ко рту, я даже не смогла нормально вдохнуть: настолько сильно трясутся руки.

Ненавижу быть слабой!

Чья-то сильная рука перехватила ингалятор и помогла мне сделать спасительный вдох

– Спасибо. – Я повернула голову вправо, чтобы увидеть… Игната? – У меня зрительные глюки?

– Нет, ты просто идиотка.

– Согласна. – Я потерла место за ушами. – Как же горло болит.

– И часто у тебя так?

– Бывает.

Мы ненадолго замолчали. Я, например, говорить вообще не могла, слишком сильно болели лёгкие, а почему он молчал – я в душе не знаю! И все-таки я решилась спросить:

– А почему ты Стужева так ненавидишь?

– Он с моей девушкой переспал! – Почти рыкнул парень.

– С которой? – С самым невинным лицом поинтересовалась я.

– С Эвелиной! – Вот теперь он по-настоящему рыкнул.

– А кто тебе сказал? – Я сделала ещё один вдох с ингалятором.

– Наумова!

– Ага, а теперь вопрос года: ты поверишь девушке, которая любит Стужева и хочет насолить мне, или девушке, которая любит тебя?

По вытянутому лицу и огромным глазам было понятно, что ответ очевиден!

Он быстро соскочил с подоконника и убежал к своей принцессе.

Тихо хихикнув, я сделала ещё один вдох. Проблема с влюбленными индаутками решена!

Плюс пятнадцать к карме.

Ох, наконец-то блаженное одиночество. Ага, размечталась!

Пока сверлила дырку в стене, кто-то очень тяжелый приземлил задницу рядом со мной, очень нагло обнял за талию и упёрся лбом в плечо.

– Как он?

– Буйствует. И ему стыдно перед тобой. И тем более завтра ваш день рождения. – Он немного помолчал, а потом злобно выпалил. – Романова, да ты охренела! Не могла сказать, что у тебя завтра восемнадцатилетние?! Я твой парень или кто?!

– А я не давала согласия, так что или! – Нагло заявила я и хихикнула, но сразу же скривилась и закашлялась, делая еще один вдох с ингалятором.

В ответ мне лишь посмеялись.

– Ярусь, а тебя никто и не спрашивал. – Он крепче сжал мою талию. – Я просто поставил тебя перед фактом и не более. Выбора у тебя, собственно говоря, не было, так что веселись. – Он потерся лбом о мое плечо, а потом поставил на него подбородок так, что нос едва касался моей щеки, а тёплое дыхание опаляло шею. Я вздрогнула от такой близости. – Пойдём, уже шестой урок закончился, отвезу тебя домой, а потом вместе поедем с моими знакомиться.

Эх, а может свалить?! То есть, просто не пойти, сбежать и переждать бурю в бункере?!

– А почему я должна идти?!

– Потому что тебя ждет моя мама. – За живое, сука, задел. И ведь правда, как подумаю, что его мама меня ждёт, так вообще плохо становится. Делать нечего, придётся смириться.

Меня стащили с подоконника, отвели и посадили в машину, и только потом сели сами. Вот так вот!

Когда уже отъехали от школы на приличное расстояние, он спросил про сломанный нос папашки. Я рассказала. Стужев не смеялся, за что я ему очень благодарна.

– Была б моя воля, я ему добавил бы! – Сказал Стужев, сильнее сжимая руль.

Я улыбнулась, пересела так, чтобы упираться спиной в дверь, а ноги, предварительно сняв с них сапоги, закинула на ноги Никите.

Он недоуменно посмотрел сначала на меня, а потом на мои ноги. Тоже улыбнулся и, отцепив одну руку от руля, положил мне на стопы и начал легонько разминать. Я чуть не застонала от удовольствия.

Все же Никита милый. И хорошо, что он не спрашивал моего мнения. Я бы, дура, отказала. А так я решила не выкобениваться, согласиться, и получать удовольствие. Тем более, он мне как бы нравится…

Я смущённо захихикала и чуть надавила пяткой… туда…

Он как-то странно вздохнул и я решила убрать ногу, а то я чувствую, что ещё разок и мы не побрезгуем машиной… А я бы и не отказалась…

Я снова глупо захихикала, и, кажется, Стужев понял причину моего состояния, ибо он на меня та-а-ак красноречиво посмотрел.

Машина остановилась у моего подъезда, Никита вышел, обошел машину, открыл для меня дверь и практически на руках занёс в дом. Приятно, чёрт возьми.

Я беззвучно, вполне в своём стиле, открыла дверь, однако тайфун по имени мама услышала меня и вышла, как не странно, с чемоданом.

– Я, конечно, понимаю, что мир тесен, Земля круглая, но, Никита, как мама?! – И не дожидаясь ответа начала инструктаж. – Милая, я вынуждена уехать из страны, у посла в Индии какие-то проблемы, и вот я как идиотка вынуждена уезжать за день до восемнадцатилетия собственных детей! Тебе придётся пожить с отцом, он приедет за тобой сегодня вечером и на неделю он твой. Ярик не может забрать тебя, – Ярик это наш дядя и брат-близнец мамы. В нашей семье по маминой линии всегда двойняшки рождаются, так вот у нас в семье традиция такая, одного из детей только другого пола называют в честь брата или сестры. Вот, например, у нас дядя Ярик, и я – Ярка. А вот мою дочь будут звать Ростислава. И это офигенно! – У него Кирка на сносях, так что этот придурок живёт в больнице. А тебя я оставлять одну не буду! – Я поморщилась, а мама усмехнулась, вспоминая, как я однажды закатила прямо тусу года, а потом неделю получала по шее от мамы и извинялась перед соседями. – Все, я убежала. – Она повязала шарфик и, чмокнув меня в щеку, выскочила за дверь, предварительно бросив. – Никитка, маме привет.

– Ахринеть! – Только и сказала я закрытой двери. – Я даже спрашивать не буду, откуда моя мама знает твою…

– Э-э-э, тётя Лиса помогала нам с одним делом компании. Папа говорит что она самый гениальный адвокат, которого он вообще когда-либо встречал. – Восхищённо сказал Стужев. А я преисполнилась гордостью за маму. Моя мамуль это вам не хухры-мухры! У неё на каждое проигранное дело сто выигранных!

– Ладно, рыжая, иди, переодевайся, а я чаю заварю.

Я только фыркнула и ушла в свою комнату.

Стянула колготки, потом платье, и поняла странную такую штуку – моя одежда пахнет Стужевым! Даже волосы! Но самое возмутительное – мне это нравится.

Я стояла в одном нижнем кружевном белье и нюхала корсет платья, который пах духами Стужева.

Я маньячка!

Широкие ладони опустились мне на талию, а я сама прижалась к тёплому телу.

Я дважды маньячка!

– Мне нравится, как ты пахнешь. – Тихо сказал парень и потерся носом о мою шею.

– Хватит, – я повернулась в кольце рук и обвила его шею, – иначе к твоим родителям мы точно не попадем.

Он поцеловал меня в кончик носа и молча вышел из комнаты.

Что ж, и на том спасибо.

Я быстро надела синий вязанный свитер и светлые джинсы и вышла в зал, где уже на диване развалился Стужев.

– Нас ждут через четыре часа, так что можем посмотреть фильм. – Он похлопал по месту рядом с собой, однако я, как святая невинность, отсела от него подальше. Стужев обреченно вздохнул, приподнялся, схватил меня за грудь (в душе не знаю как это он так) уложил на себя сверху.

А я что?! А я этого и добивалась! Так что даже не взглянула на экран плазмы, а приложившись ухом к тому месту, где должно располагаться сердце слушала его мерное постукивание и сама не заметила, как заснула, обнимая Стужева на манер плюшевого мишки.

Зато проснулась я, ёпрст, уже в машине и сидела так же, как и приехала домой, только под спиной была подушка, а Стужев просто гладит ногу.

– А вот за это статья есть. – Пробормотала я, почесав левую грудь – к счастью.

– Откуда знаешь? – Весело спросил Никита, поднимая руку выше к колену.

– Маман-адвокат – великая сила! А мы скоро приедем?

– Уже. – И он заглушал мотор.

Я сладко потянулась и зевнула. Ударилась рукой о крышу машины, заматерилась и зашипела. Стужев, тихо смеясь, открыл для меня дверь

Стерва, что ещё сказать.

По мере нашего приближения к двери их квартиры, у меня начинали все сильнее трястись руки.

– Ты, главное, не нервничай, они чувствуют страх. – «Пошутил» Стужев и позвонил в дверь.

Абзац!

Нафиг все! В Геенну его родителей! Я домой! А потом на полигон, убивать новеньких! Не могу!

Я уже хотела было вырвать руку, как дверь открыла шикарная брюнетка. Теперь ясно в кого Стужев пошёл.

Розовенький фартук идеально сидел на точеной фигуре, а тапки-зайчики придавали этой стальной с виду женщине няшности.

Под фартучком на шатенке было красивое утягивающее зеленое платье.

Только глаза у неё зелёные, а вот у Стужева голубые.

Я и сама не заметила, что мы уже минуту пристально изучаем друг друга.

Причём если она заинтересованно, то я восхищенно, ибо эта женщина достойна восхищения!

Она хмыкнула, уже показатель того, что цацкаться тут со мной не будут, а я и не просила, и шире открыла дверь, пропуская нас в квартиру, а сама ушла на кухню.

Что ж, краш-тест я прошла, уже хорошо.

Меня оставили в гордом одиночестве расшнуровывать стиллы. Стужев ушёл разбираться с мамашей. Она уже меня раздражает.

Повесив куртку куда положено, я направилась в обитель сковородки и половника.

– Мама! Это не вежливо! Она моя девушка! – Возмущался Стужев.

– А я не виновата, что она какая-то мутная! Вот пообщаюсь с ней лично и, возможно, успокоюсь. Должна ж я её проверить!

– Только ради Бога, не проверяй её так, как проверили меня её друзья! – Женщина громко засмеялась, а я решила – нехрен ныкаться и смело шагнула в комнату, чтобы попасть под рентгеновский взгляд мамаши.

– Екатерина. – Представилась стерва.

– Ярослава. – Я принимаю игру.

– Готовить умеешь?

– Сами сегодня утром убедились. – Самодовольная улыбка сама расползлась по лицу, я же слышала, как она хвалила мой завтрак!

– Что ж, фартук там. – Она ножом указала на стену, слева от меня.

Я сняла фартук с крючка. Вызов принят.

Стужев ретироваться с кухни, понимая, что если не сейчас, то уже никогда.

Подойдя к столу, спросила, что мне делать. Ответом была доска с морковкой и маленький ножик.

Бес таким обычно в зубах ковыряется.

Хмыкнув, достала нож побольше. Она удовлетворенно кивнула головой. Тест? Сучка.

Что ж, дамочка, я неделю жила в пустыне и там же готовила просто из ничего трём огромным парням. Поверь, я умею готовить. Даже скорпионов. На вкус, кстати, как куриное мясо.

– Первый раз я рада, что нас забыли в пустыне на неделю. – Пробормотала я, мелко шинкуя уже лук.

Она удивленно на меня посмотрела, и пришлось рассказать, как нас случайно забыли забрать с контрольной точки полевых испытаний. А сигнал SOS мы послать не могли – всю технику забрали для правдоподобия. И мне пришлось готовить на всю нашу команду почти из ничего!

Когда на плите появилось две сковородки, я более чем удивилась, но по самодовольной морде этой стервы было видно, что это очередной тест. Заебала. Большими буквами.

Ладно, это чисто мамин рецепт и, я думаю, Катюха оценит.

Оперативно подкидываю мясо на сковородке, что бы не подгорело. Мамуля настояла, чтобы я научилась готовить, ибо с нашими полевыми испытаниями нас могли и в Антарктиде кинуть.

Пока добавляла перец, ловила недоверчивые взгляды дамочки напротив.

Тэк-с, мясо готово, немного зелени и чуть полить уксусом. Вуа-ля! Мясо по любимому маминому рецепту готово! Ставлю тарелку на стол и сажусь сама, наблюдая за женщиной у плиты.

– Дырку просверлишь. – Усмехнулась Катюха.

– С твоим то панцирем? Не думаю. – Тихо буркнула я, но Катюха услышала и громко рассмеялась, сказав что-то типа «Ну точная копия Лиски!»

Когда Стужев вернулся на кухню, перед ним выросли две тарелки с мясом. Как оказалось, у Катюхи все было готово, а это была очередная проверка.

Для улучшения эффекта, мы вообще отошли от него, и он не знал, кто что готовил.

Только моё мясо лежало на красной тарелочке, а её – на синей.

Стужев попробовал её блюдо, потом моё.

У нас руки тряслись от возбуждения. Ну конечно, такой момент! Если выиграла я, то утру нос его маме, а если она, то скажет, что я недостойна его сыночка.

– Второе мясо нежнее, оно мне больше нравится. – Вынес свой вердикт «судья», а я расплылась в счастливой улыбка и, сев за стол, сложив руки замком и вложив на них подбородок, проговорила:

– Стужев, а я говорила, что люблю тебя?! – И все это таким милым голосом. У Никиты глаза на лоб полезли. Просто вот реально. Даже страшно стало. И, главное, не понятно, реально я это имела в виду, или в силу обстоятельств.

– Нет, – недоверчиво сказал парень, косясь на меня.

– И не скажу! – весело ответила я, радостно чмокнув его в щеку.

– Стужев, она мне нравится! – И положила руку мне на плечо, а я попыталась скрыть приступ смеха.

– Стужев, ты настолько неудачник, что родная мама тебя по фамилии зовёт? – И теперь мы обе откровенно над ним смеялись.

В дверь позвонили, охреневший Стужев умчался открывать.

И вот передо мной выросла вся семейка Аддамс. По-другому я их просто назвать не могу!

Брат Стужева, как я поняла со слов Сони – Денис, – высокий широкоплечий парень, отличающийся от Никиты только родинкой на щеке.

Отец. Ну че, та ещё скала. Добродушная улыбка не слезала с его лица, а глаза были голубые-голубые! Теперь ясно, в кого у Стужева такие глазищи.

Ну и Соня в голубом платье и с косичками.

Первой нарушил молчание Денис. Он с громогласным воплем полетел со мной обниматься…, но наткнулся на сурового Никиту, вставшего между нами.

– Братец, ну дай же мне взглянуть на твою девушку. – Упорствовал парень, пытаясь заглянуть Стужева за спину.

– Отвали от неё и даже приближаться не смей!

Грозненько.

Я наблюдала за развернувшейся перепалкой. Никита весь такой злой, набыченный, и его брат – спокойный, слишком уверенный, с самодовольной улыбкой на роже. Не люблю таких. Просто ненавижу. Мой отче такой же.

С самым милым видом встала рядом со Стужевым и обняла за талию, а он положил руку мне на плечи и прижал ближе.

Денис застыл.

И почему на меня так странно смотрят? Я вам не диковинная зверушка.

– Родители, знакомьтесь, моя девушка Ярослава. Яр, это моя семья. – И счастливо улыбнулся.

А то-т блин я не поняла, кто это!

Неловкость нарастала. Все молчали, и я говорить не собиралась. Меня разглядывали так пристально, будто я собака на выставке. Не понюхали, и на том спасибо.

– Что ж, пройдём за стол. – Разрядила обстановку Катюха. Вот с каких пор я стала называть маму парня Катюхой?! Странно даже.

За столом творился вообще хаос. Все смеялись, веселились. Павел, отец семейства, шутливо дрался с Денисом на вилках, а Соня что-то бурно рассказывала Катюхе, широко размахивая руками.

А я… Я сидела и улыбалась. Всегда хотела такую большую семью. Я, мама, папа, брат… А всегда были только я и мама. И никого больше. Рос то приходил, то уходил. Как кошка…

Стужев схватил мою голову и прижал к своему плечу.

– Хватит реветь. – Тихо заговорил он мне на ухо. – А-то моя мама думает, что чем-то тебя обидела.

– Нет, просто… я всегда мечтала о такой семье. Где всё хорошо, где все заботятся друг о друге. У меня никого, кроме мамы-то и не было. А тут… – Я тихо всхлипнула. – Тебя все любят, Стужев. У тебя адекватный отец. Цени это, Стужев, цени.

Мои душевные терзания прервал звонок в дверь. Стужев аккуратно отстранился, вытер большими пальцами мои слёзы и ушёл открывать.

Я виновато подняла голову и улыбнулась семейству Стужевых. Те лишь непонимающе на меня посмотрели. Ну да, согласна, у них такого никогда не было.

– Никит, ты мою сестру не видел?! Её отец ищет. – Сказал… Ростислав. Чёрт! Неужто он меня ищет?

– Не, чувак. Она даже на встречу к моим родакам не пришла. Сейчас сидим, едим в гордом одиночестве. Извини. – Люблю Стужева!

– Ясно, пойду искать её дальше. – Как-то обреченно сказал брательник.

– Ага, как найдешь – позвони. – И захлопнул дверь.

Молодец, Стужев, ты просто мой герой!

– Не хочу, чтобы её отец забрал раньше. – Объяснил Стужев, снова садясь рядом со мной.

– Спасибо. – Я послала ему самый благодарный взгляд, на который только была способна.

– Для тебя – все что угодно. – Он показал белозубую улыбку.

– Ладно, дети кукурузы, давайте закругляться. Соньке завтра в школу, а тебе, троглодит проклятый, еще отцу помогать. Так что поплыли отсюда рыбками! – Катюха оперативно ходила вокруг стола и собирала тарелки.

Я помогала мыть посуду, когда Катюха тихо сказала:

– Не обижай его, пожалуйста. – Она не отрывала взгляда от своих рук. – Я же вижу, что он на тебя как щенок на хозяина смотрит. Я вижу. Так что, пожалуйста, не предавай его.

Я не знала, что ей ответить и банально промолчала. Стыдливо домыв посуду, я сложила её на тряпочку и ушла в стужевскую комнату.

Телефон пиликнул.

«Слушай, Ярусь, я тут узнала, что у твоего папашки есть вроде как жена… с дочерью… И сразу говорю: делай, что хочешь, только не пались! Йуные диверсанты не сдаются:D»

Моя мамуля – это моя мамуля, и она неподражаема.

Отправив поцелуйку в ответ, я спрятала телефон и открыла темную дверь.

Никита сидел на узкой кровати, как я такие называю – полторашка, и тасовал карты.

– Знаешь, Стужев, обои с синими вставками наталкивают на твою яойную сущность. – Ехидно сказала я, присаживаясь к нему поближе.

– Романова, вчера ночью я, кажется, уже доказал тебе свою гетеросексуальность. – Он начал раздавать карты. – Ты так божественно стонала мое имя…

И так это он сказал, что я покраснела… первый раз в жизни.

– Стужев, я тебя ненавижу! – В стиле хомячка надула губки.

– Я тоже люблю тебя, Романова!

Комментарий к 6. “Ужин с семейкой Аддамс.”

Спасибо огромное AkiNorev14, которая охренеть как во время подкинула мне еще один образ Ярки.

Ловите, дражайшие))

https://pp.vk.me/c622927/v622927611/f6f5/qJ6iksaCTfA.jpg

========== 7. “– Этот день только твой, Ярусь!” ==========

Просыпаться, из-за того, что чешется все тело – не торт, знаете ли.

Почесав копчик, который сейчас просто горел, я перелегла на живот и откинула одеяло.

Ненавижу эти приступы аллергии! Кожа вся горит и крапивницей покрывается и чешется, как, не знаю что! Пытаюсь хоть как-то охладиться, так что сижу на окне в мороз! И из-за такого диссонанса температур трясёт по страшному. Ненавижу!

Так, стоп! А на что у меня аллергия? Правильно, на розы! А я роз ни вчера, ни сегодня не видела, банально не успела.

А значит, цветы сейчас в комнате.

– Стужев, сука, смерти моей хочешь? – пробурчала я, откидывая одеяло полностью. Как хорошо, что вчера голая легла, иначе сегодня просто страдала бы. – Я ж говорила, что у меня аллергия на розы.

Села, и, не открывая глаз, принялась чесать руки.

Когда зуд уже причинял боль, я наконец-то открыла глаза и тут же закрыла.

Передо мной с розами в руках сидел Стужев. Денис который.

Ещё раз открыла глаза и посмотрела на офигевшего парня. А потом вспомнила, что я как бы голая, и дом огласил мой визг. А визжать я умею профессионально.

Стужев-старший даже не пошевелился, зато за дверью нечто активно зашуршало. А потом в комнату влетел Стужев. Никита который.

Слишком много Стужевых!

Брюнет посмотрел сначала на стоящего с цветами брата, а потом и на укутанную в простынь и всю красную меня.

– Ты охренел что ли?! – прорычал парень. – У неё аллергия на розы, придурок кутылый! Вон пошел! – практически выпинал брата за дверь.

Вот я и осталась одна. А кожа горит. Встала с кровати и распахнула окно. Взобравшись на подоконник и свесив ноги с девятого этажа, ещё раз почесала копчик. Ненавижу приступы аллергии: после них и жить не хочется, зато спать – очень даже. И вся эта мутатень на целый час.