Текст книги "Поиграем?! (СИ)"
Автор книги: Beatrice Gromova
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)
Скорее всего, Ваня уже через минуты три узнает, что я покинула квартиру, так что идти надо быстро.
По пути зашла в магазин и купила огромный шоколадный торт – без него, он со мной даже разговаривать не станет, и пачку сока. Стандартная бутылка текилы покоилась на дне рюкзака.
Засунув трубочку в пакетик, стала посасывать апельсиновый сок. И снова чуть не разревелась, потому что именно апельсиновый сок Никита любил больше всего.
Никита…
Выкинув недопитый сок и погладив по голове зашевелившегося Зефирчика, я ускорилась.
До загородной психушки час пути, так что придётся побегать.
Шерстюсик удобно устроился у меня на груди, рюкзак не сковывал движений, так что я уже хотела начать марш-бросок до пункта назначения, когда в меня на полном ходу врезался парень.
– Э, ты охуел? – Спросила я у него. А этот придурок, даже не посмотрев в мою сторону, сорвался с места и скрылся за поворотом. – Заебись, блядь.
Плюнув на этого придурка, я все-таки побежала в больницу. Ещё даже не середина дня, так что у нас будет много времени, а нам есть о чем поговорить.
Все-таки я неудачница.
Только со мной мог произойти такой феерический пиздец! Только я могла просрать такого охуенного парня из-за мудака брата! Даже объясниться мне не дал. Хотя, я сомневаюсь, что он бы понял.
Только, это ведь Никита. Он бы понял, и не только. Стужев настучал бы по морде Ростиславу за такие слова.
Но я не могу ему ничего объяснить.
Вообще, мы с братом очень двуличные люди. Если нам надо, то мы будем просто паиньками, а если нам что-то не нравится, то мы медленно превращаемся в выходцев из Ада.
Взять даже нашу с Никитой ситуацию: ещё до того как мы начали встречаться, я всей параллели показала его задницу… с милой такой родинкой. А сейчас… Тогда… Ну, в общем, у нас все было замечательно.
Ведь он такой хороший. Добрый и заботливый.
А его подарок на мой день Рождения…
Милое колечко.
Даже на бегу я смогла прикоснуться к холодному металлу, и по телу сразу расползлось тепло.
Надо будет ему вернуть…
Остановившись у коварных ворот, я оперлась руками о колени, пытаясь выровнять дыхание.
Успокоившись, я вошла в больницу.
– О моём присутствии никому! – Предупредила я, проходя пост медсестер. – Он у себя? – Девушки лишь кивнули, и я пошла в самую дальнюю палату.
Старая, обитая войлоком дверь, поддалась легко, и из коридора в палату проскользнула только маленькая полоска света.
Я запустила её настолько, чтобы увидеть ноги сложенные по-турецки.
– Что, все ещё прячешься от всего мира? – Ехидно спросила я, пряча за этим наступающую истерику.
– Что, все ещё бежишь ко мне жаловаться на жизнь? – Чуть хриплым, но от того не менее издевательским голосом ответили мне.
– Уел, сучёнок. – Грустно ответила я и прошла во тьму.
– Мне не интересно. – Безразлично сказал он, но я достала тортик. – Можешь начинать! – Благосклонно разрешил мужчина, открывая пластмассовую крышечку, и прямо пальцем зачерпнул крем с вишенкой.
– Ну слушай…
Комментарий к 10. “– Вот бы так было всегда. – Да, было просто восхитительно…”
https://pp.vk.me/c623620/v623620605/1d61e/un_oNokthiY.jpg – Зефирчик.
========== 11. “Хороший день, чтобы умереть…” ==========
Открыть глаза оказалось непосильным испытанием.
Их будто клеем присобачили.
Но, даже когда я их открыла, появилось ощутимое желание обратно их закрыть и не открывать вообще!
А все почему?
А все потому, что я лежала на стандартной, привинченной к стене и очень мягкой кровати в палате для особо буйных.
Как я это узнала? Да обычно, была тут пару раз.
На мне красовалась стандартная для таких «клиентов» пижамка.
Шикар-рно!
Он решил запихнуть меня в психушку?
Да, понимаю, что вчера наболтала ему слишком много.
Да и обещание публично снять скальп с Леры тоже было лишним.
Подойдя к обитой поролоном двери, я начала во все горло распевать матерные частушки.
По идее, скоро должны появиться медсестры.
Потому что я по-любому мешаю кому-то из пациентов.
«Ярослава, тебе надо пройти месяц реабилитации, для тебя это будет полезным. Тем более, ты очень агрессивна!»
Чертов придурок!
На самом деле он никакой не псих. Хотя, если рассмотреть причину его прибывания в этой больничке можно с полной уверенностью утверждать обратное.
Ну, если кратко, то это мой старый преподаватель из академии. Этот чувак прошёл несколько горячих точек и насмотрелся на всю жизнь, так что могу с уверенностью заявить преподавателем по захвату он был жестоким. Только на третьем году нашего обучения у него пошел сдвиг по фазе. Ему казалось, что за ним постоянно следят «люди в чёрном.»
Печальная, на самом деле, история. Мужик он хороший, двинутый немного, но хороший.
Так вот, он спрятался ото всех в частной клинике и сидит в закрытой камере.
А теперь и меня засунул сюда!
А хотя перспектива жрать на халяву и получать ежедневную дозу наркоты не так уж плоха.
« – Месяц, Ярослава, тебе это пойдёт на пользу!
– Согласна!»
И предъявить я ему ничего не могу, сама согласилась.
« – Ты же понимаешь, что он сам бы такого не сказал. Ему помогли. И я могу узнать кто»
Через час нам принесли фотки где Ростислав напиваетс в баре, а у него на коленях сидит… Да, Лера.
Р-р-р, я жду возмездия, чертова сучка!
В общем, медсестры меня нагло игнорировали, так что вскоре я перешла к подборке от El_Madʼа. И поверьте мне, ничего круче я ещё не слышала. В своё время залипала на нем конкретно так что могу проговорить все его тексты.
И к этому талантливейшему исполнителю медсестрички не могли оказаться равнодушными, так что после «Клубной» (*) за мной пришла типичная Ирочка и отвела меня на… сеанс групповой терапии.
Я, в принципе не против, тем более там оценили мои творческие способности, и мы уже вместе с семью психами качали под известный бит.
Групповая терапия была сорвана.
Что ж, если меня и укатали в психушку, то оторвусь я тут по полной.
И оттягивалась я так целых две недели!
С кем я только не познакомилась!
И с Богом, и Терминатором, и с Супермэном.
Чёрт, да я даже с Наполеоном успела подружиться!
Где-то на второй день моего прибывания мне вернули Зефирку. Без треков El_Madʼа тут не обошлось, так что теперь все медсестры ходят и напевают «Клубную», а, когда ловят себя на этом, тихо ругаются.
Да и вообще тут весело! Скучать не дают.
Даже тот же Наполеон. Собеседник он отличный! А как про войну рассказывает! Заслушаешься. Жаль, в карты играть не умеет.
А вот Иисус оказался тем ещё шулером.
Н-да, с каждым днём моя крыша уезжала все дальше и дальше и какой-то момент ночью, когда я плакала из-за Никиты, услышала голос из-за стены: «Да, да, доехала хорошо. Крыша.»
Весело тут короче.
А стало ещё веселее, когда я, танцуя на столе в общем зале, заметила среди зрителей чёрную макушку.
Я так на задницу и приземлилась.
И тут же выскочила на пол потому что после курса уколов мои нижние девяносто болели просто нереально.
И какого ж было моё счастье, когда на родном лице я увидела чужую родинку на щеке.
Вообще, очень странно, что Денис отличается от Никиты только этой родинкой.
И вот я не знала, то ли мне радоваться, то ли сваливать нахрен, ибо лицо у него такое было… Такое. Говорящее!
И руки он тянул к моей шее явно не пообниматься.
– Спокойно, дитя кукурузы, спокойно! – Сказала я, выставляя перед собой руки и отступая от разъяренного как стая хомячков Дениса.
– Спокойно? О, да, я успокоюсь тогда, когда придушу тебя, Романова! – Заорал он и бросился на меня, чтобы стиснуть в объятиях. – Тебя там все ищут! Реально все! Даже твой Гордов не знает, где ты! Ты о родителях подумала? И вообще, что ты делаешь тут? – Огляделся он, а потом и осмотрел и меня. Под его рентгеном я принялась смущённо поправлять серую пижамку с длинными рукавами.
Да, выгляжу я не лучшим образом. Зато синяки с глаз прошли, и волосы сечься перестали!
– Да тут как на курорте! Знакомый устроил. Ты проходи, присаживайся. – Он скептически хмыкнул, но все же сел за один из шахматных столиков.
– Ну, рассказывай.
– Да че я тебе расскажу? Нечего рассказывать. Плохо все. Очень плохо. – Я понуро опустила голову.
– Романова, не беси. Что вообще… – Он замолчал и ошалело посмотрел мне за спину.
Я медленно проследила за его взглядом и посмотрела себе за плечо, чтобы тот час вздрогнуть и громко выругаться.
– Распутин! Ты что тут делаешь?
– Не изволь гневаться, Царица-матушка. – Ответило это нечто, считающееся себя самим Распутиным. Да у него даже бородка такая же. Мужчина сидел на корточках за моим стулом и держался за его спинку кончиками пальцев.
– Иди отсюда, Распутин, нет мужа дома, на охоте!
– А когда будет?
– Да покуда ж я знаю? Чай, из дворца не выхожу.
– Эх, прости, Царица-матушка, что побеспокоил.
– Да иди уже. – Махнула я рукой и «Распутин», отвесив мне земной поклон, свалил с горизонта, а я посмотрела на Дениса и усмехнулась.
Такую смесь уважения и изумления встретишь не часто.
– Да уж, – присвистнул он. – Весело тут у вас. Теперь я понимаю, почему Никита с тобой так носится.
При звучании такого родного имени я сразу как-то сникла.
Сердце ныло и просилось к нему, а что я могла сделать?
Бесполезна, как и всегда.
– Романова, что за скорбная мина, а?
– Я не пойму, зачем ты вообще со мной разговариваешь? Я ж так… плохо поступила с… Твоим братом. – Его имя ни как не хотело даваться.
– Ничего не плохо. – Я посмотрела на него, как она придурка. Вот ему тут самое место! – Господи, Романова, какая ж ты тугая! Да мы сразу поняли, что ту SMSку писала не ты! Это было понятно, ты б с Никитой так не поступила. И мама была права, ты слишком его любишь, чтобы изменять. – Он говорил об этом так просто, будто мы тут о погоде пиздим!
– Иуда! – Раздалось где-то в коридоре.
– Че? – Крикнула в ответ я, раскачиваясь на стуле.
– Забери своего хорька! – Визжал « Бог», убегая в общую гостиную, обмотанный только в простыню.
– Романова, какого хрена? – Спросил ошалевший уже от таких встреч Стужев.
– Да нормально все. – Махнула я рукой и уже «Богу»: – Слышь, болезный, верни Зефирку.
– Забери своего змея-искусителя! – Мне на голову приземлился довольный до нельзя Зефа, а «Бог» раздраженно что-то фыркнув, ушёл к себе.
– Романова, что за бедлам тут происходит? – Отчаянно взвыл Денис, падая головой на столешницу.
– Да это нормально пока, – я почесала кончик носа. – Ты ещё Терминатора не видел.
– И не горю желанием увидеть. – Обреченно сказал он.
Зефирка ловко соскочила с моих рук и, подойдя к лежащей на столе чёрной голове, принялся её обнюхивать, а потом и скрестили лапками.
– Да, да, вот так…
– Стужев, а ты вообще что в психушке забыл?
– Друг тут практикантом работает.
– А, блондинчик такой?
– Романова, прошу, скажи, что он жив.
– Жив, что ему будет. Только, – я хитро улыбнулась, – я ему немного психику расшатала.
– Да и не удивительно!
В общем, в такой дружеской беседе мы и сидели, ровно до прихода того самого доктора.
– Ох, Стужев, ты можешь не трахать все, что движется! – Он возмущённо всплеснул руками. – Она же девочка ещё!
– Эту «девочку» не так то просто уложить. Тем более я из принципа не буду. Да, да, чуть левее… Да-а-а, – похоже, они с пушистиком нашли друг друга.
– Ярослава, тебя там Иисус ищет. Хочет вернуть свои часы.
Я лишь усмехнулась и, предупредив Дениса, чтоб не смел никому говорить, что видел меня, шла к вышеупомянутому персонажу, прихватив с собой горностая.
– Откуда ты вообще её знаешь? – Возмущался Евгений, пиная старого друга.
– Как откуда? Она ж девушка моего братца.
– Это Никита который?
– Угум-с. – Денис поднял голову со стола и почесал за ухом. – Как она тут?
– Ну, групповые терапии срывает матерными частушками. А так рыдает по ночам, когда думает, что никто не слышит. У всех медсестер уже тоже истерика – всем девочку жалко. А Никита как?
– Да так же. Только не рыдает. Сбивает костяшки в зале. Не вылазит оттуда. Не ест почти ничего. Мама волнуется.
– А как же этот его друг. Как его… – Он пощелкал пальцами. – Ростислав, точно.
– Старается избегать его. Никита думает, что именно он и заставил рыжую отправить то сообщение.
– Знаешь, ты мне его показывал, и пообщавшись с Ярославой неделю лично, могу сказать, что писала вообще не она. В смысле даже не под диктовку. Слог не тот. Зная её, там была бы пошлая шуточка или идиотская подъебка.
– Некит тоже так думает, но убедиться не может, как и найти её.
– В смысле?
– В коромысле! Девчонка полностью пропала с радаров. Вышла из дома и исчезла.
– Да никуда она не пропадала. Все время тут была.
– Ну, этого никто не знал.
Парни вышли за пределы частной лечебницы, продолжая разговор уже на отстраненные темы, а Ярослава тем временем отыгрывала у Иисуса последние сандалии.
– Это невозможно! – Визжал «Бог», кто ж знал, что он такой нытик, а ведь это высшее существо когда-то устроило великий потоп.
– Сам виноват! – Спокойно сказала я.
– Ты мухлюешь! – Обвинил меня «Наполеон»
– Иисус тоже. – Сдала я парня с венком на голове из бумаги и скинула карты на стол.
– Мне можно, я – сын Божий.
– Ты псих обычный! – Вообще, на самом-то деле, если так посмотреть, то Иисус самый нормальный из всех собравшихся. В смысле, он не особо-то и афиширует свою причастность к семейке божьей. Просто разводит психов на бабки. Странный чел.
– Тем не менее. – Что-то слишком легко он согласился. Я ж говорила!
– Кхм-кхм, Ярослава, вам пора. – Разрушила такую дружескую атмосферу вошедшая медсестра.
– Ирочка, не мешай.
– Я Вера. – Возмутилась она.
– Да хоть Коля. – Согласилась я, возвращаясь к картам. Зефа мирно посапывал у меня на коленках, отлично обогревая их.
За месяц малыш удачно подрос и уже не помещается на ладошке.
Медсестра злобно на меня посмотрела и попросила ещё раз идти собираться.
– Не возмущайся, сейчас она уже идёт. – Подключилась уже вторая и посмотрела на меня, будто спрашивая.
– Что? – Возмутилась я. – Вот если я сейчас скажу «нет», мы прям не пойдём, да?
– Ярослава! – Орали они уже в две глотки.
– Да что?
– Позовем санитаров. – Попыталась пригрозить.
– Зовите! Давно меня на ручках не носили!
В общем, из игровой меня почетно вытаскивали два санитара.
Бросив меня на кровать, Лёлик и Болик удалились восвояси, оставив меня переодеваться в мою нормальную одежду.
Нда, а тут было весело. Один раз на групповой терапии философски спросила у куратора:
– Почему когда ты разговариваешь с богом это молитва, а когда Бог с тобой-шизофрения.
Вот так групповая терапия была сорвана и превращена в дебаты на заданную тему.
Незабываемо.
И я наизусть выучила события войны 1812 года. Наполеон очень часто об этом говорил.
Я буду скучать по этим психам.
Покидав в рюкзак бельё, я накинула куртку на плечи и вышла в приемную, где мне вернули телефон.
Зефа привычно спал за пазухой на груди, громко сопя.
Оставив записку для главного придурка, запихнувшего меня сюда, пошла на выход из больницы.
Больше я к нему одна не пойду, а то оказаться тут лишний раз не хочется.
Дверь за мной скрипнула, а я вдохнула свежий февральский воздух.
Погода гадская. Снег порастаял и теперь везде лужи, хоть акваланг надевай!
Включила телефон и тут же постарась отодвинуть желание скинуть его в ближайшую лужу на задний план.
Двести семьдесят три пропущенных это не хухры-мухры.
И двести только от Никиты…
Откинула подальше идею позвонить Стужеву, я набрала более нужного для меня человека.
За Леру я решила взяться в плотную.
Телефон не сделал ни одного гудка, как трубка была снята и на меня собирались наорать. Это я поняла по тяжело выдыхаемогу воздуху.
– Рот закрой! – Предупредила я. – Никто не должен знать, что звоню я.
На том конце помолчали, потом что-то зашуршало, хлопнула дверь и мои перепонки чуть не порвал девичий ор:
– Ты где, сука, месяц пропадала! Тварина неблагодарная!
– Да в психушке я была! – Попыталась возмутиться.
– И как?
– Да как в санатории. – Призналась я, перепрыгивая очередную лужу.
– А че ты там забыла? Ток рассказывай сначала и по порядку.
Ну, до дома мне часа два чапать, так что время на «попиздеть» есть.
– Вот это нихуя! – Выдохнула удивленная Эвелина, выслушав всю историю.
– Сама в шоке!
– Эх, жаль наш план на новый год накрылся. Да и у неё тож ничего не получилось. Твой Стужев вообще не появился.
– Он не мой. – Тихо напомнила я.
– Твой-твой! Куда ж он от тебя денется? А вот у меня есть идейка, как приструнить Леру. Только нам третья нужна.
– Я слушаю! – Третья есть. Лисса мне не откажет.
План мне не то что понравился, я влюбилась в эту идею.
За обсуждением деталей и расстановкой ролей я дошла до дома.
Ворота мне открыли раньше, чем я успела нажать на звонок.
Ла-а-адно.
Подозрительно оглядываясь, я вошла на территорию особняка.
Жутко тут. Будто вымерло все.
Нервно сглотнув, прошла вымощенную камнем дорожку и вошла в дом, чтобы тут же пластом упасть на пол и тем самым увернуться от прицельно брошенной вазы.
– Какого хера тут происходит? – Спросила я, прикрывая голову руками.
Картина маслом: мама и Лиза сцепились и рвут друг другу волосы. Точнее Лиза рвет, а мама просто хлопает по лысыму черепу. Батя пытается успокоить их, а вазу в меня запустила блонда. Не помню её имя.
– Ярослава! – Ахнул батя. – Живая! – С сделал шаг в мою сторону.
– А что с ней случится-то? – Спросила мама и, воспользовавшись заминкой, подставила лысой подножку. – Вот так вот! – Маман вытерла руки о подол свитера. – Как психушка?
– Как на курорте. – Ответила я, но вставать не спешила, наоборот, заползла по глубже под комод.
– Ярослава! – Проорал на весь дом разъярённый отче.
– Упс!
– Беги. – Меланхолично посоветовала мама. А я че? Мне два раза повторять не надо. Тем более, когда папаша в трениках и майке несётся на меня с разведенными руками. И что-то мне подсказывает, что не пообнимать он хочет.
Дверь открылась сама, без моей помощи и мне предстала усталая рожа «брата». Усталость тот час сменилась удивлением.
Злобный рык за спиной заставил упасть на пол в позе черепашки и покаянно молиться.
Что-то сильно ударило меня по заднице, а потом последовал громогласный мат и истерический смех мамы.
Подняв голову и открыв глаза, я посмотрела на незабываемую картину: батя, не ожидавший моего коленопреклонения, споткнулся о меня и упал на только что пришедшего брата.
Мой истерический ржач не заставил себя долго ждать, но пока они не очухались, я закрыла дверь. На замок. И на второй тоже. Ну и на третий. Так, от греха подальше.
– Ух, пронесло! – Я встала на ноги и повернулась к маме. – А лысая где?
– Её охрана уже увела. – Ответил самый талантливый адвокат в мире. – Рассказывай, как отдохнула.
– Так это твоих рук дело! – Догадалась я. – Ну зачем?
– Да чтоб ты руки на себя раньше времени не наложила! – Она поставила передо мной чашку с какао. Мамуль всегда его готовит, когда я болею. – И Стужева твоего тоже надо было отправить отдохнуть.
– Не надо. – Буркнула я и уткнулась в кружку.
В окно что-то заскреблось. Маман подошла к нему и, открыв пластиковую раму, по пояс свесилась и грубо спросила:
– Че надо?.. Впустить?.. Перебьетесь!.. Теплее надо одеваться!.. А нефиг было на Ярославу орать!.. Разговор окончен! – Она закрыла створку и с лучезарной улыбкой повернулась ко мне. – Девочка моя, иди отдохни. Завтра тебе в школу. – Она подошла и ласково погладила меня по рыжим волосам.
Я лишь отстранено кивнула и встала из-за стола.
– Кстати, когда в школе праздник в честь четырнадцатого?
– Да завтра, если я не ошибаюсь. – Ответила мама и вернулась к готовке.
А я как ужаленная в нижние девяносто понеслась в комнату. Надо ж ещё костюмы найти!
Ну допустим я могу взять что-то из охранной. Я как раз видела парнишка, по комплекции похожем на меня. Шикарно!
Это шоу будет фееричным! Блядью буду.
Так, Линка отвечает за розы, на которые у меня сука аллергия, значит потерплю! Закинусь диазолином и буду жрать эту розу, если понадобится.
Очки тоже есть. Осталось только волосы назад зачесать так, чтобы не было понятно, что я девушка.
Половина ночи прошла в перешивании костюма. Пришлось распарывать швы и цеплять липучки. Мне их ещё снимать надо быстро научиться.
На кровать я легла только в начале третьего и спать хотелось ужасно.
Сегодня очень тяжелый день. Мне, конечно, нельзя оправдываться перед Стужевым, но вот отправить ему малюсенькую записочку я могу.
Зефа тут же устроился на подушке около моей головы и приятно засопел, прикрыв мордочку тёмным кончиком хвостика.
И только я собралась проспать положенные мне восемь часов, как дверь в мою комнату тихо открылась и кто-то прокрался моей кровати.
– Сестренка, – тихо позвал Ростислав и протянул руку к моим волосам. – Мне так жаль.
– Не трогай. – Я перехватила его руку. От моего голоса он ощутимо вздрогнул. – Тебе не жаль. Ты добился именно того эффекта, которого хотел. И ты мне больше никто. Потерпи ещё четыре месяца, и мы разойдемся в разные концы страны. Ты поедешь куда-нибудь во Францию и будешь дальше жаловаться на жизнь.
– А ты?
– А я? Я пройду ускоренный курс капитана, стану как Ваня и буду преподавать в академии. Или пойду в Пед. А потом уеду подальше от тебя. – Я отбросила его руку и перевернулась к стене.
– Что мне сделать, чтобы ты меня простила? – С надрывом спросил он.
– Все что мог, ты уже сделал.
– Я надеюсь, ты помнишь про клятву. – Бросил он и скрылся за дверью.
Ну что он за человек! Я уж было поверила, что он реально хочет извиниться, а он просто хочет и рыбку съесть, и на хуй сесть: и меня без стужева оставить, и со мной помириться. Сучий выблядок. Ну-ну, я завтра покажу вам класс! Всем вам!
Перевернувшись на другой бок, я подобрала Зефирку и прижала к груди.
Пушистик возмущенно засопел и, успокоившись в руках, прижал мордочку к моей щеке и закрыл глазки.
Я тоже закрыла глаза и моментально уснула.
Никита не щадя кожи на костяшках избивал боксерскую грушу, представляя на её месте рыжую макушку.
Удар, и у этого особо наглого индивида выбита челюсть.
Хук справа, и у него появится милая горбинка на идеальном носе.
Никиту бесила вся эта ситуация в целом. Ярослава, его любимая рыжая нахалка, пропала и не объявлялась целый месяц, а у Стужева внутри все выворачивалось.
Он ужасно скучал по пошлым шуткам, веселым взаимным подъебкам, по серым глазам с озорным блеском и родинке на заднице в форме галочки.
И если кто-то считал это возбуждающим, то у Никиты она вызывала умильную улыбку.
Но больше всего он скучал по тому, как во сне она прижималась к нему всем телом, обвивала ногами и руками и сопела в шею. В такие моменты он моментально просыпался и не смыкал глаз до утра, слушая мерное дыхание лежавшей рядом девушки и поглаживая её по голой спине.
Ещё одна привычка, от которой не хотела отказываться Ярослава и которая нравилась ему – это спать голой.
Никита сделал ещё пару сильных замахов и упал на колени, прижимая руки к голове, пытаясь остановить калейдоскоп картинок.
Он предпочитал страдать в одиночестве. Когда никто не видит и не пытается успокоить. Так наваждение приходило быстрее.
Только он не учел, что в этот раз он будет не один.
Денис устало отклеил свою тушку от косяка и прошелся в самый дальний угол маленького тренажерного зала.
– Может ты уже успокоишься и не будешь пугать родителей? – Спросил он садясь рядом с ним и, оперевшись о стену спиной, подогнул ногу и положил на неё руку.
– Не могу, – убито ответил Никита. – Эта неизвестность меня убивает.
– Да все хорошо с твоей рыжей. – Попытался уговорить его старший брат.
– Ты-то откуда знаешь? – Не меняя интонации спросил брюнет.
– Да видел я ее! – Выдал он и только потом подумал, о чем сказал.
«Проболтаешься ему, я тебе язык вырву!» – Набатом прозвучал в его голове голос Рыжей.
«Она реально меня убьет.» – Обречённо подумал Денис, пытаясь встать и ретироваться с места преступления.
– Почему ты не сказал, что видел ее?! – Никита вцепился в руку брата, как в спасательный круг.
– Потому что она не может тебя видеть! – Он вырвал руку и встал на могли, тем самым возвышаясь над младшим братом.
– Значит, это все правда? – Обреченно провыл Стужев-младший.
Екатерина, следившая за детьми с самого начала, лишь обреченно заметила глаза и спросила у Всевышнего:
– Господи, ну почему умные дети у меня рождаются через раз? – Она подошла к младшему сыну и протянула ему руку, помогая встать. – Она не сказала, что не хочет тебя видеть, она сказала, что не может. Делай выводы.
И, насвистывая, женщина походкой от бедра ушла готовить завтрак, уводя за собой и Дениса.
А Стужев таки остался сидеть на полу. Желания вставать и идти куда-то совершенно не было.
Хотелось только увидеть озорные серые глаза.
И на завтрашний праздник в честь четырнадцатого февраля идти совершенно не хотелось.
Будильник зазвонил слишком рано.
– Доброе, ебать вас всех в рот, утро. – Пробормотала я, свешиваясь с кровати.
Что ж, раз у меня охуенное утро, оно будет и у всех в этом доме!
Врубив центр и вывернув громкость на всю, я нашла самую гейскую (**) песню, что была в моём арсенале. Да, эта песенка просто нечто.
Ростислав её просто ненавидит, потому что знает перевод, а мне нравится заводной мотивчик, поэтому я пританцовывая попрыгала в ванную.
– I like your Bubble.
Even the Stubble
Happy trailing down the crack of those two muscles
Tighter the Better
And Yours has Never
Felt the pain, That gives,
Me so, Much Pleasure ***
Проходя мимо спальни брата, я особо громко пропела припев и даже дверь попинала, с удовольствием отмечая, что в комнате что-то недвусмысленно грохнулось и заматерилось.
Эх, если рассматривать с разных ракурсов, то жизнь даже прекрасна.
Только в ванне я бы предпочла видеть ещё одно тело.
Накаченное, доброе брюнетистое тело с голубыми глазками.
Отогнав печальные мысли, я залезла под холодную воду.
Надо взбодриться, ибо сегодня хороший день.
Хороший день, чтобы умереть…
Шучу! Хороший день, чтобы совершить самый безумный поступок в моей жизни!!!
Комментарий к 11. “Хороший день, чтобы умереть…”
* Имеется в виду песня El_Mad – Клубная.
** http://www.amalgama-lab.com/songs/s/sebastian_castro/bubble.html Вот почему эта песня самая гейская из всех!
***Sebastian Castro – Bubble
https://pp.vk.me/c623620/v623620605/1dcbc/_QSHQmsKzQw.jpg
Из серии “Кто знает, тот поймет” :D
Оч прям напомнило Стужева в прошлой главе.
========== 12. “Шаг и Мат!” ==========
2rbina 2rista – Стальные яйца
2rbina 2rista – Паразиты
Рэнто разрывает перепонки своим басом, а я голыми ногами шлепаю до комнаты.
И думаете я спокойно дошла?
Хрена лысего!
Мне на встречу вылетел дядя Ярик и, расставив руки в стороны, начал подпевать:
– Кто живёт на дне могилы?
– Ярка! Ярка! – Не могла не включиться в игру я.
– Кто её друзья-дебилы?
– Ростик! Ростик!
– Кто женщинам доступным нрайца?
– Ярик! Ярик!
– У кого стальные яйца?
– Кто в Москве без регистрации!
Да, это мой любимый дядя Ярик! Тока что он делает у нас? У него там жена рожать в больнице должна!
Этот вопрос и я озвучила.
– Ну, у Киры роды тяжелые, так что меня выперли из больницы. Ага, так-то, чтоб под ногами не мешался.
– И правильно, нафиг мешать врачам. – С умным видом сказала я, поправляя полотенце.
Дядя умильно улыбнулся, и с такой же улыбкой отписал мне леща.
– За что? – Возмутилась я.
– За то, что заставила Ваську волноваться!
– Да она сама меня в психушку запихнула! – Попыталась я донести до родственника истину.
Он не ответил, снова отвесил мне леща и с криком «ки-ия!» закрылся в ванной.
Да, это мой любимый дядя.
Зайдя в комнату, я первым делом проверила телефон, и чуть не поседела, когда увидела тридцать с хреном пропущенных от Лины. Она меня прибьет.
Набрав её номер и зажав телефон плечом я стала одеваться.
Пару гудков и девушка берет трубку.
– Кому ты рассказала о наших планах?
– Только Дашковой и все. – Ну да, только ей. Она вчера позвонила узнать, как у меня дела, и я в общих чертах рассказала ей, что мы собираемся сделать.
– Молодец, а она рассказала Наумовой.
– Епта-а! – Протянула я, падая на диван.
– Во-во, и че делать будем.
Че делать?
Трек сменился, а я прислушалась к тексту.
Да, может сработать. Только придётся ещё Лидию просить.
Ну, я думаю она поможет.
– Найди четыре пары прозрачных чёрных чулок и корсеты на четвертый и второй с половиной размеры груди.
– Поняла, пошла искать.
И Эвелина бросила трубку.
Заебись поговорили.
Хотя, сейчас не до этого.
Сейчас надо сконцентрироваться на орущем дяде.
– Дядь Ярослав, ну че ты орешь? – Спросил сонный Росс, высовываясь из комнаты.
– У меня близнецы родились! Близнецы! – Вещал обезумевший от счастья дядя тряс брата за плечи. – Ярка, выбирай имя девочке!
– Руслана! – Не раздумывая сказала я, спускаясь по лестнице и ища в телефоне нужный номер. – О, вот ты где!
Пару гудков, и подруга берет трубку.
– Че те, наркоманка-суицидница? – Недружелюбно спросила старая подруга.
– Я тебя тоже люблю, Кастрюля. Помощь твоя нужна.
– Да кто б сомневался! – Судя по скрипку кровати она ещё спала. – Время сколько?
– Полшестого. – Я взглянула на настенные часы в коридоре. Капец, сама проспала до вечера и не заметила!
– Че те надо?
Я вкратце обрисовала ей план.
– Так, ну нужная тебе краска у меня есть, шорты тоже, а танцевать, так сто грамм и я вся твоя.
– Ага, а потом «Здравствуй, вытрезвитель, давно не виделись!» – Съязвила я, выходя на улицу с рюкзаком, полным вещей.
– Ой, рыжая, не выё! Мне вот что интересно: кто исполнять будет?
– Ваня! У него голос подойдёт.
– Он убьет меня! – Даже через трубку я услышала, как Лисса обреченно вздохнула.
– А что ты милочка, хотела? Два года провстречаться, а когда он тебе колечко приволок, пропасть с радаров. Конечно он убьет тебя. Сначала трахнет, а потом убьет!
– А потом снова трахнет! – Хихикнула подруга.
– Десять очков Гриффиндору! – Хихикнула я, выходя из дома.
– Тебе до школы ещё долго?
– Не, двадцать минут быстрым шагом и я на месте.-Ответила я, перепрыгивая очередную лужу.
– Я уже буду там. Постараюсь не попадаться своему жениху на глаза, а то стремно.
– Чур я крестная первенца.
– Да как нехуй! – И, смеясь, она сбросила трубку.
Дура, но такая, любимая.
Усмехнувшись, я спрятала телефон и почапала в школу.
По-моему, это место стало ещё мрачнее.
Поздоровавшись с охранником и оставив куртку в раздевалке, я направилась прямо в актовый зал, а оттуда в гримерки.
Как и обещала, Лиска уже сидела перед зеркалом со спортивной сумкой у ног.
– Вы готовы, дети? – Спросила она, вставая и расставляя руки в стороны.
– Да, капитан! – Я прыгнула на нее и попыталась придушить.
– Я не слышу! – И все это мне в ухо!
– Так точно, капитан!
– О-о-о!
И мы весело рассмеялись.
Нет, мы нормальные, это мир сумасшедший.
– Так, иди договаривайся с Ваней, а я пока краски смешаю. – Скомандовала Мелисса, по шею уходя в свою сумку. – На улице темно?
